Текст книги "Дед Снегур и Морозочка"

Глава 9

– Давай доброшу тебя прямо до подъезда? – заботливо предложил Гри, притормаживая у метро.

– Учитывая сложность ситуации и любопытство моих незваных гостей, лучше, если твоя машина не засветится во дворе Татьяны Михайловой, – вздохнула я. – Хотя мне совсем не хочется тащиться по улице, но все же придется покинуть комфортабельный автомобиль. Не дай бог шпион Егора Кирилловича заподозрит неладное, тогда жизнь Софьи повиснет на волоске.

– Ну и метет, – вздохнул Гри, – в конце концов, ты можешь сказать, что тебя подвез сослуживец, пожалел недотепу Михайлову из-за ненастья.

– Не стоит рисковать, – повторила я, выкарабкиваясь из джипа, – мне Чеслав велел завтра приходить к обеду. Высплюсь, как человек, успею с утра сбегать в парикмахерскую и заявлюсь в офис потрясающей красавицей.

Гри засмеялся.

– Звучит интригующе, пожалуйста, только не крась волосы в зеленый цвет.

– Конечно, не стану, – улыбнулась я. – Хочу превратиться в Мальвину, девочку с голубыми кудрями, встану под елку и буду изображать куклу.

– Тогда мне придется трансформироваться в Буратино, – подхватил муж.

– Долго гримироваться не придется, у тебя от рождения длинный нос, – хихикнула я и поспешила в сторону временного пристанища.

Вообще я несколько слукавила: не собираюсь спать до полудня, да и незваные гости не дадут спокойно нежиться под одеялом. Я встану в обычное время и до похода в парикмахерскую успею купить Гри подарок на Новый год. Муж давно хотел съездить на Бали, там есть отель, стоящий в воде, пол в гостинице стеклянный, сквозь него виден подводный мир. В начале февраля Чеслав даст нам двухнедельный отпуск. Представляю, как запрыгает от радости супруг, когда обнаружит под елкой конверт из турагентства и узнает, что мы с ним отправляемся в теплые края. Я все лето и осень потихонечку откладывала деньги, предвкушая сюрприз, и завтра меня ждут в «Кругосветтрэвел».

Не успела я войти в квартиру, как из маленькой комнаты высунулся Андрей Сергеевич и зашипел:

– Ты всегда шляешься по ночам?

Я опешила и собиралась достойно ответить наглецу, но вспомнила о желании Тани Михайловой во что бы то ни стало выйти замуж за кого угодно и кокетливо проблеяла:

– Да, у нас на фирме ненормированный рабочий день.

– Запомни, мне это не нравится, – сердито заявил жених, – нельзя задерживаться на службе, нужно возвращаться ровно в семнадцать часов.

– Почему именно в это время? – проявила я неуместное любопытство, снимая верхнюю одежду.

– Кроме преподавания физкультуры, я еще тренирую футбольную команду «Тигры Алаева», – гордо заявил Андрей Сергеевич, – домой прихожу в семь. Ты должна успеть приготовить ужин, я люблю сразу сесть к накрытому столу.

Я стянула сапоги и чуть не застонала от счастья, надев мягкие тапочки. Есть ощущения, которые никогда не испытает мужчина. Только женщина способна понять, какой это восторг – стянуть поздним вечером обувь на высоком каблуке и поменять ее на меховые чуни. Я закрыла глаза, чтобы ощутить блаженство в полной мере, но была безжалостно возвращена к действительности Андреем Сергеевичем.

– Не слышу ответа!

Пришлось выныривать из моря наслаждения.

– Ты предполагаешь, что я переселюсь в Алаево?

Жених нахмурился.

– Нет, я перееду сюда.

– Но в Москве, если сюда вслед за тренером не последуют «Тигры Алаева», тебе не надо будет торчать на тренировках, – ехидно заметила я, в очередной раз выпадая из роли Михайловой, – значит, ты будешь приходить домой рано. Наверное, мне лучше совсем уволиться, чтобы успеть с обедом.

– Нет, нет, – занервничал Андрей Сергеевич, – в столице жизнь дорогая, на одну зарплату не просуществуешь. И потом, я найду команду для тренировок, в городе много клубов: «ЦСКА», «Спартак», «Динамо». Буду приезжать в родное гнездо в семь.

Желание поддерживать разговор у меня угасло. Похоже, Андрей Сергеевич не является шпионом Егора Бероева. Навряд ли босс провинциальной мафии возьмет в свою команду столь выдающегося идиота. Я сомневаюсь, что физрук играет роль дурака, слишком уж он талантливо это проделывает.

– Эй, ты куда? – зашипел гость. – Женщина, стой, когда с тобой мужчина разговаривает.

Но я быстро шмыгнула в ванную, пожалела, что на двери отсутствует задвижка, включила свет и взвизгнула. На стиральной машине стояла голова.

Пару секунд я хватала ртом воздух, затем спазм прошел, кислород снова попал в легкие.

– Извините, – прошептала голова, – я сейчас уйду.

Ужас прошел. Сбоку между автоматической прачкой и стеной есть ниша, туда и забилась Клара. Ее всю с порога не видно, зато башка торчит поверх машины, и складывается впечатление, что она помещена на стиралку.

– Что ты здесь делаешь? – выдавила я, пытаясь справиться с дрожью в ногах.

– Горюю, – коротко ответила Клара.

– И какова причина? – спросила я.

Клара тихо заплакала.

– Были с мамой у сваха.

Я открыла воду и взяла мыло.

– Того самого, который выдает девушек за олигархов?

– Ага, – всхлипнула Клара.

– Отлично! – фыркнула я. – Ты выбрала парня по каталогу из списка «Форбс»?

Клара вытерла нос тыльной стороной ладони.

– Не-а.

– Неужели никто не пришелся тебе по душе? – кривлялась я. – Вероятно, ты излишне разборчива и хочешь получить в женихи красавца вкупе с миллиардным состоянием.

Девушка замотала головой.

– Свах сказал: у меня нет ни одного шанса удачно пристроиться. Фигура ничего, но грудь маловата, необходимо вшить импланты, лицо прошлогоднее.

От удивления я перестала умываться.

– Что значит «лицо прошлогоднее»?

Клара нахмурилась.

– Двенадцать месяцев назад все бросались на русский тип: нос – картошкой, глаза голубые, щеки чуть впалые, губы пухлые. Сейчас мужчин на Восток потянуло, а я похожа на японку, как топор на дыню, надо чуть сузить веки и округлить овал лица.

– А еще через год жительницы Страны восходящего солнца выйдут из моды, олигархи будут млеть от африканок, и тебе потребуется мазать ваксой все тело? – попыталась я образумить дурочку. – Если парень подбирает невесту, как машину, следуя моде на кузов, то такой брак долго не просуществует.

– Долго и не надо, – всхлипнула Клара, – свах сказал, что больше двух лет никто не задерживается, главное, успеть родить ребенка, отец на него обязан платить алименты, а на них можно богато жить.

– Отличный план, – буркнула я, – жаль, что ты вышла из моды. Впрочем, наверное, у этого сваха есть знакомый пластический хирург.

– Очень дорого операции стоят, – понуро ответила Клара, – мама меня поколотила, вот я и сижу тут, жду, когда она заснет, боюсь вылезать, снова по морде получу.

В моей душе зашевелилась жалость.

– Ты же не виновата, что родилась с обычным лицом. Зое нужно ругать себя, это она произвела на свет девочку типа Аленушки.

Клара сдернула с крючка полотенце и принялась комкать его в руках.

– Свах меня разругал. Немодная, плохо одета, макияж допотопный, волосы уложены, как у семидесятилетней, ногти короткие, хожу криво, разговариваю глупо, стою крючком. Ни красоты, ни ума, ни обаяния, ни богатства. На какую блесну жениха ловить? Ни единой заманилки нет! Провальный вариант. Мама мне сказала: «Делать нечего, пойдешь замуж за Павла, надо поторопиться, пока он предлагает». Ой, не хочу-у-у!

– Не реви, – зашипела я, – на крик могут твоя мать с братом прийти, и слезами горю не поможешь. Чем тебе Павел плох? Если мечтаешь жить в Москве, то как следует подумай. В Алаеве лучше, чем в столице, воздух чистый, нет напряженного ритма, построите с мужем дом, родите детей.

Клара умоляюще вытянула руки.

– Мне двадцать с небольшим.

– Отличный возраст, – кивнула я.

– Для Алаева я перестарок, – грустно сказала Клара, – приданого у меня нет, красоты тоже.

– Ты очень симпатичная, – покривила я душой.

Девушка горестно вздохнула.

– В Алаеве любят, чтобы женщина была с формами, вот такая, как ты, а у меня сорок шестой размер, вместо груди фига. А в вашей Москве, наоборот, требуются глисты в обмороке, чем тоньше, тем шикарней. Мои объемы слишком большие, а еще в столице нужно иметь сиськи не меньше третьего размера. Я снова в пролете, для Алаева худая, для Москвы толстая, везде уже старая, и в лифчике пусто. Почему я такая страшная уродилась?

По щекам Клары покатились слезы, она принялась размазывать их и поскуливать.

– Но Павел-то вроде готов вести тебя в загс, – напомнила я.

Клара съежилась.

– Павлу скоро шестьдесят, у него три жены умерло, поговаривают, он их работой замучил, сам инвалидность имеет, ему в армии мизинец на левой ноге оторвало, с тех пор он в саду сидит, газеты читает, а баб заставляет деньги добывать. Он жадный, даже электрочайник не купил, живет на краю города, огород у него до горы, гектар целый, на грядках убиваться с ума сойдешь!

– И мать готова любимую доченьку монстру отдать? – недоверчиво спросила я.

Клара опустила голову.

– У нас иметь в семье незамужнюю девку позор, и с чего ты взяла, что я любимая? Карл – вот кого мамка обожает, он ее надежда, потому что мужик, а с меня толку никакого.

– Создается впечатление, что Россия вступила в двадцать первый век, а ваш город остался в семнадцатом! – возмутилась я.

Клара вновь схватила полотенце.

– Чего ни говори, жизнь не изменить. Судьба мне за Павла идти, он лысый, а из носа у него волосы торчат!

Девушка уткнулась лицом в колени и заплакала. Мне стало жаль ее до такой степени, что заныл желудок. Сама жила под гнетом комплексов, с самого детства ощущала себя толстой, неуклюжей бегемотихой. Уроки физкультуры, для которых требовалось надеть гимнастический купальник, превращались для меня в серьезное испытание. Все одноклассницы щеголяли в симпатичной спортивной одежде, а мне она не подходила по размеру, и мать сшила для меня нечто ужасное из темно-синего ситца. Каждый раз, когда я появлялась в зале, наш учитель физры Виктор Львович мерзко улыбался и говорил:

– Сергеева, ты опять одета не по форме. Где откопала помесь наволочки с кальсонами?

И класс радостно гоготал. После такого выступления у меня пропадали все крошечные спортивные умения, толстые ноги делались неподъемными, руки неловкими, голова гирей тянула вперед. Однажды я сказала маме:

– Пожалуйста, поговори с физруком, пусть он больше надо мной не смеется!

Мать, сосредоточенно накручивавшая волосы на бигуди, сердито ответила:

– Разбирайся сама, не приставай ко мне.

Этого вскользь преподанного урока мне хватило, чтобы понять: я никому не нужна. И лишь выйдя замуж за Гри и начав работать в группе у Чеслава, я стала постепенно избавляться от комплекса неполноценности. Не хочу сказать, что окончательно лишилась мечты превратиться в тростинку и победила страх потерять мужа, но, по крайней мере, перестала ненавидеть себя и даже надеваю джинсы.

– Прекрати плакать, – велела я Кларе, – успокойся. Я попробую тебе помочь.

– Как? – безнадежно спросила девушка. – Отрежешь мне попу и пришьешь ее вместо бюста? Или ты водишь знакомство с олигархом, которому срочно нужна жена? Я умею стирать, гладить, готовить, убирать, делать домашние консервы, шью, вяжу, вышиваю крестиком. Думаешь, у меня есть шанс?

После заявления про вышивание крестиком мне стало Клару жалко до слез. Я внезапно ощутила себя сильным человеком, способным помочь слабому.

– Слушай меня внимательно. Сейчас иди спать, и никому ни слова о нашем разговоре, поняла?

– Ага, – кивнула Клара, – а что будет завтра?

Отличный вопрос!

– Все будет хорошо, – опрометчиво пообещала я.

Девушка встала, схватила меня за плечо и с загоревшейся надеждой в глазах прошептала:

– Это правда?

– Конечно, – легкомысленно заверила я.

– Мне не придется выходить замуж за Павла?

– Никогда, – ляпнула я.

– Ты найдешь мне жениха в Москве? – спросила Клара.

– Да, – кивнула я, – непременно.

Гостья кинулась мне на шею, стиснула в объятиях, уткнулась носом в мое плечо и с чувством произнесла:

– Обожаю тебя.

Я погладила девушку по спине. Ну, Танечка, ты попала! Потеряла на время от сострадания разум, пообещала Кларе счастье с три короба, а как теперь это организовать?

Глава 10

Когда успокоенная Клара отправилась спать, я пошла на кухню, с радостью отметила, что там никого нет, открыла шкафчик, хотела снять с верхней полки пакет с печеньем и вдруг услышала громкий окрик:

– Тань!

От неожиданности я дернулась, в спине и плече послышался хруст.

– Почему ты до сих пор не выгнала наглых Терешиных? – возмутился Андрей Сергеевич. – Отчего я, честно заплативший деньги Таисии, должен спать в одной комнате с Карлом, не отдавшим свахе ни копейки?

Я попыталась опустить руку и поняла, что не могу этого сделать, отчего-то при малейшем движении от боли сводит спину между лопатками.

– Сейчас этот хам улегся на диване, – бубнил жених. – Когда я велел мальчишке перебраться на пол, он ответил: «Вчера я дрых на жестком, сегодня ваша очередь». Как это тебе?

– Вполне справедливо, – промямлила я.

– Немедленно повернись, – потребовал Андрей Сергеевич, – и повтори злые, неуважительные слова своему мужчине в лицо!

Я попыталась опустить руку, но потерпела неудачу, в пояснице появилось странное ощущение, словно там застряли ржавые шестеренки.

– Ага, тебе стыдно! – с торжеством возвестил жених.

– Ни капельки! – ответила я. – Ни на секундочку! У меня просто защемило спину.

– Правда? – неожиданно озаботился кандидат в мужья. – Где болит?

– Между лопатками, – сквозь зубы прошептала я, – и еще в пояснице. Ой-ой!

Андрей Сергеевич обошел меня слева и заглянул в глаза.

– Теперь что?

– В ухо стрельнуло, – призналась я. – Ай! Пошевелиться не могу.

– М-да, – крякнул учитель физкультуры, – давно болеешь?

– Минуту назад началось, – простонала я.

– Не ври! – погрозил мне пальцем жених. – Ну Таисия, ну пройда! Взяла и подсунула мне хворую москвичку, третий сорт отвесила! Думала, Андрей Сергеевич не разберется! Понравится ему квартира, а супругу он проверять не станет. Зря она на это понадеялась! Завтра будешь нормы сдавать!

Несмотря на возрастающую ломоту в спине, мне стало смешно.

– Специальные нормы ГТО для жены? Перечисли предстоящие испытания! Наверное, среди них чистка картошки на время, бег с тазом постельного белья и упражнения с шестом для стриптиза в спальне?

Андрей Сергеевич вздрогнул.

– Откуда ты знаешь про палку, вокруг которой пляшет отребье общества?

– Послушай, зачем тебе жена с радикулитом, да еще в придачу и развратная особа, знающая про стриптиз? – вопросом на вопрос ответила я.

Андрей Сергеевич молча развернулся, пошел к двери, но на пороге остановился и заявил:

– Ты обязана компенсировать мои расходы.

– Да ну? – поразилась я. – О чем идет речь?

– Триста долларов за просмотр невесты, плюс билеты Алаево – Москва и назад, питание в столице, проживание, контрамарки в театр, такси, – загибал пальцы физрук, – получается около тысячи баксов.

От возмущения моя рука неожиданно легко опустилась, а боль между лопатками почти прошла.

– Секундочку! Я не просила тебя сюда приезжать! Представь смету Таисии.

– У этой крокодилицы и воды в дождь не выпросить, – сморщился физрук, – вот дрянь! Подсунула протухшую бабу! И что-то мне подсказывает, ты не девственница! Иначе откуда про стриптиз знаешь?

Услышав последнее заявление, я обрадовалась: лишнее доказательство того, что посыпанный нафталином учитель физкультуры никак не может быть шпионом Егора Кирилловича. Если алаевский царь догадался, кто помог бежать из рабства Лене, и прислал в Москву разведчика, чтобы ее отыскать, а заодно и нарыть улики против Софьи, то этот человек должен иметь хоть сто граммов ума! Андрей Сергеевич же просто идиот, решивший выбраться из захолустья. Ну-ка, проверю свои выводы.

Я села на табуретку, с наслаждением пошевелила переставшими ныть лопатками и воскликнула:

– Жил ты у меня бесплатно, ел тоже, в театр не ходил, на такси не катался. Итого, я готова дать тебе пять тысяч рублей.

– Офигела? – возмутился претендент на руку и сердце. – Да, я не сбегал на балет, но ведь хотел! Ладно, уступлю! Четвертак! Отсчитывай двадцать пять косарей.

– Семь, – накинула я.

– Двадцать, – уступил физрук.

– Восемь – последняя цена, – отрезала я.

– Девять, – продолжил торг женишок.

– По рукам! – обрадовалась я. – Но с условием: ты получаешь деньги и проваливаешь, прямо сейчас!

– Один, в ночь? – возмутился Андрей Сергеевич. – В декабре? Выгнать на мороз сироту?

– Ты о ком говоришь? – поинтересовалась я, отправляясь в прихожую за сумкой.

Я всегда имею в кошельке приличную сумму на служебные расходы. Чеслав одобрит мои траты ради избавления от одного подозреваемого в шпионаже.

– Про себя, конечно, – заныл Андрей Сергеевич, – у меня ни отца, ни матери нет, значит, я сирота.

Я сунула дядьке деньги.

– Считай и выметайся.

К моему удивлению, физрук, тщательно проверив на глаз каждый казначейский билет, живо собрался и отбыл. Я мысленно нарисовала на двери, которую за ним заперла, звездочку. Ура, один кандидат сбит. Ну, дорогие Зоя и Карл, кто из вас верный клеврет Егора Кирилловича? Клару я из числа подозреваемых уже исключила.

Вспомнив о девушке, я поколебалась, но потом все же набрала номер Карц.

– Что! – рявкнула в трубку Марта.

Я смутилась.

– Прости, не посмотрела на часы. Честное слово, не хотела тебя разбудить!

– Разбудить? – засмеялась Карц. – Я еду с одной тусовки на другую!

– Так уже полночь, – брякнула я и прикусила было язык, но дочь олигарха услышала мое заявление и развеселилась.

– Ой-ой-ой! Я пропустила «Спокойной ночи, малыши!». Не увижу Хрюшу со Степашей! Ладно, что стряслось на работе?

– Это личное, – пробубнила я, – можешь мне помочь?

Нас с Мартой связывают не самые простые отношения. Если уж говорить честно, придется признаться: Карц мне не особенно нравится. Я считаю ее бесцеремонной, шумной, вечно лезущей на рожон и невоспитанной особой. В раннем детстве Марта лишилась матери, ее отец, очень богатый человек, умотал жить за границу, оставив дочь на попечение нянек, гувернанток и охранников. Родительское невнимание олигарх решил искупить финансовой вседозволенностью. Я ни разу не была у Карц в гостях, но говорят, она обитает в шикарном пентхаусе, в самом престижном районе Москвы, из ее окон виден храм Христа Спасителя и башни Кремля. Одевается Карц на шаг впереди моды, если она появляется перед вами в жутком кургузом пиджачке, расшитом золотыми позументами, то будьте уверены, через месяц столичная тусовка нацепит подобные, а Марта прикид скинет. Машины она меняет с бешеной скоростью. В начале ноября она рулила на темно-синем «Бентли», а сейчас катается на мощном внедорожнике. Еще активнее происходит ротация кавалеров. Марта имеет дело только с очень богатыми мужчинами, в загс она не собирается, а слово «деторождение» вызывает у светской львицы брезгливую гримасу. Самое интересное, что, прокрутив с очередным банкиром-нефтяником-телемагнатом роман и благополучно бросив любовника, Карц сохраняет с ним замечательные отношения и как ни в чем не бывало обращается к нему с просьбами. Марта – украшение любого светского мероприятия, она знает всех и вся и обладает завидным здоровьем, позволяющим ей после ночи, проведенной в клубах, спокойно явиться на работу.

Если после всего узнанного у вас сложилось впечатление, что я завидую Карц, то, увы, это правда. Мне хотелось бы иметь ее внешность и материальное положение. Но, если мне предложат поменяться с Карц местами, я откажусь. Почему? Ответ прост. У меня лучший муж на свете. Да, я толстая, неуклюжая, хожу с одной сумкой пять лет, но мне принадлежит самый замечательный мужчина на свете, и я уверена: Гри любит меня, а не миллионы моего папеньки, которых к тому же нет.

– Выкладывай, – приказала Марта, – не бывает неразрешимых проблем, есть только не очень приятные способы с ними справиться. Что у тебя стряслось? Хочешь попасть на липосакцию к доктору Роже?

– Не собираюсь откачивать жир, – прервала я ехидно хихикающую Марту, – мне нужен жених со средствами. Желательно не полный урод и моложе восьмидесяти лет. Хорошо бы у него не было детей, бывших жен и хлопотливой мамы.

– Невеста, полагаю, из семьи шейхов, – окончательно развеселилась Марта, – за ней дают нефтяной пласт и пару дворцов.

– Нет, – грустно ответила я, – это девушка из Алаева, добрая, милая, готовит, гладит, любит детей и животных, убирает квартиру, вышивает крестиком, и она невинна в прямом смысле этого слова.

– Вау! Сколько персику лет? Пятнадцать?

– Двадцать с хвостом! – осторожно ответила я.

– Никому до почтенного возраста не понадобившийся перестарок, – подвела итог Марта, – хотя! Слушай! Есть вариант! Гениально! Записывай! Завтра в полночь, клуб «Флип».

– Как мы туда попадем? – занервничала я.

– Позвонишь от входа, я встречу, – пообещала Карц, – чао, бамбино!

– Эй, погоди, как нужно одеться? – задергалась я.

– Сексуально, модно, оригинально, круто, – заявила Марта и отсоединилась.

Я потрусила в большую комнату, села на пол около спящей Клары и шепнула ей в ухо:

– Проснись!

Девушка распахнула глаза, одновременно у нее открылся и рот, но я быстро приложила палец к губам.

– Тсс, иди на кухню.

Узнав о предполагаемом мероприятии, Клара замерла, а потом сказала:

– Хочешь, покажу свое парадное платье?

– Неси, – ответила я.

Счастливая Клара умчалась в спальню, а меня стала мучить зевота. В момент, когда мои челюсти разъехались, Клара внеслась на кухню и потрясла нарядом.

– Во!

Нижняя челюсть упала на грудь. В руках Клара держала балахон из ярко-розовой ткани, густо украшенной золотыми «огурцами». Наряд напоминал гламурный мешок для картошки, у шеи он собирался на резинке, потом расширялся и у пола раздувался пузырем.

– Красиво, да? – с придыханием спросила Клара. – Оно совсем новое, я надевала его на выпускной вечер и больше не трогала!

– Шикарно, – придя в себя, согласилась я, – завтра в восемь вечера я прибегу домой, и мы вместе заглянем в одно интересное местечко. Твоя задача избавиться от Зои. Сумеешь сделать так, чтобы она за нами не увязалась?

– Постараюсь, – пообещала Клара.

Около десяти утра, когда я почти доехала до турбюро, позвонил Чеслав и коротко приказал:

– Быстро в офис.

По голосу начальника стало понятно: случился форс-мажор.

– Стой! – заорала я водителю маршрутки.

Тот от неожиданности утопил педаль тормоза в пол, «Газель» замерла как вкопанная. Пассажиры в салоне возмутились, но я, сидевшая возле шофера, не обратила на их «комплименты» внимания, быстро вылезла наружу и опрометью бросилась к метро.

Несмотря на то, что я бежала по эскалаторам, а потом со спринтерской скоростью преодолела расстояние до дверей родной конторы, мне все равно досталась роль замыкающей. В кабинете Чеслава уже сидела вся группа, включая свежую, словно бутон молодой розы, Марту. Оставалось только удивляться, почему Карц, в полночь ехавшая на тусовку в очередной клуб, выглядит отдохнувшей и бодрой, а я, проспавшая всю ночь на диване, похожа на помятую ворону.

– Ну наконец-то весь состав в сборе, – сказал Чеслав.

Мне стало обидно: я никогда не опаздываю, начальник сам вчера отпустил меня до обеда, а с утра спешно вызвал на службу.

– Где вы с Гри оставили Моркова и женщин? – спросил Чеслав.

– Как договаривались, на даче, – ответил муж.

– Рано утром позвонила Эстер, можете ее послушать, – заявил Чеслав и нажал пальцем кнопку автоответчика.

«Алло, алло, – зазвенел голос Ротшильд, – Чеслав, возьмите трубку. Господи, у нас беда! Не знаю, как поступить! Что делать? Приезжайте скорей. Скорей! Скорей!!!»

Крик оборвался. Гри встал.

– Тань, погнали.

– Нет, – остановил его начальник, – вам с Карц предстоит другое дело. С Сергеевой отправится Коробков.

Я попыталась затоптать трехглавого змея ревности, злости и зависти. Неужели Чеслав нарочно постоянно назначает Гри в пару с Мартой? Он испытывает мое терпение?

– Не волнуйся, детка, – хихикнула Карц, – Гри красавчик, но я теми, у кого на счету меньше миллиарда, не интересуюсь!

Чеслав постучал карандашом по столу.

– Время не ждет!

Мы с Димоном спустились во двор и сели во внедорожник Коробка.

– Тебе неприятно со мной работать? – неожиданно спросил хакер.

Я вынырнула из мрачных мыслей.

– Ну и ерунда приходит тебе в голову. Просто мы с Гри практически не видим друг друга. Часто ездим в командировки, а сейчас еще и ночуем на разных квартирах. Разве это нормальная семейная жизнь?

Димон ловко встроился в левый ряд.

– Что такое нормальная семейная жизнь, никто не знает. Посмотри на ситуацию с другой точки зрения: вам не грозит бытовуха. Недавно я прочитал исследование английских психологов, в нем утверждается, что самый крепкий брак бывает у пар, которые общаются не более двадцати минут в день. Именно они чаще других справляют серебряную свадьбу.

Я попыталась засмеяться.

– Ну, похоже, мы с Гри отметим чугунную, или как там называется двухсотлетний юбилей со дня бракосочетания. Порой мы неделями не встречаемся из-за работы.

Димон свернул в переулок.

– Извини.

– Ты ни в чем не виноват, – грустно сказала я, – похоже, Чеслав считает, что наша совместная работа с Гри не будет удачной.

Коробок притормозил на светофоре.

– Я давно просился на оперативный выезд, но Чеслав мне отказывал, говорил: «Ты нужен в лаборатории». Я оборудовал передвижной супермега крутой техцентр, продемонстрировал его начальнику. И он дрогнул. «Ладно, – говорит, – помогай Тане. Попробуй, каково это, бегать по полю. Сергеева лучший мой профи, у нее есть чему поучиться».

– Он так сказал? – ахнула я. – «Лучший мой профи»?

– Цитата приведена с добуквенной точностью, – отрапортовал Димон.

Чеслав не из тех боссов, которые постоянно нахваливают подчиненных, самое приятное, что можно от него услышать, это лаконичное «хорошо». Я замолчала и сидела так до ворот дачи Морковкиных.

– Слава богу, ты приехала, – заломила руки Эстер, увидев нас на пороге, – и хорошо, что не одна.

Коробков вежливо поклонился. Выкрашенные в ярко-зеленый цвет волосы на секунду упали на лоб дедушки российского Интернета. Хакер откинул прядь, при этом на пальцах блеснули перстни с черепами, и сказал:

– Наверное, вы забыли мое имя. Дима.

– Очень приятно, – пролепетала Ротшильд, – пойдемте в гостиную, сегодня холодно.

– Что случилось? – пресекла я ее неуклюжие попытки вести светскую беседу.

– В семь утра Вера Кирилловна уехала в Москву, – начала Эстер, – вызвала такси и умчалась.

– Так рано? – удивилась я.

– Мать Тима пожилой человек, – дипломатично сказала Ротшильд, – она любит лечь пораньше и встать на заре. И еще… ну… короче… Вера не… ну…

– Вы не ладите? – помогла я обрисовать ситуацию.

– Да, – призналась Эстер, – особой любви ко мне свекровь не питает.

– Раньше вы утверждали, что мать Тима невзлюбила Лену из-за того, что та расстроила вашу свадьбу, – попыталась я уличить Эстер в отсутствии логики.

– Верно, – кивнула она, – пока я не обрела статус законной жены – ходила у нее в любимицах. Но едва мы с Тимом расписались, как Вера Кирилловна начала ко мне придираться. Я не отвечаю на ее боевые действия и, похоже, этим вывожу свекровь из себя. Мне жаль Тима, хуже нет ситуации для мужчины, чем метаться между матерью и женой, поэтому я просто не принимаю ее щипки близко к сердцу.

– Благородно, – влез в беседу Димон.

Я быстро наступила ему на ногу, Эстер покосилась на зеленую голову хакера и сказала:

– Но вчера мы поругались насмерть.

– С этого момента поподробнее, – велела я.