Текст книги "Погасни свет, долой навек"

– Отведи нашу гостью к свету, – патетически возвестил Дамиан и сразу же сменил тон. – Я дождусь, когда Элинор придет в себя, и тоже приду. Кстати, из личного опыта: живой огонь и капелька бренди творят настоящие чудеса.

Грегори покачал головой, поднял безвольную, послушную каждому движению и слову женщину с кресла и повел ее прочь из гостиной.

* * *

Голова кружилась, и Элинор казалось, что она падает вниз и вниз, на бесконечную, недосягаемую для света глубину. Дна было не видно, его, возможно, и не было, и Элинор охватывала противоречивая и противоестественная смесь ужаса и облегчения. Нет дна, значит, нет и приземления, болезненного, несомненно, смертельного. Бесконечность же по сути своей означает отсутствие времени как такового.

Но Элинор все же упала, испытывая шок и боль, и обнаружила себя на ковре в Красной гостиной. Ровно там, где была несколько минут назад. Она медленно поднялась, держась за массивный столик, и сделала два шага до дивана. Диванчик этот заказывала миссис Гамильтон, и его красота совершенно не искупала отсутствие какого-либо удобства. Даже сквозь платье Элинор ощущала грубую резьбу – имитацию средневековых орнаментов, что покрывала сиденье и спинку. Вдобавок кожу саднило там, где ее до крови расцарапали ногти Дамиана Гамильтона.

Элинор села, прижимая пальцы к вискам, – голова кружилась, и при малейшем движении все мешалось и плыло перед глазами. В эту минуту шторы распахнулись, и комнату затопило золотисто-алое солнечное сияние – последние лучи этого дня. Элинор зажмурилась. С губ против воли сорвалось короткое, даже грубое:

– Закройте!

– Вам нужно солнце, прекрасная Линор, – отозвался Дамиан из сумрака.

Он стоял завернувшись в плотную бархатную портьеру. Лицо неясно белело в полумраке, сверкали глаза, и это вызывало смутное, болезненное беспокойство. И опять это «Линор»! Имя это пугало и раздражало ее.

– Элинор, – сухо поправила она, чопорно поджимая губы, а потом не удержалась от шпильки: – Почему вы стоите там? Боитесь, что солнечный свет обратит вас в прах?

– Все может быть, – рассмеялся Дамиан в ответ. – Вам он, очевидно, полезен, прекрасная Линор.

Элинор вновь поджала губы, стараясь выразить всю полноту своего неодобрения. Впрочем, могла бы и не стараться. Дамиана Гамильтона только веселила ее досада.

– Что произошло? – спросила Элинор, меняя и тему, и тон. – Я… я ведь не потеряла сознание?

Опять. Элинор подняла руку, коснулась царапины, провела по ней пальцами, ощущая запекшуюся кровь. В памяти все разом всплыло и вспыхнуло ярко: визит Кесуотер, старой ведьмы, встречи с которой хотелось бы избежать. Чудовище, пригрезившееся под личиной этой дамы, голодное и жадное, тянущее алчные щупальца к своей добыче. И резкая боль, когда жуткие острые ногти Дамиана Гамильтона вспороли ей щеку. А потом силы покинули ее, и Элинор просто сидела на полу, безразличная ко всему, а голоса братьев Гамильтонов были не яснее шума прибоя.

Элинор вновь коснулась царапин, провела по ним пальцами.

– Это было необходимо, – ровным тоном без тени раскаяния сказал Дамиан Гамильтон.

– Вы могли бы хотя бы извиниться! – возмутилась Элинор, отнимая руку.

– Извините, – тем же ровным, лишенным сожаления или любого иного чувства тоном отозвался мужчина.

Элинор еще сильнее поджала губы, так что они превратились в тонкую нить.

– Не следует извиняться, коли вины не чувствуете!

– Вы уж определитесь, любезная Шпилька, чего хотите, – рассмеялся Дамиан. – Отвечая на ваш вопрос: вы, кажется, ненадолго отключились. Должно быть, во всем виновата мощная аура мадам Кесуотер. Она ведь у нас «Прославленный Медиум, Связанный с Тысячей Душ».

– Она – старая шарлатанка, – отозвалась Элинор.

– Пусть так, – кивнул Дамиан. – Значит, это все от духоты. Ужасная комната. Вам нужно выпить чашечку чая, и мы кое о чем еще потолкуем.

– Нет… мне… я…

Голова закружилась, и комната поплыла перед глазами. Элинор вцепилась обеими руками в массивный столик, пережидая приступ. Она всегда отличалась отменным здоровьем, и подобная слабость была в новинку и оттого казалась вдвойне неприятной. Но вот наконец комната перестала вращаться, пол путаться с потолком, и Элинор смогла сделать несколько вполне уверенных шагов.

Холл оказался погружен в полумрак. Сметающих на лестнице пыль горничных это, кажется, только обрадовало. Так, в конце концов, даже зоркой миссис Симпсон трудно будет уличить их в нерадивости.

– Лиззи. – Элинор подозвала одну из горничных. Девица была глупенькая, болтушка и сплетница, зато не сторонилась гувернантки, как все прочие. – Лиззи, гостья еще не ушла?

– Гостья? – горничная сверкнула любопытными глазами. – А, та дама? Она с мистером Гамильтоном в библиотеке. Туда подали чай и кларет.

И Лиззи глупо хихикнула, точно в кларете может сыскаться что-то забавное. Элинор хотела сделать горничной замечание, никак не могла избавиться от этой глупой учительской привычки, срабатывающей невзирая на страх и волнение, но тут в дверь весьма настойчиво постучали.

– Открой, Лиззи, – велела Элинор, стискивая шатлен у пояса. Всякий стук в дверь дарил и отнимал надежду.

Горничная бросила метелку на столик и распахнула входную дверь. На пороге, вопреки робким надеждам Элинор, стояла не миссис Гамильтон, держа за руку маленького Джеймса, а незнакомый юноша лет пятнадцати, худенький и большеглазый. У него за спиной из экипажа на мостовую выгружали небольшие дорожные сундуки.

– Это дом мистера Грегори Гамильтона? – спросил юноша с мягким акцентом.

Элинор хотела уже ответить, но ее опередил жизнерадостный возглас Дамиана:

– Франк, радость моя! Ты приехал! Не ждал тебя так быстро! – бесцеремонно оттеснив Элинор с дороги, Дамиан обнял юношу и поцеловал в лоб, после чего отстранил и принялся рассматривать с головы до ног.

– Рад услужить вам, Maitre, – с тем же мягким акцентом ответил юноша. – Я привез все, о чем вы писали, но… ящики с вашими книгами задержали в пути.

– Бог с ними, с книгами, мой милый. – Дамиан потрепал мальчика по голове, а потом взял за руку. – Главное, что ты приехал. Ты, как там тебя?

– Лиззи, сэр. – дура-горничная, глядя на эту встречу во все глаза, с трудом догадалась присесть в реверансе.

– Отнесите багаж моего компаньона в его комнату, ее должны были подготовить. А мы идем в библиотеку. Вам же, прекрасная Линор… – Дамиан вновь смерил ее взглядом. – Вам лучше бы сейчас прилечь.

В своей комнате, надо полагать. Под замком. Элинор покачала головой и ответила сухо.

– Я иду поговорить с мадам Кесуотер.

Еще минуту назад она не собиралась этого делать, но сейчас взыграло упрямство. Такое случалось редко и всякий раз доставляло ей немало неудобств. Разумнее всего было уйти, избегая встречаться с мадам Кесуотер, мрачной тенью из полузабытого прошлого. Позабылось – и славно. Но проклятый характер заставлял вышагивать, вскинув голову, в сторону библиотеки.

Впрочем, оно и к лучшему. Некоторые вопросы, особенно если они касаются старых тетушкиных приятельниц, лучше решить сразу.

– Кто это? – спросил мальчик у нее за спиной.

– Мисс Элинор Кармайкл, – ответил Дамиан. – Гувернантка моего племянника. Я зову ее Элинор. Или Линор.

– Это вам, похоже, проще выговорить, чем «Франциск», – проворчал мальчик. – Это потому, что она хорошенькая?

Элинор было противно, что ее вот так обсуждают за спиной, но она смолчала. Скорее всего, мистер Дамиан покинет этот дом через пару дней. Нужно просто перетерпеть.

Мужчина и мальчик перешли на французский, но Элинор прекрасно знала этот язык.

– Pourquoi les livres sont-ils en retard, mon cœur?[10]10
   Почему задержались книги, сердце мое?


[Закрыть]

– À la gare quand on déchargeait le bagage un homme a apposé les scellés sur le coffre avec eux, maître[11]11
   На вокзале, когда разгружали багаж, какой-то человек наложил на сундук с ними печать, мастер.


[Закрыть].

– L’ombre?[12]12
   Тень?


[Закрыть]

– Non, maître, un homme ordinaire, mais en fait, il y avait en lui quelque chose dʼétrange. Je suis désolé, maître, je nʼai pas pu apprendre en detail. Mais je nʼ ai pu plus toucher le sceau quʼil avait apposé[13]13
   Нет, мастер, обычный человек, но… на самом деле, в нем было что-то странное. Простите, мастер, я не смог разузнать подробнее. Но к печати, которую он поставил, я прикоснуться уже не смог.


[Закрыть].

– Tout va bien, mon cœur. Est-ce quʼil y avait dans les livres quelque chose ce qui peut nous être utile maintenant. Hum…[14]14
   Все в порядке, сердце мое. Было ли в книгах что-то, что может нам сейчас пригодиться… Хм…


[Закрыть]

– Je me souviens de chacun dʼeux, maître, ne vous en inquiétez pas.[15]15
  Я помню каждую из них, мастер, вам не о чем беспокоиться.


[Закрыть]

– Je ne mʼinquiète jamais si tu es là, mon cœur.[16]16
   Я никогда не беспокоюсь, если ты рядом, сердце мое.


[Закрыть]

Элинор не удержалась и обернулась украдкой. Они стояли, держась крепко за руки, склоняясь друг к другу, и перешептывались таинственно. Точно пара заговорщиков.

– Библиотека, – проговорила Элинор просто для того, чтобы хоть что-то сказать.

Мальчик нахмурил лоб, переводя взгляд с Дамиана Гамильтона на Элинор и обратно, после чего неуверенно – в речи французский акцент зазвучал сильнее – проговорил:

– Я бы, пожалуй, разобрал вещи, Maitre, если я вам сейчас не нужен…

Дамиан Гамильтон вскинул брови удивленно, а потом задумчиво кивнул.

– Да, если ты так хочешь, иди, радость моя. Белая спальня, если я не ошибаюсь. Ты найдешь.

И поцеловал юношу в лоб.

Глава седьмая

Старуха-медиум, тяжело дыша, развалилась в кресле. Мягкая белая рука покоилась на пышной, мерно вздымающейся груди. Веки, затененные синей краской, опушенные фальшивыми ресницами, подрагивали. Эта особа, несомненно, прикидывалась беспамятной. Лгунья, как и большинство медиумов, она выжидала, выискивала себе выгоду. Впрочем, одно Грегори затвердил давно уже накрепко: имея дело с пожилыми леди, лучше играть по ими установленным правилам. Грегори послал горничную за чаем и кларетом. Легкое вино могло восстановить силы женщины и, несомненно, доставило бы ей удовольствие. Потом он распахнул окна, впуская в комнату теплые солнечные лучи.

Медиум шевельнулась в кресле и артистично застонала. Грегори хмыкнул и за неимением соли поднес к ее лицу рюмку кларета. Подобно прочим своим коллегам, старуха была отменной актрисой. Щеки ее порозовели, веки затрепетали, и она наконец открыла глаза.

– Ах! Где я?

– Вы не знаете, мадам? – хмыкнул Грегори. – Вы в моем доме. Грегори Гамильтон, к вашим услугам.

– О, какое счастье! Значит, я все же пришла по адресу! – медиумесса села прямо, обмахиваясь открытой ладонью, а потом, мгновение поколебавшись в выборе, приняла рюмку кларета. – Должно быть, на меня снизошел дух по дороге сюда. Такое бывает, нечасто, по счастью. Надеюсь, я не наговорила ничего шокирующего?

– Нисколько, – уверил Грегори, разглядывая довольную шарлатанку. Она достала небольшую серебряную визитницу и протянула уже знакомую карточку, черную, с золотым тиснением. Грегори включился в игру и, делая вид, что читает имя впервые, громко произнес: – Сибилл Кесуотер? Что привело вас сюда, мадам?

Медиумесса рассмеялась низким, грудным смехом.

– О, это вас, должно быть, удивляет… Я прибыла по просьбе своей старой подруги. У вас, насколько мне известно, служит Элинор Кармайкл.

– Мисс Кармайкл? Да, это гувернантка моего сына. – Грегори сел напротив, пристально разглядывая старуху. У и без того подозрительной мисс Кармайкл обнаружились престранные знакомства, и Грегори хотел, пожалуй, знать, что у медиумессы за дело к Элинор. – Я сейчас же пошлю за ней. И если существуют некие обстоятельства, я немедленно предоставлю мисс Кармайкл необходимый отпуск.

Мадам Кесуотер успела осушить две рюмки кларета, щеки ее заалели, а глаза заблестели.

– О, мистер Гамильтон, боюсь, дело в том, что дорогая Элинор нуждается в защите.

– От кого? – опешил Грегори. Единственное, что пришло ему в голову, – семья Элинор Кармайкл недовольна тем, что девушка пошла в услужение гувернанткой. Потом он вспомнил, что семьи как таковой у молодой женщины нет, разве что какие-то дальние родственники, о которых не знает мисс Гудвилл.

Следующие слова медиумессы разрушили все его домыслы.

– Мысли мертвых путаются, дорогой мистер Гамильтон. Они часто полагают, что дают четкие и ясные инструкции, а на деле звучит что-то вроде «зеленое на восходе». Даже послания других медиумов, пусть и таких сильных и опытных, как Эмилия, путаны и противоречивы.

– Эмилия? – уточнил Грегори, утративший понемногу нить разговора.

Мадам Кесуотер потянулась за еще одной рюмкой кларета.

– Эмилия Кармайкл, моя близкая подруга и тетя Элинор.

– Тетка мисс Кармайкл была медиумом? – удивился Грегори. Впрочем, отчасти это объясняло, почему Элинор Кармайкл увидела в следе на полу гардеробной нечто необычное, единственная среди всей прислуги. Настоящие медиумы редко, но все же встречаются в этом мире.

– Да, да, мистер Гамильтон, и весьма известной, – закивала мадам Кесуотер. – Вы могли слышать о ней как о Пифии из Ланкашира.

Грегори покачал головой.

– Ее сеансы лет десять назад собирали немало людей, она была великолепна. – В голосе медиумессы зазвучала легкая зависть. – Увы, все мы рано или поздно встречаемся со своим Создателем. К счастью, изредка дорогая Эмилия навещает меня, как сегодня утром. И передает послания из иного мира.

– Что ж, я немедленно позову мисс Кармайкл, и вы сможете передать ей это послание. – Грегори поднялся. – Еще кларета?

– Если возможно, что-нибудь покрепче? – лукаво улыбнулась мадам Кесуотер. Подобно многим другим медиумам, с которыми Грегори сталкивался, она, кажется, крепко прикладывалась к бутылке. Выпивка их обычно и губила.

– Конечно. Виски? – Грегори наполнил два стакана и пошел к двери, собираясь вызвать горничную и надеясь, что Дамиан уже привел гувернантку в чувство.

На пороге стояла сама Элинор Кармайкл, бледная, растрепанная, что так отличалось от привычного ее идеального облика. За ее спиной замер, ухмыляясь, Дамиан. Он с интересом разглядывал то молодую женщину, то медиумессу и, судя по выражению лица, собирался сказать что-то хлесткое.

– Чаю? – вздохнул Грегори.

– Кофе с капелькой шоколада. – Дамиан вошел, кивнул развалившейся в кресле мадам Кесуотер и устроился на диване.

Элинор Кармайкл осталась стоять на пороге.

– Проходите, мисс Кармайкл, присаживайтесь.

Женщина сделала несколько осторожных шагов, неуверенно кивнула и села на самый краешек предложенного кресла. Своего напряженного взгляда она не сводила с мадам Кесуотер.

– Итак, мадам, что привело вас в этот дом? – поинтересовался Дамиан.

– Послание от моей дорогой подруги, мистер?..

– Дамиан, – улыбнулся Дамиан. – Для кого послание, мадам?

– Для мисс Кармайкл. – медиумесса перевела взгляд и посмотрела на молодую женщину. – От ее тетушки Эмилии.

– Моя тетя умерла, – сухо сказала Элинор Кармайкл.

Медиумесса снисходительно улыбнулась.

– Ну конечно, моя дорогая! Но любящие и любимые никогда не оставляют нас. Тем более такие сильные духом медиумы, как Эмилия.

Судя по выражению лица гувернантки, ей было что возразить, но молодая женщина промолчала.

– Вероятно, вы хотите поговорить наедине? – Грегори поднялся. – Идем, Дамиан.

Брат не шелохнулся.

– Так, значит, тетушка нашей дорогой мисс Кармайкл была медиумом? Чем же она прославилась?

Мадам Кесуотер, справедливо полагающая, что над ней издеваются, поджала губы.

– Эмилия по праву носила прозвище «Пифия из Ланкашира». Однажды она смогла вызвать дух усопшей из-за океана!

Дамиан хмыкнул скептически.

– Разве не должны ее были тогда называть Аэндорской волшебницей?

Подобно всем прочим медиумам, Кесуотер, конечно же, не выносила недоверчивого к себе отношения. Ее и без того темные глаза сделались совершенно черными, а губы побелели от гнева.

– Брат, идем. – Грегори предупреждающе сжал плечо Дамиана. – Мы вас оставим, мадам.

Дамиана пришлось уводить силой. «Мы можем послушать, что они говорят», – шепнул Грегори, вытаскивая брата из библиотеки. Холл оказался, несмотря на строгий наказ, залит солнечным светом. Дамиан нырнул в тень, дожидаясь, пока старший брат задернет шторы, а потом и вовсе приложил ухо к двери. Вскинул брови.

– Любопытно…

– Что именно?

– Идем. – Дамиан дернул брата за рукав. – Боюсь, подслушивать, как ты предложил, придется слишком долго, пока еще эта особа доберется до сути. Лиззи, верно? Позовите моего компаньона, мы будем в гостиной.

Горничная, которая, кажется, также собиралась подслушать разговор – вот же любопытная особа! – слегка порозовев, умчалась в сторону лестницы, братья же свернули в гостиную. Там Грегори также задернул первым делом шторы и плеснул себе бренди. Дамиан на немое предложение выпить ответил таким же молчаливым отказом. Спустя пару минут в комнату заглянул худощавый мальчик лет четырнадцати-пятнадцати. При виде Грегори он оробел и замер, стискивая нервно кулаки.

– А-а, Франк! Иди сюда, радость моя. – Дамиан протянул руку, подзывая юношу. – Это Франк, Грегори, мой компаньон. И он как нельзя кстати. Франк, душа моя, знаем мы об Эмилии Кармайкл, она же Пифия из Ланкашира? Было в «Вестнике» Спиритуалистов что-то полезное?

– «Вестник», Maitre? – мальчик взмахнул ресницами.

– Не изображай тут невинность, я видел, что ты читаешь тайком днями всякую ерунду! – фыркнул Дамиан. – Я всецело одобряю твое увлечение Стивенсоном, но от «Вестника Спиритуалистического Общества», как правило, мало толка.

– Но сейчас-то он вам понадобился, Maitre, – резонно заметил Франк.

Дамиан отвесил ему нежный отеческий подзатыльник.

– Вспоминай, что там было про Эмилию Кармайкл.

Юноша сел на край дивана и прикрыл глаза. С минуту помолчал, шевеля сухими губами.

– 19 апреля 1881 года. Достославные читатели нашего… – его лицо исказилось от боли, голос дрогнул.

Дамиан мягко коснулся пальцами губ мальчика, заставляя его умолкнуть.

– Перескажи своими словами.

Франк кивнул неуверенно, выждал паузу, а потом заговорил, с трудом подбирая слова.

– Спиритический сеанс проводили по просьбе… отца… мистер Орфей, так он там назван… Его дочь… скончалась годом ранее во Франции… являлась отцу в видениях и просила… забрать ее. – Франк перевел дух. – Так. На сеансе присутствовали: отец, подруга покойной мисс Бритомартис, сама мисс Эмилия, конечно, жених девушки – мистер Автолик и… мисс Мента, выбранная проводником. Дух явился и попросил забрать останки и перевезти их в Англию. Дух не визуализировался, эктоплазмы не было, но все слышали голос, отличный от голоса мисс Менты, а также видели свечение.

– Тень и свечение? – удивился Грегори. – Настоящее явление Тени, не обычный спиритический цирк, и – свечение?

– Так написано, сэр. И больше ничего. Мисс Эмилия Кармайкл не давала результаты своих исследований в журнал. – Франк виновато развел руками.

– Все нормально. – Дамиан поцеловал мальчика в висок. – Будем считать это доказательством подлинности ее силы. Настоящих медиумов, что я знал, отличали скромность и благоразумие.

– Оставим это. – Грегори развернул кресло, так чтобы можно было в упор – и с укором – смотреть на брата, вместе со своим «компаньоном» устроившегося на диване. – Визит этого Аждара – вот что меня беспокоит. Нужно было расспросить его.

Дамиан покачал головой.

– Едва ли это помогло бы. Аждар упрям, как и все Тени, древние и могущественные. Он сказал ровно столько, сколько сам решил.

– Мы могли бы, по крайней мере, узнать, кто послал его.

Дамиан развел руками.

– Могли. Возможно. А может, и нет. Во всяком случае, нам пришлось бы заплатить за этот ответ, и, боюсь, цена была бы слишком велика. Наша кровь, если ты помнишь, дорогой брат, дорого ценится. И это в том случае, если нам удалось бы его вызвать, что весьма и весьма непросто.

– И все, что мы получили, это бессмысленное предсказание! – Грегори раздраженно саданул по подлокотнику кресла.

– Не такое уж бессмысленное, – покачал головой Дамиан. – Лаура выбрана для жертвоприношения, и, когда все закончится, она получит желаемое.

– Что?!

– Тебе виднее, – вновь качнул головой Дамиан. – Она была главным образом твоей женой. Но в любом случае… Ты ведь помнишь слава Аждара? Запиши их.

Грегори посмотрел на брата выразительно, затем с легким укором, но взгляды эти никак не подействовали. Пришлось подниматься, открывать секретер и доставать бумагу и письменный прибор. Чернила на листке еще не просохли, когда Дамиан вырвал его из рук Грегори, прочитал быстро и, кивнув, передал своему спутнику.

– Запомни, дорогой мой. У Франка совершенная память, все прочитанное он заучивает с точностью до ошибочно поставленной запятой. Рано или поздно нам это предсказание станет понятно.

– Хорошо бы это произошло рано, – вздохнул Грегори.

– Хорошо бы. Но пока у нас есть другие зацепки. И, пожалуй, нам следует еще раз потолковать с этой медиумессой, расспросить ее об Элинор Кармайкл. Ты ведь видел, кровь этой девушки пришлась Аждару по вкусу, а уже это говорит о многом. Идем к мадам Кесуотер, приобщимся к спиритической мудрости. А ты, Франк, отправляйся наверх и ложись отдохнуть. И слышать не желаю возражений.

Юноша поднялся покорно, коротко учтиво поклонился и вышел. Грегори проводил его задумчивым взглядом, гадая, откуда же взялся этот мальчик и кем он в действительности является. Компаньон? Ученик? Взгляд метнулся к Дамиану, с непривычной нежностью смотрящему вслед юноше, и в голову пришла совсем уж нелепая мысль: любовник?

– Этот мальчик…

Дамиан сморгнул, и взгляд его стал значительно холоднее, а на губах появилась знакомая саркастическая усмешка.

– Некоторым тайнам лучше пока оставаться тайнами. Приведи Кесуотер, братец.

* * *

Элинор, едва за Гамильтонами закрылась дверь, вскочила, не в силах усидеть на месте. Глаза Сибилл Кесуотер неотрывно следили за каждым ее шагом и жестом. Такова была и тетушка.

Когда-то они были близки с тетей. Ближе, чем были бы родные мать и дочь. Элинор поверяла все свои тайны тете Эмилии, спрашивала всякого совета и получала его. Тетя была полна жизни – в противовес матери, которая запомнилась Элинор бледной тенью, выцветшей фотографией. Отцу до нее также не было дела. Родись она мальчиком, и, возможно, он проводил бы с ней больше времени. Девчонка же ему была совершенно неинтересна.

– Как ты выросла, моя дорогая.

Грудной, гулкий голос Сибилл Кесуотер нарушил, наконец, тишину. Элинор вздрогнула от неожиданности.

– Зачем вы пришли?

– Я ведь сказала уже, дитя: чтобы передать тебе послание от Эмилии.

– Моя тетя умерла, – сухо напомнила Элинор.

– Ну конечно умерла! – Сибилл Кесуотер хихикнула. – Разве нет у нас духовной силы, чтобы поддерживать связь сквозь завесу смерти?

– Я не верю в это. – Элинор, севшая на мгновение, вновь поднялась и, чтобы занять руки, принялась разливать чай. А потом она вспомнила, что именно его тетушка считала самым действенным средством ото всех бед и несчастий. Рука на мгновение ослабла, дрогнула, пальцы разжались, и ситечко упало на ковер. Элинор нагнулась за ним, бросая невольные взгляды на ноги Сибилл Кесуотер. Глупо было, но Элинор мерещились под черным платьем раздвоенные копыта.

– Говорите, что вам нужно, и уходите, мадам, – сказала Элинор, поднимаясь.

– Присядь, милая, разговор выйдет долгий. – Кесуотер улыбнулась, как ей думалось, очаровательно. – Ты ведь знаешь, дитя, послания из иного мира путаны. Тебе потребуется разъяснение.

Элинор взяла со столика чашку и села, разглядывая мадам Кесуотер. В духов и явления с того света она не верила, но слишком хорошо помнила, какой силой обладает опытный медиум. Ей ничего не стоит заморочить даже самого здравомыслящего человека.

На сеансе Элинор была лишь единожды, семь лет тому назад, и никогда не стремилась повторить этот опыт. Сперва тетушка считала Элинор слишком юной, потом, после сеанса, – помня о пережитом племянницей страхе, – не настаивала на повторении. Элинор сама тот сеанс помнила смутно, обрывками: страх, дым, запах благовоний и скользящие в том дыму тени. Они походили на то чудовище, что померещилось Элинор сегодня в гостиной.

Она провела рукой по глазам, стремясь избавиться от наваждения, потом выпрямилась, глядя на мадам Кесуотер уверенно, даже дерзко.

– Что за послание? Говорите, и покончим с этим.

– Этой ночью, – издалека начала мадам Кесуотер, – я спала некрепко. Все меня беспокоило что-то, и в конце концов я пробудилась, как от толчка. И вижу: у постели моей стоит Эмилия, твоя тетка, в самом что ни на есть жутком виде.

Это сочетание величественной глыбы и невежественной деревенской сказительницы Элинор неизменно раздражало. Она принялась слишком громко и энергично размешивать чай, но Кесуотер не обратила никакого внимания на звяканье ложечки, занятая рассказом, а еще больше – собой. Она любила, как, впрочем, и покойная тетушка, оказываться в центре внимания.

– Стояла Эмилия надо мной, вся в черном, в клочьях дыма, и долго молчала. А когда заговорила, голос ее был ужасен. «Моя Элинор избрана жертвой! Ей нельзя быть в доме! Она должна, должна его покинуть!» Сказала так трижды и исчезла. И я сразу же помчалась на твои поиски. Какое счастье, что удалось разыскать тебя так быстро.

Элинор отставила чашку и сцепила пальцы в замок. В явление духа тетушки она, конечно же, не верила, да и сама Кесуотер, насколько Элинор всегда казалось, не была суеверна. Ее визиту было объяснение куда проще: желание нажиться на чужом горе или же чужих проблемах. Такие, как она, всегда были в курсе слухов и сплетен. Подслушивали в местах, куда брезговали забираться и самые брезгливые журналисты, и чуть ли не в окна заглядывали. Внутри Элинор заклокотали гнев и отвращение, но отменное воспитание не давало им вырваться наружу.

– Вы – стервятница, какой была и моя тетка. Поверить не могу, что вы потратили время на мои поиски! Как вам это, кстати, удалось? И зачем?

Мадам Кесуотер всплеснула руками.

– Дитя мое! О чем ты?!

– Я не собираюсь терпеть ваше присутствие! – отрезала Элинор. – Прошу вас покинуть дом.

– Я всего лишь передала тебе послание. – мягкая дружеская улыбка этой ужасной женщины больше напоминала людоедский оскал. – Но я уйду, если ты этого хочешь.

Мадам Кесуотер поднялась, расправляя юбку. Элинор встала следом за ней, не сводя глаз со старой знакомой и гадая, зачем она пришла в действительности. Кесуотер была предприимчива и всегда казалась еще более циничной шарлатанкой, чем тетя Эмилия. Так зачем она здесь? Заморочить Элинор или Гамильтонов?

– Я оставлю тебя, милая. – Кесуотер сделала по-мужски широкий шаг и стиснула Элинор в объятьях так, что затрещали кости. Шею кольнуло, расцарапанная щека отозвалась болезненным зудом.

Элинор поспешно выпуталась из объятий и отошла на несколько шагов. Скрестила руки на груди, защищаясь от иных непрошеных прикосновений.

– Благодарю за ваш визит, мадам Кесуотер. Не смею больше задерживать.

Медиум улыбнулась снисходительно.

– Прощай, дитя, и подумай над моим посланием.

И мадам Кесуотер вышла, оставив Элинор стоять, охваченную одновременно раздражением и некоторым замешательством.

* * *

Грегори все еще сомневался в пользе такого разговора, но спорить не стал. Отставив стакан, он поднялся и вышел из гостиной. И почти сразу же наткнулся на мадам Кесуотер. Замерев перед зеркалом, она прилаживала при помощи угрожающего вида булавок огромную и весьма уродливую шляпу. Силуэт ее, отраженный в зеркале, казался зыбким, призрачным, и на мгновение Грегори даже уверовал в мистическую природу этой женщины. Однако он быстро опомнился. Все ей подобные искусно умеют пускать пыль в глаза.

– Мадам, вам стоит выпить чашку чая перед уходом. Я слышал, что визиты духов отнимают много сил.

Женщина метнула на него заинтересованный взгляд записной кокетки.

– Чаю, мистер Гамильтон?

– Или бренди, – кивнул Грегори.

Кесуотер выдернула булавки, передала их вместе со шляпой горничной и величественно вплыла в гостиную. Дамиан не шелохнулся в своем кресле. На долю секунды горло сдавило от страха. В следующую секунду Дамиан пошевелился и открыл глаза.

– Мадам?

– Мистер Гамильтон-младший, не так ли?

Медиумесса опустилась в кресло, медленно, внушительно и пугающе. Устроившись наконец, даже, вернее сказать, утвердившись, она бросила на Дамиана взгляд из-под ресниц. Тот улыбнулся в ответ.

– Я предпочитаю, чтобы меня звали по имени, мадам: Дамианом.

– Молодые люди в наше время слишком расположены фамильярничать, – посетовала Кесуотер.

– И слишком любопытны, – кивнул Дамиан. – Грегори, ты не нальешь мне кофе? Я, мадам, страшно заинтригован Эмилией Кармайкл и жажду узнать о ней побольше.

– О-о… – мадам Кесуотер расплылась в довольной улыбке. – То была действительно выдающаяся женщина. Ее сила всегда вызывала зависть. Даже я время от времени испытывала ее, хотя мы и были очень близки.

Дамиан нахмурился.

– Газеты уж наверняка не упустили бы такую сенсацию. И уж во всяком случае о ней писал бы «Вестник Спиритуалистического Общества», но отчего же я прежде о ней не слышал? Я много лет выписываю этот «Вестник», мадам.

– О, вы слишком молоды, юноша, чтобы дорогая Эмилия была бы вам известна изустно. А всю эту газетную шумиху она не любила, даже презирала, – снисходительно улыбнулась мадам Кесуотер. – Истинному мастеру не нужно поклонение.

– Но нужна реклама, – заметил Дамиан. – Чтобы можно было отличить истинного мастера от дешевого шарлатана.

– О, в этом Эмилия не нуждалась, – улыбнулась медиумесса. – У нее была Репутация.

Это слово весьма отчетливо прозвучало с заглавной буквы. Дамиан, скрывая смешок, кивнул с важным видом.

– Да. Чтобы призвать дух из далеких земель, нужна немалая сила. А что ее племянница, Элинор?

Мадам Кесуотер покачала головой.

– Элинор – упрямое дитя и пошла совсем по иному пути. Возможно, все дело в ее отце. Священники полагают, что у них единственных есть власть над душами людскими.

– Но у нее тоже есть духовные способности?

– Почему вы спрашиваете? – насторожилась Кесуотер.

Дамиан улыбнулся.

– Вы знаете.

Грегори неслышно хмыкнул. Воистину – лучший способ говорить с подобными шарлатанами: позволить им все себе выдумать самостоятельно. А потом он вздрогнул: Кесуотер повернула голову и смотрела теперь на него в упор. Глаза у нее были черные и вызывали множество самых неприятных ассоциаций.

– Не пытайтесь использовать Элинор, чтобы найти свою жену, Гамильтон.

Грегори содрогнулся, а потом отмахнулся от нелепых мыслей. Гадалка просто кидает шары наугад. У нее, как и у сотен ее подруг, нет никаких особых способностей. Если бы были, она была бы ведьмой и едва ли тогда стала бы торговать собой и надеяться на дешевые эффекты.

– Я не угрожаю, мистер Гамильтон. Я предупреждаю, – улыбнулась мадам Кесуотер. – Вы смотрите на неверный путь, он не приведет вас, куда следует.

– И что вы предлагаете, мадам? – безупречно вежливым тоном спросил Дамиан. Так он говорил когда-то в далеком детстве с матерью, желая прикрыть их с Грегори мелкие грешки и провинности.

– Спросите ее подруг, – сообщила мадам Кесуотер величественным замогильным тоном. – Спросите подруг вашей жены.

– Подруг? – переспросил Грегори, озадаченный.

Но Кесуотер уже не ответила. Допив шерри, она засуетилась – нелепое зрелище при ее-то величественных габаритах. Грегори между тем и оглянуться не успел, а она уже исчезла.