Текст книги "Королевские цацки. Двойная жизнь волшебницы"

Глава 11

Вроде бы разговор был окончен, но Борис никак не хотел расстаться с девушками. А если правильней сказать, он не мог расстаться с Анжеликой. Он не сводил с нее тревожного взгляда. И постоянно интересовался, что она думает по тому или иному вопросу. Подруг так и подмывало оставить этих двоих наедине.

Но Анжелика почему-то не хотела. И в результате Борис таскался следом за подругами весь день. Анжелика не протестовала, как-то очень загадочно улыбаясь. И подруги, не решаясь рушить ее возможное счастье, терпели Бориса в своей компании.

Девушки в сопровождении Борискина навестили сразу четырех мастеров-копиистов, которых им назвал отец Бориса. И надо сказать, что присутствие Бориса сыграло не последнюю роль в переговорах. При виде сына Аркадия Борисовича эти пожилые в своем большинстве люди неизменно приходили в бурный восторг. А с одним из них Борис был знаком лично. И вся компания задержалась в мастерской художника чуть ли не на два часа.

Дяденька оказался очень говорливым. И к тому же работы у него в последнее время не было. Так что он был рад случаю просто поговорить с интересующимися людьми.

– А ваш приятель ко мне не обращался, – произнес он. – В последнее время возник стойкий спрос на эпоху Ренессанса. А вот современных русских художников копируют не так охотно. Другое дело, девяностые годы прошлого века! Тогда интерес на Западе к нашей стране был огромен! И за рубеж уехали десятки только моих копий!

Но подругам показалось, что дело не столько в упадке интереса Запада к нашей стране, сколько в интересе самого копииста к бутылочке сливянки, которая стояла рядом с ним на рабочем столе и к которой он регулярно прикладывался. Так что к семи часам вечера он был уже в состоянии, когда лучше лечь спать. Одним словом, лыка не вязал.

И подруги охотно доставили пьянчужку по нужному адресу до его продавленного дивана и отправились к следующему и последнему из их списка кандидату.

Впрочем, это оказалось не так уж просто. Вершкин Игорь Львович был неуловим. Весь день подруги звонили ему со своих телефонов, но автоответчик неизменно просил оставить свое сообщение. Девушки сообщения оставляли, просили художника связаться с ними при первой же возможности. Даже намекнули, что это дело жизни и смерти, а также возможность большого заработка. Но эффекта пока что они не дождались.

И наконец около девяти часов вечера Вершкин прорезался в эфире.

– Вы мне звонили? – явно позевывая, спросил он. – Ну так я вас слушаю!

– Мы хотели поручить вам сделать копию одного полотна.

– Да? В данный момент я очень занят. Работы по горло. Но если вам не срочно…

– Совсем не срочно!

– Тогда подъезжайте, – снизошел мастер. – И если у вас что-то нестандартное, то лучше привозите саму картину, а не ее репродукцию.

– Вы работаете только с оригиналами?

– Могу написать и с репродукции, и даже с фотки в мобильном телефоне, но и цена будет несколько выше. Да и за качество работы я в таком случае ответственности не несу.

– Как это?

– Если картина известная, я напишу ее вам так, что даже специалист отличит мою копию только после спектрального анализа красок и других процедур. Но если я этой картины в глаза прежде не видел и хороших репродукций ее тоже нигде не найти, то что я могу вам сказать? Вряд ли копия получится идеальной.

И все же подруги почувствовали, что этот Игорь Львович их последний шанс. Они поехали к нему. И первое, что они увидели в его мастерской, – это был портрет длинноногой страшной тетки в бесформенном балахоне и с каким-то серым и помятым лицом.

– Это же Ольвия! – ахнула Леся первой. – Это ее портрет! Тот самый, который для нее написал какой-то Ники.

– Автор этой работы – сам Никас Сафронов! – хвастливо произнес копиист. – Смело могу сказать, что копию с этого шедевра мне пришлось писать по фотографии с мобильного телефона!

И он показал не самого лучшего качества фотографию.

– А что вы хотите? Эта картина экспонировалась всего несколько раз. Я лично ее прежде никогда «живьем» не видел. И я сразу предупредил клиента, что за конечный результат не ручаюсь. Очень трудно рисовать, имея под рукой лишь любительское фото клиента.

– Вашего клиента? Вот этого?

И Кира сунула под нос копиисту фотографию Витязя. Тот взглянул, смутился, отвел глаза и зачем-то соврал:

– Нет, впервые вижу.

– Зачем вы лжете?! – возмутилась в ответ Кира. – Ведь невооруженным глазом видно, что врете! И картина эта нам хорошо известна. И ее обладатель!

– Картина находится в частной коллекции.

– Вот именно! А ваш клиент задумал подменить оригинал в коллекции на вашу копию. Попросту говоря, хотел украсть дорогостоящую картину знаменитого мастера.

– Ничего не знаю.

– Может, и не знаете, но догадываетесь.

– Я не могу отвечать за те действия, которых не совершал сам! – парировал копиист.

– Вам очень повезло, что эта ваша копия не оказалась на стене в квартире обладателя оригинала, – мрачно произнесла Кира. – Тогда у вас было бы множество неприятностей, вы уж мне поверьте.

На лице мастера появилась самодовольная ухмылка, мол, мои копии там уже давно висят! Но Кира его самолюбование легко изничтожила на корню.

– А еще я могу вас огорчить. Ваш клиент мертв! Платить вам больше никто не будет. И кто его убил, неизвестно. Но понимаете, чем конкретно для вас это может обернуться?

Судя по лицу копииста, он сделал какие-то далеко не лестные для себя самого выводы, потому что от его самодовольства не осталось и следа. Физиономия жалобно искривилась, а сам он заныл:

– Мне плату за аренду помещения для мастерской надо платить. А свободных денег у меня нет! Видите, сейчас приходится работать вовсе на дому. А разве для настоящего мастера такое возможно? Тут и света недостаточно, и вообще, сплошные неудобства.

Художник обвел вокруг себя рукой, и девушки невольно проследили за ним. Да уж, художнику не позавидуешь. Живет он плохо. Честно говоря, свиньи в иных фермерских хозяйствах и то живут в большей чистоте.

– Надо же довести квартиру до такого непотребного состояния!

Всюду были грязь, пыль, незаконченные полотна вперемешку с засохшими кистями, заплесневевшими бутербродами и пустыми пивными бутылками. Сей напиток художник, должно быть, хлестал для вдохновения. Но так или иначе, а убираться за собой нужно. Тогда и жизнь не будет такой беспросветной.

– А потом за кисти, за краски, за все материалы надо тоже платить, – ныл хозяин этой запущенной наполовину квартиры, наполовину мастерской. – На жизнь что-то я должен себе отложить. Без работы мне каюк! А тут такой заказ! Я не мог отказаться. Правда, клиент платил немного, но зато стабильно.

– Вот этот?

И Кира во второй раз сунула под нос мастеру фотографию Витязя. И теперь копиист кивнул:

– Ну да. Это он. Говорите, его убили?

– Убили.

– Это точно не я! – поспешил откреститься от возможных неприятностей мастер и, ткнув пальцем в серое чудовище на холсте, заявил: – Вот, например, за эту работу мне еще даже не заплатили!

Что же, последний аргумент показался подругам весомым. Зачем убивать хорошего заказчика, который к тому же еще не расплатился? Такое могло произойти только в том случае, если бы между мастером и его заказчиком возникли глубокие и непреодолимые противоречия. Но судя по всему, между ними царил мир, покой и дружеская гармония. Один малевал копии, не задаваясь вопросами, зачем это нужно клиенту, а другой вешал копии на место подлинников. И наверное, планировал неплохо на этой операции заработать.

– Я ничего не знал о намерениях моего заказчика. Куда он потом девал мои копии – это его дело. Так что я ни при чем! – повторил художник, нервно скрещивая руки на груди.

– Может, вы и не убивали Добрыню. Но вряд ли в милиции вас похвалят за то, что вы поставляли покойному копии украденных им картин.

– Но я же ничего не знал!

– Это вы будете в милиции доказывать. Собирайтесь.

– Постойте! Куда собираться? Зачем?

– Поедете в милицию. Мы обязаны вас препроводить к следователю.

– Зачем же так сразу и к следователю? – занервничал еще больше художник. – Честное слово, я ни сном ни духом. Парень пришел ко мне по рекомендации одного очень уважаемого специалиста в нашем деле. Если бы не это, я ни за что не стал с ним работать.

– Почему?

– Мне он не понравился, – признался художник. – Лицо, знаете ли, такое благородное в чисто русском духе. А глаза бегают. Очень не люблю людей с бегающим взглядом. Так и жди от них какой-нибудь подлянки.

Что же, чутью этого человека оставалось позавидовать. И очень жаль, что он не послушался своего внутреннего голоса и стал сотрудничать с Витязем. Теперь было совершенно неизвестно, чем обернется это сотрудничество для самого художника. Запросто могут обвинить в сообщничестве с вором и похитителем картин. Тот все равно уже мертв и возразить ничего не сможет.

Кажется, сам художник тоже это понимал, потому что как-то затосковал.

– Ну что за невезуха? – горестно воскликнул он. – Всю жизнь мне не везет! В кои-то веки получил хороший заказ, так и тут подстава оказалась!

Лоб его прорезали печальные складки. Подруги смотрели на него с сочувствием. Ну и влип мужик! Даже если они ничего и не расскажут про него следователю, то тот все равно начнет искать, кто же писал для Витязя копии картин. И конечно, при должном усердии выйдет на этого копииста. Хотя… Если следователю быстренько предъявить убийцу, то он может и забыть про этого горе-художника. Зачем ему какая-то тощая синица, если он получит жирного журавля прямо в руки?

– У вас есть единственный выход из положения, – сказала Кира. – Вы должны помочь нам поймать настоящего убийцу вашего заказчика.

– И тогда следователь оставит вас в покое!

– Думаете? – оживился художник.

– Ну конечно. Ваше участие в следствии обязательно зачтется. Менты ведь тоже не звери. Поймут, что вы писали картины, понятия не имея, куда Добрыня их потом пристраивает.

– Правильно! Мне-то он сказал, что мечтает создать собственную небольшую коллекцию шедевров русской живописи.

Кира заметила, что выбор самих картин должен был бы насторожить мастера. Ведь он не был новичком в мире искусства и наверняка знал, в чьей именно коллекции находятся эти полотна.

– Да ну что вы! – воскликнул художник, даже взмахнув руками. – Откуда мне это было знать? Говорите, полотна висели у Георга Давидовича? Поразительно! Но я никогда не имел счастья быть приглашенным к нему в гости. Как говорится, рылом не вышел, чтобы быть в числе приглашенных.

Видимо, оба художника хотя и принадлежали к одному цеху, но вращались в совершенно разных кругах. Георг имел успех и признание. Он был зван на международные выставки и обласкан вниманием элиты. Также Георг имел достаточно средств, чтобы приобретать для своей собственной коллекции дорогие шедевры живописи. А бедный копиист едва зарабатывал своими копиями себе на хлеб с колбасой. О том, чтобы у этих двоих было что-то общее или чтобы эти двое дружили и ходили друг к другу в гости, не могло быть и речи.

– Предположим, что вы не знали, для чего вашему заказчику понадобились эти копии…

– Я действительно не знал!

Копиист казался вполне искренним. Что же, тем лучше для него.

– Хорошо. Вы не знали, чем занимается ваш заказчик. Но в ваших же интересах, чтобы убивший его человек был пойман.

– Я бы и рад стараться, но что я могу?

– Но вы ведь общались с убитым на протяжении долгого времени.

– Почти три месяца. Он появлялся у меня раз в неделю или раз в десять дней и приносил очередную фотографию, с которой мне надлежало сделать копию. Говорил, что берет их из журналов по мировому искусству. Врал, как я теперь понимаю.

– Хорошо, что понимаете. Вот и постарайтесь припомнить все детали ваших встреч. Мельчайшие подробности могут помочь выйти на след преступника.

– Вы думаете, что этот человек был из окружения Добрыни?

– Ну конечно. Версия с грабителями или случайными хулиганами отпадает сразу же! Все деньги и ценные вещи остались при Добрыне. Пропал только планшет, в котором он, видимо, носил ваши копии.

Чтобы еще больше не расстраивать художника, Кира сознательно умолчала о том, что в этом же планшете Добрыня носил также и ворованные картины. Взад – вперед, туда – обратно. Что-то промелькнуло у Киры в голове, но тут же улетучилось, потому что копиист заговорил.

– Ну, – наморщил лоб художник, – что же вам такое рассказать про Добрыню… Женщин возле парня крутилось много! Он только и успевал, что брать трубку и отвечать на их звонки. А иногда так и вовсе не брал. Честное слово, мне иногда даже завидно становилось. Мне-то хорошо бывает, если раз в месяц какая-нибудь из моих девушек сама позвонит. Но чаще я им звоню, а они трубку не берут. А этому жлобу девчонки телефон прямо обрывали!

Кира с сочувствием посмотрела на художника. Да уж, на таких, как он, много охотниц точно не найдется. Мало того что сам из себя маленький, плешивый и какой-то хилый, так еще и брюзга и зарабатывает мало. А женщины любят совсем других мужчин – рослых, наглых и самоуверенных. И чтобы деньжата, само собой, у них водились. А с этого бедолаги какое удовольствие, кроме проблем?

Небось в ванной комнате у него громоздится груда грязных носков, которые отчаянно взывают о милосердии к любой заглянувшей на огонек женщине. В кухне высится гора немытой посуды. В холодильнике мышь повесилась. И в самой квартире такой бардак, что даже просто находиться тут и то противно.

Так что перед тем, как дойдет дело до интима (и если дойдет!), доверчивой девушке придется сначала отскрести несколько слоев грязи, сменить белье на кровати, а возможно, и постирать кое-что. Да и продукты придется сначала купить, а потом и приготовить ужин самой. А удовольствие, которое взамен всех этих трудов подразумевается, что-то внушало большое сомнение Кире.

Она своим опытным взглядом могла сразу же оценить потенциальные возможности того или иного мужчины. И про этого могла сказать, что и с интимной стороны художник, скорей всего, своих подруг горько разочаровывает. Потому-то и заросла к нему девичья тропа. Будь мужик хоть сколько-нибудь стоящий, уж не остался бы в одиночестве. В теперешнем-то бедственном положении в стране и почти тотальном отсутствии мужчин старше сорока уж нашлась бы и для него какая-нибудь мадам.

– Ну так вот, женщины ему часто звонили, а насчет мужчин не скажу. На моей памяти ему звонил лишь какой-то Борис и… И пожалуй, все!

Какой-то Борис! Подруги покосились в сторону Бориса. Ага! Значит, он общался с Витязем. Звонил ему. И конечно, должен был кое-что знать о последнем. Почему же Борис не поспешил на помощь подругам, когда они завели разговор об убийстве? Борис должен был сам вызваться помогать им! А вместо этого он зачем-то потащил их к этому копиисту, который, как оказывается, почти совсем ничегошеньки не знал о жизни Витязя.

– Боря, а вы нам ничего не хотите рассказать? – спросила Кира у их нового знакомого, когда они все с облегчением покинули загаженную до невозможности квартиру художника.

– О чем?

– Ну… Например, о том, с кем враждовал Добрыня.

– Не знаю. Возможно, что у Добрыни и были недоброжелатели или даже враги, но мне он об этом ничего не рассказывал.

– Совсем?

– Совершенно! Видите ли, наше общение в последнее время носило несколько поверхностный характер. Нам было приятно встречаться и вспоминать былые школьные деньки, когда мы с Добрыней на пару, бывало, задавали жару пацанам из соседнего двора. Но после школы мы с ним пошли разными дорогами, и в реальной жизни у нас было мало общих интересов.

– Зачем же вы тогда встречались?

– Чтобы вспомнить прошлое, выпить водочки, поговорить про футбол и знакомых женщин.

Женщин! Действительно, возле Витязя вращалось множество женщин. И все они считали друг дружку соперницами. И что из этого следует? Что-то очень важное, но вот что? Ах да! Из этого следует то, что одна из дамочек запросто могла приревновать Витязя сильней других. И… И что? И правильно, убить его!

– Тогда это должна быть очень хорошо развитая физически дамочка, – сказала Леся. – Потому что и сам Витязь был не промах.

– Но он мог не ожидать нападения от той, которая, как он был уверен, влюблена в него как кошка!

И взгляды подруг снова обратились к Борису. Он тоже посмотрел на трех подруг, и им даже показалось, что сейчас он что-то скажет. Но потом взгляд Бориса переместился на Анжелику, и выражение лица мужчины тут же изменилось.

– Я ничего не знаю! – отрезал он. – Добрыня не посвящал меня в свои личные тайны!

– Хм.

Кира покосилась на Анжелику, а потом вопросительно – на Лесю. Ясно, что Борис при Анжелике и рта не раскроет и ничего им не расскажет о других женщинах. Пусть даже это и были женщины его лучшего друга. Очень Борису надо, чтобы понравившаяся ему девушка подумала о нем черт знает что. Леся верно истолковала взгляд подруги и сказала:

– Анжеличка, мне надо тебе кое-что сказать.

– Говори.

– Нет, по секрету. Отойдем на минуточку.

Анжелика пожала плечами, но послушно последовала за Лесей. Понимая, что у нее совсем мало времени, Кира поспешно зашептала на ухо Борису:

– Ну, говорите теперь!

– А вы не скажете… ей?

И Борис взглядом указал в сторону Анжелики.

– Нет, не скажем. Ничего не скажем. Наверное, Витязь сбагривал вам тех девушек, которые ему надоедали? Да? Этакий дружеский секонд-хенд?

– Боюсь, что вы очень верно ухватили суть наших отношений, – вздохнул Борис. – Девушек у Витязя было великое множество. И все удивительно доступные в плане общения. Легкие и ни к чему не обязывающие связи. А с тех пор, как я расстался со своей женой, я не ищу других отношений. Добрыня не был ревнив или жаден, он охотно одалживал мне своих малышек.

– Так давайте нам их телефоны!

Но Борис все равно колебался.

– Я даже не знаю, – пробормотал он. – Конечно, есть у меня пара телефонов бывших подружек Добрыни, но вы понимаете… Он ведь сам сплавил их мне! Отдал даром и ничего не потребовал взамен от меня. Так что я совсем не уверен, что эти женщины когда-либо играли в жизни Добрыни заметную роль.

– Все равно! Нам в нашем положении сгодятся любые свидетели. Так дадите или нет?

Борис вздохнул и кивнул. Но так как Анжелика уже возвращалась к ним, то он поспешно шепнул Кире:

– Я обязательно пришлю вам их телефоны, но только потом.

– Сегодня?

– Да. Так мы договорились? Вы меня не выдадите Анжелике?

Борис выглядел таким взволнованным, что Кира даже умилилась. Надо же, мужику уже за тридцать, был женат, разведен, наверняка пережил какую-то личную драму, ведь просто так хорошие люди со своими супругами не разводятся. И все равно влюбился. Ведь невооруженным глазом видно, что влюблен в их подругу! Нет, честное слово, Анжелике просто повезло. Теперь главное, чтобы дурочка не упустила счастье, которое само идет ей в руки.

Видимо, Валерия с Лесей тоже подумали что-то в этом духе, потому что они всю дорогу прорабатывали Анжелику, расхваливая Бориса на все лады.

– А самое главное, ты ему понравилась!

– Я?!

Анжелика казалась искренне удивленной. Неужели эта дуреха так и не заметила взглядов, которые кидал на нее Борис? Наверное, не заметила, ведь она витала в мечтах о своем лже-Георге. А подругам этот человек, мягко говоря, уже не казался таким уж подходящим объектом.

Ведь почти ясно, что Анжелике звонил не кто иной, как сам Витязь. Теперь он убит. И что остается Анжелике? Исходить своим горем, искать его убийцу, а потом мстить за убитого возлюбленного? Или посмотреть правде в глаза и прямо признаться и сказать, что ей сказочно повезло. Судьба избавила ее от встречи с мерзавцем, а вместо этого подарила шикарного мужчину.

– Слушай, ты уши-то не развешивай! Борис в тебя явно влюблен. Не упускай такой шанс.

– Мы должны найти убийцу Добрыни, – отозвалась Анжелика, пряча глаза от подруг. – Порядочным он был человеком или мошенником, он звонил мне, и, говорю вам, он был совсем не таким уж негодяем! Мы же с ним столько откровенно разговаривали! Я не могу ошибиться!

И сколько ни уговаривали ее подруги, Анжелика твердила о том, что долг превыше личных чувств. Она не может и не должна думать о новом романе, пока не найден и не наказан убийца ее Добрыни.

Кира с Лесей даже немного на нее разозлились. А Валерия, когда Анжелика отправилась к себе домой, не удержалась и покрутила ей вслед пальцем у виска.

– Чокнутая она у вас! – сказала девушка. – Если бы на меня Георг смотрел хотя бы вполнакала, как этот Борис таращится на Анжеличку, я была бы самой счастливой девушкой на свете!

– Она его просто не замечает!

– Дурой надо быть, чтобы не заметить такого парня!

И высказавшись, Валерия потопала к себе домой, а подруги отправились к себе. Они и понятия не имели, что ушедшая от них Анжелика буквально летела над землей. Внутри нее порхали тысячи и даже сотни тысяч бабочек, и казалось, это они отрывают ноги девушки от земли.

– Надо же, действительно бабочки! – рассмеялась Анжелика внезапно. – А я-то еще не верила, что такое бывает! Как удивительно прекрасно!

Анжелика до такой степени испугалась этого своего нового ощущения, что даже скрыла его от своих подруг. Ей хотелось одной все хорошенько обдумать и только потом рассказывать об охватившем ее чувстве окружающим.

А Кира с Лесей были уже дома. Тут их ждало собственное чудо. Лисица прочно поселился у них. И уже четырежды звонил Лесе, как ответственной за кулинарную часть вечера, и один раз Кире, напоминая ей о том, что он теперь вроде как в их ведении. И что он очень голоден и очень хочет наконец ужинать.

– Уж один раз в день вы можете меня покормить!

– Мы же оставили тебе пирог с мясом и два салата.

– Я их все съел.

– Съел?

– Ну да. Чего там было есть? Крошечный пирожок и две тарелки салата. И потом, хочется чего-нибудь жиденького и горяченького. Как насчет куриного супчика с вермишелью?

Определенно, с Лисицей творилось что-то неладное. С чего бы это он так затосковал по супчику? Раньше это никогда не являлось для него проблемой. Хотел супчику – звал к себе в гости кого-нибудь из подружек. Или шел в ресторан. А теперь он торчал в доме у подруг словно пришитый и тихо мечтал о том, чтобы его хозяйки вернулись и соблаговолили накормить своего временного жильца.

Это было странно и даже пугающе.

И вернувшись домой, Кира с Лесей в первую очередь подступились к Лисице с двух сторон.

– Признавайся, что ты натворил?

– Ничего.

– А почему прибежал к нам и тут спрятался?

– Я не спрятался.

– А почему тогда нос из дома боишься высунуть?

– Я не боюсь! Просто на улице погода скверная, вот я и не хочу никуда выходить.

И сколько ни терзали его подруги, Лисица твердо стоял на своем. Все у него в полном порядке. А к подругам среди ночи он примчался просто потому, что смертельно соскучился по ним. И что тут скажешь? Против такой откровенной лести девушки не могли устоять. И поэтому пошли готовить хитрому Лисице обещанный супчик.