Текст книги "На шпильках по джунглям"

– Почему? – поразилась Кира.

Лично она никогда бы не покинула эти места, казавшиеся землей обетованной. Но Крис быстро объяснил ей суть дела:

– После отмены в тысяча девятьсот девяностом году политики апартеида черные заняли в стране многие руководящие посты. Как всякое быдло, дорвавшееся до власти, за эти годы они страшно обнаглели. И теперь они требуют передела собственности, ведь еще слишком много богатств находится в руках белых.

– А им это не нравится?

– Разумеется, нет. Они хотят получить даром все то, что наши деды и прадеды создавали своими силами не одну сотню лет. Черные не годились ни на что, кроме самых примитивных работ. Вскапывать землю, пасти скот, поливать и собирать урожай.

– А еще работать в шахтах и на рудниках.

– Да, – ничуть не смутился Крис. – И там тоже.

Что же, теперь было ясно, что страна разделена на два враждующих лагеря. Но всю глубину этой вражды подругам еще предстояло лицезреть в скором будущем.

Пока что они только знали, что время апартеида, когда черным предписывалось жить, работать, лечиться отдельно от белых, прошло. Раньше даже передвигаться по стране белые и черные могли лишь раздельно. Отдельно автобус для белых, отдельно для черных. Вот так, и никак иначе.

И последствия политики государства, в котором выросло не одно поколение граждан ЮАР, продолжали сказываться на его простых жителях. Черное население почувствовало вкус власти и рвалось зачерпнуть из богатств своей страны. А белые упорно не отдавали им то, что считали своим.

– С каждым годом ситуация усугубляется. Ежегодно совершается множество нападений на белые поселения, фирмы и магазины, которыми владеют белые. Но полиция, которая во многих местах состоит лишь из черных, ничего не предпринимает, чтобы наказать преступников.

Месть сладка и сама по себе. А уж когда она подкреплена звоном золота и блеском бриллиантов, тут уж удержу ей и вовсе нету.

– Но твоя семья пока что держится?

– Мой предок приехал в эту страну одним из первых. И мы не отдадим черным то, что создавалось не одним поколением!

Однако, как могли видеть подруги, большинство черного населения ЮАР до сих пор ютилось в трущобах. Вероятно, их братья, засев в политическом собрании или даже встав у руля правления страны, больше были озабочены личным обогащением, чем благополучием своих соплеменников.

Дорога до дома оказалась не такой уж веселой. Крис явно вспомнил о проблемах своей страны, задумался и совсем забыл о своей роли радушного хозяина. Измученная Верунчик дремала на заднем сиденье. А подруги молча смотрели в окна.

– Вот мы и приехали! – неожиданно произнес Крис, затормозив перед большими воротами, которые в ту же секунду услужливо раздвинулись перед их машиной.

– О! – пораженно ахнули подруги. – Какое великолепие!

Перед их глазами был настоящий дом их мечты. Современный, с белыми стенами и огромными окнами, создававшими ощущение, что зеленый газон и голубая гладь бассейна плавно переходят в гостиную и столовую. Участок был сформирован на трех уровнях, так же как и сам дом. Один уровень – зеленый двор и кухня. Ступенька вверх – и вот уже вы оказываетесь на уровне бассейна и гостиной. А дальше еще одна ступень, и вы уже вновь идете по зеленой траве, утопая в цветах, и попадаете в столовую.

Что касается Верунчика, то она просто ошеломленно таращилась на это великолепие, явно не в силах поверить, что скоро это все будет принадлежать и ей тоже.

– Все спальни размещены на втором этаже, – рассказывал Крис, провожая гостий к дому. – Уверен, вам будет удобно. Лимпо! Эй, Лимпо! Встречай нас!

Крис хлопнул в ладоши, и тут же появился пожилой седовласый негр, который величественно приветствовал подруг наклоном головы.

– Лимпо служил еще у моего отца, – засмеялся Крис. – Он очень старый и любит важничать. Признаюсь, он порядком меня раздражает. Но отец запретил мне его выгонять. Да Лимпо и сам бы никуда не ушел. Его предки были рабами еще у моего прапрадеда с матушкиной стороны.

Чаша симпатий вновь качнулась в пользу черного населения ЮАР. В самом деле, жили себе веселые, дочерна загорелые ребята, горя не знали. А приехали к ним белые переселенцы, мало того что земли отняли, так еще и их самих рабами сделали. А после отмены рабства начался апартеид, жизнь цветных при этом политическом режиме была далеко не сахар.

Но старый негр, казалось, не замечал бестактности своего хозяина. Он смотрел на него с выражением бесконечной нежности, как смотрят на своих детей любящие родители.

– Разрешите мне взять вещи ваших гостий?

Крис рассеянно кивнул. Негр взял чемоданы и направился с ними к дому. Но, уже уходя, старый слуга все же позволил себе подколку, показывая, насколько он близок со своим молодым хозяином:

– Мистер Крис, а мне казалось, вы ждали одну невесту. Что же, теперь их у вас три?

– Иди и не задавай ненужных вопросов! Тебя забыли спросить!

– Я-то пойду, – покачал головой Лимпо, – но вот что скажет на это все ваш отец? Это же надо такое придумать, сразу три невесты. Честное слово, это слишком даже для вас!

– Успокойся ты, старый болван! Эти девушки просто подруги моей невесты. Разве не видишь, она нуждалась в помощи сопровождающих, чтобы добраться ко мне.

– Ну, раз так, тогда другое дело. И все же, мне кажется, надо известить вашего батюшку.

– Отца я возьму на себя. Не беспокойся.

И, повернувшись к подругам, присевшим на что-то, отдаленно напоминающее лавочку, Крис нетерпеливо воскликнул:

– Ну же! Поднимайтесь в свои комнаты, переодевайтесь, приводите себя в порядок с дороги. Обедать мы приглашены к моему брату. А ужинать будем в доме отца. Там соберется человек сто пятьдесят – двести.

Ничего себе программа на день! А подруги даже еще толком не пришли в себя после перелета. Про Верунчика и говорить нечего. Она еле стояла на ногах, верней, на одной ноге.

– Крис, тебе не кажется, что для Верунчика такая насыщенная программа будет в тягость?

– Ничего нельзя изменить, – тут же насупился Крис. – Петрес – любимец отца. Если вы ему понравитесь, можно считать, что мою помолвку с Веруней отец одобрит. Если же нет…

Крис на мгновение замялся, но затем встряхнулся и воскликнул:

– Однако не будем думать о плохом! Я уверен, что вы понравитесь моему брату. Все будет в порядке.

И с этими словами он провел девушек в дом, а потом начал подталкивать их к какой-то странной конструкции, которая вела под потолок. Оказалось, что это стеклянная лестница, причем каждая из ступеней мало того, что была прозрачна, она еще и крепилась таким хитрым способом, что издалека казалось, будто ступени парят в воздухе. Ступать по этой лесенке было страшновато. Да еще шла она не вертикально вверх, ступени закручивались лихо по спирали.

Возможно, как дизайнерское решение – это было смело и ново. Но вот ходить по такой лестнице, особенно с непривычки, было страшно.

Верунчик, так та и вовсе выпала в осадок.

– Мне с моей ногой на этой штуковине нипочем не удержаться. И где перила? Где перила, я спрашиваю? Всякая нормальная лестница имеет перила!

Перил не было. Видимо, хвататься предстояло за воздух.

– А… А другого пути наверх нету?

– Вам не нравится моя лестница? – снова обиделся Крис. – Но я докажу вам, что это очень удобно!

И он поднялся по лестнице. Но даже его пример не смог заставить девушек сдвинуться с места.

– Ну и оставайтесь там! – крикнул им Крис сверху. – Трусихи!

С этими словами он исчез, оставив ошеломленных девушек внизу.

– Можете подняться на лифте, – услышали они позади себя голос Лимпо.

– У вас есть лифт?! – возликовали все трое. – Что же вы сразу не сказали?

Лифт тоже был стеклянный. И пол в кабине был прозрачный. Но это все-таки было куда лучше, чем парящая в воздухе лестница.

– Вы тут работаете один? – спросила Кира у слуги.

– Мистер Кристофер нечасто бывает дома. Так что мои обязанности меня не утомляют.

Подруги только вздохнули. Они понимали Кристофера, который старался пореже бывать в своем доме. Несмотря на потрясающий дизайн, жить в этом прозрачном кубике, разделенном на три части, казалось довольно проблематичным. Особенно когда дело касалось спальных помещений. Они тоже оказались с прозрачными стенами.

– А как быть с этим?

И Кира указала на три стеклянные стены, которые позволяли обозревать все окрестности: купающихся соседских детей, жарящего мясо на гриле соседа, трех собак и одну симпатичную девушку, загорающую на своей крыше в шезлонге. Девушка была абсолютно обнаженной. Она лениво потягивала коктейль через соломинку и, казалось, понятия не имела, что за ней наблюдают.

– Что вы имеете в виду?

– Тут же все… э-э-э… прозрачно. Мы видим их, они видят нас.

– Не беспокойтесь. Это специальное стекло, снаружи вас не видно.

Леся распахнула дверь в ванную комнату и ахнула. Вместо пола в ней плескалась вода.

– Лимпо! Вас затопило! – воскликнула она. – Наверное, трубы прорвало. У нас такое было. Скорей вызывайте сантехников или кто у вас тут есть. Скорей! Сейчас пол провалится до первого этажа, и весь дом зальет!

Впервые на губах Лимпо появилось подобие улыбки. Но своей безупречной вежливости он не потерял и тут:

– Не беспокойтесь, мисс. Это всего лишь голографическое изображение. Никакого потопа тут нет. Просто такая картинка. Видите, там даже рыбки плавают.

Леся пригляделась и увидела, что под ногами в волнах и водорослях весело плещутся разноцветные мальки.

– А… Ну, да… теперь все ясно.

Лимпо величественно кивнул и наконец удалился. А девушка дала выход своим чувствам:

– Нет, ты как хочешь, а этот парень совершенно чокнутый! Стены прозрачные. Пол из воды! Лестница парит в воздухе. Он больной на всю голову, этот наш Крис!

– Тише! – зашипела на нее Кира. – Еще услышит!

– Ну и пусть слышит. И вообще, что он там услышит? Этот парень ни бельмеса не понимает по-русски.

– Я говорю про Верунчика. Ей не понравится, если она услышит, как ты отзываешься о ее женихе.

Но Верунчик, которая поселилась в спальне напротив, когда подруги заглянули к ней, и сама выглядела не слишком веселой. Она растерянно посмотрела на подруг и тихо произнесла:

– Не знаю, как-то я себе все это иначе представляла.

– Тебе тут не нравится?

– Пока не очень.

– Нога болит?

– И нога болит, и вообще… Девочки, вы считаете, я правильно сделала, что приехала сюда?

– Насчет тебя не знаю. А вот то, что ты нас с собой прихватила – это стопудово ты правильно поступила!

Верунчик повеселела. И сказала, что она, пожалуй, примет душ, если только подруги подержат ее ногу с гипсом, который нельзя мочить. Принимать душ, держа ногу параллельно полу – это не самое легкое дело. Но подруги с Верунчиком все же справились.

После этого мероприятия подруги ополоснулись и сами. И прилегли отдохнуть. У них было еще два часа до назначенного Крисом сбора. И они намеревались использовать это время с толком. Однако заснуть им, как они ни старались, так и не удалось. Девушки только даром проворочались в кроватях, не понимая, в чем тут дело. Кровати были удобными. Воздух, дующий из кондиционеров, прохладным. Сами они сильно устали. Так в чем же дело? Почему сон упрямо не шел к ним?

– Кажется, я знаю, в чем причина.

– И в чем?

– Эти стены… окна… не знаю, как их назвать. Они прозрачные. Мы не можем отгородиться от мира. Мы все время словно бы на ладони у всех соседей. Мне кажется, что они нас видят.

– Точно.

И хотя Лимпо клятвенно заверил подруг, что снаружи ни одну из них не увидит никто из соседей, но спать, когда все вокруг занимаются своими делами, развлекаются, бегают и резвятся, не было никакой возможности. Еще хуже обстояло дело с унитазом. Нет, он не был прозрачным, только квадратным. Но сидеть на квадратной тумбе, когда вокруг тебя стеклянные стены – это удовольствие было тоже не для подруг. Кира попыталась, но у нее так ничего и не получилось.

– Не могу я писать при всеобщем обозрении, – с этими словами она вышла из туалета. – Не говоря уж о том, чтобы сходить по-большому. Наверное, мы с тобой страшно отсталые, да?

– Мы-то с тобой нормальные. А вот этот Крис… Тебе не кажется, что он все-таки очень странный?

– Настроение у него меняется довольно часто. Но возможно, он просто так реагирует на приезд невесты? Потом все успо…

Договорить Леся не успела. Внезапно внизу раздался громкий женский вопль. Подруги обменялись дикими взглядами:

– Верунчик!

– Свалилась!

– Сломала себе вторую ногу.

– Руку!

– Шею!

– Голову!

Но, выскочив из спальни, подруги наткнулись на вполне живую и здоровую Лесину родственницу. Верунчик была в гипсе, но выглядела как обычно. Да и крик шел откуда-то снизу. Излишне говорить, что пол в коридоре тоже был прозрачным. И все три девушки хорошо видели, что происходит внизу.

А там разворачивалась удивительная сцена. Молодая негритянка, повиснув на Лимпо, била его маленькими кулачками по широкой груди и громко кричала. Что именно она кричала, подруги разобрать не могли. Язык был им незнаком. Однако негритянка несколько раз повторила одно и то же имя.

– Она что-то говорит про Криса.

– Неужели это его любовница?

– Не может быть! Крис ни за что не стал бы встречаться с черной женщиной.

Подруги уже поняли, что жизнь в Южной Африке до сих пор очень четко делилась на белое и черное. И мужчины из влиятельных белых семей Кейптауна да и других городов ЮАР не стали бы встречаться с черными женщинами. Это было недопустимо, невозможно, неправильно. Это было неписаным законом, за нарушение которого можно оказаться изгнанным из своего клана.

– Но она что-то хочет от Лимпо.

– Хочет поговорить с Крисом.

– А Лимпо ее не пускает.

Лимпо казался очень разгневанным и одновременно смущенным. Он пытался вытащить девушку прочь из дома, пытался зажать ей рот рукой. Но девушка вырывалась из него рук, кусалась, брыкалась. И наконец ей это удалось. Одним прыжком красотка преодолела половину расстояния до прозрачной лестницы. И через мгновение взлетела наверх, ничуть не смущаясь того, что ступеней у нее под ногами совсем не видно.

– Ох, ни фига себе!

Старый Лимпо не поспевал за молодой захватчицей. А негритянка уже неслась наверх, пронзительно визжа:

– Крис!.. Крис!..

При этом каждый раз она добавляла несколько слов, смысла которых подруги не понимали. Но вряд ли это было что-то ласковое. Выражение лица негритянки не позволяло им так думать. Однако, оказавшись на втором этаже, негритянка увидела трех застывших посреди коридора подруг и тоже застыла. Вид у нее был очень растерянный. Она явно не ожидала наткнуться тут на посторонних.

– Крис? – повторила она без прежней угрозы в голосе, скорей просительно.

Все три девушки отрицательно помотали головами, надеясь, что этот жест окажется достаточно интернациональным, чтобы негритянка поняла. Ей лучше уйти и вернуться позднее. Но девушка так вовсе не думала. Она сделала шаг в направлении подруг и горячо заговорила. При этом она делала руками странные жесты, то ли угрожая, то ли оберегая подруг.

– Слушай, подруга, мы тебя не понимаем, – произнесла наконец Кира в большой досаде.

Негритянка замерла с открытым ртом.

– Инглиш? – затем произнесла она.

– Йес! – обрадовались подруги. – Говоришь по-английски?

Но если даже девушка и знала язык Шекспира, воспользоваться своими знаниями она не успела. Ее настиг Лимпо, выскочивший из лифта, словно старый и страшный черт из табакерки. Негритянка завизжала, но на сей раз Лимпо был настроен решительно. И все же кое-что негритянке удалось сказать.

– Бегите! – кричала она. – Уходите из этого дома! Скорей! Скоро сюда придет беда!

Наконец Лимпо удалось запихнуть смутьянку в лифт, двери за ними захлопнулись, и вопли девушки стали глуше, а потом и вовсе стихли. Подруги не знали, что именно сказал ей Лимпо, как ему удалось выдворить скандалистку из дома. Наверное, он пригрозил ей полицией или чем-то еще более страшным. Но так или иначе, в доме вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием трех перепуганных подруг.

Глава 3

Запершись у Верунчика в спальне, которая оказалась самой большой, что сразу же указывало на привилегированное положение хозяйской невесты, все трое обменялись взволнованными взглядами.

– Что это было? Кто может мне сказать?

Кира и Леся затруднялись с ответом.

– Возможно, это бывшая служанка?

– Лимпо сказал, что и один отлично со всем тут управляется.

– Тогда… это его подружка.

– Подружка?

– Да. Старый греховодник завел шуры-муры с красоткой, потом бросил ее, а теперь она является сюда, чтобы поскандалить и покачать права.

– Лимпо выглядит таким неприступным.

– Он мужчина. И вполне может иногда позволить себе шалость с симпатичной малышкой.

– Но она хотела видеть Криса.

– Ты в этом так уверена?

– Она несколько раз подряд произнесла его имя.

– Значит, она хотела ему пожаловаться на поведение его слуги. А что? Вполне логично обратиться за защитой и поддержкой к самому хозяину.

Но Верунчик так не считала:

– Девчонка совсем молоденькая. А Лимпо выглядит лет на пятьдесят, а то и на все шестьдесят.

– И что? Как говорится, старый конь борозды не испортит.

Верунчик поморщилась:

– Не знаю, что ты имела в виду, но у этой девицы с Лимпо никакой симпатии в отношениях не наблюдалось. Он даже пару раз дал ей тумака.

– Любит еще, потому и бьет!

Но вернувшийся Лимпо разъяснил подругам ситуацию:

– Приношу вам тысячу извинений за причиненное моей внучатой племянницей неудобство.

– Это была ваша племянница?

– Девочка выросла без матери, без родительского присмотра. Я оплачивал ее содержание, но, увы, школа, в которой она училась, была не самой лучшей. Девчонка набралась дурных манер, вы это могли сегодня и сами видеть.

– Но она хотела видеть Криса.

– Вбила себе в голову, что он должен заплатить мне жалованье.

– Крис задерживает вам заработную плату?

Лимпо помялся, но все же ответил:

– Это я так сказал Замбии.

– Но зачем?

Лимпо смутился еще больше.

– Видите ли, Замбия связалась с дурной компанией. Боюсь, они подсадили ее на наркотики. Она стала требовать от меня все больше и больше денег. А я не хочу ей их давать. Девчонка врет, придумывает всевозможные уловки и увертки, чтобы выманить у меня немного денег. Я не хочу давать деньги, не хочу, чтобы она кололась. Вот и придумал эту отговорку.

Да, если родственница Лимпо – наркоманка, то это все объясняет. И ее истеричное поведение, и повышенную возбудимость.

– Очень вас прошу, не говорите хозяину о случившемся.

– Почему? Вам стыдно?

Лимпо понурил седую голову, и подругам стало смертельно жалко старого слугу.

– Ну конечно, мы ничего не скажем Крису! Он ничего не узнает. А вы отправьте вашу племянницу в хорошую клинику. Может быть, еще не слишком поздно.

Лимпо кивал головой. Но подруги не заметили странного, полного сожаления и растерянности взгляда, который он кинул на них, когда они снова скрылись в комнате Верунчика. О том, чтобы снова лечь спать, не было и речи. Девушки были слишком возбуждены, чтобы уснуть. Да к тому же вскоре вернулся и сам Крис, который объявил общий сбор.

На сей раз Крис был полон энтузиазма. И уже не помнил о том, как невежливо покинул подруг совсем недавно.

– К двум часам дня нас ждут на обед у моего брата. А в шесть мы все обязаны предстать перед светлыми очами моего батюшки. Лимпо, старая ты обезьяна, ты до сих пор не приготовил мой костюм? Чем ты занимался тут без меня? Спал?

– Крис, не ругайся на Лимпо… пожалуйста. Он не виноват. Это все…

Но тут Кира поймала взгляд старого слуги, который был устремлен на нее. В нем была такая паника, что девушка даже вздрогнула. Тем не менее она смогла договорить свою мысль до конца:

– Это все мы с девочками… Совсем загоняли Лимпо. То нам надо было свежего сока, то бутербродов, то поняли, что нет крема для увлажнения кутикул. Пришлось твоему Лимпо мчаться и искать требуемое.

– Крем для чего?.. Впрочем, это уже неважно, – раздраженно откликнулся Крис. – Нам надо ехать, и побыстрей.

Крис снова выглядел недовольным, но все-таки в меру. А вот Лимпо, проходя следом за своим хозяином, метнул в сторону подруг полный благодарности взгляд. Кем бы ни была девушка, устроившая беспорядок в доме, Лимпо не хотел ее выдавать. А Крис, как поняли подруги, был весьма вспыльчив и подвержен резким сменам настроения.

Чтобы не усугублять ситуацию еще больше, подруги быстро принарядили Верунчика.

– Все-таки первое впечатление самое важное. А сегодня ты познакомишься со всей семьей своего Криса.

– Радуйся, жених настроен серьезно, раз уж сразу же знакомит тебя со своей родней.

Но Верунчик выглядела какой-то расстроенной.

– Не так я себе все это представляла.

– А как?

– Ну, я думала, сначала мы с Крисом поживем недельку-другую отдельно, познакомимся друг с другом получше. Решим, действительно ли мы так подходим друг другу, как нам это казалось на расстоянии.

– Ты даешь! – возмутилась Кира, которая в глубине души понимала Верунчика. – Пролетела половину земного шара, а теперь тебя сомнения одолели? Раньше надо было думать, а теперь одевайся и топай знакомиться с родней.

Но оказалось, что подругам тоже надлежит присутствовать.

– Без вас я никуда не пойду! – вцепилась в Лесю с Кирой перепуганная Верунчик.

– Мы тебя и сами одну никуда не отпустим. Куда тебе с твоей-то ногой!

На Веру подруги нацепили самое длинное платье, какое только нашлось в ее чемодане и которое почти полностью маскировало ее ногу. Получилось очень даже стильно. Ну и про себя подруги тоже не забыли, хотя на укладку волос Верунчика ушло почти все отпущенное им время. Себя подруги красили и наряжали уже на ходу, под громкий аккомпанемент голоса Криса, который торопил их изо всех сил, топая ногами и ругаясь.

Но когда все три девушки спустились к нему на лифте, Крис оттаял.

– Богини! – совершенно искренне восхитился он. – Ослепительно! Отец будет сражен наповал!

Но сначала предстояло знакомство со старшим братом Криса – Петресом.

– Не удивляйтесь, когда его увидите. Петрес старше меня всего на пять лет, но кажется, что между нами четверть века. Он такой зануда и педант, честно говоря, даже не знаю, зачем мы к нему едем. Могли бы сразу же отправиться на прием в дом отца. Петрес все равно тоже туда прибудет.

В общем, понять Криса было затруднительно. То он сам торопил подруг изо всех сил и не давал им нормально собраться. То вдруг передумал и начал говорить о том, что можно никуда и не ехать. И подруги в очередной раз подумали, что какой-то этот Крис странный. Но говорить об этом Верунчику они не стали. Бедняжка и так трепетала, словно осиновый листок. И несмотря на теплую, даже жаркую погоду на улице, руки у нее были холодными, как у покойницы.

– Да не бойся ты так! Подумаешь, не понравишься будущей родне. Ты ведь и сама пока что не горишь таким уж желанием выходить замуж за Криса?

– Все равно, некрасиво получится, если я им не понравлюсь.

– О, господи, да понравишься ты им всем!

А про себя подруги подумали, что Верунчик тоже со странностями. Сама не знает, чего хочет. То ноет, что ей тут не нравится, то мечтает остаться навсегда.

Дом Петреса был совершенно иным, чем дом его брата. Он тоже был просторный и новый. Но если дом Криса казался наполненным светом и простором, иной раз даже доходящим до абсурда, то дом Петреса был мрачен и максимально закрыт от света. Маленькие окошки на фасаде были немногочисленны и задвинуты снаружи еще и ставнями. Плотные шторы, мебель из черного дерева, темные стены.

Снаружи он был облицован камнем, а внутри все было декорировано в стиле сафари. На стенах висели головы диких животных. И подругам сразу же стало не по себе. Им казалось, что мертвые антилопы гну и даже красавец африканский лев следят за ними стеклянным укоризненным взором.

– Это все ваши трофеи? – почтительно осведомилась Кира у Петреса, обращаться на «ты» к которому даже она при всей своей смелости не решилась.

Было что-то такое в этом мужчине, что не позволяло держаться с ним запанибрата. Петрес молча кивнул.

– Петрес у нас заядлый охотник! – тут же радостно воскликнул Крис, приняв из рук молоденькой белой служанки стакан с виски. – Всех этих зверей он убил своими руками.

– Серьезно? Своими руками?

– Шучу, конечно, – захохотал Крис. – У Петреса есть джип и винтовка.

Бедные зебры и антилопы! У них просто не было шанса уйти от охотника. К тому же в дикой природе зверей не осталось вовсе. А прикормленные в заповедниках и заказниках людьми, привыкшие к их постоянному присутствию, звери уже не так их опасались. И в этом было что-то еще более унизительное, чем полное, тотальное уничтожение животного мира Африки. Пришедшие ему на смену заказники и заповедники были ничем не лучше. В них животных также время от времени отстреливали. Да еще и брали за их отстрел деньги с желающих.

– А с другой стороны, едим же мы свинину и говядину? Тут хоть мясо пасется на воле, а не мучается в тесных клетушках.

Крис хохотнул, но тут же сконфуженно замолчал, глянув на брата. Петрес продолжал молчать, задумчиво позвякивая кубиками льда в своем стакане. Он испытующе смотрел на Верунчика, время от времени делая глоток спиртного. За все то время, что подруги провели в его доме, брат Криса ни разу не произнес ни одного слова, он даже не встал, когда девушки вошли в комнату.

Таким образом, говорил один Крис. И пока он молол всякую ерунду, подруги ерзали на своих стульях. Они не понимали, какого черта Крис привел их в этот дом. Петрес сидит, словно неживой. Непохоже, что он рад приходу гостей.

– Он так смотрит на Верунчика, скоро дырку в невесте своего брата проделает.

Но наконец Петрес явно принял какое-то решение. И, перебив Криса на середине фразы, внезапно поднялся на ноги и любезным тоном произнес:

– Наверное, вы хотите осмотреть мой дом? Пойдемте, я покажу вам также другие мои охотничьи трофеи.

Все лучше, чем просто молчать и вызывающе пялиться на Верунчика. И хотя девушки совсем не рвались глазеть на мертвых животных, им пришлось подняться и покорно проследовать за хозяином. Дом Петреса буквально утопал в коврах, сделанных из шкур диких зверей. Огромная кровать в его спальне была накрыта балдахином в виде четырех фигурок слонов, поддерживающих его.

Одеяло на кровати было сшито из шкуры снежного барса. Всю стену напротив кровати занимало чучело носорога. А на полу лежала шкура огромного тигра, из чего подруги сделали вывод, что Петрес ездит охотиться по всему миру. Тигр был совершенно огромным. Носорог ничуть не уступал ему. И разве эти животные не находятся под защитой? Разве на них можно охотиться?

Но оказалось, это далеко не самое худшее, что ожидало подруг в доме Петреса.

– А вот тут у меня хранятся трофеи особого рода.

С этими словами Петрес открыл маленькую дверь, которая вела из его спальни в еще одно помещение. Подруги вошли туда и не сразу поняли, где очутились. А когда поняли, то их буквально мороз по коже продрал.

– Ой, мамочки, – прошептала впечатлительная Леся. – Уведите меня отсюда! Ноги сами не идут!

Но даже закаленная и всякое в своей жизни повидавшая Кира и бывалая Вера не могли пошевелиться. Стояли, судорожно глотали воздух и смотрели на многочисленные человеческие черепа, которыми были заставлены полки в этой комнате.

– Это мой рабочий кабинет, – словно бы издалека донесся до них голос Петреса. – Изучаю культы мертвых. Очень интересная тема. Вы знаете, что культ вуду в нашем двадцать первом веке уже официально признан папой римским наравне с другими мировыми религиями?

Голос Петреса доходил до подруг с трудом, как будто бы пробивался через плотный слой ваты. В ушах у девушек гудело. И они боялись, как бы не попадать в обморок. К счастью, Крис первым заметил, что с девушками что-то не так, и вывел их обратно в спальню.

– Ну как? – поинтересовался он у подруг, когда те обрели возможность дышать и говорить.

– Большего ужаса мне давно не приходилось испытать.

– Твой брат Петрес страшный человек.

А Леся высказалась совсем просто:

– Какая гадость!

После этого кабинета подругам уже не хотелось оставаться в доме Петреса. Хорошо, что пришло время собираться, а потом и отправляться в дом господина Якоба – отца двух братьев. За то время, пока Петрес переодевался, подруги успели привести себя после общения с миром мертвых в относительную норму с помощью виски со льдом. И почувствовали себя гораздо лучше.

Кира даже попыталась пошутить на эту тему:

– Предупреждаю, Крис, если у твоего папы нас ждет что-то в том же духе, я напьюсь!

На что получила исчерпывающий ответ:

– Ты же не моя невеста, ты можешь делать все, что тебе захочется.

Если братья жили в новых домах, построенных ими самими в их собственном вкусе и отражавших личности хозяев, то дом их отца был старинным и величественным родовым гнездом. За высокими ажурными воротами простиралась широкая аллея, усаженная с двух сторон старыми деревьями и засыпанная красным гравием. Она вела до самого дома, выстроенного в классическом стиле – с неизменными белыми колоннами и портиком.

– Какой красивый дом! – ахнули все три девушки, едва его увидев, не сговариваясь между собой.

От особняка веяло такой силой и уверенностью, какая бывает присуща только старинным вещам. Они уже пожили предостаточно и на своем веку всякого повидали. Поэтому и держались они всегда с подчеркнутым достоинством, какое не под силу даже самым эксклюзивным, но, увы, новодельным штучкам.

Вышедший встречать гостей хозяин дома был под стать своему особняку. Горделивая осанка, окладистая белая борода, хотя сам господин Якоб был не старым еще человеком. На вид ему можно было дать лет шестьдесят – шестьдесят пять. И наличие рядом с ним молодой красивой жены, которая взирала на него с откровенным почтением и трепетом, лучше всяких слов показывало, что отец у братьев еще ого-го! Способен дать фору даже молодым.

– Ну, Верунчик, повезло тебе, – прошептала Леся, едва они прошли в дом, где уже собралось общество. – Если выйдешь замуж за Криса, проникнешь в высшее общество этой страны! Посмотри, какие люди вокруг нас!

Все собравшиеся тут выглядели по меньшей мере на миллион долларов, невзирая на то были ли они одеты в строгие костюмы или отдали предпочтение кожаным брюкам и шелковым рубашкам – прием был неофициальным, все собравшиеся тут были родственниками или друзьями хозяина дома.

– Прием-то не в мою честь, – разобравшись в ситуации, разочарованно прошептала Верунчик. – У этой рыжей кошелки – жены Якоба – сегодня день рождения! Это ее гости, а не мои!

Оказывается, Верунчик вообразила себе, что прием был устроен отцом Криса в честь ее приезда. Дескать, такая радость, прибыла невеста его младшего сына из далекой России. Приходите все смотреть на нашу красавицу! А господин Якоб о появлении Верунчика даже еще и не слышал. Это был болезненный щелчок по самолюбию невесты!

– Ну и радуйся, что прием не твой, – шепнула ей ободряюще Леся. – Слишком много помпы тоже ни к чему.