Текст книги "Казино «Пляшущий бегемот»"

Дарья Калинина
Казино «Пляшущий бегемот»

Глава 1

Иной раз лучше иметь мало, но свое, твердо законное, на которое никто больше не претендует. Именно эта мысль вертелась в голове у девушки, когда она перебегала от одного куста к другому. Делала она так не по врожденной странности характера или из желания подурачиться, а потому что пряталась от двигающегося параллельно с ней высокого мужчины.

Боже! Боже! Что же она наделала?! Что натворила! Знала бы сейчас ее бедная мама, что происходит с ненаглядной дочуркой, с ума бы сошла! Разве для этого она ее рожала? Для этого воспитывала? Ах, какой неблагодарной она была по отношению к своей матери. Не ценила ее заботу. А теперь уж поздно! Поздно! Поздно! Страшно! Страшно!

Между тем преследующий ее мужчина был девушке хорошо знаком. Но сейчас меньше всего на свете она бы хотела его видеть. Этому было много причин. Однако в голове у испуганной девушки был лишь один вопрос к самой себе: и зачем она только связалась с ним? Не связалась бы, не пришлось бы сейчас ей прятаться за колючими и, что там говорить, давно не чищенными пыльными кустами. И не пришлось бы, уродуя новенькие туфельки, скакать по каким-то подозрительным кочкам и сухим сучкам.

Больше девушка себя не винила ни в чем. Абсолютно ни в чем. Она все сделала как обычно. Но на этот раз привычная схема почему-то дала сбой. Всегда все отлично прокатывало, а теперь вот… Из-за чего? Из-за него, разумеется, из-за этого высокого мужчины. Значит, в чем она-то виновата? Правильно! Только в том, что неправильно выбрала очередную жертву.

Конечно, именно в этом и заключается корень всех ее проблем! Неправильный выбор! Вот в чем дело! А ведь подсказывало ей чутье, что не стоит связываться с этим типом. Нет, не послушалась! Вот теперь, как говорила ее бабушка, и кушайте полной ложкой, пока из ушей не повылезет!

– Что же мне делать?! – прошептала девушка. – Что? Он мне тут совершенно не нужен! Какие черти его сюда притащили?

Впрочем, ответ она хорошо знала. И не черти притащили этого мужчину. Он сам притащился. За ней. Потому как, видите ли, был ей необходим. То есть он так считал. И совсем забывал спросить у нее!

– Господи, как же он мне надоел! – тоскливо прошептала девушка. – И как мне от него избавиться? Стоп! Кажется, знаю!

Но додумать мысль до конца не успела. Потому что на ее шее сомкнулись чьи-то руки. А сдавленный крик, который она попыталась издать, был быстро приглушен. Два тела скрылись в темноте. И все, больше ни шороха, ни звука.

Высокий мужчина, который двигался в это время по ярко освещенной аллее, почувствовал неладное. Остановился и огляделся по сторонам. Но что он мог увидеть? Только густые высокие кусты. И ничего больше. Постояв немного и поразмышляв, мужчина пожал плечами и двинулся в обратном направлении. К тому месту, где за воротами старого парка начинался город с его обычной вечерней суетой, шумом проезжающих машин и зазывно сверкающей рекламой.

Мужчина вышел на хорошо освещенную людную площадь и вздохнул полной грудью. Итак, жизнь продолжалась. Только девушка, за которой он зашел в этот темный парк, больше в ней не участвовала.

Леся открыла глаза и тут же привычно зажмурилась от яркого солнца, которое било в окно. Солнце было таким ярким и беспощадным, словно Леся находилась не в своем родном до отвращения северном Питере, а за тридевять земель от дома, где-нибудь на Средиземном или Эгейском море. А на улице было не северное и довольно прохладное лето, а самый разгар южного сезона.

Повертевшись под одеялом и убедившись, что спрятаться от солнечных лучей все равно не получится, Леся простонала:

– И когда же это все кончится?!

Впрочем, вопрос был риторическим. Леся и сама прекрасно знала, что ремонт в ее квартире закончится еще очень не скоро. И значит, очень не скоро она сможет повесить на окна новые красивые занавески. Красивые и, главное, плотные! Леся специально подобрала в магазине такую ткань, которая гарантированно спасла бы ее от утренних беспощадных лучей. Потому что даже зимой по утрам, когда градусник на балконе показывал температуру под тридцать градусов ниже нуля, а уж весной, летом и осенью при любой температуре в утренние часы ее квартира превращалась просто в одну большую раскаленную консервную банку.

И Леся никогда не знала, как же ей одеваться, чтобы выйти на улицу. Там мог дуть весьма прохладный ветерок, да и вообще стоять холодрыга. Но градусник на балконе и воздух в ее квартире убеждали хозяйку, что глобальное потепление наконец-то накрыло их город с головой. И смело можно выдвигаться в одном сарафане и легких сицилийских сандалиях прямо на голую ногу.

Восточные окна – это далеко не подарок для любителей подольше поспать. Вот западные – дело совсем другое. Очень даже приятно, возвращаясь после работы домой, убеждаться, что солнце еще светит. И даже весьма активно. Но по утрам… Нет уж, избавьте от этого кошмара!

В обычное время Леся закрывалась от утренних лучей с помощью плотных штор. Но черт ее дернул снять их, когда начался ремонт. Запачкать она их боялась, видите ли! Да и плевать! Мастера все равно пролили на них светло-кремовую краску, которой планировали покрасить плинтуса в комнате. Таким образом шторы украсились нежными потеками, а потом и вовсе слиплись в один уродливый ком. Разодрать их не представлялось никакой возможности. И Леся, чертыхаясь в душе, выкинула их в мусоропровод.

Это был первый урон, который она понесла по вине мастеров. Первый, но далеко не единственный. Потом посыпались и другие проблемы. При сдирании старых обоев на кухне заодно с ними отвалился и кафель возле плиты и мойки. Оказалось, что последние три года он держался исключительно за счет тех самых обоев. Пришлось покупать новую плитку, искать кафельщика, а потом торговаться с ним, так как он за свою работу называл совершенно несуразную цену.

Не успели поклеить обои в прихожей, как там испортился выключатель. Электрик, который явился его починить, выдрал старый, а на его место поставил новый, значительно меньшего размера. Дыру пришлось замазывать, а обои пришлось доклеивать. Получилось все равно уродливо, потому что дыру окончательно замаскировать так и не удалось.

Потом выяснилось, что газовые трубы мешают повесить шкафчики от новой кухонной мебели. Старой они непостижимым образом не мешали, а вот новой помешали.

– Не выкидывать же кухонную мебель?! – возмутилась Леся. – Пустите трубы по низу.

– В полу? – с готовностью откликнулись мастера.

Леся уже изучила их характер и теперь твердо знала, что такая готовность мастеров идти ей навстречу чревата лично для нее огромными незапланированными издержками. И осторожно ответила:

– Зачем же в полу. Пустите по полу.

Мастера так и сделали. Им-то чего? Им сказали, они и сделали. Но не успели они пустить проклятущие трубы по полу и повесить чудесно вписавшиеся в новый интерьер шкафчики, как в дом явился газовый контроль. В первый раз в жизни!

Леся даже не подозревала, что подобная организация существует. А если существует, то ходит по домам и проверяет, все ли в порядке с газовым оборудованием у жильцов. И вот они явились к ним в дом. Чтобы поменять изношенное газовое оборудование. Бесплатно! Ну, и оштрафовать тех, кто это самое оборудование уже поменял на свой страх и риск, без соблюдения установленных норм. Леся и ее мастера как раз их и нарушили.

К счастью, Леся была заблаговременно предупреждена соседками. И поэтому дверь никому не открывала. Только по предварительно условленному стуку. И домой к себе шла, бдительно поглядывая по сторонам. И к своей двери подходила, только если рядом не было подозрительных посторонних.

– Очень мне надо штраф за эти проклятые трубы платить или все назад переделывать! – бурчала она себе под нос, прокрадываясь в собственную квартиру и дрожа словно заячий хвост, как бы не нарваться на строгий газовый контроль.

Одним словом, проблем было так много, что Леся даже и забыла про выкинутые ею занавески. Купила новые, но вешать их не стала. Зачем? Чтобы мастера что-нибудь с ними сделали? Да и погода стояла ненастная. А потом вдруг взяло и выглянуло солнце. И жизнь Леси окончательно и бесповоротно превратилась в сущий ад. Мало того, что ей каждый вечер приходилось пылесосить и отмывать от пыли и побелки собственное ложе, так теперь она еще и была вынуждена вскакивать ни свет ни заря, потому что кровать больше напоминала огромную раскаленную сковородку, а не уютное лежбище.

– Я свихнусь. Еще несколько дней в этом аду, и я точно сойду с ума.

Казалось бы, вывод напрашивался сам собой. Надо уносить ноги. Но в том-то и дело, что уехать из родного дома на то время, пока в нем шел ремонт, Леся не могла. Некуда ей было податься. К Кире? Лучшая подруга, конечно же, приютила бы ее. Но вся проблема заключалась в том, что у Киры появился жених. И этот жених ошивался на территории Киры. А мешать личному счастью молодых Леся не хотела. Как известно, третий всегда лишний. Даже если этот третий и лучшая подруга.

Податься к своей маме Леся тоже не могла. Во-первых, далеко. Каждый день в Финляндию, в город Турку, не наездишься. А во-вторых, именно Лесина мама и обязала дочурку затеять ремонт в ее квартире. Дала денег, наняла бригаду плохо говорящих по-русски молдаван, обрисовала свою концепцию нового жилья дочери и… и смылась обратно в свой Турку.

– А мне теперь приходится расхлебывать!

Никакой благодарности к своей мамуле Леся не испытывала. Ее вполне устраивало ее прежнее жилище. И большого смысла в том, чтобы поменять светлые обои на кухне на более практичные оранжевые в крапинку, а в спальне налепить вместо белых в полоску желтые в огромных нелепых цветах, ошибочно принятые ее мамулей при покупке за авангардистские разводы, она не видела.

И чем лучше пол из беленого дуба, чем тот березовый паркет, что лежал у них в квартире столько лет и никому не мешал? Но когда Леся заикнулась об этом своей маме, та вскипела, словно перестоявшая на газу пароварка:

– Как ты не понимаешь! Нет, ты явно ровным счетом ничего не понимаешь! Дело не в том, нравится тебе это или нет. А в том, как на это посмотрят люди!

– Какие люди?

– Те, кто будет приходить к тебе в гости. Молодые люди!

– Женихи, что ли? – осенило наконец Лесю, ради кого весь этот сыр-бор.

Едва она это поняла, как ощутила, что ее буквально затопила жаркая волна гнева. Вот из-за кого все ее несчастья. Из-за пресловутых женихов!

– Молодые люди, – многозначительно повторила ее мама. – Они должны видеть, что ты девушка со средствами. И ни в чем не нуждаешься.

– Это поможет мне выйти замуж?

– Обязательно, – с непоколебимой уверенностью кивнула ее мать. – Только бедные девушки остаются в старых девах. Богатым или, во всяком случае, обеспеченным всегда удается подыскать себе мужа. Если, конечно, они не полные уродины. Но ты, – и мать критически оглядела свою дочь, словно сомневаясь, – но ты выглядишь еще вполне ничего.

– Спасибо тебе, мама.

Но мама сарказма, скрытого в словах Леси, не услышала. И совершенно искренне расцеловала ее и ответила:

– Не за что, дочка. Ради тебя стараюсь. Ведь ты у меня одна!

Огорчить маму отказом после того, что она ради нее сделала, Леся не решилась. И так мама сильно переживала, что у нее самой личная жизнь удачно сложилась только во второй раз. А дочка до сих пор еще ни разу не побывала замужем.

– Хоть бы за кого замуж вышла, – вздыхала мама. – Все не так обидно. Может быть, сходишь? Потом ведь всегда развестись можно.

Но Леся не хотела замуж для того, чтобы потом развестись. Она вообще не так уж хотела замуж. Верней, хотела. Но хотела сначала встретить своего мужчину. Того самого, с кем хоть на край света – и в омут, и в полымя. Лишь бы вместе. Вот тогда можно уже и замуж. Тогда уже будет все равно, куда и зачем. Лишь бы вместе.

А пока такой человек Лесе не встретился, ей было очень хорошо и в ее старой квартирке, со старым дизайном. И зачем соблазнять потенциальных женихов ремонтом? Им ремонт нужен или она, Леся? Но стоило Лесе заговорить об этом с мамой, как та начинала пить сердечные капли и жалобно стонать:

– Какая же ты у меня непутевая! Другие женщины в моем возрасте уже давно бабушки! А от тебя этого не дождешься!

Одним словом, ради мира в семье Леся согласилась и на ремонт, и на потенциальных женихов, которые на этот ремонт, по мысли ее мамы, должны были слететься, словно мухи на мед. И на все остальное.

– Может быть, среди мастеров найдешь себе кого-нибудь, – тоскливо добивала Лесю ее мамуля.

Но и тут надеждам бедной женщины не суждено было оправдаться. Мастера были, правда, ничего себе. Но они почти не говорили по-русски, а Леся, в свою очередь, не знала молдавского. Так что их общение было сведено к минимуму. Да и то сказать, после двух недель ремонта мастера уже так надоели Лесе, что она видеть их не могла. Не то чтобы выйти за одного из них замуж.

В общем, ситуация в доме у Леси сложилась критическая. И она старалась как можно меньше времени проводить у себя в квартире. Вот и сейчас, наспех выпив чашку своего любимого утреннего напитка – растворимого кофе с молоком, сахаром, двумя ложками сухого молока и мягким рогаликом в придачу, – Леся выскочила из квартиры. Успеть бы до прихода мастеров. Не хочется с ними столкнуться. Даже просто видеть их физиономии уже невозможно!

Леся так торопилась, что почти не глядела по сторонам. И, спускаясь по лестнице, случайно налетела на медленно поднимающуюся по ступеням женщину.

– Ой! Тетя Клава! Простите, пожалуйста! Я вас просто не заметила!

Леся выпалила эти извинения, подняла глаза и буквально застыла на месте. Перед ней была какая-то другая женщина, а не хорошо знакомая ей тетя Клава. То есть, с одной стороны, это была, конечно же, она, давняя Лесина соседка. Но с другой – какая-то совсем незнакомая Лесе тетя Клава.

Бывают такие светлые жизнерадостные люди, которые умеют извлекать удовольствие из каждой мелочи. Вас выгнали с работы, но при этом на улице светит солнышко – разве это не замечательно? Появился повод, чтобы немножко передохнуть и погулять при чудесной погоде. Сын в виде исключения принес домой в ранце не двойки, а целых три тройки – умница! Взялся за ум. Дочка нашла себе кавалера – безработного и без жилья. Ну, так зато здоровый парень. Косая сажень в плечах и по виду – кровь с молоком. Так что и детки от него здоровенькие пойдут.

Одним словом, тетя Клава была редкостным оптимистом. Но тут с ней явно что-то происходило. Такого серого, отрешенного лица Леся у нее не видела никогда.

– Что у вас случилось?! – вырвалось у Леси.

Тетя Клава подняла на девушку помертвевшие глаза, и сначала Лесе показалось, что соседка ее не узнает. Но затем тетя Клава стряхнула с себя одурь и тихо произнесла:

– А, это ты, Лесенька. Здравствуй.

– Здравствуйте, здравствуйте. Я вас толкнула. Извините.

– Толкнула? Я и не заметила. Я сейчас вообще ничего не замечаю.

– А что случилось?

– День такой ужасный! Сейчас в милицию ходила, так обратно возвращалась, со стройки на меня кирпич свалился. В последний момент отпрыгнуть в сторону успела. Еще секундочка – и размазало бы меня в лепешку.

– Сволочи косорукие! – от души посочувствовала ей Леся, тем более что у нее самой дома обитали такие же.

Лесины молдаване уже успели проявить себя, уронив из окна пару мешков с мусором. И в довершение всего догадались выбросить с балкона старую чугунную ванну, которая выдолбила в асфальте во дворе внушительную яму. Еще хорошо, что никого не убило. Так что сейчас Леся очень хорошо понимала тетю Клаву.

– А в милицию вы зачем ходили? – спросила она у женщины.

– Наташка моя пропала!

И, выговорив эту фразу, тетя Клава неожиданно залилась слезами. При виде ее слез Леся даже опешила. Ей и в голову не приходило, что ее всегда жизнерадостная соседка умеет плакать – разве что от радости.

– Погодите, тетя Клава! Как пропала? Я буквально на днях видела Жоржи.

– Вот! Была, и нету! Письмо только оставила!

И тетя Клава помахала в воздухе каким-то изрядно пожеванным конвертом.

– Письмо? Какое письмо?

– В милицию с ним сейчас ходила, – не обращая внимания на Лесин вопрос, зачастила тетя Клава. – Да что толку? Только посмеялись надо мной там! Идите, говорят, мамаша. Ваша дочка в таком возрасте, что пару дней вполне способна позаботиться о себе сама. Идите и не морочьте нам головы. Представляешь?

– Что?

– Так и сказали!

Возмущение тети Клавы было так велико, что на время у нее даже высохли слезы на щеках.

– А что за письмо-то? – попыталась внести ясность Леся.

– Письмо от моей Наташки! Пишет, чтобы я не волновалась. Что она скоро вернется. И всякое такое.

– Ну, так это же хорошо.

– Ничего хорошего! – гневно воскликнула тетя Клава. – Да ты сама почитай! Мигом поймешь, неладно дело!

Но так как читать на лестничной клетке было неудобно, да и к тому же существовал риск для Леси столкнуться со своими так надоевшими ей мастерами, то девушка с удовольствием приняла приглашение соседки зайти к той домой.

Дома у тети Клавы было всегда чисто и как-то удивительно просторно. В принципе квартирки в их доме самые обычные. Типовые. С квадратной кухней. Небольшой прихожей. И разумно спланированными, но опять же совсем небольшими комнатами. Однако тете Клаве каким-то образом удалось создать у себя иллюзию простора. Как? Ну, некоторые декораторские хитрости были очевидны. Большое зеркало в простенке. Минимум мебели в комнатах. Художественные обои в гостиной вместо второго окна. И вот, пожалуйста! Скромная квартира приобрела удивительное очарование и простор.

Во всяком случае, Леся всегда бывала здесь с удовольствием. Конечно, богатством тут и не пахло. Откуда и взяться у тети Клавы этому самому богатству, если растила она свою дочь одна, без всякой помощи мужа.

Однако сейчас Лесе было не до того, чтобы разглядывать квартиру соседки. Насколько она знала тетю Клаву, та не впадала в панику по пустякам. Даже когда ее дочка – горячо любимая и даже обожаемая Наташка – свалилась с мотоцикла Кольки, ее тогдашнего кавалера, и сломала себе руку, тетя Клава не плакала и не причитала над стонущей дочерью. Она действовала. Немедленно поймала такси. И отвезла Наташку в травму, где той сделали рентген и наложили ловкий беленький гипс.

И было еще немало случаев, когда тетя Клава проявляла присущее ей здравомыслие. Оставшись одна, без мужа, которого унесла прочь загадочная болячка под названием «лихоманка», тетя Клава сумела неплохо управиться и с хозяйством, и с дочкой, и про себя не забывала. Крутилась, вертелась, но все как-то успевала, и все у нее получалось отлично. И ремонт она своими руками делала. И дачу достраивала. И за своей матерью, совсем сдавшей после исчезновения отца внучки, успевала ухаживать.

Так что если сейчас она взахлеб рыдала, значит, у нее был на то серьезный повод.

– Просто ума не приложу, что могло случиться с моей Наташкой.

– Покажите мне письмо, тетя Клава.

– Вот!

Леся взяла простой бумажный конверт без марок и почтовых штемпелей и извлекла из него смятый листок бумаги с неровными буквами. Строчки прыгали вкривь и вкось. Письмо было написано красным толстым фломастером, что тоже выглядело довольно странно. Неудобно же писать таким толстым стержнем. Совсем короткая записка занимала почти весь вырванный из тетрадки листок.

– Ну, что ты думаешь?

– Похоже, Жоржи писала это в большой спешке.

– Нет, что ты про содержание думаешь?

Прочесть толком письмо Леся еще не успела. И сейчас начала читать.

«Славная моя мама! – писала Жоржи. – Прошу тебя, не сердись на меня, а постарайся изменить свое представление об этом мире. Скоро после этого и я вернусь. Твоя Жоржета!»

Прочитав эту короткую записку, Леся не знала, что и думать.

– И что? – допытывалась у нее тетя Клава. – Как тебе это? Странно?

– Очень странно. Совсем коротенькая записка. И ровным счетом ничего не объясняет. А больше Жоржи ничего вам не оставила?

– Нет. Мне и этого достаточно. Разве ты ничего не заметила?

– Что?

– Буквы! Прочитай, что получится, если сложить первую букву каждой строчки.

Леся послушно поднесла письмо к глазам. Строчки, написанные толстым жирным фломастером, были такими кривыми, что трудно было понять, какая верхняя, какая нижняя.

Но все же Лесе удалось сложить из первых букв каждой строчки слово.

– СПАСИТЕ?! – поразилась она.

– Вот! – воскликнула тетя Клава. – Вот именно! Наташка зашифровала записку. Написала всякой чуши! А на самом деле хотела только одного! Чтобы я поняла: она в беде!

– Не может быть, – покачала головой Леся. – Наверное, это просто совпадение.

– Никаких совпадений! Наташка у меня редкая аккуратистка и зануда.

– Правда? – усомнилась Леся.

Лично ей ее хорошая приятельница и соседка Жоржета, которую мать звала Наташкой, никогда особо занудной не казалось. Совсем даже напротив. Наташка была той еще штучкой. Некоторые ее замечания и реплики позволяли думать именно так. И Леся подозревала, что о многих своих приключениях она просто умалчивает.

Тут надо пояснить, что девушка, которую ее мать назвала Натальей, с шестнадцати лет носила вычурное имя Жоржета, а короче – Жоржи. И Леся как-то сомневалась, что особу, которой в шестнадцать лет вдруг вздумалось переименовать себя в Жоржету, можно считать занудой.

– Да? – повторила она с еще большим сомнением.

– В том, что касается грамоты, моя Наташка – педант, – пояснила тетя Клава, и Леся успокоилась.

Возможно, грамматика и являлась для Жоржи отдохновением от ее бурной натуры. Этакий островок мира и спокойствия в стихии страстей.

– И чтобы моя Наташа стала вдруг так небрежно писать?! – продолжала возмущаться тетя Клава. – Да ни за что не поверю! Они там, в милиции, мою Наташку совсем не знают. А я знаю! У нее все писульки строчечка к строчечке, буковка к буковке. Даже на простых белых листах она пишет аккуратно. А уж на разлинованных и подавно!

В том, что касалось утверждения про милицию, где Жоржи там совсем не знают, тетя Клава несколько заблуждалась. Леся несколько раз видела, как Жоржи выходит из их районного отделения. Конечно, можно было предположить, что девушка в паспортном столе оформляла какие-нибудь документы. Но этому предположению как-то мешал молоденький оперативник, увивающийся рядом с Жоржи и не скрывающий своих теплых чувств к девушке.

– Может быть, это письмо – просто чья-то глупая шутка? – выдвинула Леся новую версию.

На мгновение тетя Клава заколебалась.

– Почерк-то ее, – пробормотала она наконец. – Наташкин. Очень неаккуратно, это верно. Но это ее рука. Точно! Я Наташкины работы с первого класса проверяю. Так что не спутаю!

– Хм. Может быть, она вовсе и не вам писала?

– Как это не мне? Тут же написано: «Славная моя мама!» А кто ее мама? И нечего тут придумывать!

Леся больше бы и не смогла ничего придумать при всем своем желании. У нее просто не хватило бы фантазии. Вот Кира, та бы да, та бы придумала. И стоило Лесе вспомнить про свою подругу, как та моментально появилась. Позвонила Лесе на трубку и каким-то печальным голосом осведомилась:

– Ну, что поделываешь? На работу идти собираешься?

– Уже иду. Верней, шла.

– Шла? А теперь уже не идешь? И что случилось?

– Тетю Клаву встретила.

– Какую еще тетю Клаву?

– Соседку.

– А! И что она? – зевнула в трубку Кира. – Как у нее дела?

– Плохо.

– А что так? – давила зевок Кира.

– Представляешь, ее Наташка пропала!

– Наташка? – удивилась, но ничуть не встревожилась Кира. – Кто такая? Племянница из Актюбинска? У них, кажется, были там родственники.

– Какая племянница! Наташка – это наша Жоржи!

– Жоржета пропала? Что же ты до сих пор молчала?!

– Я и не молчала! Я тебе прямо так и говорю: наша Жоржи пропала.

– Ты где сейчас? – не слушая подругу, допытывалась у нее Кира. – У них? У тети Клавы? Дома? Вы там обе? Все! Ждите меня! Уже бегу!

И в трубке зазвучали отчетливые короткие гудки. Было их немного. Ведь всем известно, сотовая связь – это вам не домашний неторопливый телефон. По последнему говори и гуди сколько хочешь. А тут каждая секунда на счету. Особенно не погудишь.