Текст книги "Под ледяным блоком"

Глава 6

Диего искренне не понимал, как можно было дожить до семнадцати лет и остаться настолько девственно чистым к реалиям жизни, чтобы обидеться на совершенно обычное, по его мнению, предложение. Чем он смог задеть своего нового знакомого? Что такого в том, чтобы пробовать заклинания на прислуге? Конечно, Алва не самый родовитый маг, и это нельзя не брать во внимание, но ведь его отец – ученый, не на помойке себя нашедший и живущий точно не в хижине на окраине леса, уж мог бы объяснить ребенку, что прислуга создана для того, чтобы прислуживать во всем, будь то готовка и подача обеда или отработка экспериментального заклинания.

Социальная пропасть, лежащая между родовитами одаренными магами и средними, слабыми и вовсе обделенными на этот раз представилась Диего во всей своей красе. В его домашних конспектах, дневниках и набросках обучение магов низкого и среднего уровня выглядело хорошо продуманной и вполне выполнимой задачей. На практике он провалился, едва успев начать. Погруженный в свои мысли, Диего сел за письменный стол и раскрыл чистую тетрадь, чтобы сделать запись.

Чего добились маги во главе с Кабрерой, уйдя из не-магического мира и забрав тех немногих, кто был силен настолько, чтобы продолжить жить в окружении магии? Равноправия? Всеобщего благоденствия, как хотели? Нет! Они не учли того, что и маги по своему характеру, дарам, силе магии – разные. И так образовалась та пропасть между сильными одаренными магами и магами без дара, со средним и слабым уровнем магии, которая выразилась в их ценностях, поведении, магическом развитии и социальном воспитании волшебников из разных семей, в последствии перерастающая в войну и насилие друг над другом по принципу «неправильного» дара или происхождения, как была во времена Кабреры, только там преследовалась магия в целом, а здесь – в частности.

Диего Карлуш Д’Алмейду вынырнул из своих мыслей, когда уловил знакомый голос. Алва Арригориага, защитник прислуги и борец за справедливость всего мира, о чем-то устало спорил с одним из приезжих студентов. Судя по говору последнего, откуда-то из Америки. Мексика или Аргентина?… Летифолды, открытое окно, почтовые гномы… где-то между летифолдами и барабашками в кровати, Диего наконец разобрал, о чем шла речь: Алва ждал почтового гнома с письмом от друга, но, видимо, так и не дождался.

– Видимо опять напился где-то эля и уснул, – вздыхал Арригориага.

– Донесут собутыльники, – хохотнул южноамериканец, определенно гордившийся своим юмором, тогда как Диего на его месте в первую очередь поинтересовался, сколько лет другу и давно ли тот страдает алкоголизмом.

– Гномья почта – это традиции, – вступил в диалог Диего, не особо заботясь о том, на каком месте остановились его участники, – а традиции нужно уважать. Нельзя упразднять гномью почту за малой эффективностью и пристрастию к выпивке этих существ, но можно придумать какой-то новый способ связи или же вспомнить какой-то старый и народный, раз мы находимся на фестивале народной магии.

По лицам обоих студентов он понял, что его присутствие здесь абсолютно лишнее, но д’Алмейду-то и вмешивался из чистого желания испортить обоим настроение и поднять себе. Однако, мысль о другом способе связи, помимо традиционной почты так прочно засела в голове, уже весь следующий день Диего провел в библиотеке, последовательно перелопачивая книги, специально отобранные по этой теме. Тут была и история и философия магии, учебник по чтению рун, артефакторика, обряды из демонологии, и даже алхимия. Но все это, как чувствовал Диего, было не то. Не то и не тем, а ответ был совершенно точно очень простой и прятался на самом видном месте, как это часто бывает в подобных случаях.

Библиотекарь, на взгляд Диего, приятная общительная женщина, с глубоким почтением отнеслась к его просьбе подобрать наиболее широкий спектр книг по интересующей его теме и выполнила поручение полностью, не задавая при этом никаких вопросов. Диего, хорошей учебой быстро заработавший лояльность у преподавателей, уже на втором курсе получил спецдопуск в библиотеку, который активно использовал, чем заслужил уважение и библиотекаря.

Где-то между биографиями чернокнижников и философией темной магии, Диего наткнулся на труд, посвященный связи магических даров как средству передачи и получения информации. Один маг связывал свой дар с даром другого мага, в результате чего образовывался определенный Магический Канал, по которому мысленно можно было говорить друг с другом. Магический Канал, закаленный долгим общением двух магов мог перейти в Магический Узел, сформировав Ребро Связи, которое, в свою очередь позволяло подключить к этому мысленному диалогу третьего мага. В таком случае первый маг общался с третьим магом через второго мага по каскадной цепочке передачи информации.

Найдя как будто нужную ему информацию, но еще не уверенный точно, Диего заложил страницу закладкой из буйволиной кожи и вынес в блокнот ключевые слова: «Испания. Огненная связь».

Прежде чем приняться радостно конспектировать, Диего поднялся со своего места и отправился в секцию книг, посвященных временам господства святой инквизиции и гонений на ведьм.

Он выбрал оттуда несколько мемуаров инквизиторов, находящихся в закрытом доступе. Книги были уникальной коллекцией, которую, пытаясь повернуть школу в исторический уклон, веками собирали династии директоров. Несколько дневников жертв, писем, написанных семьям во время заключения в многочисленных королевских подвалах. Наконец, книги по магии того времени. Из собранного материала Диего узнал, что найденный им способ передачи информации был разработан Амманитой Кабрера, женой Армадио Кабрера для того, чтобы вовремя предупреждать свою семью и близких о рейдах на магов. Связующим звеном служил дар огня. Но дар, каким бы ни был, это прежде всего магия, следовательно, остается возможность использования этого способа при наличии другого дара или, как, предположительно в случае Алвы, при наличии хотя бы просто обыкновенной магии без дополнительной подпитки потенциала. В случае двух одинаковых даров, как, к примеру, огонь, маги проводили обряд Сплетения Огненной Связи. Обряд этот проводился или в доме одного из магов, или в другом спокойном месте, где маги могли сесть друг напротив друга, посмотреть в течение нескольких секунд друг другу в глаза и установить связь. Никаких пиктограмм, песнопений, благовоний не требовалось, если только для антуража, при наличии не только желания обоих магов, но еще и времени, и подходящего места. Довольный своим открытием, Диего потратил оставшееся время конспектирование и адаптацию найденного материала. В теории все было идеально, а вот на практике ему нужно было вновь встретиться и переговорить с Алвой.

Ещё пара дней прошла впустую. Раздираемый желанием продолжить обучение лечебной магии и нежеланием общаться при этом с обучающим магом, Алва маялся бездельем. Не прибавляло радости в жизни и отсутствие гнома с долгожданный письмом от Анатоля. Арригориага бродил по городу, посещал игры в мяч, организованные специально для приезжих, а вечера просиживал в общей комнате у камина, забавляясь незаметно с разведенным там огнём. Рисовал фигурки из пламени и играл ими, как в детстве. Он как раз заставлял кувыркаться огненного дракончика, когда в его буйную голову пришла прекрасная идея. Жажда деятельности забурлила во всю, и на следующее утро, еле дождавшись, когда Диего отправится на свои занятия, Алва прокрался в его комнату и нахально выкрал одну из его тетрадей, в которой, в том числе, были записи по колдомедицине. Вечером баск вернулся в обеденный зал уставший до полусмерти, но исключительно довольный собой. Он успел переписать самое важное и аккуратно подложить тетрадь на место так, чтобы португалец и не заметил. Оставшееся после обеда и фестивальных активностей время было потрачено на нанесение травм разной степени тяжести самому себе и их исцеление. Арригориагу распирало от желания похвастаться новыми знаниями перед другими участниками фестиваля, но балканские товарищи по комнате его пыла откровенно не разделяли. Посыпались уже нешуточные советы немедленно выбросить записи и стереть себе память, а Науэль, обиженный еще с того раза, пообещал выдать любителя воровать чужие тетради Диего, как только встретит португальца. Не ожидавший такого шквала негодования, Алва обозлился. Все его требования объяснить причины такой паники игнорировались на корню, при этом никаких серьезных доводов опасности его проделки никто из соседей по комнате так и не привел. В голове возникла мысль вернуться к занятиям с Диего. На следующий день его и правда выдали с головой, но Диего, к величайшему изумлению и накатившим вслед за ним уважением Алвы, предпочел лишь отшутиться, не став раздувать еще большего пожара. Лишь оставшись наедине с грабителем, он негромко сказал:

– В следующий раз, как соберешься на подобный рейд, запомни порядок, в котором лежали украденные конспекты и, возвращая, разложи именно в том порядке, в каком они были.

Стыд перехватил баску горло.

– Ты очень злишься?

– Нет. Я даже готов тебе предложить заниматься вместе, библиотеки вполне хватит и на двоих.

Алву охватила уже следующая сильная эмоция – счастье. Волна радости была готова выплеснуться, кажется, из ушей, если бы не тихий голос, прозвучавший у двери и принадлежавший Джозо:

– Что, Диего, завел себе щеночка?

Португалец ответил надменным полным презрения взглядом, хотя говоривший был старше его на три года.

– К вашему сведению, я предпочитаю котов.

Стоявший на лестничном пролете мерзко улыбнулся, так, что Алву аж заколотило от злости.

– Арригориага, мяукаешь убедительно?

Для гордого баска это прозвучало пощечиной. Разразилась ссора. Бессмысленная, грубая, беспощадная, в которой хитрый и умный Диего всецело уступил ринг эмоциональному Алве и лишь наблюдал «битву мелкого низкопотенциального сброда» с высоты своего немалого роста и не менее внушительного социального и магического статуса. Алва же не мог потом уснуть всю ночь.

К утру, когда бешенство обиды улеглось, Арригориага уже знал, что делать. Письма можно больше не ждать, оно потеряло свою важность, так как нужный ему человек уже здесь, и это Диего. Бахвальство своей родовитостью, даром и сильным уровнем магии, надменный взгляд поверх всех, пафос. Это тот, кто нужен его отцу и его нельзя упустить. Но и привлекать к себе внимание открытой дружбой с человеком, которого признали врагом уже все, не стоило. Если уж старшие товарищи решили, что Алва нуждается в опеке, их не переубедить. Это усложняло ему задачу сближения с Диего, но не делало ее невыполнимой. Дождавшись вечера, он подсел к д’Алмейду с книгой, которую, правда, читал вверх ногами, и зачаровав карандаш португальца прямо на начатом португальцем листе написал, что он согласен продолжать занятия.

Глава 7

Они устроились в библиотеке на следующий день. На островке между величественными книжными полками, где можно было встретить письменные столы. Сели друг напротив друга, и Алва без вступления начал:

– Мой отец большой ученый и очень авторитетен в Испании, Каталонии и Стране Басков. Я, когда тренировался по твоей тетради, нашел там черновик твоей, наверное, речи про дискриминацию слабых, средних и обделенных даром магов и опасность последующей обратной дискрими-нации… Отец проводит исследование как раз на схожую тему. Думаю, вам интересно будет пообщаться.

Диего ответил ему своим характерным спокойным, даже в некоторой степени скептичным взглядом. Чтобы Алва, еще несколько дней назад выставивший его за дверь, теперь откровенничал с ним в тихой библиотеке, еще и приглашал познакомиться с отцом? Вывод прост: ему что-то от Диего нужно, только и всего. Самому Диего нужно было опробовать на Алве способ связи и, конечно, продолжить занятия, как бы тяжело не было обучать баска.

– Оплата? – сухо поинтересовался он.

– В обмен на совместные занятия.

– И все?

– И все.

– Хорошо.

На следующее же утро Диего пригласил Алву на совместную тренировку. Как выяснилось, не по магии.

– Мы разве не в класс? – Алва не без удивления оглядел тряпичный мяч и спортивную одежду Диего.

Таким он португальца еще не видел. Оказалось, помимо высокого роста д’Алмейду обладал еще и весьма атлетическим телосложением.

«Наверняка еще и капитан школьной команды», – подумал Алва и поморщился от идеальности мага.

Выбравшись на покрытое утренним туманом поле, Алва нетерпеливо отбросил посланный ему мяч:

– Брось, мы не играть сюда пришли!

– Вообще-то играть.

Диего олицетворял собой полнейшую невозмутимость, угрожавшую очень быстро обозлить и без того давно неспокойного баска. Приняв отброшенный Алвой мяч, Диего продемонстрировал искусную чеканку на одной ногу.

– Что тебе от меня надо? – тон Арригориаги в противовес ему был пламенным, – в дружбу даже под угрозой костра инквизиции не поверю. А ну выкладывай!

Диего подбросил мяч вверх, принял его на грудь, сделал новую скидку вниз и пробил низом в дальний створ ворот. Алва, которому тоже было что показать, ловко упал, перекрывая ход мячу и ловя его в мертвое кольцо рук. Баск выпрямился, в глазах его загорелся огонь. Установив мяч чуть поодаль от себя, Алва как следует разбежался и послал его ударом от ворот, всем своим видом показывая нежелание играть. Лед против пламени, Диего вернул его обратно так быстро, что Алва даже не успел вдохнуть.

– Тебе бы поучиться самообладанию. Без него не выйдет ни одно заклинание, тем более народное.

– Да причем тут какое-то самообладание! Я не хочу играть с тобой в мяч! – взорвался Арригориага, отбивая новый удар по воротам.

Диего же чудесным образом совмещал ровное дыхание, холодный серьезный взгляд и способность одновременно спокойно разговаривать и быстро перемещаться по полю.

– Я буду учить тебя только тем заклинаниям, надобность которых лично для себя ты сможешь мне объяснить. Просто «хочу» не объяснение. – Диего с нескрываемым наслаждением наблюдал за пожаром возмущения в глазах скачущего, будто горный козел, в воротах Алвы, и продолжал, чеканя вместе с мячом то, что осталось от выдержки баска. – Теперь о том, что мне нужно от тебя.

Диего пробил в верхнюю девятку ворот, без шансов для беспомощно взлетевшего за мячом Алвы. Мяч, закручиваясь, ударился в сетку ворот, едва не прорвав. Беспомощно вытянувший руку баск, ударил лицом в грязь, причем не фигурально, а вполне материально. Проклятая гравитация.

– Помнишь тот вечер, когда вы с Науэлем, по-моему, обсуждали альтернативные способы коммуникации на расстоянии помимо гномьей почты? – спросил Диего, нарочно подойдя вплотную к еще не успевшему подняться земли баску. «Поверженный» теперь был вынужден смотреть на него снизу вверх, приподнявшись на локте. Диего выдержал торжественную паузу, давая себе время насладиться видом измазанного в траве и земле, раскрасневшегося негодующего Алвы, чем подпитал и без того готовую подняться огненную стену мести Арригориаги.

– Да помню, на память жалоб еще не было, – Алве невероятных усилий зажать в голове мысль, что он не имеет права превратить Диего в горстку пепла, так как тот нужен его отцу.

– Что ты знаешь о временах семьи Кабрера, что основала наш мир и впоследствии разбрелась по разным континентам, формируя новые семьи, фамилии и кланы? Можешь припомнить, как они общались между собой?

– Вероятнее всего, словами через рот, – дал волю иронии озлобленный Алва, садясь на газоне и только теперь понимая, как глупо выглядит на грязной траве в порванных замаранных брюках. Зажав мяч между ног, он машинально гладил его.

– Очень находчиво. Значит, ты не знаешь. Ничего, простительно. Раз не знаешь, слушай. Кабрера и другие члены его семьи, чтобы общаться друг с другом не вербально, пользовались огненной связью. Они были огнемагами, это ты должен знать, и использовали свой огонь, чтобы через него передавать друг другу мысли, а иногда и чувствовать друг друга.

Алва рывком поднялся и дерзко посмотрел в глаза напыщенному португальцу. Кто бы сомневался, Диего это не Науэль и не Джозо, которым проще думать, что огнемагов нет, потому что они запрещены. И от Диего, способного запомнить, как именно лежала его тетрадь с записями, не могли укрыться игры Алвы с огнем. Смысла представляться не было.

– Ты хочешь проверить на мне, работает ли этот способ связи до сих пор? Так и знал, что все новое это хорошо забытое старое! Значит, хочешь толкнуть это в массы как свое изобретение и озолотиться? А я типа первый пользователь твоего гениального изобретения?

Теперь уже пришел черед Алвы наблюдать как леденеет от гнева взгляд Диего. Португалец стоял, прямой и высокий как скала, казалось, будто обледенел изнутри – ни один мускул не двигался на его лице.

– Дедукция это точно не про тебя, Арригориага. Впрочем, индукция тоже. Но этого и не требуется. Все, что требуется – короткий ответ. «Да» или «Нет».

– Да.

Алва не видел для себя ничего плохого в огненной связи, точь в точь как Диего не усмотрел ничего плохого во внезапном предложении познакомиться с Арригориагой-старшем, придерживающимся схожих с Диего взглядов. Они отошли к трибунам, присели друг против друга и уставились друг на друга так, будто собрались выяснить, кто кого переглядит.

Алва не проронил ни звука в течение всей процедуры, Диего поморщился, ощущая себя как будто слегка простуженным, насколько вообще способен простудиться маг льда. Теперь, внутри себя, рядом с привычным льдом, он ощущал чужое тепло, которое неизменно превращало часть льда в воду, тем самым вызывая легкое першение в горле и кашель.

Симптомы простуды, к удивлению Диего стремительно развивались. Возвращаясь с поля, он уже едва находил силы передвигать ноги, в то время как Алва чувствовал себя наоборот прекрасно: злоба и раздражение улеглись при соседстве с приятной прохладой, и во всем его организме воцарилась гармония.

Глава 8

По дороге в здание школы Арригориага удивлялся, что установление связи прошло относительно неплохо. Непривычное состояние холода внутри, конечно, присутствовало, но Алва, думая о том, как отреагирует собственный огонь на чужеродную магию, ожидал гораздо худшего. Поднимаясь к себе в комнату, он не переставал прислушивался к огню, но внутреннее пламя вело себя тихо, лежало, свернувшись, где-то в солнечном сплетении.

– Всем привет! – поздоровался он с полным собранием соседей, – Если кто собрался покинуть это нору, советую поторопиться, скоро дождь будет.

Джозо, лениво листавший учебник, взглянул холодно.

– Ты знаешь, что ты неубедителен? И как прошла ваша тренировка с этим португальским выскочкой?

– Если так тренироваться каждый день, то я точно не выживу. Он меня измотал.

– Ты уверен, что дело только в тренировке? – голос Джозо был тихим, тягучим и зловещим. – По-прежнему хочешь, чтобы он тебя учил непонятно чему? Он научит.

– Я по его лекциям хотел учиться, – скупо бросил Алва, доставая из шкафа чистые вещи. – У нас программы в школах разные. Кажется, все это мероприятие и было организовано для культурного обмена, или я опять по своей неопытности ошибся?

После ссоры на лестнице разговаривать с соседом не хотелось даже на мирные темы, но что удивительно, тон Джозо, как и сам маг со своим окружением больше не трогали баска настолько, чтобы раздражать.

– Опять бежишь к португальскому дружку? – подал голос со своей кровати Науэль. – Смотри, от него чего угодно можно ожидать. Ты правда веришь таким людям?

– Да каким таким? – Алва старался говорить небрежно, упорно игнорируя опасную враждебность в голосах. – Не вижу я в нем ничего страшного, кроме очень завышенной самооценки. Что вы так на него напустились? Тоже мне, нашли зло мирового масштаба. Он такой же, как и мы.

Джозо прищурился. Встал, с деланной ленцой потягиваясь и прислонился к двери, показывая, что разговор окончится тогда, когда именно он сочтет его оконченным, что так просто Алва из комнаты не выйдет даже в душ.

– Он такой же, как и мы. Просто иногда он читает и использует то, что не проходят ни по одной из магических программ. И использует не по делу, я уверен. Какое право он имеет так смотреть на всех? Словно он лучше нас. Ничего, стоит поймать его португальское величество на темных делишках, и его вышвырнут из школы. И всех его подельников тоже.

– Я не заметил вокруг него никаких подельников, а вот ты их себе подобрал явно не с барского стола, – Алва бросил выразительный взгляд на мгновенно севших Чиро и Науэля, подумав, что ему стоит одного щелчка пальцев превратить их всех в пепел.

– Ты очень восприимчив к давлению, Алва. Не хотелось бы, чтобы на тебя слишком повлияла его компания. Ты должен быть собой, а не его мальчиком на побегушках.

– Если я восприимчив к давлению, Джозо, и тебя очень волнует забота сберечь меня от этого давления, то заткнись и прекрати давить. – Баск сгреб наконец одежду и направился к выходу. Несмотря на разницу в возрасте, он был намного выше старшекурсника и теперь намеревался воспользоваться своим преимуществом, чтобы пройти туда, куда ему надо. Подойдя почти вплотную, он заставил себя смотреть в глаза Джозо сверху вниз, как никогда не вел себя с низкорослыми людьми.

– Я никогда не буду чьим-либо щеночком, Джозо. Щеночком, игрушкой, средством для достижения целей. Ни твоих, ни его, ни чьих-либо еще. А теперь отойди, пока я тебе не помог пинком.

Слегка подвинув плечом низкорослого студента, Арригориага вышел в коридор. Рука, спрятанная под ворохом чистой одежды заметно дрожала.

Уже в душевой он сообразил, что не узнал у Диего самого главного – а как использовать установленную связь для общения. Меж тем, как Алве, открывшем в себе ту новую твердость, надменность и ледяное принятие факта, что он действительно способен спалить своих соседей заживо, немедленно требовалось выговориться. В полной беспомощности, баск принялся оглядываться и не придумал ничего лучше, как просто смотреть внутрь себя, на то место, где ощущался прохладный сгусток чужеродной магии. Смотреть и думать так громко, как только был способен.

– Диего, ты слышишь? Ты здесь? Мне очень нужна помощь!

Д’Алмейду мирно сидел на лекции, когда прямо в голове заорал голос баска.

– Тебя там убивают? Зачем так орать, Арригориага? Уроки вообще-то идут, а ты орешь в моей голове, а не на улице! – португалец в раздражении посмотрел на кляксу, которую поставил в своем конспекте.

– Прости, прости пожалуйста, – затараторил баск, – но тебе будет нужно найти сегодня время для разговора. Там, где никто не помешает.

Диего морщился. Эмоции и переживания баска, ощущалась им сами намного явственнее, чем он представлял в теории. Более того, при общении по связи, он ощутил себя так, будто весь класс разом наполнился грелками, выставленными в максимальный обогревательный режим.

– Послушай, – обратился он к Алве, – прямо сейчас я никуда не могу пойти, потому что в отличии от тебя, я не гость школы, а её студент. У меня есть учебный план, и он строже твоего. Мы встретимся вечером после занятий, в саду близ теплиц лечебных трав. Они напротив Мрачной Башни.

– Хорошо! До встречи! Еще раз извини, что кричал у тебя в голове.

После отбоя по связи ощущение нагревающих его со всех сторон грелок прошло, и Диего продолжил записывать в тетрадь лекцию. Тему он давно уже изучил самостоятельно и записывал лишь для того, чтобы избежать вопросов преподавателя и очередной конфронтации с классом за позерство и зазнайство. Каникулы Диего обыкновенно тратил на самостоятельное изучение содержания учебной программы, поэтому к середине учебного года успевал окончить запланированный на год курс досрочно, а освободившееся учебное время распределял на освоение факультативных дисциплин для старших курсов, куда вход был открыт лишь по особому допуску, который у Диего, разумеется, был, ибо не было ни одной отличительной вещи, которая у него бы не была.

Все, что он успел изучить о связи, говорило о том, что эмоции передаваться не должны, если собеседник сам не хочет их передать. Лишь информация, очищенная от всех чувств, точная и холодная. То, что он почувствовал во время первого сеанса связи, португальцу совсем не понравилось. Возможно, это можно было списать на внезапность, но Диего отбросил эту гипотезу. Во времена Охоты На Ведьм маги тоже не могли запланировано предупреждать друг друга о рейдах инквизиции.

Перед тем, как идти на встречу с Алвой, Диего зашел в свою комнату разгрузить сумку и переодеться. На своем письменном столе он обнаружил письмо с печатью и забрал его с собой. С баском они встретились в беседке, стоящей между теплицами лечебных трав и тропой к Мрачной Башне. Алва вкратце пересказал неприятную сцену в комнате, но португальца особо не впечатлил.

– Почему ты вообще обращаешь на них столько внимания? – спросил он. – Слушаешь, да еще и позволяешь ввязать себя в разговор. Почему бы тебе просто не игнорировать законченных идиотов? Их послушать, так я серийный убийца.

Алва молчал, думая как бы объяснить португальцу, что он никак не может позволить себе ни ссор, ни стычек до конца фестиваля, а сдерживать огонь становится все труднее? Диего ему нужен, тут даже и сомневаться не приходится, но, если так пойдет дальше, пламя выйдет наружу и быть беде.

Диего принял молчание за знак того, что его внимательно слушают и внимают и продолжил:

– Не надо вообще им отвечать. Я понимаю, ты сейчас начнёшь протестовать, но я все-таки скажу. Нельзя усидеть на двух стульях, нельзя играть на две команды. Ты уже сделал выбор. Абсолютно правильный, потому что за такими как я – будущее. Не пытайся угодить ещё и тем, кто за бортом.

Менторский тон и переливающее через борт количество напыщенности взбесило Алву моментально, не говоря уж о том, что он не лекции сюда слушать пришел.

– За какими такими? – воскликнул он. – Я не знаю, какой ты. И сидеть на двух стульях это не моё. Ты меня не знаешь. Ты позерствуешь, Диего. Создаёшь образ. А что под ним? – Алва кивнул в сторону виднеющегося здания школы. – Им достаточно твоего образа. А мне этого мало. Мир всегда будет биполярен. Но нам выбирать, кого назначать врагом. Ты выбрал, они выбрали. И я выбрал. Ты мыслишь слишком старыми понятиями. Но… но я сейчас не про это. Я стараюсь игнорировать, просто мне это сложнее, чем, скажем, тебе.

Алва подсел поближе и тихо покаялся:

– Я ведь огнемаг, я реагирую на все острее, мне труднее сдерживаться. И я боюсь, что однажды могу не сдержаться.

– На сколько сильный ты огнемаг? – взгляд Диего стал изучающим.

– Не знаю, – честно ответил Алва. – Огонь под запретом, так что его силу толком никто не измеряет.

– Знаю, знаю, – рассеяно покивал Диего, – и знаю, что нужно сделать. Но тебе нужно продержаться до моего возвращения.

– До какого еще возвращения? – насторожился Алва, – ты уезжаешь с фестиваля? Сейчас? Когда у нас столько дел? Когда ты наобещал мне занятия и так ни одного и не провел? И надолго, позволь узнать?

Диего брезгливо поморщился несдержанности баска. Ему бы в голову не пришло вести себя так с малознакомым человеком.

– Ненадолго. Возможно, на пару дней. Про занятия я помню, но у меня и свои дела есть. Разберусь со своими, займусь твоими. Мне нужно домой. Не знаю, сколько меня не будет, несколько дней. А ты пока постарайся не натворить дел. И еще…

Он задумался, расправляя складку на колене форменных зеленых брюк. «Огнемаг, который не может контролировать свой огонь, и не знает насколько силен»…

– Ты знаешь такое растение «драконий язык»?

Баск недоуменно фыркнул. Чего-чего, а вот разговора о цветах он точно не ожидал. Не от Диего так точно.

– С длинными красно-оранжевыми цветами? Знаю, конечно. Он у нас в горах растет. Может, и тут можно встретить, это тебе виднее, – Алва не удержался от сарказма, – ты, видно, знаток ботаники.

– К моему приезду собери несколько штук.

– Тебя с букетом, что ли, встречать или может сразу дорожку из цветов? Самомнение у тебя, конечно!

– Тебе сложно?

– Нет. Хорошо, как изволите, ваше будущее величество. А что тебе в них?

Диего предпочел не услышать вопрос. Встал, отряхивая и без того идеально чистую форму.

– Отлично. Сегодня вечером я отбуду. Если будет происходить что-то, достойное моего внимания, держи меня в курсе. И не ори больше так, у меня чуть голова не взорвалась.

– Договорились, – кивнул Алва, про себя думая, что пару-тройку дней-то точно продержится. Тем более, раз Диего не будет рядом, соседям не к чему будет придраться.