Текст книги "Тайны Эдема"

Признаться, подобное мне в голову не приходило. По сути, трезвых, не навеянных сиюминутными эмоциями и впечатлениями, идей у меня не имелось. Зато подозреваемых хоть отбавляй – целый дом набился.

–Отравление – женский метод. Так говорят.

–Любишь детективы?

–Только в кино и книгах.

–И только с хэппи-эндом?

–Скверных историй и в жизни хватает.

–И то верно.

–Так, почему киностудия?

–Для всего нужна причина, – пожал он плечами. – Говоря на языке сыщиков – мотив.

–Любовь?

–Проще, – усмехнулся он. – Деньги.

Логика Глеба была понятна. История стара, как мир. Убийца позарился на чужое. Следуя на поводу у собственной алчности пролил чужую кровь.

Но остался не с чем. Столь желаемое богатство (а в данном случае, киностудия – львиная доля всего наследства) ушло к другому. Причем, вполне законно и непоправимо.

Примечательно другое. Будь мотивом преступления любовь или алчность, круг подозреваемых не менялся. Любая из жен Давида могла унаследовать киностудию. Так же, как и сестра.

–Они все зависели от него, так? Я имею ввиду, в материальном плане.

–Я бы так не сказала. По словам Стеллы, клиенты купают ее в деньгах. Лика, если верить прессе, не только одна из самых многообещающих актрис, но и в числе самых высокооплачиваемых. Ольга и Юлька работают на киностудию, верно. Но, если что-то не заладится, Юлька без труда найдет аналогичную должность. Она, что называется, нарасхват. Ольга? Не знаю, если честно. Наверное, за столько лет на высокой должности что-то скопила.

–Зависят, причем полностью, – кивнул Глеб. Усмехнулся моему недоумению. – Каждая из них в фаворе, уверенно стоит на ногах, получает солидные деньги. Но одно слово отца и все лопается как мыльный пузырь. Фортуна медиума изменчива. Сегодня верующие предпочитают одного пастыря, завтра – другого. Покажи им новый фокус или просто намекни на него, перебегут в миг. Отцу такая штука под силу. По сути, чтобы разрушить ее карьеру, ему бы даже с дивана не пришлось подниматься. С Ликой тоже самое. У нее есть роли и контракты, пока он того желает. Супер-профи Юлька – стопроцентная безработная, если он даст ей плохую характеристику. Кому нужен пиарщик с подмоченной репутацией? А Ольга…С ней и того проще. Она достигла пенсионного возраста. Киностудия на общих основаниях может проститься с ней в любой момент. И тогда останется только проедать запасы. Если они есть, конечно.

–Ты жесток.

–А ты наивна.

–Давид не поступил бы с ними так.

–Блажен, кто верует. Ты понятия не имеешь, кем был мой отец. Видишь только то, что он желал тебе показать.

–А ты? Ты знаешь его?

–Достаточно, чтобы жить реальностью, а не иллюзиями.

–Я не буду с тобой спорить. Но и ты меня не разубедишь.

–Даже и пытаться не стану. Ты прозреешь сама. Причем, довольно скоро. Ведь уже многие вещи кажутся тебе не теми, что были еще вчера. Не так ли?

Я отвернулась в досаде. Глеб усмехнулся. Ну и самомнение!

–В таком случае, можешь и меня в свой список смело внести. Ведь, пожалей он, я бы тоже лишилась работы и, как следствие, источника дохода. Чем же не повод для убийства?

–Нет, ты – не вариант.

–Это почему еще?

–Слишком просто.

Не выдержав, я стремительно зашагала вдоль берега. Я надеялась, что Терновцов-младший, побоясь уронить корону, не пойдет за мной. Но ошиблась. Он шел со мной рядом и поглядывал с раздражающей улыбочкой. Примерно как на нерадивое упрямое дитя, что совсем не хочет слушать взрослых.

Я резко затормозила. Развернулась к нему и сжав руки в кулаки, сказала:

–Как же ты меня бесишь!

Он вовсе не обиделся. Чуть склонил голову на бок и посмотрел с интересом. Ветерок растрепал его непослушные темные волосы.

–Если хочешь, можешь на меня наорать.

–Зачем это? – растерялась я.

–Полегче станет.

–Не станет, -пробурчала я и уже не несясь поплелась дальше.

–Продолжим? – уточнил он. Я вяло ответила:

–Валяй.

–Итак, я убежден, что все дело в деньгах. Деньги – это киностудия. Соответственно, завтра мы туда и наведаемся.

–Мы?

–Я и ты. Ты и я. Мы.

–Юлька и Ольга знают куда больше о тамошних делах и пользы от них несравнимо больше.

–Нет. Я все решил. Мне нужна ты.

–Решил? Круто. Я вот нет.

–Еще как. Ты свой выбор сделала уже давно. Скажешь, нет?

Я бы многое могла сказать, но увидела из-за его плеча Юльку, пробирающуюся по лесной тропинке к нам. Глеб проследил мой взгляд и тоже ее заметил. Подмигнул мне и направился обратно в особняк.

Я же ждала, пока приблизится Юлька. И радовалась тому, что у меня есть пара минут на передышку.

–Что ему надо? – сразу бросилась в бой Юлька.

Глеб уже был довольно далеко и слышать ее не мог. Также, как и видеть. А не то пришлось бы ей прятать свою сердитость куда подальше, да надевать улыбку получше.

–Фу, как грубо. Все ж таки твой новый работодатель.

–Вот ведь засада, – поморщилась Юлька. – Как думаешь, он будет вмешиваться в дела киностудии?

–Ни малейшего понятия.

–Надеюсь, нет. У него и своих забот должно хватать. К тому же, он в России то толком не бывает.

–Родина всегда рада своим подданным.

–Вот столкну тебя сейчас в реку, будешь знать.

–Два убийства за неделю – перебор.

–Балда, – выдохнула Юлька и повисла на моей руке. – Уволят меня, а?

–Тебя это пугает?

–Не особо, – подумав, сказала она. – То есть, будь Давид жив, я бы убивалась. А так…Есть столько сфер, где я еще не побеждала.

–Радикально.

–Сама удивляюсь. Но это вовсе не значит, что я схожу с дистанции. Не собираюсь уступать этим курицам. Чтобы не задумал Давид, я узнаю об этом первой.

–Ура.

–Чего ты злишься?

–По-твоему, я должна радоваться, что стала подозреваемой в убийстве?

Юлька нахмурилась. Но даже ее изворотливости не хватило на то, чтобы перевернуть имеющиеся факты.

–Разберемся.

–Мне бы твою уверенность.

–Скажи лучше, чего от тебя хотел блудный сын?

–Не называй его так. Это…обидно.

Юлька нахмурилась и посмотрела с подозрением.

–Даже не думай в него влюбиться. Это не для тебя!

–Любовь не для меня?

–Игра в любовь. Это, знаешь ли, искусство. Не умеешь – не берись.

–Я ни во что играть не собираюсь.

–Вот-вот. А он? Яблоко от яблони…

–Тебе больше побеспокоиться не о чем?

–Ты моя единственная подруга. О ком еще мне беспокоится? Ведь такой наивной дурехи днем с огнем не сыскать.

–Моя очередь кидать тебя в реку.

–Я серьезно. Этот парень…Он взял многие таланты своего отца. Но он – не Давид. Глеб опасен. Он, знаешь ли, из породы крупных хищников. В пушистых лапах неминуемая смерть.

–«Король Лев» пересматривала?

–Ну что за наказанье? – возмутилась Юлька. – Я серьезно, а ты все шутишь!

–Раз серьезно, то давай поговорим о мышьяке. Кто, по-твоему, мог подсыпать его Давиду?

–Любая из кобр, – безапелляционно заявила Юлька. – Русика бы я тоже со счетов не сбрасывала. Они ведь крепко поссорились. Что практически невозможно, зная нрав Давида. И все Ольгин сынуля сумел его допечь. Видать, повод был не хилый.

–Он украл картину, – вздохнула я, выдавая чужую тайну. – Айвазовского. Из коридора на втором этаже. Не просто украл, а заменил на подделку. Вместо покупателей, он нашел переодетых полицейских. Его арестовали. Давид и Нина замяли дело.

–Охренеть, – выдохнула Юлька, пытаясь осознать услышанное. – Почему я об этом не знала?!

–Давид просил никому не говорить. Но сейчас это не имеет смысла. Следователи, конечно, в курсе.

–А ты уверена, что раньше поганец нас не обкрадывал? – заволновалась Юлька. – Попался он сейчас, но вхож в Эдем был многие годы!

–Не уверена. Давид больше не поднимал эту тему, мне и вовсе было не интересно.

Юлька замолчала и ускорила шаг. В отличие от нее, я в марафонах участие не принимала, оттого довольно скоро отстала. Но растущую дистанцию она не замечала и неслась вперед. Я не мешала, ожидая с интересом, когда она заметит мое отсутствие. Случилось это не скоро, оттого пришлось ей довольно долго возвращаться.

–Могла бы и окликнуть.

–Ты так красиво бегаешь. Просто глаз не оторвать.

–Не обижайся, мне на ходу всегда лучше думается.

–И что надумала?

–Нужно изучить содержимое конвертов.

–В адвокатской конторе не насмотрелась?

–Это не то, – отмахнулась Юлька. -Мы все тогда были на эмоциях. Мозги поотшибало напрочь.

Идея показалась мне здравой. И вполне выполнимой, поскольку не имелось сомнений, что в чужих конвертах хотелось покопаться всем. Включая меня.

Я посмотрела на часы. Как и во многих больших домах, Эдем жил по расписанию. Ужин, если Любу не просили о другом, начинался в шесть. Будто прочитав мои мысли, Юлька ухватила меня за руку и потащила к особняку.

–Если что, я и сама ходить умею.

–Считай меня буксиром, а то вечно где-то позади плетешься.

–Цапля.

–Зануда.

Без пятнадцати шесть мы ввалились в особняк. Я изрядно запыхавшись. Юлька, как ни в чем не бывало, сияя улыбкой. Отдышавшись и приведя себя в порядок, я вошла в столовую. Окна были открыты. Вечернее тепло и ароматы сада наполнили пространство. Но вряд ли кто заметил очарование вечера.

Все были в сборе и даже успели начать трапезу. Кивнув присутствующим, я неторопливо прошла через всю комнату. За столом оставалось всего одно незанятое сервированное место – ближе всего к пустующему стулу Давида.

Демонстративно положив распечатанный конверт рядом с тарелкой, я приступила к ужину.

С моим появлением хилый разговор загнулся окончательно. Вдовы переглядывались. Русик нервно потел. Нина была ко всему безучастна. А Глеб, напротив, наблюдал с интересом.

Первой не выдержала Лика. Резко поставив бокал с вином, да так, что несколько слишком похожих на кровь капель упали на белоснежную скатерть. Спросила с вызовов:

–Зачем ты притащила эту гадость?

–Почему же сразу гадость? – фыркнула я. – Как-никак, это подарок.

–Да такими подарками…

Лика осеклась. Бросила быстрый взгляд на Глеба и примолкла, отвернувшись в досаде. Остальные напряженно следили за происходящим. Никто не вмешивался, скрыть интерес и вовсе не пытался.

–На самом деле, -вкрадчиво начала я. – Я хотела предложить вам обсудить все по-семейному.

–Как-как? – презрительно переспросила Ольга. Я любезно пояснила:

–В кругу семьи. Не вынося сор из избы.

–А когда ты успела стать частью семьи? – зло сверкнула глазами она.

–Я и не стала, – ничуть не обиделась я. – Это оборот речи, призванный разъяснить собравшимся мою идею.

–Умная, да? – прошипела Ольга и наклонилась в мою сторону, будто готовясь броситься.

Глеб нарочито громко кашлянул. Пылая гневом она обернулась к нему, но неожиданно сникла под взглядом Терновцова-младшего.

–Мы можем и дальше делать вид, что ничего не происходит, – ободренная бессловесной поддержкой, продолжила я. – Или попробовать со всем разобраться, не дожидаясь, пока толпы журналистов соберутся подле стен Эдема.

–Я ни в чем разбираться не собираюсь, – отрезала Ольга. – Мне и так все предельно ясно.

–Да? – усмехнулась Лика. – Может, скажешь тогда, кто убил моего мужа?

–Мужа, – презрительно скривила губы Ольга. – Какая ты ему жена?! Так, одна из…

Закончить фразу она не успела. Глеб всего лишь опустил ладонь на стол, а тот возьми и подпрыги, да со всеми приборами разом. Зато все разом пришли в чувство. А тишина настала…

–Я не предлагаю расследовать убийство, – пока присутствующие не опомнилась, вновь взяла слово я. – Этим должна заниматься полиция. Не мы. Полагаю, это очевидно каждому.

–Тогда чего ты хочешь она нас? – взвился Русик.

–От тебя – ничего. Ты за бортом, – пожала плечами я. – Остальным присутствующим предлагаю не шастать по Эдему в ночи, а подумать совместно над загадкой Давида.

–Уж как-нибудь без чужой помощи обойдусь, – надулась Ольга и сложила руки на груди.

Разубеждать кого-либо или уговаривать я не собиралась. Сие дело добровольное. Но и отступать при первой же кочке не хотелось.

–Что ж, может и к лучшему… Тогда сегодня всем предлагаю остаться здесь. А завтра по домам.

–В смысле? – ахнула Лика.

–В прямом, – пояснила я. – Я хочу взглянуть на яхту, что оставил мне Давид. Пока меня не будет особняк постоит закрытым.

–Ты что же выселяешь меня из собственного дома? – не веря собственным словам, спросила Лика.

Юлька с усмешкой (ей явно нравилось происходящее) напомнила:

–Уже не твоего. Эдем принадлежит Лизе. И она ясно дала понять, что гостям пора выметаться.

–Ты не можешь так поступить!

–Уже. Выезд завтра до двенадцати.

Стелла с шумом поднялась и сказала громко:

–А я, пожалуй, останусь. Поразгадываю шараду, – подмигнула мне украдкой и добавила. – Принесу свой конверт. Посмотрим вместе.

Ее жест послужил командой к действию для остальных. Один за другим они покидали столовую и возвращались из спален с конвертами. Не ушли лишь Русик и Глеб. Признаться, я была рада, что Терновцов остался в столовой. Русика, с его эгоцентричностью и неконтролируемыми эмоциями, я все же побаивалась.

Глеб не ушел, так как содержимое конверта все это время было при нем. Он, беря с меня пример, положил ключ на стол. Остальные поступили также. И все замерли, не решаясь сделать следующий шаг.

–По часовой пойдем или против?

–Пошли по часовой, – кивнула Юлька.

Я протянула свою дневник Стелле. Принцип домино сработал безотказно. Спустя некоторое время каждый из нас изучил в мельчайших подробностях дары Давида.

Завещанный Глебу ключ был размером с ладонь. Искусная работа. Причудливая форма – две виноградные лозы переплетали стержень и головку ключа по кругу, а в середине ее камень изумительной огранки. Сапфир глубокого синего цвета, конечно же, был поддельным. Но благодаря безукоризненной огранке выглядел он великолепно. И все же, к чему должен был подойти этот ключ не понятно было совершенно. Исходя из размера, он мог открыть как дверь, так и шкатулку. А мог служить обычным сувениром, выполняя исключительно декоративную цель.

Открытка Нины – одна из тех, что печатались в царских типографиях в первые годы двадцатого столетия. Невинный и прекрасный ангел с грустным, но одухотворенным лицом, взглядом полным надежды и веры, простирал руки к небу. По нижнему краю изящная надпись «Прощение». Получив открытку, я поспешила передать ее дальше. Отчего-то мне было тяжко смотреть на ангела. И гадать, за что прощал Давид свою сестру?

Мужская антикварная бритва Юльки на поверку оказалась новоделом. Однако красоты ее это не уменьшило. Бритва складывалась в двое. Верх выполнен из стали и остра была как дамасский кленок. Сходство добавлял и замысловатый орнамент по всей длине лезвия. Низ выточен из красного дерева. Никакого убранства. Только инициалы «ЮА». Юлия Александрова. Причем буквы казались до боли знакомыми и походили на почерк Давида.

Монета Ольги вполне могла бы стать частью добычи какого-нибудь пирата. Но только сказочного, ибо не смотря на нарядность, ценности она не имела. И даже не принадлежала ни одному из известных миру государств. Ни прошлого, ни настоящего.

Издание Ветхого Завета, оставленное Стелле, букинистической ценности не представляло. Но явно было очень дорогим и, судя по информации за кожаной обложкой, тираж составлял малое количество экземпляров. Пожалуй, в свою библиотеку Давид бы его не приобрел.

Флакончик Лены в ручную выточил неизвестный мастер из горного хрусталя. Дивная вещица. Но что находится внутри я так и не поняла. Порошок бурого цвета не вызывал у меня никаких ассоциаций. Зачем он ей нужен никто даже не пытался понять.

Но никого не задели дары Давида так сильно, как Лику. Нитка бус, оказавшаяся самой дешевой бижутерией, что продается в любом переходе метро. Да еще и порванная. Что она должна была думать об этом? Что он хотел сказать ей?

Подперев подбородок рукой, я вздохнула и вынужденно признала поражение. Точнее, временное отступление.

Признаюсь, я всерьез верила, что, если собрать все содержимое конвертов воедино, то головоломка сложится. Но этого не произошло. Что вместе, что врозь, все эти безделицы напоминали никому не нужный хлам. И проще всего было махнуть на эту ересь рукой и сосредоточиться на чем-то действительно стоящем внимания.

Проще? Нет сомнений. Возможно ли? Ни единого шанса. Ведь дело касалось Давида. А он и после смерти был важнее важного для каждого (почти), кто присутствовал в этой комнате.

Лика резко поднялась и заявила:

–Я в этом фарсе больше участвовать не собираюсь! Лично мне вполне очевидно, что Давид спятил, раз затеял все это. Или ты, -ткнув в меня наманикюренным пальчиком, зашипела она. – Дала ему неправильную дозу и он в конец оторвался от реальности под действием лекарств! Не удивлюсь даже, если все это – твоя идея, а не его! Но что совершенно точно, так это то, что весь этот хлам ничего не значит! Горячечный бред умирающего старика и только!

Громко цокая высокими шпильками, она ринулась к себе. Однако перед уходом не забыла аккуратно сложить в конверт блестящие бусины и забрать с собой.

Ее выпад послужил сигналом к действию для остальных. Пряча глаза, они стали собирать свои конверты и разбредаться по комнатам.

Когда в столовой остались только я, Нина, Глеб и Лена, последняя сказала:

–Не обращайте внимания на ее слова. Лика очень переживает. Очень.

–Как и все мы, – сухо сказала Нина и не сдержав раздражение бросила салфетку на стол.

Старания Любы пропали даром. К ужину сегодня никто даже не притронулся. Я вернула Глебу ключ, который по какой-то причине, больше всех вещиц не давал мне покоя.

–Простите. Я действительно думала, что, если собрать все воедино, то это сработает. Сложится как мозаика.

–Сложится, – спокойно сказал Глеб. Странно, но его уверенность не то, что не пошатнулась. Напротив, окрепла. – Когда соберем все элементы.

–А сейчас у нас не все? – удивилась Лена.

Я вспомнила конверт, что держала в день похорон. Но даже не подумала сказать о нем присутствующим.

Глеб оставил Ленки вопрос без ответа. Попрощался с нами и отправился провожать Нину до ее дома. Уверена, Терновцовым было что обсудить в узком семейном кругу.

Я отправилась к себе. Этот день окончательно меня вымотал. Приняв душ, я с наслаждением забралась под одеяло. Машинально взглянула на дисплей телефона.

Пропущенная СМС. Номер незнаком. Открыв сообщение, я прочитала: «Помогу в решение проблем любой сложности. Конфиденциальность гарантирую». Перечитав его еще раз, я подивилась новой тематике спама. Обычно предлагаю кредиты и косметические услуги. А теперь непонятно что, зато конфиденциально.

Зевнув, я перевернулась на другой бок и сладко заснула.

Проснувшись посреди ночи, я села в постели и прислушалась. К окружающему миру, своим ощущениям.

Непонятно. Отчего так тревожно? В плену ли я пугающего сна? Что снилось мне не помню, но страх чувствую каждой клеточкой. Или, может, мне не показалось? Шаги под окном, странные шептанья, мелодичный ритм ударов…

Сердце еще испуганно колотилось, но сонная одурь отпустила. Нет, не показалось. В саду действительно происходит что-то странное. Неужели кто-то проник на территория особняка?

Или напротив, спешно покидает Эдем?

Отшвырнув одеяло, я ринулась к окну. Сейчас в Петербурге царили белые ночи. Но даже во время, когда ночь светла как день, случалось пару часов, когда тени брали верх.

Я тревожно вглядывалась в знакомые очертания сада, прислушивалась. В первое время моей жизни в Эдеме я не могла спать из-за непривычной тишины. Но никогда до сегодняшней минуты, она не казалась мне враждебной. Опасной.

Непонятное позвякивание вновь повторилось. Сомнения в том, что меня настигли галлюцинации окончательно исчезли.

Шлепая босыми ногами по коридору, я стремительно ринулась к кухне – там был ближайший выход в сад.

Тратить время на переодевание я не стала – ночная шелковая пижама цвета пыльной розы из брюк и просторной рубахи на мужской манер, позволила не отвлекаться на ерунду.

Ночная свежесть и дивный аромат непременно вскружили бы голову, но все мои мысли были о другом. В сумерках и напряженном ожидании таилась угроза. Вновь показалось, что сон и явь переплелись.

Но вдруг из-за угла особняка показалась Юлька. Наспех одетая в белый махровый халат, что надевала только посещая в бассейн, она вполне могла сойти за приведение.

Также, как и я, она испуганно озиралась по сторонам и не решалась двинуться по тропинке дальше. Особняк чудился воплощением безопасности и удалиться от него даже на несколько шагов требовало немалой храбрости.

Однако вдвоем все было не так страшно. И я поспешила к ней. Заметив меня Юлька обрадовалась и спросила шепотом:

–Ты ведь тоже это слышишь?

–Еще как.

–То есть это не глюк?

–Разве что массовый.

–А такое бывает?

–Бывает и не такое.

Юлька посмотрела на меня жалостливо и сказала:

–Я не хочу туда идти.

–И я. Пойдем обратно. Спать.

–Вот еще, – тут же возмутилась она. – Ты просто обязана сказать что-то другое. Мотивирующее, вероукрепляющее.

–С вероукрепляющим не ко мне. Бегать от проблем у меня всегда получалось лучше, чем решать их.

Юлька насупилась. Обеим было понятно, что в особняк мы не вернем. Но и решиться на то, чтобы углубиться в темноту сада, силы духа не хватало. Меж тем, ритм и шептания стали громче. Пламя огоньков явственно проглядывало поверх спрятавшихся в ночной тени пушистых кустов.

–Дамы…

Вскрикнув, мы резко одновременно обернулись. Инстинктивно надумали бежать. Причем в разные стороны. Причем Юлька вцепилась в мою руку так сильно, что ее острые ноготки оставили несколько царапинок на коже.

–Черт! – выругалась она, вновь перейдя на шепот. – Какого лешего ты из-за спины подкрадываешься? До инфаркта довести хочешь?

–Вовсе нет, – столь же тихо заметил Глеб. – Даже пугать не собирался.

–Не собирался, – передразнила Юлька. –Видать, талант врожденный.

Судя по тому, что из одежды на Глебе были лишь джинсы, он тоже покинул особняк в большой спешке. Однако в свете выглянувшей луны, было отлично видно выражение его лица. Происходящие его явно посмешило.

Не будь Юлька так напугана, она задала бы ему знатную трепку. Но сейчас здраво рассудила, что от присутствия мужчины может быть польза.

Юлька ухмыльнулась. Призрачный лунный свет прекрасно освещал фигуру Глеба, открывая взору рельеф мышц, словно отлитый из стали. Если раньше он казался ей слегка долговязым и худым, заранее уступающем во всем, включая внешность, отцу, то сейчас ее мнение начало меняться.

Потеряв всякий интерес к затянувшейся сцене и не слушаю чужую перепалку, я напряженно вглядывалась в сад. Все мои чувства были обострены до предела, но толку от этого с гулькин нос.

Разозлившись, я быстро зашагала по тропинке в сторону манящих огоньков. Юлька тут же бросилась следом. Глеб не отставал.

–Спятила? – зашипела она. –А вдруг там…

–НЛО?

–Мне не нравиться твоя язвительность.

–А мне бояться неизвестно чего.

–И все же, давай… – она быстро оглянулась на Глеба. – Попросим мужчину взять на себя…

–Будучи истинным джентльменом, он пропустит нас в пещеру первыми.

–Я совершенно не желаю быть съеденной.

–Что за стереотипы? Не ожидала от тебя.

–Это в каком смысле?

–В том самом. Женщины шли первыми, так как у них чуйка лучше.

–Твоя походу сломалась.

–Вполне может быть. Сейчас узнаем.

Резко свернув, тропинка вывела нас на небольшую лужайку, с трех сторон окруженную садом, а с четвертой крутым каменистым берегом реки.

Каждый из нас успел придумать собственную версию происходящего. А то и не одну. Но ни одна с действительностью не совпала. Оттого мы и встали как вкопанные, с придурковатым видом уставившись на Стеллу.

Одетая в длинный балахон расшитый непонятными несведущим символами, она плясала на лужайке, отбивая в бубен некий ритм. На голове ее был замысловато повязан тюрбан, расшитый камнями, отражавшими пламя огней. На запястьях и щиколотках тяжелые браслеты, позвякивающие при каждом ее движении.

Вся лужайка оказалась устлана множеством свечей. А по направлению к каждой стороне света был остановлен пылающей ярким пламенем факел.

Она танцевала ей одной известный танец, била в бубен, и что-то непрерывно шептала на незнакомо нам языке.

Что бы она не творила сейчас – вполне очевидно, нам здесь не место. Пора поскорее оставить Стеллу наедине с ее чудачествами и вернуться под свои теплые одеялки – досматривать сны.

Едва сделав шаг в сторону, я услышала строгое:

–Замри.

Не сбиваясь с ритма, она приблизилась к нам. Взяв поочередно за руку каждого, вложила ладонь в ладонь. Чувствуя всю несуразность происходящего, никто даже не подумал ей возразить. Она поманила нас за собой и мы послушно, словно малышня, поспешили следом.

Никто не понимал и, по сути, даже не слушал ее слов. Но ритм бубна отдавался в груди. Мы послушно бродили за ней по лужайке, не отпуская ладоней друг друга. Мне выпало оказаться посредине, между Глебом и Юлькой.

Все считали блажью ее действия. Но отчего-то вдруг стало на душе спокойно. И мутная вязкая смесь тяжелых и болезненных эмоций будто бы растворилась в ночном воздухе Эдема.

Когда все закончилось, мы уселись по-турецки на землю. Даже не подумав о том, что запачкаю пижаму, я села во влажную от речной влажности траву. Глеб и Юлька все также были по обе стороны от меня. Стелла села рядом с сыном Давида. причудливо сложила пальцы на коленях и прикрыла веки. Наверное нам предстояло медитировать.

Но науке сией я была не обучена. Покосившись на моих сподвижников, я убедилась, что каждый увлечен своими мыслями. Поймает ли кто Дзен али нет – не знаю. Но возможность подумать о важном обретет точно.

Мне же думать ни о чем не хотелось. Откинувшись на спину, я посмотрела в ночное небо и улыбнулась ему. Наступившие сумерки позволили увидеть звезды, столь незаметные в период белых ночей. Мне вдруг стало радостно и бесконечно спокойно на душе.

Юлька обняв руками коленки, наблюдала за огоньками и чему-то улыбалась. Ее мятежный дух не требовал, отдыхал.

Бережно поправив мои волосы, рассыпавшиеся тяжелым ковром на земле, Глеб лег рядом. Мне бы очень хотелось, чтобы присмирела бушующая в нем буря. Утихла не признаваемая им боль. Хотя бы на этот краткий миг.

Я чувствовала запах ночного сада, убирая волосы в хвост. Утром ночное приключение должно было показаться странным и забавным. Но ощущалась лишь легкость и приятная тихая радость, как при воспоминаниях о чем-то далеком и приятном, родом из детства.

В хорошую погоду было принято завтракать в одной из беседок. Чаще в сего в Речной или Сиреневой, так как они были ближе всего к особняку. Люба продолжала следовать традиции, но впервые самостоятельно выбрала место, предпочтя Речную.

Оно и понятно. Все обитатели особняка старательно обходили стороной Сиреневую беседку, будто боясь повстречаться с призраком Давида. Или напротив, не встреть его и окончательно убедиться в том, что его нет с нами больше.

Завтрак обычно был в десять. Впрочем, домочадцы частенько его прогуливали и первые утренний часы мы проводили с Давидом вдвоем.

Сегодня я и вовсе оказалась одна. Увидев накрытый стол и беседку без единой души, я тут же захотела сбежать. Обычно весь мой завтрак – чашка чая, да печенье или булочка. Я вполне могу обойтись без них или посидеть на кухне. Но Люба так пристально наблюдала за мной, будто бы от того уйду я или нет, зависело будущее всей вселенной.

Я попыталась предложить ей остаться со мной. Но, прежде, чем я успела задать вопрос, она поспешно ушла. Смотря на ее удаляющуюся фигуру, я чувствовала себя дура дурой и знать не знала, что делать. Не с завтраком, разумеется. А с наследством Давида и, в особенности с его загадками.

О том, что мне придется вершить судьбу Эдема думать и вовсе не хотелось. Признаюсь, я попыталась избавить себя от этой участи сразу же. В вечер, когда Нина и Глеб приехали ко мне, я предложила им переоформить особняк на Терновцовых. На обоих или на кого-то одного – неважно. Но оба отказались категорически. Будто бы не выполнить прихоть Давида – совершить жутчайшее святотатство.

Оставлять же Эдем на попечение вдов было уже неприемлемо для меня. Во-первых, Давид был бы против. И еще как. Во-вторых, сделай я это и навсегда бы оказалась втянутой в их бесконечную войну. Те, кто остался бы не в удел, преследовали бы меня до конца дней моих, щедро раздавая упреки и проклятья.

Не в копилку хорошего настроения был и мой вчерашний ультиматум. Угрожая вдовам, я хотела заставить их действовать, наивно полагая, что совместно мы разгадаем все на раз. Прямо там, в столовой, не покидая заставленного яствами стола. Теперь же я понятия не имела, как себя вести. Заставлять кого-либо покидать Эдем я и не думала, но слово не воробей. И сказанное они вполне могли воспринять всерьез. А, раз никто не пакует вещички, быть войне. Или осаде. Причем, я окажусь одна против всех.

–И откуда только взялась эта ненужная печаль? – усевшись напротив, спросил Глеб.

Я растерялась. И смутилась. Признаться, я даже не заметила его появления. Что было довольно трудно, раз особняк из беседки просматривался как на ладони и идущие сюда были видны задолго.

Глеб чуть склонил голову на бок и смотрел на меня с интересом. Будто бы предлагая сделать первый ход. Но из всех возможных путей я всегда выбирала прямой как линейка. И не видела смысла менять привычки.

–Ты не передумал?

–Найти убийцу отца? Нет.

–Тогда пей кофе, а я пойду позвоню…

–Звонить никуда не надо. Пусть будет сюрприз.

Я призадумалась. Пожалуй, он прав. Эффект неожиданности никто не отменял. И все же некоторые вещи стоило знать на берегу. Раз уж я собралась в плаванье.

–Чего именно ты хочешь добиться?

–Я пока ничего не жду, – помешивая сахар в кофе, сказал Глеб. – Осмотримся, там видно будет.

–Решил разворошить осиное гнездо?

–А там есть осы? – хмыкнул Глеб и по его смеющемуся взгляду было вполне очевидно, что другого он и не ждет.

–Еще какие. И все кусаются.

–Меня никогда это не пугало.

За завтраком к нам так никто и не присоединился. Однако, подходя к особняку, я заметила, что шторы вдовьих спален были открыты. Русик и вовсе не скрываясь таращился на нас в окно. Выходит, холодной войны не избежать.

Размышления о грядущем будущем заставляли хмуриться, но не отступать. Спустившись в гараж, я направилась к своему «Форду».

–Не пойдет.

–Что? – не поняла я. Он охотно пояснил:

–Любая тачка, кроме твоей.

–Что за снобизм?

Глеб приблизился и посмотрел с улыбкой, будто на дитя малое. Я рассердилась пуще прежнего.

Будучи выше меня на голову, он посматривал сверху вниз и чему-то радовался. Однако сказанное им ни глупым, ни высокомерным не показалось.

–Не давай никому повод считать тебя слабой. Твоя искренность и уязвимость – это, конечно, очень трогательно. Мило. Но не ко времени.

–И по-твоему, крутая тачка сделает меня всесильной?

–Не тачка. Образ. Ты новая хозяйка Эдема. Соответствуй. Дьявол в деталях.

Я взяла из ключницы ключи от своей бывшей машины и села за руль. Глеб уселся рядом. Очень хотелось доказать, что он не прав и все это полная чушь. Но слов не находилось. Признать же его правоту мне было тяжко. И в этом, конечно, был виноват только он.