Текст книги "В раю легко быть ангелом"

Вадим скрестил руки на груди и хмуро уставился в пол.

– Страшно соскучился.

«Интересно, могу я как-то исправить ситуацию?»

Я сделала шаг вперёд, положила руку Вадиму на затылок, провела пальцами по тёмным волосам, которые явно нуждались в визите к парикмахеру… впрочем, лёгкая небрежность даже шла Вадиму.

Мои губы встретились с его губами.

Его дыхание было очень горячим. В следующее мгновение я ощутила, насколько он без меня соскучился. Его руки сжимали мою талию, спускались на бёдра, поднимались по спине, прижимали к груди. Я чуть не задохнулась от нехватки воздуха, но Вадим оторвался от меня лишь на секунду и снова принялся целовать. Внизу живота возникло тягучее и сладкое предвкушение, не поддающееся описанию. Губы Вадима заскользили по моей шее, потом по кромке джемпера. Я судорожно выдохнула. А в следующий момент застонала.

Но уже от боли. Вадим не слишком удачно прислонил меня к книжному шкафу (полупустому – шкаф угрожающе пошатнулся), и на пути моей лопатки оказалась дверная ручка.

– Вот чёрт! Прости! Это никуда не годится, – с этими словами Вадим легко поднял меня на руки и опустил уже на кровати в моей комнате. С меня был сорван сначала джемпер, потом единственная строгая (рабочая!) юбка, а потом…

А потом Вадим отстранился со смущённым видом:

– Слушай… У вас ведь есть горячая вода?

– Ага, – кивнула я, – а что такое?

– Да так… У нас была авария с краном. Пару дней не мог принять душ. Не возражаешь, если…

– Не возражаю.

Вадим поднялся, уже на ходу стягивая рубашку.

– Полотенце можешь взять в шкафу справа, – мой голос всё ещё звучал так, как будто я умоляла: «Сильнее! Ещё! Глубже! Правее!»

Вадим открыл шкаф, выдернул с полки полотенце:

– Куда ты дела все свои вещи? – поразился он мимоходом. – Ладно, я быстро, даю слово.

Он отправился в ванную. Лёжа на спине в одном белье, я попыталась размышлять вслух:

– Отлично. Он предпочёл горячую воду разгорячённой женщине.

Но это было не то, что на самом деле меня смущало.

Почему у нас никогда не может быть всё идеально? То есть… по-человечески…

Уже ночью, когда Вадим с лихвой компенсировал свою задержку в душе и едва слышно посапывал на подушке рядом со мной, я вдруг открыла глаза.

В голове кто-то произнёс голосом Вадима: «Ты что, не понимаешь, что я по тебе соскучился? Ты не понимаешь, что мне хочется просто побыть с тобой?»

Если дела обстоят именно так, то почему он прикладывает столь незначительные усилия, чтобы чаще быть со мной?

И ещё я вспомнила, что подаренная им роза так и осталась стоять в ресторане.

Глава 6

Глаза в половине одиннадцатого я разлепила чудом.

Первым делом я попыталась нашарить рядом с собой телефон. Естественно, поблизости его не оказалось. Вчера я не удосужилась достать его, когда мы вошли в квартиру.

Пришлось сесть в постели и осмотреться. Но первым делом я заметила не телефон, а отсутствие Вадима рядом с собой…

Неужели он ушёл?! Не попрощался, даже записки не оставил?

В ушах навязчиво дребезжал какой-то странный звук. Я никак не могла сообразить, что это. Будильник? Я уже несколько лет не завожу будильник, да у меня его уже и нет.

Наконец я поняла: телефон! Но где я его бросила? Такое ощущение, что он старается пробиться из-под груды подушек…

Вскочив с постели, я бросилась в гостиную. Так и думала: бок сумки, брошенной в кресло, слегка вибрировал. Я схватила сумку, резко дёрнула молнию, извлекла мобильник. Глеб!

– Слушаю, – произнесла я, стараясь, чтобы голос не прозвучал запыхавшимся.

– Доброе утро, Вера. Постарайся появиться в офисе к двенадцати.

Я принялась лихорадочно соображать. «Постарайся появиться» – это что, намёк, что я могу опоздать?

Что я всё время опаздываю?

Или… Накануне Глеб вроде бы не говорил мне, во сколько надо прийти. Или говорил, а я забыла?.. «Постарайся появиться» – вполне тянет на укор за то, что я не явилась к назначенному времени.

Впрочем, Глеб умеет ставить задачи и спрашивать за них. А это значит, что он подразумевал ровно то, что сказал.

– Да, конечно, – сбивчиво произнесла я, – разумеется. К двенадцати!

– Меня уже не будет, но Маша передаст тебе необходимые материалы.

– А что нужно будет сделать?

– Тебе всё объяснят.

На этой оптимистической ноте Глеб отключился. Я принялась лихорадочно соображать: допустим, я получу материалы, а работать мне где? Если Глеба к тому времени уже не будет (командировка? очередной семинар?), вряд ли меня оставят сидеть в его кабинете. Значит, можно поработать из дома… Скинуть ему результат по электронной почте…

Размышляя, я добрела до кухни и только тогда почувствовала невероятно аппетитный запах.

– Какое прекрасное начало дня!

Я вскрикнула.

– Вот бы каждое утро начиналось именно так… Я что, напугал тебя?

– Конечно, напугал! – сердито ответила я. – Не ожидала встретить тебя на кухне, да ещё в своём фартуке!

На Вадиме действительно были только джинсы и мой оранжевый фартук, который я надевала только тогда, когда жарила что-то в масле… то есть редко. Тёмные волосы Вадима были слегка взъерошены, на щеках успела появиться лёгкая щетина, но он выглядел выспавшимся и как будто вполне довольным жизнью. На кухонном столе высилась целая стопка золотистых блинов.

– В самом деле, – засмеялся он, – как ты могла предположить, что столкнёшься со мной на кухне, если вчерашний вечер мы закончили вместе в постели…

– Я думала, что ты ушёл.

– Мне не хотелось уходить, не попрощавшись. Я заглянул в холодильник, но почти ничего там не нашёл. Кстати, кофе, который ты вчера так настойчиво предлагала, тоже отсутствует. Пакет молока и остатки муки… и почему у вас к блинчикам ничего нет?

– Действительно, ничего, – кисло ответила я. – Варенье из Самары мы доели в прошлом месяце. А сметана испортилась. А…

– Да, хозяйка из тебя хоть куда, – подмигнул Вадим.

И часа не прошло, как я вновь стала раздражаться:

– Может быть, это потому, что я работаю? И график у меня ненормированный…

– Кажется, ты меняла работу именно для того, чтобы у тебя появилось больше свободного времени.

Новая порция теста с шипением растеклась по сковородке. На поверхности блинчика проступили крохотные отверстия.

– Да, но именно сейчас работы очень много… К слову, мне через полчаса уже надо бежать.

– Не волнуйся, я тебя не задержу, – спокойно ответил Вадим. – Позавтракаем и можешь быть свободна… то есть лететь на свою жутко ответственную работу.

– А ты, – с вызовом спросила я, – чем собираешься заняться сегодня?

Он пожал плечами:

– Нужно доехать до дома, посмотреть, что с машиной…

– Ты же недавно её чинил. Ты же снова на ней работал.

– Да, но, когда я возвращался из последней поездки, мотор опять начал барахлить.

– Ясно.

– И ещё мне надо проверить почту. Я влез в твой компьютер, но интернет у вас, кажется, отключен.

Я застонала. Только этого не хватало! И мне нечем заплатить за интернет. То есть заплатить, конечно, можно, но тогда не останется на продукты. Скорее бы первая зарплата! А пока… сегодня, кажется, я не смогу поработать из дома.

– Пойду оденусь, – вслух сказала я.

– Жаль, – заметил Вадим мне вслед, – оставалась бы так, мне очень нравится.

Сначала пришлось ополоснуться под душем, а потом я вернулась в комнату и замерла перед шкафом. Проблема «Что надеть?» в моём случае носила отнюдь не анекдотический характер… Да, скорее бы зарплата. Строгая офисная юбка валялась, измятая, на кушетке. Ладно, чёрт с ним. Глеб сам говорил, чтобы я прекратила одеваться, как скучная офисная зануда. Да ведь сегодня Глеба вообще не будет! Отлично, смогу избежать его оценивающих взглядов. После памятного разговора в мой первый рабочий день мне всё время казалось, будто босс смотрит на меня оценивающим взглядом: преуспела я в смене гардероба или нет?

Водолазка сойдёт и тёмная; ничего с сотрудниками «Лидершип» не случится, если они ещё раз увидят меня в ней. А что это свешивается с полки? Старые джинсы. Старые, но почти неношеные – на третьем курсе института они довольно быстро стали мне тесны. А жаль – это были классические, отлично сидящие голубые джинсы с бронзовой строчкой. Мне казалось, что я их выкинула. Или в последний момент стало жалко? Или решила примерить на всякий случай, а потом домой заявились Никита с Маринкой и спасли джинсы от списывания?

– Вера, сколько тебя ждать?

Голос Вадима, доносящийся с кухни, был возмущённым. Я быстренько застегнула лифчик, натянула джинсы (они натянулись подозрительно легко) и вернулась на кухню.

Блины дымились, таяли во рту, запиваемые вкусным чаем с раскрошенными ягодами сушёной земляники. Я изо всех сил старалась есть неторопливо. Время ещё было. Но в голове крутились, как мошкара вокруг лампочки, беспокойные мысли. Они противоречили друг другу и от этого ещё сильнее мешали мне.

Мы с Вадимом так редко просыпаемся вместе… Так редко вместе завтракаем…

Но ведь его, кажется, это вполне устраивает?

Формат наших отношений мало изменился с того времени, как я получила диплом.

Но ведь теперь у самого Вадима сложный период…

«А когда он не был сложным?» – спросил чей-то вкрадчивый и одновременно гадкий голосок в моей голове.

Я взглянула на Вадима.

Он, оказывается, смотрел на меня и улыбался.

Когда он так улыбался, окружающие девушки начинали таять.

Эти глаза с необычно длинными ресницами…

Глаза цвета горького шоколада. Я не большой любитель поэтических сравнений, но цвет глаз у Вадима и впрямь нетипичный: для карих темноваты, но и чёрными не назовёшь.

Сейчас я отправлюсь в офис, а он…

А он, очевидно, займётся тем, что делал много недель до этого: продолжит барахтаться в попытках раздобыть денег.

Раздобыть, а не заработать.

И, кажется, в первый раз я задалась неприятной, остро обжигающей мыслью: сколько ещё мы сможем быть вместе с таким разным подходом к жизни?..

На этот раз я не стала дожидаться случайного столкновения с Юлей, я просто позвонила ей.

Мне казалось, что моё недовольство уже достигло какой-то критической отметки. Я смотрела в тексты, слушала диктофонные записи, но внутренний диалог, критически разбирающий по косточкам мою нынешнюю жизнь, страшно мешал.

Хотелось с кем-то поделиться или хотя бы выговориться, чтобы стало легче.

Мы встретились в Cinnabon на Тверской. Был седьмой час, мы с трудом обнаружили столик на двоих в углу кафе. Я устало плюхнулась на кожаный диван, Юле досталось место на стуле.

– Так нечестно! – возмутилась она.

– Зато я пойду и что-нибудь закажу.

– Ладно, – легко согласилась Юлька, – держи деньги, я хочу с яблоком и «шокобон»…

Я встала в хвост очереди. В стенах заведения, выкрашенных в бледно-голубой цвет, витал дух сдобы, пропитанной сиропом с корицей. Взглянув на булки, покрытые глазурью, посыпанные орехом пекан, я даже вздрогнула. Как заказывать это без надежды, что твой спутник поможет тебе и съест половину? Вздохнув, себе я заказала чай с бергамотом и булочку с карамелью.

– Как новая работа? – спросила Юлька.

– Нормально.

– Как тебе Петелин?

– Вроде вменяемый. Пока, во всяком случае.

Я бы с удовольствием ответила на Юлин вопрос более развёрнуто. Но тогда пришлось бы вдаваться в подробности специфического собеседования, обустройства офиса, своеобразных взглядов Глеба на образ жизни сотрудников, мои собственные переживания по поводу дресс-кода и многое другое. Это вполне могло подождать.

Меня волновала личная жизнь.

– Даже не знаю, с чего начать…

Мои собственные мысли насчёт Вадима вдруг показались мне предательством.

Юля подбодрила:

– Начни с главного!

– Меня беспокоит Вадим…

– Тебя беспокоит он сам или его отношение к тебе? – прищурилась Юля.

– Он сам, – выдохнула я, – помнишь, я говорила…

– Ничего ты не рассказывала, – Юля замотала головой, – ты вообще не слишком делилась информацией о нём.

– Может, мне было некогда?

– Может, и так.

– Или я делилась чем-то второстепенным, незначительным, – рассуждала я, – мне ведь самой нужно было время, чтобы узнать его лучше…

– И всё-таки, в чём дело?

– У меня такое ощущение, будто ему больше ничего не надо от жизни.

– А так бывает?

– Я сама ничего не понимаю. Иногда он выглядит вполне довольным жизнью… особенно когда… впрочем, неважно.

– Так чего же ты от него хочешь?

– Он топчется на месте. Понимаешь, Юль?

– Теперь уже я мало что понимаю. Говори прямо, что случилось.

– В том-то и дело, что ничего. Уже который месяц ничего не происходит. Я думала: получу диплом, устроюсь на какую-нибудь работу, и у нас с Вадимом появится возможность жить вместе. Один он вряд ли потянул бы нас обоих.

– М-да?..

Я согласно кивнула:

– Что я говорю, он и себя-то не тянет…

– А ты куда смотрела? – спросила Юля. – И что, так было всегда? Чем он сейчас занимается?

– Сейчас… ничем особенным. Иногда подрабатывает тем, что бомбит на машине. Играет в какую-то стратегическую игру. Обдумывает проекты. Последние два проекта лопнули, как новогодние хлопушки… только конфетти и остались.

– Что за проекты?

Я покачала головой:

– Не знаю деталей. То поставлять что-то из-за рубежа, а здесь продавать, то налаживать какое-то кустарное производство, то ещё какие-то посреднические или оценочные услуги…

– А раньше чем твой Вадим занимался?

– У него был свой бизнес, – вспомнила я, – кажется, чуть ли не после института. Рассказывал, что быстро пошло в гору, но на рынке закрепиться не успел – прогорела фирма.

– Наверное, не в то вкладывал, – со знанием дела заявила Юля и потянулась к моему чайнику.

– Ты чего? – удивилась я.

– Шлишком шладко, – проговорила она с набитым ртом.

– Да, здесь не булочки, а сплошные калории.

– Но вкусно…

– Это верно. Пойду возьму ещё чая. – Должна же я была хоть как-то компенсировать Юле работу жилеткой?

Очереди уже не было, я быстро вернулась.

– Почему ты считаешь, будто Вадим вкладывал не в то?

Юля захохотала:

– Да нет разницы, чем он занимался! Я имею в виду распределение прибыли! Есть бизнесмены, которые не тратят на себя ни копейки, всё вкладывают в развитие. А некоторые сразу начинают пускать пыль в глаза. Рестораны, подарки, девочки…

Я вспомнила вещи с известными, даже кричащими логотипами в шкафу у Вадима, вещи, которые явно куплены были не вчера, но поношенными не выглядели.

А от ресторанов Вадим, в общем-то, и сейчас не отказывался. Только чем была вызвана эта тяга? Желанием красиво жить, соответствуя уже несуществующему статусу, или желанием сделать кому-то приятное, хорошо провести время?

– Ладно, что было потом? Я хочу сказать – когда он разорился?

Я пожала плечами:

– Где-то, на кого-то, с кем-то работал… Кажется, Вадим находил работу у своих знакомых. У одного инженерными сетями занимался, у другого сувениркой торговал…

– Так это не самый плохой вариант, – оживилась Юлька, – поверь мне! Почему же он снова не попросится к ним на работу?

Действительно, почему?

Может, потому что там ничего не срослось? Какой смысл возвращаться туда, откуда ты однажды уже ушёл?

Я пересказала Юле наш недавний диалог с Вадимом.

Юля восхищённо присвистнула:

– Каков красавец!

– Да, он симпатичный, – кивнула я с недоумением: чего это она?

– Я не в этом смысле! Я хочу сказать: твой бойфренд здорово устроился! Не нравится система? Пусть взломает изнутри, если сил хватит! А потом пусть посидит на руинах, где в банке ему откажутся переводить деньги, в кафе – приносить кофе, в мастерской – чинить набойки на ботинках!

– Да ведь не об этом речь…

– Разве? Он ведь так недоволен происходящим! Все, по его мнению, обязаны и через это несчастны! А вот мне нравится моя работа.

– Но он просто не хочет быть наёмным работником…

– Супер! Наёмным, типа, не хочет. Бизнес, получается, не может. И наследства нет! Как он жену собирается обеспечивать? Слушай, Вера, может, это к лучшему, что он не горит желанием на тебе жениться?

– Почему? – тихо спросила я.

– Потому что ты будешь строить карьеру, работать на своего писателя, а Вадим будет ждать тебя дома… со своей игрой.

– Он не альфонс! – возмутилась я.

– Ты откуда знаешь?

– Тогда он брал бы у меня деньги. А Вадим даже в долг не хочет брать. Заработает, где сможет – тогда и встречаемся…

– Да, не позавидуешь тебе, – покачала головой Юля.

– И потом, если бы он был альфонсом, стал бы он строить свой бизнес? Он же не бросил работу, когда мы начали встречаться…

Звучало как-то неубедительно.

– Значит, ты ещё помнишь времена, когда Вадим ходил на работу?

– Да ну тебя! – я невольно рассмеялась. Посмотрела на свою булочку, словно впервые обнаружила её перед собой. Взяла вилку, отломила кусочек.

– В самом деле, не очень сходится. Бизнес был, работа была, в долг не берёт… но при этом сидит на месте и ничего не хочет делать.

– Может, это разочарование в жизни?

– Даже если так – что дальше? Ему ещё лет восемьдесят жить. Или сто. Хочешь, чтобы он утонул в своём разочаровании?

– А я-то что могу сделать?

– Ты не пыталась как-то его поддержать?

– Пыталась. Уже устала. Мне тоже нужна поддержка.

– Подбодрить?

– Да миллион раз!

– Вдохновить?

– Как я его вдохновлю? И на что?

Юля предположила, покручивая блестящую русую прядь:

– Новый бизнес?

– Где брать стартовый капитал человеку, который весь в долгах? – риторически спросила я.

– Если не путаю, у него была комната в коммуналке?

– И довольно большая.

– Так пусть продаст, – предложила подруга, – вот и стартовый капитал.

– Ну, ты даёшь! А жить ему где?

– Ты ему доверяешь?

– К чему вопрос? Если бы не доверяла, то и не встречалась бы, как считаешь?

– Так пусть живёт у тебя, в чём проблема? У вас ведь трёшка.

Я со вздохом покачала головой:

– Это невозможно… Я ведь живу не одна…

– И что?

– Никита. Он против.

– У них что – плохие отношения?

– Я бы не сказала, что у них плохие отношения.

– Вот видишь…

– Я бы сказала, что у них вендетта.

Глава 7

Если бы это был жилой дом, это помещение можно было бы назвать мансардой. Но офисный вариант этой «мансарды» был ещё более удачен. Потолки сплошь в каких-то стальных трубах, а не обычные подвесные. Стены были выкрашены в светло-оранжевый цвет. Прозрачные столы сотрудников не имели ящиков и были завалены бумагами, маркерами или журналами. Я сидела в самом углу. Слева от меня было большое окно, и я видела красные кирпичи наружной стены. Справа от меня тоже было окно. В него хулигански вламывалось солнце, пыталось наследить на бежевом паласе, заставляло чихать тех, кто подвергался его обстрелу.

…Когда я заявилась к Марии за заданиями от Глеба, она попыталась отправить меня домой.

– Поработаешь дома, тебе же лучше.

– У меня там сейчас… ремонт, – упёрлась я, – совсем нет условий, понимаешь?

– Но не можешь же ты сидеть у Глеба.

– Это точно. Но и дома я не смогу работать. А задание, насколько я понимаю, срочное.

– И в приёмной тебя тоже посадить некуда, – размышляла Маша вслух, – разве что я возьму у админов ноутбук…

Мне вовсе не улыбалось застрять здесь, в приёмной, втиснувшись в гостевое кресло, в три погибели согнувшись над ноутом и печатая чуть ли не на весу… К тому же эта чёртова машинка поджаривала бы мне колени!

– Давай разберёмся, – я попыталась придать своему голосу солидности. – У меня – задание Глеба. Так?

– Так, – послушно кивнула Мария.

– И его нужно выполнять, иначе Глеб будет недоволен.

– Разумеется…

– А я – сотрудник Глеба. И сотрудник First Leadership Coaching. Может, имеет смысл обеспечить меня каким-нибудь сносным рабочим местом?

Иначе, подумала я, придётся окончательно разориться на бизнес-ланчах в близлежащих кофейнях.

– Ну как, это является достаточной мотивацией для решения моего маленького вопроса?

При слове «мотивация» лицо Маши прояснилось.

– Конечно! – горячо кивнула она. – Совершенно необходимо эффективно решить эту проблему…

Да они все тут зомбированные, подумала я. Сделаны из одного теста. Елизавета, которую охватывает священный трепет при виде Глеба. Маша, которая реагирует на слово «мотивация», будто служебная овчарка…

Зато результатом этой продуктивной беседы стало моё торжественное заселение в «мансарду» с оранжевыми стенами, солнечным паласом и кофеваркой.

По словам Марии, в мансарде обитал отдел социальных сетей.

Я так и не поняла, что это значит.

Мне выделили стол недавно уволившегося сотрудника, компьютер с огромным плоским монитором и… наушники.

В этом отделе все сидели в наушниках. На первых порах это меня спасло. Я расшифровывала диктофонные записи Глеба. Думаю, если бы не наушники, десяток человек в комнате полез бы на стенку от назойливо повторяющихся абзацев…

Потом я закончила с расшифровкой. Гордясь тем, что текст получается набирать всё быстрее, я приступила к редактированию…

И тут началось.

Один из парней – с подчёркнуто длинным каре, в глухом чёрном свитере – стащил с себя наушники.

– Стас, … мать!

Я подумала, что ослышалась. Но это было не так. С третьего раза откликнулся тот, кого звали Стасом, тоже сидящий в наушниках. И началось совещание. Это было бы вполне обычным совещанием, если бы не язык, на котором оно велось… Парни щедро перемежали свою речь нецензурными словами, задвигая двух– и трёхэтажные конструкции, не брезгуя, впрочем, и единичными вкраплениями.

Остальные сидели с невозмутимыми лицами, как будто в мансарде это было нормой.

Это настолько не вязалось у меня с тем, что я успела узнать об этой компании, что я растерялась. И не поинтересовалась, почему парни ведут себя как на базаре или на вокзале.

«Дома ругайся, сколько хочешь, – с возмущением думала я, – но ты же на работе!»

Подумать только, ещё недавно я наслаждалась тем, что у меня было своё рабочее место в «Лидершип», но я не обязана была торчать на нём как пришитая.

Теперь мне хотелось оказаться подальше от мансарды.

Впрочем, альтернативой всё ещё оставался ноут на коленях в приёмной у Маши.

Я решительно надвинула на уши свои наушники, загрузила в «Яндексе» альбом HURTS и принялась вникать в словесные нагромождения Петелина.

Глеб несколько дней не возвращался из командировки.

Теперь я получала от него задания на электронную почту. Файлы воспроизводились в проигрывателе, я набирала тексты, правила и отсылала боссу обратно.

Но совсем избежать наблюдений за «оазисом», как я про себя окрестила отдел социальных сетей, не удавалось.

Было такое ощущение, что эта команда попала сюда с другой планеты. Никаких «мотиваций», никаких планов или результатов в обсуждениях. Я успела понять, что они занимаются какой-то деятельностью во всех существующих социальных сетях – «ВКонтакте», «Одноклассниках», Facebook, Twitter, Livejournal и Youtube. О некоторых из них я только слышала, но не сталкивалась. Я сидела и недоумевала – зачем это Глебу? Какие там могут осуществляться проекты?

Сотрудники отдела являлись в мансарду и уходили домой точно по графику, но в остальном производили впечатление полных раздолбаев. Казалось, что свою работу они выполняют постольку, поскольку. Уборщицы каждое утро стирали со столов круги от чашек и стаканов, выкидывали пустые бумажные стаканы из-под кофе. Мне казалось, что кофе является основной пищей в «оазисе». Стаканы из McCafe, высокие стаканы с зелёными эмблемами Starbucks летели в мусорное ведро один за другим…

Даже манера одеваться отличала ребят от других сотрудников «Лидершип»: либо подчёркнутая небрежность (составленная при этом из знаковых брендов), либо что-то в готическом стиле (масса шнуровок, тяжёлые ботинки, сочетание мрачных тонов), либо многослойность с лихой рок-н-ролльной закваской.

Интересно, а что будет, если я попытаюсь узнать у Глеба по его возвращении: знает ли он, что творится в отделе соцсетей?

Или я поставлю себя в глупое положение. Да, вот это весьма вероятно.

В конце концов, если его устраивает работа отдела, то их стиль работы не должен меня касаться.

Или Глеб в курсе – возьмёт и поднимет меня на смех.

Но ведь от него я не слышала ничего подобного.

Впрочем… Наше маленькое столкновение на дороге…

Но и тогда Глеб обошёлся не самыми грубыми словами и выражениями.

А если окажется, что это недопустимо? Если, рассказав Глебу об этом, я подставлю целый отдел? Но от того, что на рабочем месте я постоянно слушаю музыку в наушниках, у меня всё чаще болит голова.

Когда я поделилась своими терзаниями с Никитой, он только повеселился.

– Поверь, это не самое страшное, – сообщил он. – Вот если бы офис был в подвале, и не выплачивали бы зарплату месяцами…

– Но у вас, например, так тоже не принято?

– Случается. Роняешь ящик на ногу при разгрузке товара, и…

– Это же частный случай! А они матом не ругаются – они на нём разговаривают.

– Если тебя так корёжит, иди воспитательницей в детский сад, – веселился Никита. – Хотя, боюсь, современные детки тоже смогут кое-чему тебя научить. Послушай, Шефф, это твоя единственная проблема в офисе?

«Если не считать мыслей о том, помнит Глеб нашу стычку или нет… Напряжение из-за постоянного стремления не облажаться… Проблемы с тем, как одеваться в качестве ассистента директора «Лидершип»…»

– Единственная, – кивнула я.

– Расслабься.

– Спасибо…

– Или задай прямой вопрос боссу! Как это влияет на эффективное управление жизнью и карьерой? Какие вибрации излучают матерные выражения?

– Да ну тебя!

– Или уволься, – совсем уж вредным голосом добавил Никита.

– И чтобы кто-то получал мою гигантскую зарплату вместо меня? Ещё чего не хватало!

– Кстати, когда она у тебя? Не мешало бы заплатить за интернет и за квартиру. Я тут купил кое-что из продуктов, кинул денег на телефон, но ещё пришлось покупать подарок Маринке.

– Скоро… – протянула я. – Осталось день простоять и ночь продержаться.

– И то хлеб. Между прочим, учти, что Марина тебя тоже приглашала.

– К ней домой?

– Нет. Празднование в каком-то кабаке. Ирландский паб… кажется.

Я сглотнула.

– Приглашение на одно лицо?

– Разумеется.

Лицо Никиты, только что бывшее оживлённым и весёлым, застыло и стало отстранённым.

– Но ты ведь знаешь, что я не одна.

– Вер…

– Тебе не надоело? Детский сад давно позади. И делить вам нечего!

– Имею я право не общаться с теми, кто мне неприятен?

– Это даже не домашний праздник! Какой-то паб! Будем сидеть на разных концах стойки! Вы друг друга даже не заметите.

– Нечего тут обсуждать. – Никита уткнулся в телефон, стал что-то просматривать на нём.

– Иногда мне кажется, что тебе не девятнадцать, – задумчиво произнесла я, – а все сорок лет.

– Ничего страшного. Ромео с Джульеттой умерли ещё раньше.

Мне стало казаться, что я существую в вакууме.

Прошли выходные, прошла ещё часть рабочей недели. Глеб плотно застрял в командировке. С Машей я почти не общалась – все инструкции от босса теперь поступали в мою электронную почту. Последнее задание оказалось даже забавным. На одном из своих семинаров Глеб попросил участников об обратной связи. Участники писали свои отзывы и впечатления, после чего отправляли их Глебу на «мыло». Глеб, не глядя, пересылал эти отзывы мне. Моей задачей было внимательно читать их и отбирать самые интересные. Или неожиданные. Или нестандартные.

«Восторженная похвала не нужна, – напутствовал Глеб, – но и беспочвенная критика тоже».

Подборка отзывов и впечатлений должна была стать вступлением к новой книге Глеба (в её создании я не принимала участия) под названием «Сам себе Пигмалион. Оживи свою жизнь».

Ну и название. Интересно, это идея Глеба? Редакторов? Маркетолога или рекламиста в издательстве? Оставили бы только первую часть. Или лучше вторую? Не каждый современный бизнесмен знает, кто такой Пигмалион. С другой стороны, книжные полки в магазинах наверняка ломятся от пособий типа «Измени свою жизнь», «Сто правил, чтобы улучшить жизнь»…

Два дня я занималась отзывами, как прилежный офисный работник. Приходила к одиннадцати, разгребала накопившиеся впечатления участников тренингов, в случае необходимости корректировала орфографию – чуть-чуть. Обедала в местной столовой, получая за сто рублей картофельную запеканку с грибным супом или греческий салат с голубцами. Сидела в мансарде в наушниках, краем глаза наблюдая за хаотичными перемещениями сотрудников. Всё напоминало какую-то параллельную реальность, где не обязательно общаться с людьми, чтобы полноценно существовать.

А потом позвонил Глеб и сказал, что обработанных отзывов более чем достаточно. И что его вдохновение временно иссякло, и новых диктофонных записей пока не будет.

– А что мне делать завтра? – не поняла я.

– Что хочешь, – чётко ответил Глеб и повесил трубку.

Но назавтра была пятница. Чем, по его мнению, я должна была заниматься?

Часами бродить по улицам уже холодновато. Во всяком случае, следовало бы извлечь из ниши демисезонную экипировку. А я не верила, что осень отступит и сдаст свои позиции так скоро. Даже розы на Тверской, которыми я иногда ухитрялась любоваться на бегу, держались – не отцветали.

Я позвонила Вадиму, как только добралась до дома. Его мобильный телефон был недоступен. Пересилив себя, я набрала ему на городской, но и там трубку никто не взял.

Следующий звонок был Юле. Но Юля сообщила, что занята всю пятницу до двадцати трёх часов включительно.

И что мне делать? Все на работе, все заняты, никому нет до меня дела. Я бы затеяла генеральную уборку, но последствия предыдущей всё ещё пагубно сказывались на содержимом моего платяного шкафа. Я бы испекла пирог, но его некому было есть. В кино не хотелось, домашняя коллекция дисков была засмотрена до дыр. Впервые, кажется, я пожалела о том, что моя учёба закончилась: можно было бы скоротать вечер и следующий день за подготовкой курсовых…

А телевизора у нас и не было.

В пятницу я отсыпалась до полудня, потом лениво сварила кофе, размышляя о тщете всего сущего. За окном так призывно светило солнце, что мне стало стыдно за свою расхлябанность. Я натянула джинсы, вновь удивилась тому, как легко они застегнулись и как точно обтянули фигуру. Футболка, ботильоны – и я была готова; плащ застёгивала уже на лестнице.

Отсутствие решений не было лучшим решением. Но я всё же позволила своим ногам без участия головы довести меня до книжного магазина «Москва».

Вместо того, чтобы забуриться в отдел художественной прозы, я почему-то отправилась в отдел психологии.

Книги Глеба Петелина не только занимали много места на двух узеньких полках – они лежали стопками на тумбах. Яркие, глянцевые, сочных цветов, будто мандарины, лаймы или лимоны, они притягивали взгляд.

«Хватит с меня работы», – подумала я. Не листать же мне то, что я и так читаю, редактирую или анализирую?

Но, когда я вышла из книжного, вновь встал вопрос: куда податься? Я не придумала ничего лучше, чем навестить брата на его рабочем месте. Как раз подходило время бизнес-ланча.

Кафе «Другие люди» гостеприимно предлагало всем желающим внушительные ланчи с двенадцати до шестнадцати. Я вышла на Китай-городе, прошла сто метров и упёрлась в неприметную дверь, выкрашенную в цвет ржавчины – очевидно, с прицелом на будущее.