Текст книги "Непреложность судьбы"

Глава 3

Последний год моей жизни перевернул всё вверх дном. Появление Агнессы – та точка, шагнув в которую, я уже не имею шанса говорить, что я несчастлив. Я счастлив с того самого дня, когда впервые увидел ее на каменном троне и решил во что бы то ни стало сделать всё возможное, чтобы иметь право называть ее моей. Это было не так просто, как я думал, но это того стоило.

Моя милая, наивная, добрая Агнесса. Как хорошо стало с ней. С ней даже мама расцвела ярче прежнего, а отец стал еще шире в плечах, или мне так кажется. Теперь он считает нужным заботиться о двух дамах, которые заполнили его сердце. Хотя изначально родители не совсем понимали, да и сейчас, наверно, не понимают, зачем я тогда, год назад, отказался от всех крупных рабочих проектов и уехал в неизвестном направлении из Москвы. Думали, новый заскок в поиске себя. Мама тогда часто звонила мне и деликатно интересовалась, как дела, чем я живу, чем занимаюсь, а я отвечал честно: «Работаю судьбой», но мама так и не поняла смысла этой фразы.

А теперь это всё неважно. Теперь в нашей семье есть Агнесса. Ласковая девочка, которая преданно любит меня и всё, что меня окружает. Которая жмурится от удовольствия каждый раз, когда я просто обнимаю ее. Она до сих пор на несколько мгновений перестает дышать, когда я целую ее в губы, и мне иногда страшно, что я могу причинить ей вред. Я не знаю, сохранится ли в ней этот трепет через двадцать лет, но он родился в ней в первую нашу ночь и не покидает до сих пор.

Первая близость с ней. Тогда, в новогоднюю ночь, обладание ею стало для меня открытием, или откровением, или воскрешением всего прекрасного, что я, казалось, утратил когда-то давно. Я понял, что такое таинство любви. Понял, что такое преклонение перед женским телом, понял, что любимая женщина – это богиня, которая способна создать рай на земле. Меня до сих пор поражает ее девственность, ведь у нее был какой-то парень до встречи со мной. Каким образом она смогла сохранить себя для меня? Неужели он не пытался воспользоваться ее наивностью и красотой? Я мог бы спросить ее об этом, но зачем? Я стал ее первым мужчиной, разве остальное имеет значение?

Она – мой дар, мое блаженство, моя отрада. Для меня она – мой мир, мой прекрасный, счастливый мир. Она подарила мне безраздельное счастье своей любовью, я вижу, что она и сама счастлива этим, но мне постоянно хочется делать для нее что-то. Я хочу радовать ее миллион раз в день, хочу носить ее на руках, заботиться о ней, делать ей подарки, говорить комплименты. Я готов из кожи вон вылезти, чтобы она продолжала считать меня самым лучшим.

Первое, что я ей подарил, это документы на дом. Дедушка даже сел, когда понял, что за бумаги я подал ей в руки, а Агнесс просто смотрела на меня круглыми глазами, и рот ее открылся от удивления. Она пыталась отказаться, но ведь я именно для нее и покупал этот дом. Она строила его для себя, просто не знала этого. Она закончила все внутренние и внешние работы с домом в июне, а в июле я решил устроить нам отпуск. Я думал, мы полетим вместе с дедушкой, но он отказался наотрез, сказал, что боится самолетов, что на поезде тоже не хочет, и что всё, что ему надо для счастья, это знать, что нам хорошо и ездить в лес на своем мотоцикле.

Я решаю снова отметить свой день рождения на той же памятной вилле в Абхазии, где всё началось. Еще никто в семье не знает эту волшебную историю, и я не знаю, когда открою им этот секрет. Возможно, на нашей с Агнесс свадьбе я расскажу всем, каких трудов мне стоило заполучить ее в жены.

Вообще эти полгода пролетели как один день. Или это я забыл весь мир в беспамятстве любви? Ведь только приехав с Агнесс в Абхазию и войдя в свою прежнюю спальню, я вспоминаю первую в своей жизни бессонную ночь. Как я думал об Агнесс Парусовой, как шептал ее имя в ночи, как мечтал владеть ею, как страсть сжигала меня. Следом за страстью меня душила ревность, ведь не может же такая красивая девушка быть одинокой! И мне хотелось встать и начать действовать в ту же секунду, но я понимал, что если поторопиться и допустить хоть одну ошибку, то всё может пойти наперекосяк.

– Рома! А это что, тот самый утес, о котором существует легенда? – с круглыми глазами спрашивает Агнесс, посмотрев в окно нашей комнаты.

– Да, ты тоже знаешь эту легенду? – скромно улыбаясь, спрашиваю я.

– Ну конечно! Я специально приезжала сюда из Гагры в том году, чтобы побывать в этом месте, и ведь там я загадала тебя, Рома!

– Серьезно? – удивляюсь я.

– Да!

Агнесса так волнуется, что не может стоять на месте, и она переступает с ноги на ногу, а затем подбегает ко мне и обнимает, а потом, подняв ко мне свои лучистые глаза, рассказывает:

– Нас привезли на автобусе и повели по тропе, и там был камень, но я сразу поняла, что он ненастоящий, почувствовала, что он какой-то без души совсем. Подделка. Поэтому решила прогуляться, пока все фотографируются, и представляешь! Я нашла неподалеку место, оно… Рома, оно было как тронный зал, и настоящее кресло, заросшее мхом в середине! И я села в него и смотрела на море, и больше всего на свете мне хотелось встретить свою любовь. Но я боялась, что настоящая любовь только в сказке, но в этом кресле я верила, что эта сказка, она сбудется! И я помню, у меня слезы сами полились из глаз, потому что я поверила, что я тебя встречу.

– Чудесная ты моя девочка. – Целую ее в висок и нежно прижимаю к себе. – Давай на днях сходим к твоему трону, мне теперь тоже хочется увидеть это место.

Внутри себя я вдруг понимаю, что кульминацией нашей истории должно стать именно это место. Я хочу прийти туда с ней, посадить ее на этот трон и там с ней обручиться. Вернее, сделать ей предложение руки и сердца, ее согласие очевидно, но я всё равно хочу придать этому моменту торжество. В принципе, мы уже муж и жена, просто еще не узаконили этот статус, но я же изначально решил, что хочу подарить этой девушке сказку, поэтому должен сделать всё так, как бывает у принцесс.

Не хочу откладывать это всё надолго, желание сотворить чудо разгорается в моем сердце и обжигает разум, мне нужно действовать.

– Агнесса, я сегодня уеду по делам, но думаю, это не займет много времени.

– Я хочу с тобой, – совсем по-детски восклицает она.

– Тебе будет скучно со мной, лучше отдохните с мамой на пляже. Ей очень нравится проводить с тобой время.

– А ты правда недолго?

– Конечно, нет.

– Хорошо, но я буду очень тебя ждать.

Она встает на цыпочки и целует мой подбородок. Мне нравится, что она умеет быстро переключаться. Она не обладает желанием настоять на своем, она принимает мою необходимость отлучиться в первый же день отпуска, не дуется и не ворчит. Она вообще никогда не спорит со мной. Не знаю, хорошо это или плохо. Вот и сейчас она просто открывает чемодан и начинает раскладывать на кровати купальники, которые мы вместе купили перед отпуском.

– Что выберет Ася? – тихонько говорит она.

Я смеюсь и выхожу из комнаты. Как же мне хочется, чтобы в ее жизни самым трудным выбором был выбор наряда, или ресторана, или украшений, или имен для наших детей. Как удивительно, что я, в общем и целом, повторил выбор своего отца и привел в нашу семью еще одно создание, сотканное из нежности. И как хорошо, что Агнесс не повторила выбор своей матери, потому что я, в отличие от ее отца, всегда буду с ней и никогда не позволю себе оставить наших детей.

Я беру машину и еду в Гагру, чтобы первым делом найти кольцо. На поиски кольца уходит несколько часов, и меня это злит. Я не хочу дарить Агнесс что-то банальное с огромным бриллиантом толще ее хрупкого пальца, я хочу что-то изящное и роскошное одновременно. Я обхожу магазин за магазином, но не вижу ничего, что притянуло бы мой взор своим великолепием. А ведь я хочу еще заказать оркестр, салют, пушки с конфетти, хочу, чтобы вокруг этого места создали волшебное освещение, которое подсветит трон, я хочу, чтобы туда доставили столик на двоих и чтобы мы с ней могли провести там ужин при свечах, но вдруг мой разум говорит: «Стоп. Ася бы это не выбрала!»

Какая глупость тащить туда оркестр и столик с кучей официантов, Агнесса только расстроится, что в этом священном для нее месте создали такое пышное шоу, ей совсем это не понравится. Не нужно музыки, музыка будет в сердце, не нужно салюта, ее глаза будут ярче любого салюта, не нужно конфетти, оно осквернит чистоту этого места.

Мне так приятно осознать, что я понимаю свою будущую жену, что внутри становится светло и спокойно. Возможно, это и помогает мне в следующем ювелирном магазине. Я вхожу и вижу прямо перед собой витрину с изумрудами. Зеленые, как ее глаза. Я подхожу ближе в поиске чего-то определенного и очень волнуюсь, потому что чувствую, что близок к цели. Крупные изумруды хороши, но они ей совсем не подходят: круглые, квадратные, каплевидные… всё не то. И вдруг мне на глаза попадается тонкое кольцо, будто травинка, переплетенная в колечко, а на ней росинки изумрудов. Я нашел то, что выбрала бы Ася. Больше не думая ни секунды, покупаю его. Не беру никаких футляров, подарочных мешочков, всё это лишняя мишура, которая нам не нужна. Кладу кольцо в карман и скорее еду домой.

Ася наверняка уже скучает по мне. Как и я по ней.

Дома уже вовсю готовятся к ужину, мама вспомнила свою любимую традицию ужинов на террасе, поэтому стол накрывают там. Агнесса с порозовевшим от палящего солнца телом встречает меня, завернутая в полотенце, в нашей спальне.

– Представляешь, я, видимо, утомилась после самолета и уснула на пляже, а мама не решилась меня будить, просто зонтик поставили надо мной, но я всё равно немного сгорела. Хорошо, что я уже знаю, что у меня в этом плане кожа беззащитна, и у меня есть лекарство. – Она смеется и достает тюбик с кремом от солнечных ожогов.

– Давай помогу. – Я забираю у нее крем, начинаю бережно наносить его на ее горячую кожу.

Агнесса с первого дня начала называть маму мамой. Это понравилось и мне, и маме, и папе. Мама уже знает, что у Агнесс нет родителей в нормальном понимании этого слова, поэтому они очень трепетно восприняли ее появление в нашей семье, и я вижу, как они стараются окружать ее любовью.

– У тебя кожа горячая, наверно, облезет всё, может, врача вызвать, чтобы посмотрел?

– Не надо, – отмахивается Ася, – она только пару дней поболит, и всё будет хорошо. Просто ближайшие дни лучше не засыпать на пляже.

– Во сколько намечается ужин? – спрашиваю я, чувствуя, как мой желудок сжимается от голода. В последний раз я ел еще перед самолетом.

– Мама сказала в девять, уже скоро.

Мне больше всего хочется попросить еду прямо в комнату и завалиться вместе с обнаженной Агнесс в постель, и я даже открываю рот, чтобы предложить это ей, но она начинает говорить первая:

– Представляешь, ведь получается, сегодня наш первый самый настоящий семейный ужин. Я уже привыкла к твоим родителям, но всё равно очень волнуюсь, надеюсь, там не будет сервировки стола, как у английской королевы, а то я совсем в этом не разбираюсь.

– Нет, волноваться тебе не о чем, это будет, как ужин у дедушки, только блюд немного больше, а в остальном так же вкусно и просто.

– А как лучше одеться?

– Как тебе удобно.

К этому моменту разговора я наношу крем на ее ноги и, бегло глянув на часы, соображаю, успею ли воспользоваться ее наготой до ужина, но Агнесс резво поднимается и следует к шкафу, куда уже успела развесить свои платья.

– Я твои вещи тоже разобрала. Ты пойдешь в душ? Ты все дела успел?

– В душ пойду, дела успел.

Улыбаюсь как дурачок, вспомнив, какие дела у меня были, рукой проверяю, на месте ли в кармане колечко, и понимаю, что поведу ее на утес прямо утром рано, потому что не могу ждать. Хочу свадьбу, хочу медовый месяц, хочу видеть ее с огромным животом и кучей детишек.

Душ принимаю быстро, знаю, что она меня ждет, и скорее иду к ней. Решаю не переодевать брюки, чтобы не перепрятывать кольцо из кармана в карман и не вызывать подозрений. Какое приятное чувство быть хранителем тайн.

Пока мы идем до террасы, пытаюсь сообразить, стоит ли утром на утесе рассказать ей, как я впервые ее увидел, или все-таки дождаться свадьбы, или вообще рассказать в старости, пусть она думает до последнего, что это волшебство трона, на котором она загадала меня. Но внутри меня так и распирает этот секрет и гордость за себя, что я смог, тщательно всё продумав, добиться ее, я представляю, как она удивится, как вообще все удивятся, и мне хочется смеяться.

– Ты чего такой довольный? – Это первое, что спрашивает мама, увидев меня.

А я просто отвечаю:

– Наслаждаюсь жизнью, мама, как ты учила.

– Это молодец, давно пора, – отзывается папа. – Асенька, будь другом, посиди сегодня с нами, вот прямо между мной и мамой, хоть поближе узнаемся.

Агнесса улыбается во весь рот и порхает к ним, а я сажусь напротив.

– Так даже лучше, всех вас вижу, – улыбаюсь я.

Это всё такое невыносимо счастливое, что у меня дух захватывает, вижу, что и Агнесс готова лопнуть от удовольствия, у отца улыбка не сходит с лица, про маму вообще говорить нечего. Они начинают беззаботно болтать о чем-то, а я принимаюсь за еду.

– Какой вкусный чай, прямо как дома! – щебечет Агнесс.

– Да ведь это же и есть из дома, это же дедушкин чай, я специально с собой взяла целую коробку и попросила, чтобы нам каждый вечер его заваривали, – говорит довольная мама.

Как Агнесс стала сразу называть моих родителей мамой и папой, так и мы все сразу превратили Петра Афанасьевича в дедушку, и складывается ощущение, что это всегда было так, что мы всю жизнь живем такой семьей, просто какое-то время жили отдельно.

– Как здорово, я бы не догадалась, что так можно сделать.

– Вот ведь судьба, что вытворяет! – восклицает папа с набитым ртом, прожевывается и продолжает: – Это ж надо было такому получиться, что Ромка встретил свою невесту, у которой есть вот такой дедушка, который сам делает чай, именно такой, который мама любит.

– А не на этой ли террасе мы в прошлый раз говорили про судьбу? – вспоминает мама. – Ром, помнишь? Ты тогда спросил, верю ли я в судьбу. Вот как в нее не верить, если в этой истории ее работа налицо.

Мне хочется возразить, но мама так упоенно рассуждает, что мне негде вставить слов.

– Ведь человеку самому невозможно так выстроить события в жизни, так просчитать все детали и случайности, чтобы вышло так, как вышло у вас с Агнесс. Вспомни сам – ты уехал снова искать себя и случайно выбрал именно тот город, где жила твоя будущая жена, потом каким-то чудом она попала к тебе на работу.

– Да! – На этом моменте Агнесс уже не может молчать, ей тоже хочется поведать нам о том, какую роль судьба сыграла в ее жизни. – Перед встречей с Ромой меня уволили, у дедушки украли мотоцикл, я не могла почти два месяца найти работу! Представляете? У меня уже сил не было ее искать, и тут мне позвонил Рома.

Мне хочется закатить глаза от их общей наивности. Любопытно, что Агнесс выпустила из повествования то, что ее жених уехал работать во Владивосток в тот же месяц, когда ее уволили. Решаю вставить свое слово:

– Милые мои, вы что, правда уверены, что это всё сделала именно судьба?

– Ну конечно, Рома! – Агнесс даже отодвигает от себя тарелку. – Даже вспомни. – Она запинается, щеки ее краснеют, но она берет себя в руки и продолжает: – Вспомни новогоднюю ночь! Столько случайностей – просто уйма! Я могла уйти к Лизе, но не пошла, могла не выглянуть в окно и не увидеть свет в окне, ты мог не приехать, а приехал, да даже самолет мог не лететь в этот день, что угодно! Да и свет ты мог не включить, мог пойти на съемную квартиру и там остаться, и тогда бы мы не встретились именно в тот момент, в нужный момент, на который столько всего влияло! Ну, Ром, ну согласись, чего ты сидишь такой сердитый.

– Да потому что нет никакой судьбы, это всё я сам сделал! – Слова вылетают сами из меня. Просто не могу больше молчать.

Все трое смотрят на меня недоверчиво, мама с папой переглядываются, а Агнесс не сводит с меня глаз, только брови немного нахмурились.

– Как это нет судьбы? – наконец спрашивает она.

– Я хотел потом вам рассказать, но, видимо, потом отменяется. Значит, вы готовы узнать историю о том, как я сделал всю работу вместо этой вашей судьбы?