Текст книги "Найди мои кости"

Мужчина все еще молчал. Он напряженно сжимал руль и явно решал в уме непростую задачу: как ответить на мой вопрос.

– Вы папа Андрея?

Он так резко затормозил, что меня отбросило вперед, и я больно стукнулась о твердый пластик.

– Ты помнишь?

В его голосе прозвучало столько надежды, что я почувствовала себя неловко. Он явно ждет чего-то большего, чем несколько расплывчатых картинок из прошлого.

– Кое-что. Но мало…

– Это хорошо. Хорошо… – кивал мужчина, снова собираясь с мыслями.

– Зачем вам пистолет?

Этот вопрос волновал меня настолько, что сдерживаться стало нереально.

– Табельный.

– Вы работаете в полиции?

– Уже нет. Только не говори никому!

Губы бывшего полицейского нервно дернулись, и он приложил к ним палец.

– Тогда почему пистолет все еще у вас? Разве вы не должны были его вернуть?

– Сказал, что потерял, – невинно ответил мужчина.

От его странного голоса я вжалась в спинку кресла. Он был не в себе, а я сидела с безумцем в одной машине. Однако инстинкты вновь молчали. Странно, но я не боялась, скорее жалела его.

– Знаешь… – начал он как-то неуверенно, взял пистолет и протянул мне. – Тебе нужнее.

– Что?

– Бери!

Он слегка рыкнул и почти насильно вручил мне ствол.

Не нашла ничего лучше, чем принять подарок, запоздало подумав, что теперь на нем мои отпечатки.

– Так-то лучше. – Отец Андрея облегченно выдохнул и открыл окно. – Закурю. Не против?

Я энергично замотала головой.

Пистолет идеально лег в руку, словно я уже держала его раньше. Не именно этот, но… Тело само знало, что делать. Мне было хорошо, и я никогда не чувствовала себя так уверенно. Или чувствовала?

– Нравится? – улыбнулся похититель, выпуская клубы дыма.

– Да. Так странно.

– Ничего странного. Он учил тебя стрелять. Паршивец ездил с тобой на нашу дачу. Я находил стреляные банки.

– Кто?

– Андрей. У нас был травмат. Кстати, в итоге тоже пропал… Вместе с ним… – Мужчина выждал паузу и затянулся. – Это случилось уже после всего. Тогда-то я и понял, что сын не врет. Понимаешь? Зачем ему учить тебя самообороне, если это он все с тобой проделал. Чушь какая-то.

– Что проделал?

Внезапно нечто липкое и неприятное впилось в тело, парализовало ужасом и отчаянием, а голову словно раскололи на тысячу мелких кусков.

– Он невиновен, понимаешь? – проигнорировал мой вопрос бывший полицейский и словно сам испытал облегчение от своих рассуждений. – Он любил тебя, а я… Я ведь избил его в тот раз, когда нашел вас двоих в лесу. Думал, кошмар повторился. Но ты была цела, а Андрей… Так смотрел. Я отвез тебя домой, а затем вернулся. Он все еще был в лесу, сидел на земле и плакал… Взрослый парень, а так рыдал. Я велел прекратить, но он продолжал. Злил меня своими слезами. Я начал бить его, жестоко, и тогда он перестал. Даже не пикнул. Я думал, он жизнь нам сломал всем. Жене, мне… твоей семье. Ты же до сих пор того. – Мужчина покрутил у виска.

– Я не… – Перед глазами сама собой появилась жуткая картина в лесу: окровавленный парень в черной футболке с принтом. – Это вы его убили?

– Нет, нет, нет! Но в больницу он попал, а я лишился работы и жены. Она подала на развод. Зато у меня появилось время подумать. Сопоставить все. Ту операцию, слова сына, эти чертовы банки. Я все понял! Это было так просто. Поехал к ним домой в тот же день, просить прощения, но Андрей пропал сразу после выписки… Это наказание мне за все.

– За что, расскажите. Ничего не помню.

– Может, это к лучшему. Но ты оглядывайся, Кристина. Он на свободе и может прийти за тобой. Андрея больше нет рядом, чтобы защитить…

– Кто придет?

Во рту пересохло, но руки твердо держали пистолет.

– Тот, другой. Это он сделал такое с тобой и убил сына…

Теперь пришла очередь плакать моему похитителю. Мужчины плачут чересчур жутко. От этого зрелища стынет кровь. Когда они убиты горем, что остается девушкам?..

– Но Андрей сказал, что это чужое тело нашли в озере…

– Ты тоже видела его, да? – Мужчина как-то безумно заулыбался. – Не верь. Он злое. Как же вовремя я приехал! Убей его, когда увидишь вновь, убей… отомсти… Андрей мертв… Тот другой изуродовал его до неузнаваемости, но своего ребенка все равно узнаешь. Даже таким… Места переломов совпали, понимаешь?! Я же сам ломал эти ребра, когда бил его. Это не ошибка, Кристина. Но я не смогу его пристрелить… Вдруг опять неправ?

– Пожалуйста, расскажите все. Ничего не понимаю!

– В другой раз. – Он порылся в кармане и выудил визитку и флешку. – Позвони, но с чужого телефона, и удали потом. А здесь… – У меня на ладони оказался маленький накопитель. – Здесь Андрей. Его душа. Мой бедный мальчик. Он правда любил тебя. Что он пережил тогда в лесу, на том же месте?.. А мы… оттолкнули, заставили вариться во всем этом, а ему помощь была нужна. Он бы тогда не сбежал.

Я сжала в руках подарки и посмотрела в окно, чтобы не видеть страданий мужчины. Мы были на парковке около ТРЦ, папа Андрея и не думал меня похищать, просто хотел поговорить. Я быстро убрала все в рюкзачок, пока он не передумал. С оружием расставаться я теперь не собиралась.

– Спасибо…

– Не за что. Он бы хотел этого. Не могу тебя защитить иначе. Мне тоже никто не верит, но я-то знаю теперь… – Он легонько постучал себя по голове. – Позвони, если вспомнишь что-то еще. Но не рассказывай родителям.

Я коротко кивнула и открыла дверь машины. Опять не говорить родителям. Какая знакомая просьба.

Солнце заливало все вокруг ярким золотым светом. Он отражался от ветровых стекол, играл боковыми зеркалами автомобилей, слепил и мешал разглядеть детали. Ответы ждут ночью, там на детской площадке. Кому же мне верить? Тот трогательный парень с наушниками и милой улыбкой не кажется злым, не хочу его убивать, но…

Перед глазами стояло бледное, страдающее лицо и тонкие дрожащие губы, шепчущие: «Мне пора. Он ждет. Я уже очень сильно опаздываю. Он будет злиться…»

Кто будет злиться, Андрей?..

Глава 7. Что тебе нравится? / Was magst du?

– По-моему, ты ему нравишься. – Подмигнула Маша и открыла учебник по немецкому.

– Кому? – не сразу сообразила я, о ком говорит подруга.

Мои мысли были слишком далеко и кружились вокруг рюкзачка с пистолетом. Вчера я так и не решилась подойти к Андрею, хотя он сидел и ждал на своем привычном месте. Казалось, парень был готов сорваться и пойти ко мне навстречу, но какая-то неведомая сила держала его в той недостроенной части поселка.

– Вите. Он та-ак смотрел на тебя!.. – Не сдавалась девушка.

Как по мне, это полный провал. А взгляд Пашиного одногруппника был красноречивее тысячи слов. В нем читалось одно сплошное разочарование. Да я и не расстроилась. К отношениям не стремилась, так что с Витей у нас была самая настоящая взаимность.

Однако Маша уже расписывала в красках двойные свидания и чуть ли не свадьбу в один день. Я же кисло кивала. Не то чтобы парень был плохим или страшненьким, скорее наоборот. Голубоглазый блондин, под футболкой угадывались рельефные мышцы. Приятный голос, да и с юмором все было в порядке. Просто не мое. В воображении скрипнули качели.

– Давай на неделе еще выберемся?

– Как мама скажет. Я не против…

Мысленно я надеялась, что родители придумают повод запретить такую вылазку. Они и вчера не слишком были рады моему позднему возвращению.

– Отлично? Was magst du? – начала Маша наш урок.

– Ich höre gern Musik.[13]13
  Я люблю слушать музыку.


[Закрыть]

Дальше я отвечала на однообразные вопросы, в очередной раз с тоской осознавая, что ни черта о себе так и не узнала. Паршиво. Нравится ли мне музыка? Наверно…

Когда после занятия подружка ушла обедать, я метнулась в комнату проверить свой тайник под кроватью. Подарки от папы Андрея лежали в коробке из-под обуви. Предусмотрительность зашкаливает. Но, к сожалению, в новеньком доме с первоклассным ремонтом найти оторванную половицу – задачка не из простых. Я погладила холодную сталь пистолета, а затем подцепила флешку. Ей я рада даже больше, чем оружию.

Маму вызвали в город по делам, так что я могла не беспокоиться о том, что меня внезапно потревожат.

На всякий случай я проверила внизу все замки и в очередной раз отметила странную особенность дома. Парадная дверь была металлический и выходила на дорогу, а вот в наш маленький участок вела обычная пластиковая дверь с тройным стеклопакетом. Все бы ничего, только клочок земли был окольцован заборчиком, который при желании можно было легко перешагнуть. Защита на высоте! На ее фоне моя коробка-тайник уже не выглядела такой нелепой. Я дернула пластиковую ручку на себя.

– Он злое… – проговорила я вслух.

Если речь шла о призраке с детской площадки, то слабо верилось. Теплый и приятно пахнущий. Скорее он был несчастным и страдающим, чем жестоким убийцей, садистом или кем-то еще из этой парадигмы.

Я вернулась в комнату. Ноутбук уже успел загрузиться, и я с замиранием сердца вставила флешку.

Вереница пронумерованных папок. Я смотрела на них так же, как на свои не распакованные коробки. Страх и волнение. Что там? Я кликнула на самой первой.

* * *

– Какой ужас! Чувствую себя героиней фильма для взрослых.

Я попыталась отодвинуться подальше от Андрея, но он ловко усадил меня обратно на колени.

– Это просто короткое видео. Будет весело. Представь, через пять лет будем пересматривать. Ну, или на свадьбе включим.

– Свадьба? Мне начинать смеяться?

– Ты относишься ко мне несерьезно.

– При чем тут это? Мне пятнадцать, и думать о том, что… Ну, не знаю. Если моя мама это найдет, у нас будут большие неприятности.

– Это просто поцелуй. Сядь по-другому, пожалуйста.

Я развернулась и уселась лицом к Андрею.

– Ты можешь прекратить хихикать? Это сбивает. – Парень настраивал смартфоном камеру, которая нагло уставилась на нас хищным объективом.

– Не могу. – Начала ерзать у Андрея на коленях, отчего он разозлился еще сильнее.

– Ты издеваешься? Подумай хоть раз головой, Кристина, и не подводи меня под статью. Я не железный, а тебе да… пока пятнадцать, блин.

– Ты сам все это задумал…

Мне безумно нравилось дразнить его, смотреть на мучительное выражение лица, знать, что он возбужден и сдерживается. В этом была своя прелесть: в немного похотливом блеске черных глаз, тяжелом дыхании, в том, как, забываясь, он временами прижимал меня слишком сильно.

– Уже пожалел. Обними за шею.

– Так?

Я стала послушной, добившись своего, – чувствовала, как стучит его сердце, и наслаждалась властью над беспомощным парнем. Он мой.

– Да, так. Сейчас погоди, запущу видео, и начинаем.

Вспыхнул красный огонек, и мы, не мешкая, начали предаваться любимому занятию. Несколько раз Андрей фыркал и останавливал съемку.

– Ты переигрываешь? Кристин, просто целуй меня. Не надо ничего изображать на камеру.

– Да иди ты!

Я обиделась и уткнулась ему в грудь.

– Не дуйся, давай еще. Представь, что камеры нет, будь собой.

Это оказалось нетрудно. Сложнее было прекратить, особенно когда нас прервали внезапным вопросом.

– Вы чем тут занимаетесь?

Отец Андрея стоял в дверном проеме и переводил охреневший взгляд с камеры на руку своего сына, которая находилась у меня под кофтой. Парень очень медленно пытался вытащить ее, но сделать это незаметно не получилось.

– Мы это…

Он повернулся ко мне за поддержкой. Я же, краснея от стыда, выдала первое, что пришло в голову:

– Это видео на свадьбу…

* * *

Вся папка была заполнена видео и фотографиями с пробой одного и того же поцелуя. Судя по датам, прошло четыре года с того момента, а сердце все еще тянуло. Я водила рукой по экрану, на котором видела себя и Андрея. Нам было хорошо. Он все такой же добрый и нежный, несмотря на ворчливые нотки в голосе и временами снисходительное выражения лица. А вот я… Совсем другая. Длинные волосы, пухлые губки и осмысленный взгляд. У той Кристины было все: прошлое и настоящее. Любимый человек и вера в будущее. Она строила планы, пусть нелепые. Какая свадьба в пятнадцать? Но она все равно мечтала…

Слезы текли сами собой от осознания невозможности происходящего на компьютере. Эти поцелуи больше не повторить. Андрей мертв. Убит и изуродован кем-то жутким и злым, тем, кого я должна застрелить из краденого табельного пистолета.

Внизу щелкнул замок. Я быстро вытащила флешку из ноута и нырнула в кровать, отвернувшись к стене. Старалась дышать ровнее, чтобы не было видно, как от всхлипов дрожат плечи.

Андрей не просто нравился мне. Я любила его. Почему же все забыла? Что произошло между нами?

«Он сделал это с тобой…»

У мужчины не нашлось сил рассказать, что именно. Собственные родители старательно избегают эту тему. Насколько все ужасно?

«Он жизнь нам сломал всем. Жене, мне… твоей семье. Ты же до сих пор того…»

Что со мной не так, кроме пугающей амнезии? Или именно это имел в виду папа Андрея? Это после тех самых жутких событий я начала страдать провалами в памяти? Их явно было много. В моей истории не сходились картинки. Особенно знакомство на концерте. Там я была старше…

– Кристина? Все в порядке?

Голос мамы был даже не взволнованным. В нем читалось отрешенное смирение. Как если бы я должна была умереть со дня на день, и вот, наконец, это случилось.

– Да, мама. Голова разболелась после занятий.

– А, – только и сказала она. – Отдыхай, отдыхай. Ты большая молодец. Я тут встретила Машу на улице. Говорит, ты хорошо усваиваешь материал. Просила еще раз взять тебя в город. Если хочешь, только скажи.

– Спасибо, но пока нет. Устала.

Моя подруга не сдавалась в своей попытке свести нас с Витей, но пока существовал только один парень, с которым мне нужно было повидаться. И он уже давно терпеливо ждал, сидя на детских качелях.

Мама прикрыла дверь.

Я полежала немного на боку и, услышав удаляющиеся на лестнице шаги, перевернулась на спину. Глаза жгло от едва сдерживаемых слез, а на горле, словно кто-то перебирал холодными пальцами.

Умер…

Могли ли ошибаться анализы ДНК и отец Андрея?

Я не видела тела, так что…

Вскочив на ноги, я начала ходить по комнате, разрабатывая самые безумные версии, начиная от клона, заканчивая братом-близнецом. В конце концов я опустилась на пол, достала рюкзачок и покидала в него свои сокровища: старый плеер, тетрадь-дневник и флешку. Чувствовала себя героиней мрачного квеста, но с неплохим инвентарем.

– У тебя же голова болела. – Нахмурилась мама, оторвавшись от сериала.

– До сих пор болит. Немного подышу.

Я направилась к холодильнику, вытащила йогурт и тоже запихнула его в рюкзачок. схватила со стола большую булку и отправила ее следом.

– Вот так сборы.

– Погуляю, может, почитаю на улице.

– Точно не хочешь нормально поесть? Сегодня на ужин было твое любимое брокколи…

Она едва сдерживала улыбку, и мы вдруг рассмеялись над этой шуткой.

– Позже. Спасибо.

Я правда была ей благодарна за внезапную разрядку. Но это длилось всего несколько мгновений, потом тоска и тупая боль в груди вернулись в десятикратном объеме.

Хотелось бежать к площадке. Но я сдерживалась, из-за чего-то то семенила, то шла слишком медленно, а когда увидела знакомый силуэт, вовсе остановилась. Он повернулся ко мне и слабо улыбнулся.

Это был Андрей. Немного не такой, как в последнем воспоминании. Тот парень был счастлив и влюблен, а этот юноша страдал и казался затравленным.

Что же ты натворил?

Он подошел ко мне сам, не вынимая рук из карманов, словно сдерживал сам себя, чтобы не прикасаться ко мне. Парень бросил короткий нервный взгляд на камеры видеонаблюдения, а затем ласково сказал:

– Привет, Кристина.

Вместо ответа я бросилась ему на шею.

– Скажи, что там был не ты… Скажи, что в озере был не ты!

– Уже говорил, там не я.

– Хорошо, хорошо…

– Думал, ты больше не придешь.

– Мне нужно было время. – Терлась носом о черную приятно пахнущую футболку и чувствовала, как его руки несмело и очень нежно гладят меня по затылку.

– Я умею ждать, ты же знаешь, – смущенно улыбнулся он.

– Знаю.

– Давай отойдем подальше от камер?

Он увлек меня в темноту. С ним было не страшно. Теплая мягкая рука. Живой, настоящий Андрей.

– Кстати, – я сняла рюкзак с плеча и выудила плеер, – смотри, что нашла. Это же твой?

Парень провел пальцем по трещинкам, повторяя причудливый узор. Его ноздри странно раздувались, а рука задрожала. Андрей сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Нет, не мой.

– Но как же?

– Это твой. Я подарил его на первый день рождения, который мы отметили вместе. Тогда тебе исполнилось пятнадцать. Ты очень любила музыку.

Он сказал это с блуждающей улыбкой на губах. Вновь стало странно и жутко, а по телу пробежал холодок. Обычно так говорят о мертвых, со смесью тоски и горьковатой радости. Но я ведь жива?

– Андрей, как давно мы знакомы? – Нервно щипала себя за руки.

Чувствую – значит, живая. Бред какой-то!..

– А сколько тебе сейчас лет? – ответил парень вопросом на вопрос и остановил меня, не давая делать себе больно.

– Девятнадцать.

– Получается, около пяти лет. Прости, я немного теряюсь во времени…

Он мучительно потер виски, а в глазах появились знакомые отблески.

– Опять началось? – Привстала я и взяла его за плечи, стараясь вглядеться в любимое лицо и разгадать, что же с ним творится.

– Да.

Андрей смотрел сквозь меня, словно за моей спиной кто-то стоял.

Я сглотнула и резко обернулась. Никого.

– Останься со мной еще немного. Расскажи, кто тебя мучает?

Он не ответил и попытался осторожно оттолкнуть меня, но я только крепче впилась ему в плечи, оставляя на коже под футболкой глубокие следы от ногтей.

– Ты ничего не понимаешь, Кристина. Он чудовище. Только я могу это остановить, – зло огрызнулся парень.

– Возьми меня с собой. Твой отец дал мне пистолет, не сражайся один, позволь помочь.

– Отец?

На лице Андрея появились новые чувства, которые я никак не могла разгадать. Отчаяние, ненависть, тоска?

– Он переживает. Я тоже. Вернись домой, – без особой надежды попросила я его.

После вчерашнего откровения в машине мне слабо верилось, что Андрей жив. Анализы ДНК, следы переломов, одежда…

– Это невозможно, Кристина. Когда ты разберешься во всем, тогда поймешь меня.

– Расскажи, что случилось. Почему отец избил тебя? Как я потеряла память?

– Это было ужасно, Кристина… Тот день… Хорошо, что ты все забыла. Но теперь тебе надо вспомнить все. Самой. Не могу рассказать тебе, вдруг я обманываюсь, вдруг это действительно сделал я? Теперь уже не верю сам себе.

– Я тебе верю. Расскажи!

– Нет, тогда у тебя будет моя версия событий. Ты должна сама. Все случилось в том же лесу. Я привез тебя туда, спустя два года, надеясь, что вспомнишь, но ты так сильно испугалась. Прости, прости, прости!..

Он вцепился в волосы и начал раскачиваться из стороны в сторону. А безумные глаза вдруг стремительно стали менять цвет. Из темно-карих они превращались в желтоватые и звериные.

– Андрей.

– Беги домой, живо. Он уже рядом. – Из горла парня вырывался жуткий хрип, а волосы на голове стали быстро отрастать, меняя аккуратную стрижку на спутанные сальные лохмы.

Я мешкала, а Андрей грубо оттолкнул меня и бросился в темноту, в дальнюю часть поселка, где редкие фонари выхватывали удаляющийся силуэт.

На мгновение вокруг воцарилась жуткая тишина, нарушаемая лишь скрипом качелей. Боялась двинуться с места, я продолжала сидеть на асфальте и вглядываться в незаселенную улицу.

Пусто.

Я встала и отряхнулась. Когда Андрей распался голубоватой дымкой, это было куда романтичнее, чем то, что случилось несколько минут назад. Я дернула плечами. Мне действительно показалось, что его лицо начало меняться. Надеюсь, в пистолете у меня не серебряные пули. Я прыснула от смеха, пытаясь успокоить нервы. На самом деле во рту пересохло от увиденного, но мозг запоздало анализировал произошедшее. Наверное, это называют истерикой.

Я собиралась развернуться и пойти домой, но боковым зрением уловила движение там, куда убежал Андрей. Кто-то стоял вдали, не доходя да освещенного участка. Он не двигался, но я кожей ощущала его взгляд и тяжелое свистящее дыхание. Меня бросало то в жар, то в холод от надвигающейся опасности. Я знаю того, кто притаился во тьме. Мы определенно встречались раньше, и это короткое свидание закончилось кошмаром.

Я медленно сняла рюкзачок с плеча и попыталась нашарить в нем пистолет. Руки стали липкими от пота, а пальцы не слушались.

Незнакомец незаметно приблизился на целый кружок света и теперь стоял позади другого фонаря.

Йогурт, булка, телефон…

Оглушительно заиграл рингтон, заставив вскрикнуть. Кто-то прямо сейчас звонил мне с незнакомого номера. В ужасе я перевела взгляд на темный силуэт, а он поднес ладонь к уху. К мелодии мобильника примешался мой отчаянный вопль.

Мне казалось или незнакомец в тени довольно улыбнулся, наблюдая за моим отчаянием? Я врезала себе по щеке, закинула рюкзак на плечо и побежала прочь.

В ушах стучали строчки из песни, или их наигрывал мой мобильник вместо стандартной мелодии:

 
Призраки выцветших дней
Бьются в закрытую дверь.
 

– Она мне очень нравится, – признался Андрей, когда дребезжащие динамики его старенькой BMW разразились резкой и пронзительной песней.

– Призраки бьются в закрытую дверь. Это про воспоминания?

– Ага. У тебя никогда не было ощущения, что ты не можешь или не хочешь чего-то вспомнить?

Я ничего не ответила ему, борясь со странным щекочущим чувством в желудке. Откуда он знает?

Андрей прибавил звук, и мне стало еще больше не по себе.

 
Я слышу все эти голоса,
Так громко в висках
Молитвой звучат иной.
И в горле осколками слова,
                   что я не сказал,
Как… тебя до смерти…[14]14
  Metheora – «Голоса».


[Закрыть]
 

Прослушала, что там было в песне. Любил? Забил? Убил?..

– Это мои самые любимые строки! – Андрей перекрикивал орущего во всю глотку вокалиста.

В тот день я впервые подумала, что мой бойфренд очень странный. Он долго петлял по проселочной дороге и нервно смотрел в зеркало заднего вида. А еще эти размышления об утерянных воспоминаниях и голосах в голове, сплошные намеки.

– Приехали, – радостно сообщил Андрей, когда мы оказались у заросшего сорняками садового участка. – Постреляем по банкам?

Я рванула на себя дверь и тут же закрыла ее на все замки. Прижалась к глазку. Никого. Показалось?

Сердце не отпускало. Колотилось, словно неистовый ударник заигрался с карданом.

«Улица совершенно пустая. Все хорошо, просто показалось…» – убеждала я саму себя.

Стоило мне перевести дух, как мобильник легким стуком сообщил о пропущенном вызове. Я вздрогнула и громко ругнулась, вытащила телефон на свет, неуверенно развернула журнал. Тот самый неизвестный номер. Я нажала кнопку вызова.

Ответили почти мгновенно, с первым дозвоном:

– Приветик, Кристина! Извини, что так поздно. Но ты не звонила первая. А в соцсетях тебя нет, так что… решил взять инициативу на себя, – немного нервничая, сообщил знакомый голос.

– Витя?

– Ага. Ты мне не рада?