Текст книги "Вперед, за Фениксом! Возродим Мир из Пепла"

– Дело в том, что завтра я выхожу замуж, – призналась я. Бес дрогнул в ответ на мои слова. – И, возможно, я больше никогда не смогу появиться в этом лесу.

Слёзы! Как не вовремя. Они не должны проситься наружу сейчас!

– Но… я не хочу тебя забывать, – честно сказала я. – Даже если это единственная наша встреча, я хочу её запомнить. Навсегда. Так что, наверное, до встречи? В моих воспоминаниях.

К своему удивлению, я увидела, как бес попятился. Глядел то на меня, то по сторонам. Руки его двигались туда-сюда, будто не зная, куда себя деть.

И, кажется, что-то раздумав, бес наконец протянул мне руку. Я непонимающе уставилась на него. Он дёрнул рукой. Хочет, чтобы я положила свою?

Я протянула ему ладонь. И он взял её, легонько потянул на себя, прижал и…Наклонился и дотронулся чем-то. Мягким и тёплым. Таким нежным, что хотелось умереть на месте от одного касания. От одного дуновения тёплого ветерка.

Кажется, он поцеловал мою руку…

Стоило ему это сделать, как я тут же прижала руку к груди.

– Н-наверное, у вас, бесов, так принято… мне очень приятно, спасибо! – воскликнула я, улыбаясь. – Бес, знаешь… Наверное, думать об этом наивно, но вот бы ты сорвал мою свадьбу. – Я засмеялась про себя. – Украл бы меня с алтаря и сказал: «Я забираю её в лес и больше не отдам!» Было бы смешно, правда?

Бес затрясся. Кажется, тоже засмеялся. Наверное, он был нем и не мог мне ответить. В этой немоте мы немного похожи – каждый в своём смысле.

– Ла-адно… Это мечты, – отмахнулась я и подняла на него взгляд. Наверное, полный надежды, потому что моё сердце испытывало именно это чувство. – Ещё увидимся, хорошо?

Бес кивнул. И, видимо, улыбнулся.

– До свидания… До скорого свидания.

Улыбаясь, как дурочка, я развернулась и заторопилась вниз по холму. Бес! Подумать только! Я танцевала с бесом! Чего только ни приключится в жизни! Может, всё-таки не стоит опускать руки?

Дойдя до самых ворот, я обернулась. От беса не осталось и следа, точно его никогда не существовало.

4. Свадьба

Мне никто не поверит. Первая же моя мысль после пробуждения.

Какая княжна? Быть этого не может. Может, это видение, лишь плод моего воображения? Не стала бы Матушка-Природа снисходить до такой букашки, как я.

Но… это не могло быть ничем иным. Такие чудеса другой не сможет повторить. И этот голос… ни с чем не спутаешь.

Уснуть мне так и не удалось. Загадка не выходила у меня из головы: мой разум отказывался верить, моё сердце умоляло не забывать, не отметать, не терять надежды. От одной мечты о свободе всё внутри утопало в вязком тепле счастья. Но холодная когтистая рука настоящего не давала погрузиться в сладкую дрёму, возвращая в настоящее.

И только когда в дверь тихонько постучали, а на пороге показалась радостная улыбка матери, я осознала: настоящее никуда не ушло. Не бывать мне свободной.

Я притворилась спящей: укрылась одеялом с головой. Но прохладные пальцы мамы всё-таки стянули с меня мягкую податливую преграду и опустились на плечи.

– Доброе утро, моя дорогая.

Знала бы мама, какой издёвкой казались её слова.

– Доброе, мама.

Я поднялась на руках, потягиваясь. Глубокий рык-зевок и судорожное трепетание хвоста только напомнили, как трудно мне будет собраться на сонную голову.

Рука мамы упала на мой живот, и вдруг мама ужаснулась:

– Мирочка! У тебя вся ночнушка мокрая!

Она принялась потирать ткань между пальцев, и я вдруг поняла: моя ночнушка ещё мокрая от снега.

То, что было – это не моё воображение. Не сон, из которого я не могу выбраться.

И я не могла понять, радоваться или огорчаться.

– Как же так вышло? – вырвал меня из размышлений голос мамы.

– А? Я просто вспотела. Волновалась… Мне плохо спалось.

И правда, и нет. Маме не стоит знать, что было вчера.

– Тогда надо срочно переодеться! Ты же так и простыть можешь, – запричитала мама, вскакивая с кровати. – Пойду принесу твой наряд, как раз приведём тебя в порядок.

И впрямь. Я могла так легко простудиться. Обычная, прежняя я заболела бы тотчас, а новая я…

Я взглянула на свои руки. Мне почудилось, или они взаправду обрели цвет?

* * *

Ноги несли меня к празднику, точно мне не принадлежали. В меня будто вселилась задорная вила – дух, что никогда не устаёт – и захотела выйти замуж вместо меня.

Стоило мне прихорошиться и выйти на крыльцо, как разукрашенные зверы и зверки принялись встречать меня с песнями и прибаутками. Кто в наряде шипящего аспида, кто с рогом, как у индрика-зверя, кто с ушами, как у коловёртыша. А кто и вовсе бесом разоделся! Хотя до того беса им далеко…

Удивительно, но даже тучи разошлись – солнце озарило светлые улыбки моих звёздградцев.

– Кто идёт? – спросил мой папа, придерживая меня за плечо.

– Невесту украсть пришли! – ответил звонкий голос. Стук копытцев – и я сразу узнала обладательницу.

– Ах, как же так? – состроила грустное выражение лица мама. – Не забирайте её у нас, ещё пригодится!

– Не уйдём никуда без невесты! – сказал кто-то из толпы. – Отдайте, или хуже будет!

– Видимо, пришло моё время… Прощайте, мама, папа!

Я покорно упала в руки «похитителям», и даже голову не закружило. И так прыгнула, что мне показалось, будто я летела на соколиных крыльях!

Мама с папой со мной «попрощались», и мне предстояло встретить их позже, на празднике. А пока ворох гостей, толкаясь и прикрикивая, окружил меня и, напевая весёлые песенки, повёл к Верховетви – реке, что задевала Звёздград и опускалась на север, в степи и поля.

Я шла, даже не чувствуя холода под скромными тёмными одеяниями. Слегка задувало за шиворот, но то оказалось даже приятно. Мех на ушках пушился, а волосы между ушками развевались. И даже когда мы подошли к реке, прибрежный ветерок совсем не смутил меня – наоборот, приятно покалывая, зарумянил щёки.

Здесь, напротив бывшего храма с облупленным золотым куполом, меня должны омыть перед тем, как я выйду замуж. Всё-таки невеста умирает и перерождается, чтобы войти в новую, замужнюю жизнь.

У покатого берега остановилась вереница волхвов, они уже приготовили расписные ковши, чтобы окропить меня водой и отправить под венец.

– Осторожно, Мирочка, скажи им, чтобы не сильно заливали, – беспокойно прошептала мне на ушко Ала. – А то простынешь…

– Конечно, не беспокойся. – Кивнув ей, я прошла вперёд и вышла за пределы круга.

Внизу волхвы встретили меня строгим молчанием. Мы долго разучивали, что и как нужно делать, поэтому я, смиренно опустив голову, без лишних слов встала на колени, смотря на реку. Рядом со мной высился могучий Белый Медведь – совсем как мой папа, только с белыми ушами и бледным, точно высеченным из камня, лицом.

Ухо заслышало журчание: ковшик опустился в речную воду. Коленями и голыми руками я чувствовала, как холод поднимался ко мне, волнами накатывая на кожу. Но кожа моя больше не бледна, и, как ни странно, мне удавалось сносить недобрый ветерок.

Тогда волхв замолился на своём языке – чудесном, как говорили – и наклонил ковш…

Вода растеклась по затылку большими каплями. Я удивилась: совсем не страшно и не холодно. Плечи дрогнули от неожиданности, но не более. Тело снесло муку: казалось, что от такого омовения я должна насквозь продрогнуть. А ведь я даже не попросила волхва налить поменьше воды…

Безумно хотелось встряхнуть мех на ушах, но нет – надо вытерпеть. Если прервать хотя бы один обряд, хотя бы что-то нарушить, придётся начинать сначала. И всю свадьбу – тоже. Волхвы были в этом строги, как никто другой. Наверное, я хорошо подхожу их воспитаннику: я предпочитаю делать всё по правилам, беспрекословно слушаться старших. Больше от страха, нежели из собственного желания, но сейчас-то невелика разница.

Наконец волхв отпел молитву и помог мне подняться. Насквозь мокрая, я вдоволь потряслась и стряхнула с себя всю воду. Люблю купаться, только вот не в холодной реке и не в одежде!

Послышался хохот со стороны толпы. Меня уже ждали, я знаю! Я видела уши Гили, которую затолкнули назад, но она не сдавалась и принялась прыгать что есть силы. О, поверь, Гили, тут нет ничего достойного твоего внимания…

И наконец мой новый наряд. Прелестный сарафан – Алолика помогла мне его соткать. Она из нас самая большая искусница, весь Звёздград у неё одежду подшивает! А для меня Алолика особо постаралась: поделилась своей снежно-белой тканью, научила вышивать узоры красными нитями, вплетать бисер и ленты. Я попросила подругу помочь с узором, и вместе мы украсили сарафан картой Звёздграда и чудесами окружающего его леса.

Когда же меня приодели, я не поверила тому, что увидела в зеркале. Кожа стала золотеть, глаза – яснеть. Мех на ушах встал торчком, пышные волосы обхватили их. Неужели я преобразилась всего за одну ночь? Так ведь не бывает!

Или бывает? Я уже ничего не знаю…

Как бы то ни было, мне нравилось моё отражение. Пускай хоть последний день в жизни побуду такой, какой хотела быть.

А ведь я так никому и не сказала, что увидела ночью…

* * *

Совсем недолго осталось… Считанные доли. Нас должны будут позвать. А пока мы сидели в избе семьи Светланы.

Вся её горница полнилась книгами и красочными грамотами. Корешки стояли плотно и ровно, как стена – не хуже частокола за окном. А между ними то тут, то там лежали картинки. Со старым Звёздградом – пышным и ярким, светящимся и радостным. С далёкими землями, чужеземными дворцами и чудесами Матушки-Природы, которые тяжело вообразить.

И, конечно же, с князьями. И я не могла не смотреть на них с благоговением и трепетом. В ком-то виделись мои губы, в ком-то – нос. Чей-то властный подбородок совсем не похож на мой. А эти глаза – точь-в-точь как у нас с отцом.

Подобрав одну из грамот, я уложила её на свой венок и вгляделась в неё. Старый князь, великий князь Драгомир. Такой суровый, с прищуренным властным взглядом…

– О, при нём началась Война за Земли! – припомнила Светлана, садясь напротив меня. Гили и Ала вздрогнули от того, как резко та прервала молчание. – Тот самый князь, который обладал волшебным зеркалом!

Я коснулась пальцами лица князя. Такой жёсткий взор…

– Он совсем не похож на того, кому суждено править всеми, – честно ответила я.

Было в нём что-то… не от мира сего. Какая-то неземная надменность.

– Не суди книгу по обложке, Мира! – вырвала у меня из рук грамоту Светлана. – Сказания описывают его как звера мудрого и справедливого. Да, порой он не боялся показать силу, но так и нужно! А то как править таким взбалмошным народом, как мы?

Она взглянула на великого князя, и на её лице появилась улыбка. До появления её нынешнего возлюбленного Светлана восхищалась только ими – князьями и богатырями из прошлого. Что ж, в этом она была права: не найти лучшей первой любви, чем великие из прошлого.

– Постойте-ка… – вдруг сощурилась она. Её взгляд медленно перетёк с грамоты на меня, а потом обратно.

Я застыла на месте. Светлана, только не говори…

– А ты очень похожа на князя Драгомира… И других тоже, – пробормотала Светлана, наклоняясь ближе.

Уже внимательнее она осмотрела меня. Со всех сторон, пока я старалась не моргать. Сидевшие позади Гили и Ала переглянулись.

– Ну так она ж Медведица! Они все друг на друга немного похожи, – рассмеялась Гили.

– Гили! Это неприлично! – толкнула её в бок Ала. – А тебе, Светлана, скажу так: сегодня особый день, и неудивительно, что княжна похожа на княжну. Нужно выглядеть величаво, когда наследуешь престол.

– И то верно… К тому же Миру разукрасили, тут нельзя сходу судить, – отпрянула Светлана.

Я облегчённо выдохнула, надеясь, что зверочки не слышали пронзительного свиста из моих ноздрей.

– В любом случае род князей давно пропал, – напомнила Светлана. – Затерялся в веках…

– Когда это произошло? – спросила я.

– Об этом летописи молчат. После Войны за Небеса предки перестали писать о времени. От этого кажется, будто мы живём в совсем разных мирах.

– Да… – выдохнула Ала. – Волхвы, конечно, очень хорошие, но было бы прекрасно, если бы настоящие великие князья вернулись в Берское Царство.

– Может, это и случится, – мечтательно вскинула взор Светлана. – Наверное, тогда весь мир перевернётся, и все станут счастливы.

– До этого надо ещё дожить! – напомнила Гили. – А пока не опускаем нос. Может, Мира станет лучше всякой древней княгини? Вы не думали?

А может, Мира и есть великая княжна? В каком-то смысле если я сейчас выйду замуж за волхва, то возрожу древний род. Пускай об этом никто не будет знать, но всё вернётся на круги своя.

О, Матушка… О какой свободе ты говорила тогда, если мои зверы нуждаются во мне?

Постойте… Она ведь сказала о каком-то Фениксе… Что-то удивительно знакомое!

– Светлана, слушай, а кто такие фениксы, не напомнишь?

– Чего это ты об этом спрашиваешь? – удивилась та.

– Да вот в голову пришло вдруг. Недавно увидела в книге и никак не могу вспомнить… – соврала я, и, видимо, достаточно убедительно, ведь Светлана тут же ответила:

– А-а-а… Это как жар-птицы. Только из-за моря.

– То есть они горят огнём и могут возрождаться из пепла? – переспросила я.

– А что ж ещё?! – воскликнула Гили. – Мира, какая-то ты сегодня совсем рассеянная. Точно ничего не случилось?

Я прикусила язык. Гили – она слишком хорошо видела других. А меня читала как раскрытую книгу…

Вдруг послышался стук. Слава Матушке!.. Из проёма показались белые уши, а за ними – голова волхва.

– Сударыня, пора!

Я замерла. Время пришло.

* * *

Солнце зашло за тучу. Стало холоднеть, плечи осунулись, потускнели краски наряда.

На лицах – улыбки. Мама плачет навзрыд на папином плече. Ала нежно обнимается с мужем, а Светлана – с женихом. Жители Звёздграда собрались все – как цветы, наполняя красками и жизнью истоптанный холм.

А на нём – дуб. Высокий, до самых Матушкиных чертогов. Матушка смотрит свысока, смотрит и, возможно, радуется. А может, горюет… Чего она хочет от нас, простых смертных? Её волю не угадаешь. Может, её разуменье всё же гораздо глубже, чем я могу судить?

Если она хочет, я буду страдать, если хочет народ – буду привыкать. Я буду сильной. Нет толку от свободы, если она делает других несчастными. Плен одного – малая цена за мир во всём мире.

Я взяла под руку волхва, и он повёл меня к дубу. Незнакомые лица. Такие белые, такие каменные. Ни улыбки, ни даже подобия радости. Их глаза холодны, а уста немы. Они вверили свою жизнь служению. И теперь я, выйдя за одного из них замуж, должна стать такой же.

Холодной. Каменной. Немой.

Наконец мы взошли наверх. Я обернулась. Я старалась не смотреть на это лицо до последнего, но теперь не могу. Придётся.

Вячеслав. Он отличается от волхвов. Он вовсе не безразличен. Он полнится чувствами.

Из-под венца я пыталась взглянуть на него: на его мрачный взор, на его сомкнутые губы и на ровные белые брови. Он не мог никого обмануть.

Он становится великим князем, он невероятно горд собой. Горд, что у него есть я. Его царская шапка – сосредоточение власти. Теперь он и есть власть. И ведь он даже не представляет, насколько он прав.

Не хочется прикасаться к его руке. Хочется оттолкнуть. Убежать. Но нет. Я протянула пальцы, убеждая себя не дрожать. Своей волей завязнуть в грязи, во мраке. Рано или поздно мой кошмар должен был кончиться – кончиться моей гибелью.

С прикосновением естество протянулось, как тонкая нить, готовая вот-вот лопнуть. Вячеслав повёл меня обходить дуб. Шаг за шагом, шаг за…

Мы дойдём, нас обвенчают, и всё закончится.

Нет… Это не закончится, я не перетерплю. Я не привыкну никогда, я буду мучиться вечно. Я буду мучиться и умру – только тогда я обрету свободу.

Нет свободы, Матушка, ты обманщица, нет никакой свободы…

Мы обошли. Ступили последний шаг. Перед нами волхв. Верховный. Отец Вячеслава.

Его глубокий голос медленно вытянул меня из пучины горьких мыслей.

– Пути Матушки-Природы неисповедимы, и никогда мы не знали, что наступит этот день, когда Медведи навсегда объединятся в одну славную семью – могучий род великих князей, – по-звериному пророкотал он, обращаясь взором к гостям. – Великий и святой духи объединятся в одном благословенном правителе – ребёнке, что породят эти славные зверолюди. И сегодня тот долгожданный день, когда этот звер, которого я горд называть своим сыном, и эта зверица станут едины под всевидящим взором Матушки.

Так ты видела мою свободу, Матушка? У меня ведь даже не было возможности сделать что-то иначе.

Ко мне никто не пришёл: ни спаситель, ни злодей. Ни богатырь, ни чудовище. Ни бес, ни Феникс.

Я одна. Совсем, совсем одна.

Волхв начал молитву на чудесном языке. Он сложил наши с Вячеславом руки – мою точно под его – и завязал красной лентой.

Прикосновение обжигало. Я закрыла глаза, стараясь не думать. Я отрину мысли. Отрину страдания. Я буду жить совсем пустой и, может быть, тогда сослужу своему народу хоть какую-то службу…

Вдруг – свист. Треск. Уши встрепенулись сами собой. Что это? Я одна это слышу?..

Молитва закончилась. Я открыла глаза. Вскинула их на Вячеслава. Он обернулся. Позже я заметила: обернулись все. Я повторила за ними.

Матушка… Что это?..

Тучи расступились, и показалось солнце. В голубых небесах, из светлых чертогов Матушки-Природы, несётся падающая звезда. Красная, как огонь, точка, оставляющая яркий свет.

Яркий свет крыльев. Не может быть!

Не думая, я разорвала руки. Выкинула ленту. Верховный волхв отстранился, за ним отстранился и удивлённый Вячеслав. Больше не быть ему моим женихом! Больше не быть!

Я всё-таки свободна!

Мои ноги вдруг возобладали невероятной силой – силой настоящих Медведей. Грудь вдохнула свежего колючего воздуха ранней весны. Дуб шелохнулся от моего прыжка.

Я раздвигала толпу, прокладывала себе путь. Все расступались, все были ошарашены, но я наконец-то знаю, что мне делать! Наконец-то я поняла!

Я бежала, как до того никогда не бежала. Вырвавшись, я устремилась туда, вдаль, за точкой. А она приближалась – приближалась и очерчивалась, представала передо мной, прекрасная и чудесная.

Она стала снижаться. Я близко! Как же легко дышалось. Как же пышно расцвели чувства в груди! Как заколотилось сердце, и голова совсем не кружится!..

Точка приземлилась. Жар-птица закрылась крыльями, готовая показаться мне. Я остановилась в нескольких шагах – рассыпавшиеся искры покусывали моё лицо.

Крылья трепетали. Взметнулись, взмахнули и раскрылись.

Я вдохнула. Это не жар-птица. И не птица-феникс. Кто бы это ни был… он был прекрасен.

Высокий, как мой отец. Крепкий и большой – его руки наверняка способны объять многовековой дуб. Яркий и великолепный, он одет так причудливо, словно появился из сказки. С развевающимися кудрявыми волосами цвета спелого каштана, без звериных ушей и со слегка смуглой кожей. И с лицом как у древнего княжича. Мягким и добрым.

– Приветствую тебя, княжна Мира, – поклонился он, выпячивая ногу в красном расшитом сапоге. – Ты просила, и я пришёл украсть тебя.

– Приветствую… Н-но я не знаю тебя! Мы точно не виделись раньше…

– Как же? Ты забыла меня? – его брови изогнулись.

Я подступилась ближе. Вгляделась внимательнее. Я ведь точно не знаю никого без звериных ушей!

Постойте… Нет звериных ушей. Высокий и большой.

Я подняла взор на его глаза. Небесно-голубые. Те самые.

Я улыбнулась, не веря. Закрыла рот руками.

– Бес? Это ты?! – ахнула я, не понимая.

– Ну, если таким ты меня запомнила, то да. Я бес.

Он улыбался в ответ. Широко и живо, с ласковыми ямочками.

– О, Матушка…

– Пойдём со мной, Мира. Возродим мир из пепла.

Он протянул руку. Возродим… Он и есть тот самый Феникс!

Я помедлила. Он выглядел… таким добрым. Таким… родным. Но не могу же я…

Но ведь я свободна.

Сорвавшись с места, я ворвалась в его объятия, зарываясь в них с головой. Если так должно быть, пускай будет!

– Забери меня! Бес, Феникс – кем бы ты ни был! Я хочу быть свободной!

А он лишь усмехнулся. Разрываясь от страха, я взглянула на него. Улыбался, по-прежнему. От его ласкового прикосновения к ушам сердце растаяло.

– Хорошо, – склонился он ко мне. – Но с одним условием.

– Каким? Я всё сделаю… – защебетала я.

– Называй меня Феникс. Мне это имя больше нравится.

– Конечно… Конечно, Феникс! А я – Мира!..

– Да я знаю. Знаю…

Он погладил меня по голове. Хотелось завыть.

Я не буду мучиться, не буду привыкать, я наконец-то свободна!

– Мира, дочь Владимира!

Этот голос. Я дрогнула в руках Феникса. Он такой большой и грозный, но нежный с первого прикосновения. Я боялась оглянуться: казалось, лишнее движение – и я выскочу, и не видать мне воли.

– Мира… Мира, прошу, отступи.

Я взметнула взор. Брови Феникса напряжённо сдвинулись, а взгляд воспылал огнём.

– Не бойся. Я ещё вернусь. – Он усмехнулся. – Только разберусь с одним самозванцем.

Я выпала из его объятий, и Феникс пошёл вперёд, разминая плечи. Что же он собрался делать?..

Так, он вышел вперёд, закрывая меня рукой. А перед ним – огромная толпа. Притихшая, но злобная. И я различала каждое лицо.

Растерянная Светлана. Непонимающая, но готовая ринуться в бой Алолика. Грозно роющая копытом землю Гили. Смущённые, прижавшиеся друг к другу родители.

И волхвы. Вереница, как и всегда. Их белые шубы выделялись среди остальных – грязных, тёмных. Нечистых. Особо высился верховный волхв. А перед ним стоял его гордый сын.

Вячеслав. Руки его сжались в кулаки. Неужели он зол? Из-за меня? Разве он не должен быть рад, что избавился от меня?

– Ну-ка, ну-ка… Упустил своё сокровище, красавец-герой? – насмешливо сказал ему Феникс, даже не поклонившись. – Как жаль, что у твоей милой невесты есть собственная голова на плечах.

– А ты кто такой, чужеземец?! И как на нашем научился разговаривать?!

Чужеземец? Да, у Феникса был едва заметный говор – звонкий и громкий.

– Это несложно, если умеешь читать. Боюсь, ты не поймёшь, – пожал плечами он.

– Что ты здесь вообще забыл? Зачем тебе моя невеста?!

Его, его, его… Хотелось дать ему пощёчину. Теперь я ему не принадлежу!

– Твоя? Она никому не принадлежит. Тем более тебе.

Я усмехнулась. Так ему и надо!

– Мы помолвлены! Или ты поспоришь с высшими силами? – попытался уколоть его Вячеслав, усмехнувшись. Но Фениксу ведь есть чем ответить, правда?

– С высшими, пожалуй, не рискну… А вот с тобой!..

Я встрепенула уши. Феникс ведь знает, что я настоящая княжна. Но как он докажет это остальным?

Ведь если его порвёт не Вячеслав, то толпа… вместе с моими родителями и друзьями.

– Я княжна! Великая княжна по крови!

Я вышла вперёд на шаг. Мой звонкий возглас услышали все без исключения. И обернулись ко мне.

Удивлённые. Вопрошающие. Сомневающиеся.

– Но ведь… княжий род давно потерян! – воскликнула Светлана. – Мира, откуда ты могла узнать?

Я вздохнула. Они же мне не поверят…

– Вчера… ночью мне пришло видение! – воскликнула я. Вдохи. – Я была в лесу, и там…

– В лесу, ночью? Мира, там же чудовища! – ахнула Ала.

– Да. Да, но на меня чудовища не нападают! Ты не замечала, что они никогда не нападали там, где я живу?

Зашептались. Может, я заставлю их всё переосмыслить?..

– Я была там, и ко мне вышли блуждающие огни! – Я раскинула руки, пытаясь убедить окружающих. – Я коснулась их, и они связали меня с Матушкой-Природой. Она показала мне прошлое: Звёздград, князей и меня! Моего отца и меня!

Начали переглядываться. Неубедительно?

– Папа! – вдруг сообразила я. – Папа, ты же знал это! Папа…

Я посмотрела на него. Отец округлил глаза. Замер на миг и, когда на него устремились взоры, отвернулся.

– Молчать, Владимир! – пророкотал вдруг верховный волхв.

– Папа… Папа, ты знал? – снова подступила я.

– Не смей! – снова, уже по-Медвежьи, проревел волхв.

Я застыла, слушая колотящееся сердце. Где-то рядом на меня смотрел Феникс – совсем не удивлённый, хоть и застрявший посреди этой несусветной чуши.

Тем временем отец тяжело дышал. Смотрел под ноги. Мама же глядела на меня… сочувственно.

– Мы скрывали от тебя это, Мира, – наконец признался он. – Мои предки и предки моих предков – мы храним эту тайну с давних времён. Мы – род великих князей. Ты – великая княжна.

Я закрыла рот руками. Так значит…

– И верховный волхв узнал это. Сразу, как только увидел меня.

– Тебя покарает Матушка!.. – Верховный волхв топнул, и сама земля пошла трещинами.

– …И предложил мне сделку. – Отец поднял взор на меня. – Он спасёт наши жизни, а взамен мы отдадим ему нашего ребёнка. Он породнится с его ребёнком, и так волхвы станут править Берским Царством.

Народ ошеломлённо застыл. Тишину разрывал лишь ветер.

– Ну что? Каково вам теперь? – вдруг выступил Феникс. – Ваш великий княжич – самозванец! Волхв, который хотел пойти против Матушки! Что вы думаете о своём спасителе теперь?!

Они не знали. Феникс, не вынуждай их решать. Так нельзя.

Но ничего другого он сказать не мог. Кроме истины.

– Зачем вы это сделали? Зачем вам власть? – спросила я, совсем не понимая. – В ваших руках сила Матушки! Зачем вам ещё и престол?

– Именно из-за силы, – пророкотал верховный волхв. – Только мы способны возродить Берское Царство. Только мы обладаем силой, которая способна сплотить. Мы – вера.

– Только вот ты ошибаешься, – ответил ему Феникс. – Не одна лишь вера держит смертных вместе. Их держит тот, кто станет их лицом. Их правитель – такой же смертный, кто поймёт и защитит их. Не оставит в беде и осветит любой день.

– Только Матушка-Природа способна на истинные чудеса, – сказал волхв, сощурившись. – И мы, её проводники.

– Но вместо того чтобы помочь в час беды, вы спрятались в горах, не так ли? Иначе как вы выжили? – задался вопросом Феникс. И вправду… – И вы, и Матушка слишком далеко. Вы, волхвы, не можете править народом, которого не знаете. – Он обернулся ко мне. – А тот, кто жил и вырос на земле, способен по-настоящему повести за собой.

Его улыбка выглядела лукаво. Вот хитрец! Я бы хотела ответить, но не могла. Слёзы так не вовремя подступили к глазам…

Верховный волхв же напрягся. Не смог ничего ответить! Правильно, ведь ему нечего!

Но вместо того чтобы растеряться, он вдруг воскликнул:

– Схватить его! – Он указал на моего отца. – И её тоже.

И кивнул на меня. Я дрогнула, но рука Феникса защитила меня.

– С этим нахохленным петухом я справлюсь сам, отец, – сказал Вячеслав, разминая руки. – Займитесь Владимиром.

Но не успели волхвы ринуться за ними, как моя мама выхватила склянку из рукава. Один взмах – и вокруг родителей возникла дымка. Когда та рассеялась, за ней уже никого не было.

– Беги, Мира! Мы с тобой! – донёсся издалека голос матери.

– Мы в тебя верим! Возвращайся, моя маленькая княжна! – вторил ей голос отца.

Я не могла поверить. Они меня отпустили. Они мне поверили!

Верховный князь и его свита ринулись искать невидимых родителей. Вряд ли получится. Моя мама-ведьма готовит лучшие зелья невидимости!

Сильный враг ушёл, остался Вячеслав. А уж каким врагом будет он, мне знать не дано. Единственное, что я могла знать: Вячеслав как волхв сам по себе невероятно умел, но и вполовину не так могуч, как его отец.

– Остались мы вдвоём, а, петух? – усмехнулся Вячеслав. – Ну давай, покудахтай, пока я засуну твои же красные перья тебе в глотку.

– Какие перья? У тебя всё в порядке со зрением, звер? – вскинул руки Феникс. – Я, как видишь, совершенно не похож на птицу… Ой, что это?

Он щёлкнул пальцами. Прямо в его руке появился огонёк.

Белоснежные волосы Вячеслава вспыхнули! Я ошеломлённо отступила: за такое Фениксу точно несдобровать. О своей красоте Вячеслав печётся как о зенице ока!

– Кажется, у кого-то горят волосы. А тебе идёт хохолок, сударь-самозванец!

Одним движением Вячеслав развеял огонь Феникса. Но белоснежные волосы ему теперь не вернуть. А ведь Вячеслав так любил хвастаться своей «чистотой»!

– Ну всё, пернатый! – гортанно прорычал Вячеслав. – Теперь на пощаду не рассчитывай!

– Я рассчитывал на то, что ты упадёшь на землю и начнёшь просить о пощаде… Ну что ж, придётся по-плохому.

Феникс вытянул руки. И те объяло пламя! Но Вячеслав тоже неплох: я знала, что на такое он найдёт управу. И как им сражаться, я не представляла…

Феникс сосредоточился. Огонь захватил его целиком, и преобразился в крылья. Приготовившись, напрягшись, Феникс прыгнул первым.

Огненная буря кинулась на Вячеслава, но тот развеял её, увернувшись от Феникса. Тот чуть не прыгнул в толпу – та разошлась перед ними. Я ринулась вперёд, но Вячеслав прыгнул вперед меня и усмехнулся.

– Жди здесь, Мира. И попробуй только убежать.

– Ага, размечтался! – вскрикнула я.

Наконец-то! Пришло время это сказать! Я отскочила и побежала к толпе. Ноги горели, будто я была охвачена пламенем!

– Не смей её трогать!

Феникс мелькнул позади, заставив Вячеслава неуклюже отпрыгнуть. Подол его одеяний опалило, но он успел его затушить.

Подобравшись ближе, Феникс, грозно взглянув на Вячеслава, ударил кулаками совсем близко у лица волхва. Но не зря Вячеслав сошёл со святых гор: он испарял все чудеса Феникса, словно их и не было. Конечно, Феникс выглядит невероятно сильным, но он явно гораздо младше Вячеслава. В умении он, возможно, ему и уступает.

Сколько бы Феникс ни пытался, удары его – все мимо. Вячеславу удавалось легко защищаться. И даже больше: вскоре он начал источать едва ощутимые волны, отбрасывающие Феникса, резво рвущегося вперёд.

В конце концов он так и вовсе испарит всё волшебство Феникса. Надо что-то делать!

В руках внезапно проснулась сила. Я сама не своя с прошлой ночи… А вдруг?..

Я кинулась дальше от битвы. Если попробовать… только бы мои догадки оказались верны! Я бежала не на своих ногах: не могли они быть такими ловкими, такими сильными. Я точно летела, не касаясь ногами земли!

Взбежала на холм я почти что за два шага. Ладонь моя коснулась многовекового дуба. Я опёрлась, пытаясь отдышаться. Да, стало легче, но волнение охватывало с головой.

Сколько мог весить этот дуб? Наверное, как целый обоз. Я вообще смогу как-нибудь его схватить? И вырвать?..

Я попробовала ухватиться поудобнее. Пальцы вошли в кору по ладонь. Невероятно! Я сосредоточилась. Взялась сильнее. Стала тянуть, тянуть, тянуть…

Земля под ногами затрещала. Захрустело дерево, казалось бы, непоколебимое. За спиной посыпались обломавшиеся ветки. Ещё чуть-чуть! Одно небольшое усилие, надо только…

Дуб выскочил из земли, как пробка из бутылки! Почва стала осыпаться, но я устояла. Устояла и подняла дрожащими руками ствол дерева.

Я держу дуб. Держу дуб своими руками!

На меня принялись оборачиваться. Я дрожала. Вся дрожала. Дуб оказался тяжёлым, но далеко не таким, какой я не смогу поднять!

– Феникс! Лови!

Он обернулся. Слава Матушке!

Посильнее замахнувшись, я запустила многовековой дуб в сторону Вячеслава. Феникс вытянул руку, и дерево охватило пламя. Совсем не ожидавший этого Вячеслав опешил и едва успел развеять магию, но ствол дуба повалил его и отбросил на несколько аршин.

Тяжело дыша, я посмотрела на свои руки. Дрожали. Но от силы! Я больше не слабая и не больная. Я сильнее, чем все, кто здесь находится!