Текст книги "Каюта номер 6"

17

Ровно в пять на поляне перед домом уже вовсю кипело веселье. Музыка гремела, друзья и подруги Алины танцевали, выстроившись в большой круг. Оглушенная Дана убежала в дальний конец сада, где Старый Хельмут колдовал над своими фаршированными ягнятами.

– Соседи тебя не убьют? – спросила она, наблюдая, как Хельмут большим половником набирает из жаровни скопившийся жир и поливает им вращающиеся над углями тушки несчастных животных.

Хельмут поднял голову, внимательно прислушался к гремевшей музыке и качнул головой:

– Не убьют.

– Я бы убила. – Дана покосилась в сторону поляны. – Как они сами не глохнут от такой музыки?

Хельмут улыбнулся, отчего его лицо словно раскололось на две части и стало еще более пугающим.

– Я соседей предупредил, – сказал он и рукой в грубой перчатке поправил одну из туш, сползающую с вертела. – Зашел ко всем с бутылкой виски, извинился и попросил быть снисходительными. Они обещали потерпеть. И даже разрешили ставить машины наших гостей на своих парковках.

– Очень любезно с их стороны.

Из глубины сада подошел Габриэль и обнял бывшую супругу за плечи.

– Наша дочь занята, – сказал он. – Придется нам встречать гостей без нее.

– Придется, – вздохнула Дана.

– Пойдем. – Габриэль покосился на часы. – Уже начало шестого. Сейчас прибудут мои сестры. Они обычно опаздывают, но не очень сильно.

– А мама так и не объявилась, – сказала Дана. – И отец тоже. Их телефоны недоступны.

Она подняла глаза на Габриэля.

– Может быть, на яхте что-то случилось?

– Не пугай себя, – Габриэль нахмурился. – Ничего там не случилось. Я говорил с береговой охраной. Они видят «Марию» на своих локаторах. Яхта уже подходит к Ашдоду. Еще минут пять-десять, и все прояснится.

Но все прояснилось гораздо раньше. В кармане у Габриэля зазвонил телефон. Габриэль достал его, взглянул на экран и удивленно поднял глаза на Дану:

– Это твой отец.

Дана на мгновение замерла и протянула руку к Габриэлю:

– Дай мне телефон.

Габриэль молча нажал кнопку и поднес телефон к уху.

– Слушаю.

Дана попыталась отобрать телефон, но Габриэль мягко отвел ее руки.

– Здравствуйте, Генрих.

– Почему он звонит тебе, а не мне? – громко зашептала Дана, но Габриэль лишь отмахнулся. Дескать, не мешай.

– Как? – вдруг сказал Габриэль, и его взгляд стал растерянным.

– Что? – выпалила Дана и вновь потянулась к телефону. – Что-нибудь с мамой?

Габриэль закрутил головой и перехватил руки Даны, тянущиеся к телефону.

– Хорошо. Конечно. Я сейчас же выезжаю. Да, обязательно, возьму Дану. Конечно, Генрих. Я понял. Полиция уже прибыла?

Он выслушал ответ и дал отбой.

– Полиция? – прошептала Дана. – Какая полиция? При чем здесь полиция? Что случилось?

Габриэль взглянул на Дану и вдруг резким движением прижал ее к груди. Дана забилась, пытаясь освободиться.

– Отпусти! Скажи, что случилось! Какая полиция? Почему отец звонил тебе? Что? Что с мамой? Ей плохо?

Преодолевая ее сопротивление, Габриэль все-таки прижал бывшую жену к груди.

– Миша погиб.

Старый Хельмут замер на месте, не сводя глаз с внука. Дана на мгновение застыла, потом забилась в руках бывшего мужа, пытаясь отстраниться, упираясь ладошками в грудь Габриэля.

– Что?

– Миша погиб, – повторил Габриэль. – Выпал за борт и утонул. Они не знают, случайность это или убийство. Но они уже в Ашдоде. Стоят в пятидесяти метрах от берега и ждут прибытия полиции. Капитан отказался швартовать яхту и заявил, что никого не отпустит на берег, пока не получит разрешение от полиции. И телефонную связь он отключил. И интернет.

– Как же Генрих позвонил? – Старый Хельмут оставил свой половник и подошел ближе.

– Он сказал капитану, что его бывший зять полковник полиции и может помочь в расследовании. Капитан разрешил ему со мной связаться. Но только со мной. Я пообещал немедленно приехать. – Он взглянул на Дану. – И тебя пообещал привезти.

Только в это мгновение Дана поняла, что Габриэль не шутит. Все это происходит наяву. Миша! Как это может быть?! Миша! Она попыталась вдохнуть, но спазм перехватил дыхание, и Дана зарыдала, уткнувшись лицом в широкую грудь Габриэля. Он обхватил ее правой рукой, а левой гладил по спине, плечам и голове.

– Дана, Дана, успокойся. Ты должна быть сильной. Сейчас тебе надо быть сильной.

Габриэль поднял глаза на деда. Старый Хельмут покачал головой. Дескать, пусть выплачется. Габриэль прижался щекой к волосам Даны. Она еще раз всхлипнула, судорожно вздохнула и подняла голову:

– Я поеду.

– Что значит я поеду? – Габриэль нахмурился. – Поедем вместе.

Он выпустил Дану из объятий и шагнул в сторону.

– Ты куда? – вскинулась Дана.

– Хочу выключить музыку. И попрошу всех разойтись.

– Нет. – Дана замотала головой. – Не делай этого.

Габриэль остановился, не сводя глаз с бывшей жены.

– Дана.

– Не делай этого, – повторила Дана. – Алина так ждала этого дня.

– Дана, – повторил Габриэль. – Мы должны ехать.

– Я поеду одна, – сказала Дана решительным тоном человека, принявшего окончательное решение. – А ты оставайся здесь. Сейчас приедут твои родители, твои сестры, племянники. Их надо встретить. Мы не можем отправить их домой. Мы не можем испортить Алине этот день.

– Дана! – Габриэль взял руки Даны в свои. – Миша погиб.

– Ты уверен? – выкрикнула Дана. – Скажи точно, что сказал отец!

– Он сказал, что Миша погиб.

– Отец мог чего-то не понять, – всхлипнула Дана. – Он мог на что-то не так отреагировать. – Дана вскинула голову, и ее голос окреп. – Иногда он вообще высказывается очень образно. Какие-нибудь таможенники могли найти на яхте контрабанду, и отец сказал: «Миша погиб». Имея в виду не реальную смерть, а крупные неприятности…

– Дана! – Габриэль теснее прижал Дану к себе. – Твой отец сказал, что Миша упал за борт.

Дана подняла глаза на Габриэля.

– Я не верю, – прошептала она. – Не верю.

Этого не может быть. Не может. Ни при каких обстоятельствах. Что значит Миша погиб? Он упал за борт? Но откуда отцу известно, что он погиб? Конечно, он в шоке. Там ведь рядом с ним и с мамой тетя Маша. Можно представить себе, в каком она сейчас состоянии. Скорее всего, в истерике. И кричит, что Миша погиб. А отец пошел на поводу. Может быть, Мишу найдут и поднимут на борт. И он окажется живехоньким. Так и будет. Он же плавает как рыба. У него на вилле есть бассейн. Он сам говорил, что плавает в нем ежедневно. Под наблюдением персонального тренера.

– Я не верю, – повторила Дана. – Он не мог погибнуть. Отец что-то перепутал. Преувеличил. На яхте наверняка страшный переполох. Вот он и поддался общему настроению. А я во всем разберусь и позвоню тебе. Я должна ехать одна. А ты принимай гостей. И никому ничего не говори. Я не хочу, чтобы праздник Алины был испорчен.

Габриэль перевел взгляд на Старого Хельмута. Тот мрачно пожал плечами.

– Сейчас начнут приезжать гости, – сказал он. – Я могу встретить их сам. Если хотите. Но будет много вопросов. Что мне отвечать?

Габриэль открыл рот, чтобы ответить, но Дана его опередила:

– Ничего не надо отвечать, Хельмут. Габи останется и возьмет на себя всех гостей.

– Габи не останется, – решительно заявил Габриэль. – Я не брошу тебя одну. Неизвестно, что там произошло на этой яхте. Ты же сама говоришь, что там кавардак, тетя Маша в истерике. Я тебя не брошу.

– Габи, я справлюсь. – Дана освободилась из объятий бывшего мужа. – Это моя работа – разбираться в сложных ситуациях. А ты нужен здесь. Ты нужен Алине и Хельмуту. А когда гости разойдутся, ты приедешь в Ашдод. Если к тому времени ситуация не прояснится.

Габриэль еще раз взглянул на Хельмута.

– Алина так ждала этот день, – сказал старик. – А Генрих действительно мог чего-то не понять. Или ошибиться.

Габриэль размышлял, не сводя с Даны напряженного взгляда.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Но в порт тебя никто не пустит. Поэтому ты поедешь в полицию Ашдода. А я позвоню Реувену и попрошу тебя подстраховать.

– Спасибо! – Дана обняла Габриэля и чмокнула его в щеку. – У Реувена наверняка есть связь с оперативниками на яхте. Значит, ты будешь знать ситуацию в режиме реального времени.

Габриэль пожал плечами, словно сомневался в каждом слове, сказанном бывшей женой.

– А что я скажу Алине? – спросил он. – Она же заметит, что тебя нет.

– Скажи ей, что на яхте Миши возникли какие-то проблемы. С пограничниками или с таможенниками. И я поехала разбираться.

Габриэль кивнул. Дана вдруг заметила свое пышное вечернее платье.

– Я на минутку заскочу в дом и переоденусь.

Габриэль мрачно кивнул.

Через несколько минут Дана в сопровождении Габриэля и Старого Хельмута вышла из ворот и села в «Вольво». Белоснежная машина выехала с парковки и, набирая скорость, поехала по Парковой улице. В конце улицы ей навстречу ехал автомобиль родителей Габриэля. Заметив за рулем встречной машины Дану, Моше Лейн остановил свой «Мерседес» и переглянулся с женой, но Дана только махнула им рукой, увеличила скорость и исчезла за поворотом.

18

Начальник Следственного управления уголовной полиции Южного округа полковник Реувен Бар-Лев обнял Дану.

– Прими мои соболезнования, дорогая!

Дана отстранилась.

– Реувен, Миша действительно… – она не смогла произнести слово «погиб». – Ты уверен? Абсолютно уверен?

Полковник кивнул.

– Прости, дорогая, но сомнений нет. Он мертв.

Дана заплакала, закрыв лицо ладонями. Полковник Бар-Лев стоял рядом и гладил ее по голове тяжелой ладонью. Наконец Дана отняла руки от лица.

– А я надеялась, что отец ошибся, что-то не понял, перепутал.

– Увы, дорогая. – Полковник Бар-Лев тяжело вздохнул. – Наша оперативная группа уже на яхте. Я на связи с ними. Он мертв, и в этом нет сомнений.

Дана выхватила из кармана платочек и промокнула глаза. Полковник Бар-Лев вернулся за свой стол и придвинул к себе один из телефонных аппаратов.

– Габи сказал, что ты хочешь попасть на яхту.

Дана кивнула, судорожно перевела дыхание и спрятала платок.

– Я сейчас все организую, – пообещал полковник. – Поедешь как адвокат семьи потерпевших.

…С полковником Бар-Левом Дана познакомилась в день своей свадьбы. Двадцатидвухлетний лейтенант, один из близких друзей Габи по школе офицеров полиции, принял на себя обязанности свидетеля со стороны жениха и в этом качестве участвовал в подписании ктубы[23]23
  Ктуба – брачный договор, являющийся неотъемлемой частью брака по канонам иудаизма. В нем перечисляются обязанности мужа по отношению к жене и прописывается денежное вознаграждение, которое получит женщина в случае развода. В настоящее время в связи с эмансипацией женщин ктуба и записанные в ней положения часто воспринимаются условно.


[Закрыть]. Дане он запомнился тем, что внимательно изучил все положения древнего документа и даже пытался спорить с пожилым раввином, отстаивая права будущего мужа. Раввин, не привыкший к столь скрупулезному отношению к документу, каждая буква которого была прописана и утверждена две с половиной тысячи лет назад, недовольно хмурился и наотрез отказывался вносить в канонический текст изменения, основанные на заявлениях будущей супруги о том, что она не собирается сидеть дома и дожидаться, пока супруг обеспечит ее едой, одеждой и украшениями. «Да он еще более дотошный и нудный, чем Габи, – думала Дана о молодом офицере, с интересом наблюдая за мучениями раввина. – Неужели именно эти качества им прививают в офицерской школе?» Впрочем, дальнейшие события показали, что Реувен был вовсе не таким занудой, каким показался с первого взгляда. На свадьбе он взял на себя обязанности тамады и блистательно их исполнил, не дав никому из гостей засидеться за столом.

…Дождавшись, пока Дана перевела дыхание и сложила руки перед грудью, полковник Бар-Лев раскрыл большой блокнот.

– Я введу тебя в курс дела, – сказал он, просматривая какие-то записи.

Дана кивнула, не сводя глаз с полковника.

– Мишу убили, – жестко сказал Бар-Лев.

– Как? – вырвалось у Даны.

Она прижала ладонь к губам. Час от часу не легче. Значит, это не несчастный случай? Значит, Миша не вывалился за борт по собственной неосторожности. Убийство? Как это может быть? Кто мог его убить на его собственной яхте?

– Убийство, – повторил полковник Бар-Лев. – В этом нет никаких сомнений. На яхте работают мои лучшие специалисты. Возглавляет оперативную группу майор Арье Бараш. Отличный следователь и, – Бар-Лев коснулся указательным пальцем правой руки лба, – человек, который хорошо соображает. Я только что с ним говорил… Он уверен, что речь идет об убийстве.

– Но почему? – воскликнула Дана. – Почему он так уверен, что Мишу убили? Разве он не мог сам выпасть за борт?

– Мог, конечно. – Полковник Бар-Лев перегнулся через стол и взял Дану за руку. – Хотя, честно говоря, упасть за борт с этой яхты, по словам майора, крайне сложно. Высота фальшборта метр тридцать семь сантиметров. – Он поднял руку над полом, остановил ее выше линии стола и взглянул на Дану. – Примерно так. Выпасть случайно почти невозможно. Погода во время всего плавания была тихая. Ни дождя, ни ветра. Качка минимальная.

– Может быть, где-то открылась дверь, – с надеждой проговорила Дана, не отнимая руки. – В этом фальшборте наверняка есть какие-то двери. Одна из них могла открыться…

– Увы, дорогая. – Полковник Бар-Лев крепче сжал руку Даны. – Все двери в фальшборте были закрыты. Оперативники это проверили. Конечно, их кто-то мог закрыть после того, как твой брат оказался за бортом. Но есть еще одно обстоятельство…

Полковник неловко пожал плечами, помрачнел и отвел глаза.

– Какое обстоятельство? – пробормотала Дана.

– И это обстоятельство заставляет нас квалифицировать это происшествие не как несчастный случай и даже не как самоубийство, а как убийство, – закончил полковник.

– Какое обстоятельство? – повторила Дана, поняв по тону Бар-Лева, что сейчас она услышит нечто из ряда вон выходящее.

– У трупа… – начал Бар-Лев и осекся. – У тела Миши Орлова… – Он сделал жевательное движение челюстями, словно пытался заставить себя произнести следующую фразу. – Короче говоря, какой-то негодяй отрубил у тела голову.

– Как?! – вырвалось у Даны.

Она почувствовала, как дрогнул подбородок и из глаз вновь потекли слезы. Неужели это правда? Кто мог это сделать? Зачем? Может быть, кто-то считал, что Миша еще жив? Но этот кто-то не ударил мертвое тело ножом, не выстрелил в него, не задушил, а отрубил голову. Зачем?

– Отрубили голову? – Дана не сводила глаз с полковника Бар-Лева. – Ты уверен?

– Уверен. – Полковник вновь отвел глаза, словно ему было неловко за действия преступника. – Примерно за полчаса до прихода в Ашдод кок судна обнаружил, что дверь продуктового склада вскрыта, и вызвал капитана. Капитан пришел вместе с боцманом и помощником. И они обнаружили там тело без головы.

Подбородок Даны задрожал, и она заплакала, закрыв глаза сжатыми кулачками. Полковник Бар-Лев молча смотрел в стол.

– А почему тело хранилось на складе? – почти шепотом спросила Дана, в очередной раз всхлипнув и шмыгнув носом.

– Насколько я понял, в этом помещении установлены две большие холодильные камеры, – тихо ответил Реувен Бар-Лев, не отводя глаз от записей в блокноте. – Сразу после того, как тело Орлова извлекли из моря и судовой врач констатировал его смерть, капитан распорядился освободить от продуктов одну камеру и положить в нее тело, завернув его в брезент. Когда капитан, его помощник, боцман и кок вошли в помещение склада, они обнаружили развернутый брезент, а на нем тело без головы.

– То есть преступник взломал дверь склада, вытащил из холодильной камеры тело и отрубил ему голову? – Дана поежилась, пытаясь представить действия преступника. – Значит, это не случайные, а совершенно целенаправленные действия?

– Безусловно целенаправленные, – кивнул полковник Бар-Лев. – Майор Бараш сообщил мне, что голова была отрублена несколькими ударами топора.

– Откуда на яхте топор? Или преступник готовился к убийству заранее?

– Топор висел на стенде противопожарной безопасности вместе с огнетушителем, ведром, багром и прочей ерундой. Эксперты, конечно, скажут точно, был ли это тот топор, которым отрубили голову, но мои ребята не сомневаются, что голова была отрублена именно им.

– Но почему? – судорожно выкрикнула Дана и отняла руки от лица. – Почему? Зачем преступнику отрубать голову уже мертвому телу? Его ведь уже убили. Уже убили… Зачем же… Зачем такое зверство?

– Не знаю, – полковник Бар-Лев окинул Дану сочувственным взглядом и развел руками. – Но, возможно… Какая-то демонстрация. Какой-то вызов. Ненависть к убитому. Желание осквернить тело.

– Кто так ненавидел Мишу? Кто? – Дана всхлипнула. – Там ведь были только близкие ему люди. И члены команды, которых он набирал. Которым он платил. И платил хорошо.

– Мои люди это выяснят, дорогая. Они выяснят все. И найдут этого негодяя, – пообещал полковник Бар-Лев.

Дана кивнула.

– Я надеюсь на это, Реувен, – она ткнулась носом в платок. – Я очень надеюсь, что твой хорошо соображающий майор найдет этого убийцу.

– Найдет, – уверенно заявил полковник Бар-Лев. – Уверен, уже сегодня к вечеру он предложит какие-нибудь версии.

Полковник положил на стол тяжелые ладони.

– А ты поезжай. В порту тебя пропустят к самому причалу. А там тебя заберет наш патрульный катер и доставит на яхту. – Полковник поднялся со своего кресла, обошел стол и остановился около Даны. – Только я тебя прошу, дорогая…

Дана подняла голову.

– Я же тебя знаю. – Полковник выдержал ее долгий взгляд. – Пожалуйста, не противоречь майору и не ругайся с ним. Он выдвигает много идей. Не все из них гениальные. Но в конце концов он приходит к верным выводам. Так что прояви терпение.

– Хорошо, – пообещала Дана и шмыгнула носом. – Я буду пай-девочкой.

Полковник Бар-Лев кивнул, еще раз обнял Дану за плечи и снял трубку с телефона.

– Галит, передай дежурному офицеру. Пусть свяжется с портом и попросит пропустить на пирс машину нашей гостьи. А наш катер пусть доставит ее на борт этой яхты. Да, на которой совершено убийство.

Полковник вернул трубку на рычаги и приветливо махнул Дане рукой.

– Поезжай. Счастливо тебе!

19

С причала порта на яхту, стоящую на якоре метрах в пятидесяти от берега, Дану доставил полицейский катер. После захода солнца разыгрался ветерок, и маленькую, отчаянно дымящую трубой посудину с темно-синим флагом израильской полиции на корме нещадно бросало во все стороны. Дана сидела, привалившись спиной к холодной металлической стене рубки, и судорожно хватала ртом свежий, пропитанный солью воздух.

К счастью, морское путешествие было недолгим. Уже через несколько минут по курсу катерка показалась огромная красавица яхта. Она едва заметно покачивалась на волнах. На корме яхты развевался израильский флаг, над ходовой рубкой, расположенной на верхней палубе, метались на ветру несколько ярких вымпелов. Палубы яхты были пусты. У борта стоял один человек и пристально наблюдал за приближающимся катером с проблесковым маячком на носу. Еще через пару минут полицейский катер сбросил скорость и ткнулся мягкой окантовкой левого борта в правый борт красавицы яхты. Два матроса вцепились обеими руками в свисающий с борта яхты трап и помогли Дане подняться на палубу яхты через небольшие ворота, открытые в фальшборте.

Здесь Дана почувствовала себя увереннее. Стометровая махина, даже несмотря на свежий ветер, была вполне устойчива. Конечно, время от времени крутая волна поднимала яхту на гребень и тут же опускала ее в пучину, но эти движения были плавными и убаюкивающими, в отличие от катерка полиции, мотающегося во всех направлениях и дрожащего всем своим металлическим корпусом при каждом ударе волны.

Человек, который в одиночестве стоял на пустой палубе, оказался руководителем следственной группы майором Арье Барашем. Его курчавая голова африканского охотника удивительным образом гармонировала с тонким интеллигентным лицом потомственного аристократа. Благородную внешность майора несколько портили тяжелые веки, превращавшие его глаза в узкие щелочки. Он протянул Дане руку, помогая подняться на борт, и выразил соболезнование ее горю.

– Вы в курсе, что у мертвого тела отрублена голова? – спросил он у Даны, понизив голос до шепота.

– В курсе, – кивнула Дана. – Полковник Бар-Лев сообщил мне об этом.

– Хорошо! – воскликнул майор. – Но хочу сразу предупредить: об отрубленной голове знают только четыре человека – капитан, его помощник, кок и боцман. Это они нашли тело без головы. Остальные ничего не знают. Капитан им не сообщил, и я поддержал его решение.

– Поддержали его решение? – удивилась Дана. – Почему?

– Как почему? – Щелочки глаз майора раскрылись на всю доступную ширину, и в голосе зазвучала насмешка. – Кроме членов команды об отрубленной голове знает и тот, кто ее отрубил. Может быть, он проговорится во время допроса.

– Разумно, – согласилась Дана.

– Еще бы! – усмехнулся майор, презрительно хмыкнул и скривился, выражая таким образом отношение к умственным способностям адвокатов в целом и дамы, которую ему навязали, в частности.

Четверть часа назад полковник Бар-Лев связался с ним по рации и предупредил о прибытии адвокатессы, но так толком и не объяснил, что это за дамочка и почему ей следует позволить подняться на борт яхты, на которой произошло убийство. Он лишь произнес туманную фразу о представлении интересов семьи покойного владельца яхты и попросил отнестись к гостье «с вниманием и уважением». Майор, конечно, заверил шефа, что все будет в порядке, но, стоя у борта яхты в ожидании катера, размышлял, как бы сделать так, чтобы неизвестная дамочка не очень путалась под ногами.

Дамочка оказалась почти такой, какую он себе представлял. Надушенная и напомаженная, накрашенная и уверенная в себе, как все адвокаты. Кроме того, она была рыжеволоса и одета в модный брючный костюм, гораздо более подходящий для светской тусовки, нежели для яхты, на которой идет полицейское расследование. Разумеется, она оказалась любопытной, и майор понял, что ему придется отвечать на десятки ее вопросов, девяносто процентов из которых будут непрофессиональны, а то и просто глупы. Впрочем, майор не очень переживал по этому поводу. «В первые минуты рвение проявляют все», – думал он. Скоро этой любительнице модных нарядов надоест разбираться в хитросплетениях преступного замысла, она усядется где-нибудь на палубе, будет дышать морским воздухом, наблюдать за звездами и оставит майора в покое.

– А что говорят эксперты? – задала Дана следующий вопрос.

Майор вздохнул.

– Эксперты считают, что голова отрублена топором, который висел на палубе на щите противопожарной безопасности. Конечно, официально это должна подтвердить экспертиза, но уже сейчас на лезвии топора видны характерные следы плоти и крови. На рукоятке топора обнаружены свежие отпечатки пальцев. Они тоже отправлены на экспертизу. Судя по каплям крови на полу продовольственного склада, преступник донес отрубленную голову до двери и там ее во что-то завернул. Что касается судебно-медицинского эксперта, то он затрудняется сделать какие-нибудь выводы.

– Почему? – удивилась Дана.

«О господи!» – огорчился майор. Почему из всех адвокатов Израиля на яхту должна была приехать именно та, которая не понимает ничего? Вообще ничего.

– Из-за отсутствия головы, – отчеканил он, но, вспомнив обещание, данное шефу, заговорил мягче: – Конечно, вскрытие тела даст ответы на некоторые вопросы. Но отсутствие головы делает экспертизу крайне сложной, а ее выводы совершенно неопределенными.

– Почему же Мише отрубили голову? – задумчиво спросила Дана скорее себя саму, чем кучерявого майора. – Может быть, на его лице были какие-нибудь следы, которые убийца хотел скрыть?

Майор Бараш взглянул на нее с любопытством. А дамочка, оказывается, умеет делать выводы и даже анализировать. Может быть, она вообще задумала переиграть его? Напрасно. Все, что она может придумать, он давно и придумал, и проверил.

– Не было никаких следов.

Поймав на себе долгий и недоверчивый взгляд Даны, майор счел нужным объясниться.

– Капитан Рид сфотографировал мертвое тело господина Орлова сразу после того, как его подняли на палубу.

Майор замолчал. Дана не произнесла ни слова, молча глядя куда-то в дальний угол палубы. «Ну, соображай. Соображай скорее, – с тоской думал майор Бараш. – Шевели уже. Шевели своими извилинами». Надо же было полковнику навязать на его голову эту обузу. Майор решил обозначить свою позицию.

– Этот капитан знает свое дело. Все его решения просто безукоризненны. Он сделал несколько снимков тела на свой телефон. Причем с разных сторон и ракурсов. Если судить по этим снимкам, на лице господина Орлова не было ни синяков, ни ссадин, ни порезов. Кроме того, – майор выдержал паузу, – тело господина Орлова видели его мать и невеста. Они бы обратили внимание на какую-нибудь рану на его лице. Если бы она была.

Дана бросила быстрый взгляд на майора.

– Капитан сделал снимки мертвого тела? Зачем?

Майор закусил губу. У него вдруг мелькнула мысль: а не издевается ли над ним эта адвокатесса? Может быть, она решила вывести его из себя? Заставить нервничать, потерять терпение. Но зачем ей это нужно?

Майор улыбнулся. Он не станет нервничать и не потеряет терпение. Он будет отвечать на все вопросы, сколько бы их ни было. Причем сделает это с улыбкой. Вежливой, как и просил полковник Бар-Лев.

– Капитан полагал, что снимки, сделанные в первые минуты после того, как тело Михаила Орлова извлекли из моря, понадобятся полиции. – Майор Бараш расплылся в улыбке.

– Разумно, – кивнула Дана. – К действиям капитана действительно сложно придраться.

Майор Бараш бросил быстрый взгляд на Дану. По ее непроницаемому лицу он так и не понял, говорит ли она серьезно или иронизирует.

– И решение капитана разместить тело в холодильной камере тоже было правильным, – добавил майор Бараш. – Как и решение не швартовать яхту у причала и не дать никому из пассажиров сойти на берег.

Дана кивала в знак согласия с каждым словом майора.

– Расскажите мне, господин майор, что произошло на яхте, – попросила она. – Известно ли, где именно господин Орлов выпал за борт?

Майор многозначительно выпятил губу и развел руками.

– Увы. Установить точно место, где господин Орлов выпал за борт, нам пока не удалось, – он сделал ударение на слове «пока». – А что касается того, что произошло, то после завтрака господин Орлов с друзьями решили сыграть в преферанс…

Майор Бараш рассказал об игре в библиотеке и подробно описал каждого из партнеров Миши. Дана слушала, привычно отделяя эмоции от фактов и пытаясь представить себе действия и мысли каждого участника рассказа.

– Больше в библиотеку господин Орлов не вернулся, – закончил майор Бараш.

– А трубка? – спросила Дана. – Он взял свою трубку из каюты?

– Взял, – уверенно ответил майор. – Во всяком случае, когда Илан Азулай спросил по телефону у Лукреции Колонна, взял ли ее жених свою трубку, она ответила утвердительно. Кроме того, мы не обнаружили трубку, когда осматривали каюту.

– А где эта библиотека, в которой они играли в преферанс?

– Это здесь, – майор Бараш кивнул на ближайшую к ним дверь и поинтересовался с легкой ироничной улыбкой: – Хотите осмотреть место преступления? Вы ведь наверняка читали в детективах, что это важно при расследовании убийства.

Ирония в тоне майора прозвучала слишком явно, и Дана поморщилась.

– Вряд ли библиотека является местом преступления, – усмехнулась она. – Но осмотреть ее хочу. Ведь именно это рекомендуют детективы.

Майор Бараш смутился, как провинившийся школьник, и распахнул дверь. Дана вошла в просторную комнату, заставленную стеллажами с книгами. Собрания сочинений классиков, книги израильских авторов, энциклопедии, словари, самоучители разных языков. Почти все книги в добротных кожаных переплетах. В центре комнаты стояло три круглых столика, вокруг которых располагались кресла, обтянутые темно-малиновым бархатом. У дальней стены была оборудована барная стойка, около которой стоял небольшой стол, покрытый белым пластиком. На него и показал майор Бараш.

– Они играли за этим столом.

Дана подошла ближе и вгляделась в записи.

– Они разыграли только одну сдачу, – сказала она, коснувшись кончиками пальцев цифры «4», записанной в одной из граф. – Некто, записанный здесь как Илан, сыграл семерную игру. А тот, кто записан как Тамир, вистовал и добрал три оставшиеся взятки. – Тонким ноготком Дана подчеркнула цифру «12».

– Простите. – Майор Бараш состроил гримасу. – Но я не играю в преферанс и могу только поверить вам на слово.

– А еще в игре участвовала Рахель, – продолжила Дана. – И тот, кто записал себя как М.К.

Майор Бараш вгляделся в записи и поднял удивленный взгляд на Дану.

– Четвертым игроком за этим столом был Михаил Орлов. То есть М.О., а не М.К. Кто же такой этот М.К.?

– Михаил Колонна? – догадалась Дана.

Майор Бараш помедлил и кивнул.

– Похоже. Значит, господин Орлов уже чувствовал себя членом клана Колонна. Это интересно.

Он вскинул глаза на Дану, словно ожидая от нее подтверждения его слов, но Дана смотрела на него холодно и бесстрастно.

– Неужели Миша намеревался взять фамилию жены? – Она покачала головой. – На него это не похоже. Совсем не похоже. Он бы скорее заставил эту княжну взять фамилию Орлова.

– Но судя по этой записи… – Майор Бараш кивнул на стол и твердо закончил: – Он собирался изменить фамилии Орлов.

– Возможно, у него были какие-то резоны, – задумчиво заметила Дана. – Например, он хотел начать бизнес в Италии. А для этой страны фамилия Колонна значит гораздо больше, чем Орлов.

– Конечно, у него были резоны. – Майор Бараш покровительственно усмехнулся. – А какие именно… Надеюсь, его невеста расскажет нам о планах господина Орлова более подробно.

– А где сейчас его невеста? И остальные пассажиры. На палубе ни одного человека.

– Я попросил всех разойтись по каютам, – ответил майор. – Во-первых, чтобы не мешали осматривать яхту. Во-вторых, чтобы у убийцы не было возможности с кем-нибудь договориться или скрыть какие-нибудь улики.

Дана молча кивнула. Майор расценил это как знак полного согласия с его действиями.

– Насколько я поняла, вы еще не беседовали с пассажирами яхты?

– Не беседовал. Мы недавно закончили осмотр помещений яхты. Эксперты еще работают с телом Орлова.

– Вы не возражаете, майор, если я буду присутствовать на допросах? – В тоне Даны прозвучали нотки монастырской послушницы. – Обещаю вам не мешать и не задавать вопросы, а только слушать.

– Конечно. Но я вовсе не ограничиваю вашу возможность задавать вопросы, – сказал майор Бараш, ощущая себя благородным рыцарем, сражающимся за честь прекрасной дамы со злобным драконом. – Задавайте на здоровье. Только не слишком затягивайте эти беседы. Помните, что на яхте было двенадцать пассажиров и восемь членов экипажа. Если каждого допрашивать хотя бы двадцать минут, наши беседы растянутся на долгие часы.

– Конечно, майор. – Дана мило улыбнулась. – Я не стану вас задерживать ни на минуту.

Она хотела что-то добавить, но дверь библиотеки распахнулась, и на пороге появился молодой человек в голубой полицейской рубашке с погонами лейтенанта. Судя по выражению лица, он был чем-то очень взволнован.