Текст книги "Биоген"

Давид Ланди
Биоген[1]1
  Биоген – название с двойным шифром. Первый шифр – от греч. Bios – жизнь и Gennao – рождаю; интерпретируется как «начиная жизнь». Второй шифр – аббревиатура слова БИОПСИЛИКАСТАГЕН. В свою очередь БИОПСИЛИКАСТАГЕН является аббревиатурой полного названия рукописи. Расшифровка этого слова находится в тексте романа. Текст романа расширяет сознание, вызывает эмоции и деформирует мозг. Мозг читателя выступает реципиентом данной рукописи. Рукопись – симулякром автора.


[Закрыть]

© Ланди Д., текст, 2016

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2016

***

Я ненавижу книги.

Каждое утро я встаю, пью кофе, смотрю в окно и ненавижу книги. Одиннадцать лет. Каждый день и даже во сне я ненавижу книги и ищу истории, которые могли бы ни много ни мало… изменить мир. Мой мир, ваш мир, наш мир. Превращаю истории в кирпичики из бумаги и картона, кирпичики побольше и кирпичики поменьше, потолще и потоньше, черные и белые (только не горелые)…

Толстой. Достоевский. Гоголь. Ну, Булгаков. Ну, Чехов. Висят над школьной доской, пылятся. Их профили выбиты на медальках, напечатаны на конфетных фантиках, отлиты в бронзе, высечены в мраморе. А есть другие. Без фантиков, мрамора и даже без школьной доски. Неизвестные, не знакомые ни мне, ни вам (порой до самого выхода тиража из печати), но похожие друг на друга в одном: у них за душой есть классные истории.

Эти истории могут стать для вас… ничем не стать. А могут – утешением, советом, помощью, путешествием куда-то, откуда вы вдруг все увидите в невероятно четком свете и тут же все поймете, как будто знали всегда. Написанные из радости и боли, но никогда – из равнодушия. Из любви и ненависти, но ни разу – из душевного холода.

Берите, читайте или просто пролистывайте. Мните, разглаживайте, загибайте и отбивайтесь от (подставьте каждый что-то свое). Забудьте сразу по прочтении или запомните навсегда.

А я… я найду еще;)

Ваша Юлия Качалкина

У меня дома всего пять книг. Большая, маленькая, синяя, коричневая и… Мураками! Я не очень помню, кто автор у четырех из пяти, а с Мураками я люблю пить вискарь и слушать джаз.

Главное, зачем мне нужны эти книги дома – затем, что я их люблю перечитывать. Вот эта – про любовь и прощение, вот эта – по приколу, а вон та – про то, что грустное на самом деле часто – очень смешно – помогает не драматизировать всякую житейскую фигню.

Для меня книга – это кино, которое я сам режиссирую в своем воображении. Ни больше ни меньше. Посмотрел, получил эмоции и дальше ищешь что бы такого «снять». Меня интересует только история. Хорошая и хорошо написанная. И, желательно, не про вселенскую тоску, какое бы имя ни стояло на обложке и какие бы литературные премии книга ни получила.

Вообще не понимаю, зачем литературу сделали знаменем снобизма. Я обычный нормальный читатель, и я хочу просто развлечься. Хоть с Чеховым, хоть с этой, в черной обложке.)

Лишь бы история была клевой, и автор не зануда)

Владимир Чичирин, обычный читатель.

У меня никогда не было книжных полок, но я всегда покупала книги и закапывала их по углам в квартире, заваливала столы, набивала ими пакеты и откладывала на время, пока не приобрету большие такие, высокие книжные полки. Когда они появились, книги легли на них все своей массой и… застыли во времени, в ожидании, когда я их возьму и перечитаю. А я не брала и не перечитывала, некоторые даже ни разу не открыла. И стою я теперь периодически, любуясь на полки, и не поднимается у меня рука, чтобы нарушить порядок. И я стала думать, почему так: вроде бы все как надо – есть коллекция, живущая в уютном месте, а интереса прочесть нет, что случилось? И поняла, что случилась жизнь: «постарели» эти книги, а я как бы «помолодела». И неохота мне читать ладно скроенные по шаблону произведения, открывать одни и те же угрюмые обложки НАДОЕЛО. Хочется легкости «книжного бытия», хочется по-настоящему талантливой литературы, умеющей простым и веселым языком сказать о любых вещах, даже мрачных.

Теперь у меня есть книжные полки, и, хотя я знаю, что когда-нибудь и это новое осядет тяжелым нечитаемым грузом, я готова произвести революцию: повыбрасывать сегодняшнее избитое старое и поселить там то, что действительно будет пусть временно, но «работать» на меня – с удовольствием читаться…

Ольга Байкалова, пока лояльная коллега

***

Посвящаю тебе – читатель мой, и тебе – капризное и смешное человечество

Мизанабим

[2]2
  Мизанабим (от фр. mise en abyme – помещенный в бездну) – рекурсивная художественная техника, известная как сон во сне, роман в романе и т. д.


[Закрыть]

Пасмурным ранним утром она выехала из промозглого гаражного общежития и, шлепая калошами резиновых колес, поплелась по огороженному полусонными пассажирами проспекту к конечной остановке. Распластавшиеся на асфальте лужи недовольно хрустели запекшейся коркой льдин и раздраженно осыпали ее немытое брюхо осколками промасленных брызг, застревая в протекторах покрышек. Дребезжа еще не разогревшимся глушителем и отрыгивая в утренний туман выхлопные газы, она вильнула в сторону от поравнявшегося с ней «форда», стыдясь несдержанности простуженного движка.

Укутав шею толстым мохеровым шарфом, он вышел из подъезда и даже не взглянул на возникший перед ним пейзаж. Порыв влажного, скрипучего на ветвях ветра попытался пронизать его стальную грудь и чуть не сбил с ног. Поскользнувшись около фонарного столба на припорошенной снегом ямке, он потрусил мелкими шажками к остановке, расположившейся с лицевой стороны заиндевелого дома. Через длинный двор, заросший старыми черными вязами, через проулок, зажатый с двух сторон рыхлыми лепнинами потрескавшихся от времени фасадов, он выбрался на замороженный ночью проспект и, подойдя к фиолетовому от холода перекрестку, повернулся навстречу плывущей массе металлолома.

Вспыхнувший киноварным маревом светофор озарил сыплющуюся с неба крупу и прервал движение многоколесного стада. Тяжелые тягловые джипосоидные буйволы замерли, переводя горячее дыхание, и стали осматривать призрачными ксеноновыми глазами юркающих через дорогу пешеходов.

Их взгляды встретились, и она дернулась, поперхнувшись низкооктановой бензиновой слюной, когда, выкинув вперед титановую руку, он определился с выбором.

Повинуясь требованию сутенера, тормозные колодки сжали выработанные до щербин диски, когда водитель вдавил педаль тормоза в заюзанный до дыр коврик.

Остановившись, маршрутка распахнула отъехавшую в сторону дверь.

Обволакиваемый теплом незнакомой плоти, он нырнул в образовавшуюся щель бескапотного фургона и стал пробираться сквозь глубину встречных взглядов на заднее сиденье салона.

Ощутив, как входит в нее его упругое стальное тело, она заскрипела рессорами амортизирующих пластин и, почувствовав прикосновение антенны, тронулась в путь.

Их тела закачались в размеренном однообразном движении вьющейся через ухабы дороги. Мимо замелькали пустыри, гаражи, свалки…

Наращивая темп, она поддала газу, погружая его в нежность дерматинового кресла, зажатого меж вытатуированных ржавчиной и прошрамированных дырками крыльев бедер.

«Новенький!» – поняла маршрутка, когда, очнувшись на конечной остановке «Промзона», он стыдливо выбрался из ее берлоги и, оглядывая сонными матовыми глазами незнакомую местность, выругался ржавым баритоном сгибальщика:

– Долбанный двадцатый век!

«Это наша раша – держава наша! Это страна наша – наша раша!» – прогрохотал активным сабвуфером багажник проносящегося мимо бумера.

– Где теперь Лила?[3]3
  Туранга Лила – основной женский персонаж мультсериала «Футурама». Является мутантом. Мутация сводится к циклопии – имеет один глаз вместо двух. Капитан и пилот космического корабля курьерской фирмы Planet Express. В переводе с санскрита Лила – игра, Туранга – лошадь.


[Закрыть] Где Фрай?[4]4
  Фрай (Филип Джордж Фрай) – главный герой мультсериала «Футурама», неудачник и бездельник, попавший из XX века в третье тысячелетие.


[Закрыть] Где нормальное общество ненормальных друзей?

Горлышко бутылки нырнуло в железную пасть Бендера[5]5
  Бендер (Бендер Родригес Сгибальщик) – робот-сгибальщик. Комический антигерой мультсериала «Футурама». Сквернослов, алкоголик, заядлый курильщик сигар, большой любитель порнографии для роботов (в виде электрических схем) и к тому же клептоман. Друг Фрая.


[Закрыть] и забулькало, проливаясь в желудок бензобака свежей энергией расцветающего утра.

– Долбанный двадцать первый век! – пролонгировал эмоции робот, бросая опустошенную тару в топорщащиеся вихры кустов…

– Бендер, просыпайся! Твоя мечта сбылась – мы прибыли на планету Алкоголиков![6]6
  В межгалактической схеме полетов внеземных цивилизаций ветка солнечного направления обозначается следующим образом: планета Нептун, планета Сатурн, планета Юпитер, планета Марс, планета Алкоголиков, планета Венера, планета Меркурий, конечная – Солнце.


[Закрыть] – услышал он знакомый голос Лилы и открыл глаза.

– Так это был сон? – удивился робот, обдавая водочными парами лицо циклопа.

– Это была маршрутка, а сон это мы! – засмеялась одноглазая красавица.

– Так значит, мы во сне, – буркнул Бендер, доставая из живота пиво.

– Нет! Во сне они! – указала на разбредающихся по промзоне человеческих самок и самцов Туранга.

«Тогда, что же все это значит?» – подумала маршрутка, подкатывая к месту их недавней встречи.

Допитая пивная бутылка треснула от горлышка к этикетке и разлетелась, раскроив дизайнерскую фантазию на три разнобедренных треугольника, когда она притормозила на светофоре, пугаясь грохота собственных цилиндров. Стадо замерло, ощупывая ксеноновыми призрачными глазами юркающих через дорогу пешеходов, и, чиркнув спичкой, Бендер прикурил жирную ромовую сигару, выпуская в пасмурное промозглое утро облако горячего кубинского дыма. Дым рассеялся вместе с кошмаром недавнего сновидения, и, взглянув в окно корабля, он увидел привычную картину холодного, бескрайнего космоса. Я дома… – улыбнулся робот и, не поворачивая железной головы, бросил через плечо, залезая в сейф своего тела:

– Фрай, пиво будешь?

Фрай оторвал затылок от спинки кресла и, пробежав взглядом по бесформенным, скомканным лицам пассажиров, уставился сонными осоловевшими глазами на незнакомую ему местность. Мимо замелькали пустыри, гаражи, свалки…

– Вечность существует пока ты жив! – вспомнил он последние слова Профессора[7]7
  Профессор (Хьюберт Дж. Фарнсворт) – персонаж мультсериала «Футурама». Старейший член Академии изобретателей, владелец и основатель фирмы Planet Express. В сериале является пра-(умножить на 30) племянником и пра-(умножить на 32) внуком Фрая.


[Закрыть], нащупывая кольцо предохранительной чеки на поясе смертника.

Заваливаясь набок, маршрутка прыснула кровавыми осколками стекол на сырой асфальт дороги и зашлась в чахоточном кашле выкорчеванных из нее туловищ, рук, ног…

– Долбаные… долбаные земляне!.. – прошептал сквозь зубы робот, увидев в иллюминаторе космического корабля вспышку на поверхности самой прекрасной планеты во Вселенной.

Лила вдавила педаль газа. Корабль дернулся, прижимая робота к спинке кресла. Мимо промелькнули Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, и, открыв глаза, я увидел солнечный луч, прожигающий тьму вечности, не имеющей ни начала, ни продолжения, ни конца…

Часть первая
Детский садик

«Кто я? – чудовище сложнее и яростнее Тифона или же существо более кроткое и простое, и хоть скромное, но по своей природе причастное чему-то божественному?»

Платон. Диалоги Сократа

«Хорошо, что все это придумал не автор», – подумал Давид, когда подошел к зеркалу и увидел в нем меня.

Инвектива первая

1

Первые воспоминания о жизни похожи на слайды пробуждений, когда я лежу в своей коляске и перед моими глазами плывет небо. Коляска качается, поскрипывает, а я хватаюсь руками за воздух, желая вылезти из нее и пойти пешком. Но, распластавшись фланелевой пеленкой до горизонта, небо накрывает меня собственной невесомостью и укутывает веки в светлую ткань сна. Сон колеблется, вздрагивает, то пропуская новичка в свое царство, то выталкивая его из себя в действительность. Действительность путается в ветвях деревьев, под которыми мама ведет коляску, и, выбравшись на свободу, вновь прищуривает веки бледно-голубыми красками простора. Дрейфующие по безбрежной глади облака перекатываются в сомнамбулическом сне с бока на бок, потягиваются, сдерживая зевоту, и замирают, позволяя энергии ветра вальсировать их податливые паруса вокруг планеты. Скучающий ветер блуждает, вьется по земле и, создавая эоловые отложения, меняет ее облик, то разрезая мимическими морщинами серповидных барханов, то сглаживая волнами дюн. Планета гримасничает, стареет и покрывается залысинами в тех местах, где когда-то были девственные леса.

Я слышу полет пчелы вокруг граната, рык тигров, парящих над льдиной материка[8]8
  Посыл к картине Сальвадора Дали «Сон, вызванный полетом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения».


[Закрыть]; шепот старца с филином и свечой[9]9
  Посыл к картине Константина Васильева «Человек с филином».


[Закрыть]; смех Иоанна[10]10
  Посыл к любимой иконе автора «Иоанн Креститель» Леонардо да Винчи. Единственная икона, на которой святой улыбается, обещая (жестом) рай всем.


[Закрыть], теряющего голову под перебор киннора[11]11
  Посыл к библейской истории, в которой танец юной Саломеи так очаровал Ирода Антипу, что он согласился выполнить ее желание: убить пророка Иоанна Крестителя и принести его голову на блюде.


[Закрыть]; шелест туники соблазнительной Саломеи; дыхание Горгоны в ее руках[12]12
  Посыл к иллюстрациям Обри Бёрдслея на пьесу Оскара Уайльда «Саломея». (Парящая в воздухе Саломея держит в руках отрубленную голову Иоанна Крестителя, изображенную художником в виде головы Медузы Горгоны.)


[Закрыть]; безмолвие сфинкса, заглянувшего в глаза Медузы; звон бубенцов в рождественскую ночь; падение утренней звезды[13]13
  Посыл к Люциферу – светоносному падшему ангелу, отождествляемому с дьяволом и – вместе с Иисусом – с утренней звездой, что позволяет предположить истинный способ появления Иисуса на земле. О Люцифере: «Как упал ты с неба, денница, сын зари!» (Ис. 14:12); об Иисусе: «Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя». (Откр. 22:16).


[Закрыть]…

Но вдруг, очнувшись из миража сна, я возвращаюсь назад и вижу белую грудь. Она тянется ко мне вишневым бутоном поцелуя. Я прикасаюсь к ней губами, и живительная влага утоляет мой голод. Причащая, Господь смеется над аппетитом новорожденного, а я, насыщаясь его прозорливостью, зачарованно смотрю в глаза Создателя и, ожидая чуда, залипаю паузой взгляда, не прекращая созерцать явь[14]14
  Посыл к действию нейролептиков, когда с увеличением дозы человек перестает реагировать на внешние и внутренние раздражители, оставаясь при этом в сознании.


[Закрыть]. Бессознательный прилив дежавю связывает меня с прошлым, позволяя оставаться в покое настоящего и не тревожиться о будущем[15]15
  Посыл к Библии: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем» (Мф. 6:34).


[Закрыть].

Но вот мама сворачивает с тротуара в арку, и надо мной незнакомая сфера.

Серая дуга свода сдавливает, пугает ребенка ограничениями и прячет от взгляда первенца небесную высь. Съеживая пространство, она нависает так близко, что кажется – еще мгновение, и купол расплющит нас в лепешку. Я открываю рот и начинаю кричать: «Неет! Неет!» Коляска ускоряется, раскачивается, и я вижу склонившееся лицо женщины. Оно улыбается, завершая таинство, и, откинувшись одеялом тепла назад, оголяет небо.

Арка закончилась, догадываюсь я и просыпаюсь, разбуженный голосом воспитательницы. Послеобеденный сон подошел к концу. Пора вставать и идти на прогулку. Коляски остались в прошлом. Я уже большой мальчик, в старшей группе детского сада. У меня уже есть свой взгляд на эту курицу, которая бегает и кудахчет, откладывая (где попало) яйца жизни. Они выпадают из ее чрева, разбиваются и растекаются желтками крови на тарелках во время ужина. Бац-бац – и еще несколько десятков нерожденных цыплят отправились на тот свет, минуя этот. Ужин подходит к концу. Группа детей сыта. Дети – наше будущее. Наше будущее находится в прошлом…

2

Я бегу! Мне удалось это сделать – перелезть через забор и вырваться! Вырваться из каземата разума, из логики рассудка, из бытия сознания, из плена грядущих войн, из норм общежития, из цитадели нравственности, из нигилизма абсолюта, из бастиона крепости заполненного жужжанием сонных фурий.

Жизнь обвела их вокруг пальца и бросила в яму разочарования, как и многих других – отягощенных муками совести, маммоной замыслов и доктриной порочного зачатия[16]16
  Посыл к утверждению, вытекающему из доктрины о непорочном зачатии: все женщины, зачавшие детей, – порочны. Единственная непорочная женщина была Мария, которая при зачатии Иисуса Христа осталась девственницей.


[Закрыть]. Порочного, как алчность секундной стрелки. Как похоть глаз, цепляющихся за прелести убегающего времени. Как Стена Плача, дающая каждому надежду или разочарование.

Огромная, каменная секретарша, никогда не видевшая своего босса. Труженица, готовая давать всем и всегда. Без разбора, без предварительных ласк – сначала надежду, а потом прочтение. Или наоборот? Нет. Все же сначала дает, а потом читает, читает, читает: «История, что я перелистал, читая ваше прошлое столетье»[17]17
  Цитата из монолога Пимена; неизвестная трагедия «Иоанн IV».


[Закрыть]. И никаких секретов тут как бы и нет. Все на виду у всех. Никто никого не стыдится. Секреты только дома, в семье, в голове или в книге Войнича[18]18
  Таинственная книга, написанная около 600 лет назад неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита.


[Закрыть]. Так – бред. Но ничего – кто-то все равно расшифрует.

Интересно, а как она читает эти рукописи? Где у нее глаза? Может, записки просматривают муравьи и ящерицы, снующие в ее щелях? Мда уж. И они туда же…

Бедная-бедная стена. Все снуют, суют, и все куда попало. Так сказать: все вместе, всем миром и во все щели. Пальцы, бумажки… гвозди забивают…[19]19
  Между камней Стены плача ежегодно вкладываются более миллиона записок. В древности люди, если отправлялись в далекие края и надеялись вернуться к священной стене снова, вбивали между камнями гвозди. Вернувшись, гвозди вытаскивали.


[Закрыть]

Вы представляете: в ее щели – Врата Рая[20]20
  После омовения иудеи приближаются к западной части Стены плача и, встав на колени, читают: «Сие есть не что иное, как Дом Божий, и здесь Врата Рая».


[Закрыть] – забивают гвозди? Тысячи утомленных пигмалионов приходят, фаршируют, благолепствуют и жаждут ее днем, а ночью возвращаются в постельку под бок к своей старухе. Или молодухе. Кому что досталось. Лотерея мозгов и визуализации…

Что за удовольствие? Это же как секс с he’s a cold fish[21]21
  He’s a cold fish – английская поговорка, означающая «человек без эмоций», «холодная женщина».


[Закрыть]. Холодное исполнение обязанностей – и никакой страсти. Безропотная отдача каждому и всем сразу.

Но работа есть работа. Как говорил один поэт: «Работай, работай, работай: ты будешь с уродским горбом за долгой и честной работой, за долгим и честным трудом»[22]22
  Отрывок из стихотворения А. Блока.


[Закрыть]. Да уж, мало приятного. Особенно если этот горб грозит вылезти на твоем животе.

Как женщина уступает себя всему человеческому роду, чтобы возрождаться и умирать вместе с ним, так и она, созданная из частицы храма и превращенная в почтовый ящик для корреспонденции душ, отравляется мечтами желающих впитать иллюзию собственных надежд в камни ее посредничества, чтобы затем, блуждая в сумраке религиозных фанатиков, созерцать реинкарнацию средневекового сознания в мир современных технологий. В мир чаяний и упований, которым из поколения в поколение суждено ходить по кругу одних и тех же ошибок.

Люди настолько увлеклись идеей о своем бессмертии, что не заметили того, как на заре веков, на заре зарождающейся экосферы, Господь покинул эту планету. Открыл дверь и вышел, оставив полные удивления зрачки материков в голубых глазах океанов. Но никто не хочет терять веру. Все ждут возвращение Демиурга. Страх перед своим сиротством сильнее здравого смысла. Вцепившись в Шхину[23]23
  Шхина – термин, обозначающий в иудаизме присутствие Господа, в том числе и в физическом аспекте.


[Закрыть], наглецы пытаются удержать тепло Его рук, запах Его духа. Напрягают тройничные нервы, надеясь уловить аромат Его одеколона. Но все это – пузыри на воде. И они лопаются, как только вечность ускользает из наших тел.

Пора сказать своей пастве правду: Создатель смылся! Смотался! Улизнул! Отчалил! Сбежал, как нашкодивший юнец, у которого зачесался затылок и вылезли на лоб глаза, когда он увидел картину ночной вечеринки. Так бывает – просыпаешься субботним утром в чужом созвездии и, глядя из чужого сознания на последствия вчерашнего пира, думаешь: «Вот это я погулял…»

Обводишь взглядом окружающую тебя Галактику и восклицаешь:

– Вот это я накосорезил! Пора сматываться, пока никто не заметил моей рвоты. Пока в ней не завелись живые организмы. Пока Лиза Симпсон не поставила свой опыт[24]24
  Посыл к истории, когда Лиза Симпсон (персонаж мультсериала «Симпсоны»), выполняя лабораторную работу, поставила опыт, в результате которого на свет зародился микромир с людьми и обществом, подобным нашему. Люди этого мира считали девочку своим Богом.


[Закрыть]. Пока все мои косяки можно забить в один косяк. Пока этот косяк не преследуется по закону. Пока не изобрели никаких законов, кроме существующих во Вселенной. Пока они не положили на нее глаз. Пока они не положили на меня глаз. Пока я защищен ее бесконечностью. Пока она защищена моим бесплодием. Пока кислородный фотосинтез, не привел эту планету к оксигенации атмосферы[25]25
  К оксигенации атмосферы привел кислородный фотосинтез ок. 2,5 млрд лет назад. Оксигенация началась примерно 2,4 млрд лет назад.


[Закрыть]. Пока то, пока се, а главное – пока кембрийская курочка[26]26
  Посыл к Кембрийскому взрыву – внезапному увеличению биоразнообразия в начале кембрийского периода (ок. 540 млн лет назад). В отложениях предыдущих времен следы существования животных встречаются намного реже.


[Закрыть] не снесла роковые яйца![27]27
  Посыл к фантастической повести Михаила Булгакова «Роковые яйца», где в результате ошибки во время транспортировки из (якобы) куриных яиц вылупляются крокодилы и анаконды чудовищных размеров.


[Закрыть]

В такие минуты пульсацию воспаленного мозга остановить очень трудно. Бегство – единственный способ успокоения. На триста лет в бутылку или в другие галактики – у кого какие возможности.

«…И создал джиннов из огненного пламени»[28]28
  Коран, 55:15.


[Закрыть], и рассадил их по бутылкам за распитие в неурочное время. И забросил в море, как старик невод. И вытащил золотую рыбку. И сожрал ее, потому что мог сам исполнять свои желания. Аминь!

Примерно то же самое произошло и с Творцом, когда, очнувшись после недавнего застолья, Он взглянул вокруг себя красными, невыспавшимися глазами и быстренько удалился, очень-очень надеясь, что никто не заметит следов Его пребывания на этой земле.

Переспал и-и-и… домой, к другу – вспомнить всё.

Но это всё было напрасно. Бактерии вцепились в нашу планету и стали плодиться и умирать, плодиться и умирать с такой скоростью, что никакие религии не успевали за их семяизвержением. Вот и приходится пользоваться тем, что есть, или тем, что осталось от того, что было до того, когда никого не было.

Мульт: Во имя хрена – господа нашего – аминь[29]29
  Цитата из романа Дж. Джойса «Улисс».


[Закрыть] второй раз! И да исполнит он репродуктивный успех, и не уподобится мулу[30]30
  Репродуктивный успех (способность к размножению) является ключевым элементом теорий естественного отбора и эволюции. Самцы мулов бесплодны и не способны размножаться.


[Закрыть].

И вот что мне сказал по этому поводу один раввин:

– Пока не случилось всего, что должно случиться. Пока случившееся не повернуло историю вспять – спешите услышать молчаливую свидетельницу нечеловеческого торжества и человеческого забвения. Свидетельницу роскоши и разрушения, Тлена и воскрешения.

Если прийти к Стене рано утром, за мгновение до восхода солнца, за мгновение до первого вздоха пробудившегося младенца, за мгновение до мгновения, проводящего черту между мраком и светом, между кистью и десницей, между десницей и мумией, между мумией и святыней[31]31
  Посыл к деснице Иоанна Крестителя – правой руке трупа святого пророка Иоанна Крестителя.


[Закрыть], – и замереть, прислонившись спиной к ее прохладным камням, то в легком дуновении ветерка или в шорохе чего-то шубуршащегося, среди пожухлых, обескровленных листьев можно расслышать ее шепот, ее мольбу: «Один день! Один день без ваших трагедий. Без ваших пальцев. Бумажек. Душ. Взоров. Без вас… Только я и тишина вечности. И тишина вечности. И тишина…»

2

Так думал влюбленный раввин. А я, подхваченный ветром свободы, летел вперед, лелея каждой жилкой своего тела каждым отростком нейрона одну-единственную, неповторимую и утопическую мысль: «Я свободен! Я живу! Я – вечность!»

Никто не верил, что я смогу это совершить. Забор был так высок, что облака рвали на его пиках клочья тугих барханов. А боги теряли мантии, когда золотые колесницы, запряженные четырехликими тетраморфами[32]32
  Тетраморф – крылатое существо с четырьмя лицами – человека, льва, быка и орла – из видения пророка Иезекииля.


[Закрыть], несли их в город Золотой[33]33
  Посыл к песне, занимающей третье место в списке ста лучших песен русского рока в XX веке, – «Город золотой», получившей известность в исполнении группы «Аквариум».


[Закрыть], под перебор лютни Франческо Кановы[34]34
  Франческо Канова да Милано (1497–1543) – известный итальянский композитор и виртуоз-лютнист, предположительно сочинивший музыку к песне «Город золотой».


[Закрыть].

Если бы забор был из сплошной материи, он бы заслонил меня от света и погрузил во мрак солнечного затмения. Но забор был из рабицы, и я вырвался на этот раз! Я сумел побороть страх, которого (если уж говорить начистоту) у меня еще не было в то далекое время. В ту безоблачную эпоху, имя которой – детство…

Все произошло так быстро, что я и сам не понял, как очутился по другую сторону ограды.

Вильнув за бомбоубежище во время прогулки, я одним махом вскарабкался на дерево. Перелез по темному шершавому стволу на ветку и, свесившись с нее, прыгнул вниз, чуть не свернув себе шею. Прыгнул прямо на большого красного муравья, тащившего в свою коммуналку извивающуюся гусеницу.

Прости меня, муравейчик. Прости, гусеничка. Покойтесь с миром. И вот вам мой детский панегирик: «Под забором поползешь – под сандалик попадешь. Не фиг шляться под забором, все закончится умором».

Раздавив букашек, я бросился прочь.

Подошвой кожаных темно-коричневых сандалий мои ноги еле касаются асфальта. Я слышу звуки пощечин о битумный панцирь земли: шлеп-чмоп, шлеп-чмоп. Звук чмоп происходит из-за того, что на правой сандалии начался процесс отторжения каблука, и он бьется то о землю, то о подошву, играя со смертью в ладушки-ладушки и желая только одного – скорейшего избавления от страданий бабушки.

Чвокающий звук эхом проникает сквозь древнюю материю в царство Плутона, оставляя навсегда в его глубинах отпечаток моего побега. Моего первого, удачного преступления, которое вечером я отмечу в кругу своей семьи – вместе с мамой и ремнем по попе.

Мульт: Методы воспитания, как и религия, – вечны!

Но в тот момент мне кажется – еще немного, и я взлечу. Взлечу так же легко, как буду парить по ночам всю оставшуюся жизнь: зависать над улицами, ощущая невесомость собственного бездыханного тела; глотать горячий летний воздух, напомаженный ароматами цветущих акаций; нежиться в муслине драпированных облаков; пугаться встревоженного лопотания крыльев проносящейся мимо стаи; и упиваться свободой, упиваться страхом, быть кем-то замеченным, разрушенным и брошенным назад, в преисподнюю социума…

Вдруг за моей спиной раздается крик. Вопль бездны, похожий на рокот слона во время муста: «Стой! Мальчик мой, остановись!» Я оборачиваюсь и вижу, как по бесшумной, тихой улочке, заросшей липами и сиренью, мчится поезд. Он несется в моем направлении. Взбесившийся паровоз с огромными белыми бивнями и дьяволом в «опечатанном дипломатическом вагоне»[35]35
  Посыл к «пломбированному вагону», в котором прибыл из Германии в Россию Ленин в апреле 1917 года.


[Закрыть] летит в мою сторону, укладывая стальные рельсы на воздушные шпалы моих следов. Постепенно его бивни превращаются в буфера, и я понимаю, что это воспитательница – Жанна Александровна. Ее толстые ляжки и пышный бюст опаздывают за порывистыми движениями мышечной массы; они как бы спешат вдогонку за нами. Когда своей стройной, гладко выбритой ногой она отталкивается от асфальта, округлости ее – таза и груди – оседают вниз, предлагая взять паузу и перевести дух. А когда ее тело приземляется на другую конечность, вымя (способное прокормить стадо телят) еще парит в невесомости, надеясь спасти тело от гравитации.

Хрящ! И каблучок-чок-чок растоптанной туфли цвета подмокшей соломы отламывается, не выдержав давления вальсирующего стана. Я прибавляю газа. До восточных ворот моего двора остается не более тридцати метров, когда из них, а точнее из их калитки, выходит дядя Серожа.

Дядя Серожа – это мой сосед из квартиры напротив. Высокий, неуклюжий, серьезный здоровяк, за которым приезжает служебная черная «Волга». У него есть два сына; Вадяс и Серж. Серж – точная копия отца. Вадяс пошел в маму, да к тому же заикается.

Я слышу истошный крик воспитательницы: «Ловите его! Хватайте!» Дядя Серожа, еще мгновение назад собиравшийся поздороваться и пройти мимо, выражает крайнее смятение и, неуверенно растопырив руки и ноги, перекрывает ими улицу и перекресток. По-видимому, он рассчитывает, что я брошусь в его объятия, как Деметра к Персефоне[36]36
  Имеется в виду встреча богини Деметры со своей дочерью Персефоной, похищенной Аидом, хозяином подземного царства, и возвращенной Зевсом на землю.


[Закрыть].

Держи шире карман!

– Толстый-толстый боровик, съел огромный грузовик! – кричу я, приближаясь к великану по правому борту. Но, сделав обманное движение, огибаю громадину с левой стороны и ныряю ему под руку. Его бычья шея изгибается белым лебедем под собственное крыло и тут же возвращается назад, услышав хруст шейных позвонков. Дядя Серожа проворачивается на одной ноге вокруг своей оси и провожает меня удивленным взглядом, все еще не веря в то, что пропустил такой немыслимый мяч. С трибун несется пронзительный свист, и по его глазам я замечаю, что он несказанно рад этому очку, так как освобождается от всевозможных претензий со стороны моей мамы на тот случай, если она не одобрит произведенного им задержания.

Пролетая сквозь калитку, я успеваю прикинуть, застрянет ли в ней воспитательница или снесет вместе с коваными воротами и каменным столбом, на котором держится вся конструкция. Большая металлическая штуковина, установленная кем-то из пленных немцев в сорок шестом году, кажется мне способной выдержать столкновение с танком, и я смело устремляюсь вперед.

На самом деле Жанна Александровна – нормальная тетя. Я даже скажу – единственная адекватная воспитательница в этом логове диктаторов, узурпаторов и тиранов, которых я тоже немножко люблю. И мне жаль, что именно она бросилась за мной в погоню. Но я не отвечаю за ее поступки и не навязываю ей своих правил, как это делают взрослые. Я всего лишь бегу! Бегу от этих идиотских заповедей: не летать и не прыгать слишком быстро и высоко. Не кричать и не прятаться под кроватью.

Особенно меня раздражает требование не ломать игрушек. А что тогда с ними делать? Что прикажете делать с детским грузовичком тысяча девятьсот семьдесят четвертого года выпуска, штампованного из листового металла той же толщины, что и полуторки, мчавшиеся по Ладожскому озеру в бездну человеческих страданий? А раз так – эта игрушка должна выдерживать не только лобовое столкновение с моим сандаликом, но и возить своего хозяина с горки до песочницы, куда я ныряю щучкой, пока в садике не построили бассейн. Иногда я промахиваюсь, и тогда вечером мама, вытаскивая из моих шишек занозы, объясняет Давиду, что голову нужно беречь. Но я ей не верю. Какой смысл беречь голову, если она не умеет ни прыгать, ни бегать, ни лазать по деревьям? Только и может, что поглощать борщ, пропитанный детскими слезами, когда рядом стоит строгая родительница, а пацаны в это время насвистывают в раскрытое окно, приглашая играть в казаков-разбойников.

Для чего беречь? Для страданий?

Восстанавливая картину тех дней, я вспоминаю, что за нашим домом начинается набережная, а затем великая русская река с тем же названием, что и служебная машина дяди Серожи. Чего она такого великого совершила, я толком не помню, как не помню и того, с помощью каких анализов определяли ее национальность. Но весной с Каспийского моря к нам поднимается куча разной рыбы, и мы ловим ее, поддаваясь инстинктам первобытного Хомо Сапиенс. Река обеспечивает неплохим уловов, а по утрам волны выносят на берег осетровые туши, выпотрошенные браконьерами от драгоценного семени – черной икры и выброшенные (как использованные презервативы) в унитаз ненасытной природы.

Осетры бывают большими – в полтора, а то и два моих роста. Но это не белуги. Чаще попадаются севрюга и крупная стерлядь. Мелкую стерлядь бракуши не берут. Волны прибивают туши на берег, и они разлагаются, наполняясь смрадом гниющего тела и пиршеством опарышей – маленьких, белых червячков, используемых для подкормки и ловли водных позвоночных.

Итак, проскочив калитку, я мчался по двору, увертываясь и огибая клюшки добродетельных старушек, дружно откликнувшихся на призыв Жанны Александровны. К моему удивлению, она все же смогла протиснуться в гульфик нашего двора и продолжить преследование. Бросив игру в лото, старые клячи вскакивали, как боковые защитники со штрафной скамьи, и мчались от каждого подъезда, пытаясь перехватить шайбу моей свободы. Но я увиливал, извивался, проскальзывал червячком, пролетал на бреющем, продолжая уверенно сокращать пространство, отделяющее меня от прохладного грота собственного подъезда.

– Только бы не дворничиха, – думал я, приближаясь к своей цели.

Я знал, что у дворничихи имеется большая длинная метла, на которой она летает по ночам, иногда вторгаясь в мои сновидения. И большой, длинный опыт по разгону детских демонстраций, когда, построив из ящиков партизанский штаб, мы превращаем наш двор в Дхарави[37]37
  Дхарави – трущобный район Мумбаи, большинство жителей которого принадлежат к неприкасаемым кастам.


[Закрыть], объявляя себя неприкасаемыми детьми Мумбаи. В таких случаях приходит старая ведьма, и, взяв метлу, как мухобойку (в правую жилистую руку терминатора), дергает именно тот ящик, от которого зависит сейсмоустойчивость всей конструкции. Слышится грохот падающих коробок и вопли живущих в нем тараканов. Мы лезем изо всех щелей, спасаясь от землетрясения, производимого поршнем ее левой руки. А она дубасит нас по головам своей колючей метлой, приговаривая при этом: «Врешь – не уйдешь, прыщ пучеглазый! Я выдавлю из тебя начинку, дырявый башмак!» И ей плевать с высокой колокольни на стоны и жалобы матерей, потому что никто во дворе не может выражать свои эмоции так громоподобно и чревовещательно, как это делает она.

Удачно увертываясь от предательских выпадов развлекающихся старушек, я допускаю одну-единственную ошибку, которая становится в итоге провалом всей операции… Множество помех на пути мешают моему маленькому детскому мозгу сосредоточиться над маршрутом побега, и, чисто интуитивно, я рвусь домой, понимая, что мама сейчас на работе и дверь мне откроет моя прабабушка, ну, а дальше…

Дальше мне мешали думать облезлые палки со стоптанными резиновыми набалдашниками, которыми приветствовали мое появление зрители левой трибуны. Справа был бугор, а на нем футбольная площадка, фонтан и еще один детский садик, куда мама не решилась меня оформлять, понимая, что в клетке своего двора я жить не соглашусь ни за какие коврижки.

Кто-то кричит вдогонку беглецу: «Остановись, детка!» А мне слышится: «Асталависта, беби!»[38]38
  Hasta la vista, baby (До встречи, детка) – ставшая крылатой фраза киборга Терминатора из фильма «Терминатор 2: Судный день», произносимая Арнольдом Шварценеггером.


[Закрыть], и, помахав Арнольду рукой, я увеличиваю скорость.

Добравшись до подъезда, я взлетаю на третий этаж и начинаю тарабанить в дверь. Но то ли моя прабабушка ушла на базар (что бывало крайне редко, учитывая ее возраст и вес в сто тридцать килограммов), то ли она спала на лоджии и не слышала моего грохота, но дверь так и не откликнулась привычным скрипом петель на мое появление. Я мог, конечно, позвонить в звонок соседей, живших с нами в трехкомнатной коммуналке, но делать этого не стал, так как знал, что дядя Саша еще на работе, а его мать, сухая сгорбленная старушка, все равно не пустит меня в квартиру. В общем, вышло почти как в фильме: «А где бабуля?» – «Я за нее!» – ответила мне тишина[39]39
  Цитата из фильма Л. Гайдая «Операция “Ы”».


[Закрыть].

Последняя явка (чердак) была провалена два дня назад, когда пришедший слесарь, дядя Федор Красный Нос, повесил на дверь новый замок. Мы с друзьями еще не вскрыли его механизм, хотя и перепробовали уже большую часть ключей из имеющегося в нашем распоряжении арсенала. В общем, услышав на первом этаже тяжелую поступь Жанны Александровны, я понял: пришла пора сдаваться, и стал спускаться к ней навстречу, вспоминая, что говорит в таких случаях моя прабабушка: «Ubi culpa est, ibi poena subesse debet!»[40]40
  Ubi culpa est, ibi poena subesse debet! (лат.) – Где есть вина, там должна быть и кара.


[Закрыть].