Текст книги "Любая мечта сбывается"

Следующей шла моя церковная семья. И мои заботы о ней были многочисленны. Прихожан становилось все больше, пусть не намного, но даже медленный прирост меня радовал. Мы снова стали рассылать ежемесячный информационный листок. Забавно, как подобные мелочи помогают достичь столь заметного результата.

Линда возглавила программу подготовки к Рождеству, и хор теперь репетировал праздничную службу. Я собирался установить и нарядить елку после следующей воскресной проповеди.

В конце молитвы я вдруг вспомнил Шей Бенсон. Поток моих мыслей резко оборвался, а глаза распахнулись. Увидев ее в церкви в воскресное утро, я очень обрадовался. Хоть я и разговаривал с ней всего несколько раз за прошедший год, я следил за ее делами через Кевина.

Шей выполняла все требования программы. По словам Кевина, за последние несколько месяцев она достигла значительного прогресса. Она нашла работу в кафе «На углу», которое располагалось примерно в шести кварталах от церкви. С помощью «Центра надежды» она собиралась переехать в один из маленьких домиков, которые предоставлялись выпускницам на переходный период. Он рассказал мне, что ей позволят прожить там год с минимальной арендной платой, пока она не сумеет самостоятельно выбрать жилье.

Кевин предупреждал меня, что не стоит на многое рассчитывать, когда дело касается Шей. Реальный экзамен ей придется выдержать, когда она оставит центр и окажется в реальном же мире. Он был оптимистом, но видел слишком много женщин, которые подавали большие надежды, а затем возвращались к прежнему образу жизни.

Впрочем, Кевин никогда не терял присутствия духа. Я не знал, как ему это удавалось. Его вера была крепка, и я жалел, что не могу больше походить на него, устойчивого и непоколебимого в своих начинаниях, отказывающегося прогибаться под грузом, который ложился на его плечи.

Мне хотелось верить, что жизненные уроки, полученные Шей в «Центре надежды», пустили надежные корни. Кевин заверял меня, что ей еще не раз придется столкнуться со сложностями в попытках выстроить новую жизнь. Хорошая новость заключалась в том, что, пока у нее оставалась надежная система поддержки, пока она посещала групповые собрания и держалась подальше от беды, с ней не должно было случиться ничего скверного. И я молился о том, чтобы так и произошло.

Выпускной ожидался на следующих выходных. Я радовался тому, что Шей пришла, чтобы лично меня пригласить. Вспомнив, как быстро Сара приняла ее, я не мог не улыбнуться. И позвав ее в наш дом на обед, я сделал большой шаг со своей стороны. Потому что впервые с того времени, как мы потеряли Кэти, я пригласил в наш дом незамужнюю женщину. И не осознавал этого до того момента, как она ушла, но все равно ни о чем не жалел.

Мы очень радовались ее обществу.

Даже Марк.

Я заметил, что мой обычно мрачный сын несколько раз искренне улыбнулся, когда Сара рассказывала мне о том, как они выбирали новое имя для Шей.

Взбивая подушку, я тоже улыбнулся в темноту. У меня был очень тяжелый день. Мне даже казалось, что я мчался сломя голову с того момента, когда зазвенел будильник, и до той минуты, когда уронил голову обратно на подушку. Должно быть, я умирал от усталости.

Да, умирал.

Но в то же время я улыбался, думая о Шей.

И чувствовал радость оттого, что вскоре снова должен был ее увидеть.

Глава 7
Шей

В четверг перед выпускным состоялся благотворительный обед. Как только я вошла в кафетерий, я тут же поняла, что сегодня в нем работает группа волонтеров из сиэтлской церкви Страстей Христовых, церкви Дрю. Женщина, которую он упоминал уже несколько раз, Линда Кинкейд, командовала официантками.

Поев, я поняла, что моя уверенность в себе окрепла достаточно, чтобы с ней познакомиться. Вокруг меня кипела уборка, когда я приблизилась к ней.

– Вы Линда Кинкейд, верно? – спросила я.

Она обернулась на голос, а затем ее взгляд остановился на мне.

– Да.  – Говорила она резко и отрывисто, но смотрела дружелюбно.  – Мы знакомы?

– Нет… не совсем. Дрю… пастор Даглас предложил мне представиться вам.  – Мне нужно было как-то запомнить, что не стоит называть его по имени вслух, как бы я ни называла его в мыслях.

– Вы ходите в церковь Страстей Христовых?

– Нет… То есть я ходила туда в прошлое воскресенье, но это было впервые.

Нас прервали, когда один из волонтеров что-то спросил у Линды.

– Занесите в фургон,  – ответила она. Сунув руку в карман, она передала другой женщине ключи, прежде чем снова сосредоточить внимание на мне.

– Простите, что вы говорили?

– Да ничего особенного. Я хотела с вами познакомиться. Дрю… пастор Даглас несколько раз упоминал ваше имя. Он сказал мне, что очень на вас полагается.

– Он хороший человек, и я счастлива ему помочь,  – сказала Линда.  – Он несет тяжелое бремя.

– Это да,  – согласилась я.  – А он иногда посещает эти благотворительные обеды?

В прошлом году не приходил, когда я жила в «Центре надежды».

В глазах Линды промелькнула и тут же исчезла печаль.

– Обычно он посещал их каждый раз, но до того как его жена заболела. Теперь он считает, что гораздо важнее обедать со своими детьми. А почему вы спрашиваете?

Я опустила взгляд на свои туфли, размышляя, что же сказать и стоит ли что-нибудь говорить вообще.

– Он хороший повар.  – Я тут же поправилась: – Точнее говоря, его умение настраивать мультиварку наконец достигло совершенства.

Ее рот открылся и закрылся, словно она не знала, как ответить.

– Он готовил для вас?

И вот тут я поняла, что сболтнула лишнее. Я ведь не хотела ни на что подобное намекать, но она так изумилась, что стало ясно: в моих словах она прочитала куда больше, чем я в них вкладывала.

– Это было вовсе не свидание, ничего подобного,  – поторопилась я объяснить.  – Пастор Даглас позвал меня в дом… который назвал пасторатом, после проповеди в прошлое воскресенье.

Я помедлила, прежде чем добавить, что пригласила Дрю на свой выпускной в «Центре надежды».

– Это было очень мило с его стороны,  – сказала Линда.

А я уже с тяжелым чувством изучала ее взглядом.

– Надеюсь, я не наговорила лишнего.

– Вовсе нет,  – заверила меня Линда.  – Я рада познакомиться с вами, Шей.

– Теперь мне жаль, что я не представилась раньше.

Но я была чересчур запугана… Нет, это слишком сильное слово. Скорее, я была нерешительной, смущенной. Возможно, из-за того что Линда казалась мне воплощением доброй христианки, беззаветно отдающей себя другим людям. Или опять же из-за ее роста. Впрочем, я начала подозревать, что не меня первую отпугнуло ее подавляющее присутствие.

Мы поговорили еще несколько минут, теперь уже более непринужденно. Она узнала, что в эту субботу состоится мой выпускной.

– Я работаю официанткой в кафе «На углу»,  – сказала я ей.

– Мы с Ллойдом время от времени заезжаем туда на ланч. И обязательно заскочим на следующей неделе.

– Было бы замечательно.  – Я не удержалась от улыбки, радуясь тому, как хорошо прошел наш разговор.

И это при том, что занял он не больше десяти минут. Когда она ушла, я почувствовала себя так, словно у меня появилась подруга. Их у меня было мало, и я очень их ценила. Да, я подружилась с несколькими женщинами в «Центре надежды», и довольно крепко. Но Линда стала другом в реальном мире, а таких у меня было всего ничего.

В субботу утром прибыл волонтер-парикмахер, чтобы помочь нам подготовиться к выпускной церемонии. За прошедший год мои волосы отросли, и я с радостью отдалась в руки мастера. Он подровнял мои волосы чуть ниже плеч, затем заплел их в две французские косы, которые поднял вверх и короной закрепил на голове.

В тюрьме я совершенно отвыкла делать макияж, который не могла себе позволить, но ради выпускного нанесла на веки тени, а на губы блеск. Завершила я подготовку, надев красивое платье, которое отыскала в «Гудвилле».[1]1
  «Гудвилл» – сеть магазинов в США, торгующих подержанной одеждой. (Здесь и далее примеч. ред.)


[Закрыть] Глядя на свое отражение в зеркале, я вспоминала песню Тэйлор Свифт[2]2
  Тейлор Свифт (род. в 1989 г.) – американская кантри-поп-исполнительница, автор песен и актриса.


[Закрыть] о том, как смотреть на закат в красивом платье. Мелодия вертелась у меня в голове, а мысли обратились к Дрю. Я размышляла о том, что он подумает, когда увидит меня. Но я тут же выбросила это из головы. Я не позволяла себе надеяться на то, что он придет. Хватит с меня и прошлых разочарований, я не хотела добавлять к ним новые. Его появление означало бы для меня многое, но я на него не рассчитывала. Глядя на себя в зеркало, я поняла, что выглядеть красивой хотела именно для Дрю…

Стоп.

Я немедленно оборвала эти мечтания. Ничего подобного не будет.

Поэтому я решила положить конец всем надеждам. Пастор Даглас никак не мог заинтересоваться мной в романтическом смысле. И чем быстрее я приму этот факт, тем лучше для моего психического здоровья. Нельзя было позволять себе даже думать о связи между нами, это означало подставляться под болезненный удар о реальность. Я ведь собиралась стать мудрой женщиной, а влюбившись в Дрю, я поступила бы крайне глупо.

И все равно, входя в комнату, где отмечали торжество, я искала его взглядом среди присутствующих.

Увидев его сидящим рядом с Сарой и Марком, я не смогла сдержать улыбку, такую широкую, что даже щеки заболели. Сердце переполнила радость – чувство, которого я не испытывала уже так давно, что с трудом смогла его распознать.

Он пришел. Мне стоило верить, что он придет, а главное, он привел с собой детей.

Как только Сара увидела меня, она принялась хлопать и не останавливалась до тех пор, пока отец не прошептал ей что-то на ухо.

Только тогда она прекратила аплодировать. Марк выглядел скучающим. Он был в костюме с галстуком, как и его отец, но при этом шаркал ногами так, словно с удовольствием оказался бы где угодно, только не здесь. И я его за это не винила. Потом я расскажу ему, как благодарна за то, что он пришел сюда в этот важный для меня день.

Церемонию вступительным словом открыл доктор Кевин Форестер, директор «Центра надежды». Затем говорили два куратора. Мое имя дважды упомянули в списке тех, кто усердно трудился и извлек максимум из полученного шанса. И я очень собой гордилась. Я не побывала на выпускном в старшей школе, и эта церемония заменила мне его, поэтому я наслаждалась каждой минутой.

Когда подошла моя очередь получать сертификат, доктор Форестер назвал мое имя:

– Шей Бенсон, Мудрая, Смелая, Доверяющая.

Я бросила взгляд на Дрю и детей и увидела, что Сара вскочила со складного стульчика и снова принялась аплодировать так громко, как только позволяли ее маленькие ладошки. В этот раз Дрю совсем не сдерживал ее энтузиазм. Даже Марк улыбнулся и выпрямился на стуле, чтобы лучше видеть меня, когда я выступила вперед за своим сертификатом.

Вернувшись на свое место на сцене, я тут же вновь всмотрелась в аудиторию. Когда я встретилась взглядом с Дрю, он улыбнулся и кивнул мне, давая понять, что гордится мной. И снова я ощутила радость, настоящую радость. Она стала для меня эликсиром, эмоциональным наркотиком, вызывавшим сильнейшую зависимость.

Вслед за церемонией вручения сертификатов центр устраивал небольшой прием для выпускниц и их гостей. Дрю и его дети были единственными, кого я пригласила. На самом деле они были единственными, кого я могла пригласить. Потому что я ни за что не попросила бы людей из моего прошлого прийти сюда.

Как только мы освободились, ко мне подбежала Сара.

– Шей, Шей, ты такая красивая! – выпалила она так быстро, что едва не задохнулась.

– Спасибо.  – Я удивилась тому, что Дрю не подошел вместе с ней.  – Где твои папа и брат?

– Они пошли к машине,  – объяснила Сара, обнимая меня за талию.

Я тоже обняла ее в ответ.

– Хочешь сока с печеньем? – спросила я.

– Пока нет,  – ответила Сара, цепляясь за мою руку.  – Оставайся здесь, пока папа и Марк не вернутся, хорошо?

– Хорошо,  – ответила я, гадая, что все это должно означать.

Через несколько минут Дрю вернулся вместе с сыном. Марк нес в руке большой букет цветов. И нес его прямо ко мне.

– Это тебе,  – сказал он, резким движением протягивая мне букет.

В какой-то безумный короткий миг я испугалась, что расплачусь. Я редко плачу. Ведь я давно усвоила, что слезы – это признак слабости, а когда отец бил меня, любое проявление слабости лишь выводило его из себя еще больше. Заморгав, я сдержала слезы, которые уже навернулись на глаза, и уставилась на цветы в его руке.

Марк так и держал букет, украшенный веточками остролиста, и поглядывал на отца, словно не знал, что ему делать дальше.

– Возьми их,  – прошептала Сара.  – Мы их купили для тебя.

Мне удалось хрипло произнести слова благодарности, после чего я приняла у Марка букет и уложила на руку, как делают королевы красоты на конкурсах.

– Никто никогда не дарил мне цветов,  – призналась я тринадцатилетнему мальчику.

– Это папа купил,  – объяснил Марк, покраснев от смущения.

– Они от всех нас,  – объяснил Дрю.

– Папа ездил в «Костко», потому что там продаются самые большие букеты за те же деньги, что и в обычных цветочных магазинах. А сейчас они особенно большие, потому что Рождество.

– Я предельно практичен,  – прошептал Дрю.

Мы обменялись улыбками, а потом я заметила, что Марк с тоской поглядывает на стол, где стояли стаканчики с соком и печенье.

– Не желаете немного перекусить? – спросила я.

Марк энергично закивал, и я провела детей к столу с угощением. Все мы взяли по небольшой тарелке и уселись рядом.

Как только мы устроились за одним из столиков, Сара посмотрела на отца.

– Пап, видишь, какие у Шей косы? Вот так и ты должен заплетать мне волосы.

– Тыковка,  – пробормотал Дрю, беспомощно разводя руками,  – это для меня слишком сложно. Я попытаюсь, если ты хочешь, но не знаю, получится ли у меня так красиво, как у Шей.

Сара понурилась.

– Я могу сделать тебе прическу,  – предложила я, потому что мне ужасно хотелось как-то выразить Дрю свою признательность за поддержку. Я пристроила букет на колени, но мой взгляд то и дело к нему возвращался. Эти цветы значили для меня больше, чем он мог предполагать.

Девятилетняя малышка засияла широкой беззубой улыбкой.

– Ты сможешь? Когда? – нетерпеливо спросила она.  – Я хочу с такой прической пойти в школу. Ты можешь прийти к нам домой в понедельник до того, как мне пора будет выходить?

Я покачала головой.

– Не смогу. Извини. В понедельник утром я работаю в кафе.

Она состроила гримасу разочарования, улыбка ее погасла.

– Папа, а пусть она придет к нам после службы, как на прошлой неделе. Снова с нами пообедает.

Дрю, казалось, смутился и нахмурился.

Чтобы не заставлять его выкручиваться, я поспешно вмешалась:

– Наверное, будет лучше, если я заплету тебе косы ближе к вечеру, Сара. Они не успеют растрепаться до следующего утра. Что скажешь?

Она снова посмотрела на отца.

– Это было бы замечательно. И очень мило с твоей стороны, Шей,  – сказал он.

Я очень хотела как-то дать ему понять, что это я должна его благодарить, а не наоборот.

– Можно мне еще печенья? – спросил Марк.

Дрю кивнул, и его сын вернулся к столу с угощением.

– Кевин сказал мне, что ты решила поступить на курсы бухгалтерского учета,  – произнес Дрю, отпивая кофе.

– Да.

Меня удивило то, что он об этом знал. Лилли убедила меня посвятить вечера занятиям на базе общественного колледжа. Моя смена начиналась в половине шестого утра и длилась до двух часов дня. К курсам я относилась настороженно, но мне всегда хорошо давалась математика, именно поэтому я и устроилась на работу в банк.

– Я рад слышать, что ты нацелена на будущее, Шей.

– Это, наверное, напрасные попытки,  – призналась я.  – Но Лилли говорит, что я не должна позволять своему прошлому определять, кто я есть.

– Лилли права,  – сказал Дрю.

– Бренда Джордан, менеджер моего дела, говорит, что у нее есть связи и, после того как я окончу курс, она даст мне хорошие рекомендации.

Дрю кивнул.

– Шей, ты отлично справишься.

Он словно бы делился со мной своей уверенностью.

Полчаса спустя Дрю и дети объявили, что им пора уходить. Я не хотела с ними расставаться, хоть это и было эгоистично. Дрю вел насыщенную жизнь, и на меня ему тратить время не стоило. Я проводила их до приемной.

– И снова спасибо, что пришли.

– Ты заплетешь мне косы завтра, да? – спросила Сара, желая убедиться, что я сдержу свое обещание.

– Обязательно заплету. И свои не буду расплетать на ночь, чтобы ты могла посмотреть, как они выглядят на следующий день.

Малышка энергично закивала.

Я стояла у окна и смотрела, как они удаляются прочь под моросящим дождем. Еще не было и четырех часов, а на улице уже стемнело.

– Это он – мужчина твоей мечты? – спросила Сидни, одна из знакомых по центру.

Я покачала головой.

– Если бы…

– Он принес тебе цветы?

Я опустила взгляд на букет, который держала в руках.

– Да.

– Тогда, дорогая, продолжай мечтать. Парень, который дарит тебе цветы,  – это не просто друг.

Мысль была приятная, но я знала, что романтические отношения между мной и Дрю едва ли возможны. А потом я вспомнила: он ведь знал о том, что я посещаю бухгалтерские курсы. Я сомневалась, что доктор Форестер вдруг сам выдал бы ему такие детали.

А это могло означать только одно: Дрю его обо мне расспрашивал.

Глава 8
Дрю

Воскресным утром Линда Кинкейд ждала меня после одиннадцатичасовой службы. За прошедшие несколько лет я привык полагаться на нее. Будучи неутомимым волонтером, Линда стала также главной моей слушательницей и незаменимой помощницей одинокого отца. С тех пор как умерла Кэти, именно Линда покупала моим детям рождественские подарки, потому что у меня от этого занятия сердце разрывалось.

Не то чтобы я избегал походов по магазинам. Они мне на самом деле нравились. Обычно. Но заниматься этим без Кэти оказалось невыносимо тяжело. Рождественские подарки мы всегда выбирали вместе. И заранее предвкушали это.

Без Кэти Рождество и другие важные праздники только острее напоминали мне об одиночестве. В минувшие три года мне едва удавалось удержать себя в руках на Рождество. Если бы не Линда и другие члены нашей церковной семьи, не знаю, что бы я делал.

Этот год стал другим, и перемена была к лучшему.

– Я познакомилась с твоей подругой,  – сказала Линда.

– С которой? – спросил я, заканчивая просматривать бланк о взносе на депозит суммы пожертвований за прошлую неделю. Деньги пересчитывал для нас каждую неделю Ллойд, муж Линды.

– С той женщиной,  – продолжила Линда,  – из «Центра надежды».

Мысль о Шей тут же вызвала у меня улыбку.

– Я надеялся, что она подойдет к тебе познакомиться. Мы с детьми были на ее выпускном.

В глазах Линды вспыхнуло удивление.

– Правда? Это очень мило с твоей стороны.

– Она проделала долгий путь. И я горжусь переменами к лучшему, которых Шей добилась в своей жизни.

Мне очень хотелось объяснить, что встреча с Шей, случившаяся месяцы назад, стала поворотным моментом и для меня. Та встреча заново свела меня с Кевином, после чего я стал играть в баскетбол с ребятами, а затем посещать собрания небольшой группы пасторов, которые вдохновляли и поддерживали друг друга. Все это напоминало падение костяшек домино: одно событие влекло за собой другое.

– Я так понимаю, ты приводил ее в дом,  – сказала Линда, пронзая меня требовательным взглядом, словно ожидая услышать подтверждение или опровержение своих слов.

– Да,  – кивнул я, с изумлением различив осуждение в ее голосе.

– Дрю, разумно ли это? – спросила она.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты действительно хочешь, чтобы твои дети общались с такой особой?

Линда выглядела несколько смущенной. Я очень хорошо ее знал и понял, что это не просто вопрос, что она наверняка размышляла над ним несколько дней подряд.

А меня немедленно охватило желание ощетиниться и защитить свое решение.

– Шей прекрасно общалась с моими детьми. Линда, ты меня удивляешь. Надеюсь, ты не собираешься относиться к людям с предубеждением из-за их прошлого.

Она приняла мой упрек со смиренным кивком.

– Я просто предпочитаю перестраховываться. Меня удивило, что ты этого не делаешь, вот и все.

– В данном случае я не вижу в этом необходимости.

– Возможно,  – согласилась она, чуть помедлив, и вышла вслед за мной из церкви.

Насколько я понимал, тему мы с ней закрыли. Мне не терпелось вернуться в пасторат, где меня ждали Марк и Сара. У нас были планы на этот день: мы собирались наряжать елку. Чуть позже должна была приехать Шей, чтобы заплести Саре волосы в те замысловатые французские косы, которыми так восхищалась моя дочь. По правде говоря, Сара ни о чем другом в это утро не говорила. А я, в свете чувств Линды, решил не упоминать о будущем визите Шей.

– К слову, я остановилась, чтобы спросить, какие подарки ты хочешь подарить детям на Рождество. В этом году мне хотелось бы отправиться за покупками чуть пораньше, а не ждать до последней минуты.

Она намекала на предыдущий год, когда я тянул с решением, пока до Рождества не осталось всего три дня. К счастью, Линда все равно меня выручила. И хотя я был признателен ей за помощь, Линда была почти ровесницей моих родителей и совершенно не разбиралась в том, какие подарки подходят младшему поколению. Дети были благодарны за подарки под елкой, они не жаловались, но я знал, что они обрадовались бы видеоиграм и электронике больше, чем плюшевым игрушкам и настольным играм для малышей.

– Знаешь, Линда, я думаю, что в этом году сам пойду за подарками. Но спасибо тебе за предложение. Твоя готовность помочь очень выручала меня в предыдущие несколько лет.

Она дружески похлопала меня по спине.

– Если я тебе хоть зачем-то понадоблюсь, не стесняйся меня просить.

– Я от души благодарю тебя за все, что ты сделала для меня и моей семьи.

Я попросил бы ее, если бы возникла нужда, но я чувствовал себя хорошо, лучше, чем когда-либо со дня смерти Кэти. Я доверял Линде и полагался на нее даже, пожалуй, больше чем следовало. Однако туда, где дело касалось Шей, доступ ей был запрещен. Я видел, как изменилась Шей с момента нашего знакомства, видел ее личностный рост. Я верил в нее.

Марк и Сара с нетерпением ждали, когда я наконец вернусь домой. Рано утром я достал из чулана елочные игрушки, и, не в силах больше ждать, эти двое уже начали развешивать снежинки на елке.

Из практических соображений я приобрел искусственную елку и надеялся, что Кэти простит меня за то, что я не добыл свежей. Я поставил елку в углу гостиной вчера вечером, когда дети легли спать.

– Папа, мы хорошо сделали? – спросила Сара, явно гордясь их усилиями.

– Отлично.

Мне предстояло развесить украшения у верхушки, куда они не могли дотянуться. Гирлянда крепилась прямо к искусственной елке, так что наряжать ее было просто. Я добавил еще пару блестящих гирлянд и решил, что этого хватит. Совсем никакой мороки.

Через час после моего прихода домой мы уселись за поздний ланч, и я был более чем готов забросить ноги на стол и расслабиться под футбольный матч «Сихоукс». Они играли в прайм-тайм на Восточном побережье, и трансляция должна была начаться примерно в половине шестого.

– А когда придет Шей? – нетерпеливо спросила Сара. Я посмотрел на часы.

– С минуты на минуту.

Большего никаких поощрений Саре не требовалось.

– Я приготовлю все для прически! – крикнула она, бегом направляясь в свою спальню.

Я взглянул на Марка и заметил, как он возводит глаза к потолку.

– Собираешься смотреть со мной футбол, приятель? – спросил я. Мы никогда не пропускали ни одной игры.

За последние несколько месяцев, с начала школьных занятий, мой сын стал очень тихим и отстраненным. Я пытался поговорить с ним об этом, но он старательно замалчивал тему. Зная, что его беспокоит недостаточно высокий рост, я надеялся, что со временем он откроется. Я даже заезжал в школу и попросил школьного психолога присмотреться к Марку, потому что волновался за него. Но до сих пор никаких новостей от психолога не было. Мне пришлось списать происходящее на переходный возраст Марка. А то, что особенно открыт и близок он был с Кэти, дела мне никак не облегчало.

Раздался дверной звонок, и не успел я подняться с дивана, как Сара промчалась мимо нас с Марком с такой скоростью, что ее сложно было рассмотреть. При виде ее энтузиазма я улыбнулся.

Как я и полагал, это была Шей. Сара ухватила ее за руку и чуть ли не рывком втащила через порог в дом.

– Я уже думала, ты не придешь,  – кипя от предвкушения, выпалила моя дочь.  – У себя в комнате я уже все приготовила, тебе осталось только заплести мне косы.

– И тебе привет, Сара,  – сказала Шей, рассмеявшись.

Сара замерла на середине шага, словно что-то осознав.

– Ты же будешь плести мне косы, да?

– Конечно. Я даже принесла с собой несколько заколок.

– Правда? – На миг мне показалось, что Сара вот-вот рухнет в обморок от радости.  – У меня уже сто лет не было заколок на голове!

– Шей, я очень тебе благодарен,  – сказал я, когда она ко мне подошла.  – Сара считала минуты до твоего прихода.

Они обе скрылись в другой комнате, а футбольный матч начался. «Патриоты» и «Сихоукс» были равны по силам. Мы с Марком быстро увлеклись и болели за «Хоукс». И только в перерыве между таймами я осознал, что Сары и Шей совсем не слышно.

– Папа, папа! – Сара со всех ног влетела в гостиную.  – Смотри! – крикнула она и сунула мне под нос свои руки.  – У нас с Шей сегодня салон красоты. Она принесла лак для ногтей и накрасила мне ногти и на руках, и на ногах.

– Ты чудесно выглядишь,  – сказал я, улыбаясь дочери, которая буквально сияла от радости. Она стояла балансируя на пятках, чтобы не смазать лак на ногах о ковер.

– Шей мне и прическу сделала.  – Она закружилась, как балерина, и длинная коса закружилась вместе с ней.

– Подвинься! – крикнул Марк.  – Ты загораживаешь экран.

– Сейчас перерыв,  – напомнил я сыну.

– А можно мы с Шей приготовим попкорн? – спросила Сара.

– Конечно. Отличная идея.  – Я сомневался, что у нас есть попкорн для микроволновки, но точно помнил, что была кукуруза.

Шей явно нервничала, выходя к нам в гостиную. Она потирала ладони, когда заговорила.

– Надеюсь, ты не против того, что я накрасила Саре ногти. Она так радовалась и сказала, что ты не будешь возражать.

– Все хорошо,  – заверил я ее, больше интересуясь тем, что вот-вот должен начаться третий тайм.

– Я бы спросила разрешения, но вы выглядели так, словно вас полностью поглотила игра.

– Ничего страшного.  – Оглядываясь через плечо, я прошел на кухню, чтобы показать Шей, где она найдет все, что им с Сарой понадобится для приготовления попкорна.

Довольно скоро по всему дому распространился аромат жареной кукурузы, а мой рот начал наполняться слюной.

Сара принесла большую миску для меня и еще одну для брата, прежде чем они с Шей присоединились к нам в гостиной. Шей села на диван между детьми. Сара прислонилась к ней головой, а Марк выглядел совершенно расслабленным и жевал попкорн.

– Какой счет? – спросила Шей, глядя на экран.

– «Сихоукс» играют вничью с «Патриотами»,  – опередил меня с ответом Марк.

– А ты можешь остаться чуть подольше? – спросила Сара.

Шей посмотрела на меня так, словно ждала моего позволения.

– Останься,  – сказал я.

Шей умудрилась занять мою дочь на добрую часть дня. Это позволило мне насладиться игрой и провести время с Марком. Обычно Сара постоянно нас прерывала. Так что для меня это была самая мирная игра за весь сезон.

– Если выиграем этот матч, то сто процентов попадем в плей-офф,  – объяснил я, подаваясь вперед.

– Пап, ты заметил мою прическу?

– Чудесно выглядит, тыковка.

На половине третьей четверти Саре надоел футбол.

– Шей, сыграешь со мной в игру? – попросила она.  – Мы когда-то с мамой в нее играли.

Просьба Сары привлекла мое внимание. Сара и Кэти играли в «Кэндиленд», и после смерти Кэти никто даже не прикасался к этой игре. Мне было интересно, что именно она принесет из своей спальни, и, как оказалось, я угадал.

На краткий миг мое сердце сжалось. С одной стороны, я радовался, что Сара настолько прикипела к Шей, что даже готова была сыграть с ней в свою любимую игру. Но с другой стороны, на краю сознания звенело предупреждение Линды. Возможно, не стоило позволять Шей так сближаться с моими детьми.

Шей, по ее собственному признанию, совершила в жизни немало ошибок. Да, она отвернулась от своего прошлого, что было чудесно. Но настоящий экзамен ждал ее в течение нескольких недель после выпускного, когда она будет жить в реальном мире за пределами защищенного мирка «Центра надежды».

– Тачдаун! – Марк вскинул руки к потолку и вскочил.

Я так ушел в свои мысли о Шей и Саре, что совершенно не обращал внимания на то, что происходило на экране. И рассмеялся, глядя, как счастливый Марк танцует вокруг кофейного столика.

Сара, подняв взгляд от настольной игры, которую они с Шей разложили на кухонном столе, возвела глаза к потолку и сказала, обращаясь к Шей:

– Мужчины!

Я не мог не рассмеяться. Это был невероятный момент. Настоящая редкость. Я улыбался и был счастлив. Когда я похоронил свою жену, я решил, что ощущение удовлетворенности жизнью навсегда для меня потеряно.

И все же мои дети были довольны, моя жизнь снова вошла в нормальное русло, и церковь процветала. Ощущалось это хорошо. Действительно хорошо.

Шей осталась с нами до конца футбольного матча. «Сихоукс» умудрились в последнюю минуту вырвать у соперников победу, что сделало нас с Марком по-настоящему счастливыми. Когда я увидел, что Шей потянулась за своим пальто, я решил проводить ее до двери, и Сара пошла со мной.

– Спасибо тебе, Шей,  – прошептала моя дочь. Она подняла руку к голове.  – У меня еще никогда не было такой красивой прически. Можно мы как-нибудь снова это повторим, и поскорее?

– Конечно,  – сказала Шей, улыбаясь моей дочери.

Сара порывисто обхватила Шей руками за талию и крепко обняла.

Вечер был поздним, и темнота снаружи поразила меня. Я знал, что у Шей нет машины.

– Как ты доберешься домой? – спросил я.

– Так же, как приехала сюда,  – на автобусе.

Мне совершенно не нравилась мысль о том, что она будет добираться домой на автобусе – ночью, одна.

– Я тебя отвезу.

– Дрю, все в порядке. Я все время езжу на автобусе. Это безопасно, и я вполне способна позаботиться о себе.

Проигнорировав эти слова, я развернулся к детям.

– Хватайте куртки, мы отвезем Шей домой.

– А мне обязательно ехать? – крикнул Марк, недовольный тем, что его отрывают от компьютерной игры.

– Сара, хочешь со мной? – спросил я.

– Пап, сейчас по телевизору мое шоу.

– Дрю, пожалуйста! – запротестовала Шей.  – Со мной ничего не случится.

– Ни за что. После всего, что ты сделала для Сары, это та мелочь, которой я могу тебя отблагодарить. И не спорь.

Она помедлила, затем неохотно кивнула.

– Ладно, раз уж ты этого хочешь.

– Хочу.  – Я оставлял детей одних и раньше, так что ничего необычного в этом не было. Я знал, что они сумеют связаться со мной при необходимости. Прихватив куртку и ключи от машины, я обратился к детям, направляясь к входной двери: – Ведите себя хорошо. Я вернусь через двадцать минут.