Текст книги "Нора"

Глава 3

– Рауди Кэссиди вытащил меня из «неотложки»! – выкрикнула Нора, сжав кулаки. – Вот мерзавец!

– Но зачем? – поинтересовалась Стеффи.

– Чтобы я прыгала перед ним на задних лапках, как все остальные. – Нора сердито заметалась по кухне. – Я с трудом в это верю! Каков…

– ..мерзавец, – подсказала Стеффи.

– Именно!

– Я думаю, ты сможешь отказаться, – произнесла Стеффи, продолжая накрывать на стол. Нора удивленно уставилась на нее, не понимая, как сестра может думать об обеде в такую минуту.

– В том-то и дело, что меня даже не спросили! – выпалила Нора. – Мне приказано явиться к Карен Джонсон завтра в семь утра.

– Ах, бедняжка.

– Я настолько зла, что сейчас заору.

– О чем крик? – вмешался отец, входя в аккуратную, ярко освещенную кухню.

– Опять о Рауди Кэссиди, – объявила Стеффи, прежде чем Нора успела открыть рот. Дэвид задумчиво потер щеку.

– Не думаю, что вам нужно беспокоиться: он скоро уедет.

– К сожалению, недостаточно скоро для меня.

Отец тихо усмехнулся и вышел из кухни.

Рано утром на следующий день Нора появилась на втором этаже больницы. В сестринской Карен Джонсон заполняла больничные карты. Завидев Нору, она подняла голову:

– Значит, ты в курсе? Нора натянуто улыбнулась.

– И не могу сказать, что меня это радует.

– Я на это и не рассчитывала, но что мы могли поделать, если Его Высочество издал указ?

– Он уже проснулся? Карен кивнула.

– По-моему, уже давно. Просил, чтобы ты заглянула к нему, как только придешь, – добавила она, разведя руками.

Хотя Нора и злилась на Рауди, она не могла не улыбнуться обреченному жесту подруги.

– Как у него дела?

– Физически ему лучше. Но он все равно в плохом настроении. Ему совсем не нравится пребывание в больнице захолустного городишки, как он любезно величает Орчард-Вэлли. Думаю, что ему не понравилось бы и в раю. Больше всего ему хочется поскорее выписаться, и на всем этаже нет ни одного человека, который бы страстно не желал того же.

Нора засучила рукава своего белого халата и пошла в палату Рауди, мысленно готовясь к бою. Увидев ее, он по-мальчишески улыбнулся, что смутило и обезоружило Нору. Она не ожидала найти его в хорошем настроении.

– Доброе утро, – радостно приветствовал Нору Рауди.

– Хочу, чтобы вы знали, что мне не нравится, когда в мою жизнь вмешиваются ради своих личных целей.

– Что-о? – протянул он. – Вы говорите о том, что я попросил перевести вас на этот этаж? Вы сами подсказали мне, к кому обратиться. По-моему, вы ведете себя эгоистично.

– Я? А что тогда можно сказать о вас?

– Что мне одиноко. Вы – моя единственная знакомая во всем городке.

– Ваша знакомая – моя сестра, а вовсе не я, – напомнила ему Нора.

– В любом случае вы – единственная, с кем я могу поговорить. И я вам доверяю. Хотя, Бог свидетель, не знаю почему! Вы сами признались, что ничего не сказали Валерии о моей аварии, пока она не вышла замуж. Могу утешать себя тем, что вы приберегаете меня для себя.

Если он рассчитывал, что она станет с ним спорить, то он ошибся. Она сунула руки в карманы и вздохнула.

– Сейчас принесу ваш завтрак, – сказала она, поворачиваясь к нему спиной.

Когда через несколько минут она вернулась с подносом, Рауди уже сидел в постели.

– Мне нужна ваша помощь, – попросил он.

– По-моему, вы вполне можете поесть самостоятельно.

– Мне ужасно скучно.

– Поступайте как остальные – смотрите телевизор, – отрезала она. Одиноко ему или нет, она не станет развлекать его. Он сыграл с ней злую шутку, и она не собирается прощать его.

Рауди взглянул на серый экран телевизора:

– Пожалуйста, не обижайтесь на меня, Нора. Я серьезно.

– Я тоже. – Но она чувствовала, как ее сопротивление слабеет. Рауди нельзя было отказать в обаянии, не многие могли противостоять ему. Взять, например, Карен Джонсон… Нора не собиралась вести себя так же.

– Когда вы вернетесь? – С гримасой отвращения он рассматривал поданный ему завтрак. Гренки оказались холодными, яйца недоваренными, масло – плохого качества, а овсянка превратилась в размазню. Нора ему не завидовала.

– Кто-нибудь придет, чтобы забрать поднос, – ответила она ему.

– Вы можете сделать это прямо сейчас.

– Попробуйте съесть что-нибудь, – сочувственно предложила она.

– Что? Полусырые яйца или переваренную овсянку? Нет, спасибо. Я лучше обойдусь.

– Ланч будет получше, – пообещала Нора.

Он иронически поднял брови:

– Поспорим?

Нора вышла из палаты, но вскоре вернулась и принесла две домашние булочки с черничным джемом. Рауди удивленно раскрыл глаза, когда она положила их на поднос.

– Сама не понимаю, зачем я это делаю, – сказала она.

– А где вы их взяли? – Словно боясь, что она передумает, он схватил одну булочку.

– Испекла вчера вечером и принесла, чтобы угостить других сестер, когда будем пить кофе. Угощайтесь и вы.

– Обязательно. – Он развернул салфетку. Первую булку он проглотил почти целиком. – Они чудесны, – сказал он, облизывая пальцы, – как насчет того, чтобы продать рецепт?

Нора рассмеялась. Рецепт передала ей мать, и она сильно подозревала, что та просто выписала его из журнала.

– Как-нибудь потом.

– Если все же решите, сообщите мне сразу же. – Он собирался попросить ее еще о чем-то. – Кстати, Кайнкед заглянет ко мне сегодня после обеда, поэтому избавьте меня от этих проклятых обезболивающих уколов.

– Кайнкед?

– Мой юрист. Чертовски тяжело лежать здесь без движения. Вчера мы с ним разговаривали. Сегодня он принесет кой-какие бумаги, которые мне надо подписать, а для этого нужна ясная голова. Доступно?

– Да, Ваше Высочество.

Рауди нахмурился, но ничего не сказал.

Зазвонил телефон. С удивлением Нора наблюдала, как Рауди, не обращая внимания на больничный аппарат, вытащил из тумбочки переносной телефон. После короткого обычного приветствия он полностью углубился в разговор, не обращая на нее никакого внимания.

Нора пожала плечами, взяла поднос и вышла из комнаты.

Время прошло незаметно, до трех часов – конца своей смены – она не виделась и не разговаривала с Рауди. Он устал и был в плохом настроении. Юрист провел с ним два часа, а потом Рауди проспал два часа как убитый.

– При тебе он гораздо спокойнее, – заметила Карен Джонсон, когда они собирались уходить.

Нора не слишком поверила, что хоть в малейшей степени повлияла на поведение Рауди. Если Карен хочется кого-нибудь поблагодарить, то не следует обратиться к Кайнкеду, который занял его делом. Когда Рауди был занят, то у него не оставалось времени отравлять жизнь окружающим.

Повинуясь порыву, она решила заглянуть к нему перед уходом. Он сидел в кровати, без толку переключая каналы телевизора. Было видно, что ему ничего не нравится.

– Не знал, что дневные программы телевидения настолько бездарны, – пробурчал он, увидев Нору. Он нажал другую кнопку, и экран померк. – Я надеялся, что вы зайдете перед уходом.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она, стараясь понять его настроение. Кажется, поспав, он немного ожил.

– Отвратительно.

Нора удивилась, но не подала виду.

– Сделать вам обезболивающий укол? Он помотал головой.

– Но я бы не отказался немного развеяться. Вы не согласитесь присесть и побеседовать со мной?

Нора демонстративно взглянула на часы, хотя спешить ей было некуда.

– Думаю, я смогу ненадолго задержаться. – Понятно, что она не слишком обрадовалась приглашению, но Рауди было все равно.

– Отлично.

Он широко улыбнулся, и Нора не могла не поддаться его обаянию. Ничего удивительного, что он пользуется таким авторитетом среди своих сотрудников. Определенно он был прирожденным руководителем. Валерия работала с ним почти четыре года, отдавая фирме весь свой талант и энергию, отказывая себе в личной жизни. Она делала это добровольно, вдохновленная личным вкладом Рауди в ЧИПС.

– Как прошла встреча с вашим другом? – повела Нора светскую беседу.

Он промолчал, словно не сразу сообразил, что это Кайнкеда она назвала его другом.

– Прекрасно. Все идет очень хорошо. Пока нам удается держать в тайне от прессы мой несчастный случай.

– А что такого ужасного, если кто-нибудь узнает, что вы в больнице? – не поняла Нора. – Карен говорила что-то об акциях.

Рауди бросил на нее удивленный взгляд, словно желая убедиться, что она не шутит.

– Вы и правда не понимаете? Она покачала головой.

– Если акционеры узнают, что я не в форме, они потеряют доверие к ЧИПС, и акции упадут на несколько пунктов.

– А это будет столь катастрофично?

– Да, – убежденно ответил он. – Если акции упадут на один пункт, это будет равнозначно потере миллионов долларов. Если они упадут еще больше, то произойдет катастрофа, последствия которой отразятся на всей отрасли.

Или у этого человека было преувеличенное мнение о самом себе, или же он был пессимистом от природы. Хотя, может быть, она слишком строга, подумала Нора. Она почти ничего не понимала в бизнесе и финансах. Просто ее это не интересовало. Нора с удовольствием отдала финансовые дела в надежные руки таких людей, как Рауди Кэссиди и ее сестра. Она молча встала и пошла к двери.

– Вы уже уходите? – разочарованно спросил Рауди.

– Я сейчас вернусь, – пообещала Нора. Она нашла то, что искала, всего за несколько минут.

Когда Нора вернулась, Рауди откровенно обрадовался.

– Что это? – спросил он, указывая на большую плоскую коробку у нее в руках.

– Вы любите играть в разные игры?

– Очень. Но мне редко требуется для этого доска.

Нора рассмеялась.

– Тогда я обещаю, что это придется вам по вкусу. Это состязание в силе, хитрости и мастерстве.

Она поставила коробку в ногах его кровати и нарочито медленно, театрально подняла крышку. Рауди пристально следил за ней.

– Шашки? – спросил он с удивлением.

– Шашки. – Она пододвинула ближе больничный столик и поставила на него коробку. Затем придвинула себе стул. – Вы выбираете красные или черные?

– Черные больше отвечают моей дьявольской сущности, – Рауди подкрутил воображаемые усы.

– Не буду с вами спорить, – улыбнулась Нора.

Они уселись перед доской.

– Обычно когда я играю, то играю на что-то, – произнес он небрежно.

– На что именно? – Нора продвинула вперед одну красную шашку.

– Обычно ставки велики. Это делает игру более… интересной.

– Вы предлагаете договориться, на что мы будем играть? – Она совсем забыла, что мужчинам не следует доверять.

– На этот раз – что-нибудь маленькое, – ответил он, изучая позицию.

– Например? – Она уже давно не играла в шашки и теперь была не слишком уверена в своих силах. Она никогда не играла ни в какую из игр серьезно.

– Ну… не знаю… – Рауди замолчал, раздумывая. – Как насчет ужина?

– Ужина? Вы имеете в виду, после того, как вы покинете больницу?

– Нет. Я имею в виду сегодня. Нора прищурилась.

– И как вы это себе представляете? Закажем еще один поднос на кухне? В этом случае, боюсь, мне придется отказаться от приглашения.

– Мне не придется заказывать еще один поднос, – спокойно ответил он, «съедая» одну из ее шашек. – Я собираюсь выиграть.

Так он и сделал, обставив ее полностью, несмотря на то что они договорились на два выигрыша из трех. Выиграв третий раз, Рауди откинулся на подушки, закинул руки за голову и довольно улыбнулся.

– Я бы хотел ростбиф с кровью, картофель, запеченный в сметане, зеленый горошек, если можно – не консервированный. На десерт – слоеный шоколадный торт, желательно посыпанный кокосовой стружкой. Лучше всего – домашней выпечки. У вас есть рецепт шоколадного торта?

Подбоченившись, Нора отступила от его постели.

– И это ваша обычная диета? Храни вас Боже, но вы кандидат на инфаркт. И я готова держать пари, что вы не занимаетесь спортом.

– Я вожу самолет. – Он указал на свою ногу. – Вы собираетесь отрабатывать ваш проигрыш?

– Еще не знаю. Конечно, я принесу вам ужин, но не рассчитывайте на ростбиф.

– Я – техасец. Я привык вкусно есть.

– Значит, сейчас самое время заняться вашим холестерином, ковбой. Недавно у моего отца был инфаркт. Поверьте, это очень неприятно. Мой вам совет: меняйте свои вкусы.

– Хорошо, хорошо, – недовольно согласился Рауди. – Я согласен на пиццу. А чтобы вознаградить мою покладистость, украсьте ее такими маленькими рыбками. Ведь это здоровая пища?

– Анчоусы? А вы когда-нибудь задумывались, сколько в них соли?

– На вас не угодишь, – усмехнулся Рауди. – То холестерин, то избыток соли. Вы готовы посадить меня на хлеб и воду. Кстати, это единственное, что я ем с тех пор, как попал сюда.

Нора поймала себя на том, что снова смеется.

– Пойду приготовлю ужин папе, а потом вернусь с вашей пиццей, – пообещала она, направляясь к двери.

– И захватите с собой шашки, – напомнил ей он, – мне еще есть на что сыграть.

Hope тоже было на что сыграть. Если все пойдет по плану, Рауди станет послушным, как сонный кот, прежде чем выпишется из больницы.

– Ты задержалась, – заметил отец, когда она вошла в дом. – В больнице что-то случилось?

– Да нет. – Она не знала, стоит ли рассказывать ему о Рауди. Не знала и как ей самой к этому относиться. Рауди был влюблен в ее сестру. А теперь он пытается охмурить ее. Увлекаться им было глупо. – Мне надо будет вернуться в больницу, – коротко сказала она и поднялась по лестнице, твердо решив не пускаться в дальнейшие объяснения. Ей хотелось принять ванну, немного вздремнуть и переодеться.

– Не беспокойся об ужине, – крикнул ей вслед Дэвид. – Я сам приготовлю. В холодильнике все есть. Кроме того, я сытно пообедал и не слишком голоден.

Нора задержалась на верхней ступеньке. Отец был прав, он уже вполне в состоянии сам о себе позаботиться. Совсем не нужно нянчиться с ним. Но она с трудом осознала это. Она улыбнулась. Теперь жизнь станет проще.

Когда Нора вернулась, в больнице было тихо. Дежурная медсестра улыбнулась, увидев в ее руках пиццу.

– Мне было очень интересно, что ты ему пообещала, – шутливо заметила Ла Верн, – весь вечер он был просто золото.

Распахнув дверь. Нора торжественно внесла пиццу:

– Та-да-да-да!

Рауди приподнялся, ухватившись за ручку, укрепленную у него над головой.

– А я уж думал, что вы измените своему слову.

– Блумфилды не изменяют своему слову. – Она поставила пиццу на столик. – Однако должна огорчить Вас, эта пицца пойдет вам на пользу.

– О Боже, тут, должно быть, одни овощи.

– Почти. Тут грибы, зеленый перец, лук. На вашу половину я попросила положить анчоусы. Надеюсь, вы оцените мое внимание. Сама я просто не выношу одного вида этих мерзких маленьких рыбешек – они отвратительны.

– Не беспокойтесь. Я не собираюсь заставлять вас их есть.

– Вот и хорошо.

Рауди взял вилку и подхватил первый кусок из коробки. Он медленно поднес его ко рту, закрыл глаза, словно в экстазе, и с наслаждением прожевал.

– Восхитительно, просто восхитительно!

– Я собираюсь дать вам реванш, – заявила Нора, подволакивая стул к его кровати. – Когда мы закончим с едой. Я обязана отыграться, этого требует моя гордость.

– Горе побежденному, – пробормотал он с набитым ртом.

– Что?! – Нора почувствовала, что начинает злиться. Рауди, очевидно, заметил это, так как улыбнулся и проговорил:

– Я пошутил. Поверьте, я ни за что не буду кусать руку, которая меня кормит.

– Вы готовы сразиться? – спросила Нора, убирая остатки пиццы и доставая доску для шашек.

– Когда вам будет угодно, моя милая. Нора подумала, что за этим обращением ничего не стоит, и не обратила на него внимания. По крайней мере постаралась…

Но снова и снова она убеждалась, что не может сосредоточиться на игре. Она поймала себя на том, что думает, каково это, быть «милой» Рауди Кэссиди. Он был уверен в себе, обладал сильной волей и таким обаянием, что мог бы сманить пташку с дерева, как любила говорить ее мать. Он привык получать то, что хочет, – Валерия Блумфилд явилась редким исключением. Нора сразу погрустнела, вспомнив о его чувствах к сестре.

Даже не поняв, как это произошло, она проиграла две игры подряд. Только совершив глупейшую ошибку, которая стоила ей второго проигрыша, она вспомнила, что они не договорились, на что играют.

– Что же вы хотите на этот раз? – процедила она сквозь зубы, злясь, что так глупо попалась. – Могу вам завтра принести еще булочек с черникой.

Улыбка Рауди не предвещала ничего хорошего.

– Как насчет трех игр из пяти? – с надеждой спросила она.

– Уговор дороже денег.

– Какая мудрая мысль, – с иронией произнесла Нора. – Хорошо. Вы выиграли. – Она подняла обе руки, признавая свое поражение. – Не уверена, что это было сделано честно и по правилам, но вы выиграли.

– Неужто вы становитесь склочницей? Нора сама не понимала, почему была такой рассеянной. Опустив глаза, она лихорадочно укладывала фигуры. Когда Нора закончила, он взял ее за руки и заставил наклониться к нему ближе. Она понимала, что ей следует одернуть его или попытаться вырваться. Но оказалось, что она не может ни двигаться, ни говорить, ни вообще делать что-либо, кроме как глядеть ему в глаза.

– Я собираюсь вас поцеловать, Нора Блумфилд, – негромко произнес он. – Мне хочется этого даже больше, чем пиццы.

Он потянул ее за руки, и Нора обнаружила, что сидит на его постели. Сердце колотилось у нее в груди, дыхание участилось.

Его рот был все ближе и ближе, пальцы перебирали ее волосы, наклоняя ее голову. Нору подавляла исходящая от него чувственность. Возбуждение заставило ее рассудок замолкнуть. Глаза ее медленно закрылись…

Нора не сомневалась, что стоит ей высказать протест, и Рауди тут же отпустит ее. Но его рот был таким теплым, сильным, опытным…

Когда поцелуй закончился, она машинально поднялась на ноги и отступила. Она моргала, пораженная и смущенная.

– Это… это… просто некрасиво… – запинаясь проговорила она.

– Некрасиво? Что именно?

– Мы не договаривались, на что играем. Я не была готова!

– Вам требовалось предупреждение?

Нора прижала руку к губам, сама не понимая себя.

– Я… я не знаю. Да, пожалуй. – Она все еще чувствовала себя растерянной, и это ее злило.

– Нора, что случилось?

– Мне уже не кажется, что сыграть в шашки было хорошей идеей, – холодно отрезала она, стараясь выглядеть как можно более независимой. Когда Нора трясущимися руками забирала коробку с шашками, она почувствовала, что по ее щекам катятся слезы.

Это расстроило ее еще больше.

– Я не хотел тебя обидеть, – виновато проговорил Рауди.

– Тогда зачем ты это сделал? Почему мы не можем быть просто друзьями? Почему все должно скатиться к… этому?..

– Ты делаешь из мухи слона, – примирительно возразил он. – Извини, что расстроил тебя. Я не хотел. Это больше не повторится.

Внезапно Нора поняла, что она не хочет, чтобы это не повторилось. Она сама не знала, чего ей хочется. В этом-то и была загвоздка. Как это ее ни раздражало, но поцелуй доставил ей удовольствие.

– Мы получили известия от Валерии и Колби, – решила она сменить тему. Он нахмурился.

– Ну как? Хорошо они проводят время?

Она отвела взгляд.

– Просто прекрасно.

– Не пройдет и месяца, как Валерия заскучает, вы сами это знаете. Нора покачала головой.

– Я ей это говорил, когда она увольнялась. – Он помрачнел еще больше. – Она сама это понимает.

– Валерия найдет что-нибудь другое.

– В Орчард-Вэлли? Не рассчитывайте. Не с ее квалификацией. Что она будет тут делать?

Займется организацией школьных завтраков? – Рауди распалялся все больше. – Чертова идиотка, как все женщины, позволяет чувствам управлять своей жизнью. Я был о ней лучшего мнения.

– Моя сестра сделала выбор, мистер Кэссиди. Если кто-нибудь и вел себя по-идиотски, то это были вы.

Он сжал губы, услышав ее слова, и Нора подумала, что не прошло и минуты после того, как они разжали объятия, а уже готовы отхлестать друг друга.

– Она и этот парень, Карлтон, будут очень счастливы, я уверен, – процедил Рауди, откидываясь на подушки.

– Его зовут Колби.

– Неважно, – буркнул он. Нора с облегчением поняла, что продолжать разговор дальше не нужно.

– Я попрошу Ла Верн принести вам обезболивающее.

– Мне ничего не надо, – насупился он.

– Может, вы и правы, но ради моего спокойствия, пожалуйста.

– Я вам ничего не должен.

Нору поразил его резкий тон. Он взглянул на нее, словно желая поскорее от нее избавиться. Она снова вспомнила, что он любит ее сестру, а не ее.

– Хорошо, – с неохотой согласился он. – Сделайте мне этот проклятый укол. И не смотрите на меня так, словно я совершил преступление. Я всего лишь поцеловал вас.

Можно подумать, что вас никто раньше не целовал!

И тут Нора поняла. Он выразил словами то, что она чувствовала: как будто Рауди Кэссиди был первый мужчина, который ее обнял. Первый мужчина, который поцеловал ее. Именно его она ждала всю жизнь.

Не успев ничего толком сообразить, Нора резко повернулась и выскочила из комнаты.

Нору пугало следующее утро, когда ей снова придется дежурить на этаже, где лежит Рауди. Она как могла долго избегала встречи с ним, нарочно задержавшись минут на пятнадцать.

– Доброе утро, – приветствовала она его, сияя улыбкой.

– Похоже, вы сегодня в лучшем настроении, чем были, когда мы виделись последний раз, – ответил он, пристально глядя на нее.

– Не так-то приятно, когда твое самолюбие страдает от проигрыша, – ответила Нора, ставя поднос с завтраком на столик.

– Это были шашки?.. Или поцелуй?

– Сегодня на завтрак густая овсянка и яйца всмятку, – произнесла Нора, не обращая внимания на вопрос.

– Нора. – Он накрыл ее руку своей, не давая ей уйти.

– Шашки, – сухо сказала она. – Вы несколько переоцениваете себя, если считаете, что ваш поцелуй мог так взволновать меня. Я уже большая девочка, мистер Кэссиди.

– Тогда, может быть, попробуем еще?

– Не говорите чушь. Рауди сильнее сжал ее руку.

– Это не чушь. Вы очень привлекательны, Нора Блумфилд. Мужчина может привыкнуть всегда видеть вас рядом.

Нора замерла, не зная, как отнестись к его словам: то ли как к комплименту, то ли как к насмешке.

– Я вам не игрушка. А теперь извините, мне нужно работать.

– Ты заглянешь попозже?

– Если будет время. – Она повернулась к нему спиной, собираясь уйти.

– Если вы принесете шашки, вы сумеете отыграться. Я буду даже рад нарочно уступить, тогда я смогу дать вам то, что вы сами хотите.

– Увы, как раз в этом разница между нами, – произнесла она как можно беззаботней. – Видите ли, мистер Кэссиди, у вас нет того, что я хочу.

– Ax! – воскликнул он. Когда, выходя из комнаты, она обернулась, он театрально схватился за сердце. Она не хотела смеяться, но не удержалась.

Через три часа Карен Джонсон вызвала ее.

– Загляни-ка к ковбою, Нора. Что-то там не в порядке.

– А почему я? – возразила Нора.

– Ты единственная, кто может иметь с ним дело, не опасаясь, что он оторвет тебе голову.

– Он обо мне спрашивал? Карен помедлила.

– Да, но не чувствуй себя польщенной. Он так и сыпал именами, включая губернатора и нескольких конгрессменов. Не удивлюсь, если они все сюда сбегутся.

Карен не преувеличивала. Проходя по коридору, Нора слышала, как Рауди громко о чем-то рассуждал. Слов она разобрать не могла. Наверно, это к лучшему, подумала Нора.

– Рауди, – сказала она, останавливаясь в дверях и упершись руками в бока. – Что здесь происходит?

Он взглянул на нее, прикрыв рукой трубку портативного телефона.

– Мир узнал, что я стал жертвой аварии. – Он тяжело вздохнул. – Акции ЧИПС упали на два пункта. Мы сидим как у черта в пекле!