Текст книги "Испытание мечтой [В дебрях страсти]"

– Хорошо, я подогрею чан с водой и принесу к вашей палатке, – сказал он, желая пригладить перышки, которые он растрепал. – Это вас устроит?

– Что ж, я вынуждена подчиниться. Ножницы закрывались с мягким стуком стали о сталь. Шелковые пряди спадали на его обнаженные плечи и грудь, щекоча его чувствительную кожу. В его сознании тут же возник образ женщины, с распущенными волосами, они ласкают его плечи, эти шелковые золотые нити скользят по его груди, в то время как она обволакивает его сладким теплом своего обнаженного тела.

– Вы всегда так заботитесь о своей внешности, мистер Маккейн? – спросила она, в ее голосе слышался укор, смешанный с любопытством.

– Я понял, что о мужчине часто судят по его внешнему виду.

Ее пальцы на секунду замерли, ухватив прядь волос на его затылке.

– Поэтому вы бреетесь каждый вечер перед обедом? – чуть помедлив все-таки спросила она.

• – Просто привычка.

– Понятно.

Он готов был поклясться, что в ее голосе проскользнуло разочарование. Неужели она воображала, что единственная причина того, что он нещадно драил себя бритвой – это ее присутствие? Он не мог себе не признаться, что в общем-то Кети Витмор попала в точку, не будь ее, стал бы он с таким тщанием выскребать каждый вечер свою физиономию. Но будь он проклят, если он этому английскому розовому бутону даст понять это… И так уж эта женщина забирает власть над ним.

Он услышал, как она глубоко вдохнула, почувствовал нежное копошение ее пальцев на своем затылке, потом снова щелкнули ножницы. Толстая прядь покатилась по его спине, роскошные волосы прилипли к его мокрой коже.

Теплый лен скользнул по его плечу, под ним было что-то слишком мягкое, чтобы быть ее рукой, слишком упругое, чтобы быть чем-нибудь, кроме холмика ее груди. Он почувствовал спазм в пояснице. Проклятье, он не мог припомнить, когда в последний раз женщина возбуждала его с такой легкостью.

– Вы чуть не испортили свои волосы этим безжалостным кромсанием. – Она встала напротив него, ее фигура всплыла темной тенью под его сомкнутыми веками.-Я вынуждена была срезать их до самых мочек.

– Это именно то, что я и собирался сделать. – Он поднял на нее глаза. Между светло-коричневыми крыльями бровей легла глубокая морщинка. – А вам что, нравились длинные?

Его вопрос, видимо, захватил ее врасплох. Она спешно скользнула в палатку, и он слышал, как Ножницы и гребень стукнулись о брезент.

– Мистер Маккейн, меня ни в малейшей степени не интересует, что вы решили сделать со своими волосами. Уверяю вас. – Она пробежалась ладонями по его плечам, смахивая остриженные прядки.

Он чувствовал, что ее тянет к нему и что ей это совсем не нравится, как и ему не нравится то, что его тянет к ней. Они не подходили друг другу, это было ясно, как день. Когда ее пальцы пробежались вдоль позвоночника, Девлин выгнул спину.

– Щекотно? – он услышал усмешку в ее голосе.

– Нет. – Щекотка не имела ничего общего с тем, что он испытывал. Он не мог вынести этого, только не зги легкие ласковые прикосновения, каждое из которых вызывало в его сознании грезы о том, как ее руки ласкают все его тело. Он встал и обернулся через плечо.

Она смотрела на него этим своим загадочным взглядом, сочетающим невинность и страсть, так смотрела, будто он был первым мужчиной, которого она видела, единственным мужчиной. Он сразу вдруг почувствовал, как жаркое солнце припекает его обнаженное тело и как она смотрит на него, будто хочет раздеть его до конца и ласкать, ласкать его – везде.

Сладкая боль нарастала где-то внизу живота. Если бы он был уверен, что она осознает действие ее взгляда, он немедленно схватил бы ее в объятия. Но он знал другое: она даже не догадывается о том, что делает с ним, да поможет ему Господь!

– Спасибо за стрижку. – Он отвернулся .от нее. Она умела сковывать его волю, он терял контроль над собой и оказывался на краю катастрофы.

Он направился к реке. Хотя понимал, что теплая вода не остудит пламя в его крови.

Бежать некуда! Ему нет избавления от этой пытки – быть около нее. В душе крепло ужасное предчувствие: мучения, которые он испытывает, будут становиться еще страшнее с каждым днем.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Здесь совсем неплохо, подумала Кейт, вечерний воздух освежал прохладой, и пока ни одного москита. Однако если верить Маккейну, очень скоро они встретятся с этими маленькими тварями. Она вымылась, как могла, в тазе с теплой водой. По крайней мере, ее тело было теперь чистым и прохладным, в первый раз за весь день она почувствовала себя хорошо. Во всяком случае физически. Но душу ее терзали тысячи эмоций, настолько разных, что когда они сталкивались, это было похоже на удар камня о кремень, белые вспышки так и сверкали, разжигая в ней раздражение и беспокойство.

Костру что-то нашептывал ветерок, подбрасывая сверкающие красные искры в воздух: они летели в сторону Девлина Маккейна и опускались на бледный песок, на лету успев превратиться просто в серую толу. Сквозь сомкнутые ресницы Кейт смотрела на мужчину, сидящего по ту сторону мерцающего огня. Он оперся спиной о бревно, больше похожее в лунном свете на отполированный камень, а не на дерево. Длинные ноги были вытянуты. Он что-то вырезал из длинного куска ножом, не тем, который он носил на бедрах, а совсем маленьким. Что он там мастерит? Похоже на флейту.

Девлин Маккейн был так погружен в свои мысли, что, видимо, не замечал никого вокруг и не слышал ни слова из того, о чем громко спорили ее отец, Эдвин и Барнаби. По поводу ирландского фольклора и его возможной связи с Атлантидой. О чем думал Маккейн? Было ли в его мыслях место для одной английской дуры, которая не в состоянии думать ни о чем и ни о ком, кроме него?

– Ты улетела за тысячу миль отсюда.

Кейт посмотрела на Остина. Подперев щеку рукой, он развалился на шерстяном одеяле, как-то странно улыбаясь, – будто что-то заподозрил.

– О, простите… Мой ход? – она опустила глаза на шахматную доску, лежащую между ними.

– Да, я уже минут пять в ожидании.

– О, -прошептала она, чувствуя, как жар подбирается к ее щекам. Она посмотрела на доску, пытаясь заставить свой разум хоть немного работать, он совсем не хотел ей подчиняться. Слева донеслось слабое шуршание песка, и она увидела, что к костру плетется Роберт. Он явился очень кстати.

– Вы уверены, что именно этого хотите? – спросил Остин, когда она захватила слоном его пешку.

В тот момент она не была уверена ни в чем.

– Думаю, что да. – Она отклонилась от доски, присев на пятки.

Остин тут же взял-ее слона конем, угрожая ферзю.

– Шах.

– О, Кети, дорогая. Не похоже, чтобы вы бросили вызов лорду Синклейру. – Роберт упал на колени на одеяло рядом с ней. – Или я ошибся? – он наклонился ближе. – Может, вы просто хорошо маскируетесь?

Кейт отвернулась. От Роберта разило виски, этот резкий запах пропитал его насквозь, смешиваясь с ужасной вонью немытого тела.

– Вы убьете себя, если не прекратите пить. Роберт, расхохотавшись, откинулся на спину.

– О, черт, мы все умрем от чего-либо. А уж в этом путешествии у нас будет предостаточно шансов на это.

– Интересно. – Остин поднял одну из захваченных пешек Кейт. Он покрутил в пальцах выточенную из красного дерева фигурку и пристально посмотрел на Роберта. – Почему вы решили отправиться в эту экспедицию?

– У меня не было выбора, старик. Никакого. – Роберт с трудом вытащил бутыль с виски из пиджачного кармана. Ему это удалось, но вместе с бутылкой он оторвал и кусок кармана.

– Уже поздно, Роберт. – Кейт заметила, как дрожит бутыль в его руках. – Почему ты не идешь спать?

– Да, уже поздно, слишком поздно что-то менять, как и старику Фаусту, – сказал он, в его интонации чувствовалось странное сочетание иронии и грусти.

Роберт вытащил пробку и сделал большой глоток, потом, опершись ладонью о бедро, доверительно наклонился к Остину, делая вид, что хочет с ним посекретничать.

– Знаешь ли, отец все еще надеется, что это путешествие даст мне шанс завоевать руку Кети. Я не ты, я с умом бы использовал миллионы Витморов. Так что, если ты еще не сделал ей предложения, повремени. Ради меня, старик. Может, она решится на этот отчаянный шаг, все-таки уже не девочка.

Его бесстыдство разожгло гнев Кейт.

– Вы уже, наверное, высосали все, что можно, из вашего отца?

Роберт кивлул.

– Я был ужасно гадким мальчиком, – сказал он, покачиваясь. – Очень гадким. Я сдружился с дьяволом, вы знаете. И боюсь, что по моей милости честный Эдвин очутится в богадельне. – Его плечо прижалось к ее. – А вы когда-нибудь вели себя как гадкая девочка, Кети? Неужели вы и на самом деле такая неприступная, какой кажетесь. Не скрою, эго очень мне интересно. Неужто вы до сих пор сохранили невинность?

Кейг посмотрела через доску на Остина. Свет от костра выхватывал из тьмы пол его лица. Оно было спокойным, как гладь глубокого озера безветренным утром. Он бесстрастно смотрел на Роберта, и только крепко стискивавшие пешку пальцы выдавали его гнев.

– Иди-ка ты спать, Роберт.

«Пока не наговорил еще чего-нибудь более мерзкого», – подумала Кети.

– Я видел тебя днем с Маккейном, ты подрезала ему волосы, – прошептал Роберт в ее ухо. – Будь осторожна, старушка. Он не нашего круга, ты понимаешь. Второй сорт, как говорится.

Гнев и возмущение охватили ее. Резко обернувшись, она толкнула его в грудь, и он опрокинулся на песок, как тряпичная кукла.

– Какое вы имеете право говорить о мистере Маккейне таким безобразным тоном.

– Смотри, что ты наделала, пролила мое виски. – Роберт тщетно пытался принять сидячее положение.

Остин вскочил и схватил его за руку. Одним рывком он поставил пьяного паяца на ноги.

– Мне кажется, тебе уже довольно.

Роберт, шатаясь, пытался освободиться от хватки Остина.

– Ты согласен?

Остин улыбнулся Роберту, его губы слегка дрогнули в черной бахроме бороды. Вот так, улыбался и молчал. Просто смотрел на Роберта, и отсвет пламени блуждал в его глазах, которые отливали полированным серебром. Кейт замерла на месте, не сводя глаз с Остина. Странной безмятежностью веяло от него; точно холодный ручей, окутала она, охлаждая ее гнев. Кажется, она не так одинока, как думала.

– Да, ты права, мне лучше пойти в постель, – прошептал Роберт. – Вы не поможете мне, лорд Синклейр? Я не очень твердо стою на ногах.

– Извините меня, – сказал Остин, улыбаясь Кейт. – Я не задержусь.

Она села, подогнув под себя ноги и смотрела, как они направляются к палаткам, Остин, высокий и стройный, и Роберт, привалившийся к нему. Лорд Синклейр поистине был блестящим мужчиной. Женщине легко попасть под его чары, и все же… ее взгляд блуждал по лагерю, пока не наткнулся на темный силуэт Девлина Маккейна. Тот наблюдал за ней.

Даже на расстоянии она чувствовала, как напряжен его взгляд, угадывала его желание. Оно горело в его глазах, как всполохи пламени этого костра, разделявшего их. Что-то в ней отзывалось на этот его взгляд, что заставляло ее сердце биться сильнее, мурашки тут же покрыли кожу и все ее тело переполнилось странным неведомым ощущением, которое она только училась понимать.

Он нахмурился. Его губы вытянулись в узкую полоску, – он снова опустил глаза на кусок дерева, который держал в руке. Кейт не сразу отвела взгляд, ожидая, что он опять поднимет голову, надеясь, что он отложит свою деревяшку и сядет рядом с ней, надеясь… что… что. .

Нет. Лучше ему оставаться подальше от нее. А еще лучше, если совсем далеко.

Она была в таком напряжении, что ощущала кожей прикосновение каждой ниточки на платье – при каждом вдохе. Она чувствовала эхо сердцебиения на кончиках грудей и внизу живота, медленный устойчивый пульс. Ее тело пульсировало от желания.

Оно охватило ее целиком, это наваждение, это вожделение, тяга к этому мужчине. В этом внезапно проснувшемся желании таилась опасность.

Кейт снова посмотрела на шахматную доску. Она похожа на пешку, которую кто-то переставляет с клетки на клетку, куда ему заблагорассудится. К чему же это приведет? Каким будет исход игры?

Было уже больше двенадцати, Девлин перевернулся на спину, позволив течению увлечь его, теплая вода лизала его обнаженное тело. Ветви и листья нависали над ним, деревья на левом и правом берегах тщетно тянулись друг к другу, оставляя Лишь узкую полоску темного неба между своими распростертыми лапами.

Конечно, глупо плавать в одиночку ночью. Он говорил об этом Кейт. Хотя он все тщательно проверил, в темной воде могла затаиться пиранья. А на берегу могли поджидать его жакаре. Но все это мало его сейчас беспокоило. Он перевернулся на живот и поплыл против течения, сильными гребками вспарывая воду. Его телу было нужно это, большая физическая нагрузка, чтобы оно истощилось и быстро заснуло.

Но он знал, что сон не принесет ему покоя. Придут сновидения, – они являются каждую ночь с того дня, как он встретил Кэгрин Витмор. Эти сновидения выматывали его и раздражали. Грезы, которые он и проклинал, и ждал.

Зато во сне он мог без страха касаться ее так, как ему хотелось. Зато во сне он мог стянуть с нее одежду и обнять это обнаженное тело. Он целовал ее тысячи раз. И чувствовал, как ее руки скользят по его телу. И как она сжимает его – будто не хочет отпускать.

Все это только во сне.

А что наяву? Снова и снова он ловит ее тайный взгляд, словно эта – кошечка вдруг обнаружила, что она тигрица и теперь выслеживает жертву. Все еще не уверенная в себе, не осознавая, что она, оказывается, хищница. И жадная. И он был ее добычей.

Что это, игра? Или она хочет посмеяться над своим галантным лордом, чего он, впрочем, вполне заслуживает? Или это что-то более серьезное?

Ну не дурак ли он, что у него в голове… Но все же ему хотелось верить. Ему необходимо было верить, что она что-то чувствует по отношению к нему.

Когда он вылез из воды, ветерок пробежался по его коже, покрывая ее пупырышками. Он замотал головой, стряхивая воду с волос, расправил плечи, подавляя желание взреветь от страдания. Он посмотрел на палатки, стоящие поодаль, как пирамиды. В ее палатке горела свеча. Издалека он смог различить ее силуэт, она сидела, склонив голову. Видно, не могла заснуть.

Что она сделает, если он придет к ней? Что она сделает, если он уляжется рядом с ней, и мягкий песок будет ласкать их тела? Что она сделает, если он даст ей то, чего она тайно, подсознательно хочет на протяжении уже нескольких недель?

В нем ожили его грезы. Он представил, как срывает ночное платье с ее тела и гладит нежную кожу, впиваясь в каждый дюйм ее тела губами, зубами, языком.

Да, эта женщина околдовала его – красотой, силой, жаркой своей чувственностью. Он хотел ее. Но не на время. Не для того, чтобы унять боль в паху и пояснице. Он хотел постоянно быть рядом с ней, защищать ее и обнимать, и чтобы так продолжалось вечно.

Вечно.

Глупые мысли.

Лучше выкинуть все это из головы, Маккейн. Только полный кретин позволит завладеть собой женщине, до которой даже не может дотронуться. Но как ему спастись? Как? Ведь она рядом круглые сутки. То ее колени терлись о его спину в каноэ, то ее нежный голос звенел в его ушах, то ее чарующий аромат заполонял его до головокруженья. Он обреченно подумал, что не в состоянии остановить эту сокрушительную лавину.

Как только он добрался до оставленной на берегу одежды, до него донеслись крики. Страх вонзился в его сердце, как нож.

– Кейт!

Он побежал на крики, взметая на бегу песок из-под ног. Выстрел. Еще и еще. Боже милостивый, что же случилось?

Свеча выхватила ее силуэт за желтоватой материей палатки. Она стояла, вытянув вперед руки. Девлин чуть не сорвал полог, когда ворвался внутрь. Она тут же повернулась, целясь ему в грудь пистолетом. Он, споткнувшись, застыл, глядя в эти широко раскрытые, испуганные глаза, чувствуя, что его жизнь в ее руках. Вдруг она выстрелит? От страха…

– Девлин, – закричала она, бросаясь к нему на грудь, обнимая его руками за талию.

– Кейт, – прошептал он, хватая ее руками. Он прислонился щекой к ее волосам, прижимая ее крепче, вдыхая ее аромат.

Это был не сон, а женщина, настоящая, теплая, прикрытая лишь тонкой материей, под которой таились ее прелести, к которым он так долго стремился. Он мог ощущать каждый изгиб ее тела, скользящего по нему: страстное тепло ее грудей, ласкающих его грудь, мягкую выпуклость живота около своего паха, нежные линии бедер. Он чувствовал, как напряглись его мускулы, запульсировала кровь, и судорожно пытался совладать с собой. Он чувствовал, как его тело налилось возбуждением и сжалось.

– На вас совсем нет одежды-Она отшатнулась и подняла на него глаза, около его поясницы болтался теплый ствол ружья.

– И это очень ощутимо. – Девлин продолжал держать ее, хотя она попыталась вырваться. Он знал, что вокруг них собрались всполошенные люди, их вопросы сыпались на его обнаженную спину. А что касается его переда, в данный момент его лучше никому не демонстрировать.

– Что вы делаете? – спросила она, когда он начал отступать к ее кровати, которая представляла из себя брезент и одеяла, раскиданные по песку.

– Мне нужно одеяло.

Придерживая ее впереди себя, он старался скрыть предательские знаки его возбуждения. Но чтобы взять одеяло, ему пришлось отпустить ее и нагнуться над кроватью. Когда он уже выпрямился и начал обматывать мягкий голубой хлопок вокруг своей талии, он заметил, что она не в силах пошевельнуться. Она смотрела на него широко раскрыв глаза и открыв от изумления рот.

На этот раз ему не удалось скрыть желание, которое она всегда умудрялась пробуждать в нем. Несомненно, именно это заставило леди мило покраснеть.

– Кети, что случилось? – спросил Фредерик, проталкиваясь сквозь толпу. – Мне показалось, я слышал выстрелы.

– Кто-то пытался залезть в мою палатку. Я слышала, как оно царапалось и ворчало. Поэтому я выстрелила.

Фредерик посмотрел на Девлина, И в смятении нахмурил свои темные брови.

– Девлин, что случилось с вашими брюками? Девлин почувствовал жар на щеках.

– Я купался, когда услышал выстрелы.

– Купался, – сказала Кейт-Ночью.

– Да. – Девлин пробрался сквозь толпу и высунул голову из палатки. У него не было настроения объяснять кому бы то ни было свои действия.

Роберт и Барнаби охраняли вход в палатку Кейт. Они отступили, позволяя Девлину выйти, и набросились на него с расспросами. Он не потрудился отвечать. Он зашагал к задней стороне палатки.

Остин Синклейр был уже там. Ползая на четвереньках около палатки, он изучал дыры в толстом брезенте. Когда подошел Девлин, он поднял голову. На освещенном луной лице была написана тревога.

– Кажется, ягуар. – Остин указал на глубокие отпечатки лап на мягком песке.

Девлин и Остин дошли по следам до леса.

– Нет крови. – Девлин повернулся к Остину. – Похоже, она промахнулась.

– Я рада, – сказала Кейт.

Оба повернулись на голос. Она стояла рядом с палаткой, сжимая руками талию. Ее волосы были заплетены в толстую золотую косу, спадающую ниже лопаток, лунный свет скользил по завиткам, будто пытался распутать тугие локоны. Голые ступни высовывались из-под белой хлопковой рубахи. Она выглядела совсем как маленькая девочка, и Девлину пришлось сделать над собой усилие, чтобы не броситься ее обнимать.

Кейт посмотрела на свои ноги, зарываясь пальцами в песок.

– Мне было бы не по себе, если бы пострадало какое-нибудь животное, если из-за меня оно было бы обречено на страдания и медленную смерть.

Девлин увидел, как Остин направился к Кейт. Он видел, как он провел рукой по ее щеке, видел, как она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. И он почувствовал боль в груди, острую резкую боль, – оттого, что он не мог сделать того, что так сильно желал.

– Кто-нибудь видел Эдвина? – спросил Фредерик.

Девлин оглядел группу людей, собравшихся в лунном свете. Все начали искать, даже индейские гребцы и люди, которых наняли в качестве носильщиков. Но Эдвина Мелвилла нигде не было. Неужели он исхитрился не проснуться среди всего этого шума? Или его не было в палатке, когда подошел ягуар?

– Роберт, ваш отец был в палатке, когда вы уходили?

– Нет. – Роберт посмотрел на остальных, выражение его лица становилось напряженным, – Нет, его не было.

– Ягуар, – прошептала Кейт, поворачиваясь к Маккейну.

– Вы не думаете, что с ним что-нибудь случилось? – спросил Фредерик.

Девлин осмотрел весь лагерь. Тот, кого они искали, пересекал пляж, направляясь к своей палатке.

– Я думаю, он вышел прогуляться. Посмотрите туда, на пляж.

– Эдвин! – воскликнул Фредерик, бросаясь навстречу другу. Остальные побежали следом.

Эдвин вытащил сигару изо рта и резко глянул через плечо, как будто ждал нападения с тыла; потом он посмотрел на компанию, приближающуюся к нему.

– Друзья, что значит вся эта суматоха?

– Ягуар пытался проникнуть в палатку Кейт. – Фредерик сжал руку друга. – Мы беспокоились-, не повстречался ли ты с ним.

– Ягуар? – густые седые брови Эдвина поднялись. – Слава Господу, нет. Я только вышел пройтись. Все. Мне нужно было размять ноги.

Эти люди ведут себя в джунглях Амазонки, как в Гайд-парке, подумал Девлин.

– Мистер Мелвилл, это не очень хорошая идея – бродить по окрестностям без нужды, особенно в темноте.

Эдвин перекатил сигару во рту.

– Да, я запомню это.

Все же у Девлина было нехорошее предчувствие, что этот джентльмен не откажет себе в прогулке и в следующий раз, если его осенит такая мысль.

Когда все разбрелись по своим палаткам, Девлин пошел к берегу, туда, где он оставил свою одежду. Он был слишком возбужден, чтобы спать, слишком измучен и полон желания. Он потерял голову из-за этого английского розового бутона, просто помешался. И он абсолютно ничего не мог сделать, чтобы остановить этот бред.

С одеялом Кейт, обернутым вокруг его талии, он смотрел с берега на темную воду и прислушивался к ночным джунглям, которые ночью жили более полной жизнью: кричали птицы, верещали обезьяны, и еще был слышен низкий рев в отдалении. Он надеялся, что большая кошка убирается подальше от лагеря. Он надеялся, что зверь не хочет смерти. Это была территория ягуара; и они вторглись на его территорию.

Он напрягся, почувствовав, что кто-то приближается. Даже не оборачиваясь, он знал, кто это.

– Ягуар украл ваши брюки, мистер Маккейн? Девлин набрал в легкие воздуха и только потом повернулся к Кэтрин Витмор.

– Я думал, вы отправились в постель.

Она пожала плечами, ее коса шевельнулась от этого движения, и на ней замерцал лунный свет.

– Я не могу заснуть.

Три фута белого песка разделяли их. Ему хотелось одолеть эти несколько шагов, хотелось схватить ее и, повалив на песок, овладеть ею. Но он понимал, что не только три фута разделяют их. И он знал, что не может преодолеть этот барьер и подойти к ней.

– Я думала, слишком опасно плавать в реке ночью. – Она указала голой ногой на его одежду, с ее ноги посыпался песок.

– Да, это очень опасно.

– Для меня, но не для вас?

– Для всех.

Она потерла предплечья руками.

– Мистер Маккейн, я очень вас прошу не подвергать опасности свою жизнь таким отчаянным образом. Дело не только в этих прожорливых пираньях, но у вас может свести ногу судорогой, или вы наткнетесь на одно из затопленных бревен, которые мы пытались объехать весь день, или… ну, в общем, не.очень умно плавать в одиночку в любое время.

Он улыбнулся.

– Беспокоитесь за меня?

Она отвернулась, посмотрев на реку.

– Хотя вы доставили нам немало хлопот, прежде чем удалось уговорить вас поехать с нами в джунгли, я бы не хотела, чтобы что-нибудь случилось с вами. И не столько потому, что этим вы поставите нас в ужасное положение. Я чувствую какую-то ответственность за вас, потому что вы долго не хотели соглашаться, а мы настаивали на этом.

– Вот уже долгое время я сам забочусь о себе. Никто не заставлял меня отправляться в это путешествие. Никто не может быть ответственным за меня.

Она смотрела на воду, сжимая руками талию. Девлин наблюдал за ней, борясь с желанием, пульсирующим внутри него. Господи, как же страшно хочется ему обнять ее, почувствовать ее нежное тело своими руками.

Спустя некоторое время она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

– Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с вами, Девлин Маккейн.

Эти слова были сказаны таким тихим голосом, что вначале он подумал, что ему послышалось. Уже долгое время никого не заботило, что с ним будет – если быть точным, то всю жизнь. И вот она смотрит на него своими огромными голубыми глазами и говорит ему, что ей небезразлично, жив он или нет.

Что-то доброе распахнулось внутри него, что-то слишком хрупкое и мимолетное. В этот момент он понял, что пожертвует своей жизнью, если потребуется спасти Кейт. И в этот же момент он отчетливо понял, что она слишком прекрасна для такого, как он, человека без отца и матери, у которого нет дома и нет будущего.

Нет, Кэтрин Витмор заслуживала большего. Она заслуживала красивого молодого мужа, который в один прекрасный день мог сделать ее маркизой или герцогиней, человека, который даст ей то, что не мог дать Девлин, человека, который будет достойной парой ей.

– Идите спать. Вам надо поспать. У нас впереди трудный день.-Бесконечный, подумал он, вспоминая о мягком прикосновении ее колен к его спине.

Она медлила, глядя на него, ее собственное желание выдавали ее глаза. Он чувствовал ее влечение; оно притягивало, как и ее аромат, доносимый до него ветерком и заполнивший все его естество. Она мучила. его, дразнила его, призывая его обхватить ее руками. Она явно хотела его, по крайней мере, сейчас.

И если он дотронется до нее, он возьмет ее, прямо здесь, на песке. Если он дотронется до нее, она упадет ему на грудь, а потом раскинет свои великолепные мерцающие белизной бедра и позволит ему проникнуть в тайну тайн ее плоти. Его кровь заструилась по жилам быстрее, а тело напряглось в ответ на этот откровенный призыв в ее глазах.

Девлин не двигался. Он знал, что на нее действует магия джунглей. Здесь ты все время чувствуешь, что твоя жизнь может закончиться в любой момент. И это заставляет тебя желать того, что ты еще не изведал, а изведав – утром пожалеть о случившемся. Но ему совсем не хотелось, чтобы эта женщина о чем-нибудь потом жалела…

Он сглотнул, с трудом заставив себя заговорить.

– Идите в кровать, Кейт. – Он отвернулся от нее. Иди. Оставь меня… Если ты сейчас же не уйдешь, игра закончится.

Он почувствовал, что она подошла ближе. Он почувствовал нежное прикосновение ее пальцев на его обнаженной спине. Боже, знает ли она, что она с ним творит? Или она просто решила отрабатывать на нем мастерство соблазнения? Неужели она решила поэкспериментировать на нем и, раздразнив его, вкусить запретного плода, а потом сбежать в надежные руки Остина Синклейра?

В душе его разрасталась ярость, обида за все, о чем он мечтал в своей жизни, за все, в чем ему было отказано. Гнев, смешанный с возбуждением, разливался по его венам, лишая его силы сопротивляться. Он повернулся. Он обнял ее за талию и притиснул к своей груди. Он уловил проблеск удивления на ее лице, прежде чем закрыл глаза и скользнул ртом по ее мягким губам.

Он целовал ее совсем не с нежностью, которую так хотел показать ей. Его чувства были слишком уязвимы, чтобы он мог позволить ей догадаться о них, а потом растоптать. Одной рукой он стащил одеяло со своих бедер, выставляя напоказ красноречивое свидетельство своего неодолимого желания. Она начала сопротивляться, отталкивать его за плечи, но он прижимал свой напряженный член к ее животу, прорываясь языком через мягкую перемычку ее губ, без слов говоря ей о том, что он хотел сделать.

– Этого ты хочешь от меня, Кейт? – спросил он, лаская губами ее губы.

Он не дал ей возможности ответить. Он запустил руку в ее стянутые на затылке волосы, держа ее так, чтобы она в этом настойчивом поцелуе почувствовала то, что он так жаждал подарить ей. Другой рукой он нашел под мягким хлопком ее грудь и обхватил пальцами упругий холмик, сжимая сосок между большим и указательным пальцами.

Он почувствовал, что она тяжело задышала, выгнулась, и услышал резкий всхлип, рядом с его ртом. Он понимал, что шокирует ее. И знал, что она возненавидит его за это. И понимал, что он должен ее отпустить.

Она прижалась к нему, разжала кулаки на его плечах и заскользила ладонями по его спине, лаская его кожу мягким теплом, потом зарылась руками в его волосах. Она открылась ему, ее губы трепетали, ее язык нащупал кончик его языка.

Она сдалась.

О Боже, она млела в его объятиях, и он был не вправе удовлетворить ее желание.

Он открыл рот, делая свой поцелуй еще нежнее, позволяя ей почувствовать сладкое течение чувства внутри него. Он хотел ее, она была нужна ему более всего на свете. Она была его пристанищем. Она была его жизнью.

Он провел рукой по ее спине и по выпуклостям ее ягодиц, прижимая ее к пылающим чреслам, чтобы она почувствовала, как сильно он хочет ее. Она тяжело и прерывисто дышала под его губами, но не отодвигалась, вверившись ему полностью, упиваясь каждым новым ощущением.

Желание в нем возросло до физической боли, резкой и мучительной. Он нуждался в ней больше, чем в воздухе. Медленно он проводил подушечкой большого пальца по ее соску, желая почувствовать упругий бутон своей кожей, желая вкусить ее, показать ей, как он обожает ее.

Кейт прижималась к нему всем своим телом, ее груди набухли, живот скользил по его возбужденной плоти. Он слегка постанывал около ее губ, горя желанием. Все увиденные сны не могли сравниться с этим мгновением яви, с этой сладкой мукой чувствовать се теплое тело, скользящее по нему, ощущать вкус ее языка. Но он понимал, что ею владеет только возбуждение. И ничего более. Ее тела ему было мало, а на большее он рассчитывать не смел.

Он не мог взять ее. Не так. Он знал, что после минут близости ее охватит сожаление.

Он не мог взять ее. Не сейчас. Скорее всего, никогда.

Она застонала, когда он отнял у нее свои губы, и пододвинулась к нему сама, когда он отступил назад. Он не мог смотреть на нее, зная, что вынужден отвергнуть ее, отвергнуть свое собственное мучительное желание. Девлин повернулся к ней спиной, чтобы не видеть этого лица, этих мягких раздвинутых губ и полузакрытых глаз, как будто она только пробуждается ото сна.

Мечты.

Он всю свою жизнь гонялся за мечтой. Ему нужно было больше.

– Иди спать, Кейт.

Он чувствовал, что она стоит позади него; оп чувствовал ее смущение, ее нерешительность. Он сжал кулаки, борясь с побуждением повернуться к ней, так как знал, что один взгляд, и все будет потеряно.

– Вы хотите, чтобы я ушла? – прошептала она.

О Боже, не испытывай меня. Он не мог взять ее. Он знал, что потом, после упоения страстью, его отвергнут, – он не хотел пережить этого унижения, этой муки.

– Я не связываюсь с богатыми маленькими девочками, которые хотят поиграть с огнем и вовремя сбежать, пока он не спалил их. Не играй со мной, ты можешь сгореть.