Текст книги "Сова Мещерская"

Аудиенция

– Доброй луны, Светлая Фива, – обратился к Сове Руфин. – Я привёл девочку – она заблудилась и пришла сюда не по своей воле. Ее заманили обманом. Что скажешь ты ей? – и лис склонил морду в почтительном полупоклоне.

Два жёлтых круглых глаза смотрели на Александру, и той показалось, что они просветили её насквозь – она и сама как бы «увидела» свои мысли. Стоять с обнажённым мозгом было неуютно. Но в то же время Саша не ощущала никакой опасности. А мир и спокойствие, царящие здесь, дали ей силы и уверенность, что всё-всё будет хорошо.

– Как твое имя? – услышала она. Вернее, этот вопрос прозвучал не в воздухе, а прямо в голове девочки, будто в ушах у неё были невидимые наушники. – И как ты… – далее пошло непонятное, – ах, ягоды Юни… и Пигасий помог… Года на пределе, но еще позволительно… Все сложилось…

Саша тряхнула головой и ответила на понятную часть вопроса, про имя:

– Александра.

Очень тихий голос произнёс, на этот раз вслух:

– Александра… Защита и Помощь мужественная… Многое дано, но многое и спросится… Посылай добро, любовь, без показа – в плюс… Болтовня, гордыня – в минус… Первое испытание – на пороге…

Наступила тишина. Сова, казалось, прислушивалась к чему-то, чуть склонив голову набок. Александра тоже молчала, хотя в голове взметнулся рой мыслей:

«Испытание?! Какое? Выбраться из леса? Но здесь, оказывается, совсем не страшно, а так… уж-жасно интересно. Зачем мне назад? А, да… там, наверное, все волнуются. Но мама ведь ещё не скоро приедет… а Женька – пусть поволнуется!» – мстительно подумала Саша и тут же ощутила укол совести и мягкий упрёк, явно прилетевший с ближней ветки.

«Неужели Сова слышит мои мысли?» – мелькнула догадка.

И в подтверждение этого опять раздался низкий, чуть клокочущий голос:

– Не надо приносить боль близким… Тебе от того тоже станет нехорошо. Ты поймешь это. Скоро. Защита и любовь – лучше.

– Любовь, да? А Евгения меня любит? Она со мной вообще не считается!

Накопленные обиды закопошились в самой глубине омута души, как будто всколыхнулась болотная ряска, и густая зеленая рябь пошла кругами, выдавая на поверхность слова, поднимавшиеся подобно пузырям – вроде как помимо Сашиной воли:

– Моя сестра старше, и ей со мной не интересно. Вообще, мы совсем разные и не понимаем друг друга. Наверное, она бы не огорчилась, если б меня совсем не было!

Тут Саше самой стало неловко и гадко. Как будто она в чём-то обвинила Женю, а та и не виновата вовсе. Но Саша была уверена в том, что сейчас вырвалось со дна её души. Разве она солгала? Нисколько! Так почему ж состояние такое… пакостное?

А может, всё и не совсем так, как представлялось, возникла вдруг совсем новая и непривычная в своей новизне мысль об их с Женькой отношениях. И тотчас от молчавшей в задумчивости Совы пришел упругий толчок одобрения: «Так… так…»

Саша скосила глаза на Руфина. Лис смотрел в сторону, и даже усы его сконфуженно обвисли.

«Это ему за меня, наверное, стыдно», – подумала Саша и тихо произнесла:

– Прости меня, Фива, что я так про сестру… подумала.

Извиняться Саша никогда не умела, даже когда была явно неправа. Вот не шли слова с языка, и всё тут. А сейчас вдруг – и так просто это вышло, и легче сразу стало.

«Хорошо, что мысли почистила, – приняла Саша беззвучный ответ, – им, как и телу, требуется иногда омовение, и – светлый ветер».

А вслух Фива сказала:

– Так сестра – Евгения? Благородная… да… пожалуй… так и будет.

Ох, совсем недавно сказала бы Саша, какая Женька благородная! Но теперь… Обновлённая Александра с почищенными мыслями готова была принять и Благородную Евгению.

Саша обернулась – лис улыбался. Потом морда его вновь приобрела почтительное выражение, когда он обратился к Сове:

– Скажи, Фива, как быть: проводить девочку домой? Возможно ли нарушить запрет выхода и – кому? Может быть, Арефа? А ещё – когда? Ведь завтра Великий Праздник.

Ах, как ловко Руфин ввернул вопрос о присутствии Александры на самом важном мероприятии – но прямо не спросил.

«Всё-таки он – самый настоящий лис, хоть и Высшее существо», – подумала про себя Саша.

Минуту Сова молчала. Пронзительные глаза прикрылись, потом вновь замерцали сквозь сумрак.

– Арефа, да, мог бы… Но этого не потребуется. Мы не нарушим запрета. Нам лишь придётся принять, когда его нарушит кто-то другой, из ТОГО мира.

– Кто-то придёт ещё?! – всполошился Руфин. – Но как же?.. Если информация распространится…

– Нет… – Фива смотрела вдаль, будто рассматривая призрачное будущее. – Не распространится…

Потом глаза её устремились на Александру – она продолжала всё так же медленно, словно размышляя:

– Я не могу запретить тебе рассказывать о чем бы то ни было, что ты увидишь или узнаешь здесь, но… может быть, тебе самой не захочется… Ведь твои воспоминания – они только твои. И делиться ими с другими – твоя добрая воля. Ты поймешь, как поступить… Во всяком случае… путь привел тебя сюда… в эти самые дни – значит, так угодно Природе, и ты можешь участвовать в празднестве. Если пожелаешь, конечно…

«Если пожелаешь!.. Да неужели нашелся бы хоть один, кто не захотел бы взглянуть хоть одним глазком на такое?!» – Сашины чувства и мысли пошли кувырком и устроили целую чехарду. Тут присутствовали и жгучее любопытство, и лёгкий страх – а вдруг чего-то не сумею, осрамлюсь – и, конечно, надо всем – восторг, восторг, что вот она, Александра, увидит то, чего, наверное, никто никогда из людей не видел и, скорее всего, не увидит. И дрожала робкая мысль: почему именно ей выпало такое, и не ошибка ли это.

«Нет, нет! – успокоила она себя. – Таких ошибок не бывает. Раз Фива сказала – значит, всё правильно».

– Не тревожься за девочку, Руфин-Рекс. Все разрешится. А пока – готовьтесь к празднику. – Фива закрыла глаза, показывая, что аудиенция закончена.

Лис поклонился, и Александра, приложив правую руку к груди, также раскланялась с Совой.

Они вышли, и оба одновременно подняли глаза к глубокому, темнеющему небу, на котором уже видны были звезды – сегодня они светили по-особому ярко, будто их тоже почистили до блеска к предстоящему действу.

– Ах, как красиво! – невольно вырвалось у Саши. – Небо такое чистое!..

– Еще не до конца, – ответил лис, – оно еще умоется, потому что будет дождь. И, скорее всего, гроза.

– Не может быть! – усомнилась девочка, – Нет же ни облачка! Почему ты так думаешь?

– Знаю. Чувствую, – вздохнул Руфин. – Так бывает перед Великим Праздником.

Александра забеспокоилась:

– Если и вправду будет дождь, придётся вымокнуть до нитки. Укрыться-то негде.

Лис встряхнулся и затем церемонно поклонился девочке:

– Разреши пригласить в мою скромную нору. Она далека от изысканности. Но от непогоды защитит.

– Ой, Руфин! Спасибо тебе! – воскликнула Саша. Но потом засомневалась: – А я в ней помещусь?

– О, конечно, не сомневайся. Моё жилище простое, но вполне просторное.

– Я с благодарностью принимаю твоё приглашение! – в тон Руфину торжественно ответила Александра.

В норе

Нора и впрямь оказалась весьма вместительной. Поскольку построена она была в толще песка, который копается легко и быстро, лис не поленился отрыть себе настоящие хоромы. В основном помещении девочка могла стоять во весь рост, лишь чуть нагнув голову.

Стены и пол, соответственно, были песчаные. А вот потолок… О, он представлял собою такое хитросплетение корней – от мощных, толщиною в ногу небольшого слона, до совсем тоненьких – что вполне мог претендовать на звание произведения дизайнерского искусства, сотворённого природой с некоторой лисьей помощью. Из главного зала с чудным потолком в разные стороны вели несколько галерей-выходов небольшой высоты и ширины, но не настолько узких, чтоб Саша могла в них застрять. Впрочем, ей и проверять было незачем – эти были запасные. А пользовался Руфин основным входом. Но и он на поверхности был удачно замаскирован искорью огромного упавшего дерева. Такого же исполинского, как большинство деревьев на Острове. Кажется, это был дуб. Саше не удалось толком его рассмотреть, потому что к тому времени, как они достигли норы, практически совсем смерклось. И не только потому, что время было позднее, а и впрямь откуда ни возьмись приползла вдруг тёмная туча и закрыла собой половину неба. И слышалось уже далёкое ворчание грома, и, слабые пока, пробегали на западе редкие зарницы. Будет гроза, будет!

Ах, как хорошо, что есть на свете славный Руфин! И что он пригласил ее к себе и спас от непогоды. И нора такая уютная…

А завтра… О, завтра! День летного солнцестояния, сообразила вдруг Саша. Вот что это за праздник! Ну конечно! В старину наши предки тоже праздновали этот день. Это сейчас всё утерялось, и праздники стали «искусственные», а раньше были – природные. Как и люди. Да… Постой, как же он назывался?.. Мама рассказывала… Ивана Купалы, вот как!

Она лежала в удобной ложбинке на слое мягкого мха. Глаза уже слипались, и мысли текли медленно и плавно, как большая река. Но ещё до того, как её одолел сон, девочка успела засыпать лиса кучей вопросов, возникших после разговора с Фивой.

– Скажи, Руфин, а кто такой Пигасий и как это он мне помог? Это сова сказала… Ещё ягоды… Юни, кажется…

А что, вам запрещено с Острова уходить? И почему, как его… Арефа, мог бы? Он кто?

– Погоди-погоди, – лис замотал мордой, – не все так сразу.

Он поскрёб лапой песок, потом покрутился вслед за своим хвостом, устраиваясь поудобнее.

«Ну совсем как наша собака Герда», – улыбнулась про себя Саша.

Наконец, Руфин улёгся и повёл степенную беседу.

– Видишь ли, к нам иногда забредают разные… Человеки. Это случается не часто, но иногда бывает. Но никто из них не может слышать и понимать нас. Как не могут они угадать и нашу истинную сущность. Они нас и не видят. Зато мы их видим. И ощущаем как некий чужеродный… организм. Естественно, мы стараемся изгнать их с Острова как можно скорее.

– А как? – с любопытством спросила Саша.

– Есть разные способы, – уклончиво ответил лис. – Например, некоторые могут ощущать необъяснимый страх или беспокойство. Они и сами тогда не задерживаются здесь.

– Да, я слышала, что это «нехорошее» место. В нашей деревне его называют Разбойничий остров. А что, тут и правда раньше жили разбойники?

– Бывало всякое, – сдержанно сказал Руфин. – Ты завтра можешь лучше узнать это от Приска.

– А кто это – Приск?

– Волк, – коротко ответил лис.

Александра ошарашенно помолчала, а потом прошептала, глядя расширенными глазами на Руфина:

– Значит, тут и волки есть?

– Конечно. Только тебе их нечего бояться.

– А… почему?

Лис лукаво взглянул на девочку:

– Так ты же иная. Не такая, как остальные. Вот почему – это другой вопрос. И сейчас ты с нами, а не с ними.

Кроме того, на Острове есть несколько запретов. Один из них – запрет на охоту и убийство.

– И что, все ему подчиняются? Все-все?

– А как же! Это же – Закон.

Саша задумчиво рассматривала потолок.

– Руфин…

– Да?

– А почему я иная?

– Вот это и постаралась понять Фива. Во-первых, Юни-ягоды. Растёт здесь парочка кустиков в разных концах Острова. Но особые свойства у них бывают только… Скажи, – лис вдруг вскочил на ноги, – ты не ела здесь ягод, таких сизых?..

– Незнакомых – нет, – уверенно сказала Саша. – Только чуть-чуть можжевеловых. Они и не особо-то вкусные. Есть просто очень хотелось. Потом немного черники…

– Ага, – Руфин проницательно глядел на девочку, – а куст рос вблизи границы… недалеко от того места, где мы встретились, да?

– Ну, да. Недалеко. А потом еще…

– Так это и был он, Юниперис, – взволнованно перебил лис, – зрелые ягоды его помогают открыть видение лишь раз в девять лет и обладают этим свойством всего лишь три дня, перед Великим Праздником. Но этого же мало. Они дают возможность слышать, но не понимать… Ах да, ты же спрашивала, кто такой Пигасий! Выходит, ты с ним знакома?

– Так это и было то существо в колодце?! – воскликнула Саша.

– Сущность, – поправил ее Руфин, – да, он источает воду. И не простую…

– Я уже догадалась, – потрясённо пробормотала Александра.

– И тебе ещё нет девяти лет, – с уверенностью завершил лис, – потому что после это невозможно.

– В конце июля будет… Но пока правда, – нет…

– Ну, вот всё и сошлось. Теперь всё ясно… Ах, какое стечение обстоятельств! Фива права. И права ещё в том, что такое не случается просто так. Значит, в этом существует высший смысл.

Лис со значением посмотрел на Сашу. А той вдруг отчаянно захотелось спать. Вся усталость этого длинного дня накатилась, ватным облаком укутывая и замедляя мысли.

На дизайнерском потолке из корней мягким светом горели фосфоресцирующие гусенички-светлячки.

«Как ночники», – подумала Саша.

Сонно ворочая языком, она попросила:

– Руфин, ты мне про Пигасия и остальных завтра доскажешь, ладно? Спокойной ночи, Руфин.

– Спокойной… – отозвался тот.

Но уши его чутко подрагивали, словно лис к чему-то прислушивался.

Совет в потёмках

На кухне горела свеча. Свет её придавал всей обстановке некоторый романтический ореол. Вокруг свечи собрались Женя, Даша, Рома, Сергей, Андрей и Нина. Весь цвет «эльфо-гномовского» верховного руководства. Но им было не до романтики. Просто электричество отключили. Вдали погромыхивало – надвигалась гроза.

– И как она там одна, в лесу?.. Ещё и гроза!.. Что делать-то?! – в который раз, мечась от угла к углу, восклицала Женя.

– Кончай паниковать! – прикрикнул на неё Сергей. – И почему одна? Антона же тоже нет. Так что, скорее всего, вдвоём они заблудились. Вдвоём – это не так страшно. Это не одна…

Даша с Ниной многозначительно переглянулись, и Нина, покосившись на закусившую губу Женьку, тихо произнесла:

– Не, Серёж, всё ж таки одна, наверное… Я вот Дашке как раз рассказывала… Я вечером к Антону заходила. Соседка их, тётя Таня, сказала – за ним родители приехали неожиданно и на выходные его в город увезли.

– Когда? Сегодня?

– Ну да. После обеда. Она сказала, – часа в два уехали.

– Нич-чего не понимаю! – Сергей стукнул кулаком по колену. – Выходит, Сашка одна в лес подалась, что ли?

– Да нет, наверняка не одна, – подал голос Рома. – Вчера видел, как они с Антоном о чём-то шептались. А сегодня утром захожу за ним – мы ж мечи договаривались новые отстругать – а нет его. И никого вообще дома нет. Часов в восемь это было.

– Это что ж получается… – сузив глаза на свечку, медленно сказал Сергей. – Ушли вдвоём, а вернулся один?.. Как такое может быть?

А ты точно знаешь, что он именно в лес пошёл? – обернулся он к Роме.

– А куда ж ещё? – удивился тот.

– Ну, мало ли…

Сергею очень не хотелось верить в неожиданное коварство своего оруженосца. Ему казалось, что это как бы бросает тень и на него самого.

– А ещё тётя Таня сказала, – снова встряла Нина, – что родители за Антоном с утра приехали, и по деревне его искали-обыскались. А он только к обеду объявился, весь взмыленный. Ну, они ему и зада-али…

– Да чего тут гадать-то, – тихо резюмировал Андрей, – вдвоём они ушли. По Залазской дороге.

– А ты откуда знаешь? Ты их видел? – кинулась к нему Женя.

– Нет, их не видел. Но знаю. Следы их видел.

– Ах, следы-ы… – разочарованно протянула Женя. – Мало ли кто там мог наследить.

– А вот это ты зря!.. Андрюха у нас – первейший следопыт. Он же не зря у нас Бродяжник.

Мальчишки были явно уязвлены таким неверием в талант своего приятеля.

– Объясни ей, она ж не в курсе… – повернулся Сергей к Андрею.

– Ну… – начал тот. – Дело, видимо, было так: Саша вылезла в окно… Вот в это, – ткнул он пальцем в сторону окна, выходившего в огород.

– Сашка возле него спала… – пробормотала Женя. – Но я не понимаю…

– Сейчас поймёшь, – многозначительно кивнул Рома. – Ты только всё подробно излагай, – обратился он к Андрею.

– Я и излагаю, – буркнул тот, – только вы сами же не даёте… Ну вот. Антон её за забором ждал, за кустами, что напротив крыльца. Потом они по деревне прошли и на Залазскую свернули. Дошли по ней… ммм… – Андрей наморщил лоб. – Почти до Залаз. Не дошли километр, наверное, и свернули в лес, направо. Дальше не знаю – на траве и в лесу, когда без дороги, след теряется.

Женя недоверчиво смотрела на Андрея.

– Это как это ты всё так подробно узнал?

Тот дёрнул плечом.

– Что тут сложного-то? У нас песок везде. Так что – читай, у кого глаза имеются. Ну вот… Под тем окном два глубоких отпечатка носков – спрыгнул кто-то. У кустов Антон наследил – явно ждал кого-то, топтался.

– Почему именно Антон?

Андрей оскорблённо фыркнул:

– А кто, папа Римский?! Уж мне ль антоновских следов не знать! Тоже мне – Хоббит невидимка!..

– Если Андрюха сказал – так и есть, – кивнул Сергей Жене. – Это уж точно, ты ему верь.

– Ну, допустим, – та спрятала лицо в ладонях. – Это ты когда успел всё выяснить-то? – снова обратилась она к Андрею.

– Как Серёга мне сказал, что Сашка куда-то пропала, ну, я и пошёл к вашему дому – глянуть, что и как… В каком направлении… Хорошо, следы ещё не затоптали.

– А что нам сразу ничего не сказал? – не отставала Женя.

– Так не было вас, – Андрей пожал плечами. – И вообще… такие дела лучше в одиночку делать, чтоб никто не мешался. И не знал я ещё, куда кто пошёл… Как вернулся – к Сергею зашёл, ну мы… это… сразу и пришли.

– Понятно… Вернее, ничего не понятно, – Женя села за стол и уставилась на свечку, будто пытаясь рассмотреть что-то в язычке пламени, дрожащим от лёгких дуновений.

У неё было чувство, что с этого утра она прожила не один, а много-много дней, которые слились и никак не кончаются. Да она и не хотела, чтоб он кончился, этот трудный день, боялась отпустить его, пока не нашлась сестра.

Утром, когда она обнаружила, что Саши в постели нету, а есть только свёрнутое кульком одеяло, Женя очень разозлилась, решив, что та нарочно сбежала пораньше, чтоб не делать ничего по дому.

«Это она решила мне отомстить, что её за земляникой не взяли, – думала она. – Ну, ничего, есть захочешь – вернёшься! И завтрака не получишь, пока все полы не вымоешь».

Посовещавшись с Дашей, они решили, что Сашка ускользнула, пока Женя ходила за молоком, а Даша была на заднем дворе у колодца. Старшие приступили было с вопросами к Варе, спавшей на печке, но та сказала, что Сашу не видела и куда она пошла – не знает. Ей не очень поверили – знали, что Варвара – та ещё партизанка, но отстали, потому что что с неё возьмёшь, и ещё пока особо не беспокоились.

Беспокоиться стали уже после обеда, когда Саша так и не пришла ни завтракать, ни обедать, а Женя сначала степенно, а потом, по мере того, как нарастало беспокойство, уже и бегом – обошла всех знакомых, у кого могла скрываться непокорная сестра. Выяснилось, что сегодня никто девочку не видел. В деревне, где всё на виду и вечно кто-нибудь да глазеет в окна, такое практически невозможно.

– Разве что она спряталась где-нибудь в лопухах и ждёт, что мы делать будем, – предположила Даша.

Но Женя это предположение отмела. Не высидела бы Сашка ни в каком укрытии целых полдня – это под комарами-то, да голодной – выдержки бы не хватило. Оставалось одно – что она пошла в лес.

В лес – это значит с кем-то. Одна бы она не сунулась, это точно. Женя снова пошла по кругу. Но все ребята из их компании были на месте, не было только Антона. Поэтому она и вычислила, что Саша отправилась в лес с Антоном, как сильно подозревала Женя – на вчерашнюю земляничную поляну.

«Ну и пускай! До поляны километров шесть да обратно столько же. Пешком – это тебе не на велосипеде… Пусть комары порадуются! А землянику спелую вчера всю обобрали – вот сюрприз-то будет… – злорадно размышляла она. – Ничего, вернётся – спесь-то порастеряется. Поймёт, почему её дома оставляли… Из человеколюбия».

Но день проходил, и солнце уже склонялось к закату, а сестра всё не появлялась. Волнение снова стало подниматься в душе у Жени – мало ли что там в лесу могло случиться! И она, переломив свою «эльфийскую» гордость, отправилась в неприятельский лагерь, просить Гнома Ромку съездить на велике по земляничной дороге, поискать сестру. Конец был не близкий, но Гном проявил благородство – тут же вскочил на велосипед и погнал в указанном направлении.

Совсем тревожно стало, когда в сумерках вернувшийся Рома принёс весть, что доехал до самой поляны, но нигде не обнаружил никаких следов ни Саши, ни Антона. Вот тут Жене стало страшно. Темнело. Куда теперь идти и где искать сестру, у неё не было ни малейшего понятия.

– Значит, так, – подвёл итог Сергей. – Что мы имеем… Раз уходили вдвоём, Антон должен знать, где Саша. Слышишь? Погоди переживать…

– Ага… Только где он, этот Антон? У кого спрашивать-то? – отозвалась Женя, не отрывая взгляда от свечи.

– Ну, уехал – вернётся, никуда не денется! Тут-то мы ему допрос и учиним…

– Вернётся когда? Два дня, что ль, ждать, чтоб вопрос задать?.. Ох, что ж теперь будет? Что я маме скажу?! – опять заметалась Женя.

– Погоди, сказал! Сядь, не бегай! Малую разбудишь, – по-взрослому твёрдо произнёс Сергей, кивнув в сторону печки, куда отправили спать Варю. – Если б чего случилось, Антошка так бы не уехал – он точно нам бы или уж взрослым сказал. Он не трус и не подлец – это я за него ручаюсь. Лучше думай, куда Сашка податься могла. Никаких разговоров там, намёков не было?

– Ну, поссорились мы вчера, – вздохнула Женя, – из-за того, что за земляникой их с Варей не взяли.

– А чего не взяли?

– Так далеко же… У нас своих великов нет – один у Нины запасной был, и у тёти Вали один взяли, всего два. А нас четверо. Да если б и были – Варя на большом не доедет. Значит, кому-то всё равно надо было дома оставаться, не одну же её оставлять.

– Почему ж нам не сказали? Можно было б на багажнике… и у меня, и у Андрюхи вон багажник есть. Довезли бы. И для Сашки велик нашли бы – у Ромки в сарае целый велопарк…

– Не знаю… Не подумали как-то…

Женя смотрела в сторону. Признаться, что гордость «эльфа» не позволяла просить что-то у «гномов» было стыдно. И она постаралась найти себе оправдание:

– Да и комаров в лесу полно! Думали, младшим и лучше будет. Кто ж знал, что она так обидится?

Но Сергей покачал головой.

– Тогда надо было по-честному… Жребий тянуть, кому с Варей оставаться. А так как-то… не по-человечески. Ладно, что теперь говорить… Может, она домой подалась?

– Куда?! – опешила Женя.

– Ну, в Москву, например, решила уехать, раз обиделась.

– Как?

– Да так… До шоссе добраться – залазская дорога хоть и далеко, но туда выходит, потом на попутке… Может, подобрал кто.

– Нет, этого быть не может, – помотала головой Женя. – Откуда Сашке знать, куда какая дорога выходит?

– А Антон на что?

– Да нет, вряд ли… – подал голос Андрей. – Если б она решила уехать, а Антон ей помогал, через деулинскую бы пошли. Там на попутке легко уехать.

– А ты точно уверен, что они на залазской дороге были?

– Уверен, – отрезал Следопыт.

В домике повисло молчание. Лишь тихонько потрескивала свечка. На дальнем конце деревни лаяла собака.

– Знаю, как надо сделать! – вдруг произнёс Сергей. – Завтра Федька с отцом приедет. А у отца его есть мобильный телефон. Вот Волшебник и поможет! Попросим, чтоб он Антону домой позвонил, тогда что-то и прояснится…

Женя уныло вздохнула.

– Ты сам-то веришь в то, о чём говоришь? Как тут позвонишь? Даже если б телефон был, связи здесь никогда не бывало.

– Есть одна возможность…

– Точно! – оживился Роман, который ловил мысль друга на лету. – Ты про ёлку, да?

– Вот именно…

– Какую ёлку? Вы про что вообще?.. – Женя нетерпеливо затрясла кудряшками. – Объясните толком!

Мальчишки заговорщицки переглянулись.

– Ладно… Расскажем… Только вы – никому!

– Само собой…

Девочки плотнее придвинулись к столу.

– Все думают, что связи в деревне глухо нету, – начал Сергей, – а мы нашли…

– Случайно… – влез Рома, которому не терпелось вставить и своё слово.

– Не важно сейчас как… Не перебивай, – отмахнулся Главный Гном. – В общем, есть одно огро-о-омное дерево. И если на него залезть, можно позвонить.

– Кто-то это уже делал? – уточнила Женя.

– А как же! Иначе стал бы я обнадёживать?

– Теперь остаётся одна малость… Достать телефон, – произнесла Нина. – Кто вам сказал, что Федькин отец согласится вам его дать, чтоб вы с ним лезли куда-то на высокое дерево? Что-то я сомневаюсь…

– Федю я беру на себя, – решительно заявила Даша. – Добудем телефон.

– Всё. Так и будем действовать, – подвёл итог Сергей. – Завтра, как только они приедут. А сейчас давайте спать. А то утро скоро.

Ребята попрощались и стали расходиться. Девочки заперли дверь и тоже отправились по кроватям.

Даша скоро уснула, а Женя лежала и смотрела на вспыхивающие за окном зарницы. Слушала, как по крыше застучали сначала редкие капли, а потом хлынул настоящий ливень. Представляла себе Сашу в тёмном и мокром лесу. И тихонько плакала, стараясь не всхлипывать, чтоб не разбудить Дашу и Варю.