Текст книги "Охота на мудрецов"

Неожиданная метафора, но понятная. Я обдумываю её некоторое время, пока мы заходим в лесок и продолжаем идти на запах гари. Если катер упал за забором центра, то посмотреть на него я смогу лишь издали.

– И какой прок с такого кузнеца? – спрашиваю я, продолжая разговор.

– А такой, что однажды ты пройдешь мимо кузницы и якобы случайно заглянешь внутрь. Генерал тоже не знает, что ты кузнец, но чувствует вот тут, – Создатель кладет ладонь себе на грудь, – потому что правитель. И то, что мудрец должен осмыслить, обдумать, проанализировать и доказать он просто знает. Во всем, что касается чутья на полезных и уникальных подчиненных, правителям нет равных. Теперь понятно?

Допустим, через цикл или два откроются таланты, о которых я сейчас даже не подозреваю, и мне будет выставлен счет за полученные ранее авансы. Похоже на правду. Логично, разумно, цинично. Но все равно что-то в такой картине мира мне кажется глобально неправильным.

Мы умолкаем оба, потому что за расступившимися деревьями открывается пустырь и покореженный остов катера, а вокруг ни души.

– Нас здесь не обнаружат прибывшие на место крушения специалисты? – скороговоркой шепчу я.

– От взрыва не меньше двух часов прошло, уже все сфотографировали, заказали грузовик под обломки и разбежались. Праздных зевак среди военных нет. Пусто должно быть, но спешить надо.

– Значит, труп уже увезли?

– Если угловой шлифовальной машиной вырезали, то увезли, – Создатель отпускает мои плечи и ускоряет шаг. – Стой, сначала я.

Подчиняюсь с удовольствием, ноги подкашиваются. Почему я не затолкала Наилия в ванну? Почему не услышала взрыв и ничего не почувствовала? Да, я не предсказатель, но толстенная привязка обязана была дать отголосок.

– Катапультировался он, – радостно кричит Создатель, – иди сюда.

Со вздохом облегчения я срываюсь с места и в дыму чуть не налетаю на торчащий кусок обшивки.

– Кресла нет, видишь?

Создатель тыкает пальцем в какую-то кашу из металла и обгоревшей электроники. Я с трудом узнаю салон катера.

– Выгореть дотла обитый кожей ложемент не мог. Вырвать его отсюда тоже было сложно. Следов резки УШМ я не вижу. Мертвый он бы на кнопку не нажал. Тебе достаточно доказательств?

Я радостно киваю и бросаюсь к Создателю обниматься. Смачно целую куда-то в ухо и вдруг слышу деликатное покашливание за спиной. В неоднозначной позе нас застает высокий цзы’дариец в черном военном комбинезоне. Не видела его среди охраны центра.

– Дэлия, если я не ошибаюсь?

Создатель резко задвигает меня за спину и хмуро интересуется.

– А вы кто будете?

Незнакомец рассматривает нас с интересом. Конечно, два цзы’дарийца в белых больничных одеждах и комнатных тапочках посреди пустыря и обломков сбитого ракетой катера.

– Лейтенант Флавий Прим, либрарий Его Превосходства.

Знать бы еще кто такой либрарий.

– Вы же должны сидеть в приемной у генерала, лейтенант Прим, а не по пустырям шляться, – недобро говорит Создатель.

– А вы должны быть в палате под присмотром медиков, – парирует Флавий и достает из кармана гарнитуру, – но мне не до вас. Приказ доставить на точку касается только дариссы Дэлии.

Либрарий вооружен бластером. Малошумное, эффективное оружие. Даже если мы сорвемся в бег, уложит выстрелом в спину.

– Объект Создатель у меня, координаты передам, – говорит Флавий в гарнитуру, – заберите его, я спешу. Хорошо. Отбой.

Я испуганно выглядываю из-за широкого мужского плеча и не могу понять, что происходит, когда со стороны центра раздается очередь выстрелов из огнестрельного оружия. Охрана.

– Спокойно, – либрарий снимает с пояса бластер и наставляет на нас, – все под контролем. Дарисса, идите ко мне.

Создатель делает два шага назад, оттесняя меня к обломкам. Я, кажется, улавливаю мысль, но не собираюсь бежать, оставляя его под выстрелами. Со стороны центра еще одна очередь.

– Времени нет, – с нажимом говорит Флавий, – Дарисса, Его Превосходство просил передать, что мерзкое ощущение на нёбе оправдалось и пакость удалась.

– Пароль? – оборачивается ко мне Создатель.

– Почти, – киваю я, – знакомая фраза.

– Тогда иди.

– А ты?

– А я тоже читаю предсказания Поэтессы. Все правильно, Мотылек. Так и должно быть.

Не нравится мне его грустная улыбка и выстрелы не нравятся и Флавий тоже, но Создатель с силой толкает меня вперед, а либрарий хватает за руку и тянет к себе.

– Прошу меня простить, дарисса, не до нежностей. Мастер-ключ верните.

Подтверждает еще раз, что приказ забрать меня Наилий отдавал лично. Протягиваю мастер-ключ, Флавий ловко его выхватывает и тут же ломает в кулаке, выбрасывая две половинки в траву. Тянет за собой, не давая опомниться, бормочет про автомобиль в кустах, а я смотрю на Создателя. Во что я его втянула? Под какие неприятности подставила? Голова кругом, мысли вразлет, либрарий толкает в открытую дверь черного военного внедорожника и шипит в спину.

– На заднем сидении сумка с вещами, переоденьтесь. Я буду смотреть на дорогу, а не на вас. Учтите, через пять минут вы должны быть в гражданском, иначе мы не покинем территорию центра.

Последнее слово вспышкой прокатывается по сознанию, рождая вопрос.

– Лейтенант Прим, а как вы меня нашли? Я ведь должна была сидеть в карцере, почему вы пришли на пустырь?

Флавий забирается на водительское сидение рядом со мной, хлопает дверью и заводит двигатель.

– В мастер-ключе был радиомаяк, дарисса.

Глава 4. Либрарий Его Превосходства

Флавий ведет машину молча, а отпущенные мне на переодевание минуты проходят. Я тянусь за сумкой и нахожу в ней темно-синее шерстяное платье длиной чуть ниже колен с рукавами в три четверти и воротником-стойкой. Карманы, хвала несуществующим богам есть. Вытряхиваю под ноги туфли на плоской подошве, и чуть было не роняю туда же кружевное черное белье и заколку для волос.

Мучаюсь в догадках, кто собирал подарок. Генерала я за этим занятием не представляю, уж не сам ли Флавий? Интересные обязанности у либрария. Лейтенант смотрит на дорогу, как обещал и торопит меня. Проявляю чудеса изобретательности, чувствую себя акробатом, но переодеваюсь так, чтобы как можно меньше обнажаться. Из кружевного гарнитура надеваю только верх, а низ аккуратно прячу в карман платья вместе с планшетом.

Успеваю до того, как Флавий подъезжает к воротам центра. Останавливается, достает из кармана две пластиковые карты и ждет. Шлагбаум опущен и будка охранника пуста. Я решаюсь заговорить.

– Выстрелы…

– Все под контролем, дарисса, – обрывает Флавий и резко давит на газ. Машина срывается с места и сносит шлагбаум.

Я даже вскрикнуть не успеваю. Если охрана центра среди бела дня от кого-то ожесточенно отстреливается, то какой может быть контроль? Учений у нас отродясь не было. Стрелка на спидометре все сильнее отклоняется вправо. Двигатель ревет так, будто мы сейчас взлетим. Вспоминая о том, как пилотировал катер Наилий, я хватаю пряжку ремня безопасности и пристегиваюсь. На ровном полотне дороги почти не трясет, только мельтешащие в глазах деревья лесополосы дают понять, насколько быстро мы едем. Отвлекать на такой скорости Флавия расспросами не очень разумно, но я все же решаюсь.

– Лейтенант Прим, а как здоровье Его Превосходства?

– Его Превосходство в командировке, – сдержанно отвечает либрарий.

– А куда мы едем?

– На точку.

– Кто напал на центр?

Флавий бросает на меня быстрый взгляд и после паузы отвечает.

– Не знаю.

Немногословность лейтенанта и не должна удивлять, но ощущение что меня держат в информационном голоде не проходит. Беспокойство за Создателя и оставшихся в центре мудрецов противно крутит живот. Кому могла помешать горстка психов? Или наоборот понадобиться? Еще и радиомаяк в мастер-ключе не дает покоя. Меня пометили, как лабораторную морскую свинку. Дали возможность уйти в любой момент, но оставили на поводке. А я умудрилась сбежать в первый же день. Не очень важно, куда и зачем, главное, что сбежала и меня тут же поймали.

Я отворачиваюсь от либрария и прикрываю глаза, ныряя в него. Эмоции острые и яркие, они топят мне всю картину по привязкам, искажают, и усложняют её. Нервничает лейтенант очень сильно, хотя внешне спокоен как скала. Я выныриваю обратно в реальность, успевая заметить только то, что сюзеренов у Флавия двое. На одном конце ожидаемо Наилий, а вот второго я не знаю и среди офицеров на балу не помню. Привязка старая, почти потухшая, но была довольно толстой и крепкой.

Машина замедляет ход, потом мы сворачиваем с дороги в кусты и останавливаемся.

– Приехали, дарисса, дальше пешком.

Я выбираюсь из машины, поправляю платье, забираю сумку с больничной одеждой и верчу головой. Мы в пригороде Равэнны, вдалеке маячит монументальное здание аэровокзала. Если нам туда, то идти довольно долго. Светило поднимается к зениту, воздух прогревается до летних температур, он прозрачен и легок. Под ногами не стерильный газон, а обычная лужайка. Далеко ей до высокотравья середины лета, а потому идти можно не боясь споткнуться. И дышать луговой свежестью. Сколько циклов я не была на природе? Будто впервые вижу и глаз не могу оторвать.

Флавий выходит из-за машины уже в гражданской одежде. Прямые серые брюки и простой черный свитер. Теперь мы с ним выглядим как пара на прогулке, а не как беглая шизофреничка с конвоиром. Лейтенант даже галантно подает руку, но я отказываюсь.

– Аэровокзал наша точка? – спрашиваю я.

– Нет, нам нужно на горный материк. Я могу назвать точные координаты, но сомневаюсь, что это удовлетворит ваше любопытство, дарисса. Наш рейс через час, поспешим.

Я едва успеваю за его быстрым шагом и по дороге вспоминаю, что горный материк между собой делят четыре армии – восьмая, девятая, десятая и одиннадцатая. Перемещений населения между секторами почти нет. Мы жестко закреплены там, где родились. Исключения делают только для военных. Особо ценных специалистов приказом переводят из одной армии в другую. Тот факт, что меня вывозят на другой материк, рождает еще один повод для паники. Наилий там не властен, кому он меня отдает?

Я цзы’дарийка и давно привыкла, что в своих правах почти предмет мебели. Представители нашей расы веками рождаются в условиях жесткой и вдумчивой генетической селекции. Ученые сосредоточены на мужчинах, выводя идеальных солдат, а женщинам перепадает отменное здоровье и вечная молодость в качестве побочного эффекта. На каждого младенца составляется генетическая карта – наше удостоверение личности. И чем лучше показатели в карте, тем больше шансов у тебя хорошо устроиться в жизни.

Крепких и здоровых мальчиков на восьмом цикле изымают у матерей и отдают на обучение в военные Училища. На семнадцатом цикле снова отбирают лучших и переводят в Высшие Командные Училища, из которых выпускают лейтенантами. У цзы’дарийцев нет срока службы. Военная форма надевается на всю жизнь. Мальчиков, не пригодных для службы, так же отдают на обучение в Технические Училища и после выпуска отправляют на военные заводы работать. Живут они в бараках на территории заводов и своих родных и близких видят только в отпусках. Всего двадцать восемь дней в цикл.

Девочкам совсем не повезло. Мы всю жизнь закреплены за городом, в котором родились, работаем в сфере обслуживания и мужчин видим в их отпусках и увольнительных. Семьи как таковой нет. Бабушки, матери и дочери живут вместе, если позволят жилплощадь. Зачать ребенка естественным путем при таком раздельном существовании не очень просто. У нас процветает искусственное оплодотворение. Из лучшего генетического материала создаются эмбрионы и подсаживаются матерям.

Но если есть лучшие, значит, находятся и худшие. Больные, слабые, имеющие вредные генетические мутации цзы’дарийцы не сбрасываются со скалы в океан на растерзание хищникам, а всего лишь стерилизуются. Все психические заболевания, передающиеся по наследству – повод для стерилизации. Все мудрецы – психи и мы все стерильны.

Я, правда, пока еще нет. От операции до вчерашнего дня меня защищала невинность. Но первый же осмотр и я присоединюсь к неспособным оставить после себя потомство. Не знаю как остальных мудрецов, а меня это расстраивает очень сильно.

Флавий идет, как марширует – быстро, четко и не снижая темпа. Я не такая тренированная и выносливая, а потому перед самым аэровокзалом уже едва дышу. Даже позволяю взять себя под руку.

– Улыбайтесь, дарисса, – издевательски шепчет либрарий, – ваш измученный и перепуганный вид вызывает подозрения.

Хочу послать его в бездну, но воздуха не хватает. Улыбку на губы все же цепляю и радуюсь, что от быстрого шага на бледных щеках появляется румянец.

Аэровокзал напоминает потревоженный улей с дикими осами. Вокруг нас собирается рой, все злобно жужжат, спешно пролетают мимо и норовят сбить или ужалить. Я в толпе всегда теряюсь, стараюсь стать еще более незаметной и часто пытаюсь прилипнуть к стене и не отходить от неё. Но лейтенант Прим настойчиво тянет меня сначала к кассе за билетами на воздушный транспортник до границы сектора, а потом к стойке регистрации. Там мы застреваем в пробке из цзы’дарийцев и я немного перевожу дух.

Царство стекла и бетона щедро заливает через окна дневное сияние светила. С высоты второго уровня я хорошо вижу толпу отъезжающих, провожающих и встречающих. Почти все женщины с хмурыми, напряженными лицами, в темной и неброской одежде, как у меня и с тяжелыми сумками. Сейчас в секторе реформы, реорганизация и многих переводят на другое место работы.

Специалист на стойке регистрации устало улыбается Флавию, отдает ему посадочные талоны и возвращает наши документы. Те самые пластиковые карты, которые либрарий хотел показать охране на выезде из Центра. Фальшивые, разумеется, я вообще официально мертва. Интересно, заранее готовился этот побег или все происходит спонтанно? Судя по нервозности лейтенанта – второй вариант. Тогда остается только восхищаться безграничными возможностями военных.

Воздушный катер небольшой, на двадцать посадочных мест. Эргономичный ложемент принимает моё тело, и вежливая стюардесса сама застегивает ремень безопасности. Флавию она заглядывает прямо в серебристые глаза и улыбается так, что у меня просыпается Юрао.

«Давно мужчины не было, любому даст».

«Утихни, дай в иллюминатор спокойно посмотреть».

Но паразит не дает, начинает мучить непристойными картинками с участием либрария и стюардессы. Я изо всех сил думаю о другом и вдруг слышу тихий голос Флавия.

– Всех рассмотрели, дарисса?

Оборачиваюсь и с любопытством склоняю голову на бок. Лейтенант говорит, едва шевеля губами.

– Да, я знаю, кто вы и что умеете. И мне тоже любопытно. Предлагаю обмен. Вы рассказываете то, что интересно мне, а я отвечаю на один ваш вопрос. Развернуто, с пояснениями.

Занятно. Но почему бы и нет? Полет долгий, плата за работу кажется достойной, и я киваю, соглашаясь, но предупреждаю, что не всесильна. Тогда Флавий позволяет себе улыбнуться и отвечает, что не будет спрашивать в чем смысл жизни и как зародилась Вселенная. Правильно, это не ко мне, а к Маятнику.

– Но прежде, чем я задам важный вопрос позвольте мне, дарисса, задать контрольный, – так же тихо и не выдавая нас, говорит либрарий. – Просто еще раз убедиться, в том, что вы феноменально хороши и равных вам нет.

Я снова молча киваю и мысленно зову Юрао. После такого вступления ошибиться будет обидно.

– У меня есть три женщины, – не смущаясь, признается Флавий, – скажите мне, которой из них я действительно не безразличен.

Вопрос стандартный. Искренность отношений интересует многих. Вот только примет ли лейтенант правду или предпочтет не расставаться со своими иллюзиями? Я снова ныряю в него, замечая, что градус волнения стал только выше. С трудом пропускаю через себя всю паутину привязок и не нахожу ни одной зеленой. А вот это новость. Расстраиваюсь, ерзаю на месте и снова придирчиво всматриваюсь в либрария.

– Лейтенант Прим, отношениями вы связаны только с одной женщиной. Да, она искренне вас любит, но привязка не зеленая, а розовая с красными вкраплениями. Сестра?

Флавий цокает языком и удовлетворенно кивает.

– Браво, дарисса.

Потом надолго задумывается. Меня почти озноб берет от его волнения, если так дальше пойдет, попрошу стюардессу принести стакан воды. Жаль, Шуи так и осталась в карцере на полу за ножкой кресла.

– Я долго и преданно служу Его Превосходству, – Флавий начинает издалека, – но в последнее время он стал поручать работу, которая всегда была моей, другому лейтенанту. Обычно после этого следует перевод или понижение в должности. Вот и сейчас я должен быть совсем не здесь.

Теперь мне стала понятна причина нервозности. Важные дела проворачиваются где-то далеко, а либрарий занят любовницей генерала. Не очень почетно, согласна.

– Однако же, когда я узнал, что должен сопровождать вас, – Флавий делает акцент на последнем слове, заменив им сразу и шизофреничку и мудреца и любовницу, – то все мои догадки и логические построения рухнули. Скажите, дарисса, в чем смысл этого задания?

Я облизываю пересохшие губы и смотрю в иллюминатор. Под крылом воздушного катера проплывают цветные квадратики домов, ровные зеленые поля и строгие росчерки асфальтированных дорог. Либрарий молчит и ждет, а я разглядываю фиолетовую привязку «сюзерен-вассал», ту, которая замкнута на генерале пятой армии. Флавий не входит в ближний круг, он ценный исполнитель, но для Наилия остается в рамках деловых отношений. На первый взгляд ничего необычного, за что можно зацепиться я не вижу. Работать придется тоньше и глубже, а для этого нужна энергия, чтобы накормить паразита. Зеленая энергия похоти и вожделения. И мне не очень хочется брать её у Флавия, но придется.

– Лейтенант Прим, мне нужна ваша помощь, – обреченно произношу я, – заглядывать нужно глубже, а для этого необходим телесный контакт. Я должна настроиться на вас. Возьмите меня за руку, пожалуйста.

Последнее произношу почти не слышно и слежу за реакцией либрария. Он изгибает бровь и, не моргая смотрит на меня. Жаль, не умею читать мысли, а эмоции Флавия вдруг подергиваются рябью, окончательно сбивая меня с толка. Холодный, внешне невозмутимый и сдержанный лейтенант аккуратно накрывает мою руку своей. И ничего. Нет, так мы паразита не накормим.

– По-другому, – с трудом выговариваю я и не верю, что произношу вслух следующую фразу, – нежно, как любовницу.

Проклятье, лишь бы он потом рапорт генералу не написал с отчетом о поездке. Еще, наверное, микрофон где-то в одежде спрятан. Долго потом буду объясняться с Его Превосходством, если он приревнует.

Флавий переворачивает мою руку ладонью вверх, водит кончиками пальцев по паутине из линий, а потом переплетает свои пальцы с моими в замок. И думать начинает в правильном направлении. Расслабляется, успокаивается, я слышу довольное урчание Юрао и продолжаю.

Теперь можно дернуть легонько за привязку и посмотреть, как отреагирует. Никак. Статична привязка. Не менял своего отношения Наилий, надумал Флавий отчуждение. Быстро пробегаюсь по соседним узлам, еще раз натыкаюсь на вторую привязку, и вот она как раз реагирует, становится сочнее. Планировал лейтенант пути отхода в случае опалы. А вот это уже интересно, особенно если принять в расчет последние события. Но все равно пусто. Нервяк, паранойя и тривиальные игры правителей.

– Это проверка, – выдаю ответ и забираю руку, – Его Превосходство видит вас в новом качестве на более высокой должности.

– Благодарю, дарисса, – сдержанно кивает либрарий и прячет улыбку. А я думаю над тем, сколько циклов прожил Флавий и как долго служит лейтенантом. Здоровых амбиций никто не лишен.

– Теперь ваш черед, но прошу, не продешевите, дарисса, – говорит лейтенант, – большинство ответов на свои вопросы вы узнаете, когда прибудете на точку.

– Тогда позвольте и мне контрольный вопрос, – улыбаюсь я, а Флавий кивает, – платье на бал тоже вы для меня выбирали?

– Надеюсь, что угодил, – тепло улыбается в ответ либрарий, снова деликатно берет меня за руку и легко касается губами тыльной стороны ладони, – прятать столь прекрасную женщину в безликой больничной форме – преступление.

Знаменитая офицерская галантность и ничего больше. Ни грамма зеленой энергии.

– Кто ваш второй сюзерен, Флавий?

Лейтенант задумывается, но вопрос понимает правильно.

– Марк Сципион Мор, генерал девятой армии. Я служил у него раньше, потом перевелся на равнинный материк.

Кусочки мозаики из ответов и вопросов вздрагивают в сознании и поворачиваются другим боком. Теперь я готова поклясться, что наша точка находится на территории девятой армии. А еще вспоминается мой беспечный отказ от проверки всех связей сюзерен-вассал на балу. Сколько еще таких, как Флавий, сохранивших контакты с бывшим руководством? И проверить теперь каждого офицера заново я не имею возможности. Разве что до рези в глазах всматриваться в видеозапись и пытаться вспомнить, что я видела.

Остаток полета мы проводим в тишине.

На аэровокзале горного материка по прибытию более жесткая проверка. Наши пластиковые документы тщательно рассматривают, проверяют по базам и просят меня распустить волосы. Не похожа на свою фотографию. Либрарий держит себя так крепко и улыбается так вежливо и свободно, что я проникаюсь уважением и почти завидую. От аэровокзала до пресловутой точки добираемся на попутном транспорте, а потом снова долго идем пешком.

Величие обступающих со всех сторон гор вызывает трепет. Древние спящие гиганты, едва прикрытые белым покрывалом облаков, уходящие ледниками в самое небо. Здесь внизу в долине подножия гор скрыты лесами. На склонах ютятся маленькие городки и деревеньки. Добраться до каждого – целая история. Дороги вьются серпантином, проходят по краям пропастей и пронзают скалы тоннелями. А еще здесь очень холодно. Я зябко веду плечами, и второй раз отказываюсь от свитера Флавия. Он все чаще достает из кармана планшет и сверяется с координатами. Мне начинает казаться, что мы заблудились. На расстоянии видимости ни одного населенного пункта, мы буквально идем по каменистой тропинке вверх в горы и вокруг ни души. Наконец либрарий останавливает и тяжко выдыхает.

– Мы на точке, дарисса.

Я, конечно, слышала о погрешности навигаторов, но впервые оказалась где-то совсем не там, где должна. Флавий долго крутит головой, а потом молча идет к ближайшему горному склону. Я стараюсь не отставать и тоже замечаю ровную металлическую дверь прямо в камне. На ней электронный замок старого образца без считывателя отпечатков пальцев. Лейтенант жмет на кнопку, и мы слышим приятный женский голос.

– Назовите себя.

– Флавий Прим.

– Голос распознан, в доступе отказано. До блокировки осталось две неверные попытки.

– Забавно, – хмыкает лейтенант, – что ж, дарисса, дальше мне нельзя. Приказ был доставить вас до этого места. Прошу.

Я подхожу ближе, и Флавий снова нажимает на кнопку.

– Назовите себя.

– Дэлия.

– Голос распознан, в доступе отказано. До блокировки осталась одна неверная попытка.

– Еще не лучше, – говорит Флавий и надолго умолкает. Плотину его ледяного спокойствия прорывает паника и раздражение. Он ходит вокруг меня, сжимает руки в кулаки и бормочет.

– Не может быть, координаты верны, погрешность минимальна.

– Лейтенант Прим, вы выполнили свой приказ, – спокойно говорю я, – нет смысла оставаться здесь. Кто бы за мной не пришел сейчас или позже, я дождусь. У вас есть более важные дела.

Несуществующие боги, как же мне не хочется оставаться одной посреди гор у закрытой двери. Флавий явно только звено из цепочки, скорее всего, будет встречающий или очередной провожатый, но что-то не так.

– Нет, дарисса, – качает головой либрарий, – приказ приказом, а я не могу уйти. Возможно, есть другой вход, попробую его найти.

Пока Флавий бродит вокруг, изредка прикасаясь к камню, будто ища потайные кнопки, я думаю. Замок старый, на голосовом управлении, у меня был такой дома.

– Лейтенант Прим, – зову я, подходя к нему ближе, – скажите, системе распознавания нужен только образец голоса или еще и слова?

– Имя и голос, дарисса, как логин и пароль в системе.

Я широко улыбаюсь и возвращаюсь к двери.

– Назовите себя.

– Мотылек.

– Голос распознан, доступ разрешен.

Оборачиваюсь к Флавию и вижу непонимание в глазах.

– Меня зовут не Дэлия, – объясняю ему, – я мертва, сожжена и существую только в документах центра как Мотылек. Но на балу было бы странно представлять меня гостям, называя прозвище. Тогда Его Превосходство и придумал новое имя.

Либрарий приподнимает бровь, улыбается своим мыслям и шире открывает дверь.

– И все-таки я вас провожу, дарисса. Так спокойнее будет.

Ничего не имею против. Вхожу в узкий и темный коридор, выдолбленный прямо в скале. Над головой тусклые лампочки дежурного освещения, под ногами шуршат мелкие камешки, а впереди яркий свет в конце тоннеля, как в рассказах цзы’дарийцев, переживших клиническую смерть. Манит этот яркий свет, зовет за собой.

– А как вы вернетесь обратно, лейтенант Прим?

– С этой стороны обычная кнопка. Выпустит, не задавая вопросов.

Я киваю, делаю несколько шагов и чувствую, как Флавий деликатно поддерживает под локоть. Аккуратно высвобождаюсь и смело иду вперед. На выходе из тоннеля открывается такой вид, что захватывает дух. Два шага и глубочайшая пропасть, за спиной склон горы отвесно уходит вверх, а впереди к нему испуганно жмется, притаившись между скал, двухэтажный дом с широкой террасой под навесом. Деревянный, нарочито простой, но выглядит так, будто вчера построили. А вокруг, куда хватает взгляда, горы, утопающие в зелени.

– Красиво как, – выдыхаю я.

– И умно, – подхватывает Флавий, – это единственная дорога к дому. Сюда даже по воздуху не добраться, катер просто негде посадить.

– Чей это дом?

– Понятия не имею, дарисса, в первый раз вижу.

На входной двери такой же замок и он открывается, услышав, что я Мотылек. В интерьере только камень, дерево и светлый текстиль. Комнаты просторные, потолки высокие, мебель добротная, но вся квадратная и угловатая. Мужчина живет в доме. За гостиной с камином и диванами кухня и пустой зал. Я брожу по дому, стараясь не кричать: «Ау, здесь есть кто-нибудь?». Глупо, да. И так понятно, что никого. Флавий поднимается по лестнице на второй этаж и спускается ни с чем. Гостей явно не ждут. Я открываю последнюю закрытую дверь и оказываюсь в библиотеке. От пола вверх к потолочным балкам уходят изящные шкафы, заставленные книгами. Я за всю жизнь столько не видела и не держала в руках. Сейчас всё электронное, настоящая бумажная книга – антиквариат. На свободной от шкафов стене, в коробе под стеклом на крючках лежит боевой цзы’дарийский посох.

– Теперь понятно, – улыбается Флавий, – это резиденция генерала.

А мне не понятно и я спрашиваю, почему он сделал такой вывод.

– Посох генеральский, – объясняет лейтенант, – присмотритесь, дарисса. Он цельный, не складной и на пятнадцать сантиметров длиннее обычного боевого посоха. Никто кроме Его Превосходства не может прикасаться к такому оружию.

Потому что оно создано только для поединков. Смертельных поединков генерала и претендентов на его звание. У меня дома висел плакат с фотографией Наилия в белом парадном кителе и таким посохом в руках. Генерал на нем холодный и надменный. Я закрывала глаза и представляла, как он идет через толпу зрителей по ковровой дорожке и все замирают ему вслед. А он смотрит только вперед, в глаза противника и часы отсчитывают секунды по его шагам.

– Претендент тоже с длинным посохом?

– Нет, с обычным, – отвечает Флавий.

– Но тогда поединок нечестный. Генерал достает ударом дальше. Это необоснованное преимущество.

– Скорее маленькая генеральская хитрость, – пожимает плечами либрарий, – претендент должен доказать, что он лучше. Выиграть бой из заведомо худшего положения – хорошее доказательство.

– А еще гарантия долгой жизни нынешнего генерала?

– Не такая уж и гарантия, дарисса, – улыбается Флавий, – ни один генерал в нашей истории не умер от старости в своей постели.

Разговор прерывает тревожный писк гарнитуры. Либрарий вынимает её из кармана и вешает на ухо.

– Слушаю. Так точно, доставил. Еще нет, но сделаю, как вернусь в приемную. Есть.

Я отворачиваюсь от посоха к нему и вижу, как убирает гарнитуру в карман.

– Рад был нашей встрече, дарисса. Навеки ваш, – говорит Флавий и целует мне руку.

Я прощаюсь, и он уходит не оглядываясь.

Глава 5. В горной резиденции

Резиденция генерала пустая и холодная без него. Выстуженная горными ветрами и почти стерильная. Безупречная в своей аккуратности. Витрина картинной галереи. Мне страшно тут даже просто ходить, не то, что жить. А впереди еще целая неделя одиночества.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Там спальня с гигантской кроватью под балдахином и треугольным окном во всю стену от пола до перекрещенных балок под крышей. Днем здесь царствует светило, прогревая комнату, а ночью можно увидеть все звезды на небе.

Рядом выложенная белым камнем ванная комната с махровыми полотенцами оттенка терракоты. Ванна, как минимум на двоих и душевая кабина. Все немного устаревшее и без лишних технических изысков. У свободной стены зеркало во весь рост. Не люблю себя разглядывать, что я за двадцать циклов еще не видела? Фигуру свою тощую, плоскую, как у юного мальчика? Или бледные, безжизненные волосы, спускающиеся тонким хвостиком до середины лопаток?

Платье, надо отдать должное вкусу Флавия, сидит хорошо. Только ходить в нем не очень удобно. Вспоминаю, что привезла с собой больничную одежду и решаю переодеться. Белые штаны и рубашка обнимают как родные, а подаренное платье я аккуратно складываю в сумку. Шорох мелких камней на дороге за окном заставляет вздрогнуть. Кто-то идет к дому и не думает скрываться. Лейтенант что-то забыл? А как он через дверь прошел? Бросаюсь к окну и замираю. Узнаю издали и не верю глазам. Чудо, как в сказке. В черном форменном комбинезоне, закинув вещмешок на плечо, легкой пружинистой походкой по тропинке к дому идет Наилий.

Я босиком лечу вниз по лестнице, мечтая упасть в объятия. Но в открывшуюся дверь сначала входит холод, а за ним тяжело стелется по полу приглушенный, напитанный злобой голос Его Превосходства.

– Сципион, четыре генерала из двенадцати воспитанники горных интернатов, это что-то да значит, – Наилий бросает вещевой мешок в угол прихожей и продолжает говорить в гарнитуру. – Удовлетворял я в рот Цезаря с его экономической целесообразностью, ни один интернат закрыть не дам.

Замечает растерянную меня и прикладывает палец к губам, требуя тишины. На лбу Наилия свежая гематома, глаз залит кровью и под ним красуется синяк.

– На месте я. Не знаю кто, всю охрану в центре положили, Рэм записи с камер смотрит.

Голос клокочет ненавистью и расходится по дому раскатами грома.