Текст книги "ПереКРЕСТок одиночества"

– Абсолютно, – ответил я. – Не собираюсь здесь умирать.

– Правильный настрой.

Похоже, у Арни какие-то планы на меня. Это очевидно из затянувшейся беседы. И он действительно щедро делится информацией, заполняя огромные познания моих знаний. Но вряд ли это бесплатно. Что-то он попросит взамен. Или предложит. В этом я уверен. Но это потом. А пока что я продолжу жадно слушать и впитывать столь драгоценную информацию.

– Когда образовался Столп, обитатели этого мира столкнулись с очень простой и очень неприятной истиной – убить заключенную тварь они не могли. Пленить сумели. Но создание бессмертно – во всяком случае, по их меркам. И прилагает усилия, чтобы высвободиться. И на этот раз оно уж точно обратит свое внимание на посмевших пленить его муравьев – все живое на планете будет ждать смерть. Тотальное вычищение разъяренным гигантом. Дабы избежать этого, была изобретена и по сей день используется система летающих келий, непрестанно поражающих Столп особыми разрядами. Мы комары, жалящие спящего медведя. Мы летающие шприцы, вкалывающие ему мощное средство, лишающее его сил. И так век за веком. Сидельцы сменяют сидельцев.

– Почему мы? Почему сидельцы из другого мира?

– Правильный вопрос! Но не совсем точные. Не из другого мира – а из других миров! Тут представители трех миров! И все они на равных условиях тянут тюремную лямку.

– Но зачем? Им что самим тяжело за рычаги дергать? Вахту бы устроили! На кой черт затаскивать сюда ни в чем неповинных людей из других миров?

– Вот! Я тоже задумался над этим. И начал копать. Стоило копнуть чуток и сведения сами посыпались мне в руки. Изначальными сидельцами были жители местного мира. И в кельях кружилось по два и три вахтовика – как ты их называл. Но вскоре они начали сходить с ума, нападать друг на друга, убивать друг друга, выводить кресты из строя и направлять и в крутое пике к земле. Знаешь почему?

– Столп.

– Да. Воздействие Столпа. Шепот, что звучит в голове каждого из нас. Он действует и на нас. Но далеко не так сильно, как на исконных обитателей этой планеты. Долгое время они пытались. Упорно пытались. И не преуспели. А еще постоянное жертвование собственной жизни на алтарь всеобщего благоденствия… Мрачная перспектива – спятить или умереть раньше отпущенного срока. Но однажды кому-то из местных ученых светил пришла в голову светлая мысль – а может, на жителей из других миров Столп не будет действовать столь губительно? Теорию развили, подкрепили практикой. И вот мы здесь. Как живое доказательство верности теории. Конечно, жители других миров тоже не дураки. И добровольно потратить жизнь на кружение вокруг чужой проблемы – пусть и планетарного масштаба – никто не захочет. Так из крестов ушло управление и двери. Так появились кормильни. Так возникли летающие тюремные камеры. Из остатков было – остекленный кокпит, где некогда располагались органы управления. И уже гораздо позднее, когда наши тюремщики поняли, что одного продовольственного вознаграждения маловато, они придумали дополнительные бонусы.

– Кексы. Вино. Свидания и обмен с другими сидельцами.

– Да. Поэтому мы с тобой так долго и общаемся – мы примерные узники. Мы исправно выполняем нашу самую главную задачу.

– Дергаем третий рычаг.

– И раз за разом бьем по Столпу. Все так, Гниловоз. Все так. У тебя старая модель креста. Раньше он был предназначен для добровольцев. Позже его переоборудовали, убрав лишнее и добавив необходимое. Превратив в тюремную камеру. Заблокировав и замуровав лишние ходы.

– Какие лишние ходы? – насторожился я. – И что за система используется в подаче воды и еды?

– Вижу у тебя проснулся аппетит к знаниям…

– И я благодарен за море информации.

– Готов продолжать?

– С удовольствием, аббат Фарио, – позволил я себе легкую улыбку.

– О, – улыбнулся в ответ Красный Арни. – Знаешь классику. Похвально. Только не Фарио, а Фариа. Аббат Фариа. Мудрый и стойкий человек.

– Верно.

– И мне не слишком нравится это сравнение, мой юный граф Монте-Кристо. Ведь аббат Фариа так и не покинул стен узилища. Он передал своему юному побратиму обширные знания и ключ к сокровищам. После чего испустил дух в мучениях. Трагичная фигура…

– И в мыслях не было, – примиряюще поднял я ладони. – Прошу прощения. Просто внезапно пришедшая в голову аналогия.

– Не бери в голову. И будем надеяться, что подобная печальная участь меня минует. Хотелось бы еще пожить, – чистосердечно признался Арни. – И закончить свой век не здесь, а хотя бы там – его палец указал вниз. – И попасть туда хочется живым и целым, а не мертвым, небрежно порубленным фаршем.

– Меня обуревают точно такие же желания. Откровенность за откровенность, – ответил я. – Но могу добавить кое-что к сказанному – хотелось бы попасть туда поскорее. А не к семидесяти-восьмидесяти годам.

– Святые слова! И достойная цель!

– У меня вопрос.

– Да?

– Почему так откровенно делитесь информацией? Меньше всего я ожидал, что на меня с небес упадет столь щедрая манна небесная. И уж простите, не верю я в добрые намерения. Все тот же жизненный опыт. Не позволяет он мне верить.

– Само собой мною двигают не только добрые намерений, мальчик. Я везде ищу свою выгоду. А еще я ищу единомышленников. Причем не только тех, кто просто разделяет со мной стремления и цели, а тех, кто готов ради достижения желаемого действовать. К сожалению, твой предпредшественник, чей клетчатый плащ ты носишь сейчас, был нерешителен, если не сказать трусоват. Он всей душой мечтал вырваться на свободу, усердно копил золото и прочие ценности, заботился о своем здоровье. Но не больше того. А этого мало. И в конце концов его прикончил вирус.

– Когда его труп оттаял – настала моя очередь болеть, – поведал я. – Но я выдержал.

– Отличные новости. Теперь у тебя иммунитет. Как и у меня.

– Действовать, – задумчиво сказал я. – Вы ищите решительных и рисковых единомышленников, стремящихся вырваться на свободу.

– О да. Я ищу тех, кто отчетливо понимает – без риска свободы не добыть! Это не та вещь, что достается бесплатно!

– И все равно это не объяснение. Я появился здесь недавно.

– И уже доказал, что способен на многое. Ты здоров, чист, опрятно одет, ты поднялся над облаками. И ты умен, хитер и жаждешь знаний. Столько похвальных качеств в одном человек.

– Все равно этого мало. Уверен, что вы уже имеете немало единомышленников, готовых выполнить ваши приказы, – качнул я головой. – Вы скажете прыгнуть – они прыгнут. Константин, например. Он точно был из таких. И даже загибаясь, зная, что умирает, он вытерпел ужасные боли, чтобы передать вам посылку. И только потом позволил себе умереть. Поразительная преданность для обреченного на смерть.

– Константин, – собеседник печально глянул вниз. На портфель у своих ног. – Да. Он из тех, кто был решителен до предела. Из тех, кто неустанно напоминал о нашей цели даже мне. Константин раз за разом опускался ниже, под облака, чтобы выискивать подходящих узников, беседовать с ними, заряжать оптимизмом и решительностью. Константин был крупным золотым самородком. Важным звеном нашего плана…

План? Я промолчал, но зарубку в памяти сделал. Глядя, как Арни закуривает следующую сигарету, понял, что он волнуется, колеблется и чуть-чуть нажал. Совсем чуть-чуть, понимая, что я зачем-то нужен этому человеку. Сильно нужен.

– Я не такой, как Константин. Я не самородок.

– Кто знает.

– Может, начистоту? Чем я так приглянулся?

Сделав глубокую затяжку, Арни коротко сказал:

– Крестом.

– Крестом? – оглядел я внутренности своей обители. – Чем моя камера лучше?

– Своей старостью, Гниловоз. По моим сведениям, сейчас во всей армии летающих келий осталось лишь дюжина столь же древних крестов, как твой. Всего дюжина! Остальные – например, мой – внешне схожи, но сделаны гораздо позднее. И сделаны изначально под узников. Из той дюжины, что сейчас на лету, девять обитают в самом нижнем слое или чуть выше. Узники-владельцы не трогают третий рычаг, по той или иной причине смирились со своей судьбой и просто проживают жизнь. У них нет стремлений. Нет целей. Они сдались. И просто жуют тюремный хлебушек. До них не достучаться – их ставни вечно закрыты. И один только бог знает, как они там живут и не сошли ли они давно с ума. Еще двое – дергают третий рычаг через раз, неистово запасаются золотом и едой. И не хотят идти на контакт. Считают, что надо просто ждать истечения лет, после чего они покинут тюрьму и оставшиеся годы проживут в роскоши и сытости. Мы пробовали много раз. Но нам смеялись в лицо. И еще один… он по-настоящему сошел с ума. Раз за разом дергает третий рычаг, летит высоко, рядом с нами. И всей душой надеется, что следующий удар Столпа придется по нему – он жаждет любой смерти, только не через самоубийство. Кретин! Я разговаривал с ним часы! Но он глух к моим доводам.

– Ого, – хмыкнул я. – Понимаю. И кажется, догадываюсь, о чем пойдет речь дальше. Какой-то явно дерзкий замысел, верно?

– К сожалению – да.

– И вы уже давали подсказку, когда намекнули, что древние кресты просто переоборудовали, сняв ненужное, поставив необходимое и заблокировав лишние ходы. Я прав? Дело именно в этом?

– Да. Таких крестов, как у тебя осталось немного. И с каждым годом их все меньше. Каким бы прочным не было устройство – оно не может работать вечно. Да и Столп не дремлет, сшибая исправные кресты. Вскоре древних моделей не останется. И тогда всем нашим замыслам придет конец.

Нашим замыслам…

– Какая у вас шахматная фигура? – спросил я прямо.

И получил прямой ответ:

– Ферзь.

– Ого. Самая могучая фигура на доске. А где же король?

– Там, – и снова палец указал вниз. – На земле. Он тот, кто обеспечит нас защитой при спуске. Тот, кто поможет на первых порах. Тот, кто встретит и обогреет. Ведь там всегда царит мороз.

– Все интересней и интересней. Ладно… что с моим крестом не так? Что может скрываться в нем? На ум приходит только одно.

– Озвучь?

– Управление, – пожал я плечами. – Что еще может быть ценным в этом куске камня? Ну или люк. Выход, что позволит мне выбраться на поверхность креста. И если два наша креста сцеплены – смогу перебраться на ваш крест и поискать люк там.

Долгое молчание. Дробное кивание. Спешно закуриваемая новая сигарета. Взгляд сквозь дым.

– Я не ошибся в тебе, мальчик с дурнопахнущим прозвищем. Ты сходу угодил сразу по двум важнейшим точкам. Я впервые открыл все карты. Вернее приоткрыл. Я устал таить козыря, устал говорить смутными намеками и сыпать неопределенными обещаниями. Я дал прямые подсказки. И ты удивительно быстро разобрался. Все верно. Это лишь теория и отчаянная надежда. Но есть шанс, что в старых крестах остались органы управления. Резервные. Это логично – в самом начале тюремщики не могли знать, выгорит ли их затея с подневольными работниками. Еще их поджимало время. Переоборудование и «кастрация» крестов проводилась спешно. Об этом говорят редкие артефакты, порой находимые в древних крестах. В одном из них, том, что разбился не меньше семи лет назад, в кокпите осталась приборная доска с мертвыми циферблатами и повисшими стрелками. В другом – торчали из стены какие-то трубки. В третьем – в полу остались крепления для кресел. В еще одном – торчал из пола ни к чему не подключенный штурвал. Штурвал! С крестов сдирали все в спешке. Едва закончив – пихали туда узника и отправляли на орбиту вокруг Столпа. Дергай, дергай за рычаги! Дергай! Система разрабатывалась на ходу. Ошибки и накладки при этом неизбежны. В каждом старом кресте, переделанном из воздушного судна в летающую банку, могут оставаться органы управления. Хоть какие-то!

– Где? – развел я руками. – Где? Мой кокпит девственно пуст! Лишь стекла позволяющие мне видеть окружающий белый мир. В нем нет ничего!

– Я знаю, – кивнул Арни. – Тот, чей клеенчатый плащ ты носишь, сказал мне то же самое. Но это неважно. Само собой из кабин оборудование выдирали в первую очередь. Искать надо в другом месте.

– Где? Я отдраил большую часть креста. Проверил почти каждый кирпичный шов. И нашел лишь выбитые зубы и старые иглы от шприца. Ну еще горсть пуговиц.

– Я покажу. Жди, Гниловоз. Жди. И увидишь.

– Мне торопиться некуда, – сказал я в спину удаляющегося Красного Арни.

Едва он свернул и пропал из вида, задумчиво взлохматил волосы, уронив фуражку. Вот это крутой поворот. Такого не ожидал. Вся моя спокойная рутина разом рухнула. Столько новостей всего за час. Как мне сейчас поступить? А что тут думать? Я не желаю провести в камере остаток молодости.

И что хочет показать Арни?

Как оказалось – довольно красивый рисунок креста. Он прижал его к стеклу на уровне моих глаз. Снизу же пришлепнул схему. Прикрепил пару кусочков пластыря. И встал сбоку, чтобы видеть меня. Я впился глазами в рисунок. Старый тюремный крест. Изображенный во всех деталях.

– Такой, как у тебя, – тихо пояснил Арни, не мешая мне изучать изображение. – Копия твоего. Видишь? Или нет?

– Вижу, – кивнул я, прижимая палец к месту, которого у других крестов, тех, что пролетали мимо кокпита, не видел.

Горб. Вздутие на спине креста. Что-то вроде небольшой рубки подводной лодки. Совсем невысокой. Со сглаженными очертаниями. Метра два в высоту? Полтора? Просто продолговатый горб.

– Резервная кабина? – предположил я, опуская взгляд ниже.

– Скорее кабина наблюдателя или же место стрелка, – поправил меня собеседник. – Раньше кресты были рассчитаны на целый экипаж. И у каждого из его членов была своя задача. Кто-то за штурвалом. Кто-то у орудия. Ну и наблюдатель. Или ученый. Ведь в те времена, после победы над удивительной тварью, она не могла не представлять для них интерес.

– И стоит сюда добавить желание уничтожить тварь раз и навсегда.

– Само собой. Кто захочет иметь под боком извечную угрозу? В крестах более поздней постройки подобного вздутия нет. И либо это более громоздкое оборудование, а вовсе не кабина с резервным оборудованием и тогда наши планы обречены, либо же это наш шанс выбраться отсюда. В любом случае мы должны знать наверняка.

Я не ответил, изучая схему. Тут тоже все просто. Крест в боковом разрезе. Нары, стол, кокпит, туалет, кормильня. Все указано с точностью, соблюден масштаб. Схема выполнена на отлично. А сверху показано вздутие с жирным вопросительным знаком внутри.

– Мне нужны эти рисунки, – произнес я.

– Держи.

В ящик упало два листа.

– У меня хватает копий. Было время запастись ими. Что скажешь? Сразу предупрежу – ты окружен шестеренками. Ты внутри огромного и непонятного механизма. Чуждого нам механизма. Неизвестно, какая часть шестеренок за что отвечает. И стоит по случайности заклинить или просто задеть одну – и вполне вероятно падение. Действовать стоит крайне осторожно.

Забрав бумаги, я глянул на Арни:

– А какие еще варианты? Гнить здесь заживо, заедая горе кексами и запивая вином? Я предпочитаю разобраться во всем. И решительности мне не занимать. Как и осторожности. Я начну поиски сегодня же. И если мне улыбнется удача – я не забуду тех, кто помог мне.

– Верю в это.

– Ваш «шахматный клуб»… чем он занимается?

– Сбор информации о временах старых и новых. Поиск выхода отсюда. То, что я тебе рассказал – результат многолетних поисков. Складывание кусочка к кусочку. Мы сообща копим богатства, выискиваем обрывки старых знаний и склеиваем их вместе. Ведем переговоры с землей, заручившись поддержкой со стороны надежного человека. Сообща куда легче преодолеть трудности. И у каждого из нас своя роль. Периодически каждый из нас спускается ниже, под облака, до слоя, где начинаются первые чалки. Общаемся с новенькими. Ободряем их.

«Продаете им еду и алкоголь в обмен на ценности», – добавил я про себя.

Не может быть, чтобы золотые запасы моего предпредшественника были накоплены в слое над облаками. Среди небожителей дураков нет. В этом я уже убедился. Никто не станет отдавать ценные предметы в обмен на сухари. Так что «клуб шахматистов» те еще хитрованы. Они ищут старые кресты и выменивают дорогое на дешевое. Не могу их обвинять за это – я и сам готов поступать так же. А шахматные фигурки стали символом причастности к элите. Начинающие получали пешки. Те, кто постарше – коней, ладей, слонов… а я вот беседовал с ферзем. И эта роль ему вполне подходила.

И похоже, им эти «шахматы» надоели – прошли годы, золото накоплено. А ключевой момент плана никак не наступает. А тут еще эти смерти – тот же Константин и прежний трусоватый хозяин моего креста. Организация уменьшается и стареет. А прогресса по-прежнему ноль.

– Скоро время выстрела, – прервал мои размышления Арни. – Кресты вот-вот расцепятся.

– Вроде еще не время, – удивился я.

– Мы элита, – горько усмехнулся «Ферзь». – И ждут от нас большего. За третий рычаг здесь приходится дергать не меньше двух раз в сутки. А иногда чаще.

– И что взамен? Кроме риска получить плюху от Столпа.

– Многое. Больше вина. Гораздо больше. Больше вкусной еды. Мелкие предметы быта.

– Ножницы я уже получил.

– После следующего выстрела получишь кое-что еще. И удивишься.

– Что именно?

– Не стану портить тебе сюрприз. Некоторые находят его приятным.

– Хм…

Шагнув к окну, взявшись за рычаг, Красный Арни заглянул мне в глаза.

– Постарайся, Гниловоз! Ты искра нашей надежды. И верь – если у тебя получится, если наши надежды оправдаются, мы тебя не забудем! Отплатим добром за добро!

– Я услышал вас.

– До скорой встречи!

Ставня с грохотом опустилась. Следом упала моя. Лязг. Келья качнулась. Долгая интереснейшая беседа подошла к концу. Опустившись на пол, я глубоко задумался, глядя на рисунок и схему.

Все логично. И замысел «шахматистов» вполне ясен.

Если мне удастся восстановить контроль над крестом, останется дело за малым – найти ведущий наружу люк и открыть его. Или пробить дыру. То же самое должны будут сделать другие сидельцы.

Затем… как бы я поступил затем? Подойти к ним ближе, и они прыгнут?

Нет. Это глупо и ни к чему. Куда проще дождаться очередной чалки. И тогда тот же Арни, нагруженный накопленным добром, пройдет по соединенным крыльям крестов и присоединится ко мне. А мы пойдем к следующему «своему» кресту и заберем еще сидельца. И еще. До тех пор, пока вся шахматная компания не воссоединится. А затем уже можно приземляться. И здравствуй новый дивный мир…

Замысел дерзкий. Очень дерзкий. Но свобода стоит риска.

Встав, я вернулся в более теплую часть креста. Положил рисунки на стол, медленно снял плащ, размотал одеяло, не отводя глаз от схемы.

Где?

Где могут быть расположены люки?

Если у меня старая модель, а не изначально тюремная камера, стало быть, люки должны быть. И даже если они заложены кирпичами, за этой преградой не должно быть шестеренок. Должен иметься достаточного размера проем, чтобы через него мог пролезть мужчина.

И пусть в том странном вздутии не окажется кабины с органами управления. Главное суметь выбраться наружу. А дальше? А дальше опуститься вновь до самого нижнего слоя. И либо воспользоваться длиннющей веревкой и спуститься по ней до земли, либо же выпрыгнуть с парашютом.

Вот только парашюта у меня нет. Возможно ли его сшить самому?

А если дельтаплан?

Воздушный шар с горячим воздухом, что медленно спустится со мной на землю? Можно даже без корзины – привяжусь веревкой. Главное, чтобы спуск был медленным.

Стоп.

Я думаю не о том. Я уже почему-то решил, что у меня все получилось. Что я уже нашел люк, может быть даже не один. И осталось только спуститься.

Думать так просто глупо. Шаг за шагом. Шаг за шагом. И главное – не стоит слепо верить Красному Арни. Уверен, что он сегодня рассказал немало чистой правды. Может быть, даже ни в чем не солгал. И я на самом деле представляю для них немалую ценность. Нет. Поправка. Не я – а мой крест. Впрочем, еще им подходит мой характер – ведь я на самом деле буду искать «лишние ходы» в своем кресте.

Поэтому пока сосредоточусь именно на этом пункте плана – люки. Таинственные проходы, что могут иметься в переоборудованном в тюремную келью воздушном судне.

Звон прервал мои мысли. Опять не дали додумать. Но не проблема – времени у меня море.

Подойдя, я чуть помедлил, но все же взялся рукой за третий рычаг и решительно его опустил. Как там они говорили? Я топливо для креста? И получается, только что отдал часть своей жизни загадочному механизму.

Ну-ну…

Что ни день, то новая напасть.

И ведь Красный Арни не ответил пока на многие вопросы. Не пояснил мне некоторые нестыковки, режущие глаз и ранящие мой мозг.

Мелодичный звон и зеленые вспышки погнали меня к кормильне. Что за сюрприз обещанный Арни?

– Чтоб меня, – пробормотал я, вынимая из ниши полную бутылку вина и три листа бумаги.

Какая щедрость в алкогольных дарах. А вот бумага? Что там?

– Чтоб меня, – повторил я.

На каждом листе бумаги имелся рисунок обнаженной женщины.

Пышнотелая светловолосая женщина средних лет.

Молодая темноволосая стройная девушка.

Рыжая улыбающаяся красотка.

В награду мне только что предложили выпить вина и ублажить себя самостоятельно, глядя на самую подходящую к моим вкусам нарисованную красавицу.

Вы там долбанулись? Эй вы! Вы серьезно?

Похохотав, отнес награду к столу. Да уж. Какая забота об усердных заключенных…

Рассмотрев красоток, удивился еще сильнее – каждая была нарисована вручную. Это не копия из принтера, не типографская поделка. Рисунки выполнены художником.

Вот одна из тех нестыковок, ранящая мой мозг.

Как могут сочетаться чуть ли не космические технологии – вроде телепортации – со столь примитивными изделиями вроде кованых ножниц и нарисованных вручную открыток с обнаженкой?

Как?

Любой современный цветной принтер за час может выплюнуть столько рисунков, что хватит на всех сидельцев!

А ножницы? Да на них следы молотка! Будто выковали на наковальне, остудили в бочке с водой, наточили на точильном станке и отправили ко мне – стригись на здоровье, дорогой послушный узник. Мы заботимся о тебе и твоем внешнем виде!

Черт!

Где тут логика?

Ладно. У меня будет время подумать на эту тему – пока ищу скрытые люки. Сначала тренировка с гирей, потом плотный обед. А затем кропотливый поиск любых следов в кирпичных стенах моей кельи.

Впереди у меня море работы. И там же – далеко впереди – ставший гораздо ярче огонек надежды.