Текст книги "Низший 10"

– Инструменты сложены под навесиком. Рядом пара сеток и раколовок. Рыба в озере есть. Карпы. Жирные.

– Несколько рыбин больше метра в длину! Матерые! Прикормленные – подплыли вплотную. Так и хотелось сцапать…

– Каналы в идеальном состоянии. Заслонки из камня. Все очень аккуратно. Все под постоянным приглядом.

– Две заслонки подняты. Вода уходит в ту сторону. – кошка указала направление лапой, подумав, добавила: – В сторону каких-то деревьев. Молодая рощица. Что-то лиственное.

– Воды в озере маловато. Да и водный поток какой-то дерганный – то слабеет до ручейка, то начинает бить с двойной силой.

– Продуманно и хозяйственно. – подытожил я. – Та же ситуация, что и с полями. Интересное здесь место… А вот гоблины вроде обыкновенные…

– Обычные. – подтвердил Каппа, захлопывая забрало. – И старые. Захватить?

– Не трогать. – сказал я, глядя на увеличенное изображение двух направляющихся к нам гоблинов.

Старики. Босые старперы. Белые майки, сероватые штаны. Между булок втиснуты велосипеды, босые ноги достаточно споро давят на педали. Одеты не по погоде. Но холода явно не чувствуют – из-за обуревающих их страха, напряжения и обреченности. Все это с легкостью читается на их морщинистых лицах. А разделись, чтобы показать – при них нет ничего, кроме их старческих мослов, затянутых в потертые кожаные мешки.

– Подранить? – деловито спросил Тигр.

– Зачем? – буркнул я. – Эти не убегут и от улитки. Шагаем навстречу. Это явно парламентеры…

Когда между нами осталось всего ничего расстояния, старики остановились, слезли с велосипедных сидений, аккуратно выдвинули подножки и запарковали транспорт на обочине. Выйдя на середину дороги, начали медленно опускаться на колени, держа руки на виду.

– Зачем на колени вставать, старперы? – прогрохотал я сквозь внешние динамики. – Подъем. И начинайте говорить.

– Герои! Добро пожаловать! – сипло произнес самый высокий из стариков. – Добро пожаловать и не убивайте наш народ! Умоляем! Мы все умоляем вас! Мы не монстры! Мы люди!

– Не монстры? – повторил я. – С чего ты решил, что мы герои, старик? Может, мы просто заблудились…

– Впервые за долгие-долгие годы зажегся изумрудный маяк на центральной площади нашего города.

– Впервые за долгие-долгие годы зажглись красные фонари на Бордельной улице. – вставил второй с косоватой улыбкой. – К-хм… но там теперича уже не трахаются. Мы тама кой-чего из овощей посадили на крышах и улицах…

– И эти фонари зажигаются не просто так? – поинтересовался я, отметив, что стариков ничуть не удивил внешний вид тигров. Думаю, не удивит их и Хван. Что особенно тревожно – на экзоскелеты старики тоже поглядывали без удивления. Это даже не тревожно – это хреново.

– При нашей жизни не загорались ни разу. А по преданиям, что передают из уст в уста…

– Из уст в уста. – повторил я, скривившись как от горькой ягоды. Рука ткнулась в сталь бедра, в попытке нащупать на привычном месте таблетки. Подумавшие, что я тянусь за оружие, старики вздрогнули, прикрыли глаза, руки рефлекторно прижались к телам. Готовятся к смерти. Тяжко вздохнул, я переборол желание закинуться отравой и повторил: – Из уст в уста?

– Ах да… предания гласят, что эти фонари загорались в момент прибытия в наш мир героев и не потухали до тех пор, пока они не покидали этих земель или же… к-хм…

– Или не погибали. – кивнул я. – Будь проще, старик. И ты тоже. Про фонари понял. Они загорелись?

– О да. В каждом из городов.

– А городов у вас?

– Два. – вернулся в беседу первый старик. – Два города на все земли. Один город наш. Сейчас он называется Приветливый. Как назывался раньше не знаем. Но ведаем, что был он переименован.

– Ага…

– Наш мир суров. Прости, не знаю твоего имени. Наш мир суров к нам, незнакомец.

– Я Оди.

– Оди… я Клератус. А моего старого друга зовут Аплак. Мы крестьяне. Родились ими, живем ими.

– Обычные гоблины.

– Кто? Мы… мы люди, герой Оди. Обычные люди, что привыкли от зари до заката трудиться в поте лица. Среди нас нет героев. Все мы крестьяне по большей части. Есть пара врачей-самоучек, найдется несколько сапожников и портных. Без ремесла никуда… сам понимаешь – все делаем сами.

– Старик… зачем ты рассказываешь мне всю эту чушь?

– Я лишь хочу сказать – мы не монстры! Мы обычные люди! Да, среди нас есть те, кому не посчастливилось – они обращены волей Матери в зверолюдов или инсектаров…

– Инсектары? – переспросил я. – Насекомоподобные?

– Да… их судьба особо страшна…

– И что? – равнодушно спросил я.

– Мы мирный народ! Мы Терпимые! Мы пахари! Народ Терпимых! И… и… не ведаю я, с какой целью прибыли вы сюда… может, и ради мести… но наш мир…. Мир, что так далек от вашего славного и светлого…

– Старик! Ты ведь понимаешь, что говоришь просто о соседней большой комнате? – уточнил я. – Это один и тот же искусственные мир. И все мы его жители.

– Да… конечно… но комната великовата, нет? – бледно улыбнулся Клератус, робко указывая на кажущиеся бесконечными холмы.

– Не поспоришь. – вернул я ему усмешку. – Вы Терпимые… Народ такой…

– Да.

– Но за мясом разумным рейды отправляете…

– Нет! – поспешно вскинулся Аплак. – Не мы! Мы бы никогда! Грех какой! Лучше уж умереть, чем отнять просто так чужую жизнь… людей жрать нельзя!

– Уже началось что-то разумное. – одобрительно кивнул я. – Если не вы… то кто?

– Они!

– Кто они?

– Послушай, герой Оди… нам… нам очень не хочется влезать в чужие дела и ссоры. Мы народ Пахарей…

– Отвечай на мои вопросы, старик, – дернул я щекой.

– Ох… ох… мы тут ни причем! И никогда не были!

– Кто те рейдеры?

– Второй народ! Каста! Непримиримые.

– Непримиримые… – повторил я.

– Все верно, герой Оди. Все верно. Послушай… я все расскажу… мы все расскажем. Все, что знаем. Без утайки. И ты поймешь – мы тут не при делах!

– Давай. – улыбнулся я, поднимаясь. – Седлайте велосипеды и поехали. Самогона выпьете?

– Я выпью! – кивнул Аплак. – Заглотну пару мерзавчиков для сугрева.

– Выпью и я немного. – поежился Клератус. – Можно начинать говорить?

– Давай. И начни с фактов. Что за два народа? Кто где обитает?

– Ага… что ж…

– И еще… никакого вранья. Никакого утаивания. Поймаю на лжи или других уловках – вырежу здесь все и вся под корень. Уясните это. Обдумайте. И затем начинайте говорите. Ясно?

Ответом мне стали два быстрых кивка. Ну хорошо…

Мы не успели пройти и двухсот шагов, а я уже знал немало о здешнем укладе жизни. Всю информацию еще предстояло проверить на правдивость, но то, что вырисовывалось… как всегда и все в этом сраном мире было банально и ожидаемо.

В запертом Мире Монстров давно произошел раскол. Когда здешние жители поняли, что никто к ним больше не придет, не принесет припасы и не окажет медицинскую помощь, они начали выживать так, как могли. И немедленно началось расхождение во взглядах.

Те, кто позднее стал Терпимыми, предпочли сосредоточиться на добывании пищи собственным трудом. Тут тоже оказалось немало подводных камней, но худо-бедно они справлялись и просто жили, не помышляя ни о чем плохом. Но были и те, кого текущее полуголодное положение дел абсолютно не устраивало. Те, кто позднее стали называть себя Нетерпимыми.

Ну да…

Как же, сука, ожидаемо.

Каста воинов. Каста крестьян. Так было всегда. И так будет всегда.

И ладно бы, жратвы было вдоволь… но нет. С этим было особенно хреново.

Когда Мир Монстров «закапсулировался», система перевела все здешние глобальные показатели в тот же режим, что я посоветовал недавно Каппе – полный эконом. Вполне разумный шаг. Зачем держать тепло и свет в закрытом на бессрочный срок помещении, верно?

Притухло солнце, процентов на тридцать снизив свою яркость.

Резко и сильно похолодало. Температура упала в среднем до плюс пятнадцати, ночами часто опускалась до нуля. И так на постоянку.

Вода… она не исчезла, но ее стало в разы меньше. Там, где раньше ревели могучие водопады, падающие с немыслимой высоты, из стен теперь выбивались мелкие струйки, что тут же проглатывались природой.

Природа… Только благодаря устоявшейся здесь экосистеме, состоящей из лесов, лугов, озер, в целом богатой флоре и фауне, система сохранила подаваемые сюда блага хотя бы по минимуму – свет, тепло, вода, воздух… Гоблинов и тварей не жалко. А вот лисиц и волков обрекать на смерть не стоит… Но, конечно, не все из живущих в этом мире животных и растений выдержали искусственный ледниковый период. Все особо теплолюбивые сдохли.

Жратва…

Ее, если честно, было навалом. Каста Терпил, первыми осознав тот горький факт, что отныне они здесь сами по себе и никто не придет их спасать, принялись за дело. Методично и упорно действуя год за годом, они превратили в поля каждый клочок земли, до которого сумели дотянуться. И здесь требовалось не только упорство – тут был необходим умный и точный расчет. Температура не везде была одинакова – в городах и еще некоторых зонах, к примеру, всегда было теплее градусов на пять-шесть. Плюс двадцать или плюс пятнадцать – огромная разница не только для гоблинов, но и для растений. Это еще не все. Над многими зонами почти всегда было облачно, зато в некоторых из них бушующий под стальным небом искусственный ветер постоянно отгонял облака прочь, пропуская к земле свет.

Там, где высадились мы, спустившись по давным-давно оборванному Терпилами рельсу, раньше находился огромный приветственный парк, состоявший из крытых каменными плитками дорожек, аккуратных прудов, пальм, бродящих там и сям павлинов, стаек колибри и прочей милотно-блевотной хрени. Терпилы снесли все это к хренам – ибо там было солнечно и там был источник воды. Они не просто снесли постройки и выкорчевали умирающие пальмы. Они изменили ландшафт – используя исключительно грубую гоблинскую силу. Им помогали призмы – как те, кто прошел лишь первую, так и те, кто прошел вторую эволюцию. От вторых пользы было больше – сил немеряно, устают редко. Одна проблема – постоянно мерзнут. Насекомые не любят холодов. А вот зверолюды – их было полным-полном – наоборот чувствовали себя шикарно. Но это я и сам понял, глянув разок на блаженно ухмыляющихся разведчиков Тигров, что сейчас сновали по полям, таская за собой редких бойцов.

Почему не притащили зверолюдов сюда на встречу с нами?

Дык… вдруг мы ксенофобы какие-нить… гоблины разные бывают – даже здесь. Некоторые на дух не переносят насекомых, но душевно относятся к пушистым кискам. Другие, наоборот. Третьих блевать тянет вообще от всех измененных. Тут не угадаешь, поэтому зайти решили с седых обычных козырей – два беспомощных старпера на старых великах. Более мирную и нейтральную делегацию не придумаешь.

Ну да…

Стоило мне сделать паузу на обдумывание следующего вопроса, обрадованные затишьем и подкрепившиеся фирменной компотно-самогонной смесью старперы, перестав ежиться и ускорив шаг, продолжили рассказ.

Вода…

Она куда-то, сука, уходит.

Хреново как-то изолирован Мир Монстров, если честно. Ведь будь тут реально полностью изолированное замкнутое пространство… воды было бы вдоволь. Ведь воду не уничтожить. Как ее не глотай – она выйдет с дерьмом, мочой, потом и дыханием. А потом покинет и мертвое тело. Испаренная вода сконденсируется и прольется дождем или стечет по стальным стенам. Вода в вечном круговороте. Вот только здесь она не в круговороте – хотя частично он сохранился, включая дождь и редкий град – здесь она в очень шатком балансе. Сколько утекло – столько притекло. Куда уходит вода? Есть тут пара мест обычных и одно место страшное. Туда стекает немало ручьев и перекрывать их нельзя – Мать гневается. А гнев ее страшный – вплоть до прекращения подачи воды, остановки ветра и погашения солнца. И пока не возобновишь потоки воды в перекрытых ручьях, Мать гневаться не перестанет. Всем жителям мирка монстров хватило пары подобных испытаний, чтобы заречься от них навсегда.

Так ведь Мать спит и не видит этот мир и его жителей…

Верно. Матери тут нет. Но гнев ее сюда долетает…

Логично – пусть система вроде, как и ушла отсюда, но датчики отключать не стала. А если потоп? Пожар? Прочее? Тут все должно работать в стабильном экономном режиме. Как только зажглись красным некоторые датчики – тут же в буквальном смысле слова система тушит свет и перекрывает тепло.

Старики тем временем продолжали.

Недостаток воды – это, конечно, плохо. Но и это мелочь. Выжить можно. Это даже закаляет. Делает мозги хитрее, руки и спины крепче, а жопы жестче.

Следующая проблема – опять климат.

Тут часто бывают снега. Они не лежат долго, но снег есть снег – радость сопливым детишкам и горе крестьянина, когда белая ледяная вата падает на посевы. Несколько раз снега задержались, к ним добавился безумной силы град и ураганный ветер… затем все затихло, но большая часть посевов была уничтожена. Имелся падеж и среди скота.

И хотя многие кричали, что это тоже проявления гнева Матери… другие считали и считают, что это какие-то сбои. Жесткие сбои мировых механизмов. Град, снег, ливень, ураганный ветер – все это было здесь в незапамятные времена. Все эти погодные условия создавались раньше с единственной целью – разнообразить жизнь героев, что прибыли сюда с целью истребления монстров. Когда над башкой светит яркое солнышко и не скользит земля под подошвами, тварей убивать куда как приятней. А вот если ты с трудом балансируешь на склизкой грязи или мокром скалистом гребне, по тебе колотит град, а в харю дует яростный ветер – ну-ка замахнись, сученыш, ну-ка попади по юркому снежному человеку-барсу с огромными когтями… Да он тебе печень вынет, пока ты глаза от снежной пороши промаргиваешь! А пока будешь кривить рожу в попытке увидеть хоть что-то в метели, твою наполовину съеденную печень заботливо вернут тебе же обратно – доставкой через задницу.

Но так было раньше. После «консервации» и наступление здешнего почти ледникового периода, климатические механизмы не врубались. Эти внезапные их активации начались с десяток лет назад и шли по нарастающей. Теперь редкий год обходился без серьезных проблем. Одно спасало – подобные сбои не накрывали собой весь Мир Монстров целиком. Под те или иные удары попадали целые области, что приводило к парадоксальным картинам – по эту сторону наполовину замерзшего ручья раскинулась снежная целина, а по другую обычная вечная осень с вялыми побегами…

Но что уж поделать? Приходится как-то и это переживать. Хотя Непримиримые ожесточились еще сильнее, считая, что дальше будет только хуже. Что особенно плохо – к ним перетекает все больше народу. Дык, конечно – после месяцев надрывной работы поле накрывает град, следом ложится снег… урожая умирает на корню. После такого не захочешь продолжать. Уж лучше отправиться к народу Непримиримых, где начнешь обучаться боевому делу, получишь оружие, снаряжение, ежедневное питание и место в теплой казарме. Разве плохо? А взамен потребуется лишь твоя верность и готовность умереть по приказу – не так уж и скверно. Ну еще, если повезет забраться почти на верхушку правления, заставят отрастить усы – независимо от пола.

– Че? – подался вперед догнавший нас Рэк, за которым пылил остальной отряд, получивший от меня приказ по передатчику. – Независимо от чего?

– Баба ты аль мужик – усы отрастишь, коли стал одним из Непримиримых Всадников.

– Усатые бабы. – в пространство произнес орк. – Бабы усатые…

– И чем выше чин – тем пышнее усы. – растянувший губы в несмелой улыбке Аплак развел ладони, показывая, насколько пышные усы у офицеров.

– И у баб? – все не мог поверить орк.

– Полное равноправие. – кивнул Клератус. – Да и нельзя им без усов. Они ведь Всадники Непримиримые. Лидеры боевые!

Проведя стальной перчаткой по выбритой щеке, я хмыкнул и опустил руку.

Воинам без усов нельзя…

– А бороды?

– А что бороды? Метелка и метелка. Опять же и нам – Терпимым – не запрещено усы отращивать. В этом мы свободны. Но откуда ж у крестьянина найдется время усы горячими щипчиками завивать? Баловство одно…

– Рассказывай дальше, старик.

– Про усы? – уточнил Аплак.

– Или про баб? – не промолчал и Клератус.

– Про жизнь.

– Про жизнь… тяжкая она у нас. Особливо душам нашим тяжко приходится… все из-за Проклятья Материнского.

– Это еще что?

– Не слыхали? – удивился Клератус.

– Под другим названием, поди, знают. – осадил его Аплак и глянул искоса на уродливую харю Хвана. – Измененные…

– Те, кто проходит трансформацию у вас считаются проклятыми?

– Ну да. Но не то чтобы… название такое неудачное, одним словом. К ним-то мы с пониманием относимся. Тут видишь какое дело…

Еще через полкилометра, когда мы почти дошли до двух ранее примеченных мною высоких холмов, мы узнали еще немало бесполезной душещипательной хрени.

Проклятьем трансформация называется по очень простой причине – она внезапна. Раньше это было не так вроде бы – в активные времена Мира Монстров. А после консервации… население ведь тут, считай, на стабильном уровне поддерживается – и поди пойми, где находятся сенсоры, что считывают информацию с мозговых чипов. Как только умирает один здешний – открывается стальная дверь, что выплевывает нового бедолагу. И внешне он или она – обычный человек. Ему помогают прийти в себя, после чего всегда отправляют к Терпимым – в мирную нейтральную, считай, обстановку. Прямиком в город Приветливый. Там новый житель проводит какое-то время, осматривается, изучает обстановку, медленно осознает, в насколько глубокое безысходное дерьмо угодил. А затем делает выбор – уходит к Непримиримым или же остается с Терпимыми. Но и это просто, считай, для проформы. Выбор делать никто не заставляет. Никаких сроков нет. Бывает, что крестьяне годами пашут землицу, а затем вдруг переклинивает что в мозгу и они уходят к Непримиримым, где их всегда примут, если они сумеют пройти Испытание.

Испытание?

Там их несколько, и идут чередой. Сколько-то пробежать, затем сразу столько-то кругов проплыть по Граничному Рву, после чего перетаскать какое-то количество тяжеленных мешков с песком. Вроде как не слишком тяжкое испытание. Большинство справляется. Опять же подготовиться можно заранее, потренироваться. Разве что увечный там, старый или больной не сдюжит. Испытание коли прошел – добро пожаловать к Непримиримым.

И обратно тоже можно!

Ближе к старости обычно многие возвращаются к Терпимым. Работают усердно.

Но речь о Проклятье Материнском идет…

Это темное семя, что зреет где-то в теле…

И зреть может долго – порой десятилетия о себя не дает знать. Бывает, люди живут душа в душу до седой старости. А затем вдруг у одного из них в одночасье поднимается температура, его скрючивает, приковывает к постели, где несчастная жертва начинает превращаться… в монстра. Это ведь гребаный Мир Монстров, верно?

Аплак украдкой вытер глаза тыльной стороной ладони, жадно хлебнул из фляги.

– Пережил такое? – глянул я на старика.

– Жена. – глухо отозвался он. – Я старше гораздо. Всего десять годков вместе прожили. Как десятую годовщину справили… жинка моя в мокрицу превратилась. Но… эх!

– Что-то пошло не так. – тихо пояснил Клератус. – Она не пережила даже первой трансформации. Превратилась лишь частично… и сердце остановилось. Жизнь тяжела…

– Так чего хныкать? – не понял снова не выдержавший Рэк. – Насекомым ведь стала.

– Насекомым, ага. – уже не так тихо и не так спокойно пробурчал Клератус. – Но ведь жена! А если, к примеру, жена ноги и руки потеряет? Бросишь ее? А если ее обожжет жестоко и превратится она в пугало уродливое? Тоже бросишь? Ведь она стала другой…

– Может, и брошу. – дернул щекой Рэк. – Тут каждый сам решает. Нет?

– Может, и так. – тяжело вздохнул старпер. – Может, и так. Но даже звери своих искалеченных не бросают! Мы чем хуже?

– Мы всем хуже! – рыкнул я. – Мы дерьмо, думающее только о себе! Давай обратно к теме! Все измененные проходят несколько трансформаций?

– Проклятые-то?

– Призмы! Хватит мистики, старик.

– К-хм… и то верно. Зверолюды – только раз превращаются. Они везунчики. Отрастили хвост, мех и уши – и на том все. Одна польза от такого изменения.

– А насекомоподобные?

– У них трансформация одна за одной. Их корежит раз за разом. – кивнул Клератус. – И с каждым разом они становятся все больше и все… злее и страннее… Далеко не все сохраняют рассудок. А многие наши бывшие друзья начинают видеть в нас… мясо… И тогда по нашему зову прибывают Непримиримые.

– Вот для чего вам эта каста. – понимающе кивнул я. – Защищают от спятивших тварей?

– Ты тут драконов поминал… так вот – они и есть наши рыцари, что убивают грозных драконов. Наваливаются толпой… и забивают до смерти спятивших несчастных. А что поделать? Одна такая тварь может до сотни людишек сожрать разом! До сотни! А еще больше разметает и покалечит!

– Так она тварь вам или бывшая чья-то милая жена?

– Пока разум или хотя бы нрав спокойный и не кровожадный сохраняет – друг и подруга! Заботимся о таких! И они нам помогают! Вот тут тоже не угадаешь, когда очередной измененный сойдет с ума. У них ведь по выражению лица не поймешь! Одно подметили мы – часто перед подобным сумасшествием такой… призм… засыпает на день или два. Спит мертвым сном. Недвижимым как мертвец. А как проснется… тут уж мы настороже, и Непримиримые кольцом вокруг стоят. А самого его веревками и тросами к землице придавливает. Хотя не все они огромны… некоторые размером с человека, но очень уж быстры и ядовиты… тоже мало не покажется! А что хуже всего – когда спятившая тварь начинает людишек жрать, она в следующую трансформацию почти сразу входит, и это изменение проходит за часы… затем снова едалово кровавое. И снова изменение… И чем больше трансформаций пройдет монстр, тем тяжелее его убить. А нам Терпимым только и остается что молиться… какие из нас бойцы?

– Поэтому вы кормите Непримиримых?

– А как же ж. И поэтому тоже. – согласился Клератус. – Они живут себе сыто и спокойно. Мы трудимся. Как беда приходит – мы прячемся, а они за нас кровь проливают.

– То есть Непримиримые всем хороши?

– Всем. – убежденно ответил старик. – Такие же люди, как и мы.

Я усмехнулся:

– Но ты всю вину сразу же свалил на них. Верно? Сразу же начал кричать, что вы здесь не при делах и к рейдам наверх отношения не имеете…

– Сразу же кричать начали. – вернулся к разговору Аплак. – А чего в этом плохого? Мы и их сразу же предупредили! Не мы с Клератусом, конечно, а старейшины наши из народа Терпимых. Мы ведь как прослышали про эту затею кровавую – так сразу и сказали, что дело это плохое. Единственное, что попросили – прихватить плодовых деревьев, семян каких хороших, несколько коров хотя бы и овец с десяток. Да всякой живности на развод. Что в этом плохого? Сколько убытку вашему большому миру от того, что народ Терпимых чужими руками украл у вас десяток вишневых саженцев и столько же кур?

– Немного. – чуть подумав, ответил я. – И что сказали Непримиримые?

– Когда мы заявили, что дело они плохое затеяли?

– Да.

– Кивнули только, усами пошевелили важно и сказали, что если к нам кто явится с этой стороны, то сразу и говорить гостям, что Терпимые тут не при делах. Ну еще велели им сразу же сообщить о прибытии чужаков.

– И сообщили? – лениво осведомился я, глядя на почти приблизившиеся холмы.

– А то ж! Конечно, гонцов послали.

– И что сообщили?

– Что зажглись огни маяка и борделей в городе Приветливом. Что чужаки пожаловали и может вот-вот резать и убивать начнут неповинных трудяг. И коли, мол, нас всех вырежут, то пусть помолятся Матери за наши души.

– Сообщили им до того, как увидели нашу численность?

– Как огни зажглись – сразу трое наших верхами унеслись к Возмездию!

– Это еще что за хрень?

– Город Непримиримых. У нас Приветливый, а у них Возмездие. Огненное Возмездие, если уж вспомнить полное название.

– Город Приветливый… у вас клетка на площади все еще стоит? Со зверолюдом плененным…

– Стоит. – кивнул Клератус. – А куда ей деться? И клетка на месте. И зверолюд.

– И Непримиримые его не забрали?

– А как они его против воли заберут? Он ведь сразу заявил, что жить хочет мирно, что он не герой и сюда попал, спасаясь от беды. Его и в клетку посадили-то за преступление, совершенное по незнанию – глупец рассмеялся над пышными рыжими усами доблестного офицера Гжелки Пламя. Она сильно огорчилась такому оскорблению… велела держать его в клетке четырнадцать дней, а затем отпустить.

– Слышал, что про плюшевого медвежонка?

– Даже видел! Так забрали его сразу же в Возмездие Огненное. Со всеми предосторожностями увезли. А зверолюду тому – Стив вроде бы? – награду оставили великую.

– Это какую?

– Нагрудные серебряные усы третьей степени. А к ним три сотни серебряных токенов! Ух! Всю жизнь сладко кушать да пить можно на такие деньжища! Повезло мохнатожопому.

– Токены – здешняя валюта?

– Все верно. Раньше они ведь с монстров выпадали.

– Не понял. – признался я и нарвался на удивленный взгляд старика.

– Что тут непонятного-то? Как убил герой тварь монструозную – из ее чрева стальная сетка с кучей токенов блестящих выпадала. Награда!

– Все еще не понял. – признался я.

– Как в игре, лид, – тихо произнес тяжело шагающий позади меня Баск. – Убиваешь монстра, получаешь не только опыт для персонажа, но и награду или предмет.

– И предметы иногда выпадали раньше! – с готовностью подтвердил Клератус. – А потом эти токены и предметы можно было обменять в специальных кассах-автоматах на обычные деньги. И курс был выгодным! А можно было потратить на специальное геройское снаряжение и вооружение, что купить только за токены и возможно… Но это раньше. А у нас остатки токенов бродят из рук в руки.

– И где токены Стива?

– У клетки лежат. Никто не возьмет.

– Воров среди вас нет?

– Ну как нет… всякие бывают. Но на площади всегда людно, так что приглядят. Да и немного у нас на руку нечистых и с душой темной. Спокойный добрый городок. Потому и называется Приветливым.

– И вы ведете нас прямо туда… а навстречу движутся Непримиримые… не боитесь, что мы в драке разнесем весь ваш городок?

– Вы чего! – испуганно вздрогнул Аплак и остановился, едва не уронив велосипед. – В городах биться нельзя! То древний нерушимый закон! Лишь однажды он был нарушен – когда брошенные и запертые здесь герои в древние времена разнесли немало селений, а среди них и город Золотая Аура… так гласят наши легенды. Но в городах биться нельзя! И на расстоянии десяти тысяч шагов от города – тоже!

– И никаких исключений?

– Ну как же… измененные ведь не выбирают, где их перемкнет. Но большая их часть заранее чувствует – и предупреждает нас, а потом уходит подальше от города и посевов. А мы следом… с веревками, крючьями и цепями… ох беда, беда… Если не почувствовал, и беда в городе случилась – тогда в городской черте заваруха вынужденная получается. Но Непримиримые действуют умело и все проблемы с тварями решают быстро. Тем более, что крупных тварей и тех, кто прошел третью трансформацию, мы до города вообще не допускаем. Они содержатся в Авглах – небольших пещерах и рощах неподалеку от Приветливого. Там хорошо и уютно. И все понимают, что по-другому нельзя.

– Такие добрые… а гетто создать не забыли…

Будто не услышав меня, Клератус продолжал:

– Потому в городе безопасно почти всегда. Если же что случается – трубим в горн серебряный, что на маяке. Непримиримые прибывают и бьются за нас решительно. А мы, Терпимые, столь же решительно разбегаемся и прячемся. Научены горьким опытом… Герои! В городах биться нельзя! Мы вас ведем на отдых и праздничный пир! Но не на битву!

– И ты прямо уверен, что Непримиримые не нападут?

– Уверен! Мы живем по строгим законам, герой Оди. По нерушимым законам. И законы эти нерушимы по простой причине – баланс наш мировой очень зыбок. Чуть перегнешь где палку… и все полетит в тартарарию мрачную.

– Куда?

– В жопу! – в сердцах произнес уже изрядно наклюкавшийся Клеракс. – В адскую вонючую жопу! Хотя… не в заднице ли мы и так обитаем? Не хватайтесь за оружие. В городе и рядом с ним вам опасаться нечего. Ибо намеренное нападение в городской черте и окрестностях – табу!

– Но поговорить с вами они захотят. – тихо произнес Аплак и допил остатки из фляги. – Кто-то из усатых.

– Поговорим. – столь же тихо ответил и я, глядя на невысокий подъем и на замерших на его вершине разведчиков. – Поговорим.

– А мы помолимся Матери, чтобы ваш разговор был спокойным. Не надо войны. Война погубит всех.

– Помолимся, – тяжко вздохнул Клератус. – Помолимся… но Мать, как всегда, не услышит. Нет ее здесь. Покинула она нас. Разве что в Пещерах Мрака до нее докричаться можно. Но кто ж туда сунется? Там обитает Брассарра, извечная противница великой Даурры. В пещерах тех смерть давно уж царит…

– Но путеводную радужную коалу нашли именно там! – возразил Аплак.

– У самого выхода! В глубину никто не совался. Хотя и пытаются изредка, но погибают один за другим. Непримиримые упорны. Потому и сумели великой ценой раздобыть оружие, снаряжение, технику и ту чертову коалу…

Остановившись на вершине крохотного перевала между холмами, я глянул с него вниз, оценил открывшееся зрелище и с широкой холодной усмешкой поинтересовался у мирных старых крестьян:

– А почему в ваших мрачных пещерах система может услышать зов?

– Так ведь там в старину героев заперли!

– И что?

– Ну легенды же говорят…

– Что говорят ваши сраные легенды?

– Что Мать разговаривала с последними из героев до самого конца! Что она оставила их в этом мире, но не покинула их, продолжая ободрять. И она же пообещала никогда не гасить в Пещерах Мрака свое последнее зрячее око Мира Монстров… так говорят…

– Ты сейчас говоришь про системную полусферу наблюдения? Про активное системное око?

– Конечно! Зрячее Око Матери сокрыто в глубинах Пещер Мрака! Но туда не пробиться – любого сожрет Брассарра! Разве что Даурра справится с этой темной мерзкой тварью, что давно потеряла разум, но удесятерила злобу и жажду крови… Но Даурра не покидает Огненного Возмездия, ибо…

– Прекратить бред! – рявкнул я – Рэк! Выдай им еще самогона. Еще раз уточню, старики, … по вашим сведениям, в мрачных гребаных пещерах может находиться активированное системное око?

– Так мы слышали… так говорят наши лег… э-э-э… наши коллективные знания о далеком прошлом. Но мы мало чего знаем о Пещерах Мрака. Об этом могут рассказать только Непримиримые. А до нас доносятся лишь обрывки…

– Ладно. Промойте глотки самогоном и чуть передохните. – буркнул я. – Так… а здесь у нас…

Под нами лежал городок. Средневековый какой-то городок с кольцевой светлой каменной стеной, с вратами, с высящимся над городом маяком, на чьей вершине полыхал яркий зеленый свет, с узкими улочками, что по большей части были превращены в поля, с крышами, которые постигла та же участь. Гигантский жилой огород. И отчетливо видимая череда алых огоньков вдоль одного из длинных огородов – не иначе та самая бордельная улица. Рядом с городом тянулся широкий овраг с пологими склонами. По его дну протекал тощий ручеек. За городом снова тянулись поля, затем начинались холмы, что поднимались все выше и выше. И в восьми километрах от нас отчетливо различались голые и неприветливые серые скалы. Чуть в стороне пара лесков, вон там правильные посадки деревьев. На нескольких лугах расхаживали овцы и коровы. Но даже неискушенному в сельском деле мне показалось, что скота как-то маловато. Впрочем, вполне очевидно, куда уходит большая часть мяса. Эти раз за разом перерождающиеся твари-призмы не станут жрать морковку и свеклу. Им нужна сочная кровавая плоть…