Текст книги "Чешлотросово Солегрязье, или Королевская купальня"

Глава третья

Улитки умеют ненавидеть

Ленивый писатель – горе читателям!

На цепь лежебоку! Кнута ему!

И пусть творит с визгливым вдохновеньем!

(Изречение Люцериуса Великолепного Первого и Единственного!)

Отодвинув опустевшую медную тарелку – плоховато начищенную, кстати – будущий король задумчиво цыкнул клыком, отложил вилку с костяной ручкой, парой неспешных глотков допил остатки вина и поднялся из-за стола, милостиво кивнув ожидающей его вердикта поварихе Сайроне:

– Сойдет…

– Всего лишь сойдет, – разочаровано сморщилась обладательница неплохой глиняной печи, обычно торгующая деревянными шпажками с нанизанной на них здешней всячиной.

– Я буду на ужин, Сайрона. Ты уж постарайся… – прогудел Люц, роняя на стол пару серебряных монет.

– Приготовлю все наисвежайшее. И благодарю за рецепт, добрый Люцериус.

Кивнув, он покинул заставленный высокими столами пятачок и направился к своему обиталищу. Самое время для сиесты. Часик подремать, пару часов почитать… а затем можно браться за намеченное дело. Не забыть бы еще обещанный подарок бывшему пирату и нынешнему нищему…

Проведя большую часть дня за чтением и бутылкой вина, успев даже немного вздремнуть, полуорк спустился под платформу уже в густых сумерках. Еще полчаса – и на соленое болото опустится влажная и тяжелая тропическая ночь. Повиснув на нижней ступеньке хрустящей от напряжения веревочной лестницы, игрок огляделся. Ему хватило пары секунд, чтобы убедиться – вся здешняя братия в сборе.

Занят каждый из грязных гамаков, на покрытых наростами балках теплятся свечные огарки, нарушая все существующие правила противопожарной безопасности. Тут же потихоньку потрескивают две тлеющие ароматные спирали, отпугивающие кровососущую живность и хоть немного разбавляющие тяжелую болотную вонь. Ветер утих, влажность повысилась – эффективность некоторых заклинаний и умений упала, а у других, наоборот, возросла. Это было на руку полуорку, что прекрасно знал вечерние условия и загодя подготовился. Но начинать было рановато. Сначала надо нанять расторопных помощников, причем из тех, кто говорит меньше, а делает больше.

Первым кандидатом стал уже знакомый бывший пират, что хрипло напевал пиратскую песню, поминая горящие корабли и тонущих в морской пучине ясноглазых дев. Люцериус невольно заслушался – душевно поет, паршивец, даром что простолюдин. Но тут в тростниковых зарослях кто-то мерзко заорал, и очнувшийся будущий король рывком вернулся к реальности. Звучным зевком он привлек к своей царственной особе всеобщее внимание, но напрашиваться на разговор не стал, предпочтя спуститься до расположенной ниже балки. Оседлав ее, небрежным щелбаном Люцериус отправил в полет ядовитого крохотного тритона, после чего поставил перед собой саквояж и деловито принялся выуживать из него предмет за предметом.

Глиняное потрескавшееся блюдо, которое он получил вместе с продававшимися на нем уже откровенно подтухшими куриными потрохами, зажаренными вперемешку с явно испорченными бананами. Люца аж передернуло, когда он представил себе этот вкус… сдержав рвотные благородные позывы, он продолжил подготовку.

Деревяная уродливая ложка, созданная каким-то игроком и купленная за один медяк.

Порошок сладкой специи кафрудос, приторной, дешевой и очень популярной – пакетик обошелся в медяк.

Пузырек со слизью из гнездовища ульевых бурых комаритов – два медяка.

Примерно две столовые ложки алхимической дешевой горючей смесью – подобная горит в столь же дешевых и всеядных алхимических печах начищающих зельеделов. Куплено за два медяка.

Сухая веточка лавра с пятью листочками. Он получил ее бесплатно.

Он доставал и расставлял вокруг блюда предмет за предметом, выстраивая причудливую армию. Свесившиеся из гамаков нищие наблюдали за ним со все возрастающим любопытством. Закончив с первым этапом подготовки, Люцериус потянулся, долго и протяжно зевнул, зная, что позже зевать уже будет некогда. Задрав голову, он с нескрываемым неодобрением покосился на посмевших сидеть над ним бродяг – привить бы им манеры просоленным кнутом! – но сдержал эмоции и, будто только сейчас заметив бывшего пирата Фломша, поманил его пальцем, одновременно доставая из саквояжа большую бутылку дешевого и густого черного рома, что был способен опалить даже драконью глотку.

– Ты не забыл!

– Рецепт был неплох. С меня еще одна бутылка позже, – царственно кивнул игрок, позволяя лапе Фломша забрать заполненную до горлышка литровую емкость с многоговорящей этикеткой «Ливерный ад».

Этот ром изготавливали прямо в Чертосолье, поэтому здесь он был куда дешевле, хотя ничто не могло затмить его популярность в мрачных портовых трущобах.

Пока галдящие, хрипящие, сопящие и ворчащие нищие скучивались вокруг торжествующего Фломша, что уже успел выдернуть пробку, Люц перешел ко второму этапу.

Вылив на подгнившие потроха и кусочки банана слизь из гнездовья бурых комаритов, он раскрошил сверху сухие лавровые листья, высыпал специи и, медленно и четко произнося запретные слова, хорошенько все перемешал. Пираты даже не заметили, когда источаемый свечными огарками свет несколько раз мигнул, как и то, что в ноздри им пахнуло слишком уж сильным болотным смрадом и чем-то сладким, почти медовым. Медленно выдохнув, Люц взглянул на просевший наполовину уровень жизни.

То, чем он сейчас воспользовался, не существовало в Вальдире – во всяком случае, не существовало официально и уже очень давно. С тех пор, как внесли огромные изменения первоначальных настроек, кое-что резко упростив, кое-что усложнив, а кое-что полностью отменив. Но Вальдира – мир необычный. Здесь не так уж и легко что-то уничтожить навсегда. Куда проще спрятать понадежней и отрезать большую часть торчащих наружу ниточек. Но кое-какие ниточки остались и, если знать как за них потянуть… Люцериус знал. И не боялся использовать их, зная, что репутационная и кармическая системы проигнорируют то, что он сейчас делал. А он занимался отнюдь неблаговидным делом, хотя оно и не касалось богов или магических источников. Будущий король обладал огромным пластом игрового опыта и знаний, что никак не зависели от уровня персонажа или его изученных умений. Именно поэтому полуорк не стал посещать городские гильдии, не помчался покупать свитки заклинаний или игровые карты с заключенными в них монстрами. Пока ему этого не требовалось – при нем была его цепкая память, опыт и хладнокровие старого авантюриста, а также никогда не угасающая багровая ярость, что пульсировала в такт биению его виртуального сердца.

Да… он потянул за призрачные ниточки, вытаскивая на поверхность то, что как нельзя кстати подходило к душному и смрадному воздуху тропического ночного болота. То, что сейчас использовал Люцериус, в реальном мире назвали бы чем-то похожим на магию Вуду. Склонив голову, Люц повторил недавнюю фразу, произнося слова гортанным рыкающим голосом – интонации очень важны. Как и угощение. Как и призывный свет и пропитанный стелющимся дымом аромат гниющей пищи…

Он посыпал блюдо горючей смесью, воткнул себе в указательный палец найденную на бревнах сухую рыбью кость, после чего бросил ее в зловонную мешанину и щелкнул парой заранее приготовленных камней, высекая фонтан искр. В третий раз он повторил длинную фразу, не сделав ни одной ошибки. В третий раз мигнули свечные огарки, три из них угасли, пустив по воздух жидкие струи серого дыма. Блюдо перед полуорком задымилось, появились тлеющие угольки, что медленно пожирали ужасную мешанину, распространяя по воздуху неописуемую вонь.

Люц обратился к похороненному и забытому лоа, назвав его тайное имя, позвав его трижды и пообещав щедрое угощение. Лоа пришел. Лоа Эшуру, он же АльАнь по поздней мифологии ныне исчезнувших Древних, коих часто именуют Высшими или Ушедшими. Лоа-посредник. Единственный, кто мог общаться с колдуном-бокором напрямую, передавая его просьбы или пожелания другим лоа.

С шумом выдохнув, игрок развел ручищами и медленно сомкнул их, по ходу движения сжимая кулаки, пока они не уперлись друг в друга перед его грудью. Блюдо с приношением загорелось ярче, дым повалил сильней – давно голодавший лоа-посредник жадно накинулся на подношение, стремительно втягивая в себя его дымную энергию. Вечный неутолимый голод – страшная штука. Выждав пару секунд, Люц воткнул в блюдо пустую раковину крупной улитки с продетым сквозь нее черно-белым шнурком и произнес одно единственное слово – назвав по имени того лоа, чье временное присутствие ему требовалось.

Свечные огарки мигнули в четвертый раз. Поваливший дым стал черным и вдруг иссяк, показав абсолютно пустое глиняное блюдо, что жалобно звякнуло и распалось на куски. Подхватив раковину улитки с мерцающим внутри огоньком, Люц надел шнурок на шею, смахнул в болото оставшиеся предметы, после чего убрал саквояж в корзину за плечами, снял с плеча ремень небольшой клетки и повесил ее на ржавый крепкий костыль. Последней на балку встала еще одна бутылка черного рома. Только после этого полуорк поднял лицо и широко улыбнулся замершим в своих гамаках нищим, что смотрели на полуорка совсем другими взглядами. На их глазах он общался… общался с кем-то… И кем бы ни был этот юный чужеземец, он явно куда могущественнее, чем кажется на первый взгляд.

– Фломш… хочешь заработать десять медяков?

– Да! – с некоторым запозданием кивнул бывший пират. – Хочу!

При этом его взгляд не отлипал от второй бутылки, а про недавние дела со зловещим бормотанием и миганием свечных огарков он уже забыл. Мало ли чем себя полуорки тешат? А вот деньги и ром… это уже куда интересней.

– Каждому заплачу по десять медяков, – произнес Люц, поняв, что и этот этап успешно пройден.

Он трижды щелкнул по подвешенному на шнурке улиточьему панцирю, пригнув голову, из-под платформы глянул на соседнюю – вроде тихо, значит, стражи не уловили этого легчайшего и вряд ли понятного им темного ветерка…

– Так что делать-то? – просипел седобородый и лысый бродяга в плетеной набедренной повязке.

– Убивайте бунтующих улиток. – улыбнулся полуорк. – Дело по плечу каждому… да?

– Улиток? – Фломш с недоумением мигнул, – Каких улиток? Нет ведь ни одной, клянусь кормой моей первой шхуны… ох!

Полуорк зажег самую дорогую свою покупку – алхимический бракованный шар-светляк, что вместо положенных четырех часов мог работать не больше часа, при этом однажды активировав, выключить его уже было нельзя – разве что разбив. Родившийся искусственный свет озарил булькающую темную воду, уходящие в нее мокрые столбы платформы и… медленно ползущую по двум столбам лавину призванных улиток, что спешили на неслышимый зов пребывающего в пустом панцире духа-лоа.

Лоа капризны… но могущественны… Главное им угодить, но в этом случае дело будет не слишком сложным – ведь в пустой раковине сидит тот, кто главным своим лакомством считает как раз улиток…

Усевшись в центр соединяющей два столба балки, полуорк оказался меж двух медленных лавин, что накатывались на него по столбам. Позволив себе исполненный довольства вздох – приятно наконец снова окунуться в любимую заумную ритуалистику, которую он порой считал своим истинным классом – помимо королевского, разумеется – игрок Люц вытянул ручищи и с методичностью машины принялся хватать улиток. Каждую удачно пойманную он швырял прямо себе в грудь – где они исчезали, едва коснувшись мерцающей пустой улиточьей раковины. Призванный лоа кормился, жадно поглощая любимую еду. Тех улиток, что выходили из-под контроля и вступали в бой, Люц отбрасывал в сторону и они либо улетали в воду, либо же прилеплялись к соседним балкам и ползли уже не на зов, а в атаку. Ими занялись три нищих, включая Фломша, в то время как остальные пили ром и зачаровано наблюдали за происходящим. И спроси кто у любого из них, получил бы честный ответ – подобного им видывать еще не приходилось! Сотни улиток явились с болота! Сотни! И все они устремились к загадочному синеглазому полуорку, что хватал из своими ручищами и швырял себе же в грудь, где они попросту исчезали будто проглоченные невидимым зверем! Каррамба!

– Каррамба! – выдохнул Фломш, нанося двойной удар палкой и убивая двух улиток. – Что же это, чихни в меня кашалот! А?!

Люц не отвечал, полностью сосредоточившись на деле. Времени в обрез – первый призыв всегда зыбок. Первое пробуждение всегда недолго. Нельзя терять ни секунды. Именно поэтому он хватал и хватал улиток, сбившись со счета уже на третьей сотне…

Двадцать минут…

Двадцать пять…

Улиточья лавина замедлилась…

Двадцать семь….

Ползучие реки замерли… а затем стукающим двойным ливнем обрушились обратно в болото, с плеском исчезая в его водах. С шумом выдохнув, игрок встряхнул руками, повел шеей и поднялся, убирая шнурок с пустой раковиной под яркую рубаху. Выдохнув струю густого серого дыма – побочные эффекты будут длиться еще минимум час – он кашлянул тусклыми желтыми искрами и оскалил в насмешливой улыбке клыки, увидев смятение на грязных лицах нищих.

– По десять медяков. И бутылка рома.

– Благодарствуем… господин…

Не став пенять на недостаток учтивости, Люц небрежно кивнул на прощание и полез наверх, не забыв прихватить с собой клетку с двумя десятками самых упитанных улиток. Дела делами, а про себя будущий король никогда не забывал. Ведь самое время для благословенного полуночного перекуса, что беспощадно уничтожает осиные талии дам, а благородным мужам лишь добавляет вальяжной весомости…

– Неплохо, – пробормотал Люц, ступая на платформу. – Неплохо…

Кашлянув дымом, он зашагал к окутанной дымом жаровне – там сопровождающие его эффекты недавного ритуала будут незаметны. И там как раз свободен вон тот кривоватый столик на одну персону, стоящий совсем рядом с жаровней…

* * *

Ужин вышел неплохим.

Пусть столик противно поскрипывал, а тарелки явно не прошли бы даже небрежный эльфийский санэпидемконтроль, Люцериус остался вполне доволен вкусом, ценой и объемом предложенной поваром пищи. Она была приятна на вкус, не подгорела, стоила сущие гроши, а ее количества вполне хватило на целый час крайне неспешного поглощения ужина с попутным чтением книги, вернее, ее завершением. Последняя крошка темного и пахучего хлеба с добавлением солоноватых болотных трав – а неплохо! – совпала по времени с последней перевернутой страницей.

Отодвинув тарелку, Люц кивнул повару с такой небрежной величавостью, что тот даже серый от дыма и грязи колпак стянул с головы. На мгновение мелькнули и снова исчезли частично прикрытые желтой повязкой три маленьких рога. Надо же… Редчайший представитель почти мифической расы пунтусов. Плотные коренастые и безбородые рогатые пунтусы встречались настолько редко, что даже для исключительно праведного паладина было бы некоей честью иметь в своем прошлом убийство пунтуса. Никто не знал об этих разумных почти ничего. Хотя что уж говорить о пунтусах… девяносто девять из ста игроков Вальдиры и «местных» даже и не ведали об этой расе, а если что и слышали, то полагали ее очередной легендой. Или страшилкой… ибо своей мстительностью пунтусы вполне могли соперничать с мстительностью еще одного вполне мирного немногочисленного народца мира Вальдиры. Хотя странно, что этот вот темный от грязи кашевар, коего большинство принимало за побритого худосочного гнома, вдруг выбрал для жизни соленое болото – пунтусы не особо любят воду.

Позевывая, пряча на ходу книгу, синеглазый полуорк неспешно прошел по платформе, поднялся по ведущей на вершину гостевого дерева лестнице и… замер на пороге своей комнатушки, так и не переступив порог. Тут кто-то побывал… кто-то глупый и несведущий посмел заглянуть в его комнату и… обокрасть его. Вмиг потерявший сонливость взгляд полуорка отметил исчезновение потрепанной книги, двух свечных огарков, что являлись собственностью гостиничного номера, а еще пропал яркий плащ, что был оставлен на кровати. Ни к чему портить одежду болотной грязью.

Тот, кто обладал несомненными умениями домушника и тихушника, раз сумел обойти охрану и остаться незамеченным для регулярно делающих обход стражей, сделал всего одну ошибку – не учел пол из грубо отесанных досок чилируса, он же эльфийский вяз. Это дерево хорошо и быстро растет, долго живет, неприхотливо к почве, выдерживает как жару, так и морозы. Благодаря чилирусу эльфийская мирная экспансия идет с удивительной скоростью. Чилирус и трабзабанзад южный – он же эльфийский тополь – первыми высаживаются на выкупленных эльфами территориях, за считанные годы, а порой и месяцы превращая их в высокий лес. Для этого деревья и были выращены в эльфийских магических питомниках. Люди выращивают драконов, гномы делают ставки на подземных чудищ, орки предпочитают огромных кабанов, ахилоты пестуют гигантских подводных монстров, хотя в наши времена все смешалось. Но только не у эльфов. Они продолжают все свои силы вкладывать в деревья, и мало кто знает, что и чилирус, и трабзабанзад после поразительно короткого магического ритуала разом оживают, превращаясь в шагающих энтов.

Вся эта информация вспыхивала и гасла в массивной голове припавшего к полу Люца, пока он вглядывался в отчетливые следы. Чилирус не годится для постройки и поделок. Сделай из него пол – и он будет нудно и постоянно скрипеть сам по себе. Пройди по этому полу или коснись шкафа из чилирусу – и внешне ничего не случится следующие полчаса. Зато потом на древесине проявятся отчетливые следы. В данном случае это были узкие невеликие следы сапог, что отпечатались на сухом деревянном полу с такой четкостью, будто были на нем нарисованы чернилами. Как раз по этой причине громкую магическую древесину используют только в коридорах, ведущих к сокровищницам. Да и то на это идут обычно только те, кто не боится мелочных ссор с вечно недовольными эльфами. Хозяйка гостевого древа явно не боялась остроухих лесных жителей.

Изучив каждый след, Люц повернулся и вышел. Его лицо осталось бесстрастным, разве что клыки стали выпирать чуть сильнее, а прищуренные глаза стали жестче. Игровой момент… кто-то бравый паладин, кто-то великий волшебник, а кто-то усердно отыгрывает роль умелого вора-домушника.

Отпечатки держатся недолго. Не больше десяти-пятнадцати минут. Для большего эффекта нужно специальное зачаровывание, но вряд ли ленивая хозяйка древа пошла бы на такие глупые траты. Воришка должен быть здесь. Вор в мокасинах на подошвах, изготовленных из чешуйчатой кожи. Кожа красных пещерных ящериц, что с невероятной скоростью бегают по потолкам и стенам, охотясь за смертоносными ядовитыми летунами буквассами.

Оказавшись на платформе, полуорк в несколько шагов добрался до центра, где вокруг тлеющих очагов собралось четыре группы игроков. Люцериусу хватило минуты, чтобы отсеять три группы из четырех – слишком крупные, слишком говорливые, слишком… обычные. А вот четвертая группа оказалась вполне подходящей по всем канонам – их четверо, снаряжение и доспехи скрыты потрепанными серыми и темно-синими плащами, головы, наоборот, открыты, все заняты делом, а не праздностью. Все правильно – не про них то дешевое поведение, когда считающие себя невероятно крутыми игроки скрывают лица во мраке капюшонов черных зловещих плащей… Двое жарят над огнем молодого крокодила целиком, третий сверлит кончиком ножа отверстия в крупных чешуйках, а четвертый… четвертая… девушка пятьдесят седьмого уровня, зеленый ник Канаусса Фалькон, занималась заточкой тонких метательных кинжалов из темного металла. Ноги она забросила на походный мешок, подставляя взглядам красные и узкие подошвы мокасин. Будущий король не стал дожидаться, когда на него соизволят обратить внимание, и сразу перешел к делу. Вытянув руку, он громко щелкнул пальцами и произнес:

– Ты взяла мое. Верни.

Изумленное молчание длилось недолго и его было не назвать общим – проткнутый вертелом крокодил шипел разинутой пастью, а в его брюхе надрывно пищали прощающиеся друг с другом псевдоразумные болотные грибы дуба-дубару.

– Комната на вершине того дерева, – добавил полуорк, резонно предположив, что он далеко не первый из жертв этой черноволосой девушки с удивительно неприметным лицом с мелкими чертами.

Единственным ярким пятном всей ее внешности были красные подошвы кожаных мокасин.

– Брат, – встав от костра один из бродяг, игрок сорок девятого уровня, зеленый ник Добромэн Даблкрит, роняя руку на рукоять тонкой рапиры на поясе, широко улыбнулся. – Что за предъявы внезапные? Мы мирные охотники. Крокодила твоего убили, что ли?

Никак не отреагировав, Люц повторил, глядя только на Канауссу:

– Ты взяла мое. Верни. Особенно книгу.

– Ты не слышал Даблкрита, что ли? – удивился второй крокодиловар, показывая столь же широкую фальшивую улыбку вкупе с недобрыми глазами. – Мы не воры. Мы воров вообще ненавидим и презираем. Как и агров. Ты поясни за наезд суетливый, пока мы огорчаться не начали…

– Стоппэ, – не совсем понятно выразилась Канаусса и, скинув ноги с мешка, уселась прямо. – Он не блефует. Он уверен. Как? Меня никто не видел…

– Канни! – глухо произнес третий ее спутник, что был настолько спокоен, что даже не прервал свою работу по сверлению чешуек. – Тише.

– Мы говорим приватно, – улыбнулась ему девушка и опять перевела острый вопрошающий взгляд на нависшего над ней полуорка: – Как? Я проверила магсканом. Он не показал ничего кроме задумчивой серой ряби на дне шара. Меня точно никто не видел. Пусть всего лишь тренировка, но… я оставила следы, раз ты так точно вышел на меня – наблюдала за тобой, пока ты обходил платформу. Еще заметила, что ты смотришь на ноги игроков и «местных», но не обращаешь внимания на гномов и полуорков.

– Пол в комнате из эльфийского чилируса, – ровно ответил полуорк и протяжно зевнул, после чего требовательно пошевелил пальцами вытянутой руки. – Верни книгу, и я уйду.

– Что такое этот «чилирус»?

– Древесина. Коснешься любой частью тела – и через полчаса проявятся четкие отпечатки. Я знал размер и форму твоих следов. Различил даже мелкие чешуйки на подошве.

– Проклятье, – усмехнулась девушка. – В этом мире слишком уж сложно воровать. В следующий раз учитывать еще и материал пола…

Говоря это, она рылась в мешке, откуда извлекла знакомого цвета матерчатый сверток и бросила его полуорку. Поймав вещи, тот качнул головой:

– Главное правило – менять снаряжение и одежду после каждой вылазки. Смени ты мокасины… и плевать, из какого дерева пол.

– Мудро… – после короткой паузы кивнула Канаусса. – Учту и это, удивительно мудрый новичок.

Отвернувшись, полуорк шагнул прочь от костра с крокодилом, но на его пути встал Даблкрит.

– Дабл! – торопливо вмешалась Канаусса, вставая. – Не надо лишнего!

Отмахнувшись от нее, Даблкрит привстал на цыпочки и прошипел:

– Это была просто тренировка, понял, нуб? Ничего личного. Забудь о нас. Не вздумай стражам жаловаться! Если хоть слово им скажешь…

– Дабл! Прекрати! Мы уже все решили! – Канаусса вцепилась ему в локоть и затараторила скороговоркой: – Дурак? Это игра! Не вздумай угроз кидать! Особенно про «найду в реале»!

Тот ее не услышал, по-прежнему глядя только на устало ждущего будущего короля:

– Если хоть слово стражам обронишь… я найду тебя! И… – взгляд Даблкрита упал на потрескивающий костер. – И сожгу тебя живьем! И друзей твоих! Держи рот на замке!

– Вот ты дурак… – обреченно выдохнула девушка, но в ее голосе слышалось облегчение. – Это же игра… Послушай, Люцериус… не принимай близко к… э… эй… ты чего?

Клыкастое лицо Люца медленно, будто в замедленной съемке, искажалось, деформировалось в страшную морду уродливого монстра.

– Ты… сожжёшь меня живьем? – пытаясь что-то выговорить, полуорк сдавленно захрипел, но хрип быстро перешел в набирающий силу яростный рык. – Сожжешь меня живьем?! Живьем сожжешь?!

– Да не ори ты, придурок! – зашипел чувствующий себя в полной безопасности улыбающийся Даблкрит, что сам не заметил, как отступил на шаг от, казалось, выросшего вдвое полуорка. – Тихо! Просто держи рот на замке – и проблем не будет!

– Сожжешь меня живьем?! – голос Люца уже не походил на голос живого существа. – Ты…

– Задрал ты со своими угрозами тупыми, Дабл! – бросил поднимающийся игрок тихой группы. – Он уже уходил…

– Да ща мы его угомоним влегкую… ЫК! – изумленно вякнув, Даблкрит поймал лицом кулачище полуорка, но устоял на ногах. – Ты… ЫГ!

В этот раз Люц ударил ногой, в то время как над его головой мирный зеленый ник стремительно краснел.

– Вот же ты придурок! – завопил Даблкрит, подскакивая с бревен и разводя руками. – Нуб! Здесь мирная зона! Ты меня даже не поцара… вот черт!

Охнув в третий раз, он, все еще с разведенными руками, получил таранный удар плечом, вместе с полуорком за секунду преодолел несколько метров до края платформы, и, перевалившись через канатные перилла, они вместе рухнули в полную крокодилов болотную трясину.

– Вот… – ошарашенно выдохнула Канаусса. – Вот… ПРОКЛЯТЬЕ!

– Валим! – бросил ей один из спутников, доставая свиток. – Живо! Проверки стражей нам не вытянуть!

Вспышка. Еще одна. Вертел с крокодилом по инерции крутнулся еще один раз и замер. Канаусса кинулась к своему мешку. Она почти успела. Схватила за лямку, одновременно вытягивая из поясной сумки свиток телепортации и… на ее плечо опустилась бронированная рука закона. Над стальной перчаткой стража горела пятиугольная руна со сложным рисунком, и такая же загорелась над головой воровки. Теперь ей не воспользоваться телепортационной магией следующий час, если только наложенную магию не снимут.

– Что произошло? – мягко осведомился короткобородый рыжий страж, в то время как еще двое уже перепрыгнули перилла и рухнули следом за игроками в болото, проделав это с ледяной бесстрастностью машин.

– Я… – кашлянула озирающаяся девушка. – Они…

Четвертый из подоспевших стражей рванул за свисающую с края платформы цепь, вытянув разом несколько метров. Еще один рывок, и с тяжелым стуком на платформе оказалось два стража, что удерживали между собой замершего истуканом будущего островного короля Люцериуса с пылающим над его головой красным ником агра.

– Он убил, – доложил один из мокрых стражников тому, кто обладал «стоп» – перчаткой. – Удивительно быстрое и жестокое убийство. Опутал водорослями, разбил о голову жертвы стеклянную кувшинку с гнилостным соком…

– Донные души? – понимающе кивнул главный страж.

– Поглотили его за мгновение… остальное досталось крокодилам. Мы все видели собственными глазами и готовы свидетельствовать.

– Чужеземец Люцериус Великолепнейший! Властью закона – вы арестованы и подлежите суду на месте!

Мрачный осунувшийся Люц не ответил, глядя в мокрые бревна под ногами и часто дыша.

– Вы тоже пойдете с нами, – страж повернулся к девушке. – Как свидетель… пока что…

– Я…

– Есть возражения, чужестранка?

– Нет-нет! Никаких! – с некоторой заминкой отозвалась Канаусса, и на этот раз ее улыбка была далеко не столь уверенной, как еще пару минут назад.

Съежившаяся девушка затравленно озиралась, выдавая в себе новичка, что уже вступил на темный путь воровства, грабежа и убийств, но еще не свыкся с неизбежной угрозой – стражей Вальдиры.

Эти стражи принадлежали Акальроуму, о чем говорили выгравированные гербы королевства на наплечниках, кирасах и шлемах. Только гравировка, но никаких плюмажей и кричащих цветов плащей – стражи находились в этом болоте не показухи ради, о чем мог уверенно заявить подвешенный за хвост над платформой страшенный шестиметровый крокодил-переросток с настолько зубастой пастью, что одной только своей мертвой кошмарностью она отвлекла на себя внимание большинства.

Все невольно представляли себе, каково это – оказаться внутри зубастого тоннеля, ведущего к смерти.

Да, это игра… но крокодил – вот он – висит тяжкой махиной, пугая даже в таком состоянии. Эта тварь появилась в болоте несколько дней назад и успела натворить дел, пожрав стольких сборщиков здешних трав и древесных грибов, что цены на них на акальроумском базаре взлетели до третьих небес. Патруль стражи сумел отыскать чудовище и убить. Прикрепленный к ним волшебник наложил на монстра специальное нетленное заклинание, и вскоре тушу отправят в Гильдию Магов Акальроума – на пристальное изучение. Если прислушаться к сдержанному разговору стоящих на охране монстра двух стражей, то вполне можно было услышать – как это уже удалось нескольким зевакам – что за последнее время это уже третий случай появления страшных чудовищ там, где их быть не должно. И во всех трех случаях они натворили ужасных дел – будь то окраина Альгоры, подземелье Храдальроума или же здесь под Акальроумом. Может и в других королевствах случилось подобное, но блуждающих где-то тварей еще не обнаружили? Впрочем, зеваки хоть и услышали эту беседу, значения ей не придали, предпочтя делать то, что чужеземцы именовали магселфи на фоне гигантского крокодила. По этой же причине они даже не глянули на мрачную фигуру синеглазого полуорка, что шагал между двух стражей ко второй платформе с опущенной головой.

Дойти они не успели.

– Претензий ноль! Претензий нет! – этот истошный крик раздался от точки возрождения, где на потемневшей от времени и непогоды каменной плите приплясывал почти голый Даблкрит, размахивая руками. – Претензий нет! Мы просто шутили!

Стражи остановились. Развернулись к погибшему и возрожденному крикуну-чужеземцу. Даблкрит «вернулся» назад уже как пару минут, но все это время был в некоем смятении, не зная, что делать дальше. Неласковый взгляд уводимой стражем подруги дал ему многое понять, и вот он заорал во всю свою разбойничью глотку:

– Нет претензий! Он мой друг! Мы просто шутили!

– Так ли это, чужеземец Люцериус? – поинтересовался один из стражников, между тем выпуская его руку и отходя в сторону.

Точно также поступил и второй страж, одновременно направляя на полуорка короткий жезл из темного дерева и проводя над ним ладонью.

Красный игровой ник над головой полуорка мигнул и позеленел, возвращаясь к мирному состоянию. Стражи и не могли поступить иначе – ведь обиженный и убитый громогласно заявил, что не имеет никаких претензий. Значит – шутка. А вопрос был задан лишь для проформы. Хватило бы простого кивка Люцериуса, но тот качнул головой и процедил, медленно приходя в себя:

– С подобными тварями дружбы не вожу.

Идущая следом за ним воровка поперхнулась на полуслове и закашлялась. Этот гигант идиот? Кем он себя возомнил?!

– Претензий нет!

Повторил воскрешенный и торопливо порысил прочь, направляясь к лестнице, что в свою очередь вела к шатким дощатым тропкам, кои целой причудливой паутиной разбегались по всему соленому прибрежному болоту. Его поступок выглядел крайне глупым – отправляться в опасные места без одежды, снаряжения и оружия – но игрок в подгузнике торопился как мог и вскоре исчез в побуревших зарослях тростника.