Текст книги "Встреча"

Глава 5

УЖЕ ПОДНИМАЯСЬ НА ХОЛМ за железнодорожной станцией Гринклифф, Поппи вдруг поняла, что за ней следят. За скрипом ветвей, шелестом листьев над головой и звенящим со всех сторон пением птиц Поппи слышала звук шагов – скрип гравия позади нее. Она остановилась и обернулась. Ее глазам предстал весь путь, который она только что прошла, – извилистая проселочная дорога, буйная зелень, а вдалеке сверкающие воды реки Гудзон, которая в солнечном свете казалась широкой, вышитой драгоценными камнями лентой.

Поппи застыла как вкопанная, заметив фигуру человека у подножия холма. Отсюда она не могла хорошо его разглядеть, ясно было только, что он небольшого роста, возможно, даже ниже ее.

На нем была черная куртка и штаны цвета хаки, а за спиной он нес что-то большое – Поппи не поняла что.

Хотя в этот августовский день солнце светило ярко и дул теплый ветерок, Поппи почувствовала, как по коже пробежал холод. Она закинула повыше на плечо свою потрепанную розовую сумку и продолжила взбираться на холм, теперь уже быстрее, хотя даже не была уверена, что выбрала верное направление.

В сумке она несла свои скромные пожитки: зубную щетку, полотенце, несколько пар носков и белья и «Льва, колдунью и платяной шкаф» в бумажном переплете – книжку-тайник, в которой лежали несколько маленьких безделушек, оставленных Девочкой под подушкой Поппи. С болью в сердце, но ей пришлось оставить свою коллекцию книг в «Четвертой надежде». В своем письме тетушка Дельфиния обещала, что, когда Поппи доберется до Ларкспура, у нее будет все, что ей понадобится и что она только пожелает. Новый дом, новая школа, новая семья. Когда Поппи удалось выклянчить деньги на билет на поезд до Гринклиффа, она задумалась, будут ли у нее новые друзья.

На следующее утро после того, как Поппи нашла в папке конверт, она расчесывала в ванной свои спутавшиеся волосы, и Девочка снова возникла в зеркале. Но она больше не походила на ту Девочку, вместе с которой Поппи росла в приюте. Ее лицо странно расплывалось, как будто она часто-часто, бессознательно мотала головой туда-сюда. Поппи показалось, что она слышит крик Девочки, которая первый раз за все это время попыталась заговорить.

Поппи поняла, что это знак. Но вот что он означает?

Не успела она как следует над этим поразмыслить, как зеркало почернело, словно комната с другой стороны – в отражении, там, где жила Девочка, – наполнилась плотным клубящимся дымом. Поппи ахнула.

В следующий миг зеркало очистилось.

Девочка исчезла, забрав с собой темноту.

С тех пор, когда бы Девочка ни появлялась, ее лицо всегда оставалось расплывчатым из-за того, что она яростно, нервически мотала головой.

Это было настолько душераздирающее зрелище, что Поппи стала избегать всех без исключения зеркал.

Когда Поппи услышала за спиной быстрые шаги, она инстинктивно бросилась бежать. Но стоило ей ускориться, как она наступила на шнурок и полетела вниз. Поппи упала на дорогу, перекатилась, но тут же резко вскочила на ноги, обернувшись лицом к таинственному преследователю и вскинув руки перед собой.

К ее удивлению, на дороге никого не было. Над головой покачивались ветви деревьев, солнечный свет то тут, то там просачивался между широкими зелеными листьями.

Ей показалось, что из-за поворота дороги доносится шаркающий звук шагов ее странного спутника.

И все-таки, чьи шаги она только что слышала? Этот человек скрылся в лесу? Возможно, он и сейчас наблюдает за ней с обочины дороги, спрятавшись за густой листвой.

«Чокнутая Поппи, – раздалось у нее в голове – голоса девочек из «Четвертой надежды» по-прежнему дразнили ее. – Чокнутая Поппи. Чоооокнутая Поооппи!»

Она встала и огляделась, пытаясь сориентироваться. В нескольких футах от нее, в густой чаще, за перекрученными красными лозами и молодыми хрупкими деревцами, растущими вдоль обочины, скрывалась высокая стена. Может быть, за ней начинается поместье тетушки Дельфинии?

Чуть подальше впереди Поппи заметила широкую гравийную дорогу, сворачивавшую от главной дороги в лес. Там, где она пересекала стену, прореха в каменной кладке походила на пустую десну в мертвом рту, растянувшемся в вечной улыбке. Вход обрамляли две колонны, растущие из лесной подстилки. Их соединяла узорчатая железная решетка, ее ржавые завитушки были сломаны и перекручены так, будто некое обладавшее нечеловеческой силой существо разорвало их на части. Под решеткой предположительно должны были находиться ворота, но их не было, а растущие за колоннами деревья образовывали темный, уходящий вдаль туннель.

От открывшегося вида у Поппи пересохло во рту. Она шагнула вперед и остановилась на краю боковой дороги. В ту же секунду она обратила внимание на слова, выгравированные на камнях в центре обеих колонн:

Ларкспур

Это то самое место. Ее новый дом.

Повсюду росла высокая сорная трава, а это значит, что по этой дороге уже давно никто не ездит. Поппи стало не по себе.

«Чокнутая Поппи…»

Поппи крепко зажмурилась. «Прекрати!»

Может быть, если пройти дальше по дороге, там будут другие ворота – те, которыми тетушка Дельфиния пользуется чаще.

Эти мысли улетучились, стоило Поппи заметить, что на колоннах, прямо под названием поместья, было вырезано кое-что еще: фамильный символ, силуэт, который давно не выходил у Поппи из головы. Силуэт птицы. Точно так же была согнута проволока, которую Девочка давным-давно достала из своего передника, первый подарок, который Поппи нашла под своей подушкой на следующее утро.

Прямо позади нее скрипнул гравий.

Поппи замерла на месте, похолодев от страха. Она оглянулась и увидела, что на дороге никого нет. Но шаги слышались теперь со всех сторон.

– Эй! – шепотом позвала она.

Никто не откликнулся. Здесь никого не было. Никого видимого.

Поппи знала, что есть другой способ проверить это, хотя он и внушал ей ужас. Но она должна выяснить…

Вся дрожа, она вытащила из сумки складное зеркальце и раскрыла его. Еще до того, как она поднесла зеркальце к глазам, она уже знала, кого там увидит.

Но стоило ей посмотреть на стеклянную поверхность, как она вздрогнула.

В зеркале Девочка стояла в нескольких шагах позади нее. Но теперь дрожало все ее тело. Ее сотрясало от молниеносных спазмов, и она мигала, как картинка в фильме, поставленном в ускоренный режим.

Не успела Поппи ничего сказать, как Девочка бросилась вперед.

Холод охватил Поппи, когда Девочка обвила ее руками и стиснула. Поппи почувствовала, как ее тащат обратно на дорогу, подальше от ворот Ларкспура. Рухнув на землю, она так пронзительно завопила, что все певчие птицы вылетели из древесных крон, и теперь их пронзительные крики вторили ее голосу. Птицы разлетелись в разные стороны, а у Поппи перехватило дыхание, и небо над ее головой почернело.

Глава 6

УСЛЫШАВ ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ КРИК за поворотом дороги, Маркус Геллер чуть не уронил виолончель. Вскоре звук резко оборвался, и он встревожился еще сильнее. Может быть, это кричала девочка, которая опередила его на железнодорожной станции? Что, если она в опасности?

Маркус сложил свои вещи у обочины дороги и бросился бежать. Миновав поворот, он увидел ту самую девочку со станции, она лежала посередине дороги и не шевелилась.

– Эй! – крикнул Маркус, быстро преодолев разделявшее их расстояние. – Ты в порядке?

Опустившись на колени рядом с ней, он вдруг понял, что не знает, что теперь делать. Девочка лежала на спине, раскинув руки и согнув колени, голова повернута в сторону.

– Только не умирай, – прошептал он, поднося руку к ее носу. Теплое дыхание защекотало кожу, и он облегченно выдохнул.

Он понимал, что нужно поскорее убраться с дороги – в любой момент из-за угла может вылететь машина. Он взял ее за руку, подумав, что, может быть, на это она отреагирует.

Веки девочки затрепетали, и в следующую секунду она открыла глаза. Когда она увидела склонившегося над ней Маркуса, недоумение в ее взгляде сменилось ужасом. Широко распахнув глаза, она вновь закричала, и они с Маркусом отлетели друг от друга – оба замерли по сторонам дороги, согнув ноги в коленях и подняв руки, точно соперники на ринге.

Потом Маркус вспомнил, что это он первый подошел к ней. Он медленно выдохнул и поднял руки вверх в знак того, что ничего плохого не замышляет.

– Все в порядке, – сказал он. – Я просто хотел помочь.

Когда он выпрямился, девочка потянулась к розовой сумке, лежащей на обочине, и подтащила ее к себе, как будто боялась, что он захочет ее украсть. Точно так же она поступила с черным складным зеркальцем и сжала его в кулаке.

А в следующий миг она отвела руку назад и со всей силы отшвырнула зеркальце.

Словно камень над поверхностью воды, оно пролетело над дорогой и скрылось в густой растительности. Облегченно вздохнув, девочка вытерла нос тыльной стороной ладони, посмотрела на Маркуса и покачала головой.

У Маркуса возникло ощущение, что он встретил девочку-Маугли, воспитанную волками.

– Меня зовут Маркус, – сказал он нарочито медленно – вдруг она не поймет? – Я шел по дороге, когда услышал крик. Ты просто лежала здесь.

Девочка моргнула и огляделась. По-видимому, она боялась, что здесь есть некто третий, который прячется в кустах и наблюдает за ними.

– Извини, – сказал он, когда понял, что она не собирается отвечать. – Я не хотел напугать тебя.

– Я испугалась не тебя, – сказала девочка, продолжая вглядываться в деревья.

У Маркуса мурашки побежали по коже. Мама предупреждала, что в Ларкспуре ему могут встретиться разные люди, но эта девочка совсем чудная. С другой стороны, то же самое можно сказать про многие музыкальные дарования, так что удивляться нечему. Он хотел спросить ее: «Если не я напугал тебя, то кто?», но вместо этого сказал:

– Давай сойдем с дороги. И тогда ты расскажешь мне, что случилось.

Он наконец-то поймал ее взгляд – судя по нему, она сама понятия не имеет, что произошло. Девочка выпрямилась, отряхнула одежду и направилась к гравийной дороге, которая ответвлялась от основной и уходила в лес. Маркус заметил стену, находившуюся в нескольких ярдах от них, и проход в ней, а заодно и слово «Ларкспур», выгравированное на каменных колоннах.

– Ой, – удивленно сказал он. – Мы здесь. Мы пришли.

Девочка исподлобья посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Ларкспур, – сказал он, залившись краской. – Извини, ты разве не сюда направлялась?

– Да, – неуверенно кивнула она.

Какое-то время Маркус разглядывал обветшалый вход и темный туннель под аркой деревьев за стеной. Ветер донес тихую и грустную фортепьянную мелодию, звучащую где-то неподалеку. Это была та самая композиция, которую невидимый музыкант играл в тот день, когда он получил приглашение в Ларкспур. Девочка не подала виду, что услышала музыку. Но он и не думал, что будет иначе. Эту музыку никто никогда не слышал.

– Я немного не так все себе представлял, – сказал он. – А ты?

– В каком смысле?

– Ты все так и представляла?

У девочки был озадаченный вид.

– Я-я не знаю, – запнулась она. – Как, ты сказал, тебя зовут?

– Маркус Геллер, – медленно повторил он.

Она, наверное, головой ударилась, когда упала. Сильно так.

– И зачем ты приехал в поместье Ларкспур?

– Ну, меня пригласили. А тебя разве нет?

Она не ответила. Он продолжал говорить, потому что нервничал:

– Я по большей части играю на виолончели, но люблю экспериментировать и с другими инструментами. Пианино. Флейта. Губная гармошка! На ней вообще весело играть.

Он запустил руку в задний карман и вытащил маленький металлический инструмент, который взял с собой из Огайо. Он поднес гармошку к губам и выдал короткую джазовую импровизацию.

– А ты на чем играешь? – спросил он.

– Играю?

– Да, на каком инструменте?

– Я ни на чем не играю.

– А, значит, поешь. Мило! У тебя хороший голос.

Щеки девочки вдруг стали того же оттенка, что и ее сумка.

– Правда? – Ее голос прозвучал вдруг очень тихо.

– Разумеется. Я чувствую такие вещи. Послушай, я бросил свою сумку, когда услышал… в общем, не важно. Подождешь меня? Я вернусь, и мы вместе пойдем в дом.

«И тогда ты сможешь рассказать мне, с чего тебе вздумалось лежать посередине дороги».

– Эта дорога должна вести прямо туда, согласна?

Девочка оглянулась и посмотрела на чащу деревьев. Затем кивнула, плотно сжав губы.

– Ничего, если я ненадолго оставлю тебя одну? – спросил Маркус.

Она распрямила плечи и заправила волосы за уши.

Маркус расценил это как «все в порядке».

Когда он уже направился назад по дороге к своим вещам, за спиной он услышал приглушенный голос. Оглянувшись, он увидел, что девочка смотрит на него. Она что-то сказала, но он не расслышал.

– Поппи, – повторила девочка. – Меня зовут Поппи Колдуэлл.

Вновь зазвучала фортепьянная музыка, но теперь она изменилась, стала более бодрой – не то чтобы радостной, но уж точно не грустной. Он тут же назвал ее «Тема Ларкспура» – мелодия подходила к этому месту. Когда они с Поппи доберутся до школы, он просто обязан найти пианино и сыграть ее, чтобы девочка тоже услышала.

– Приятно познакомиться, Поппи Колдуэлл, – сказал он с улыбкой.

– И спасибо, – выдавила она. – Что помог мне подняться.

Он шутливо поклонился и был удивлен, когда она рассмеялась. Ладно, может быть, она не такая уж и чудная.

Маркус никогда не уезжал из дома дольше, чем на неделю, и вот он здесь, один, на севере штата Нью-Йорк и собирается целый год проучиться в престижной Ларкспурской академии сценических искусств. Он будет питаться, жить и дышать музыкой вместе с другими талантливыми ребятами, с которыми окажется на одной волне, и уже никто, ни мама, ни братья, ни сестра не смогут ставить ему палки в колеса. Ему до сих пор не верилось, что все это взаправду.

«Возможно, – думал Маркус, – в академии будут люди, которые видят мир так же, как я. Может быть, я встречу тех, кто так же сходит с ума по джазовым легендам, по Чету Бейкеру, Дэвиду Брубеку и Нине Симон».

Он нашел Поппи там, где оставил: на гравийной дорожке, исчезающей в темном туннеле за стеной. У нее был обеспокоенный вид.

– Готова? – спросил он.

Поппи кивнула. Вместе они пошли вперед.

– Итак, – Маркус предпринял попытку завязать разговор, – ты не хочешь рассказать мне, что случилось?

Поппи закусила губу. А потом спросила:

– Можешь рассказать поподробнее о своем приглашении в Ларкспур?

– Я абсолютно уверен, что у тебя оно точно такое же.

– В том-то и дело, – сказала она, когда они прошли под гнутой железной решеткой и вступили на темную аллею, начинающуюся за колоннами. – Я абсолютно уверена, что нет.

Глава 7

КОГДА ВОДИТЕЛЬ, которого наняли родители, оставил ее у ворот Ларкспура, Азуми вместе со своим багажом направилась в гущу леса, вверх по пологому склону, а воспоминания о мрачных снах скребли ледяными ветвями по ее позвоночнику.

Прошлым летом Азуми и ее сестра Морико приезжали в гости к своей тетушке Вакамэ – она живет к северо-западу от горы Фудзияма на острове Хонсю. Тетушка Вакамэ запретила девочкам ходить в лес без взрослых, потому что даже местным жителям ничего не стоило там заблудиться. Национальный парк, раскинувшийся под не пропускавшим солнечного света плотным древесным куполом, где стрелка компаса теряла направление из-за насыщенной железом вулканической почвы, стал одним из самых известных зловещих мест в Японии.

Азуми пообещала себе, что больше никогда не вернется в префектуру Яманаси. Но чем дальше шла она по дороге в Ларкспур, тем тоньше становилась грань между прошлым и настоящим. Куда бы она ни посмотрела, она узнавала тот лес, где пропала Морико: покрытые лишайником древесные стволы, пятнистые тени, танцующие на усыпанной листьями земле, роса, посверкивавшая на густом мягком мху, свисавшем отовсюду.

А стоило только моргнуть – и она опять очутилась там. В Японии. В воспоминаниях о том страшном дне.

– Азуми, ну давай, – воскликнула Морико, сходя с четко обозначенной тропинки. – Не будь такой трусихой!

– Я не трусиха, – ответила Азуми, с отвращением оглянувшись вокруг. – Я просто подумала, что тетушка Вакамэ не просто так нас предупреждала. Здесь может таиться все что угодно.

– Ну так и ты тоже можешь затаиться. А пока ты будешь таиться, я поищу еще сокровища!

– Сокровища? Ты серьезно думаешь, что мусор, который оставляют после себя туристы, стоит того, чтобы в нем копаться?

– Конечно! Как еще, по-твоему, исследователи находят что-то ценное?

– Какая глубокая мысль, Морико, Искательница Сокровищ. – Азуми разглядывала нейлоновые ленты, которые пересекали отмеченные тропы и уходили в запретные участки леса, растворяясь в тенях. Ленты были разных цветов, и все такие яркие, что смотритель парка или случайный посетитель сразу бы их заметил.

– Зачем здесь все эти ленты?

Морико отвела взгляд:

– Из Токио приезжают люди. Грустные люди. Они приходят сюда, чтобы… чтобы попрощаться с этим миром. Они привязывают эти ленты на краю леса, чтобы потом их тела могли найти. Некоторые говорят, что их призраки томятся в этом лесу.

– Как в тетушкиных сказках про Юрэй, духов мертвых?

Морико широко раскрыла глаза, ее синие волосы переливались разными оттенками в тусклом вечернем свете.

– Именно!

Азуми покачала головой, стараясь, чтобы на лице отразилась усталость или раздражение – что угодно, лишь бы не страх, который набухал у нее внутри.

– Ну уж нет, спасибочки. Мне жалко новые кроссовки. Ты иди. Веселись. Ты всегда так делаешь.

– Азуми! – позвала Морико. – Я же пошутила! Хватит дуться!

Но Азуми ушла. Она спешила назад, к дому тетушки, мимо заброшенных тропок, а солнце тем временем опускалось все ниже.

В тот вечер ее сестра не вернулась к тетушке Вакамэ.

Родители тут же прилетели из Вашингтона. Поиски Морико были долгими и мучительными. Но никто не нашел ни единой, даже малюсенькой, зацепки. Ни Министерство охраны окружающей среды, ни местные детективы вместе с полицией, ни члены семьи.

Больше Азуми никогда не видела сестру.

Сны начались вскоре после того, как Азуми вернулась в Соединенные Штаты. Словно в деревьях позади ее родного дома поселились духи, прежде жившие в телах, гниющих в японском лесу, – они взывали к ней, и шорох листьев, потревоженных легким ветром за окном спальни, превращался в шепот в ее голове. «Здесь. Мы здесь. Приди и найди нас, дитя! Приди и помоги нам найти дорогу домой!»

Гравийная дорога сделала резкий поворот, и взгляду Азуми предстал огромный луг под голубым куполом сияющего неба. Лес и его тени исчезли в один миг.

На вершине холма, примерно в двух сотнях ярдов вверх по дороге, расположился гигантский особняк, который она впервые увидела в Сети месяц назад.

Школа Ларкспур.

В жизни она выглядела совсем иначе, чем на картинке. Намного больше. Азуми завороженно разглядывала неровную покатую крышу и множество стрельчатых окон, изящные каменные арки, украшенные узором из стеблей и листьев, поблескивающие окна, которые на фоне темных каменных стен сияли точно лед, башенки по краям внутренних галерей – наверное, так это называется, – напоминавшие кремовые верхушки на взбитом десерте, и главную остроконечную башню, казалось, выходившую прямо из сердца этой гранитной громадины.

Когда Азуми добралась до главного входа, то постучала в застекленную дверь, но никто не отозвался. Она приоткрыла створку и заглянула внутрь, где царили тени. Она ничего не услышала: ни звука шагов, ни голосов, ни даже тиканья часов.

– Эй! – крикнула она. – Меня зовут Азуми Эндо, я приехала сюда учиться!

Никто не отозвался.

– Прошу прощения! Есть здесь кто-нибудь?!

Азуми бросила сумку прямо за дверь и уселась на широкое каменное крыльцо, которое заприметила еще с дороги. Рано или поздно кто-нибудь придет. А до тех пор она будет снимать виды на телефон и отправлять фотографии родителям.

Морико и Азуми всегда были как небо и земля. Будучи на несколько лет старше Азуми, Морико проколола себе нос, покрасила волосы и заслушивалась творчеством старых панк-рок-групп, которыми вдохновлялись еще их родители. Одноклассники на нее чуть ли не молились, для них Морико была звездой, эталоном, душой компании и творческой личностью. Памятная статья в выпускном альбоме заняла две страницы.

У Азуми были длинные, прямые и темные точно ночь волосы – никакой искусственности. Отдавая предпочтение простым интерьерам, она не завешивала стены плакатами. Азуми всегда разувалась у входной двери, как учила бабушка. Азуми понятия не имела, как могла бы выглядеть памятная статья о ней, если бы ее друзьям пришлось таковую писать, но ей бы понравилось, если бы туда включили ее фотографию из выпускного альбома за седьмой класс – на ней она получилась серьезная, похожая на юриста или судью: уголки рта чуть опущены, бровь скептически вздернута.

Когда Азуми исполнилось тринадцать, она поняла, что никогда не будет такой беспечной и яркой, как Морико. Но она может стать примерной дочерью и радовать родителей так, как их никогда не радовала Морико: отличными оценками, лучшими голами в футбольных матчах и достойными друзьями, которые будут такими же целеустремленными и успешными, как она сама. Именно поэтому лунатизм стал ее кошмаром за последний год. Она теряла контроль над ситуацией. Как в тот раз, когда потеряла Морико. От собственного бессилия ей хотелось кричать.

Глядя на экран телефона, Азуми заметила силуэт, который двигался по краю леса, в нескольких шагах от того места, где она вышла из чащи. Но когда Азуми опустила телефон, то никого не увидела, только легкий ветерок колыхал густые зеленые ветви, и глянцевые листья иногда отражали солнечный свет так, что создавалось впечатление, будто за ней кто-то наблюдает.

Она снова подняла телефон, чтобы все-таки сделать фотографию. Когда темное пятно вновь появилось на экране на том же самом месте, Азуми затаила дыхание и увеличила изображение. Пятно маячило рядом с границей леса, как будто нечто отбрасывало на это место непроницаемую тень с высоты шести-семи футов.

Тень человека.

Она сделала снимок и увеличила его.

Длинные, тонкие руки, ноги как палки и голова, которая казалась несоразмерно большой по сравнению с таким тощим телом.

И глаза. Две золотистые искорки, глядящие на нее.

Картинка зарябила, и в следующий миг экран почернел.

Боковым зрением Азуми заметила рядом с деревьями какое-то движение. Она встала, готовая бежать отсюда. Но тут из разверстой пасти леса вышли двое ребят. Мальчик и девочка. Оба несли объемистые сумки.

Вскинув руки над головой, Азуми призывно замахала двум путникам. Они замерли на дороге и неуверенно помахали в ответ. Азуми опустила руки, чтобы не выказывать излишнего энтузиазма, но вдруг заметила, что на лугу, слева от тропинки, там, где она видела ее в прошлый раз, появилась зловещая тень.

Тень медленно повернула голову к мальчику и девочке.

Наблюдая за ними.

Готовясь к броску.

Стоило Азуми открыть рот, чтобы предупредить ребят об опасности, как тень понеслась вперед.

– Эй! – закричала девочка. – Сюда!

«Не будь такой трусихой.

…Заткнись, Морико!»

Мальчик и девочка замерли посреди дороги и растерянно уставились на нее. Азуми изо всех сил замахала руками над головой. Темное нечто приближается к ним, а они ни о чем не подозревают!

– Быстрее! – Все ближе. Ближе. – Бегите!

Видимо, у этих двоих в голове что-то щелкнуло, и они бросились вперед, по траве, прямо к крыльцу. Темное создание разрослось и нагоняло ребят.

– Не оглядывайтесь!

Они и не собирались.

Азуми быстро сбежала по ступенькам.

Там, на лугу, золотистые глаза тени радостно вспыхнули оттого, что Азуми приблизилась к ней.

Она сконцентрировала свое внимание на мальчике и девочке, которые теперь уже были совсем близко.

– Бросай мне сумку! – крикнула она мальчику, когда он поравнялся с ней.

Поймав сумку, она охнула, но не уронила ношу. За спиной у него была еще какая-то поклажа, по виду напоминавшая огромный рюкзак.

Азуми повернулась к дому.

Когда они взбежали по ступенькам крыльца, сзади раздался громкий резкий, свистящий звук. Азуми ни разу не обернулась, даже когда распахнула застекленные двери и втолкнула остальных в темный проход. Захлопнув за собой дверь, она принялась ощупывать ее в поисках замка или шпингалета.

Она боялась, что тень вот-вот начнет таранить дверь.

Но вместо этого… ничего.

В окно она увидела, что луг и крыльцо так же пусты, как в тот момент, когда она пришла сюда. Никаких теней. Никаких мерцающих золотистых глаз. Азуми хотела облегченно выдохнуть, но вместо этого издала тихий писк.

– Что происходит? – спросил мальчик.

Азуми обернулась, тяжело дыша:

– И-извини. Я была уверена, что видела… – Она снова оглянулась на окно, на всякий случай. Плечи свело, и она поморщилась. – Что-то гналось за вами.

– Какой-то зверь? – спросила девочка, во все глаза таращившаяся на утренний пейзаж.

– Ну да, зверь. Большой зверь. Он выглядел… агрессивно. – Азуми покачала головой. – Поверить не могу, что вы его не заметили. Он вам чуть головы не откусил!

Мальчик стоял у окна, на его лице играла легкая улыбка – он явно ей не поверил:

– Теперь он, видимо, спрятался.

– Видимо, – кивнула Азуми. – Понятно, что он не мог просто исчезнуть!

– Наверное, нам стоит поблагодарить тебя, – сказала девочка. – За наше спасение?

– Если хотите надо мной посмеяться, то в следующий раз будете спасаться сами!

Ребята выглядели так, будто она влепила им пощечину. Азуми потрясла головой, ей стало стыдно за свою вспышку:

– В общем, меня зовут Азуми. Азуми Эндо.

– Я Поппи. А это…

– Маркус.

Мальчик убрал со лба рыжие кудряшки и помахал рукой. Он ослабил ремни сумки, которую нес за спиной, и по ее форме Азуми догадалась, что внутри виолончель.

– Вы знаете, где найти остальных? – спросила Азуми.

– Остальных? – эхом отозвался Маркус.

– Учеников. Преподавателей. Кого-нибудь.

Азуми заметила, как Маркус и Поппи переглянулись – как будто им было известно нечто, чего она не знает.

– В чем дело? Я снова что-то не то сказала?

– Я не знаю, где могут быть остальные, – сказал Маркус, не ответив на ее вопрос. Странное выражение исчезло с его лица. – Но, думаю, будет неплохо, если мы осмотримся. Верно, Поппи?

Поппи стояла рядом, обхватив себя руками:

– Думаю, да.

– Ну ладно, – сказала Азуми, взяв свою сумку. – Хорошо.

Она вновь бросила взгляд на залитый солнцем луг за стеклом. Хотя теперь она ее не видела, Азуми была уверена, что тень по-прежнему где-то там – таится, наблюдает, ждет.