Текст книги "Встреча"

Дэн Поблоки
Встреча

Посвящается Брюсу

Dan Poblocki

SHADOW HOUSE 1: THE GATHERING

Copyright © 2016 by Scholastic Inc. All rights reserved.

Published by arrangement with Scholastic Inc.,

557 Broadway, New York, NY 10012. SCHOLASTIC,

SHADOW HOUSE, and associated logos are trademarks and/or registered trademarks of Scholastic Inc.

© Смирнова Д., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Глава 1

КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА ПОППИ КОЛДУЭЛЛ смотрелась в зеркало, она видела за спиной незнакомую девочку.

В приюте под названием «Четвертая надежда», где Поппи жила с шести лет, было много других девочек. Но эта Девочка разительно отличалась от них.

Поппи готова была поручиться, что она мертва.

Девочка в зеркале всегда улыбалась: добрые карие глаза задорно поблескивают, длинная черная челка небрежно спускается на лоб. На ней всегда одно и то же черное платье, а поверх него передник – белый, с глубокими разверстыми карманами, в которых словно прячется некая тайна.

Поппи понимала, что видеть Девочку как минимум странно. Может, она призрак? Или ангел? Однажды Поппи набралась смелости и спросила у своей соседки Эшли, нормально ли это, когда в зеркалах за твоей спиной появляются девочки – девочки, которые не говорят, девочки, которых и в комнате-то на самом деле нет: достаточно обернуться, чтобы это проверить. Эшли расхохоталась так громко, что Поппи тоже через силу хихикнула, сделав вид, что просто пошутила.

Она думала, что ее секрет останется секретом. Но Эшли не любила хранить тайны.

Слухи о видениях Поппи разнеслись по приюту словно дым, и к ней приклеилась неприятная кличка Чокнутая Поппи. Поначалу она пыталась спорить, в надежде убедить остальных, что Девочка действительно существует. Но из-за этого ее стали дразнить еще больше.

Поппи уже начала думать, что действительно сходит с ума.

Но когда тучи сгущались, когда другие девочки из «Четвертой надежды» безжалостно издевались над ней, тогда Девочка по-настоящему утешала Поппи – она была другом, который рассеивал ее страхи и одиночество. Иногда, когда на глаза ей попадалось зеркало, Поппи замечала, что Девочка смотрит прямо на нее, и тогда Девочка доставала из необъятных карманов своего передника какую-нибудь вещь и поднимала ее вверх, будто хотела развеселить подругу.

На следующее утро Поппи находила эту вещь в складках своего одеяла.

В первый раз это оказалась тонкая проволока, согнутая в форме птички. Потом были засушенные цветы, комиксы, вырезанные из старых, пожелтевших газет, кисточка с засохшей зеленой краской на кончике.

Старые вещи.

Удивительные вещи.

Странные вещи.

Поначалу Поппи не верила, что все это происходит на самом деле. Но подарки были перед ней, их можно было потрогать, взять в руки, а значит, они настоящие. Невероятно, но они настоящие.

Поппи бережно хранила подарки и складывала их в тайник внутри книги, который она вырезала. Но Эшли находила какое-то особое удовольствие в том, чтобы совершать налеты на имущество Поппи и раздавать сокровища Девочки другим, а те их рвали и портили. После таких случаев Поппи видела жуткие сны о страшном пожаре, где, захлебываясь криком, смотрела, как сгорают ее соседки. А хуже всего в этих кошмарах было то, что поджигателем всегда становилась она сама.

В реальности Поппи не умела за себя постоять… до тех пор, пока однажды Эшли не попыталась наложить лапу на аккуратный рисунок углем, на котором были изображены пятеро детей в масках и школьной форме, стоящих рядком на фоне стены. Поппи спрятала рисунок в другом месте, между страницами любимой книги, которую – она точно знала – Эшли никогда-никогда читать не станет. Но Эшли оказалась хорошим шпионом, и как-то, зайдя в комнату, Поппи застала ее стоящей у кровати, а в руке она небрежно держала рисунок.

– Это от твоей подружки? – спросила Эшли с ехидной улыбкой и угрожающе взялась за рисунок двумя руками, готовясь разорвать его.

У Поппи что-то надломилось внутри. Эшли шевельнуться не успела, как Поппи потянулась к стоявшему на их общем ночном столике изящно украшенному любимому зеркальцу соседки и швырнула его об пол. Раздался звон разбитого стекла. Затем – крик. Эшли сжала руку в кулак – но рисунок выскользнул и каким-то чудом прилетел невредимым на кровать Поппи.

Поппи просто стояла и смотрела, как Эшли воет и зовет на помощь.

До этого Поппи никогда не отправляли в кабинет мисс Тейт. Когда она проходила мимо, ряды шкафов из холодного металла и большой дубовый стол всегда наводили на нее ужас. Теперь она сидела перед этим столом, на месте нарушителя спокойствия. Секретарь строго приказала ей ничего не трогать и ждать здесь, пока мисс Тейт не закончит с Эшли.

Поппи понимала, что должна слушаться. Она и так уже нарвалась на неприятности. Но в ней горела такая злость, что от привычной кротости не осталось и следа. На этот раз она, не колеблясь, решила воспользоваться шансом, о котором всегда мечтала. Как только дверь кабинета закрылась за ее спиной, Поппи встала со стула и принялась рыться в картотеке в поисках папки с ее именем. Она и так уже в опале – что с того, если она совершит еще один маленький проступок?

В комнате стоял приторный запах, как будто на всю мебель здесь приклеили жевательные резинки. Солнечный свет проникал внутрь через высокое окно, озаряя пылевой вихрь, поднявшийся вокруг Поппи, пока она рылась в ящиках. Шкаф с личными делами стоял в дальнем конце кабинета. Поппи отыскала нужный ящик, вытащила свою папку и положила ее на стол мисс Тейт.

Пока Поппи просматривала содержимое папки, на нее накатила волна разочарования. Здесь были табели успеваемости и медицинские карточки, ее рисунки, когда она была совсем маленькой, – но не было ни единой вещи, которая бы напомнила ей о жизни до приюта. Она хотела узнать что-нибудь о своих родителях, но, судя по этим бумажкам, ее родителей никогда не существовало на свете. Поппи появилась из ниоткуда.

Это было удивительно.

А потом стало еще удивительнее.

Ближе к концу папки Поппи обнаружила запечатанный конверт, на котором стояло ее имя. Она долго вертела его в руках, и голова ее кружилась от волнения.

В верхнем левом углу аккуратным почерком был выведен адрес: Ларкспур Хаус, Хардскрэббл-роуд, Гринклифф, Нью-Йорк. Штемпель стерся, поэтому Поппи не могла узнать дату отправления письма.

Письмо? Гнев вновь заструился по ее жилам. Почему мисс Тейт о нем ни разу не обмолвилась?!

Поппи аккуратно просунула ноготь под клапан конверта. Внутри было письмо, написанное на почтовой бумаге лососевого цвета с затейливым цветочным узором по краям. Поппи редко когда удавалось видеть столь красивые вещи. В конверте также оказалась маленькая фотография роскошного загородного дома. Отложив ее в сторону, Поппи принялась за чтение.

Моя любимая племянница,

какая радость, что я наконец-то нашла тебя! Ты понятия не имеешь, что пережила твоя семья, хотя, я уверена, все это ничто по сравнению с той жизнью, которую пришлось вести тебе. Бедняжка!

Я твоя двоюродная тетушка Дельфиния. Я живу в большом особняке в Гудзонской долине, и у меня здесь столько свободного места, что я не представляю, что с ним делать. Я почла бы за честь, если бы ты согласилась приехать сюда и жить со мной. У тебя будет хорошая школа, еда и одежда – все, чего только может пожелать девочка, – но, думаю, ты понимаешь, что все это не имеет никакой ценности без любящей семьи, с которой начнется твое пребывание в Ларкспуре. Посылаю фотографию моего дома, чтобы ты лучше представляла, какая жизнь ждет тебя здесь!

Я бы сама приехала в «Четвертую надежду» и забрала тебя, если бы не слабое здоровье. Но прошу тебя, дай мне знать, что ты получила это письмо, и я тотчас же займусь твоим путешествием в Ларкспур. Нам так много нужно обсудить!

Твоя любящая тетушка

Дельфиния Ларкспур

Мурашки побежали по коже Поппи, и она закрыла глаза, которые наполнились слезами. Это было лучше всех сокровищ, которые дарила ей Девочка. Это было что-то сказочное, что-то, что не могло случиться с такой, как она. Семья! Счастливый конец!

Где-то в кабинете за ее спиной скрипнул пол. Поппи резко обернулась и увидела, что в дверях стоит директор.

– И чем же вы заняты, мисс Колдуэлл?

Взгляд мисс Тейт скользнул по открытой папке на столе и конверту в руках Поппи.

– Я хотела спросить вас о том, что нашла в своем деле, – сказала Поппи, прилагая все усилия, чтобы голос не дрожал.

– Ваше личное дело не предназначено для того, чтобы вы его читали, – отрезала мисс Тейт своим фирменным учительским голосом.

Поппи вспыхнула:

– Я нашла это, – она подняла повыше конверт, – письмо. Адресованное мне. – Она заставляла себя смотреть прямо в глаза мисс Тейт. – Почему вы прятали его от меня?

Гнев на лице мисс Тейт сменился смущением:

– Я бы никогда не стала этого делать! Дай-ка взглянуть.

Поппи неохотно отдала конверт. Она наблюдала за тем, как мисс Тейт быстро читает письмо.

– Поппи, я в первый раз его вижу. Честное слово.

– У меня есть семья! – выдохнула Поппи.

– Давай не будем делать поспешных выводов.

– Моя двоюродная тетушка Дельфиния все про меня знает. – Голос Поппи звучал тихо, но настойчиво.

Мисс Тейт вздохнула, словно все происходящее было ей не в новинку.

– Обратный адрес смазался. Номера телефона нет. Как и электронной почты. Как, по-твоему, мне с ней связаться?

«Не очень-то и надо, – подумала Поппи. – Я и сама с этим справлюсь».

Не отрывая взгляда от девочки, мисс Тейт обошла стол и села за компьютер. Не дыша, Поппи смотрела, как директор пробивает по Сети Ларкспур Хаус.

– Не очень-то обнадеживает. Только с десяток списков недвижимости по всей стране. И я ничего не могу найти о Дельфинии Ларкспур.

Поппи похолодела:

– И это все?

– Я знаю, что последнее время девочки тебя обижают. – Мисс Тейт откинулась на спинку стула и примирительно посмотрела на Поппи. – Думаю, тебе придется смириться с тем, что это всего лишь розыгрыш. А сейчас тебе стоит подумать о своем поведении. То, как ты поступила сегодня с Эшли… так вести себя недопустимо.

Поппи по-прежнему была в опале.

Позже вечером, когда Поппи подошла к зеркалу над раковиной в туалете, она не увидела там Девочки.

Раньше такого не случалось.

Ночью, когда Поппи уже лежала под одеялом, глядя, как лучи фар проезжающих машин скользят по потолку, и слушая сопение Эшли на нижнем ярусе кровати, она подумала: «Может быть, теперь, когда есть надежда поехать в Ларкспур к тетушке Дельфинии, Девочка мне больше не нужна?»

Как же Поппи ошибалась…

Глава 2

ПО-ВИДИМОМУ, ТОЛЬКО МАРКУС ГЕЛЛЕР слышал музыку, доносящуюся из соседней комнаты, о существовании которой знал только он.

Этой музыке невозможно было противостоять. Нельзя было отрешиться от нее.

Поэтому каждый раз, когда выпадала такая возможность, Маркус старался подыграть.

Но стоило Маркусу сесть на стул в углу кухни, поставить виолончель между коленей и поднять смычок, как мама позвала его:

– Маркус! Можешь подойти сюда, пожалуйста?

Ее голос звучал тонко и отдаленно, и он знал, что она примостилась за компьютером в спальне наверху, – ее обычное место, где она прячется от внешнего мира.

Маркус ощутил, как внутри зашевелилось неприятное бугристое чувство. Он еще не играл сегодня, а мама уже ставит палки в колеса. Он сжал кулаки и медленно разжал их, прежде чем ответить:

– Подожди минутку!

Он провел смычком по струнам – комнату наполнил низкий вибрирующий гул, и этот звук поглотил все тревоги и даже мамин ответ.

Дома всегда было непросто репетировать. Найти уединенное место, когда ты живешь под одной крышей с тремя старшими братьями, – примерно то же, что обнаружить под кроватью спящего единорога, а с недавнего времени ситуация усложнилась еще больше.

Музыка Маркуса странным образом действовала на маму.

Мамин младший брат, Шейн, тоже играл на виолончели. Вся семья считала, что он самый что ни на есть отличный музыкант. Что у него впереди большое будущее…

А потом случилось нечто ужасное.

Маркус не знал подробностей о смерти дяди. Об этом предпочитали не говорить.

Он знал только, что на момент смерти Шейну было двенадцать лет.

Столько же, сколько Маркусу сейчас.

Может быть, все дело именно в возрасте? Или в том, что Маркус начал делать успехи? Ясно одно: мама боится – и поэтому специально отвлекает его от занятий музыкой.

А это нечестно.

Ведь Маркус не может не играть. Если он забросит виолончель, эта музыка, которую, по-видимому, никто больше не слышит, поглотит его без остатка.

Для Маркуса звуки струн, труб и флейт были такими яркими и вибрирующими, а ритмы музыки такими яростными и необузданными, что он не мог поверить в то, что он единственный, для кого они звучат. Словно маленький ребенок, он непрестанно твердил об этой музыке, пропевая мелодии вслух, чтобы окружающие ему поверили.

В конце концов родители отвели его к врачу, который прописал препараты от галлюцинаций. После чего Маркус заключил, что музыка, по-видимому, должна стать его тайной. Он не хотел, чтобы она прекращалась, даже если она и правда играет только у него в голове.

К тому времени он стал брать инструменты из тех, что были в школе, в кабинете музыки, и дома, из старой дядиной коллекции, и пытался воспроизвести невероятные мелодии, которые окружали его повсюду.

Это был отличный ход: перестать говорить о музыке и начать ее творить. Эта перемена приглушила страхи родителей и к тому же привлекла внимание учителей и других взрослых, которые пришли в восторг от неожиданного таланта Маркуса.

Но несмотря на то что Маркусу нравилось такое внимание, он не был уверен, что заслужил его. Где-то в глубине души он чувствовал себя обманщиком: в конце концов, он же не сам сочинял эту музыку.

Она приходила к нему откуда-то извне, не из этого мира.

– Маркус!

Он оторвал смычок от струн и открыл глаза. Мама стояла в дверях кухни, в руке она держала листок бумаги. Маркус не заметил, как растворился в музыке, каким тихим и мирным вдруг стал день.

– Прости, мам, – сказал он. – Я отвлекся.

К его удивлению, она улыбнулась.

– Все в порядке. – Она протянула ему листок. – Я только что получила это письмо. Подумала, проще будет распечатать его и отнести тебе.

– Что за письмо?

– Прочитай и узнаешь.

Уважаемая миссис Геллер,

Меня зовут Л. Дельфиниум, и я являюсь директором Ларкспурской академии сценических искусств в штате Нью-Йорк. Мои агенты работают по всему миру, и недавно одна из них присутствовала на концерте в городе Оберлин, штат Огайо, где играл Ваш сын, – его яркое выступление буквально заворожило ее. Мы были бы чрезвычайно рады, если бы Маркус стал одним из наших студентов.

В Ларкспуре у Маркуса будет возможность учиться у ведущих преподавателей Нью-Йорка. К этому письму мы прикрепляем файл с буклетом, где Вы можете найти подробную информацию о нашем учебном плане и программах.

Мы понимаем, что немного запоздали с этим приглашением, но в любом случае наш главный принцип – искать многообещающие молодые таланты, и мы бы не простили себе, если бы не попытались заинтересовать Вас. Для такого ученика, как Маркус, мы готовы оплатить все расходы на обучение, питание и дорогу. От Вас не потребуется никаких вложений.

Пожалуйста, ответьте нам, как только сможете.

С наилучшими пожеланиями,

Л. Дельфиниум,

директор, Ларкспурская академия

– Это розыгрыш? – спросил Маркус.

– Не думаю.

– Это же безумие! На концерте в Оберлине был какой-то агент?

– Ты талантливый мальчик, Маркус, – сказала мама. – Не делай такой удивленный вид.

– И ты не будешь против, если я поеду?

– Я буду счастлива, если ты поедешь.

Она скрестила руки и улыбнулась. Вид у нее был чуточку слишком счастливый.

Не успел Маркус ответить, как у него в ушах загремела музыка: такая какофония звуков, что он не мог даже различить в этом хаосе отдельные инструменты. Это совсем не походило на прежние мелодии – скорее на вопль. Маркус вздрогнул, но, взглянув на маму, попытался сделать вид, что так его взволновала новость о предстоящей поездке в школу.

Мама совсем ничего не услышала.

Глава 3

ВО СНЕ, КОТОРЫЙ ЕЕ ТЕРЗАЛ, Азуми Эндо шла босиком по лесу за домом тети в префектуре Яманаси. Из-за слоев вулканической породы, давным-давно сошедшей с вершины Фудзиямы, земля, прикрытая толстой лесной подстилкой и переплетающимися корнями деревьев, была ступенчатой и неровной. Азуми не обращала внимания на пересекавшие чащу вытоптанные тропинки и часто спотыкалась и падала на колени, пачкая ночную рубашку, но каждый раз поднималась и шла дальше. Азуми знала, что, если остановится хотя бы на мгновение, чья-то рука ляжет ей на плечо, а если обернется… в общем, она предпочитала не думать о том, что может подстерегать за спиной.

Сегодня она прошла дальше, чем обычно, и оказалась у оврага, склон которого отвесно уходил вниз. В ночном мраке и тумане дна не было видно. Еще один шаг – и она нырнет в пропасть с острыми ветвями, смертельную ловушку, готовую поглотить ее. Дорогу Азуми указывала длинная лента, одна из тех, что были привязаны к деревьям у входа в парк и вели в глубь леса.

Именно там были спрятаны тела.

Во сне ее кожа блестела от холодного пота, а мысли путались, пока она пыталась найти верный путь. Она не может спуститься вниз. Прыгать в овраг слишком опасно. И не похоже, чтобы Морико была там. Иначе разве она не отозвалась бы на ее крик? Азуми вдруг поняла, что не может вспомнить, звала ли она Морико, но она знала, что именно так и поступила бы. Разве не поэтому она очутилась здесь?

Она хочет найти сестру. Она обязана.

Сейчас…

Именно в такие моменты – когда Азуми пыталась понять, как она вообще оказалась одна в чаще леса, – она понимала, что это снова сон. Этот сумрачный лесной мир существует только в ее воображении. По большей части, во всяком случае. У сна была еще одна особенность, о которой она всегда вспоминала слишком поздно.

Потому что каждый раз, когда Азуми снился лес, она ходила и наяву тоже.

Азуми открыла глаза и обнаружила, что стоит в чаще леса, во тьме, за домом родителей в пригороде Сиэтла, и это уже третий раз за месяц.

Сейчас между ней и зловещим лесом в Японии находится океан, но разум настойчиво пытается пересечь его, вновь и вновь возвращая ее туда, где она потеряла сестру.

Она стоит босыми ногами на замшелой, холодной и мокрой земле в округе Вашингтон и вдыхает прохладный, влажный летний воздух. В темноте ей едва удается хоть что-нибудь различить, и она не знает, являлся ли страшный овраг лишь сном или она действительно была в шаге от катастрофы.

«Только не снова, только не сейчас! – думает она, сжимаясь в комок, чтобы защититься от ночи. – Мама и папа будут в ужасе». Как может она так вести себя после того, что случилось с Морико, после того, что сделала сама Азуми?

Она потеряла сестру.

Она не может потерять себя.

Наутро после последнего кошмара Азуми вдруг поняла, как защитить себя и родителей. Приходится смотреть правде в глаза: если она останется дома, то опасные сны будут приходить все чаще и шансов вернуться назад из этой жуткой реальности будет все меньше.

В Интернете она стала искать школы-интернаты в Восточном округе США, как можно дальше от тихоокеанского побережья.

Как странно – нашелся всего один сайт.

Школа Ларкспур.

Она попыталась поискать еще раз. И еще. Она перезагрузила компьютер – но результат был все тот же.

Ларкспур.

«Наверное, это знак, – подумала Азуми. – Возможно, это именно то, что мне нужно».

Она быстро пролистала описание школы.

Школа Ларкспур уже более ста лет является символом научного, творческого и социального совершенства. Наш корпус, расположенный в сельской местности, придется по душе ученикам, которые хотят блистать…

Азуми незачем было читать дальше. Судя по всему, это превосходное место.

Глава 4

РЕЖИССЕР БУКВАЛЬНО ВЛЕТЕЛА в залитую солнцем комнату, где Дэш и Дилан Райт сидели в ожидании начала нового рабочего дня.

– Через пятнадцать минут вы нам понадобитесь внизу, – сказала энергичная брюнетка, имя которой братья никак не могли запомнить. – Просто чтобы вы знали, о’кей? Спускайтесь.

Унылый график последних дней съемок братья пытались разнообразить тем, что играли в игры на смартфонах.

Близнецы Райт начали свою актерскую карьеру в возрасте пяти лет и уже привыкли к тому, что каждый день в их жизнь и гримерную могут входить самые разные люди.

– Внизу? – переспросил Дилан, ухмыльнувшись. – Зачем? Мы снимаем новую сцену?

Режиссер вскинула бровь и продолжала смотреть прямо на Дэша, как будто только его ответ имел какую-то ценность. Дилан помахал ей в надежде привлечь внимание:

– Эй, ау! Я невидимый, или как?

– Хорошо, – виновато кивнул Дэш. – Спасибо.

Режиссер моргнула и вылетела из гримерной, словно не хотела ни единой лишней секунды провести в их обществе. Дэш резко обернулся к Дилану.

– Я невидимый, или как? – передразнил Дэш, сверля брата взглядом.

Дилан нахмурился:

– А что я должен был сказать? Я же для нее пустое место.

Дэш вздохнул и передернул плечами:

– Думаю, твои выходки уже всем поперек горла.

– Это не выходки, – возразил Дилан. – Это шутки.

– Шутки, как правило, не стоят никому денег. Если крадешь у людей, нечего рассчитывать, что они проникнутся к тебе симпатией.

– Я беру у них меньше, чем ты думаешь. – Дилан скрестил руки на груди и насупился. – Да и кому какое дело? С завтрашнего дня им больше не придется меня терпеть. Жду не дождусь, когда оставлю это место.

Близнецы были практически неотличимы друг от друга. Одинаковая темная кожа, кривоватая ухмылка и ямочки на щеках, яркие темные глаза и короткие вьющиеся волосы.

С пяти лет они снимались в популярном ситкоме «Папа в непонятках». Главным героем сериала был незадачливый отец большого семейства, работающий частным детективом. На протяжении семи лет близнецы по очереди играли младшего брата, очаровательного шепелявого ребенка по имени Скутер, которого за глаза все звали Скунсом, – близнецам уже осточертела эта «сверхостроумная» шутка, особенно когда их так называли в реальной жизни.

Недавно главный сценарист сериала решил убрать Скутера из сюжета, отправив его учиться во Францию. Сегодня мальчикам предстоял последний день съемок.

Когда Дэш и Дилан об этом узнали, они были просто раздавлены этой новостью. Особенно Дэш: он впал в такое отчаяние, что родители пригрозили отправить его в больницу, если он не успокоится. Он никому не говорил, что чувствует себя виноватым из-за того, что был недостаточно строг с Диланом и не помешал всем этим его выходкам… его «шуткам». Возможно, он мог каким-то образом повлиять на брата, и тогда они продолжили бы сниматься.

Дилан заверял его, что скоро им подвернется что-нибудь получше, но это не помогало.

С недавнего времени Дэша все сильнее снедало беспокойство. Последние несколько недель ему снились яркие кошмары о Дилане. В этих снах брат был в какой-то опасности и ответственность за его спасение лежала на Дэше. Дэш просыпался во мраке и бежал по коридору в спальню Дилана, чтобы удостовериться, что с тем все в порядке. Обычно он находил брата мирно сопящим в постели, пребывающим в полном неведении относительно его тревог.

Но две ночи назад Дэш обнаружил, что кровать брата пуста, а скомканные простыни раскиданы в беспорядке. Дэш выбежал на улицу, в ночь, он сворачивал в незнакомые переулки и несся по пустынным улочкам, пока не очутился на огороженной заброшенной стройке в трех милях от дома. И он бродил по этой широкой, обветшалой площадке, зовя брата, в страхе обнаружить его изуродованное тело под грудой щебня или в захлопнувшемся мусорном баке. Но когда приехал отец с полицией, они принялись убеждать его, что Дилан, целый и невредимый, все это время был дома.

Позднее, когда Дэш своими глазами увидел лежащего в постели Дилана, у него отлегло от сердца. Ему не верилось, что все хорошо. Он был уверен, что Дилан куда-то ушел и что его нужно спасать.

Некоторое время спустя, когда мальчики до поздней ночи засиделись в комнате Дилана, Дэш рассказал брату, что ему пришлось пережить. Дилан посмеялся над ним и сказал, что нужно взять себя в руки, иначе родители отправят его учиться во Францию и больше он никогда их не увидит.

Дэшу стало лучше, у него уже слипались глаза, и Дилан предложил ему переночевать у него. Когда Дилан встал, чтобы выключить свет, взгляд Дэша упал на его босые ноги.

В окружившей их темноте Дэш побоялся сказать брату, что на секунду увидел Дилана в какой-то чужой кровати, с почерневшими и окровавленными ступнями.

– Эй, – позвал Дилан из дальнего угла залитой солнцем комнаты. – Ты видел письмо, которое только что пришло на почту?

Дэш покачал головой. С тех пор как темноволосая женщина пришла позвать их на общее собрание, он с головой ушел в игру на телефоне.

– Тогда посмотри! По-моему, очень даже интересно!

Введя пароль и зайдя в приложение, Дэш увидел сообщение с неизвестного номера. Отправителем значилась компания «Ларкспур Продакшнз». В теме стояло «ВАЖНО – ДЛЯ ВАС ЕСТЬ НОВЫЙ ПРОЕКТ». Дэшу стало не по себе.

Дилан! Дэш!

Как дела, мальчики? Надеемся, что у вас все хорошо. Мы были рады узнать, что фиаско с «Папой в непонятках» не повлияло на ваши амбиции. Как большие фанаты Скутера, мы понимаем, что просто не можем не известить вас о новом потрясающем проекте, который у нас назревает. Сценарий уже готов, и мы бы хотели, чтобы вы как можно скорее с ним ознакомились.

Мы читали, что вы оба любите фильмы ужасов. У нас есть для вас кое-что по-настоящему страшное: дом с привидениями, несколько убийц-психопатов и сюжет настолько интригующий, что вы даже не можете себе представить! Мы уверены, что вы оба прекрасно подойдете на главные роли близнецов, ключевых персонажей этой истории.

Если наше предложение вас заинтересовало, пожалуйста, дайте нам знать, и мы тут же вышлем вам сценарий.

С наилучшими пожеланиями,

Дел Ларкспур,

Генеральный директор,

компания «Ларкспур Продакшнз»

– Странно, – заметил Дилан. – Не находишь?

Дэш вздрогнул. Он не заметил, как брат пересек комнату и уселся на полу рядом с его стулом.

– В каком смысле странно?

– Ну, в смысле, что на этот раз у каждого будет свой герой. Раньше у нас всегда была общая роль.

– И ты думал, что так будет всю жизнь?

– Нет, но… понимаешь, режиссеры всегда считали, что твоя версия Скутера лучше моей.

– Не говори глупости.

Дэш старался, чтобы голос звучал ровно. Он знал, что брат прав. Он также подозревал, что это одна из причин, по которым Дилан вечно не в ладах со съемочной группой.

– В этом сериале мы играем абсолютно одинаково. Всегда.

Дилан закатил глаза:

– Нууу… ты предлагаешь согласиться?

Дэш какое-то время помолчал, думая о своих зловещих снах.

– Я не уверен, что готов сниматься именно в фильме ужасов.

И в этот самый момент оба телефона пискнули. Новое письмо. И снова отправитель – компания «Ларкспур Продакшнз». Перед тем, как прочитать сообщение, мальчики удивленно переглянулись.

Дэш зачитал вслух:

– «Не волнуйтесь. Сценарий не слишком страшный». – Он посмотрел на брата, потом оглядел комнату, словно надеялся увидеть направленный на них объектив скрытой камеры, и нервно хихикнул: – Они нас подслушивают?

– Ну да, конечно, – фыркнул Дилан. – Им же так сильно хочется нас заполучить. Дэш, расслабься. Наверняка они просто сначала отправили то письмо, а потом решили уточнить. Не будь таким трусишкой.

– Сам ты трусишка! – Подумав немного, Дэш улыбнулся. – А приятно вновь чувствовать себя востребованным.

Дилан хлопнул брата по колену:

– Мы будем звездами кинематографа!

– Ладно, в таком случае кто им ответит? – спросил Дэш. – Ты или я?