Текст книги "Девочки из кошмаров"

Глава 17

Прибравшись в столовой, Эбигейл спрятала покрытые краской волосы под шапочку для душа и отвела Тимоти по длинному коридору в маленькую комнату с тёмно-фиолетовыми стенами, завешанными от пола до потолка чёрно-белыми фотографиями в чёрных деревянных рамках.

– Моя бабушка работала фотографом для городской газеты. Статьи она тоже иногда писала, но в основном снимала. – Она указала на фотографию ночного неба, на фоне которого словно расцвели бутоны из света. – Четвёртое июля. Правда круто?

Тимоти кивнул.

У дальней стены стояла односпальная выдвижная кровать с латунным каркасом. Они сели на матрас и какое-то время хихикали над шапочкой Эбигейл. Хепзиба тоже запрыгнула на кровать, покружила на углу и улеглась.

– Хочешь, можем послушать музыку? – предложила Эбигейл. В углу комнаты стоял небольшой стеллаж, верхнюю полку которого занимал старый проигрыватель. Под ним плотными рядами выстроились виниловые пластинки.

– Давай.

– Это всё дедушкино, но он умер, и бабушка разрешила мне их взять. Выбери, что понравится. Мне ещё полчаса ждать до споласкивания.

Тимоти встал и вместе с Эбигейл подошёл к стеллажу. Обложки дисков были старыми и пыльными и расставлены в алфавитном порядке. Куча кантри – Тимоти не был поклонником этого жанра. Но затем ему на глаза попалось кое-что интересное. Он достал с полки пластинку и изучил обложку с надписью «Gunfigther Ballads».

– Прикольное название.

Тимоти протянул её Эбигейл. Та достала пластинку, установила её в проигрыватель и опустила иглу. Зазвучала мрачная мелодия.

– Итак, – сказала Эбигейл, вновь усаживаясь на кровать, – теперь ты знаешь, что моя бабушка была фотографом. Что ещё ты хочешь знать?

– Всё не так просто, – отозвался он. Она с любопытством на него посмотрела. – То есть… Сначала мне нужно тебе кое-что рассказать. Но я не знаю, с чего начать.

Эбигейл устроилась поудобнее у стены и сложила руки на колени, как ребёнок, приготовившийся слушать сказку на ночь.

– Начинать всегда лучше с начала.

* * *

Рассказ Тимоти уложился как раз в длину записи. Он поведал обо всём: о книге с её загадочными именами и автором, происшествии в раздевалке, чудовище Стюарта. Эбигейл молча слушала, и даже самые невероятные детали не вызывали у неё практически никакой реакции. Теперь же она сидела, стиснув челюсти, и не отрывала взгляда широко открытых глаз от пледа на кровати.

После пяти секунд тишины Тимоти не выдержал:

– Ну, что ты думаешь? Я схожу с ума?

Эбигейл наклонилась вперёд и достала из заднего кармана джинсов серебряную зажигалку. Откинув крышку, она чиркнула пальцем колёсико и несколько секунд смотрела на язычок пламени в своём кулаке. Затем сказала:

– Если ты сходишь с ума, то я тоже.

И что это значило?

Трепет пламени гипнотизировал.

– Тебе приходилось видеть нечто похожее? – спросил Тимоти.

Эбигейл захлопнула крышку зажигалки и, крепко зажмурившись, быстро кивнула. Но Тимоти и рта не успел раскрыть, когда она вдруг вскрикнула:

– Блин! Мне же нужно смыть с волос эту дрянь!

Соскользнув с кровати, она выбежала из комнаты. Хепзиба проснулась, тявкнула и метнулась за ней. Тимоти после недолгого колебания последовал за ними.

В ванной Эбигейл уже успела сунуть голову под кран. Дождавшись, когда она выключит воду, Тимоти спросил:

– Как думаешь, твоя бабушка имеет ко всему этому какое-то отношение?

Эбигейл, проигнорировав его, набросила на голову полотенце и принялась вытирать волосы.

– Эбигейл, – попытался ещё раз Тимоти, говоря медленно, желая подчеркнуть важность своих слов. – Я не могу отделаться от мысли, что вскоре произойдёт нечто страшное. Я должен как-то этому помешать. Если ты что-то знаешь, пожалуйста… расскажи.

Она замерла, затем сдёрнула с головы полотенце, и на секунду Тимоти её не признал: иссиня-чёрные пряди падали на лицо, делая её похожей на привидение из ужастика. Смахнув волосы вбок, Эбигейл, не глядя на него, бросила:

– Подожди здесь. Я сейчас.

Она быстро вернулась и показала ему полароидный снимок своей спальни.

– Слышал когда-нибудь о писателе Натаниэле Олмстеде?

– Да, – осторожно ответил Тимоти, не представляя, какое отношение он может иметь к фотографии. – Читал несколько его книг. Жуть страшная.

– Я раньше с ума по ним сходила. Моей самой любимой была «Месть Кошмарий».

– Эту я не читал.

– Она про банду злых девочек-привидений. Книга пользовалась такой популярностью, что по ней даже издали коллекционные карточки. Я собрала все.

– Мы со Стюартом видели их в магазине комиксов, – вспомнил Тимоти, отдавая Эбигейл снимок. Его кольнула совесть: разве он не должен сейчас быть в больнице с другом? – Кажется, он даже купил пачку. Но к чему ты ведёшь?

Эбигейл присела на край ванны и снова достала из кармана зажигалку.

– Она папина, – сказала она, глядя на огонек. – Я хотела, чтобы он перестал курить, и стянула её перед отъездом из Нью-Джерси. Хотя, конечно, толку от этого ноль. В этом мире найти огонь труда не составляет. Но мне казалось, что это будет этакий красивый жест. – Под её дыханием пламя затрепетало. – Что тем самым я дам ему знать, что думаю о нём каждый день, и, хотя мы больше не видимся, тот факт, что я её украла, вдохновит его бросить курить… Глупо, знаю. – Она поднесла к огню фотографию. – Самое забавное, он ни разу не упомянул, что зажигалка пропала. – Она бросила горящий снимок в ванну, и тот с тихим шипением свернулся чёрным клубком и погас, испустив тонкий усик дыма.

Эбигейл посмотрела на Тимоти. Обрамляющие лицо чёрные волосы подчеркивали её ясные, цепкие глаза. Она улыбнулась и прошептала:

– Я такая дура. – Сделав паузу, она быстро вдохнула и рассеянно, будто размышляла вслух, добавила: – Я думала, что смогу спрятаться.

У Тимоти по спине побежали мурашки.

– Спрятаться? От кого?

– Я поэтому покрасилась.

– Ты покрасилась, чтобы спрятаться от отца?

– Нет, Тимоти. Сейчас я всё тебе расскажу. Ты рассказал мне, а теперь я расскажу тебе.

– Что ты мне расскажешь?

– О Кошмариях.

Глава 18

В своём родном городе Клифтон, Нью-Джерси, у Эбигейл Тременс были друзья – не много, но достаточно, чтобы было с кем проводить время после школы.

Всё изменилось летом перед шестым классом, когда в их район переехали две девочки. Так вышло, что обеих звали Мариями. Забавно, но Мария Браун была белокожей, тогда как Мария Уайт – темнокожей, но обе были очень красивы. Две Марии немедленно подружились. Им нравилась одинаковая музыка, еда и одежда. Казалось, они могут читать мысли друг друга. У Эбигейл никогда не было такой близкой подруги, и она могла лишь предполагать, каково это.

С сентября две Марии пошли в среднюю школу Клифтона. По какой-то причине они невзлюбили Эбигейл. К несчастью, одноклассницы последовали их примеру. Мальчики, с которыми Эбигейл раньше постоянно играла после уроков, перестали звать её с собой. Эбигейл стала изгоем. Невидимой, как воздух. В столовой она сидела одна и в одиночестве возвращалась домой после школы. Вместе две Марии представляли собой особую силу, и Эбигейл ещё не приходилось сталкиваться с чем-то подобным. Ей это категорически не нравилось, и она решила, что они тоже ей не нравятся. А потому им стоило преподать урок.

Эбигейл придумала им гадкое прозвище – Кошмарии. Но, к её ужасу, девочкам оно понравилось. Все стали так их называть, а они только рады были. Эбигейл быстро это наскучило. «Кошмарии хотят с тобой поговорить на большой перемене», – передала Джанет Холм Харриет Линкольн на уроке английского. «Кошмарии сказали, я сегодня замечательно выгляжу», – радовалась перед зеркалом в туалете Бет Рейд. «Кошмарии просили тебе передать, что устраивают вечеринку, но тебя не приглашают», – сообщил Майк Свенсон Эбигейл как-то раз в пятницу. Домой она ушла в слезах.

В марте следующего года Эбигейл узнала, что они с мамой уезжают в Нью-Старкхем. Лишь в новом доме она смогла с облегчением выдохнуть: её мечта оказаться как можно дальше от Кошмарий наконец сбылась. Несмотря на обстоятельства их переезда, она была счастлива.

* * *

Она успела проучиться в средней школе Пола Ревера всего неделю, когда это началось.

Как-то вечером Эбигейл заканчивала делать уроки у себя в комнате и вдруг заметила за окном какое-то движение. Что-то белое пересекло террасу. Эбигейл вскочила с кровати. Несколько секунд всё было тихо, и она успокоила себя мыслью, что это чайка пролетела. В Нью-Старкхеме их было полно.

Но следующей ночью вскоре после полуночи её разбудил тихий стук по стеклу. Эбигейл ещё глаза открыть не успела, но уже откуда-то знала, что увидит в окне два улыбающихся лица. Закрыв глаза ладонью, она встала с кровати, ушла в комнату бабушки и юркнула к ней под одеяло.

Утром за кукурузными хлопьями с молоком она списала случившееся на разыгравшееся воображение и стресс из-за новой обстановки. И из-за страха, что в новой школе найдутся свои «Кошмарии». Но если она продолжит быть невидимой – а в этом она успела поднатореть, всё со временем успокоится. Днём в школе она старалась держаться сама по себе и не привлекать внимания. А по ночам пряталась с головой под одеяло.

И всё шло хорошо… Пока однажды ночью она не проснулась и не увидела в углу своей комнаты, рядом с проигрывателем, двух девочек. Они были похожи на подружек из Клифтона, но в то же время отличались от них. Словно близкие родственницы, они походили на существ с коллекционных карточек «Кошмарий». Волосы, свисающие с голов слипшимися прядями. Босые ноги. Одинаковые белые кружевные платья, грязные и висящие на их худых тельцах, как мешки. Эбигейл от страха не смела и пискнуть. Их лица были смазанными, как на неудачных фотографиях, запечатлевших человека в движении. Но если долго всматриваться, на них – в тех местах, где должны быть глаза, нос и рот, – проступало нечто чужеродное… и столь ужасное, что позже Эбигейл не хватит смелости облечь это в слова.

– Не кричи, – сказала одна. Голосом Мэри Браун.

– Мы хотим с тобой дружить, – продолжила другая. Мэри Уайт.

– Я… Я… – с трудом вымолвила Эбигейл. – Я не хочу ни с кем дружить. Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Девочки засмеялись и шагнули вперёд.

– Но нам одиноко, – сказала Мэри Уайт.

– Помнишь, каково это, Эбигейл? – спросила Мэри Браун. – Поиграй с нами.

Их голоса завораживали.

– Сейчас середина ночи. Моя мама услышит.

– Мы позаботимся о твоей маме… и бабушке.

Их тон привёл Эбигейл в чувство.

Она схватила с тумбочки книгу, которую читала перед сном.

– Не приближайтесь к ним! – крикнула она, швырнув её в надвигающиеся тени. И лишь услышав стук корешка о стену, поняла, что девочки исчезли. Она торопливо включила лампу, прогнав тьму.

С тех пор Эбигейл всегда спала при свете. Но это не останавливало Кошмарий. Снова и снова они приходили к ней. Приглашали присоединиться к ним. Поиграть с ними. Стать им подругой.

Глава 19

Эбигейл сидела на краю ванны и ритмично щёлкала крышкой зажигалки. Тёмные волосы, уже почти сухие, скрывали её лицо.

Тимоти прислонился к раковине и вздрогнул от холода.

– Думаешь, я сошла с ума? – спросила Эбигейл. Тимоти помотал головой. Она указала на сгоревший снимок в ванне. – Я сняла их вчера ночью на бабушкин фотоаппарат. Там, где они стояли, осталось чёрное размытое пятно.

– Я никакого пятна не увидел, – возразил Тимоти. – Только твою спальню.

– Но оно было! Прямо в центре! Они были там! – воскликнула Эбигейл и с досадой посмотрела на пепел, сожалея, что поспешила с сожжением.

– Я… тебе верю, – слабо улыбнулся Тимоти. – Должна быть какая-то связь между твоей историей и моей. Если мы оба не сошли с ума, значит, кто-то или что-то пытается заставить нас в этом усомниться.

– Я знаю, что это за связь.

– Ты знаешь?

Она кивнула.

– Это ты.

– Я? – невольно он повысил голос.

Эбигейл закрыла зажигалку и убрала в карман.

– Частично. – Её лицо было белым как мел. – Они знали о случившемся в музее. Ну, знаешь, про шар с водой? Они знали, что я была зла на Стюарта за то, что он его бросил. И на мистера Крейна, потому что он позволил этому случиться. И на… ну… тебя.

– На меня? А я тут при чём? – возмутился Тимоти.

– Я уже не помню. – Она покраснела. – Они сказали, что помогли мне. Я не поняла, о чём речь, но они обещали, что скоро я всё узнаю. И что взамен я должна буду пойти с ними. Сыграть в их игру. Что я им должна. – Она недолго помолчала. – Я не знала, что им ответить. Потому что как прикажешь спорить с… я даже не знаю, что они такое.

– Тебе нельзя с ними никуда ходить!

– Конечно, я никуда не пойду! Я ни на что не соглашалась.

– А как именно они тебе помогли?

Эбигейл растерянно пожала плечами.

– С вами тремя случилось нечто ужасное.

– С кем – «с нами»?

– Со Стюартом. С тобой. И с мистером Крейном.

– Я не понимаю.

Эбигейл вздохнула.

– Кошмарии помогли мне. То, что с вами случилось, произошло из-за меня. Ты увидел жуткого мужика. Стюарт – чудовище в бассейне.

Тимоти моргнул.

– А мистер Крейн внезапно стал бояться банок в классе.

– В книге Натаниэля Олмстеда, – продолжила Эбигейл, – Кошмарии пугали людей, порождая чудовищ. Мои Кошмарии насылают видения. Хоть я об этом и не просила, но они «помогли» мне. И едва при этом не убили Стюарта. – На этих словах её голос дрогнул. – Когда я узнала, что с ним случилось, я сразу поняла, что это моя вина. Я не хотела никому зла. Даже пугать никого не хотела. Мне было бы достаточно, чтобы все просто оставили меня в покое.

– А что, если нет никаких Кошмарий? Что, если это ты пугаешь людей? – предположил Тимоти, хотя и чувствовал себя очень глупо, произнося это. – Может, не знаю, глубоко в душе ты была очень зла на нас и бессознательно или ещё как-то заставила нас видеть то… чего на самом деле нет?

– Я бы ни за что не стала это делать, – замотала головой Эбигейл. – У меня нет такой силы.

– А вдруг есть… может, ты и не хотела, но так получилось?

– Но Стюарт в больнице! Если там, в бассейне, ничего не было, если ему всё привиделось, почему он пострадал?

Тимоти покачал головой.

– Он был уверен, что видит монстра. Он испугался и наглотался воды.

– Нет, – отрезала Эбигейл, прижав ладони к вискам. – Я в это не верю. Да, я была на него зла, но я ничего такого не хотела.

– Но…

– Нет, Тимоти. Я точно права. Это не я. Если на то пошло, вначале у меня тоже промелькнула такая мысль, – грустно улыбнулась она. – Но теперь я знаю, что тут нечто другое.

– Откуда ты знаешь?

– Другие события не вписываются в эту теорию.

– Какие, например?

– Например… та книга, которую ты нашёл. Имена, написанные в ней. И, как мне кажется, самое главное… Всё это может быть завязано на моей бабушке.

Тимоти задумался.

– Это что-то намного значительнее моих глупых проблем, – продолжила Эбигейл. Схватив прядь волос, она помахала ею в воздухе. – Перед тем как ты рассказал мне свою историю, я на полном серьёзе думала, что смогу спрятаться от Кошмарий. Поэтому покрасила волосы. Знаешь, как я себе это представляла? Что лягу сегодня спать на диване в гостиной, и они меня не узнают, а завтра…

– Что завтра?

– А завтра я бы уехала на автобусе назад в Нью-Джерси. К папе.

– О… – У Тимоти оборвалось сердце: он не хотел разбираться со всем этим в одиночестве.

– Но это больше не вариант. Раз я теперь знаю, что ты тоже замешан, – подытожила она.

Тимоти с облегчением кивнул.

– Мне кажется, самое важное сейчас – понять, кто этот мужчина… которого я видел. И что это за книга. Если они оба реальны, а не порождение твоих… Кошмарий, возможно, они являются ключом ко всему происходящему.

Из коридора донёсся щелчок дверного замка, заставивший их обоих подпрыгнуть.

Эбигейл вскочила, захлопнула дверь ванной и достала из шкафчика большие чёрные ножницы.

Глава 20

– Эбигейл? Милая? Ты дома? – послышалось из прихожей мягкое сопрано.

На пол ванной посыпались отстриженные пряди. Эбигейл бросила ножницы в раковину и повернулась лицом к Тимоти. Теперь её волосы спускались несимметричным каре по бокам, закрывая уши и укорачиваясь на затылке.

– Как я выгляжу? – шёпотом спросила Эбигейл. Глаза у неё лучились улыбкой.

– Э-эм… иначе, – выдавил Тимоти, потрясённый, как она в одночасье отчекрыжила себе волосы.

– Отлично.

– Эбигейл? – Голос уже слышался из коридора.

– Я в ванной! – отозвалась Эбигейл. И шепнула Тимоти: – Это твой шанс.

– Для чего?

– Спросить мою бабушку о книге.

– Но…

Эбигейл распахнула дверь и выскочила в коридор. Её мама вскрикнула и тут же ахнула:

– Эбигейл? Это ты? Что ты с собой сделала?

– Тебе не нравится?

– Если хочешь знать правду, – немного театрально ответила женщина, – то нет, мне не нравится.

Тимоти вжался в стену ванной. Всё происходило так быстро, что он растерялся. А вдруг бабушке Эбигейл придутся не по душе его расспросы? Но бежать было некуда: не выпрыгивать же в маленькое окошко с мутным стеклом.

– Мама! – воскликнула мама Эбигейл. – Только посмотри, что Эбигейл с собой сделала!

Эбигейл сунула голову в ванную и махнула Тимоти:

– Выходи.

Тот с колотящимся сердцем неохотно последовал за ней в коридор. Внезапно перед ними вырос сутулый силуэт, и оба от неожиданности оторопели.

– О! – вырвалось у пожилой женщины. – Эбигейл, ты меня напугала. – Миссис Киндред несколько секунд молча смотрела на них, затем продолжила: – На секунду мне почудилось, что я смотрю в зеркало. Можешь не верить, но сейчас ты выглядишь точь-в-точь как я в твоём возрасте. Что ты с собой сотворила?

Мама Эбигейл встала рядом с бабушкой.

– Покрасилась и постриглась, – смущённо ответила Эбигейл.

Её мама покачала головой.

– Как так можно… – Тут она заметила Тимоти. – А ты кто?

– Тимоти, – представился он, сунув руки в карманы. – Тимоти Джулай.

– Мы вместе пишем доклад, – добавила Эбигейл.

Миссис Киндред шагнула вперёд и включила в коридоре свет. Казалось, с того момента когда Тимоти видел её в последний раз, она успела состариться. Выглядела она страшно усталой и даже упёрлась рукой в стену, будто ей было тяжело стоять.

– Ты тот мальчик из музея. – Она посмотрела на него, прищурившись.

– Да, мадам, – промямлил Тимоти. Он уже не боялся, что она расстроится. Судя по её лицу, ему стоило волноваться, как бы она его не убила.

– Я рада, что ты пригласила в гости друга, Эбигейл, – сказала она уже не таким суровым тоном. Хотя, возможно, это была всего лишь дань вежливости – Тимоти не взялся бы судить. – Меня зовут Зильфа. – Она глянула на маму Эбигейл. – Это моя дочь, Сара.

– Приятно познакомиться, – прошептал он.

– Эбигейл, приберись, и мы все сядем, – распорядилась Сара. – У бабушки был тяжёлый день.

Она взяла пожилую женщину под руку и повела её в соседнюю комнату.

– Я сама, дорогая, – воспротивилась Зильфа. – Я пока ещё не умерла, к твоему сведению.

– Можно Тимоти останется на ужин? – спросила Эбигейл.

– Я не против, – отозвалась Сара. – Твои родители не будут возражать?

– Э-эм… Нет, – ответил он. Но так ли это было на самом деле? Тимоти сильно сомневался.

Пока ребята помогали накрывать на стол, Эбигейл спросила бабушку, сидящую во главе, что та делала вчера в музее. Зильфа покраснела и пробормотала что-то о поиске вдохновения, после чего торопливо спросила о погоде.

Их прервала Сара, появившаяся из кухни с салатницей.

– Ой, мам, забыла тебе сказать, я наконец познакомилась с новым мужчиной Джорджии. – Для Тимоти она пояснила: – Джорджия – наша соседка. Они сегодня вместе ехали в лифте. Я ею восхищаюсь. В её возрасте… любви все возрасты покорны, как говорится.

– Хм-м. И где мне найти на эту любовь время, дорогая? – улыбнулась Зильфа.

Сара усмехнулась и отвернулась.

– Паста почти готова.

Столовая погрузилась в молчание. Тимоти и Эбигейл переглянулись. Он надеялся, что она как-нибудь заведёт разговор, но вместо этого получил ободряющий кивок.

– Мы… э-эм, пишем доклад по книге, – начал он и густо покраснел.

– Что-то вроде совместного проекта по литературе и истории, – добавила Эбигейл. – Поэтому мистер Крейн и взял нас на экскурсию в музей.

– Как интересно, – сказала Зильфа. – И что за книгу вы читаете?

– О, вы, наверное, о ней не слышали, – Тимоти уставился в свою тарелку. – Она старая.

– Если ты не заметил, – отбила Зильфа, – я тоже старая.

Все трое засмеялись. Тимоти, решившись, выпалил:

– Она называется «Ключ к загадке мертвеца».

Женщина зашлась в кашле. Справившись с приступом, она осторожно спросила:

– Где вы откопали книгу с таким жутким названием?

Тимоти посмотрел на Эбигейл.

– Это вышло случайно, – ответила та. – Она вроде как сама упала нам в руки.

– Сама упала вам в руки?

– Я уже прочёл примерно до половины. Мы полезли в интернет, чтобы узнать об авторе, – пустился в объяснения Тимоти, стараясь говорить спокойно. – Оказывается, он был адвокатом из Бостона. Так странно. – Он сделал вид, что задумался. – Кажется, у него была такая же фамилия, что у вас.

Женщина не отрывала глаз от стола перед собой, её рот скривился в гримасе. Наконец Зильфа заговорила:

– Мой дядя написал несколько книг, когда я была маленькой. Освальд Кент? Кентуолл? Какой-то такой был псевдоним. Точно не помню.

– Да, – подтвердила Эбигейл. – Огден Кентуолл.

– Мы узнали его настоящее имя в интернете. Но вы фамилию не меняли?.. – неловко поинтересовался Тимоти.

– Я оставила «Киндред» по профессиональным причинам, – объяснила она. – Я с юности работала фотографом.

– Эбигейл показывала мне ваши снимки, – сказал Тимоти. – Они мне очень понравились.

Глаза женщины сверкнули, когда она подняла на него взгляд.

– Что ж… спасибо.

– Бабушка, ты помнишь, о чём были те книги? – спросила Эбигейл. – В интернете написано, что их главная героиня списана с тебя. Это правда?

– Я не знаю, о чём думал дядя, когда их сочинял, – ответила Зильфа. Помолчав, она добавила: – Я очень давно об этом не вспоминала.

– Вы можете нам рассказать, что с ним произошло? – попросил Тимоти.

– Я… мало что помню.

– Бабушка, ну пожалуйста. Нам это очень нужно… для доклада.

Зильфа закрыла глаза, словно мысленно отгораживалась от них.

Тимоти предпринял последнюю попытку:

– Вам что-нибудь говорят эти имена: Карлтон Куигли, Баки Дженкинс и Лерой Фромм?

Зильфа растерянно нахмурилась. Наконец она решительно помотала головой:

– Кое-какие истории предпочтительнее никогда не вспоминать. Почитайте лучше что-нибудь весёлое. Сейчас, я слышала, все без ума от Гарри Поттера.

Эбигейл встретилась взглядом с Тимоти. В её глазах он прочёл: «Придётся попотеть».