Текст книги "Илион"

Спутники последовали ее совету.

– И правда, так лучше, – обрадовался Харман. – Виднее, да и слышнее, шум ветра заглушается.

– А это жилище из легенды, оно рядом с факс-павильоном Суходола? Мы в состоянии дойти пешком?

Недавний именинник беспомощно развел руками:

– Кто знает. Полагаю, женщина именно так и добралась до Горящего Человека. Однако я еще слабо разбираюсь. Может статься, ей пришлось одолеть тысячу миль.

Даэман покосился на черные заледеневшие окна, за которыми ревела буря.

– Я отсюда не выйду, – безо всякого выражения изрек он. – Ни за что в мире.

– Впервые согласна с тобой, – кивнула Ханна.

– Ничего не понимаю. – Ада свела брови. – Говоришь, эта женщина жила здесь… несколько веков назад? Как же это…

– Понятия не имею, – признался опытный странник и, одолжив фонарик, побрел по следующему коридору.

Внезапно путь преградили мерцающие белые колонны. Пока друзья глазели на препятствие, Харман вернулся в занесенную снегом гостиную, с треском отодрал от пола тяжелый стол и сокрушил с его помощью ледяные наросты, прокладывая себе путь.

– Куда ты? – окликнул Даэман. – Что проку-то? Миллион лет там не было ни души. Мы же окочуримся, если…

Девяностодевятилетний мужчина добрался до двери и выбил ее ногой. Коридор залило яркое сияние. И потоки жары. Спотыкаясь и скользя на коварном полу, троица со всех ног бросилась к товарищу.

Комната, в которой они очутились, отсутствием окон и размерами напоминала ту, самую первую, но в отличие от нее была освещена, прогрета и свободна от снега. И вдобавок ее почти целиком заполнял металлический диск более двенадцати футов в поперечнике, беззвучно парящий в воздухе. Силовое поле поблескивало стеклянным куполом над серебристой поверхностью, в которой чернело шесть углублений с мягкой обивкой, имеющих форму человеческого тела с парой коротких рукояток возле ладоней.

– Кажется, кто-то ожидал на пару гостей больше, – прошептала Ханна.

– Да что это за дрянь? – взорвался Даэман.

– Полагаю, мы нашли соньер. Тарелку, – приглушенно отозвался Харман.

– Что? И как это понимать?

– Не знаю. Только люди Потерянной Эпохи летали в таких машинах.

Под пальцем опытного путешественника силовое поле подернулось рябью, точно ртуть, сомкнулось вокруг руки и целиком поглотило кисть.

– Осторожнее! – предупредила Ада.

Однако мужчина уже встал на колени, а потом и прилег на живот, устроившись в мягком черном углублении. Голова и спина слегка возвышались над поверхностью диска.

– Все в порядке, – подал он голос. – Здесь удобно. И тепло.

Друзей его слова успокоили. Хозяйка Ардис-холла первой забралась на летающий аппарат, вытянулась ниц и ухватила рукояти:

– Они для управления, да?

– Трудно сказать.

Ханна и Даэман заняли места на диске; еще два так и остались свободными.

– А ты знаешь, как управлять этой штукой? – спросила Ада чуть резче обычного. – Читал, наверное? В книгах?

Харман просто покачал головой.

– Тогда что мы здесь делаем, а? – воскликнула девушка.

– Экспериментируем.

Девяностодевятилетний путешественник свернул крышку с правого рычага. Под ней обнаружилась единственная красная кнопка. Мужчина, не раздумывая, нажал.

Передняя стена растаяла в воздухе, словно ее унесло ветром прямо в антарктическую ночь. Ослепительный снежный вихрь вторгся в комнату и завертелся вокруг друзей.

Харман разинул рот, собираясь крикнуть: «Берегись!» – но не успел издать ни звука – диск сорвался с места на немыслимой скорости; четверка испуганно вцепилась в рукояти, чувствуя, как подошвы ботинок прилипли к металлу.

Пузырь защитного поля сохранил жизни любознательным друзьям, когда тарелка вырвалась из белого вулкана, к склонам которого лепились обветшалые, покрытые ледяной коркой постройки. Линзы ночного видения явили взорам путешественников еловый лес, побережье, ржавеющие и заметенные снегом остатки неких машин у залива и застывшее, сверкающее море.

Над этим-то морем и разгонялся металлический диск, с ходу набрав аж тысячу футов высоты.

Харман активировал напульсную функцию поиска и сообщил:

– Движемся на северо-восток.

Никто не ответил. Все пытались совладать с жестокой тряской, цепляясь за рычаги, и потому не заинтересовались курсом своего предсмертного полета.

Кое о чем недавний именинник умолчал. Согласно древним картам, как раз в этом направлении друзей ничего не ожидало. Совершенная пустота на тысячи миль вперед.

Через десять минут, когда сплошные льды остались позади, а внизу расстилались черные воды с гигантскими кусками айсбергов, аппарат начал терять высоту.

– В чем дело? – Аду раздосадовала явная дрожь в собственном голосе. – Скажите, у нас кончается энергия… в смысле, топливо… или что там?

– Я не знаю, – произнес Харман.

Диск пролетал уже чуть ли не в сотне футов над волнами.

– Глядите! – Ханна оторвала руку от рычага и указала пальцем перед собой.

В холодном море появилась крепкая, сморщенная спина огромного существа, заросшего от древности ракушками, но, без сомнения, живого: линзы уловили алые трепещущие волны тепла, которые разбегались вокруг него. Внезапно к небесам взметнулась мощная струя воды, и путешественники почуяли запах рыбы в свежем воздухе, беспрепятственно проникавшем сквозь силовое поле.

– А?.. – заикнулся Даэман.

– По-моему, это кит, – пояснил Харман. – Я читал о таких. Правда, они должны были вымереть тысячи лет назад, еще до Финального факса.

– А может, во время факса постлюди затащили их обратно? – предположила Ада.

– Может, и так.

Диск уносил друзей все дальше на северо-восток, не меняя высоты, и пассажиры слегка расслабились: ведь человек издревле приспосабливался к самым необычным условиям. Харман перевернулся на спину, желая полюбоваться на яркие звезды среди туманных клочьев облаков. Внезапный возглас Ады вывел его из задумчивости:

– Там, впереди!

Над темным горизонтом показался гигантский айсберг. Соньер мчался прямо на него. Друзья уже успели благополучно миновать несколько сверкающих глыб, но это ледяное чудище простиралось в обе стороны на многие и многие мили, а его зубчатые гребни вздымались на высоту, недостижимую для летучей машины.

– Мы можем что-нибудь сделать? – спросила юная хозяйка Ардис-холла.

Опытный спутник лишь отрицательно промычал в ответ. Он понятия не имел, с какой скоростью движется диск, однако ее хватило бы на то, чтобы разбить машину с пассажирами вдребезги.

– А ты шевелил рукоятками? – чересчур спокойно поинтересовалась Ханна.

– Бесполезно, – вздохнул Харман.

– Пора прыгать! – Диск слегка покачнулся: это Даэман встал на четвереньки, почти уперевшись головой в защитное поле.

– Нет, – властно остановил его девяностодевятилетний мужчина. – В ледяной воде ты не протянешь и трех секунд – это если переживешь падение. Хотя вряд ли. Ложись на место.

Собиратель бабочек повалился на живот.

Между тем соньер не снижал скорости и не отклонялся от опасного направления. Бело-голубая стена угрожающе выросла до трех сотен футов; летучий аппарат не набрал и двух третей подобной высоты.

– И что, ничего нельзя изменить? – полуутвердительно сказала Ада.

Харман снял капюшон (под покровом силового поля холод уже не так пугал) и обернулся на нее.

– Кажется, нет. Прости. – Он потянулся и взял девушку за левое запястье. Та обнажила лицо. Их взгляды встретились, а пальцы переплелись на несколько мгновений.

Когда до жуткого столкновения оставались считанные ярды, диск плавно снизил скорость и пошел на взлет. Соньер обогнул вершину айсберга с запасом в десяток футов, сделал вираж вправо, завис над южным склоном, а потом опустился на шипящий снег.

С минуту четверка молча лежала на своих местах, не выпуская рукояток.

Внезапно силовое поле исчезло, и страшный ледяной ветер обжег лицо Хармана. Мужчина торопливо застегнул капюшон, бросая взгляды на Аду, которая сделала то же самое.

– Надо выбираться, – подала голос Ханна, – пока эта штука не унесла нас куда-нибудь еще.

Друзья осторожно слезли. Налетевший вихрь едва не сбил путешественников с ног, тут же утих и снова ударил. Вьюга громко трепала края их верхней одежды и капюшонов.

– Что теперь? – Юная хозяйка Ардис-холла поежилась.

Словно в ответ на ее слова перед четверкой замерцали два ряда инфракрасных маяков, очертив тропинку шириной в десять футов и длиной в сто с чем-нибудь ярдов, уводящую… в никуда.

Исследователи двинулись вперед, стараясь держаться вертикально. Если бы не маячки, столь ярко сияющие в линзах ночного видения, товарищи наверняка повернулись бы спинами к ветру и вскоре, заблудившись, полетели бы во мрак через ближний край айсберга.

Дорожка привела к небольшой норе, прорубленной во льдах. Высеченные ступеньки уходили вниз, где их опять освещало инфракрасное излучение.

– Рискнем? – сказала Ханна.

– А что нам остается? – проворчал Даэман.

Уличные ботинки скользили на коварной лестнице, и только плетеная веревка, пришпиленная к правой стене металлическими крючьями, помогала друзьям спускаться, не падая поминутно. Харман насчитал сорок ступеней, когда путь преградила стена изо льда и тропа резко свернул вправо, а еще через пятьдесят шагов лестница так же круто забрала влево. Инфракрасные маячки в стенах позволяли хорошо видеть дорогу.

Лестница окончилась коридором, который продолжал уводить внутрь айсберга. Временами путешественникам попадались развилки, но одна дорога неизменно оставалась в тени, тогда как вторую освещали алые, зеленые и голубые огни. Товарищи то шагали вверх, то вновь брели куда-то вниз. Наконец бесчисленные повороты, развилки и тупики заставили друзей потерять чувство направления.

– Нас явно ждут, – шепнула Ханна.

И Ада ответила:

– На это я и рассчитываю.

Четверка вышла в просторный зал, наверное, в шестьдесят футов шириной. Ледяные стены были изрезаны несметным количеством других дверей, а пол тоже имел несколько уровней. Обогреватели на подставках мерцали оранжевым; на стенах, полу и потолке сияли многочисленные лампочки. На невысокой платформе, устланной мохнатыми звериными шкурами, лежали подушки, а рядом находился маленький столик. Друзья встали вокруг него, с подозрением глядя на круглые чаши с едой и плодами, кувшины и наполненные кубки, не решаясь присесть на мягкие шкуры.

– Все в порядке, – послышалось у них за спинами. – Это не отравлено.

Женщина появилась в высоком ледяном проеме и стремительно сошла по кривому зигзагу лестницы. Харман успел заметить меловую седину волос хозяйки – почти невообразимый оттенок, который в его дни выбирали только самые отъявленные сумасброды, – и лицо, изборожденное, как и говорил Даэман, древними морщинами. Боже, ну и стара она была. Никто, кроме коллекционера бабочек, прежде не видел более ветхого человека. Даже девяностодевятилетнего мужчину покоробило при взгляде на нее.

И все же, несмотря на возраст, дама сохранила некую привлекательность, и ее походка дышала силой. Хозяйка носила банальный синий жакет, брюки из рубчатого плиса и жесткие ботинки. Накидка из алой шерсти поражала взгляд живописной окраской и непонятным дизайном. Очутившись на платформе, женщина подняла и нацелила на гостей темный металлический предмет, который с самого начала находился у нее в руке, и спросила:

– Кто-нибудь знает, что это?

– Нет, – негромким хором откликнулись трое из них.

– Да, – сказал Харман. – Это какое-то оружие Потерянной Эпохи.

Товарищи обернулись на него. Они видели оружие в туринских драмах, но мечи, копья, щиты и луки со стрелами нимало не походили на эту черную машинообразную вещь.

– Верно, – изрекла женщина. – Оно называется пистолетом и умеет только одно – лишать жизни.

Ада выступила вперед:

– Вы хотите убить нас? Вы что же, позволили нам проделать такой путь ради этого?

Старуха улыбнулась и опустила оружие на столик, подле чаши с апельсинами.

– Здравствуйте, Даэман. Приятно снова увидеться, впрочем, не уверена, что вы запомнили нашу прошлую встречу. Мужчина в подобной степени опьянения…

– Я не забыл тебя, Сейви, – холодно ответил коллекционер.

– И всем вам, – продолжала старуха, – Ада, Ханна, Харман… добро пожаловать. Вы очень настойчиво читали мои следы.

Она опустилась на шкуры и жестом пригласила гостей присоединиться. Один за другим товарищи присели вокруг столика. Сейви взяла апельсин, предложила другим и, когда те отказались, принялась чистить его длинным ногтем.

– Мы не встречались, – промолвил недавний именинник. – Откуда вам известно мое имя? И остальных?

– Вы подняли достаточную шумиху… э-э-э… как там сейчас почтительно величают людей?.. Харман Ухр.

– Шумиху?

– Удаляясь от узлов так, что войниксам приходилось следовать за вами. Научившись читать. Разыскав немногие уцелевшие библиотеки мира… в том числе и принадлежащую Аде Ухр. – Сейви указала глазами на девушку, и та кивнула в ответ.

– Как вы узнали о войниксах? – насупился мужчина в синем термокостюме.

– Они наблюдают за вами. – Разломив плод на дольки, хозяйка раздала их четверке на льняных салфетках. На сей раз товарищи приняли угощение. – Я тоже наблюдаю, – заметила она.

– Но зачем? – Харман взглянул на дольки и опустил салфетку на стол. – С чего за мной шпионить? И каким образом?

– Два разных вопроса, мой юный друг.

Тот, кого назвали «юным», не мог сдержать улыбки.

– Тогда ответьте на первый. Для чего?

Сейви расправилась со второй долькой и облизала пальцы. Опытный путешественник заметил, как завороженно рассматривает Ада сморщенные пальцы и иссохшую кожу старухи. Впрочем, та или не замечала пристального внимания, или делала такой вид.

– Харман… можно без Ухр? – Хозяйка не стала ждать ответа. – Так вот, Харман, на сегодняшний день ты единственный человек на Земле, не считая меня, единственный среди трехсот с лишним тысяч, кто способен читать письменную речь. Или хотя бы пытается.

– А… – начал странник.

– Три сотни тысяч? – вмешалась Ханна. – Да ведь нас миллион. Так всегда было…

Сейви улыбнулась и покачала головой:

– Милая, кто вам сказал, что на планете живет миллион человек?

– Ну-у, никто… В смысле, это и так известно…

– Именно. – Старуха подняла палец. – Всем известно. Но разве в последнее время кто-нибудь пересчитывал население?

– А как же: если кто-нибудь восходит на кольца… – Девушка совсем растерялась.

– …на Земле рождается новое дитя, – закончила за нее Сейви. – Это точно. Я проверяла целую тысячу лет. Вот только вас не миллион. Гораздо меньше.

– С какой радости ПЛ будут нас обманывать? – встрял собиратель бабочек.

– ПЛ? – Хозяйка подняла одну бровь. – Ах да, ПЛ… Когда вы вообще беседовали с постлюдьми, Даэман Ухр?

Коллекционер счел вопрос риторическим и не ответил.

– А я говорила с ними, – тихо сказала старуха.

Ее слова повергли друзей в ступор. Четверка ждала затаив дыхание. Особенно Харман и Ада.

– Только это было давно. – Сейви так понизила голос, что слушателям пришлось наклониться поближе. – Очень, очень давно. Еще до Финального факса.

Ее глаза, секунду назад блиставшие небесной синевой, задумчиво затуманились.

Опытный путешественник покачал головой:

– Я, конечно, знаком с историей о вас, о Вечной Жидовке, последней из Потерянной Эпохи… Только все равно не понимаю. Как вам удалось пережить Пятую Двадцатку?

Ада округлила глаза, услышав подобную грубость. Однако сама хозяйка, видимо, не возражала.

– Прежде всего, милые мои, пресловутый столетний рубеж назначен для человечества относительно недавно. Уже когда они угробили Землю и наше будущее в том ужасном факсе. Лишь века спустя после того, как девять тысяч сто тридцать моих собратьев, переживших Рубикон, превратились в поток нейтрино, чтобы больше не вернуться. Хотя постлюди клятвенно сулили им возвращение… Только вслед за тем… геноцидом ваши драгоценные ПЛ изобрели мифический миллион и додумались установить для ваших предков вековой предел…

Распаленная собственной речью, Сейви остановилась, чтобы набрать в грудь воздуха. Она глубоко вздохнула еще раз и указала на кувшины:

– Если кто хочет, у меня есть чай. И очень крепкое вино. Я выпью, а вы?

И она трясущимися руками наполнила кубок. Даэман тряхнул головой. Девушки выбрали чай. Девяностодевятилетний гость налил себе красного вина.

– Харман, – уже сдержаннее заговорила старуха, – до того, как мне вздумалось отвлечься, вы задали два вопроса. Почему вы привлекли мое внимание? И как я дотянула до нынешних дней? Во-первых, мне интересно все, что волнует войниксов. А ваше поведение беспокоит их вот уже несколько декад…

– Постойте, но…

– Во-вторых. – Хозяйка предостерегающе подняла палец. – Сказать по чести, в течение последних столетий я только и делала, что спала или пряталась. Когда нужно, перемещалась либо на соньерах, один из которых вы сами нынче могли оценить, либо при помощи потайных факсов, то есть между стенами современных узлов, используя старинные матрицы.

– Непонятно, – подняла брови Ада. – Какие еще потайные факсы?

Сейви встала из-за стола. Гости последовали ее примеру.

– Полагаю, прошедший день достаточно утомил вас, мои юные друзья. Однако поверьте, впереди ждет гораздо больше. Это если вы решите отправиться за мной. Если же нет, соньер вернет вас в ближайший факс-павильон… Вроде бы он расположен в бывшей Южной Африке. Выбирайте сами, – она бросила взгляд на Даэмана, – каждый за себя.

Ханна допила остатки чая и поставила кубок.

– Отправиться за вами? А что вы можете нам показать, Сейви Ухр?

– О, многое, дитя мое. В первую очередь я научу вас летать и факсовать в те края, о которых вы никогда не слышали… И даже не мечтали.

Четверка переглянулась. Харман с Адой кивнули друг другу: они были готовы на все. Ханна произнесла:

– Можете на меня рассчитывать.

Один Даэман, казалось, серьезно обдумывал свой выбор.

– Ладно, я с вами, – вымолвил он наконец. – Правда, сначала дайте попробовать ваше вино.

Сейви до краев наполнила его кубок.

14. На орбите Марса

Манмут перезагрузил свои системы и наскоро проверил полученные повреждения. Ничего серьезного, по крайней мере ни один из органических или кибернетических компонентов не отказал. Что же взорвалось? Очевидно, резко раз-герметизировались три резервуара с балластом; к счастью, остальные двенадцать в полном порядке. Европеец сверился с внутренними часами: сколько он пролежал без сознания? Как выяснилось, менее полминуты. После перезагрузки Манмут сохранил виртуальное подключение ко всем системам лодки, и те докладывали: «Смуглая леди» стремительно вращается, на корпусе некрупная трещина, устройства наблюдения перегружены, температура обшивки превышает точку кипения… Имелась еще дюжина жалоб, однако ни одна из них не требовала срочного внимания. Капитан восстановил видеосвязь. Смотреть оказалось не на что, кроме раскаленных докрасна пылающих внутренностей отсека, распахнутых дверей и кувыркающегося звездного неба за ними.

– Орфу?

Общая линия молчала. Личный луч тоже. И мазерные каналы. Не слышалось даже статических помех.

Манмут подхватил реактивный ранец, моток нервущейся бечевки из микроволокон и выбрался наружу, держась за поручни, знакомые ему по десяткам лет подводной работы. Затем открыл настежь грузовое отделение подлодки, прикинул, достаточно ли там места, и безжалостно вышвырнул аккуратно уложенное Коросом оборудование – то, что подвернулось под руку. Возможно, оружие массового поражения, которое ганимедянин собирался провезти на Марс. («Это на моем-то судне!» – Манмута снова обуяла ярость.) А может, и полезное снаряжение, необходимое для выживания на планете, – кто знает? Маленького европейца не волновали подробности. Главное, чтобы хватило пространства. Удаляясь от рассыпающегося на части корабля, отброшенные приборы завертелись среди пузырей расплавленного металла и горящей плазмы.

Капитан закрепил веревку на поручне «Смуглой леди» и вылетел в космос, едва избежав столкновения с разбитыми дверями отсека.

За сотню метров от посудины любитель сонетов осторожно развернулся посмотреть на полученные повреждения.

Все оказалось еще хуже, чем он ожидал. Как и говорил Орфу, нос корабля бесследно сгинул. На месте бывшего отсека управления – там, где находились Корос III и Ри По, – рассеивались клубы мерцающей плазмы.

Остатки фюзеляжа оплавились и покрылись трещинами. Не хотелось и гадать, к каким разрушительным последствиям привело бы нежданное нападение, не будь реактивные моторы, водородные резервуары и часть двигателей уничтожены задолго до атаки. Взрывы топлива наверняка погубили бы ионийца и его маленького друга заодно с прочими.

– Орфу?

Манмут воспользовался радио и личной связью, однако внешние отражательные антенны для передачи мазерных сигналов полностью сгорели. Ответа не последовало.

Уворачиваясь от летающих осколков, раскаленного металла и расползающегося облака плазмы, рискуя каждый миг удариться о погибшее судно, европеец стал подтягиваться к корпусу. Звезды – Марс – звезды – Марс… От стремительного мельтешения перед глазами хозяину «Смуглой леди» сделалось плохо. Он зажмурился и принялся искать друга с помощью радара в ранце.

Орфу оставался в своей «колыбели». На какое-то мгновение Манмут возрадовался: товарищ цел и на месте! – но потом раскрыл глаза. И увидел.

Закопченный тяжелый панцирь ионийца потрескался на добрую треть. Передних манипуляторов как не бывало. Антенны коммуникации пропали. Зрительные окуляры выжжены до основания.

– Орфу! – позвал капитан подлодки по личному лучу.

Тишина.

Маленький европеец напряг все способности к точным вычислениям, рассчитал траекторию и подлетел к кораблю, ловко управляя десятью реактивными струями, которые вырывались из ранца. Затем приварил крюк к обшивке, завязал веревку особой петлей – такую легко распутать при желании.

Бечева натянулась до отказа. Раскачавшись, будто маятник, моравек описал дугу и перелетел к черной оплавленной вмятине, оставшейся от «колыбели» друга.

Манмут уцепился за неровности крабьего панциря и, пока его ноги невесомо болтались над головой, размашисто прилепил передатчик кабельной связи чуть выше испепеленных глаз.

– Эй, Орфу?

– Приятель? – произнес иониец скрипучим, но сильным, а главное – воистину изумленным голосом. – Ты где? Почему я тебя слышу? Все мои коммуникаторы давно накрылись.

Хозяина «Смуглой леди» окатила волна изумительного счастья, какое навряд ли испытывали герои Шекспира.

– Мы в прямом контакте. Кабельная связь. И скоро я вытащу тебя отсюда.

– Что за бред? – пророкотал Орфу. – Теперь я бесполезен. Не могу даже…

– Заткнись, а? – попросил Манмут. – У меня есть веревка. Тебя надо привязать. Не подскажешь, где…

– Кронштейн для привязи торчит в полутора метрах от связки датчиков, – отозвался гигантский краб.

– Там ничего нет.

Европейца коробило при мысли о том, чтобы наваривать крюк на панцирь товарища. Но если потребуется…

– Ну… – Орфу помолчал несколько жутких секунд, видимо пытаясь переварить идею собственной увечности, – тогда сзади. Там, куда не достала вспышка. Сразу над пучком зондов и отражателей.

Сказать ему, что зондов тоже нет? А, ладно…

Манмут пару раз перекувырнулся, нашел нужное кольцо и крепко-накрепко завязал микроволоконную бечевку. Уж если что и объединяло исследователя глубин с его давними предшественниками – земными мореплавателями, – так это умение делать по-настоящему хорошие узлы.

– Держись, – провещал он. – Сейчас выберемся. Потеряешь связь – не беспокойся. Тут действует столько разных сил…

– Не пори чушь! – запротестовал иониец изменившимся, скрипучим голосом. – На «Смуглой леди» не хватит места, к тому же от меня там никакой пользы, так что…

– Говорят тебе, заткнись, – невозмутимо прервал его европеец и, подумав, прибавил: – Дружище.

Капитан подлодки избавился от петли на бечевке и запустил реактивные двигатели.

В то же мгновение друзья вылетели наружу и очутились в сотне метров от вращающегося корабля. Веревка предельно растянулась под огромной тяжестью ионийца, однако порвать ее было невозможно, как и сломить волю Манмута в этот миг. Его поле зрения застилали формулы сложных вычислений, Марс и звезды по-прежнему менялись местами каждые полсекунды, но маленькому европейцу все же удалось снова врубить двигатели на полную мощность и… вернуться к отсеку, где ожидала подлодка.

Корабль разваливался на глазах. Две тонны металла пролетели над головой Манмута в каких-то пяти метрах. Моравек поднатужился, продолжая запихивать друга в открытые двери, пока пузыри жидкого железа немилосердно бомбили помятый панцирь бедняги.

Для чего все это?

Обшивка трещала по швам: судно рассыплется прежде, чем они доберутся до «Смуглой леди»…

– Вот и отлично, – пробормотал любитель Шекспира. – Гора пришла к Магомету.

– Что? – воскликнул Орфу на сей раз действительно перепуганным голосом.

Ах да, спохватился европеец. Кабельная связь.

– Ничего. Держись, ладно?

– Интересно чем? Лично у меня не осталось ни рук, ни ног. Лучше уж сам держись за мой панцирь.

– Хорошо, – отозвался Манмут и запустил резервные двигатели. Он толкал, пинал и пихал друга.

Это помогло. В конце концов иониец занял полупустое грузовое отделение.

«Смуглая леди» покинула расползающееся чрево судна.

– Прошу прощения, – шепнул маленький европеец, отталкиваясь при помощи реактивного двигателя от умирающего корабля.

– За что? – поинтересовался Орфу.

– Да так, – вздохнул капитан. – После расскажу.

Непроглядный мрак грузового отделения успокаивал: по крайней мере Марс и звезды больше не кружили голову до тошноты. Пристроив товарища в главной нише, Манмут активировал гибкие зажимы. Теперь иониец в относительной безопасности.

Ясно, что все трое, «Смуглая леди» и моравеки, в любом случае обречены закончить жизнь вместе – далеко не худший исход. Европеец подсоединил коммуникации подлодки к кабельной линии.

– Ты вне опасности, старина, – выдохнул он, чувствуя, как ноют органические внутренности, и начал ощупью пробираться к дверям шлюза. Тот еще действовал.

Собрав последние силы, капитан преодолел вакуумный коридор и захлопнул за собой люк. Линия связи потрескивала от помех. Системы корабля сообщали об ощутимых, но не роковых повреждениях.

– Ты на месте? – спросил маленький моравек.

– А ты-то где?

– В своей каюте.

– Как наши дела, Манмут?

– В сущности, посудина разлетелась на куски. «Смуглая леди» более-менее цела, включая невидимую оболочку, датчики и манипуляторы по всему корпусу. Правда, я понятия не имею, как ими управлять.

– В смысле «управлять»? – растерянно повторил Орфу. И тут до него дошло. – Так ты по-прежнему намерен вторгнуться в атмосферу?

– А что, есть выбор?

Исполинский краб задумался на целую секунду или на две.

– Ну да, согласен, – промолвил он наконец. – Полагаешь, у тебя получится?

– Даже не мечтаю, – откликнулся Манмут почти жизнерадостно. – Вот загружу все программное обеспечение, оставленное Коросом III, и ты поведешь дальше.

Линия содрогнулась от уже знакомого грохота; любитель сонетов не сразу поверил, что его друг и в самом деле смеется в такую минуту.

– Ты, конечно же, шутишь. Я слепец. Выгорели не только глаза и камеры, но вся система оптики. Я полная развалина. Горстка мозга в разломанной корзинке для пикника. Скажи, что ты шутишь.

Европеец выискал информацию по работе внешних дополнительных устройств – всего этого таинственного хлама. Затем включил камеры наблюдения и тут же отвернулся. Суденышко по-прежнему нещадно кувыркалось, разве что Марс приблизился и заполнил экраны. Полярные льды – синее небо – льды – небо – кусок черного космоса – снова льды… У Манмута началось головокружение.

– Ну вот, – сказал он, завершив загрузку. – Отныне я буду твоими глазами. Запрашивай любые данные по навигации, какие потребуются и какие я только смогу откопать. Твое дело – стабилизировать «Смуглую леди» и довести полет до конца.

На этот раз сомнений быть не могло: иониец и впрямь расхохотался.

– Разумеется, дружище, почему бы и нет. Все равно расшибемся.

Внешние двигатели перешли под управление Орфу.