Текст книги "Круче некуда"

Глава 25

Утром Курц высадил Анджелину Фарино Феррера около ее дома на набережной, а потом поехал в сторону шоссе, по которому можно было добраться до Неолы, чтобы посмотреть на этот легендарный парк "Клауд Найн", построенный на деньги майора О‘Тула. Он был уверен, что детектив Риджби Кинг будет по уши занята, несмотря на теоретически предоставленный ей выходной. Сколько он ни звонил ей на мобильный, Курц слышал в трубке только сигнал "Занято". Сначала он хотел плюнуть на это и ехать в Неолу в одиночку, но потом подумал, что продинамить Риджби Кинг с пистолетом в кобуре – дело глупое, и свернул с шоссе, чтобы доехать до ее таунхауса. По крайней мере, потом он сможет сказать, что пытался найти ее.

Риджби ждала его, стоя на тротуаре и разговаривая по мобильному. Когда он подъехал, она сложила телефон, убрала его в карман и открыла помятую дверь "Пинто", мигом устроившись на сиденье пассажира.

– Ты пришла? – сказал Курц.

– Тебя это удивляет? – в свою очередь спросила Риджби. На ней был коричневый вельветовый блейзер, малиновая рубашка, джинсы и ослепительно белые кроссовки. Кобура с пистолетом калибра девять миллиметров на правом бедре едва виднелась под одеждой. О ее присутствии можно было догадаться, только если ты знал, куда смотреть. Реджби держала в руках термос.

– Полиция, убойный отдел, куда деваться, – сказал Курц. – Я уж думал, что ты все-таки пошла на работу.

Риджби выгнула свои густые брови.

– А, ты думал, что меня вызовут расследовать убийство твоей подружки, мисс Пурины Феррари?

Курц непонимающе посмотрел на нее и включил передачу, разворачивая "Пинто" в сторону шоссе.

– Тебе даже не любопытно, Джо? – спросила Риджби, откручивая крышку термоса и наливая себе кофе. Из кружки шел пар. Риджби аккуратно держала ее, стараясь не расплескать, когда "Пинто" колыхался, переезжая через тепловые швы на дороге.

– По поводу? Ты хочешь сказать, что Анджелину Фарино Феррера убили?

– Мы были практически уверены в этом, – ответила Риджби, аккуратно отпивая из пластиковой кружки, одновременно служившей верхней крышкой термоса. Она держала ее обеими руками. Курц вырулил на эстакаду, выезжая на шоссе Янгмен. – Ночью поступил анонимный звонок насчет "Линкольн Таун Кар", брошенного у тротуара. Звонивший сказал, что ему показалось, будто все нутро машины залито кровью. Как выяснилось, он был прав. Когда патрульные полицейские прибыли к "Хемингуэй", ты же знаешь это кафе, Джо, не так ли, они нашли там закрытый снаружи "Линкольн Таун Кар", зарегистрированный на твою мисс Фарино Феррера. Внутри вся машина была забрызгана кровью и мозгами, но тел не было. Копы попытались связаться с этой Фарино, позвонив в ее пентхаус на берегу озера, но какой-то громила, сидевший на телефоне, ответил, что она уехала вчера и с тех пор ее никто не видел.

Курц проехал по шоссе 290 Янгмен до соединения с 90-м Южным неподалеку от аэропорта. "Пинто" скрипел и дребезжал, но более-менее держался в слабом транспортном потоке воскресного утра. Ночью прошел сильный дождь, утро выдалось ясным и прохладным, но тучи снова собирались, и голубое небо виднелось только на юге. Кофе, который пила Риджби, пах приятно. Курц пожалел, что ему с утра не хватило времени, чтобы тоже выпить кофейку. Может, по дороге удастся глотнуть кофе на выезде из Ист Орора.

– Так, значит, она мертва? – спросил Курц.

Риджби посмотрела на него.

– Вплоть до последнего получаса так оно и выглядело. Мы выдали письменное уведомление ее адвокату, который не пустил нас в пентхаус, поскольку не смогли с утра пораньше найти судью, чтобы выписать ордер на обыск, а минуту назад мне позвонил Кемпер и сказал, что эта Фарино только что пришла домой. Пешком. По асфальтовому тротуару, идущему вдоль пристани, напротив Маяка Китайца.

– Она занимается бегом, – сказал Курц.

– Ага-ага, – ответила Риджби. – Бегала всю ночь. В короткой юбке и шелковой блузке.

– Похоже, Кемпер хорошо ее рассмотрел.

– Это входит в обязанности полицейского.

Пару минут они ехали молча. Курц свернул с шоссе Орора перед началом платной магистрали и поехал по четырехполосному шоссе номер 400 на восток, в сторону Ист Орора и Орчерд Парк.

– Значит, тебя совсем не интересует, чья кровь пополам с мозгами была в салоне ее "Таун Кара", – спросила Риджби, снова наливая кофе в пластиковую кружку и насыпая в него сахар из макдональдсовской упаковки. Она принялась размешивать сахар мизинцем.

– И чьи же мозги и кровь оказались в салоне ее "Таун Кара"? – послушно спросил Курц.

– Это ты мне скажи, – ответила Риджби.

Курц посмотрел на нее. Шоссе было практически пустым. Солнце освещало холмы по обе стороны дороги, окрашенные в желто-багряные осенние цвета.

– О чем ты? – спросил он.

– Я просто подумала, что ты сам можешь рассказать об этом, Джо, – промолвила Риджби, ласково улыбнувшись. – Хочешь кофе?

– Еще бы.

– Может, остановимся в этой закусочной на выезде из Ист Орора. Но я не помню, есть ли она там сейчас, – сказала Риджби.

Прошлой ночью дело было так. Курц спустился по лестнице, держа в руке револьвер и постоянно поглядывая по сторонам. Если это подвох со стороны Анджелины Фарино Феррера, ничего не попишешь.

Засады не было. Женщина стояла под дождем на тротуаре и действительно выглядела перепуганной, несмотря на свой немаленький "Компакт Уитнесс" калибра 0.45 дюйма, который она держала в руке. По Чипьюа ездили машины, мигом нырявшие в каждое освободившееся для стоянки место. Пешеходы торопливо шли в сторону дорогих ресторанов, баров и кафе. Судя по всему, до сих пор никто не обратил внимания на оружие в руках Анджелины.

– Куда они подевались? Где машина? – чуть ли не задыхаясь, проговорила она. Курц впервые увидел ее в состоянии на грани нервного срыва.

– С какого черта мне знать? – ответил Курц. Он коснулся ее локтя и мягко подвел ее руку к карману пальто, чтобы убрать из виду пистолет.

– Это надежные ребята? – спросил он.

Анджелина посмотрела на него так, будто хотела рассмеяться, но в глазах у нее светился испуг.

– Разве в этом долбаном бизнесе можно хоть кого-то считать надежным, а, Курц? Я достаточно платила и Фиджини, и Шеффилду, но это ничего не значит.

Особенно, если Гонзага или твой братец Героинчик заплатили им больше, подумал Курц.

Она искоса посмотрела на Курца. Он мог с легкостью прочесть ее мысли. А что, если Гонзага заплатил побольше и Джо Курцу?

– Леди, если бы я хотел убить вас, то сделал бы это наверху, – сказал он.

Она покачала головой. По спине болтались насквозь промокшие черные волосы.

– Мне нужно… Нам нужно… – начала она. Похоже, Анджелина мысленно перебирала возможные варианты действий, отметая их один за другим.

– Для начала нам надо уйти отсюда, – сказал Курц. Какого черта "нам", Кимо Сабе, кричала часть его сознания.

Он перевел ее через улицу, и они пошли по аллее вдоль здания, в котором находился его офис. Никто не хотел выходить вперед, подставляя спину, и они так и шли бок о бок: Курц с револьвером в руке и Анджелина со своим пистолетом калибра 0.45 дюйма в кармане пальто. Если бы в этот момент перед ними выскочила кошка, то все трое, включая кошку, тут же упали бы на асфальт, нафаршированные пулями.

Они подошли к небольшой стоянке, которую Курц и Арлин арендовали для своих машин. "Пинто" стоял на месте.

– Забирайся, – сказал Курц. – Я отвезу тебя к твоим Марина Тауэрс.

– Нет, – ответила она, глядя на него поверх мокрой и ржавой крыши "Пинто". – Не туда. Надо найти "Линкольн".

– Хорошо. Все равно заберайся.

Меньше чем через десять минут они нашли ее машину на неосвещенной стоянке рядом с кафе "Хемингуэй". Двери не были закрыты на замок, ключ торчал в замке зажигания. Когда они открыли двери, лампа внутри салона не зажглась. Предварительно и Курц, и Анджелина надели перчатки. Курц принес из своей машины фонарик, и они подошли к машине с противоположных сторон. Курц посветил внутрь. Сиденья и коврик были залиты кровью. Среди складок темной ткани лежали куски чего-то серого и маленькие белые осколки, твердые на вид.

– Иисусе, – прошептала Анджелина. – Что за бойня здесь была? Кровь даже на задних сиденьях.

– Полагаю, что стрелявший открыл заднюю дверь, влез внутрь и убил обоих выстрелами в голову, – сказал Курц. – Потом он перетащил тела на заднее сиденье, обошел вокруг машины, сел за руль и поехал.

– Посреди Чипьюа-стрит? – прошептала женщина-дон, моргая. – Ночью здесь полно народу.

– Ага, – сказал Курц. – Именно так этот парень убивал наркоманов и торговцев. Кто-нибудь из твоих телохранителей подпадает под такое определение?

Анджелина задумалась.

– Не совсем, – наконец ответила она. – Хотя Шеффилд координировал весь процесс доставки.

– Шеффилд в смысле – Колин? – спросил Курц. – Тот пижон, с которым я общался в ту ночь, когда попрощался с Длинноствольным?

– Да.

Курц еще раз провел лучом фонарика по всему салону, остановившись на водительском сиденье. Здесь была просто лужа крови. Потом он осветил разбитое и заляпанное кровью лобовое стекло и выключил фонарь. По Перл-стрит ехали машины. Они отошли от "Линкольна" и встали на тротуаре. Анджелина достала мобильный.

– Что ты хочешь сделать? – спросил Курц.

– Связаться с парнями, которых я вызвала, чтобы они приехали сюда, захватив с собой инвентарь для уборки.

Курц протянул руку над ее головой и сложил ее телефон.

– Почему бы не оставить "Линкольн" таким, как он есть, для копов?

– Ты что, спятил? – чуть не закричала она, обернувшись к Курцу. – Это моя машина. Она зарегистрирована на меня. На мою задницу свалится вся полиция западной части штата Нью-Йорк.

Курц пожал плечами.

– Послушай. И ты, и Гонзага, если, конечно, ты ему веришь, последние три недели поступали по-другому. Этот убийца мочил одного за другим ваших людей, а вы бегали за ним с тряпками и ведрами, чтобы убрать следы. Опять же, если верить Гонзаге, вы прикрываете своими задницами двадцать два убийства. Возможно, убийца, и тот, кто его послал, именно этого от вас и ждут.

Анджелина закусила губу и промолчала.

– Я в том смысле, что вы настолько спятили, желая найти его, что пытаетесь нанять меня, оба сразу. Ради Христа. Почему бы не позволить заняться этим и полиции Буффало? – продолжал Курц.

– Ненужное внимание… – начала было Анджелина.

– Оно будет, и весьма сильное, – согласился Курц. – Но ты останешься вне подозрений. Ведь убили твоих людей. Пусть копы займутся своей работой. Снимут отпечатки пальцев, проведут баллистическую экспертизу, объявят в розыск людей с кровавыми пятнами на заднице.

– Пресса обгадится от радости, – сказала Анджелина. – Новая гангстерская война. Новость национального масштаба.

Курц снова пожал плечами.

– Ты все еще гадаешь, не стоит ли за этим Гонзага. Если дело получит огласку, ему придется завязать с ним. Или его прищучат власти.

Анджелина молча обернулась и посмотрела на "Линкольн". С Перл-стрит свернул "Сааб". Водитель припарковал его через два места от "Линкольна". Из машины вышли трое подростков, по возрасту – студенты колледжа. Смеясь, они пошли в сторону кафе "Хемингуэй". В тот момент, когда "Сааб" разворачивался, его фары осветили лобовое стекло "Линкольна", разбитое пулями. То, что кто-нибудь заметит машину, залитую кровью, – лишь вопрос времени.

Анджелина задумалась еще на пару секунд. Затем она убрала со лба мокрые пряди волос.

– Я думаю, ты прав. Должна быть от копов хоть какая-то польза. В любом случае, мы больше не будем играть в игру, которую навязал нам этот убийца.

Они вернулись к "Пинто" и сели внутрь. Курц поехал по Перл-стрит и пересек улицу Мэйн.

– Куда теперь, если не к тебе в пентхаус? – спросил он.

– К тебе.

– Обратно в офис? Зачем?

– Не в офис. К тебе. В эту берлогу под названием "Арбор Инн", о которой вряд ли кто-нибудь знает.

– Это идиотизм, – сказал Курц, тряхнув головой. – Когда копы позвонят тебе домой, ты должна быть там, причем не одна, чтобы обеспечить алиби, и…

Повернувшись к Фарино, он замолк. Она держала в правой руке пистолет, положив ее поверх левой и направив прямо в сердце Курцу.

– К тебе, – повторила она. – А не ко мне.

– Много бы я дала за твои мысли, Джо, – сказала Риджби Кинг.

– Что? – переспросил Курц. Он никогда не слышал от Риджби Кинг таких слов. Она произнесла их очень саркастически.

– Ты ехал молча двадцать минут. Просвистел мимо Ист Орора, забыв про всякий кофе. Хочешь моего, из термоса? – спросила Риджби. – Он еще горячий.

– Спасибо, нет. – ответил Курц. Что тебе нужно, женщина?

– Я вчера сказанула, не подумав, – добавила она.

– По поводу?

– Насчет тебя… сам знаешь… чтобы поехать в Иран и убить моего бывшего мужа.

Она, должно быть, вообразила, что я спрятал на себе микрофон? – подумал Курц.

– Я порадовалась бы, если бы этот сукин сын умер, но все, чего я хочу на самом деле, – это вернуть моего сына, – продолжала Риджби.

– Ага-ага, – ответил Курц. Она не хочет делиться со мной служебной информацией, подумал он. Эта поездка с ней вместе – полная чушь.

Они молчали еще пару минут. Солнце зажгло холмы багряным и желтым пламенем. Примерно половина деревьев еще не сбросила листья. Трава все еще зеленела, деревья на обочине были старыми и могучими. Вскоре после Ист Орора четырехполосная дорога кончилась, перейдя в Шестнадцатое шоссе, старую изношенную двухполосную дорогу, на которой стояли Холланд, Лайм Лейк и Йоркшир – поселки, в каждом из которых едва ли наберется десяток домов. Холмы становились все более пологими, горизонт на юге затянуло облаками. Постоянно дующий западный ветер заставил Курца сосредоточить все внимание на управлении машиной, поскольку "Пинто" водило из стороны в сторону.

– Ты помнишь ту ночь на чердаке над хорами? – спросила Риджби. Она не смотрела на него, уставившись в окно, где мелькали заброшенные фруктовые сады и полуобвалившиеся фермы. Среди них то и дело проглядывали большие расчищенные площадки и огромные тарелки спутниковой связи.

Курц ничего не ответил.

– Ты был единственным парнем в приюте Отца Бейкера, который не издевался надо мной по поводу моей большой груди, когда мне исполнилось семнадцать, – продолжала Риджби, все так же глядя в сторону. – Поэтому в ту ночь я взяла фонарики и пошла через катакомбы, выбравшись из Девичьего Дома, помнишь, он был чуть ли не в двух кварталах в стороне, потому что знала – в Доме Мальчиков я найду тебя.

По холмам и долинам бежали тени облаков. Через дорогу летели опавшие листья. На дороге практически не было машин, за исключением мини-вэна службы по уничтожению насекомых, который некоторое время ехал позади них.

– Ты не очень-то был уверен, что хочешь пойти со мной в Катакомбы, – продолжала Риджби. – Ты был таким парнем, круче некуда, хотя тебе было… сколько?… пятнадцать исполнилось в том году? Но в эту ночь ты нервничал. Тебя бы опять хорошенько отлупили, если бы во время ночного обхода обнаружили, что ты ушел в самоволку.

– Четырнадцать, – отозвался Курц.

– Боже, я себя чувствую совершеннейшей педофилкой. Но для четырнадцати лет ты был очень взрослым, – сказала она, поворачиваясь к Курцу и улыбаясь. Он продолжал следить за дорогой. Небо практически полностью затянуло облаками.

– Тебе нравились Катакомбы. Ты с удовольствием бродил бы по ним и дальше, несмотря на крыс и прочую дрянь, – продолжала Риджби. – Я же всего лишь хотела добраться до базилики. Помнишь тот тайный ход в стене, узенькую изношенную лестницу, ведущую в ризницу?

Курц кивнул. Интересно, зачем она взялась все это вспоминать?

– Мы нашли другую лестницу, я взяла тебя за руку и повела по ней. Мы прошли над органом, на котором отец Махда играл во время торжественных месс по субботам. Помнишь, как там было темно? Около десяти вечера, внизу в церкви горели только свечи подношений и маленькая лампа над клавиатурой органа, за которой сидел отец Махда. Мы на цыпочках прошли по чердаку над ним и стали карабкаться дальше. Не знаю, почему мы боялись, что нас услышат. Он тогда играл "Токкату и фугу ре-минор" и не услышал бы даже выстрела над ухом.

Курц вспомнил запахи. Ладан, промасленное дерево скамеек, чистый запах пота и кожи юной Риджби, когда она повалила его навзничь на жесткую скамейку на хорах, уселась на него, расстегнула свою белую блузку и сняла ее. Под ней был надет простенький белый бюстгальтер, на который он тогда посмотрел скорее с техническим интересом, чем с вожделением подростка. Как ловко она расстегнула все эти крючки и застежки, подумал он тогда. Надо тоже научиться делать это, не глядя.

– Ты теперь знаешь, что шансы испытать оргазм одновременно, как тогда у нас, очень невелики во время первой в жизни близости, а, Джо?

Курц не был уверен, хочет ли она на самом деле получить ответ на такой вопрос, и продолжал следить за дорогой.

– У меня такое было в первый и последний раз, – мягко проговорила Риджби.

Курц посмотрел на нее.

– Я имею в виду – одновременный оргазм, – быстро поправилась она. – А не вульгарный секс. Хотя с тех пор и он случался у меня не часто. И ни разу – на хорах.

Курц вздохнул. Мини-вэн фирмы по уничтожению насекомых медленно отставал, хотя Курц ехал со скоростью ниже предельно разрешенной. Облака настолько затянули небо, что водители встречных машин начали включать фары.

– Ты не против музыки? – спросила Риджби.

– Давай.

Она включила радио. Нервные звуки джазовых импровизаций хорошо подходили к ветру, ударяющему в стекла, и низким облакам, летящим над дорогой. Риджби вылила в кружку остатки кофе и дала ее Курцу. Он посмотрел на нее, кивнул и отпил глоток.

Глава 26

Пока Проныра ехал по Шоссе 16 следом за этим жалким "Пинто", он перебрал в уме все причины своей ненависти к этой ерундовой игре в шпионов. Он не шпион. Он не долбаный частный детектив с куриными мозгами, как тот, за которым он следил всю ночь и продолжает делать это сейчас. Проныра хорошо знал, кто он такой и какие дела получаются у него лучше всего. В его жизни есть одна цель – Воскрешение, и езда следом за этим измочаленным "Пинто", в котором сидит столь же измочаленный мужчина и брюнетка с большой грудью, ни на дюйм не приближают его к цели. Они ехали на юг, в сторону Неолы. Небо было покрыто низкими облаками цвета свежих синяков.

С двумя громилами этой ночью не возникло никаких проблем. Они были телохранителями, а все телохранители небрежны и ненаблюдательны. Они просто сидели в своем "Линкольне", не закрыв на замок двери. Проныра без проблем открыл заднюю дверь и скользнул внутрь. Его "Беретта" калибра 9 миллиметров, на которую он заранее надел глушитель, уже была в поднятой руке. Проныра знал, что светловолосый мужчина, Шеффилд, сидящий на месте пассажира, более профессионален и среагирует быстрее. Так и случилось. Телохранитель нырнул вниз, чтобы схватить пистолет в ту же секунду, как открылась дверь. Но Проныра трижды выстрелил сквозь толстую спинку сиденья. Когда Шеффилд выгнулся назад от боли, Проныра всадил четвертую пулю прямо ему в лоб. Водитель сидел на месте, тупо глядя на Проныру и открыв рот. За то время, что он тормозил, можно было сменить обойму, если бы это понадобилось. Но в обойме еще оставалось достаточно патронов. Пятый выстрел попал здоровяку в правый глаз. На выходе пуля разнесла затылок и пробила лобовое стекло. Ни один человек на Чипьюа даже этого не заметил.

Проныра снял глушитель и убрал "Беретту" в кобуру. Затем он по очереди перетащил Шеффилда и водителя на заднее сиденье, держа трупы за волосы. Оставив их валяться вповалку на полу, Проныра обошел вокруг машины и сел за руль "Линкольна". Проехав квартал, он свернул в темный переулок и вышел из машины. Перетащив тела в багажник "Мазды", он снова сел в "Таун Кар" и проехал еще пару кварталов, остановившись около известного в городе ресторана. Потом он пошел обратно к "Мазде", засунув одетые в перчатки руки в карманы и что-то насвистывая.

Босс всегда звонил Фарино и Гонзаге, чтобы известить их об очередном нанесенном им ударе и о том, где это произошло. При этом он пользовался каким-нибудь из своих военных электронных приборов, искажающих голос и не позволяющих определить местонахождение звонящего. Поэтому Проныра отправил по электронной почте сообщение, что работа выполнена. Но у Босса отыскалась еще одна работа для него. Он приказал Проныре выследить частного детектива, в офисе которого только что была эта Фарино. Но ехать надо было не в офис, а в некое место под названием "Арбор Инн", среди заброшенных мельниц на Острове. Босс прислал по электронной почте и адрес. Пересечение улиц Огайо и Чикаго.

Проныре не понравилось это задание. Он устал. День начался неудачно, с того, что он не смог разобраться с этой учительницей из Орчерд Парк. Сейчас ему следовало бы отправиться в свое укрытие, поспать хорошенько, а утром отвезти трупы в Место Воскрешения. А ему пришлось ехать через кварталы новостроек, где бродят черномазые хулиганы, и провести всю ночь… наблюдая. Босс так и сказал. Просто наблюдать. И даже не убрать этого идиота, частного детектива.

Поэтому Проныра поехал на юг, пересек узенький стальной мост, ведущий на Остров, проехал мимо полупустых новых микрорайонов и оказался рядом с темным зданием "Арбор Инн". Глянув на него из окна, он проехал еще полтора квартала на юго-восток, припарковал машину и пошел обратно пешком. Укрывшись за заброшенной заправочной станцией в полуквартале от старого отеля, он осмотрелся. Этот мужчина – Босс сказал, что его фамилия Курц, будто Проныру это хоть сколько-то волновало – приехал на своем ржавом "Пинто" спустя час. С ним была женщина. Фарино, понял Проныра, посмотрев в бинокль. Похоже, она приставила к груди Курца свой пистолет калибра 0.45 дюйма.

Сидя в темноте, Проныра чуть не расхохотался в полный голос. Он убил двоих телохранителей этой женщины-дона, украл ее машину, а чем занимается она? Похоже, она взяла этого бывшего частного детектива и бывшего уголовника, к которому она пришла в офис на Чипьюа, в заложники.

Эти двое вошли в заколоченную досками входную дверь отеля. Потом Проныра увидел, как на втором этаже загорелся свет. Дважды проехав мимо здания, Проныра хорошо осмотрел его, заметив даже пару небольших камер видеонаблюдения на северной и западной стенах. Он был уверен, что при необходимости легко заберется наверх по одной из ржавых пожарных лестниц или водосточных труб и влезет в какое-нибудь из темных окон, причем так, что его никто не увидит и не услышит. Можно забраться даже на третий этаж, который, по всей вероятности, пустует, поскольку кроме этого Курца здесь никто не живет. Оттуда можно спуститься обратно на второй этаж, где сейчас были освещены три окна, задернутые занавесками. Чем бы там в эти минуты ни занимались этот Курц и женщина-дон – а Проныра мог себе представить, чем, – он без проблем до них доберется, прикончит их и утащит тела в "Мазду" так, что они и оглянуться не успеют.

Проныра возвращался назад под дождем по темной улице к "Мазде" и увидел, как двое чернокожих подростков возятся с его машиной. Один копался в дверном замке, другой открывал багажник ломиком. Багажник открылся первым. Мальчишка поглядел на два трупа и успел сказать "Мать твою". В следующую секунду Проныра засадил ему пулю в затылок, даже не позаботившись о том, чтобы надеть глушитель.

Второй паренек бросил свои инструменты и побежал сломя голову. Как и большинство этих мальчишек из гетто, он бежал хорошо. Проныра тоже был не прочь пробежаться. И бегал он побыстрее. Он догнал мальчишку через пару кварталов. На улице не было ни души.

Паренек развернулся и выхватил выкидной нож.

– Иисусе, мать твою… – сказал он, присев и раскачиваясь из стороны в сторону. – У тебя лицо…

Проныра убрал пистолет в кобуру, в три движения отобрал у мальчишки нож, сделал подсечку и наступил упавшему пареньку ботинком на горло, сломав трахею. Он оставил его лежать посреди улицы и пошел обратно к "Мазде". На выстрел никто не среагировал. Надо было убрать труп первого мальчишки на заднее сиденье. В багажнике уже не было свободного места.

Проныра проехал два квартала. Второй мальчишка все еще хрипел и корчился, поэтому Проныра подобрал его нож и одним движением перерезал горло умирающему. Потом он закинул тело на заднее сиденье, рядом с первым. Вся эта кровь сделает "Мазду" абсолютно непригодной для использования в будущем, но Босс платит за все эти машины, он может себе позволить подобное. Проныра поехал обратно к высоткам у пристани, переложил четыре тела в кузов мини-вэна с эмблемой фирмы по борьбе с насекомыми и отправился на нем обратно к "Арбор Инн".

В машине всегда лежал запас протирочных салфеток. Чтобы привести себя в порядок, Проныре пришлось израсходовать восемь штук. Кроме них, в машине имелась сменная одежда.

Вернувшись на свой наблюдательный пост около заправочной станции, Проныра отправил Боссу сообщение по электронной почте, обрисовав текущую ситуацию и спросив, можно ли ему передохнуть оставшуюся часть ночи. Не было никакой нужды рассказывать Боссу про двух воришек, пытавшихся забраться в его машину. Это всего лишь дополнительный материал для Воскрешения.

В ответном письме Босс приказал Проныре перезвонить ему по защищенной линии. Проныра минут пятнадцать искал работающий таксофон. Босс говорил коротко, с начальственной интонацией. Он велел Проныре спать прямо в мини-вэне, не прерывая слежки за "Арбор Инн", а затем следовать за Курцем, куда бы тот ни поехал.

– А что с этой Фарино?

– Плюнь на нее. Следи за Курцем. Сообщи мне, если он куда-нибудь поедет, тогда я скажу, что делать дальше.

Проныре пришлось спать на переднем сиденье, прерывая короткую дремоту, чтобы посмотреть на отель. Он устал, его глаза покраснели, от него все еще пахло кровью. В багажнике лежали четыре окоченевших трупа, прикрытые брезентом. И в таком состоянии ему приходилось теперь ехать и ехать на юг, в сторону Неолы.

Проныра выработал привычку подчиняться приказам Босса. Потому что Босс всегда отдавал приказы, которые было приятно выполнять. Но играть в это шпионское дерьмо было неприятно. Если Босс в самое ближайшее время не отменит это задание, сказав, что он пошутил, Проныра сам убьет Курца и его очередную женщину и отвезет их в копилку Воскрешения. Лучше потом извиниться перед Боссом, чем спрашивать разрешения на то, чего очень хочется. Проныра знал это уже не один десяток лет.

Ему действительно очень хотелось убить человека, по вине которого ему пришлось всю эту дождливую ночь сидеть без сна в машине посреди негритянского гетто.

Однако, когда они подъехали к Неоле, он послушно достал из кармана мобильный и позвонил Боссу.

– Сэр, ради Христа, я не поеду за ними в Неолу, – сказал он. – Позвольте мне покончить с ними сейчас или заняться своим делом.

– Делай то, что должен, – ответил Босс.