Текст книги "Сокровище Кастеров"

Эдди на четвереньках прополз к сундуку и уселся около него. Он продолжал лить слезы, но сейчас чувство опасности покинуло измученного мальчика.

Эдди полностью успокоился, стер слезы ладонью, а затем вытер ее о крышку сундука, попав на углубление для человеческой руки. Круг со впадиной для ладони немного двинулся. Эдди не обратил бы внимания на это, если бы не звук щелчка, который разбудил в юном исследователе необузданное желание докопаться до истины.

Эдди уселся на холодный пол. Эта находка крайне изумительна, так показалось мальчику. Обычный сундук никогда не оборудовался движущимися деталями. Выемка предстала перед Эдди как большая головоломка. Гулкие звуки вернулись. Бум-бум-бум, пауза, бум-бум-бум. Снова эти барабаны. Они приближались еще быстрее. Мальчик неотрывно глядел на выемку для ладони. Между гулом барабанов он снова услышал голос, который подсказывал: «Открой его, положи руку и поверни направо. Открой».

Со стороны Эдди можно было назвать жертвой гипноза. Но он был впечатлен красотой сундука. Только сейчас он по-настоящему увидел все его детали, начиная от неизведанных иероглифов до крышки, скрывающей тайну. Рука мальчика медленно приподнялась и приблизилась к выемке. Барабаны стали бить ритмичнее, подвал озарился светом. Знаки на крышке засияли разными оттенками: белым, желтым, красным, серебряным, серым. Эдди не замечал это буйство красок: все его внимание захватила выемка для ладони. «Правильно, не бойся. Открывай!»

В ту минуту мир словно замер. Полная тишина. Эдди приложил руку к углублению, которое было гораздо больше его ладони, но это не смущало. Эдвард легким движением прокрутил круг металла вправо на девяносто градусов, пока тот не застыл, не давая мальчику крутить дальше. «Готово. Ты получил подарок, Эдди».

Гул барабанов вернулся, и Эдди словно очнулся от гипноза. Он отшатнулся и закрыл уши руками. Барабаны били, а свет, исходящий от сундука, стал еще ярче. Ячейка с выемкой медленно прокрутилась в обратное положение. Каждое ее движение сопровождалось щелчком, как бывает в отвертках-трещотках.

Все звуки и цвета слились воедино, когда остался всего один щелчок до полного возвращения выемки на свое место. «БАМ!» – оглушающе прозвенело в ушах Эдди, и все вернулось на свои места. За пустой тишиной последовал еле слышный звук. Тумс. Крышка сундука приподнялась на дюйм. Эдди завороженно смотрел на свой сундук с мыслью: «Тайна раскрыта».

Эдвард Кастер не был напуган. Чувство страха улетучилось, как смрад в ветреную погоду. Сундук был готов к разговору. Он уже приоткрыл рот и стоял в размышлениях.

Мальчик поднялся на ноги, прихрамывая на больную пятку. Он смотрел на недавнее чудо сверху вниз. Выемка вернулась на место, но Эдди готов был поспорить, что внутри углубления для ладони проступил нечеткий узор какого-то нового символа. Правда, и символом это не назовешь – простая ровная полоса. Однако Эдди все равно воспринял ее как зачатки какого-то знака. Редкие полосы он видел у металлического основания сундука. Возможно, этот символ был затерт, хотя Эдди не понимал, как в металле можно так легко спрятать шрам.

Эдди приложил ладони к сторонам крышки сундука. Здесь он выбрал метод пластыря – быстро и эффективно. Эдди набрал в легкие побольше воздуха.

– Пора, – открывая сундук, протяжно выдохнул Эдди.

Крышка глухо ударилась о заднюю стенку. Как обычно бывает, сундук должен был подпрыгнуть и сдвинуться немного в сторону. Но здесь оказалось все иначе – сундук будто намертво прирос к полу.

Воображение захлестнуло Эдди. Он смотрел на стену подвала, на которой вверху располагались два окошка. Одно из них благополучно было разбито. Все, что ему оставалось, это опустить голову и посмотреть во внутренний мир тайного хранилища. Конечно, на многое рассчитывать не стоило. Эдди вспомнил, как Моника с легкостью подняла сундук с земли и перенесла в дом. Так что вряд ли мальчик увидит на дне золотые дублоны или ответ на одну из тайн мироздания. «Может, там лежит тайна, записанная на листе бумаги? Или простая книга рецептов? Он может быть и вовсе пустым. Закатай губу!» – придержал свою фантазию мальчик.

Эдди медленно опускал голову. От нарастающего волнения он закрыл глаза, но все равно пытался подглядеть через узкие щелочки. «Как пластырь», – напомнил себе Эдди и, набравшись смелости, раскрыл глаза.

Сундук внутри был темный, обшитый черной тканью с красным отливом, больше напоминавшей бархат. Эдди впомнил пиджак из такой же ткани, который мама иногда надевала в прохладную погоду.

Искатель сокровища устал ждать и заглянул на дно сундука. Внутри Эдди заструился фонтан безудержного счастья. Многие люди испытывают это чувство, когда находят бумажник с наличностью, утерянные драгоценности или что-то дорогое.

Внутри на самом дне лежал предмет, похожий на книгу, абсолютно белого цвета. На нем располагался конверт, ослепительно-белый, как и сам предмет. Эдди вновь уплыл в мир фантазий. Ему сразу представилось, что внутри может лежать бумага с вековой тайной или секретный документ. Одно Эдди знал наверняка – такие вещи стоят дорого. Он это почерпнул из какого-то документального фильма, где мужчина купил дом, а за книжным шкафом нашел записку времен Второй мировой войны. Находкой оказался план по тайному тестированию новейших разрывных боеприпасов или что-то вроде того. Владелец документа смог продать свою находку за несколько миллионов долларов. Правда, и без проблем не обошлось: его дом изъяли для дальнейшего осмотра. А это значит, что, будь там еще документы, они бы уже не принадлежали владельцу дома. Как рассказывала дочь героя фильма, вскоре отец получил уведомление о том, что дом переходит во владение государства как историческая ценность. Разразился нешуточный скандал, но в итоге мужчина согласился на новый дом от государства. Больше про эту историю Эдди ничего не помнил.

Жгучее желание найти такую же вещь захватило мальчика, а Эдди, как и многие дети, не славился терпением. Конверт был абсолютно пустым, без каких-либо надписей, из белой плотной бумаги и довольно приятной на ощупь, но он пока отправился в сторону. Мальчика больше интересовала вторая находка – книга. Эдди опустил руку внутрь, подхватил ее за корешок и вытащил свое сокровище.

Мальчик перевернул книгу, но и сзади ничего не обнаружил. Снова повернув книгу обложкой к себе, Эдди открыл ее примерно на середине, увидев только чистые листы. Эдди пролистал книгу до конца, но так ничего и не нашел. Однако он точно распознал материал страниц – мелованная бумага. Эдди хорошо помнил походы в магазин комиксов. Среди всего разнообразия были и самые дорогие экземпляры – коллекционные. Их часто выпускали в твердой обложке, а количество страниц было намного больше, чем в комиксах в той же бумажной обложке. Но этот был абсолютно белый, что расстроило Эдди, и он небрежно бросил книгу рядом с собой.

Комикс приземлился на корешок, раскрывшись на первой пустой странице. Но затем произошло чудо. Мальчик с легкостью поверил, что это случилось наяву, хотя другие бы точно приняли его за маленького фантазера.

В центре первого листа, словно из ниоткуда, стала сочиться жидкость черного цвета. Эдди взял комикс за край и положил к себе на колени. От удивления он приоткрыл рот и завороженно следил за происходящим чудом.

Краска устремилась вверх и заполнила небольшую часть страницы, сделав ее черной. Она так же переливалась глянцем, как и комиксы в его комнате. Когда черная краска остановилась, из места, откуда рана сочилась, хлынули два новых цвета: красный и желтый. Они сплелись в диком танце и устремились к краю черного пятна. Танец был непродолжительным, но, как подметил Эдди, очень эффектным. Красная линия расплылась завитушками и превратилась в две знакомые буквы «Со». Желтая краска продолжала змейкой танцевать по черному пятну и, как только красная краска застыла, мигом обволокла две буквы, сымитировав свечение. Как только краски остановились, на их границе появился новый оранжевый цвет. Градиент во всей красе. Эдди еще шире раскрыл рот и воскликнул:

– Ни черта себе!

Эдди сопровождал свое удивление короткими возгласами: «О-о-о, о-о-о, ого!»

Когда рисунок застыл, Эдди понял – в его руки попало лучшее, что он мог себе представить. Комикс, рисующийся в реальном времени. «Это потрясающее! Вот бы это скорее увидел Ларри!»

На лице Эдди светилось неимоверное счастье. Ему было трудно оторвать взгляд от нового достояния для своего книжного шкафа.

Он кое-как перевел все свое внимание на конверт, лежащий рядом с ним, о котором уже успел забыть.

Эдди взял конверт за уголок и поднял. Раскрыв его, он достал пластиковую карточку, больше похожую на мамины кредитки. Отложив конверт в сторону, Эдди разглядывал белый пластик со всех сторон в ожидании чуда. Он чувствовал, что тут должен был повториться волшебный эффект комикса, и не прогадал.

Из центра карточки поплыл черный ручеек краски. Танца и буйства не было. В этот раз все стремительно и равномерно. Краска быстро нашла свое место и, застыв, образовала фразу, лишь завитушки для соединения букв вяло танцевали.

Эдди стал читать вслух:

– «Дары твои, Эдди. Но помни: желаемое порождает ответственность. Прознав твою боль, дарю тебе желаемое. Ты будешь жить. Твою судьбу возьмет на себя другой».

Чудо повторилось, краска вновь расплылась и превратилась в продолжение: «Когда ты вновь увидишь блеск ножа, я помогу тебе. Плоть будет разрезана, твое дело – не поддаться страху. Это твое желаемое».

Эдди сразу вспомнил Артура. «Что сейчас происходит? Почему эта карточка общается и знает, что с ним творится?» От такого Эдди стало немного не по себе.

Краска полностью исчезла, но тут же из центра полилась новая – черная с красным отливом, такая же, как и ткань внутри сундука.

Эдди снова принялся читать текст:

– «Береги книгу. Она твоя ответственность. Храни ее, ибо она твой кладезь жизни. Если ты воспримешь это не всерьез, тебя будут ждать проблемы».

Эдди скосил взгляд на комикс, тот уже не приносил ему радости. Чувство чуда и легкой эйфории пропало. Комикс ему даже отчасти опротивел.

Текст вновь зашевелился и образовал новую фразу: «Прочти меня перед сном».

Текст постепенно становился прозрачным, пока полностью не исчез, оставив в руках перепуганного мальчика лишь белый кусок пластика. Эдди положил карточку на комикс и, прижав ее пальцем к обложке, вновь раскрыл комикс. Все то же черное пятно с двумя буквами «Со». Эдди заволновался. «Что вообще сейчас произошло? Поначалу это было классно, но сейчас как-то страшно».

Бум! От внезапного шума Эдди дернулся, отбросил комикс с карточкой в сторону и обернулся на источник шума. Крышка сундука внезапно закрылась сама по себе. Юный Кастер вновь был объят страхом опасности. Он медленно встал и, не отрывая взгляда от сундука, взял с пола комикс и карточку. Он попятился в сторону лестницы, то и дело осматривая сундук сверху донизу.

Вновь этот бой барабанов. В голове Эдди пугающе забили звуки другого мира. Они были далеко, но их шум заставлял все внутри съеживаться от страха. Он медленно шел спиной. Шажок за шажком мальчик приближался к лестнице. Только сейчас Эдди понял, как его пугал этот сундук. Неожиданно он застыл на месте. Мальчик не мог в это поверить, это уже не чудо, это ужасная тайна, и он не хотел ее знать.

Крышка сундука приоткрылась, и шум барабанов только усилился. Из мелкой прорези в дюйм показались две острые штуки, каждая из которых заканчивалась раздвоенными иголками, но и это было не самым страшным. Больше его напугали два тусклых огонька, которые светили из темноты сундука. Эдди готов был поклясться: все, что он увидел, было на самом деле. Маленькое существо с тоненькими лапками с двумя пальцами-зубочистками глядело на него из сундука. Гул барабанов стал оглушительным. Среди этих звуков он расслышал и другие: «крк-ки, крк-ки». Их издавало существо. Сундук стал со скрипом приоткрываться, а гул вовсе стал невыносимым. Бум!

– Ааа! – завопил Эдди Кастер. Обернувшись, он увидел раскрытую дверь в подвал, которая ударилась о стену. По лестнице торопливо спускалась мама.

– Эдди!

Все еще перепуганный Эдди глубоко дышал. Когда стукнула дверь и в подвал влетела мама, звук барабанов прекратился. Мальчик обернулся на сундук, который был наглухо закрыт. Будто ничего этого и не было, словно Эдди все только показалось.

Оливия крепко прижала Эдди к себе. Новый комикс грубо колол краем обложки Эдди в грудь. Мама высвободила сына из удушающих объятий и, гладя его по щеке, громко задавала вопросы:

– Ты как? Я все знаю! Это папа, да? Он тебе не сделал больно?

Оливия продолжала сыпать вопросами, перемежая их с поцелуями сына в щеку, а по ее лицу катились слезы испуга.

Эдди собирался рассказать обо всем, что случилось в подвале, но Оливия подхватила его с пола и понесла наверх. Он был уже тяжеловатым мальчиком, но матерям, пытающимся защитить своих детей, ничто не помеха.

Когда Оливия поднималась по лестнице, Эдди принял решение рассказать обо всем Монике. Мама навряд ли поверит его невероятной подвальной истории.

10

Оливия выпустила из себя последнюю струю рвоты. Самочувствие сегодня очень паршивое. Вдобавок к обычному плохому состоянию переживаний добавляло ожидание звонка. Она не могла поверить в свой поступок. Только последствия заставили ее полностью проанализировать себя. Знай бы работники, что она позволила себе и своему начальнику, все бы повесили на нее крест и утопили в океане позора. Но также знай они, во что превратилась ее жизнь и как ей необходима была поддержка, многие бы сочли ее поступок объяснимым.

Оливия уперлась руками на унитаз и медленно поднялась на ноги. Подошла к раковине с овальным зеркалом и поблагодарила Бога за то, что в ее кабинете была отдельная уборная, иначе десятки взглядов преследовали бы побледневшее лицо беременной женщины.

Оливия повернула вентиль. В ее дрожащие руки ударила струя холодной воды. Сложив из ладоней лодочку, она набрала полный рот воды и, прополоскав, выплюнула воду с остатками кислой рвоты в раковину. Вторая наполненная лодочка обжигающе выплеснулась на ее лицо, смыв пот от спазмов желудка и постоянной нервозности. Оливия как-то читала статью о том, что десятки тестов и самочувствие могут указывать на беременность. Нередки случаи, когда женщины и без похода к врачу знали о в зарождении жизни у себя под сердцем. Но Оливия всячески пыталась отрицать очевидное. Она хотела войти в тот редкий процент, когда все симптомы оказались ложными и у нее был просто гормональный сбой. Она не хотела этого ребенка, потому что он…

«Он что, Оливия?»

Потому что он не от Джеймса, а от Уильяма Портера, того самого начальника, который сегодня, возможно, выдаст Оливии премию на образование дочери. Все бы ничего, вот только женщина была уверена – тот потрясающий и страстный секс на столе босса не восполнил то, чего не хватало им обоим в собственных семьях. Он лишь породил сомнительную любовь, которую Оливия уж точно не хотела разделить с Портером. Однако положительный тест на беременность, который Оливия использовала три часа назад и оставила на раковине, кричал о грехе женщины.

Оливия отворила зеркальную дверцу шкафчика и достала оттуда ватные тампоны и тушь. Уверенными движениями она привела себя в порядок. В завершение подкрасила губы, а закончив, грубо схватила тест и вышла из уборной.

Проходя мимо рабочего стола, заваленного отчетностью за прошлый квартал и выписками из банка, а также ее личными вещами, Оливия взглянула на фоторамку – она и Джеймс десятилетней давности, а рядом соседствовали фотографии детей двухгодичной давности. Пластиковые рамки уже покрылись пылью, а стекло потускнело, напоминая владелице, что неплохо было бы протереть их. Не только фоторамки, но еще и цветок на окне просил о помощи. Сизигиум с мясистыми зелеными листьями утратил свое великолепие под слоем пыли. Оливия Кастер и раньше не жаловала цветы – это ее самое нелюбимое занятие. Зеленая лужайка – вот ее главная оранжерея. Но тропический цветок ей подарили коллеги по работе за удачное закрытие прошлого 2012 года.

Пусть кабинет и требовал уборки, но сейчас он был полным отражением внутреннего беспорядка Оливии. Крик о помощи, выраженный пылью и легким хаосом на столе. Но кому какое дело до безобразия в кабинете женщины, которая мало кого интересовала, не считая Уильяма. Даже уборщица из клининговой компании не обратила на это внимание, хотя кабинет Оливии она убирала всего за пять минут.

Оливия села в свое удобное офисное кресло и откинулась на спинку. Она представляла, как пройдет разговор с Портером. Все, чего она сегодня хотела, это чтобы рвотные позывы не беспокоили ее во время беседы с неравнодушным начальником. Она убрала тест в свою сумочку, чтобы позже избавиться от единственного доказательства слабости и предательства. Тут Оливия поняла, что напугана, прямо как девочка-подросток. Ей нужна была помощь, и все, кому она могла довериться, – это отец и Джеймс. Но вопрос стоял очень серьезный, и вся поддержка бы смылась в унитаз, знай они, зачем ей нужно крепкое мужское плечо.

Бухгалтер потерла глаза указательными пальцами. Сейчас она мечтала отправиться в прошлое и вернуться в то время, когда была беззаботным ребенком. Когда отец покупал ей карамельные сладости у своего друга дяди Роберта, а все ее заботы ограничивались только школой и пересудами с подругами. Конечно, это была жизнь юной девочки, наполненная делами. Правда, в детстве они кажутся чуть ли не работой и непомерной тягостью, но, окунаясь в омут взрослой и материнской жизни, память быстро прячет детские заботы под грузом нынешних волнений. Иначе попросту сойдешь с ума.

Оливия оторвалась от спинки кресла и, схватившись за край стола, силой прикатила себя ближе к нему. Она смотрела на офисный телефон со свободной связью. В агентстве это считалось привилегией. Обычно у сотрудников есть доступ только к городской связи и корпоративной линии, но в случае Оливии доступ был ко всем Соединенным Штатам. Уильям часто был в разъездах и участвовал в открытии нескольких филиалов, поэтому связь с бухгалтером и финансовым советником была необходима, правда, Оливия знала, что подразумевалось под этой связью. Она была раздавлена, уничтожена. Внутри все забурлило, и вот-вот жгучие слезы могли ручьем политься из ее глаз. Ей срочно нужно было отвлечься, и она взяла фотографию своих детей.

Один только вид улыбающихся Эдди и Моники успокоил ее. Оливия протянула к фотографиям указательный и средний пальцы и провела ими по лицам своих детей, оставив две ровные, очищенные от пыли полосы. В мыслях она только и повторяла: «Простите меня». Слабость в несколько минут превратила ее во врага всей семьи. Теперь и фото детей не вызывало у нее радостных чувств.

Неожиданно раздался звонок. Оливия вздрогнула и на короткий миг мысли о беременности улетучились. Она вернула фото на место и сняла трубку.

– Оливия, хорошо, что я тебя застал. Через пятнадцать минут я буду в офисе. Жду тебя в своем кабинете с заполненными бланками первых взносов. Они, надеюсь, готовы?

«А то ты не знаешь, урод, что они уже неделю как готовы!»

– Да, готовы! Буду у вас через пятнадцать минут.

– Отлично, жди, скоро буду.

В трубке раздались короткие гудки, но Оливия перепугалась куда серьезнее. Она на секунду представила, что разговор окончится иными словами: «Отлично, скоро буду, дорогая!» Один раз такое уже случилось. Примерно за день до того, как Уильям подхватил Оливию и уложил ее на свой стол. Правда, в тот раз он смог оправдаться: «Извини, о жене подумал, вот и сказал лишнего». Тогда она посчитала это глупостью, но теперь это казалось ей сигналом бедствия.

Отчетность долго искать не пришлось: все бланки лежали в кремовой папке возле монитора. Оливия приносила их еще неделю назад, но Уильям лишь кинул взгляд на цифры и попросил их придержать до его возвращения из Массачусетса, где как раз открывали новый филиал в Бостоне.

Перед походом к боссу-любовнику она еще раз взглянула на себя в зеркало в уборной. Выглядела она не так плохо, если не считать блестящий от пота лоб. Оливия решила ничего не менять. Пусть это будет ее изъяном. Она не хотела нравиться Уильяму.

Она вымыла руки жидким мылом с запахом лаванды и покинула уборную. Подойдя к столу, женщина грубо схватила папку со стола. В ней вдруг проснулся противный дух ворчащей старухи, которая всегда всеми недовольна. Сейчас бы это помогло ей унять расстройство, но сегодня день возможной премии, которая позволит построить счастливое будущее дочери. Даже будущий ребенок не так пугал, как утерянная счастливая жизнь юной красавицы.

Оливия вышла из кабинета и, прижав папку к груди, обогнула несколько столов. Вокруг было шумно. Если бы люди могли на несколько минут проникнуть в глубь агентства недвижимости, то они несомненно бы ощутили себя на Уолт-стрит.

Продавцы недвижимости то и дело оказывают косвенное давление на клиента. Иногда проскальзывала грубость: «Ой, да ладно, не будьте ослом!», а иногда и эмоциональное давление: «И вы позволите жене выбирать за вас? Мне кажется, она вас ущемляет!» Многие уходили с этой работы из-за неумения обманывать и надавить где надо. Все-таки риелторы – это психологи, и они непременно вас задавят, как только вы потеряете бдительность.

Оливия прошла в маленький коридор. Справа был кабинет аналитика по недвижимости, а прямо – кабинет директора Горсотского филиала, в подчинении которого было три агентства: Риплтаун, Брейсвик и Валаам.

Оливия не постучавшись открыла дверь, и первое, что ее встретило, – улыбающееся лицо Уильяма и букет из красных и белых роз.

Поначалу опешив, Оливия быстро повернулась и прикрыла дверь. Не хватало еще, чтобы все увидели этот презент. «Он совсем спятил», – подумала женщина, и щемящее сердце унижение вернулось с троекратной силой.

– Проходи, Оливия! – Он указал на стул перед его столом. – У меня много приятных новостей, правда, они по работе, ну да ладно.

Оливия присела в кресло, не слушая, что тараторит начальник. Она медленно протянула папку и положила ее на темно-коричневый стол.

Уильям сменил пиджак и закрыл дверь своего офисного гардероба. Он с улыбкой смотрел на Оливию, а та прятала от него смущенный взгляд. Он подошел к букету.

– Это тебе, но пусть стоит тут. Я все понимаю и не хочу лишних разговоров. Но ты тоже плохо обо мне не думай. Это так, просто от души. Хорошо?

– Хорошо.

Оливия выдавила из себя нечто отдаленно напоминающее улыбку. «Ты что творишь, идиот? От души? Если бы я не боялась потерять семью, все бы рассказала Джеймсу. Вот ты бы получил, от души!»

– Итак, – Уильям сел за стол и поправил ворот своей рубашки, – филиал готов к открытию. Я думаю, где-то через неделю его возглавит мой заместитель, кстати, приятный парень. Молодой, но очень талантливый и креативный. Он меня поразил с первых слов о видении будущего филиала. И кстати… – Уильям застыл на месте. Со стороны он напоминал доисторическую ЭВМ, которая пытается сложить дважды два. – Я поговорил с моим коллегой. – Уильям с улыбкой уставился в лицо Оливии. – Мне кажется, премия твоя.

Шок, тревога, радость, грусть – все чувства разом накрыли Оливию волной. Уильям Портер любил болтать и резким словом высказывать важные новости и так же резко бросать взгляд в сторону собеседника. Теперь этот эффект Оливия испытала на себе.

– Премия? Все-таки получилось?

Уильям закатил глаза и, высунув язык, посмеялся. Зрелище отвратительное.

– А чему там получаться? Я имею на это право, притом генеральный директор не против поощрять тех сотрудников, за которых просит директор филиала. Итак, теперь, как я понимаю, твоя дочь уже может ехать в Валаамский и грызть гранит науки.

Оливия не выдержала. Сначала слезинка, затем еще одна и дальше – целый ручей. «Неужели хоть горсточка везения сегодня?» Оливия считала, что заслужила быть немного счастливой. Как бы она ни ненавидела Уильяма Портера, сейчас Оливия была ему чрезмерно благодарна.

– Эй-эй, ты чего? – Уильям встал с кресла и присел на одно колено около Оливии. – Я же говорю, это нетрудно, притом я знаю, что это значит для тебя. Я бы никогда не остался в стороне. Эй, успокойся.

Оливия подняла голову и посмотрела ему в лицо.

– Спасибо! – искренне поблагодарила Оливия босса.

– Не за что! – Он потянулся к Оливии.

Она словно ужаленная вскочила с кресла:

– Не делай так больше! Мы с тобой уже говорили об этом. Это была просто слабость, и точка!

Лицо Оливии стало грозным. Ее захлестнуло чувство распада. Все внутренности словно устремились в бездонную пропасть. В глазах помутнело, проснулась дикая жажда холодной воды. Уильям же встал, на его лице застыло злое выражение со сведенными бровями и поджатыми губами. Он махнул руками, показывая свое смирительное безразличие.

– Ну хорошо, хорошо, извини, Оливия… Давай присядем и поговорим. У нас тут все же работа, я правильно заметил? – Уильям прошел к своему столу и опустился в кресло, бурча себе под нос.

Оливия последовала его примеру. Она балансировала на грани обморока. Все встречи с боссом превратились в сплошной стресс. Желание броситься в объятия мужа и сознаться во всех грехах было очень велико, но скорее всего за правдой последует исчезновение Джеймса из ее жизни.

– Дело обстоит так, – голосом униженного начальника продолжил Уильям, – я выпишу тебе рекомендательное письмо и анкету от нашей компании для Моники. Тебе его принесут в кабинет. Также там будет листок с необходимыми документами. Аттестат я уже видел, она у тебя… – Уильям замялся, но на его лице обида сменилась мягкой улыбкой, – она у тебя умница, ей-богу.

– Спасибо!

Оливия мысленно подчеркнула: «Вот именно, Уильям. У меня, а не у нас».

– Я думаю, все пройдет гладко. У Кристофера сын уже на третьем курсе, и он скорее всего перейдет к нам. Пусть мы и по доброте поддерживаем детей наших сотрудников, но раскидываться молодыми гениями – плохо. Какую специальность выбрала Моника, она говорила?

Оливия замешкалась с ответом. Ей совершенно не хотелось посвящать его в подробности дальнейших планов своей дочери, но и не хотелось выглядеть неблагодарной.

– С детства у Моники была любимейшая игра – ресторан. Поваром она себя не видит, но всегда мечтала управлять таким заведением. Ей отлично удается командование между кухней и ресторанным залом. Еще с игр это было видно. Командный рев и эмоциональный тяг – все это Моника. Так что управление ресторанным бизнесом своего рода судьбоносная игра детства.

Уильям улыбнулся, тем самым стерев с лица последние признаки недавней злобы.

– Звучит очень целеустремленно. Ты, главное, не подумай, – Уильям выставил ладони и скривил губу, как бы извиняясь, – в любой ситуации я был бы рад видеть ее у нас. Учиться ей не один год, все может поменяться, сама понимаешь. – Оливия оставила эти слова без ответа. Она-то понимала, вот только не позволила этому пониманию побороть здравый смысл. – Если она захочет получить стажировку, я могу похлопотать с кузеном. У него ресторанчик на западе города. Конечно, не высокая кухня, но для первого опыта то что нужно. Что скажешь?

– Спасибо, но мы сильно убежали вперед. Время все расставит по своим местам, если суждено, то так и будет.

Оливия не могла не признать глупости собственных слов. Но сейчас она защитила себя от постоянных расспросов Уильяма об учебе дочери, тем самым давая ему повод к разговору.

– Понимаю, понимаю, – кивал Уильям на каждое ее слово. – У меня есть предложение. – Оливию встревожила эта фраза. Чувство пустоты снова вернулось, набирая силу. – Предлагаю заглянуть в ресторан моего кузена и отпраздновать поступление твоей дочери. Как думаешь?

– Но она же еще не поступила! – В глазах резко помутнело.

– Вероятность поступления – девяносто девять процентов. Твоя дочь зарекомендовала себя как подающая надежды ученица. Повторюсь, я видел аттестат да и беседовал с управлением университета. Все уже схвачено. – В подтверждение своих слов Уильям сжал кулак. – Ну так как, поехали прямо сейчас?

– Я…

Оливия готова была расслабиться и отпустить себя в воды обморочного омута. Она пыталась держаться, но где-то ее судно самообладания дало брешь, сквозь которую его медленно заполняли темные воды. Оливия тонула. Все, что она услышала перед тем, как погрузилась во тьму: «Оливия, эй, Оливия? Звоните…»

Она не сразу поняла, что произошло. Все началось с пелены в глазах, ею и закончилось. Первое, что увидела Оливия, – расплывчатые очертания потолка и неразборчивые голоса двух мужчин. Она догадывалась, где находится, – все еще в кабинете ее начальника. Навесной потолок был тому доказательством. В его блеклом отражении она наконец-то увидела Уильяма, беседующего с врачом скорой помощи. Оливия попыталась встать с диванчика.

– Мэм, как вы себя чувствуете? Осторожно! – Врач подхватил Оливию и помог ей подняться.

– Хорошо, хорошо. Наверное, стресс сказался. Такое бывало, но нечасто. Ух! – Оливия прижала палец к виску: в голове звонко шумело.

Врач повернулся к Уильяму:

– Боюсь, ей придется поехать с нами на обследование. Ей нельзя сегодня перенапрягаться. А судя по тому, что я вижу, она сделала именно это.

– Нет, я не поеду в больницу!

– Не могли бы вы выйти. Я хотел бы побеседовать с миссис…

– Кастер. Оливия Кастер, – опередил Оливию начальник.

– С миссис Кастер.

– Хорошо, может, мне подогнать машину и подвезти тебя, Оливия?

Оливия искоса поглядела на босса. Не хватало, чтобы соседи увидели ее с Уильямом около дома. Этот хитрец непременно подхватит ее за талию и попытается проводить до входной двери. Нет, такое удовольствие ему доставлять нельзя.

– Нет, я поеду на такси. Там меня встретит муж.

Оливия посмотрела в лицо Уильяма, которое едва заметно дрогнуло при упоминании Джеймса Кастера. Любовник был явно раздражен тем, что упускает женщину из рук.

– Хорошо, я пока пойду и вызову такси.

Уильям покинул кабинет. Врач проводил начальника взглядом, потом сложил тонометр в сумку и, не глядя на пациентку, спросил:

– Вы витамины для беременных пьете?

Оливию поразил вопрос в лоб. Хотя тут нечему удивляться, все же перед ней врач, а не прощелыга с нашатырным спиртом, знающий о медицине только из сериалов.

– Пока нет, к сожалению, только сегодня узнала о беременности.

– Ни в коем случае не пейте никаких антидепрессантов. Мой вам совет: сейчас вы отказываетесь, но непременно посетите врача. Такие потери сознания для вашего плода не самое полезное явление. Уж поверьте мне. У меня жена и сама в начале беременности была не в самом лучшем состоянии. А послушав коллег, я как отец не на шутку перепугался. Мою жену и силой не заставишь ходить по врачам, но ради нашей дочери она это делала. Да и вам будет полезно побольше отдыхать. Работа есть работа, а отдых – он всегда будет к месту.