Текст книги "Разум"

Дэниел Сигел
Разум
Что значит быть человеком

Информация от издательства

Научный редактор Евгений Пустошкин

Издано с разрешения W. W. Norton & Company, Inc. и Andrew Nurnberg Associates International Ltd. c/o Andrew Nurnberg Literary Agency

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Mind Your Brain, Inc., 2017

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2019

* * *

Посвящается Кэролайн

Глава 1. Добро пожаловать

Здравствуйте.

Простое слово, сообщение от меня вам.

Но кто именно знает, что я вас поприветствовал?

Как возникает это знание?

И что оно означает на самом деле?

В этой книге мы займемся всеми этими «кто», «как», «что», «почему», «где» и «когда», относящимися к разуму. Вашему разуму, вашему «я», тому переживанию, которое вы испытываете, зная, что словом «здравствуйте» я вас поприветствовал.

Иногда слово «разум» употребляют в значении «интеллект» и «логика», противопоставляя душе или эмоциям. Я же использую это понятие – в настоящей книге и других работах – в более широком смысле и подразумеваю под ним все, имеющее отношение к субъективно ощущаемому опыту собственной жизни: от чувств до мыслей, от интеллектуальных выкладок до сенсорных переживаний, возникающих раньше слов и на более глубоком уровне, и до связей с другими людьми и планетой в целом. А еще разум означает наше сознание, понимание этого чувственного ощущения жизни, переживание познающей грани сознавания.

Разум – это сама суть фундаментальной природы человека, глубочайшее чувство того, что мы живы – здесь, сейчас, в настоящее мгновение.

Тем не менее он выходит за пределы сознания и субъективного чувства жизни и включает более масштабный процесс, соединяющий нас друг с другом и с миром. Этот важный процесс – одна из граней разума, трудноизмеримая, но критически значимая для нас. В книге мы максимально глубоко рассмотрим эту грань.

Может быть, у нас не получится количественно оценить аспекты разума, лежащие в основе понимания существования, однако это внутреннее ощущение жизни и чувство связи с окружающими людьми и миром – вполне реальные субъективные феномены. У таких не поддающихся измерению граней реальности много имен. Одни именуют это сутью человека. Другие – стержнем, душой, духом, истинной природой.

Я же называю это просто разумом.

Можно ли назвать его очередным синонимом субъективности – ощущения эмоций и мыслей, воспоминаний и мечтаний, внутреннего сознавания и взаимосвязанности? Если включить в понятие разума и осознавание течения жизни, разворачивающегося из мгновения в мгновение, оно должно охватывать и сознание – познавание этих аспектов нашей субъективной жизни по мере их развертывания. Поэтому термин «разум» включает как минимум сознание и то, как мы воспринимаем переживаемый опыт, нашу субъективную жизнь.

Однако глубже осознавания происходит то, что обычно тоже называют разумом. Это неосмысливаемые психические процессы: мысли, воспоминания, эмоции, убеждения, надежды, мечты, устремления, отношения и намерения. Иногда мы отдаем себе в них отчет, иногда нет. Но, даже протекая в основном неосознанно, они реальны и влияют на наше поведение. Их можно рассматривать как составную часть мышления и рассуждений, некий процесс, позволяющий получать и обрабатывать информацию. Без осознавания потоки информации не всегда вызывают субъективные ощущения и не обязательно становятся частью сознательного опыта. Поэтому термин «разум», видимо, должен включать не только само сознание и осознавание им субъективного опыта, но и фундаментальный процесс обработки информации, не зависящий от этого[1]1
  В англоязычном научном мире термину «разум» (mind) в некоторых терминологических традициях – например, когнитивной парадигме – отдается предпочтение в сравнении с понятиями «сознание» (consciousness), «сознавание» и «осознавание» (awareness). Это довольно произвольный выбор: в иных подходах сознание-consciousness более всеобъемлюще, чем разум-mind (как и в русском языке), – в такой перспективе термин «сознание» включает в себя «разум» как один из компонентов. Термин mind вполне успешно переводится как «сознание», а во многих контекстах, особенно связанных с психологией и психиатрией, – как «психика». При обращении с подобными размытыми и полифоническими терминами полезен подход вероятностной модели языка, предложенный отечественным философом науки и сознания В. В. Налимовым (см., например, его труд «Спонтанность сознания»). Если вкратце, понимание важнее словопрений. Здесь и далее, если не указано иное, примечания научного редактора.


[Закрыть].

А что в действительности означает выражение «разум обрабатывает информацию»? Что вообще есть информация? Если она определяет наши решения и инициирует поведение, то как именно разум (сознательно или неосознанно) обеспечивает выбор действий? Обладает ли человек свободой воли? Если термин «разум» охватывает субъективность, сознание и обработку информации, в том числе решение проблем и управление поведением, в чем его суть? Что это за штука – элемент целого спектра психических процессов, начиная с ощущений и заканчивая контролем выполнения?

Что связывает все известные виды психической деятельности, которыми зачастую описывают разум: сознание, субъективный опыт, обработку информации и знакомые проявления этого, включая память и восприятие, мысли и эмоции, рассуждения и убеждения, принятие решений и поведение? Если всё, начиная с ощущений и чувств и заканчивая мыслями и инициацией действий, порождено разумом, почему это все включается в его понятие? Что называть разумом?

Разум как термин, суть или процесс имеет разные оттенки: первое понятие больше похоже на существительное, второе – на глагол. Как «существительное», разум связан с ощущением объектности, стабильности, того, что реально взять в руки, чем можно обладать. У меня есть разум, он мой собственный. Но из чего состоит это «существительное»? А разум с «глагольным оттенком» – это динамичный, непрерывно возобновляющийся процесс. Он полон действия, неустанно меняется. Но если разум – процесс, в чем его «динамическая составляющая», эта активность психической жизни человека? В чем же суть разума – какой бы оттенок он ни принимал?

Иногда его называют обработчиком информации (Gazzaniga, 2004). Это определение в целом включает получение представления об идеях и предметах, преобразование этих представлений, запоминание событий путем кодирования, хранения и вызова из памяти и переход от восприятия к рассуждениям, а затем к действиям. Все виды деятельности разума – часть процесса обработки информации. Меня как ученого, врача и педагога, занимающегося этими проблемами, уже более тридцати пяти лет интересует, почему в широком спектре дисциплин, от клинической практики и образования до естественно-научных исследований и философии, так много описаний разума, но нет настоящего определения, ясного взгляда на его суть, выходящего за пределы перечня функций.

Как специалист по психическому здоровью (психиатр и психотерапевт) я задумывался, в какой степени отсутствие рабочего определения разума сказывается на эффективности врачебной работы. «Определение» – это четкая формулировка сущности разума. «Рабочее» – обозначение, которым можно пользоваться, при необходимости модифицируя на основе новых данных и личного опыта. Мы очень часто слышим слово «разум» и при этом редко замечаем, что у него нет четкой трактовки. А если нет хотя бы рабочего определения, значит, в научном, образовательном и клиническом мире, а также в частной жизни, в нашем понимании и обсуждении этого явления, видимо, чего-то не хватает. По крайней мере, для меня.

Если имеются только описания, но нет попыток дать хотя бы рабочее определение, разве мы вообще можем сказать, что такое здоровый разум?

Давайте посмотрим, что получится, если остановиться лишь на описательном уровне: разум как мысли, чувства, воспоминания, сознание и субъективный опыт. Задумайтесь на секунду, например, о собственных мыслях: из чего состоит ваше мышление? Что такое мысль? Вы можете сказать: «Дэн, я знаю, что думаю, когда воспринимаю слова у себя в голове». Но я спрошу: «А что такое “я знаю” и “слышу слова”?» Если это процессы – динамический, «глагольный» аспект обработки информации, – что именно тогда подвергается обработке? Вы возразите: «Известно же, это просто мозговая активность!» – и очень удивитесь, обнаружив, что никто на самом деле не знает, правильно ли рассматривать разум исключительно с точки зрения головного мозга и каким образом нейроны создают субъективное ощущение мышления. Мы – наш разум – все еще толком не понимаем такие знакомые, базовые процессы, как мысли или мышление.

Рассматривая разум как «глагольный», в качестве процесса, а не состояния – по крайней мере не только как состояние или статическую, застывшую суть, – мы приближаемся к пониманию того, что есть наши мысли и даже сам разум. Именно это имеют в виду, описывая его как обработчик данных – некий «информационнный процессор». Однако и в случае «существительного» разума – обработчика, и «глагольного» разума – обработки нам все равно ничего не известно о том, что собой представляет это преобразование информации. Если бы удалось предложить определение, выходящее за рамки таких популярных, важных, точных, но описательных элементов, может быть, получилось бы не только его суть прояснить, но и сказать, что такое психическое здоровье.

Эти вопросы занимают меня уже четыре десятилетия. Они не дают покоя, заполняют сознание, влияют на неосознаваемую обработку информации в снах и рисовании, они даже сказываются на отношениях с окружающими. Мои друзья и родственники, учителя и ученики, коллеги и пациенты прекрасно знают, насколько я одержим фундаментальными вопросами разума и психического здоровья. Теперь об этом знаете и вы. И наверное, тоже убедитесь, что попытка ответить на эти вопросы не только увлекательна, но и позволяет выявить точки зрения, которые и облегчают жизнь, и помогают укрепить разум, делая его более гибким и стойким.

Эта книга посвящена поиску определений разума, выходящих за пределы популярных описаний. Если попытка увенчается успехом, у нас будет больше возможностей создать научную основу для эффективной работы над здоровьем разума.

Разум сам интересуется собой

Человечество проявляло интерес к разуму на протяжении всей истории. Если вам тоже любопытно, что он собой представляет, вы не одиноки. Философы и религиозные деятели, поэты и писатели тысячи лет бьются над описанием психической жизни человека. Разум, похоже, очень даже интересуется собой. Наверное, поэтому наш вид мы назвали бы homo sapiens sapiens: человек, который знает и знает, что знает.

Но что мы знаем? И каким образом? Можно изучать субъективную психическую жизнь путем рефлексии и созерцательных практик, а также проводить научные исследования природы собственно разума. Но что по-настоящему можно узнать о разуме с помощью разума?

Умственная деятельность человека, именуемая наукой, на протяжении нескольких веков была направлена на эмпирические исследования природы реальности и попытки систематически изучать свойства разума (Mesquita, Barrett, & Smith, 2010; Erneling & Johnson, 2005). Однако, как мы видим, различные научные дисциплины, интересующиеся этим, не пришли к общему толкованию. Существует много описаний различных видов психической деятельности, в том числе эмоций, памяти и восприятия, только определений нет. Может показаться странным, но это так. Почему тогда вообще используется термин «разум»? Дело в том, что в научной среде это важный «заменитель неизвестного», базовый термин без пояснения. Некоторые считают даже, что его вообще не следует определять. Мне об этом говорили несколько коллег – философов и психологов, – аргументируя свою точку зрения тем, что словесное выражение «ограничивает понимание». Именно поэтому, как ни удивительно, разум очень подробно исследуют и обсуждают, но формулировок не дают.

В прикладных областях, занятых развитием разума, например в образовании, психологии и психиатрии, его тоже редко определяют. Последние пятнадцать лет на семинарах для специалистов я постоянно спрашиваю, сталкивались ли они когда-нибудь с его трактовкой. Результаты поразительны и на удивление схожи: лишь 2–5 % из более чем 100 000 психотерапевтов из разных стран и школ слышали хотя бы одну лекцию, на которой им дали определение разума. Более 95 % специалистов по психическому здоровью работают не только без толкования слова «психический», но и без формулировки термина «здоровье». Среди опрошенных мной работников образования, начиная с воспитателей детского сада и заканчивая учителями старших классов – более 19 000 человек, – определение разума слышали примерно столько же в процентном соотношении.

Но зачем пытаться сформулировать такое ускользающее понятие? Для чего выражать словами то, что, вероятно, просто выходит за пределы языка? Почему не ограничиться «заместителем неизвестного», смириться с тайной? Зачем сковывать понимание фразами?

Постараюсь предположить, почему определение разума может быть важной задачей.

Если мы сумеем дать конкретный ответ на вопрос, в чем заключается суть разума, и дать ему определение, которое выведет нас за границы описания его свойств и характеристик (сознания, мышления, эмоций и так далее), мы сможем более эффективно поддерживать развитие здорового разума в собственной жизни, а также поощрять психическое здоровье в семьях, школах, на рабочих местах и в обществе. Если удастся найти полезное рабочее определение, у нас будет больше возможностей пролить свет на глубинные элементы психического здоровья, а благодаря этому, вероятно, получится стать эффективнее не только в личной жизни, но и в общении с окружающими, а также улучшить жизнь на планете, которую мы делим с другими живыми существами.

У животных тоже есть разум, включающий чувства и обработку информации, например восприятие и память. Однако пока именно человеческий разум формирует планету до такой степени, что мы – да, мы, существа, обладающие языком, который способен давать названия, – стали именовать нашу эпоху «эрой человека» (Ackerman, 2014). Определение разума, может быть, просто даст шанс найти более конструктивные и взаимовыгодные способы сосуществования с другими людьми и всеми живыми существами на этой опасной и драгоценной планете, вступившей в новую эру.

Итак, начиная от личного масштаба и заканчивая планетарным, определение разума оказывается очень важным.

Разум – это источник способности выбирать и изменять. Если мы хотим глобально влиять на планету, можно предположить, что придется преобразить и человеческий разум. На более личном уровне, если мы приобрели какие-то черты, нарушающие здоровое функционирование головного мозга, понимание, что такое разум, поможет эффективнее изменить мозг: многочисленные исследования показывают, что разум способен положительно влиять на этот орган. А значит, воздействовать и на базовую физиологию человека, и на экологию в самом широком смысле. Как? Об этом мы и поговорим в книге.

Найти точное определение – это не просто научное упражнение. Формулировка разума может вселить в нас силы оздоровить жизнь каждого в отдельности и всех вместе и, надеюсь, сделать мир более благополучным. Чтобы подступиться к этим важнейшим проблемам, попробуем ответить на простой, но очень амбициозный вопрос: что есть разум?

Общепринятый взгляд: разум – это плод деятельности мозга

Многие современные ученые, занимающиеся самыми разными дисциплинами, – биологи, психологи, врачи – часто говорят, что разум – исключительно результат активности нейронов головного мозга. Это распространенное убеждение не так уж ново: ему сотни лет. Такую точку зрения, очень часто появляющуюся в академических кругах, можно выразить более конкретно: «Разум – это то, что делает мозг».

Раз уж многие уважаемые и вдумчивые деятели науки разделяют это мнение и отстаивают его с энергичной убежденностью, естественно предположить, что это простая и полная истина. Если дело действительно обстоит так, то ваше внутреннее, субъективное, психическое восприятие моего приветствия – просто серия разрядов в нейронах мозга. Но то, как происходит переход от нейронных импульсов к субъективному переживанию, никто на этой планете не понимает. В рамках научной дискуссии предполагается, что когда-нибудь мы разберемся, каким образом материя становится разумом, но пока это совершенно неясно.

Как я узнал на медицинском факультете и в ходе научной работы, очень многое указывает на центральную роль головного мозга в формировании наших мыслей, чувств и воспоминаний – того, что часто называют содержанием, или работой, разума. Осознавание, переживание сознания многие ученые считают побочным продуктом деятельности нейронов. И если с такой точки зрения «разум = активность головного мозга» – простое и полное уравнение его происхождения, то научный поиск его нейрональных основ[2]2
  Английский термин neural сегодня принято переводить как «нейронный» или «нейрональный». Однако часто имеется в виду обращение к уровню не отдельных нейронов, а нервной системы в целом, нервных, нейробиологических процессов. Иногда пытаются использовать термин «нейрональный» для обозначения именно этого, более широкого понимания. Это важно, так как целостность нервной системы, как правило, не сводится к простой совокупности отдельных ее элементов (нейронов); также есть другие анатомические элементы, участвующие в физиологии нервной системы.


[Закрыть], объяснения, как головной мозг порождает чувства и мысли, и так называемых нейрональных коррелятов сознания, может оказаться долгим и трудным. Но мы на верном пути.

Уильям Джеймс, врач, которого многие считают отцом современной психологии, в вышедшем в 1890 году учебнике «Принципы психологии» писал: «То, что головной мозг – единственное непосредственное телесное условие психической деятельности, в наши дни воспринимается как столь непреложный факт, что мне больше не нужно тратить время, чтобы его проиллюстрировать, поэтому я просто постулирую его и иду дальше. Оставшаяся часть книги будет в той или иной степени доказательством верности этого тезиса» (1890: 2). Джеймс явно считал головной мозг центральным элементом для понимания разума.

Еще Джеймс утверждал, что интроспекция[3]3
  Интроспекция – систематическое внутреннее самонаблюдение. Метод исследования разума, или сознания, и психической жизни от первого лица. Преобладал в XIX веке. После относительного забвения, связанного с развитием бихевиоризма (сводившего все, что имеет отношение к психической жизни, исключительно к наблюдаемому поведению) и смежных с ним парадигм, теперь развивается в рамках феноменологических подходов и переживает ренессанс в современной науке о сознании (как дополнение ко все еще преобладающим объективным методам «третьего лица», сфокусированным на внешних проявлениях – мозге и поведении).


[Закрыть] – «сложный и ненадежный» источник информации о разуме (1890: 131). Эта точка зрения, а также проблемы, с которыми столкнулись многие ученые, пытавшиеся количественно, с применением статистического анализа, оценить субъективный психический опыт, по мере развития психологии и психиатрии сделали изучение нервных процессов и наблюдаемого внешнего поведения более привлекательным и полезным подходом.

Но действительно ли содержимое головы – мозг – единственный источник разума? А что с организмом в целом? Джеймс заявляет: «Таким образом, телесные переживания и, конкретнее, мозговые должны быть среди условий психической жизни, которые обязана учитывать психология» (1890: 9). Джеймс, как и физиологи того времени, знал, что головной мозг «живет» в теле и тесно с ним связан. Чтобы подчеркнуть это, я иногда использую термин «телесно воплощенный мозг», хотя, как настойчиво повторяет моя дочка, он звучит нелепо. Почему? «Папа, а ты когда-нибудь видел мозг, который живет не в теле?» У дочки чудесно получается заставить меня задуматься о вещах, которые я мог бы упустить из виду. Она, конечно, права, но мы порой забываем, что головной мозг – это часть не только нервной системы, но и всего организма. Уильям Джеймс говорит: «Психические состояния влияют на просвет кровеносных сосудов, ритм сердечных сокращений и еще более тонкие процессы в железах и внутренних органах. Учитывая это, а также процессы, возникающие через какое-то время после имевших место психических состояний, можно смело сформулировать общее правило: не бывает изменений в психике, не сопровождаемых трансформациями в организме или не порождающих их» (1890: 3).

Из этого следует, что Джеймс понимал: разум окружен не только черепом, но и организмом в целом, и тем не менее делал акцент на состояниях, связанных с разумом и даже следующих после психических модуляций, но не на зарождении и причинах деятельности психики. Головной мозг с давних времен рассматривался как источник психической жизни. В научных кругах разум – синоним мозговой активности, того, что происходит в голове, а не в организме. Вот показательный пример: в современной книге по психологии этот популярный взгляд предлагают в качестве полного словарного определения, утверждая, что разум – это «головной мозг и его деятельность, включая мысли, эмоции и поведение» (Cacioppo & Freberg, 2013).

Мнению, что разум порождается мозгом, как минимум 2500 лет. Как утверждает нейробиолог Майкл Грациано, «первое известное научное свидетельство, связывающее сознание с мозгом, восходит к Гиппократу, жившему в V веке до н. э. …Он понимал, что разум – это нечто, создаваемое внутри черепной коробки, и по мере умирания мозга он тоже умирает, частица за частицей». Затем Грациано цитирует работу Гиппократа «О священной болезни»: «“Полезно также знать людям, что не из иного места возникают в нас удовольствия, радости, смех и шутки, как именно отсюда (от мозга), откуда также происходят печаль, тоска, скорбь и плач”… Важность мысли Гиппократа, что мозг – источник разума, сложно переоценить» (Graziano, 2014: 4).

Сосредоточенность на мозге как источнике разума была крайне важна для понимания угроз психическому здоровью. Например, было признано, что шизофрения, аутизм, биполярное расстройство и другие серьезные заболевания психики – это не вина родителей или каких-то слабостей характера, а врожденные отклонения в функционировании, вызванные структурными особенностями головного мозга. И это стало критическим сдвигом в психиатрии, давшим толчок поиску более эффективных методов помощи пациентам и их семьям.

Благодаря обращению к головному мозгу исчезло чувство вины и прекратились обвинения больных и их родственников – печальный и, к сожалению, очень частый аспект общения с психиатрами в не столь отдаленную эпоху. Многим помогли и лекарственные средства, молекулы которых, видимо, воздействуют на мозговую активность. Я говорю «видимо», потому что было обнаружено: у определенного процента пациентов с некоторыми заболеваниями убеждения оказались не менее мощным фактором и привели к измеримым улучшениям поведения и мозговой функции – так называемый эффект плацебо. А если вспомнить, что разум способен изменять мозг, следует учитывать, что порой тренировка разума может помочь даже при отклонениях в работе этого органа.

Мнение, что разум сосредоточен в мозге, поддерживают и исследования пациентов с конкретными повреждениями определенных областей этого органа. Неврологи издавна знали, что такие повреждения ведут к предсказуемым изменениям психических процессов, например мыслей, эмоций, памяти, языка и поведения. В прошлом столетии рассматривать разум в связке с мозгом было крайне полезно, и это даже спасло много жизней. Сосредоточиться на головном мозге и его влиянии на разум было важно, чтобы лучше понять болезни и выбрать лечение.

И тем не менее, вопреки частым утверждениям, все эти открытия ни с логической, ни с научной точки зрения не означают, что разум возникает исключительно в мозге. Они могут быть не тождественными понятиями, а взаимно влиять друг на друга: это было количественно показано, например, в исследованиях воздействия психических упражнений на функцию и структуру мозга (Davidson & Begley, 2012). Другими словами, само то, что головной мозг формирует разум, еще не означает невозможности обратного процесса. Чтобы понять это, полезно отойти от доминирующего мнения, что «разум – это мозговая активность», и увидеть более широкую картину.

Понимание мозга играет важную роль в постижении разума – но почему результаты деятельности последнего, его причины или составные аспекты должны обязательно ограничиваться тем, что происходит у нас в голове? Эту превалирующую точку зрения («мозговая активность = разум»), которую философ Энди Кларк называет «ограниченной мозгом» моделью (2011: xxv), также называют «сдерживаемой черепом», или «черепной». Такой распространенный взгляд не учитывает нескольких элементов нашей жизни. Прежде всего психическая активность (например, эмоции, мысли и воспоминания) прямо формируется, а вероятно, и генерируется состоянием всего организма, поэтому разум можно рассматривать как нечто воплощенное – находящееся в теле, а не просто в черепе. Еще один фундаментальный вопрос – отношения с другими людьми, или социальная среда, которая прямо влияет на психическую жизнь каждого. Человеческие взаимосвязи также создают психическую жизнь: не просто влияют на нее, а оказываются одним из ее источников; не только формируют, но и порождают ее. Таким образом, есть вариант рассматривать разум и как нечто отношенческое, и как нечто телесно воплощенное.

Профессор лингвистики Кристина Эрнелинг (Erneling & Johnson, 2005) предлагает следующую точку зрения.

Научиться произносить что-то осмысленное – то есть приобрести семантические коммуникативные навыки – означает не просто освоить конкретную конфигурацию определенных мозговых процессов. Для этого нужно, чтобы другие люди рассматривали слова человека как элемент лингвистической коммуникации. Если я устно вам что-то обещаю, не имеет значения, в каком состоянии мой мозг, – важно скорее то, воспринимаются ли мои слова как обещание. Это зависит не только от моего и вашего поведения и мозговых процессов, но и от коммуникативных смыслов и правил. Объяснять типичные для человека психические феномены только в контексте головного мозга – это как пытаться толковать игру в теннис, обращаясь к физике баллистических траекторий… Недостаточно анализировать психические способности с точки зрения индивидуальных результатов, структуры головного мозга или вычислительной архитектуры: нельзя забывать и о социальных сетях, которые делают эти способности возможными (2005: 250).

Именно поэтому, если посмотреть за пределы черепной коробки, тело и мир отношений могут оказаться не просто контекстуальными факторами, влияющими на разум, а фундаментальной основой его самого. Другими словами, чем бы ни был разум, он не ограничивается тем, что происходит между ушами, а возникает как минимум и в организме, и в отношениях. Может быть, в таком случае уместно рассмотреть с научной точки зрения вероятность, что разум – это нечто большее, чем просто деятельность головного мозга? Нельзя ли включить мозг в более масштабный процесс возникновения разума, охватывающий и тело, и отношения? Может, это более полный и завершенный подход, чем сведение его сути к активности в голове?

Хотя разум, безусловно, фундаментально связан с мозговой активностью, психическая жизнь человека и ее возникновение могут не ограничиваться процессами внутри черепной коробки. Способен ли разум оказаться чем-то большим, нежели результат нейронных импульсов в головном мозгу? А если так оно и есть – каковы его составляющие?