Текст книги "Красно-синий – самый сильный!"

Последний тренерский взлет Садырина

Как бы то ни было, чемпионат-2001 начался для ЦСКА крайне неудачно. Успешного старта, учитывая сложное межсезонье, от команды никто и не ждал, однако полный провал стал в какой-то мере фактом удивительным. В первых четырех матчах с «Черноморцем», «Крыльями Советов», «Спартаком» и «Торпедо» подопечные Павла Садырина потерпели четыре поражения с общим счетом 0:8. К разочарованию собственных болельщиков, ЦСКА прочно обосновался на последнем месте в таблице.

После неудачи во встрече с «Торпедо» Садырин впервые в сезоне не пришел на послематчевую пресс-конференцию. Замещавший его Георгий Вьюн отшутился по этому поводу: «После трех предыдущих матчей, когда ходил Садырин, мы всегда проигрывали. В этот раз решили поменяться – может быть, в следующей встрече мы победим».

Как ни удивительно, примета сработала. В пятом матче чемпионата – с волгоградским «Ротором» – команда, правда, не выиграла, а лишь с трудом вымучила ничью, но зато с этого момента началась длительная беспроигрышная серия ЦСКА, которая в итоге составила 19 (!) матчей. Даже в последующих чемпионских сезонах-2003, 2005 и 2006 команда не могла повторить такой результат.

После затянувшегося игрового кризиса на старте сезона я пообщался с несколькими футболистами ЦСКА.

– Чего нам в первую очередь не хватает, так это сыгранности, – заявил защитник Олег Корнаухов. – В средней линии у ЦСКА много новичков, и они пока еще не смогли как следует адаптироваться в коллективе.

– Нервозности в команде нет? – спросил я у еще одного защитника армейской команды, Валерия Минько. – Не давят на вас Садырин, новые акционеры, владельцы клуба?

– Наоборот – поддерживают. Сегодня нам не хватает уверенности. Чтобы она пришла, надо просто один раз победить.

Ветеран красно-синих оказался полностью прав. После ничьей с «Ротором» ЦСКА наконец-то одержал первую победу – над «Аланией», дома, со счетом 3:0. И после этого команда Садырина резко рванула вперед. Армейцы выиграли еще в четырех матчах кряду – у «Ростсельмаша», «Анжи», «Торпедо-ЗИЛ» и «Локомотива». Прыжок из подвала турнирной таблицы в ее середину оказался не менее резким, чем стартовый провал.

Несмотря на эти успехи, лидер армейцев Сергей Семак все равно был критичен по отношению к себе и к партнерам: «Необходимо набраться мужества и сказать, что команда ЦСКА просто оказалась не готова к началу чемпионата. Причин здесь несколько. Кто-то из футболистов не сумел набрать оптимальную форму, кто-то на поле не выполнял установки тренерского штаба. Некоторые, возможно, переоценили свои силы. Сейчас потихонечку, через игры, мы приходим в норму, хотя до идеала еще очень далеко. Последние победы даются нам с огромным трудом. Можно даже сказать, что положительные результаты команда вытягивает на жилах».

«Ключевую роль в том, что мы не сломались, а, наоборот, постепенно стали подниматься с нижних этажей турнирной таблицы, сыграло руководство клуба, – заявил, в свою очередь, Павел Садырин. – Обычно, знаете, как бывает: посыпалась команда – в тот же момент главного тренера убирают. Наши руководители отнеслись к ситуации с пониманием: не дергались, в панику не вдавались. Говорили: не нервничайте, мы в вас верим. Также колоссальную роль в нашем подъеме сыграли опытные игроки – Семак, Новосадов, Минько, Корнаухов. Они тоже не поддались паническим настроениям, верили в то, что за спадом обязательно последует подъем. В итоге все вместе, сообща, мы выбрались из тяжелой ситуации, в которую попали».

Разумеется, огромную роль в подъеме ЦСКА сыграла и фигура главного тренера. Только потом все поняли, как трудно давалась в этом сезоне Павлу Садырину работа. Стресс, который доставляли неудачные матчи, накладывался на тяжелую болезнь. Но на людях главный тренер армейцев держался бодро и уверенно. Как всегда. И вдобавок поднимал настроение окружающим своим превосходным чувством юмора.

С улыбкой вспоминал свое знакомство с тренером новичок команды – нападающий Денис Попов. «Павел Федорович тогда с палочкой ходил, ему недавно операция была сделана. А я только после травмы, в гипсе. Вот тренер и пошутил: «Мы с тобой как близнецы-братья. Поэтому поначалу хромать будем вместе».

Веселил Садырин и журналистов. Вот как после матча с «Сатурном» он ответил на вопрос о состоянии Корнаухова: «У Олега травма. Какая – сейчас точно не скажу. Возможно, трещина, а, возможно, ушиб. Вскрытие покажет».

Когда в ЦСКА появится очередной новичок, Спартак Гогниев, Садырин с ходу предложит переименовать его в… Семена. Мол, негоже со спартаковским именем играть в армейской команде.

Когда в июне 2001-го Садырина спросят о здоровье, он снова найдет повод для шутки: «Спасибо, нормально. Я могу уже без палочки ходить, но врачи не рекомендуют, мало ли – упаду там, споткнусь. Да и нападет вдруг кто – защититься будет чем…»

Сезон-2001. Павел Садырин на тренерской скамейке

Вспоминается мне и случай из матча первого круга ЧР-2001 с «Локомотивом», который изрядно повеселил болельщиков. Когда с трибун в сторону бокового арбитра полетела пластиковая бутылка (а судейство в этом матче и впрямь было не идеальным), наставник армейцев сам поднял ее, после чего показал зрителям жестом: дескать, больше так делать не надо. Этот поступок был встречен овацией болельщиков.

…Павла Садырина поклонники ЦСКА очень любили. Помнили его золотую команду начала 90-х. И ждали от тренера чего-то подобного с новым поколением игроков. Но воля судьбы оказалась злой и жестокой: из-за неизлечимой болезни тренер так и не смог как следует поработать с командой, когда в нее наконец-то стали вкладываться серьезные ресурсы.

Хотя летом ЦСКА набрал очень даже неплохой ход. Команда играла ярко и побеждала сильных соперников – «Локомотив», «Динамо». В тот момент никто не мог победить подопечных Садырина. Вспоминалась феноменальная серия армейцев в чемпионате-1998, когда команда одержала 12 побед подряд. В беседе с Олегом Корнауховым, защищавшим цвета ЦСКА в обоих сезонах, я не мог не затронуть данную тему.

«Объединяет эти отрезки одно – моральный подъем, который испытывает команда, – сказал мне тогда Олег. – Когда долгое время не проигрываешь, это придает уверенности. Сейчас даже при неудачном стечении матчей мы верим, что все равно сможем отыграться…»

Казалось бы, игра у команды стабилизировалась, пошли победы – чего еще желать? Однако ЦСКА стоял на пороге больших перемен. Летом 2001 года руководство красно-синих сделало то, что из-за нехватки времени не успело зимой. ЦСКА буквально ошеломил футбольную Россию размахом дозаявочной кампании. Состав армейцев один за другим начали пополнять известные новички: Соломатин, Яновский, Беркетов, Рахимич, Ранджелович, Кузьмичев, Мандрыкин.

Футболистов привлекали серьезные перспективы в новой команде и, что там скрывать, немаленькое вознаграждение за свой труд. Соломатин, к примеру, не скрывал: в ЦСКА ему предложили в несколько раз лучшие условия, чем он имел в «Локомотиве» – клубе вполне обеспеченном и не обижавшем своих игроков. Мог оказаться в команде Садырина и будущий спартаковец Павлюченко. Но президент «Ротора» Владимир Горюнов не отпустил футболиста, а через полгода сделал выбор в пользу красно-белых. Логика в его решении была – атака ЦСКА к тому моменту была сверхукомплектованной.

Об армейском пополнении в середине сезона-2001 все говорили взахлеб. И исключительно с приставкой «супер». Что не всегда нравилось Павлу Садырину, порой вызывая у него прямо-таки аллергическую реакцию. «Какое там супер? – кипятился он после матча в Самаре. – Вот если бы мы взяли Зидана, тогда другое дело! А тут к нам пришли игроки, многие из которых на данный момент хотя бы по физическим кондициям не готовы играть в основе».

Тем не менее постепенно, с каждым следующим матчем Садырин новых футболистов в состав вводил – иногда по одному, иногда по двое. Однако резкого скачка в игре ЦСКА не произошло. Хотя яркие матчи команда по-прежнему выдавала. Одним из них стала встреча второго круга со «Спартаком».

Накануне этой игры я приехал на базу армейцев в Ватутинки и взял большое интервью у главного тренера ЦСКА – о футболе, и не только. Разумеется, я вспомнил слова, сказанные Садыриным на пресс-конференции после матча в Самаре. Но тренер немного сбавил в жесткости оценок.

– Новобранцы пока тренируются, набирают форму, – спокойно заметил он. – Кто будет полностью готов выступать в основном составе, тот в него попадет. Остальным надо продолжать усердно тренироваться и ждать своего часа. Не вижу ничего страшного в том, что на скамейке столько неплохих футболистов.

– Психологически вам не тяжело работать в такой ситуации?

– А почему мне должно быть тяжело? Пусть футболистам будет трудно! Они должны доказывать, что достойны выступать в основе. А я чувствую себя очень даже спокойно. Не будет играть один – выйдет другой. Раньше у нас был вопрос, кого поставить? Сейчас этой проблемы быть не должно. Хотя какие-то сложности до сих пор остаются. Вот взяли мы девять человек. Но это еще не все. Двое из них не заявлены, трое больны, еще двое не в форме. Сколько остается? Пара человек. Простая арифметика. Играют не имена, а футболисты. За былые заслуги никого в состав ставить не собираемся. Выступал, к примеру, Яновский в «Алании», был лучшим. Попал в «ПСЖ» – потерялся. Сейчас тренируется, набирает форму. Подтянет кондиции – будет играть.

– На повестке дня у ЦСКА игра со «Спартаком». В вашей карьере было много важных матчей. Сейчас еще испытываете перед такими встречами трепет? Или же эти чувства постепенно притупились?

– Волнение есть перед каждой игрой. Чем сильнее соперник, тем больше ответственность. Сам настраиваешься, команду настраиваешь. В том, что футболистам передается тренерское возбуждение, ничего плохого нет. У ребят должны гореть глаза перед такими матчами. Я обязан их настроить. А для этого от меня тоже должен исходить определенный заряд.

– В такие моменты думаете только о футболе?

– Если постоянно думать только о футболе, можно с ума сойти. Так нельзя. Надо жить нормальной жизнью.

– Если сравнить свои ощущения перед такими играми десять лет назад и сейчас, разница есть?

– Сегодня ко всему этому отношусь спокойнее. Раньше в особо напряженные моменты меня зачастую било, колотило, в каких-то ситуациях чувствовал себя неуверенно. Постоянно одолевали сомнения, так ли я делаю, то ли? С возрастом становишься опытнее. Есть с чем сравнивать. Подходишь к футболу философски: ведь это всего-навсего игра, а не война.

– Некоторые тренеры во время матчей бурно выражают свои эмоции. Вы же спокойно сидите на скамейке и лишь иногда встаете. Почему?

– А какой смысл просто так надрывать глотку? Кричи не кричи, игроки вовремя тебя все равно не услышат. Это бесполезно. А бывает, что повышать голос просто нет причины. Если же ошибки все-таки есть, разбирать их будем после матча.

– Перед такими играми, как со «Спартаком», некоторые тренеры и футболисты словно отключаются от внешнего мира: не читают газет, не смотрят телевизор. Вы, судя по всему, не из их числа?

– Угадали. Я не зацикливаюсь на футболе. Обычно перед матчами всей командой ходим на рыбалку. Такие походы сближают ребят. Чего целыми днями на базе сидеть?

– И кто в команде главные рыболовы?

– Боков, Варламов. Сейчас вон Ранджелович тоже сказал в интервью, что любит ловить рыбу. Вот и проверим, отличает он спиннинговую удочку от обычной или нет, – улыбнулся Садырин.

– Каким уловом можете похвастаться?

– Однажды мы все вместе поймали штук 25 осетров общим весом 32 килограмма. Я в этом тоже участвовал. Здесь есть неподалеку одно платное озеро. Вот там мы и ловим.

– И куда дели эти 32 килограмма?

– Как куда? Часть отдали в столовую, из остального сделали шашлыки. Этой рыбы нам хватило больше чем на неделю.

– Вернемся к футболу. У вас всегда получаются очень упорные матчи со «Спартаком». Романцев для вас – самый принципиальный соперник?

– Не сказал бы. В чемпионате России достаточно игр не менее упорных и напряженных, чем со «Спартаком».

– А как же тогда фраза, сказанная вами пять лет назад: «Я вышел в высший дивизион, чтобы обыграть «Спартак» Романцева»?

– А какая самая большая цель может быть у команды, которая поднялась из первого дивизиона в высший? Конечно, обыграть чемпиона. Было бы это «Динамо», я бы сказал то же самое применительно к этой команде. Никаких личных противоречий за этим не кроется. Это нормальное отношение к сильнейшей команде страны. Если бы мы были чемпионами, уже наши соперники говорили бы: «Мы мечтаем обыграть ЦСКА». Это в порядке вещей. Ничего крамольного тут не вижу. Сейчас я могу сказать, что мечтаю обыграть «Манчестер Юнайтед». Ну и что из этого?

– Иногда на пресс-конференциях вы говорите очень резкие вещи, порой кого-то шокирующие. Не жалеете потом о сказанном?

– Просто так я ничего не говорю. Есть вещи, о которых нельзя молчать. Обидно лишь, когда в горячке незаслуженно оскорбишь кого-либо. В этом случае очень жалею о том, что сказал. Еще раздражает, когда неправильно трактуют мои слова. Вот, помню, недавно играли с «Анжи». Гаджи Гаджиев после матча сказал, что недоволен судейством, на что я ответил: «Левников на тысячу процентов не наш судья!» А одна газета сразу после этого сделала вывод: Левников-де просто не входит в обойму арбитров, которые являются для ЦСКА своими. Ну куда это годится!

– Сейчас у вас с Романцевым нормальные отношения?

– А они у нас всегда были нормальными. Я с уважением отношусь к этому тренеру.

– То есть в случае поражения без обид пожмете ему руку?

– А почему нет? Какие могут быть обиды? Сегодня выиграл ты, завтра твой соперник. Зацикливаться на этом нельзя. Футбол – это футбол, а жизнь – это жизнь.

– Вы говорили, что часто вспоминаете матч 1990 года, когда «Спартак» победил ЦСКА в манеже – 5:4. Сейчас ждете такой же фееричной игры?

– Не знаю. Что гадать? Та встреча действительно выдалась очень интересной. Полный манеж, 25 тысяч зрителей. 90 минут пролетели на одном дыхании. Сейчас тоже стадион должен быть полным. Ведь игра предстоит интересная и важная как для нас, так и для «Спартака».

– Согласны, что эта встреча в определенном смысле ключевая для ЦСКА в нынешнем сезоне?

– Вот сыграем – тогда посмотрим. Сейчас не хотелось бы ничего говорить по этому поводу. У нас нет задачи стать чемпионами. У спартаковцев она есть. Вот пусть у них голова и болит.

* * *

…ЦСКА действительно доставил спартаковцам немало хлопот. Эту игру армейцы свели вничью – 1:1, хотя значительную часть встречи провели в меньшинстве – на 56-й минуте с поля был удален Лайзанс, который получил вторую желтую карточку. Именно эта встреча стала началом длительной беспроигрышной серии ЦСКА в матчах со «Спартаком». В том матче в составе армейцев дебютировал Элвер Рахимич, который потом провел в новой команде несколько великолепных сезонов.

– Руководители «Анжи» до последнего момента не хотели отпускать меня в ЦСКА, – признался мне тогда боснийский полузащитник. – Переговоры затянулись. В Махачкале хотели сделать все, чтобы я остался в команде.

– Приятно, что бывшая команда так боролась за вас?

– В определенном смысле – да. Получается, чего-то я стою, – улыбнулся Элвер. – Но я хотел и хочу играть в ЦСКА – эта команда более высокого уровня.

– В межсезонье вас настойчиво зазывали к себе также «Спартак» и «Локомотив»…

– Видимо, не очень они хотели, чтобы я у них играл. Руководители этих команд – Шикунов и Филатов – звонили мне зимой. Я сказал: обращайтесь к руководству «Анжи». Но армейцы оказались настойчивее. А я абсолютно не жалею, что попал именно в ЦСКА. Сам не знаю почему, но эта команда мне симпатична даже больше, чем «Спартак» с «Локомотивом».

Постепенно ЦСКА выбирался на верхние места в турнирной таблице. Продолжалась беспроигрышная серия команды. Хотя победы часто перемежались с ничьими. «Не представляете, как тяжело постоянно догонять, – признался мне тогда полузащитник ЦСКА Станислав Лысенко. – Моральная усталость у нас накопилась просто колоссальная. Сейчас нам, прямо скажем, не помешала бы небольшая разрядка. Что-нибудь такое, что встряхнуло бы нас и на время отвлекло от этой безумной гонки». Армейцам было действительно тяжело. Многим из них просто-напросто не хватало той самой закалки, которая вырабатывается не один год и которая была у большинства игроков ведущей команды тех лет «Спартака». Закалки, которая несколько лет подряд позволяла команде Романцева удерживаться на вершине российского первенства.

И тем не менее ЦСКА шажок за шажком двигался вперед – если не за золотом, то, по крайней мере, за медалями меньшей пробы. Однако армейский подъем был остановлен самым трагическим образом…

Прерванный полет Сергея Перхуна

18 августа в гостевом матче с «Анжи», выйдя на перехват мяча, тяжелейшую травму головы получил вратарь ЦСКА Сергей Перхун. После игры по дороге в аэропорт он впал в кому, а через десять дней скончался в Москве в госпитале имени Бурденко. Вратарю, самоотверженность которого приносила армейцем немало победных очков, я бы хотел посвятить в этой книге отдельную главу.

За те несколько месяцев, которые Сергей Перхун провел в ЦСКА, он достиг того, чего многие добиваются годами. Он сумел стать в армейской команде не только вратарем номер один, но и действительно своим человеком, по-настоящему родным.

А начиналось все довольно обычно. В феврале 2001 года по рекомендации одного из агентов Павел Садырин пригласил Перхуна в ЦСКА. Только что молодой голкипер побывал на смотринах в «Торпедо-ЗИЛ», где ему недвусмысленно дали понять – он не нужен. Извини, – сказали ему, – у нас уже есть два вратаря. Выходит, ты – третий лишний. А Павел Садырин посмотрел на паренька – и оставил. «Знаете, Сережа мне понравился с первого же дня нашего знакомства, – рассказывал армейский наставник. – Помню, я вызвал его и откровенно сказал: «Ты знаешь: у нас есть основной вратарь Андрей Новосадов. Поэтому ничего обещать не могу. Все будет зависеть от тебя самого». «Все понимаю, – ответил паренек. – Я готов ждать своего часа сколько нужно».

Сергей Перхун выносит мяч от своих ворот

Этот разговор стал определяющим. «Я прочитал в его глазах огромное желание играть, – признался Садырин. – Некоторые ведь, знаете, только придут в команду и сразу первый вопрос – а сколько денег я получу. Сережу интересовал только футбол. Он не ставил никаких условий, сказал, что готов работать и доказывать, что достоин играть в основном составе».

Садырину хватило двух недель, чтобы понять: это тот самый вратарь, который ему нужен. Сергей ни на что не жаловался, а просто вкалывал, как может. «Смотрю: парень трудится, пашет, – вспоминал через несколько дней после трагедии Садырин. – Надо играть за дубль – играет за дубль. Никаких претензий, обид в глазах. Пару раз я выпустил его в основе. Не подвел. И все – моя душа успокоилась. Я знал, что теперь у меня есть второй вратарь – молодой, перспективный. Который готов расти и прогрессировать. Естественно, тогда я не думал, что случится такой взлет. Да и кто мог предполагать?»

«Такого прогресса от Сереги, конечно, никто не ждал, – рассказывал его тезка, полузащитник ЦСКА Сергей Филиппенков. – Это и понятно. Все-таки когда в команду приходит человек с именем, примерно знаешь, что от него ожидать. А Серегу из нас практически никто не знал. Можно сказать, пришел человек неизвестно откуда. Все думали: сейчас посмотрим, что из него получится. И тут – такой феноменальный взлет!»

«Залог его успеха – прежде всего огромное трудолюбие, – продолжил Садырин. – Даже когда у него болело плечо, а Сергей в этом сезоне испытывал с ним хронические проблемы, он молчал – скрипел зубами, но работал. Я ему говорю: «Отдохни, подлечись». А он в ответ: «Нет, не надо. Сейчас пройдет». Сопит и делает свое дело. Его никогда не нужно было подгонять, а наоборот, только останавливать».

«Серега был настоящим трудоголиком, – подтвердил слова тренера полузащитник ЦСКА Станислав Лысенко. – С тренировок уходил почти всегда последним. Ему уже кричали: «Хватит, Серега, остановись, пошли». Но нет: он все работал, ловил, прыгал…»

В коллектив Перхун влился абсолютно без проблем. Открытый, веселый, жизнерадостный, Сергей сразу же нашел общий язык со всеми армейцами. На шутки партнеров он нисколечко не обижался – наоборот, парень такой, что сам за словом в карман не полезет. «За все это время я ни разу не видел его в подавленном состоянии, – признался защитник ЦСКА Олег Корнаухов. – Ведь какие-то жизненные неприятности у всех случаются. Но Сергей всегда был весел, бодр, счастлив. А еще он был очень отзывчивым и добрым человеком. Эта доброта притягивала к нему людей».

Когда я спрашивал у футболистов ЦСКА, чем им в первую очередь запомнился Сергей Перхун, очень многие отвечали: «Он был просто классным парнем». Согласитесь: такая емкая характеристика говорит о многом.

«Сережа был очень коммуникабельным человеком, – отметил Павел Садырин. – У него ни с кем в команде не было конфликтов, да и быть не могло. Характер не позволял. Вратари ведь зачастую бывают нелюдимые, угрюмые, злые. Сережа – абсолютная противоположность. Даже когда ребята начинали шутить по его поводу, он относился к этому с пониманием. Для вратаря вообще очень важна уравновешенность. Это было одним из его главных качеств, которое давало ему возможность принимать правильные решения. Он не психовал, умел трезво оценивать ситуацию».

Перхун очень любил свою семью – жену и дочку. Старался посвящать им все свободное время. Когда команда находилась на сборах, постоянно звонил домой. Разговаривал с женой часами. «Он все время висел на телефоне, где бы ни находилась жена – в Днепропетровске или Москве, – рассказывал Павел Садырин. – Не мог надолго отрываться от семьи. Не так давно, буквально перед последними играми, когда жена с дочкой уехали в Днепропетровск, я ему сказал: «Пусть они лучше с тобой будут, поближе все-таки». Он говорит: «Жена сейчас в положении, лучше пока побудет с мамой, папой. А потом приедут…» Да, семью он очень любил. Но, уверяю вас, футболу это нисколечко не вредило. У него и было-то всего-то две страсти – футбол и семья».

Помимо этого, Сергей был еще и радушным хозяином. Он любил, когда у него собирались гости. «Помню, меня он все приглашал на украинские пельмени, – вспоминал Станислав Лысенко. – А я раз за разом отвечал: «Давай в следующий раз, еще обязательно посидим». Вот так и не посидели. Эх, жестокая штука жизнь».

С уважением и даже любовью к Перхуну относился и конкурент за место в составе – Андрей Новосадов. Вратарские отношения – тема в футболе особая. Ведь каждый из тех, кто выбрал для себя эту стезю, хочет быть первым. А как иначе? Зачем ты тогда вообще пришел в футбол? Иногда обоюдное желание быть первым приводит к конфликту между вратарями. Между Сергеем Перхуном и Андреем Новосадовым не было ничего подобного. Наоборот, за эти полгода они стали настоящими друзьями. «Между Сережей и Андреем Новосадовым никогда не возникало сложностей, – вспоминал Павел Садырин. – А ведь бывают и другие ситуации, и я с ними сталкивался – когда вратарь говорит: или я буду первым, или вообще не стану играть. Тогда тяжело».

ЦСКА – «Зенит». В перерыве Сергей Перхун сменит Андрея Новосадова

«У нас с Серегой никогда не было никаких обид, наоборот, мы всегда поддерживали друг друга, – подтвердил слова тренера Андрей Новосадов. – Когда он прочно завоевал место в составе, проведя серию прекрасных матчей, я искренне радовался за него».

И это, поверьте, не пустые слова. Не случайно Новосадов, уже игрок «Торпедо-ЗИЛ», вместе с армейцами полетел в Днепропетровск – проводить своего коллегу и друга в последний путь. Андрей вообще тяжелее многих других перенес эту потерю.

Все игроки говорили о Сереже: «С самого начала было видно, что у него есть талант». Но ведь это далеко не все. Этот талант еще надо реализовать. Но Сергей был настоящим профессионалом. Именно поэтому его вратарский взлет был столь стремительным, я бы даже сказал, головокружительным. Каждый новый матч он играл все лучше, все увереннее. Сначала стал основным вратарем в ЦСКА, потом дождался приглашения в сборную. «За Серегой мы чувствовали себя, как за каменной стеной, – отметил Олег Корнаухов. – В каждом матче он выкладывался на 100 процентов, даже больше. Никогда не халтурил».

«У него было все, что надо, – добавил Садырин. – И самоотдача, и мастерство. Очень координированный. Он обладал особой техникой – мягкой, кошачьей, что ли. И еще, что очень важно, здорово играл ногами. Никогда не был белой вороной, когда на тренировках играли в квадрат. Сегодня это умение вратарям необходимо. Многие из них, по сути, выполняют функции чистильщиков, подстраховывая полевых игроков. Сережа этим тоже отличался. Прекрасно читал игру, часто выходил из ворот. Это его и сгубило. Погорячился, вылетел… Э-эх… Я ему всегда говорил: Сережа, действуй по ситуации. Считаешь нужным выйти – выходи. Он это усвоил. Здесь голова у него очень здорово работала. Он умел предвидеть различные ситуации. Но здесь погорячился».

«Слово «страх» в его понятиях отсутствовало напрочь, – сказал Корнаухов. – И в том моменте он поступил, как он должен был поступить. Но так вышло, что это был его последний поступок».

 
В кошмаре этом сделай остановку
И отмени трагический мотив.
О, господи, назначь переигровку
С «Анжи», а не «Тироль» – «Локомотив»!
 

Эти строки, посвященные Сергею Перхуну, я прочитал в одной из гостевых книг в Интернете. О боже, как бы все мы хотели этой самой переигровки!..

Между тем, когда произошел этот злосчастный инцидент, многие игроки не придали ему слишком уж особого значения. Ну, столкнулись, бывает. Футбол все-таки. Не балет. «В игре я воспринял это столкновение достаточно спокойно, – вспоминал Олег Корнаухов. – В футболе ведь случается много таких эпизодов. Без ушибов, ссадин, царапин здесь не обойтись. Бывают и более серьезные травмы: сотрясение мозга, перелом носа. Поэтому тогда я даже не думал, что все будет настолько серьезно».

После матча, когда машина «Скорой помощи» уже увезет Перхуна в махачкалинскую больницу, Садырин скажет: «По всей видимости, у Сергея сломан нос». Скажет для журналистов. А самому ему будет ох как не по себе. В автобусе по дороге в аэропорт у главного тренера армейцев случится настоящая истерика. «Когда мы сели в автобус, меня просто начало колотить, – признался наставник ЦСКА. – Очень нехорошими тогда были предчувствия».

В махачкалинском аэропорту Сергея ждали до поздней ночи. Никто не знал, что с ним, как он, где он. Телефоны не работали, связи никакой. Оставалось ждать. Ночью из больницы приехал Евгений Гинер, сказал, что новости не самые радужные, везти Сергея пока нельзя. Это объявление было встречено гробовой тишиной. «Мы испытали настоящий шок, – вспоминал Станислав Лысенко. – Просто сидели и молчали. Не знали, что друг другу сказать».

«Когда нам сообщили, что на самом деле произошло с Сережей, я был просто убит, – тяжело вздохнув, сказал Павел Садырин. – Сразу пронеслось в голове: неужели я потеряю еще одного мальчишку, своего мальчишку?! Сережа действительно был мне как сын. Да и вся команда считала его родным».

«Если бы было надо, мы бы в этом аэропорту и неделю просидели! – воскликнул в сердцах Сергей Филиппенков. – Но этим ведь не поможешь. Назад, в Москву, летели в молчании. На душе было очень тяжело».

18 августа 2001 года. «Анжи» – ЦСКА. Роковое столкновение Будуна Будунова и Сергея Перхуна

То, что пережили футболисты ЦСКА за эти десять дней, когда Сергей оставался в коме, не передать словами. Какие тут тренировки, когда твой коллега, твой друг, который совсем еще недавно вместе с тобой выходил на поле, находится на волосок от смерти! Это самое тяжелое, когда ты искренне хочешь помочь человеку, но не можешь этого сделать. Как и все мы, армейцы каждый день ждали обнадеживающих вестей из больницы. Новости футболисты обычно узнавали либо от доктора команды Артема Катулина, либо от Павла Садырина. Перед каждой тренировкой он собирал их на 10–15 минут и рассказывал о последних изменениях в состоянии Сергея. «Всю неделю после этой игры мы были, как на иголках, если не сказать больше, – вспоминал защитник Максим Боков. – Ужас, что творилось на душе». «Как только встретимся, главный вопрос: «Как там Серега?» – это уже слова Станислава Лысенко. – Если утром не было тренировки, звонили доктору на мобильный телефон, спрашивали, есть ли улучшение в его состоянии. А он, как правило, отвечал: «Все так же».

«Всю неделю после этой игры мы жили надеждой, – сказал Сергей Филиппенков. – Лично я не предполагал, что все закончится именно так. Думал, Серега вытянет. Были разговоры, что ему придется расстаться с футболом. Но в то, что он выживет, я верил».

Увы, этого не случилось. Во вторник, 28 августа 2001 года, в 5.30 утра армейский вратарь скончался. Когда мы узнали эту страшную новость, в душе каждого из нас что-то оборвалось. Как такое могло произойти? Почему? За что? Футбол не стоит таких жертв… «В то утро я позвонил нашему врачу и, как всегда, спросил: «Как там Серега?» – вспоминал Станислав Лысенко. – Еще так бодро спросил. А в ответ короткое: «Он умер». И сразу повисла пауза. С минуту мы молчали – и я, и он. Никак я не мог поверить, что такое может быть. А когда положил трубку, просто зарыдал. Полдня не мог в себя прийти – жена успокаивала».

«Когда это все-таки произошло, я испытал полное опустошение, – сказал Олег Корнаухов. – На глаза сами собой навернулись слезы. Я был настолько потрясен этим, что не мог ни думать, ни говорить. Словно все напрочь исчезло в один момент. Тем более что это столкновение произошло на моих глазах. И только потом в голову начали приходить мысли – как же все это несправедливо, этого просто не должно быть».

«Когда узнал, что Сереги больше нет, пережил настоящий шок, – признался мне тогда Сергей Филиппенков. – Не верил, не хотел верить в это. Как это так – был человек и вдруг его не стало? Честно говоря, и сейчас тоже не хочется верить. Ощущения такие, как будто Сергей уехал в сборную и скоро должен вернуться. Увы, это не так. С каждым днем я все отчетливее начинаю осознавать, что Сереги с нами больше не будет».

«Сергей был Человеком с большой буквы. Это главное, – так сказал о своем коллеге и друге Андрей Новосадов через неделю после трагедии. – Молодой парень, пришел в команду с такими традициями… Но он хотел расти. Серега подкупал своей работоспособностью, открытостью, человечностью… Извините, мне тяжело говорить. Даже сейчас Серега стоит у меня перед глазами…»