Текст книги "Сокрушая великих. Книга 2"

– Никакой.

Не знаю, обрадовала меня эта новость или нет. Скорее всего, Виан Бади, мой последний компаньон, остался мне верен. Но это означало, что он мертв и помощи ждать неоткуда.

– Да уж. У нас тут не просто революция намечается, а тотальный слом социальной системы.

«А я говорила…»

«Цыц! Не сейчас», – мысленно остановил я поток сознания от Альты.

Мои цели только что усложнились троекратно. Брать надо было не один замок. А сразу три.

Глава 3

Разговоры с моими помощниками были прерваны вызовом Лидии.

– Я решила дать вам шанс, – без экивоков заявила морская владычица.

– И это радует! Лидия, мы тебя не подведем. Но нам нужен большой куш, мелочь не интересует. – Раз объем моих планов только что вырос в три раза, то и заработать на их реализацию нужно порядком.

– Большой? – криво улыбнулась Лидия. – Все хотят большой кусок. Но не все его могут откусить. И проглотить. И при этом остаться в живых.

– Не переживай, мы справимся.

– Так говорит каждый идиот, перед тем как запороть дело. Хотя у вас есть Энн, может быть, и вывезете, – сказала Лидия, и я по поблагодарил судьбу за странную симпатию, которую она испытывала к моей соратнице. – Но тут такое дело. Все крупнейшие конвои и склады принадлежат владетелю. Они охраняются так себе, их безопасность обеспечивается авторитетом Ома, а не количеством стволов. Но самоубийц, решившихся их ограбить, нет, и поэтому мы переходим…

– Мы не переходим. Самоубийцы есть – это мы.

– Ты не боишься гнева владетеля?

Ну как Лидии объяснить, что гнев Ома – это то, что мне надо вызвать? И при этом не выдать свои настоящие намерения?

– Конечно боюсь. Но есть у меня пара трюков, как его избежать.

– Ты уверен в их надежности?

– Абсолютно.

Было заметно, что моя самоубийственная смелость Лидию обескуражила.

– Хорошо. Я выберу несколько объектов и с тобой свяжусь. Мою долю обговорим позднее.

Хорошо, когда от идеи до ее воплощения появляются конкретные шаги и действия. Это внушает доверие.

– Лэт… – Энн даже во время моего разговора с Лидией продолжала копаться в Сети. И, кажется, нарыла кое-что интересное. – Я быстро пролистала историю Бирюзового Дола и нашла кое-что о тебе…

– Мы же уже выяснили, что я кровавый психопат?

– Это-то да. Но я нашла, где хранится твое оружие.

– Какое еще оружие?

– Фамильный церемониальный меч «Живорез». Знакомое название?

– Угу. Только в оригинале он назывался «Сияющий».

– Историю немного поменяли. Теперь он «Живорез». – Энн скинула фотографию меча в корабельную сеть, и она появилась на мониторе. – Он?

– Он самый. – При виде клинка, выставленного в прозрачной витрине, у меня защемило сердце. Именно его моя рука сжимала в день последней битвы. С ним бились мои дальние предки, говорят, даже легендарный Савва Елагин в бой всегда брал «Сияющего». Правда, раньше его клинок сиял до рези в глазах, за что и получил свое прозвище. Сейчас же он был тускл и покрыт какой-то бурой коростой.

– По преданию, на мече до сих пор осталась запекшаяся кровь Родригесов.

– Какой там крови только нет, – ответил я. Но вспомнил, что после сражения за Дом Власти «Сияющий» был начищен до блеска. А запятнал я его потом, в битве с евгениками. Вот бы, кстати, провести ДНК-анализ… А почему бы и нет?

– Так, нам нужен этот меч! Энн, где он сейчас находится?

– В монастыре Евгенической Церкви…

– Да на фига нам эта древняя железка? Тем более что ради нее нам придется с евгениками бодаться, – не дал договорить девушке Ян.

– У-у-у, ты не представляешь, что даст нам эта железка. Во-первых, ответы на некоторые вопросы. А во-вторых – статус.

– Что? Какой еще, к черту, статус? Кому вообще нужен статус? Бабло на счету – вот самый лучший на свете статус!

– Деньги – это неплохо. Но имидж иной раз выгоды приносит не меньше. Я тебе это докажу. – Я не стал гнобить Яна, а решил ему кое-что показать на примере. – Свяжись с Леоном, скажи, что мы задержимся. И оплату задержим. Если он нам поверит на слово, то пусть закупает. Мы обязательно с ним рассчитаемся потом. Энн, ты нашла, где этот монастырь находится?

– Недалеко от Сиднея.

– Практически рядом. – На самом деле придется всю Австралию огибать, но он мог и в Латинской Америке оказаться, так что нам действительно повезло. – Разворачиваемся.

– Так мы туда сразу отправимся? – спросил Ян.

– Мы же готовились к экспедиции? Так почему бы сразу две за один раз не провести? Тео, у тебя схемы нашего развития готовы? – громко спросил я.

– Нет. Я ко всему подхожу основательно, а основательность требует времени, – откликнулся он.

Мы только что вышли из порта города, который славится своими клиниками, так зачем же упускать возможности? Наверняка в Дарвине цены на импланты будут ниже, чем в Сиднее. У нас на руках лишь та сумма, которую удалось выиграть Яну. Да и то, когда потратим ее на улучшения, баланс уйдет в минус, так как нам еще у Леона реакторы нужно выкупать.

– У тебя минут десять, чтобы накидать хотя бы по одному-два импланта для начального этапа.

Я думал, педантичный Божко начнет читать лекции о правильном подходе к разработке матриц. Но Теодор смог меня приятно удивить.

– Сделаю.

Вот что значит служивый человек! Это тебе не два бракованных оболтуса с платформы. Я связался с портовыми службами и продлил срок стоянки «Манты» на два дня. С запасом. А также запросил ремонтную бригаду, чтобы восстановить поврежденного «Скарабея». Энн и Божко я отправил в город, чтобы они смогли подобрать клинику и примерно оценить наши расходы на импланты.

Ремонтники приехали на электрокаре, заварили вилку трицикла и пообещали, что теперь на машине слон может прыгать. С хорошими новостями вернулись и Энн с Божко.

– Клинику нашли. Импланты дешевые, потому что со вторичного рынка, – сообщила Энн.

Я знал, что «омеги» разбирают друг друга на запчасти, но для меня это было дико.

– А новые есть?

– Есть. Но стоят в среднем в два-три раза дороже, – ответил Божко. – Нам же сейчас необходимо обеспечить начальный прорыв. Установка большего количества имплантов резко повысит функциональность команды.

Теодор был прав. Не в том мы положении, чтобы капризничать. Просто я испытывал какую-то брезгливость от самого факта, что в меня внедрят деталь, до этого стоявшую в другом человеке.

– Функциональность каждого импланта со вторичного рынка я проверю перед установкой. После такой проверки я с гарантией девяносто девять процентов смогу утверждать, что он будет работать нормально.

Один процент – ерунда, а с брезгливостью можно подождать до того момента, пока удастся раздобыть побольше деньжат.

– Хорошо, идем в клинику. Тео, по дороге расскажешь, какие импланты ты для нас выбрал.

– А мы еще и транспорт до Сиднея нашли, – поделилась Энн.

– Ты думаешь, «Манта» не справится?

– Справится. Но через шесть часов туда аэрокапсула отправляется. Мы места зарезервировали. Для нас и для «Скарабеев».

Аэрокапсулы считались транспортом для бедных. Но спешащих. Я ими ни разу не пользовался, но от «гамм», любящих адреналин, слышал, что развлечение это из незабываемых.

– Грузим все необходимое на «Скарабеев». На них в город сразу и отправимся.

Я не понял принципа, по которому Божко выбрал клинику. Они с Энн завезли нас в небольшой проулок, вдоль которого выстроился десяток похожих, как близнецы, белоснежных двухэтажных домиков с синими крестами на стенах.

– А почему именно эта? – спросил я у Теодора, когда мы направились к домику, третьему от главной дороги.

– Только здесь согласились, чтобы Тео импланты нам сам установил, – объяснила Энн за Божко.

– На этом мы сэкономим до двадцати процентов от суммы заказа, – добавил Божко.

Внутри нас встретила чернокожая мадам с пышной кудрявой прической, делающей ее похожей на одуванчик. Лицо у нее было не очень довольное, видимо, на ее настроении отрицательным образом сказалась двадцатипроцентная скидка. Торговый зал освещался тусклым бледновато-синим неоновым светом. На прилавке перед продавщицей были разложены три кучки с подготовленными для нас имплантами. Довольно скудными кучками. Но ведь и токенов у нас тоже негусто.

– Рассказывай, что здесь.

Божко подошел к стеклянному прилавку и достал из кучки прямоугольный пластиковый пакетик:

– Модуль прямой связи. Позволяет подключать сорок абонентов без использования глобальной Сети. Дальность приема зависит от местности. В плотной городской застройке – не более трех километров, в степи – до двадцати, иногда до тридцати. Тело при этом используется как антенна. Прямая связь неплохо защищена от помех и взлома. У меня такой уже есть, поэтому берем три штуки.

Я кивнул, полностью одобряя выбор Божко. Связь нашей небольшой группе надо обеспечить.

– Также комплектом берем системы виртуального прицеливания. У меня такая тоже есть. Это, – Божко продемонстрировал еще один пакетик, на мой взгляд, неотличимый от остальных, – имплант для управления дронами для Энн. Дрон приобретется отдельно. С учетом его стоимости мы можем себе позволить только покупку усилителя рефлексов для нашей дамы. И все.

М-да уж. Не особо много. Я бы даже сказал, наше «тотальное улучшение» выглядит жалко.

– Какой замечательный выбор! – видя мою кислую рожу, решила приободрить нас продавщица.

Сам процесс вживления модов происходил на втором этаже клиники. Обошлось без магии распаковки со сменой цвета пакетика, так как моды были секонд-хенд.

Божко искусно прооперировал нас и залепил шеи пеной.

– Ну вот и все, можем отправляться, – резюмировал он.

По пути зашли еще в одну лавку, и Энн выбрала для себя дрон-разведчик со смешным названием «Малыш-4000». Название это он оправдывал полностью. Некрупный, помещающийся на ладони шарик с округлым глазом-камерой и двумя антеннами на боку.

Площадка аэро находилась за пределами городка. На бетонном квадрате под наклоном в сорок пять градусов к поверхности стояла труба, окутанная связками толстых кабелей. Из ее жерла, направленного прямо в небо, валил пар. На площадке ощутимо воняло озоном.

– А вот и наша капсула, я ее выкупила целиком! – Энн махнула рукой на лежавший рядом с трубой цилиндр с помятыми боками и с обтекаемым горбом на верхушке.

У цилиндра с торца имелись грузовые ворота. А внутренности у него были модульными. Сейчас в них стояли ряды кресел. Но монтажники, замерив «Скарабеев», большую часть кресел разобрали и вынесли, организовав место для трициклов. «Скарабеев» мы загнали, и техники возились полчаса, надежно их закрепляя. После окончания такелажных работ наши трициклы были похожи на жертв пауков-переростков. Они практически скрылись под слоями крепящих строп.

Нас же примотали к сиденьям похожим образом, не ограничившись одними лишь ремнями безопасности. И с лязгом закрыли за нами ворота.

– Кто-нибудь уже катался на аэро? – спросил я своих помощников. Меня насторожили меры безопасности при закреплении груза.

– Говорят, это весело, – отозвался Ян.

– Ни разу не пробовала. – Голос Энн слегка дрожал, выдавая волнение.

– Я неоднократно путешествовал таким способом, – поделился Божко. – Он довольно… мм… экстремален. Зато гарантирует быструю доставку.

Цилиндр вздрогнул: судя по моим ощущениям, он оторвался от земли. Иллюминаторов в капсуле не было, но я догадался, что нас «заряжают» в торчавшую на площадке трубу.

Снаружи раздался нарастающий свист, неприятно резанувший по барабанным перепонкам. Каждый болтик, каждая клепка цилиндра начали мелко вибрировать. У меня застучали зубы, и только я сжал челюсти посильнее, чтобы унять вибрацию, как под нами что-то взорвалось. По крайней мере, в первые мгновения я так и подумал. Ощущения были примерно сравнимые с теми, когда рядом взрывается крупнокалиберный снаряд и тебя от души лупит ударная волна.

Зрение пропало через секунду. Я сидел лицом по направлению движения и из-за быстрого оттока крови от глаз ослеп. Но успел заметить, что капсулу все же не разнесло в клочки, хотя корпус хрустел оглушительно. К какофонии разнообразных звуков добавились вопли Яна и крики Энн. Теодор, как и я, вроде бы воздержался от того, чтобы заорать. Да и, честно говоря, орать было тяжеловато – перегрузка бетонным блоком навалилась на грудь.

«А я хотела предложить установить вам в обязательном порядке импланты первой помощи, но у тебя же теперь есть суперспец, которому ты доверяешь», – появилась Альта, и мне стала понятна причина ее долгого отсутствия. Оказывается, в ней взыграла профессиональная гордость и обида, что при выборе улучшений я с ней не посоветовался.

Сил спорить с атланткой не было. Да и зачем спорить с очевидными вещами? Будь у меня деньги, я бы однозначно и себе, и всей команде купил медицинские импланты, стабилизирующие состояние организма. И происходящее – как раз наглядный пример их необходимости: мое сознание под перегрузкой балансировало на краю обморока.

Сколько продолжалась эта пытка, я не знаю. Время текло странными рывками, даже сердце работало в рваном темпе, то ускоряясь, то, кажется, вообще забывая биться.

Навалившаяся на грудь тяжесть исчезала неторопливо. Сначала я перестал чувствовать, как скрипят мои ребра, потом начал дышать без усилий. Муть в голове прояснилась, и я увидел своих бледных, хватающих ртами воздух товарищей.

– Все живы?

– Мне нехорошо. Я уже пожалела, что взяла самый дешевый тариф! – пискнула Энн.

– Что ты сделала?!

– Сэкономила. Нам перед вылетом за отдельную плату могли вколоть специальный препарат. Или задать траекторию с меньшей перегрузкой.

– Что?! Ты сэкономила?! А у меня чуть башка не лопнула! – бесновался примотанный к креслу Ян.

– Ты же хотел повеселиться? Вот и отрывайся на всю катушку, – огрызнулась Энн. – Ой, мамочки!

Перегрузка сменилась на невесомость. Капсула вышла на высшую точку в своей траектории и теперь неслась к земле в свободном падении.

– Меня сейчас вырвет! – жалобно сообщил Ян.

– Терпи! – приказал я. Еще не хватало, чтобы остатки его завтрака в тесной капсуле начали летать.

– Я… Надолго меня не хватит…

– Энн! Приказываю: если в следующий раз тебе захочется позаботиться о наших финансах, посоветуйся сначала со мной!

– Меня тоже мутит, – пожаловалась девушка.

Пытка невесомостью закончилась, едва за бортом капсулы заунывно завыли приводы. Хоть я и путешествовал таким диким способом в первый раз, однако догадался, что это выдвигаются крылья, которые должны были перевести наше падение в управляемый полет. Траектория цилиндра стала более пологой. Вернулась сила тяготения, и даже возникшая вдруг тряска ситуацию не усугубила.

– Все, отбой тревоги. Меня больше не тошнит, – объявил Ян.

– Как же мы рады, – едко ответила Энн.

Однако обрадовалась она рано. Цилиндр использовал самый недорогой вариант приземления. И самый некомфортный. В очередной раз мы услышали шуршание механизмов, вслед за которым последовал мощный хлопок.

– Держитесь! Это парашют! – догадался Божко.

И тут нас тряхнуло так, что в глазах снова потемнело. Затем последовала качка из стороны в сторону, и Ян начал опять жаловаться, что он завтрак таки не сможет удержать. Приземлилась аэрокапсула довольно мягко: перед поверхностью сработали реактивные движки, погасившие инерцию.

– А знаете, что в этой ситуации самое противное? – произнес я, пока мы дожидались вскрытия капсулы.

– Куда уж может быть противнее-то? – с трудом проблеял Ян.

– Может. «Манта» осталась в Дарвине. И обратно мы тоже полетим на аэрокапсуле, – напомнил я, а мои спутники застонали, представив себе это веселенькое путешествие.

Нас наконец отмотали от кресел и выпустили из цилиндра.

– Ну вот и добрались до цивилизации, – усмехнулся я, выбравшись из капсулы.

Вечерело, и на фоне темнеющего неба хорошо были видны бесконечные башни со светящимися окнами. Сидней оказался классическим городом-агломерацией с населением тридцать миллионов человек. Муравейник, венец технологии градостроения, где все подчинено эффективности и практичности. Восемь жилых небоскребов, выстроенных квадратом вокруг промышленного комплекса, – стандартный квартал таких городов. Сидней в экономическом плане был жемчужиной лена Елагиных, дававшей до трети всего дохода. И если раньше меня бы встречал мэр города со свитой, то сейчас это была лишь горстка рабочих, суетившихся вокруг аэро.

– Ваши лошадки? – кивнул на «Скарабеев» один из них. – Вам надо получить эшелон для передвижения. Иначе с площадки не выпустят.

Проблемы с трафиком в крупных агломерациях решались просто. Во-первых, «омеги» где жили, там и работали. Там же и развлекались, лечились и учились – городские ячейки-квадраты для этого и создавались. А во-вторых, для любого передвижения вне ячейки требовалось разрешение. Оно регистрировалось и учитывалось в дорожном трафике, и желающие прокатиться по городу получали согласованный маршрут. Причем с жестким лимитом времени.

Глава 4

Энн в Сети зарегистрировала наш маршрут и внесла небольшую плату за использование общественных дорог. Нам предложили купить билет на аэрокапсулу до Дарвина со скидкой двадцать процентов. Я понимал, что обратного пути, кроме как на аэро, для нас нет. Перевозка «Скарабеев» по тоннелям монорельса выйдет дорого, про авиасообщение можно вообще не вспоминать. Но я чисто психологически не был готов сразу после полета купить билет на еще одно такое же безумное приключение.

У подключенного к Сети Божко перед глазами маячила виртуальная стрелка, выведшая нас на виадук. Высоки были башни города-муравейника, стандартные жилые кирпичи зданий все как на подбор по сто десять этажей. Но наш широкий путевод на шесть полос в каждую сторону все равно пролегал над ними. Несмотря на вечер, движение на мосту оказалось очень плотным, причем «Скарабеи» заметно выделялись на фоне остальных средств передвижения. Овальные вытянутые яйца, которые друг от друга отличались лишь окраской корпуса. «Омегам», конечно, рассказывали, чем одно поколение этих смешных машинок лучше другого. Как по мне, они были абсолютно одинаковым ширпотребным барахлом.

С виадука каждые пятьсот метров шли ответвления в город. Названий улиц на указателях не стояло. Только номера. В агломерациях использовалась простая система для нумерации улиц: для параллельных использовались четные числа, для перпендикулярных – нечетные. У «омег» не нашлось героев, в честь которых назывались бы широкие проспекты. И незачем им их было иметь – «омеги», как и их автомобильчики, являлись продуктом конвейерным. Лишенным индивидуальности. Это позволяло нещадно их эксплуатировать и не опасаться, что в их среде начнутся волнения.

Агломерации приносили бешеные деньги. Как я уже говорил, Сидней в экономическом плане был жемчужиной лена Елагиных и давал до трети всего дохода. И странно казалось ощущать себя на его улицах гостем. А не хозяином.

Резко вильнув к поверхности, виадук вывел нас на загородную трассу. Здесь количество машин сильно уменьшилось. Жителям агломерации незачем выбираться за ее границы. Им там просто нечего делать. Поэтому и дорога сузилась до одной полосы.

– Нам далеко? – Из-за отсутствия подключения к Сети я был вынужден, как слепой щенок, ехать за Теодором. Зато проверил имплант связи.

Чтобы не вызывать подозрений, мы облачились в обычные пустынные костюмы, а добытое в тайнике оружие и снаряжение упаковали в багажные отделения трициклов. Облаченные в «Муруганы» путники вызвали бы слишком много вопросов.

– Минут двадцать где-то, – услышал я как будто бы тихий шепот в ответ. На самом деле имплант передавал голосовое сообщение от Божко прямо в мозг, минуя уши.

Вдоль трассы тяжелая техника копала циклопические котлованы – фундаменты будущих жилищно-производственных ячеек. Дела у Ома, видимо, идут хорошо, раз он затеял расширение агломерации. Граница города обрывалось резко. Никаких пригородных частных районов – сразу пустыня. Это в небольших городках, наподобие Дарвина, народ может заниматься собственным бизнесом и жить в своих домах, в агломерациях же все население работает на крупные корпорации.

Еще вылетая в Сидней, маршрут мы проложили не до самого монастыря, а до придорожного мотеля поблизости. Несмотря на то что монастырь находился на моей территории, я никогда не посещал его в прошлом. Дела церковные меня мало интересовали: евгеники платили за аренду земли, и меня это полностью устраивало. Так что перед визитом следовало провести разведку.

Мы сняли три двухместных номера. Один для меня и один для Энн, Ян с Теодором заселились в третий. Номера оказались связаны между собой межкомнатными дверями, и в среднем номере мы устроили штаб. Совещались недолго, вариантов действий у нас было немного, да и Энн выдвинула свою кандидатуру в добровольцы.

– Одна пойду. И не спорьте. Во-первых, на одинокую девушку, которая бродит вокруг монастыря, обратят меньше внимания. Во-вторых, из вас разведчики никакие…

– А из тебя? – Ян усомнился в профессионализме Энн.

– А я хотя бы теоретически подкована. И оттачивала свое искусство на практических занятиях.

Я не стал говорить, что у меня любого опыта, связанного с боевыми операциями, – девать некуда. Надо девчонке дать себя проявить.

– И потом я не одна. – К ее плечу подлетел шарик-дрон, который мы купили. – Поспите, отдохните. Я скоро буду.

Завалиться всем спать было бы крайне безответственно. На часах охранять наш покой я оставил человека с повышенной ответственностью – Теодору я доверял.

Он дежурил с оружием в руках и разбудил нас, когда вернулась Энн. И случилось это уже под утро.

Девушка устало рухнула на диван. Ее костюм был перепачкан в глине и песке, а разряженного «Малыша» она сжимала в ладони.

– Все? Разведала? Выходим? – Выспавшемуся Яну хотелось экшена.

– Выходи. – Сил на споры и убеждения у разведчицы не осталось. – Но нам там делать нечего. Монастырь обнесен забором – легким проволочным, но напичканным датчиками движения, массы и температуры. В принципе я знаю, как такой преодолеть. В «Муруганах», может, и получится. Но дальше там делать нечего. Монастырь защищен от вторжения на уровне какого-нибудь хранилища или банка.

– Круто! Значит, там есть что-то ценное! – У Яна разве что слюни от предвкушения не потекли.

– Есть, но не про нашу честь, – пессимистично оценила наши шансы Энн.

– Да брось, в любой системе безопасности есть слабые места. Надо только их найти, вычислить и вломиться.

– Ты дешевых сериалов пересмотрел. К тому же любые слабые места в монастыре – для нас сильные. Будь у нас больше имплантов и лучше снаряжение, можно было бы подумать, как в монастырь пробраться. А так – без вариантов.

– Значит, пойдем на силовой прорыв! Пробиваем ворота «Скарабеем», потом…

– Потом из нас делают решето. Африканский корпус сталкивался с бойцами Церкви. Боевые отряды у них немногочисленные, но крайне профессиональные, – вставил свои пять токенов Божко. – Боюсь, у нас недостаточно сил для штурма целого монастыря.

– И что? Мы отступим?

– Подождем, – предложил я.

– Чего? Имплантов у нас больше не станет. Снаряги тоже. Чего нам ждать?

– Утра, – ответил я Яну. – С утра объедем монастырь еще раз. Я хочу сам на него взглянуть.

Энн оценивала монастырь в лоб. Не беря в расчет окружение. Я же хотел поглядеть, что находится в его окрестностях. Может, какое-то поселение, где проживают родственники монахов или обслуживающего персонала, трудящегося в обители. Зацепки есть всегда, главное – уметь их найти.

– А что будем делать до утра? В мотеле есть автомат, который крен продает…

– Фу-у, опять ты с этим креном! – Энн не дала Яну довести мысль до конца.

– Что? Там есть с банановым, молочным и лимонным вкусом! Не хочешь? Так возьми себе со вкусом жареной курятины, там и такой имеется!

– Как врач я не советую тебе травить свой молодой организм этой гадостью, – поучительно произнес Божко.

– Вот вы душные! Нам же надо как-то расслабляться. Стресс опять же снимать. Почему бы, в конце концов, не жахнуть кружку-другую крена? Эй, босс! – Ян назвал меня так первые. – Мы же теперь банда…

– Я никогда не хотел быть членом криминального общества, – поджав губы, заявил Божко.

– Да вам все не так! Если мы не банда, тогда кто?

– Может, клан? – предположила Энн.

Интересная мысль. С момента своей смерти я не задумывался над тем, кто такие «мы». Из-за нелепых и порой непредсказуемых вывертов судьбы нас прибило друг к другу. Из-за наличия двух церебралов выжить в современном мире без напарников я не мог. Выбрать лучших из лучших, как это было в прошлой жизни, я тоже был не в состоянии. Что дали, с тем и работай. Хотя, надо заметить, с Теодором и Энн мне повезло. С Яном… Что скрывать, парнишка далек от идеала. Зато, как заметил Божко, парень не труслив, да и нашей команде предан, несмотря на постоянные глупые поступки. А как показала печальная практика, лучше иметь в компаньонах людей не шибко умных, зато преданных.

– Клан? – задумчиво произнес я. – А что, это не лишено смысла.

– Во! Видали? Лэт не против! Нам теперь надо название придумать… Хм… Как насчет «Кишки по ветру»?

– Ян, что за дурацкое название! – опять не оценила его стараний Энн.

– Да почему дурацкое-то? Мы пускаем кишки нашим врагам…

– «Танцующие с тенями», – не дослушав Яна, Энн вынесла на обсуждение свой вариант.

Смысл такого названия клана я уловил. Девушку явно тянуло к ее шпионскому прошлому.

– «Яйцекруты»! Вот! Оно! – не унимался Ян. – Оценили? С одной стороны, мы круты, как яйца! С другой – открутим яйца любому, кто нам дорогу перейдет!

– Это все-таки ближе к банде, – заметил Божко.

– Да тебе все не так, ты свой вариант предложи, – обиделся Ян.

– Увы, я не обладаю креативным мышлением. Оно у меня больше критическое.

– Так и скажи, что можешь только грязью поливать гениальные мысли других! Вот еще вариант…

– «Сокрушающие великих». – Название родилось у меня в сознании само собой. Без каких-либо усилий.

– Хм… – Божко покачал головой, видимо, включая свое критическое мышление на максимум. – Учитывая то, что мы собрались устраивать свержение Ома, вполне неплохо. Довольно говорящее название получилось.

– И мне нравится! Мощное такое. И зловещее. И грозное. И…

– С ума сошли? «Сокрушающие» – некрасивое слово! Длинное и заумное! Вот яйцекруты…

– Давайте голосовать. – Я решил внести толику демократии в наш зарождающийся клан. – Кто за «Сокрушающих великих»?

Я, Энн и Теодор подняли руки.

– Вы не шарите! – заявил Ян, видя свое очевидное поражение. – Крен хоть за создание клана пить будем?

Отчасти он прав. Создание клана требовало какой-то церемонии. Да и невозможно беспросветно пахать на светлое будущее этого клана. Организму требуется отдых, чтобы набраться сил. Однако тупо нажраться дешевого пойла «омег» в мои планы не входило. Но когда мы подъезжали к отелю, я заметил кое-что интересное на его вывеске.

– Собирайтесь, мы идем в терму, – объявил я.

– В терму? – Мое предложение опять не вызвало у Яна восторга. – Это расслабон для стариков, что нам там…

– Кто хочет, тот может набрать с собой крена.

– Да, босс! Есть босс! – моментально повеселел Ян.

Терма в мотеле, конечно, в подметки не годилась той бане, что была у меня в Бирюзовом Доле. Там имелся целый комплекс из пяти залов с разной, постепенно повышающейся температурой как в парилках, так и в бассейнах. Местная же терма обустроена попроще: всего один зал с нагретой плитой из искусственного камня и небольшая купель с ледяной водой. Места на плите, правда, было много. Втроем с Яном и с Божко мы не заняли и десятой ее части.

Энн немного задержалась. Это мы недолго думая купили одинаковые черные плавки, девушке же требовалось на выбор одеяния намного больше времени. Но когда она вошла в терму, даже апатичный Божко приподнял голову, чтобы получше ее разглядеть.

Купальник Энн выбрала цельный. И почему-то бирюзовый. Мне это показалось символичным и связанным с тем, что клан Елагиных возрождается. Пусть в придорожном мотеле, пусть его членами пока являются только слабые «омеги». Но он возрождается! Несмотря на то что купальник больше скрывал, чем оголял, он выгодно подчеркивал изящную талию и высокую грудь девушки. К моему удивлению, Ян окинул Энн безразличным взглядом:

– Хорошо выглядишь, сестренка!

Я скорее ожидал от него фразы в духе «клевые сиськи». Энн, наверное, тоже думала, что получит от Яна комплемент другого рода.

– Почему «сестренка»? – не поняла она.

– Мы же теперь банда… то есть клан! Поэтому ты мне теперь как сестренка. Тео и Лэт – братишки!

Я, не поднимая головы, скосил на Яна глаза.

– Ну, Лэт – типа старший братан, – поправился Ян. – Мы как семья! Но сиськи у тебя, сестренка, отпад! Правда, у Лидии…

– Стоп! Хватит! За «сестренку» спасибо, остальное я слышать не хочу. – Энн подошла и улеглась на плиту рядом со мной.

Хоть я и прикрыл глаза, получая неземное удовольствие от того, как тепло, проникая в тело, расслабляет натруженные приключениями мышцы, но все равно ощущал присутствие девушки рядом. Ее нежный запах так и манил: открой глаза, полюбуйся, порадуй взор… А ведь можно как бы ненароком переложить руку и коснуться ее…

– Слушайте! – Ян прервал внезапно нахлынувшее на меня желание. Опрокинул себе в рот минимум полбутылки ядовито-розового крена и изрек: – Меня с семьей разлучили в шестнадцать. И я очень скучаю по своим.

– У-у-у, я же говорила, что тебя в духоте с крена развезет!

– Крен здесь ни при чем, – ответил девушке Ян, делая еще пару добрых глотков. – Я правда очень хочу, чтобы у меня снова появилась семья. Такая, как вы. Вы такие… заботливые, такие…

– Развезло, – констатировала факт Энн.

– Семья – это ответственность, – вдруг заявил Божко. – Я знаю, о чем говорю. У меня была семья. Сын и супруга.

Какие мне «омеги» нетипичные попались. Менее трех процентов из социума, населявшего поверхность Земли, заводили постоянные семьи. Остальные встречались, любились, разбегались, отдавая плоды своей любви на попечение многочисленным гильдиям и корпорациям.

– Да? Была семья? И куда все подевались? – немного пьяненьким голосом поинтересовался Ян.

– Они погибли, – коротко ответил Божко.

– Ой, чувак, прости… Я не знал, – пролепетал Ян.

– Мне не за что тебя прощать. Ведь не ты виноват в их гибели. А я. Я был молод, глуп и амбициозен.

– Как это произошло? – спросил я.

– Они последовали за мной в Африку, где, как я ожидал, моя карьера должна была взлететь до небес. У меня имелась отличная практика: новейшие импланты, схемы, составленные для бойцов элитнейшего подразделения. И… все пошло прахом после авианалета на наши казармы. Семья жила со мной. Под удар попала жилая зона, а я в это время находился в операционной.

– Какой ужас! – после нескольких секунд тишины произнесла Энн. – Я иной раз думаю, что хорошо, что у меня не было настоящей семьи.

– Ты что! Семья – это круто! Близкие люди, готовые поддержать тебя во всем и в любую минуту! Тео, дай я тебя обниму! – Ян перекатился поближе к Божко.