Текст книги "Развитие института возмещения убытков в свете модернизации российского гражданского законодательства: научно-практическое пособие"

Существуют разные позиции судов относительно правовой квалификации требования истца о возврате уплаченного по договору подряда аванса.

Первая состоит в том, что при отказе заказчика от договора подряда неосвоенная сумма аванса взыскивается с подрядчика как неосновательное обогащение.

Например, арбитражный суд удовлетворил иск о взыскании неосновательного обогащения, поскольку подрядчик обязан возвратить все полученное от заказчика для выполнения работ, в том числе денежные средства в виде предварительной оплаты, если не исполнил встречное обязательство. Следовательно, не выполнив обязательства по договору подряда и не возвратив сумму аванса, ответчик необоснованно сберег полученную от истца сумму (ст. 1102 ГК РФ) (постановление ФАС Северо-Западного округа от 22 октября 2009 г. по делу № А26-3275/2009).

Вторая позиция исходит из того, что при отказе заказчика от договора неосвоенная сумма аванса взыскивается с подрядчика как убытки.

ФАС Северо-Западного округа оставил без изменения судебные акты о взыскании суммы аванса как убытков истца. Кассационная инстанция указала, что по смыслу ст. 717 ГК РФ и с учетом условий контракта подрядчик должен документально подтвердить факт частичного выполнения работ, предусмотренных договором, их объем и стоимость. В соответствии с нормами, регулирующими подрядные отношения, таким доказательством служит акт сдачи-приемки выполненных работ, подписанный сторонами. Однако этот документ в материалах дела отсутствует. Доказательств извещения истца о готовности работ к сдаче и о необходимости осуществления приемки этих работ ответчик не представил. При таких обстоятельствах суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу об отсутствии у подрядчика законных оснований для удержания суммы перечисленного заказчиком аванса (постановление от 16 апреля 2010 г. по делу № А66-5228/2009).

Однако данный аванс не может рассматриваться в качестве убытков, поскольку он в силу юридической природы имеет характер денежного долга.

Представляется методологически правильным закрепить в российском гражданском законодательстве норму о том, что при расторжении договора, включая случаи одностороннего отказа от исполнения договора, в ситуации, когда до момента расторжения или изменения договора одна из сторон не исполнила обязательство либо предоставила другой стороне неэквивалентное исполнение, другая сторона имеет право потребовать возврата исполненного. При невозможности возвратить исполненное в натуре сторона должна возместить стоимость полученного в виде денежного долга. Требование о взыскании денежного долга целесообразно дополнить требованием о взыскании убытков.

В связи с этим представляет интерес Постановление Президиума ВАС РФ от 16 мая 2006 г. № 15550/05 по делу № А32-3604/2005-50/60, в котором указано, что в соответствии с п. 3 ст. 488 ГК РФ в случае, когда покупатель, получивший товар, не исполняет обязанность по его оплате в установленный договором срок, продавец вправе потребовать оплаты переданного товара или возврата неоплаченных товаров. Значит, продавцу предоставлена возможность выбора способа защиты своего нарушенного права – требовать оплаты либо возврата товара. Эта возможность не ставится в зависимость от момента перехода права собственности на проданный товар. Цель условия договора о сохранении права собственности – обеспечить исполнение обязательств покупателя по оплате товара. Следовательно, вывод суда кассационной инстанции о том, что от ответчика можно требовать только возврата товара, но не его оплаты, не соответствует ГК РФ. В силу ст. 453 ГК РФ в случае расторжения договора обязательства сторон считаются прекращенными с момента заключения соглашения сторон о расторжении договора, если иное не вытекает из соглашения. Таким образом, последствия, вызванные расторжением договора, наступают на будущее время. В силу общих норм обязательственного права (ст. 307, 408 ГК РФ) это не освобождает должника от обязанности оплатить товар, полученный до расторжения договора.

Возврат исполненного на основании п. 3 ст. 488 ГК РФ служит способом защиты прав одной из сторон в договоре, которая по его условиям должна осуществить исполнение другой стороне во встречном обязательстве.

При неосновательном обогащении практическую сложность представляет возмещение денежного эквивалента неденежного долга (поставленные товары, выполненные работы, оказанные услуги). Трансформация неденежного обязательства в денежное обусловлена ст. 1105 ГК РФ в случае невозможности возвратить исполненное в натуре и по соглашению сторон. В этой ситуации действует следующий принцип: требование о взыскании денежного долга вытесняет требование о взыскании убытков.

С момента, когда кредитор отказался от принятия товара, выполненных работ, оказанных услуг и потребовал возвратить предварительный платеж, у должника возникает денежное обязательство по возврату полученного, которое не является гражданско-правовой ответственностью вообще и возмещением убытков в частности.

Приведу существенные признаки отличия убытков от возврата исполненного в виде денежного долга.

Во-первых, возврат исполненного при изменении и расторжении договора носит эквивалентный характер, что существенно отличает его от различных видов ответственности, в частности убытков, главным критерием которых является «внеэквивалентный характер претерпеваемых лишений» лицом, к которому применяются меры ответственности[282]282
  См.: Илларионова Т. И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер: учебное пособие / отв. ред. М. Я. Кириллова. – Свердловск, 1980. – С. 62–76; Малеин Н. С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях / отв. ред. В. В. Лаптев. – М., 1968. – С. 12; Нам К.В. Основные направления развития института договорной ответственности в российском гражданском праве: дис… канд. юрид. наук. – М., 1998. – С. 25.


[Закрыть]. Убытки, по своей природе являясь мерой гражданско-правовой ответственности, подразумевают возложение на нарушителя определенной дополнительной имущественной обязанности. В современной российской литературе отмечается нелогичность применения к требованию о возврате исполненного по расторгнутой сделке правил об ответственности[283]283
  См.: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. – М., 2005. – С. 613; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. – С. 613.


[Закрыть].

Во-вторых, если признать за возвратом уплаченного характер убытков, такой возврат мог бы осуществляться лишь при наличии вины получателя средств. Конструкция убытков крайне невыгодна кредитору. Она ставит право на взыскание этой суммы в зависимость от условий и оснований привлечения к гражданско-правовой ответственности (ст. 401 ГК РФ), а также создает опасность применения иных правил, направленных на ограничение ответственности (например, ст. 404 ГК РФ), в то время как очевидна несправедливость применения данных ограничений к требованию, носящему реституционный характер. Между тем получатель средств, не предоставивший встречного предоставления по возмездному договору, ни при каких обстоятельствах не может быть освобожден от их возврата, на что обоснованно указано в литературе[284]284
  См.: Сарбаш С.В. Возврат уплаченного как последствие неисполнения договорного обязательства. – С. 84.


[Закрыть].

В-третьих, по своей правовой природе возврат предоставленного есть самостоятельный способ защиты прав в виде восстановления нарушенного положения сторон. Это мера защиты, а не мера ответственности в отличие от убытков, поскольку она не содержит в себе дополнительных обременений.

В.П. Грибанов подчеркивал, что требование о возврате уплаченного носит характер реституционного последствия, которое не признается требованием о возмещении убытков, ибо целью этого института является возвращение сторон в первоначальное положение[285]285
  См.: Грибанов В.П. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей // Осуществление и защита гражданских прав. – М., 2001. – С. 311.


[Закрыть].

В-четвертых, в случае конкуренции правовых норм о взыскании денежного долга или убытков, при неполучении кредитором встречного удовлетворения по договору либо неэквивалентности полученного приоритет должно иметь требование о возврате предоставленного в виде денежного долга. Требование о взыскании убытков должно дополнять требование о возврате предоставленного в виде денежного долга. Например, покупатель наряду с правом требования возврата предоплаты имеет право требовать возмещения убытков, возникших у него в связи с неисполнением обязательства продавцом (например, в размере процентов, уплаченных банку по кредитному договору).

Таким образом, независимо от того, на каких нормах основан иск о возврате денежного долга – регулирующих договорные обязательства либо обязательства о неосновательном обогащении, – долг существенно отличается по своей правовой природе от убытков.

Истец может предъявить в суд иск о защите «реституционного интереса» исходя из того, что ответчик несправедливо получил в результате нарушения договора пользу в форме прибыли, которую в противном случае он не получил бы. В российском законодательстве этот вид интереса также подлежит защите, но уже посредством института возмещения убытков.

В силу абз. 2 п. 2 ст. 15 ГК РФ если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы.

О.В. Савенкова указывает, что применительно к присуждению истцу дохода, полученного ответчиком от нарушения договора, говорят о «реституционных убытках», которые, как и вообще право несправедливого обогащения, базируются на «никто не должен несправедливо обогащаться за чужой счет»[286]286
  Савенкова О. В. Реституционные убытки в современном гражданском праве // Актуальные проблемы гражданского права: Сб. ст. Вып. 8 / под ред. О.Ю. Шилохвоста. – М. «Статут», 2004. – С. 29, 30.


[Закрыть].

Реституционные убытки трудно доказуемы[287]287
  Савенкова О. В. Указ. соч. – С. 39; Садиков О. Н. Убытки в гражданском праве Российской Федерации. – М., 2009; Дегтярев С. Л. Возмещение убытков в гражданском и арбитражном процессе. – 2-е изд. – М., 2003. – С. 98, 99.


[Закрыть], поскольку необходимо обосновать конкретные доходы другого лица только по одной конкретной сделке безотносительно ко всем обязательствам должника. Сложности обусловлены и тем, что подтвердить доходы лица, нарушившего право, истец может, только ссылаясь на документацию ответчика, которую тот добровольно истцу вряд ли предоставит. И здесь на первый план выступает задача суда обеспечить получение данных доказательств.

Итак, расторжение договора может повлечь различные правовые последствия, которые необходимо учитывать при обращении за судебной защитой.

В российском гражданском праве целесообразно закрепить специальное правовое регулирование реституции при расторжении договора, предусмотрев реституционные элементы применительно к расторжению договора, закрепив детальную регламентацию денежного долга и убытков.

Существует также потребность в установлении общего универсального принципа, согласно которому любое лицо, уплатившее цену (часть цены) товаров (работ, услуг), вправе требовать возврата уплаченного, если оно не получило встречного удовлетворения по договору, а также возмещения убытков, если иное не установлено законом или договором[288]288
  См. подр.: Добрачёв Д.В. Взыскание основного денежного долга и убытков в гражданском праве России. – М., 2010. – С. 37–38.


[Закрыть].

3.2. Реституционные убытки и денежный долг при недействительности сделки

Общим последствием недействительности сделки является двухсторонняя реституция, под которой понимается возвращение сторонами недействительной сделки друг другу полученного по ней имущества или компенсация стоимости полученного при невозможности его возврата в натуре.

В соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по ней, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) – возместить его стоимость деньгами, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В некоторых случаях (п. 1 ст. 171; п. 1 ст. 172; п. 1 ст. 175; п. 1 ст. 176; п. 3 ст. 177; п. 2 ст. 178; п. 2 ст. 179 ГК РФ) законодателем оговаривается дополнительное последствие недействительности сделки в виде возмещения реального ущерба, понесенного одной из сторон.

Следует отметить определенную пассивность нашей науки, которая пока не проявляет серьезного интереса к вопросам взыскания убытков. Нам крайне не хватает не только судебной практики, но и научного интереса к данной проблематике. В результате этого в отсутствие сколько-нибудь существенных теоретических разработок в данной области и при вынесении многочисленных судебных решений об отказе в удовлетворении требований о возмещении убытков наблюдаются недооценка экономического потенциала данного института и, как следствие, тенденция отказа участников оборота от его использования и обращение к другим (более простым) способам защиты гражданских прав.

В американской правовой системе, напротив, наблюдается огромный пласт судебной практики, множество учебников и бесчисленное количество научных статей, ежегодно публикуемых в сотнях научных журналов, по которым легко узнать, какими конкретно доказательствами следует обосновывать тот или иной вид убытков.

Предлагаемая работа направлена на преодоление пассивности нашей науки и призвана привлечь широкие массы научной общественности к различным проявлениям категории убытки в гражданском обороте Прежде всего, представляется заслуживающей внимания применительно к недействительности сделок категория реституционных убытков.

Термин «реституция» вообще неизвестен ГК РФ. Статья 167 указывает на право требовать возврата предоставленного по недействительной сделке, но не называет это право реституцией. Данный термин носит чисто доктринальный характер.

Особенность англосаксонского права состоит в том, что основания недействительности и последствия таковой образуют единую область права (The Law of Restitution).

Гражданское право Германии отводит притязанию о возврате исполненного по недействительной сделке центральное место среди кондикций из исполнения (Leistungskondiktion). Все переданное по недействительной сделке не имеет правового основания и подлежит возврату по правилам о неосновательном обогащении (§ 812 BGB (Германского гражданского уложения)[289]289
  См.: Шапп Я. Основы гражданского права Германии: учебник. – М., 1996. – С. 89, 90 и посл.


[Закрыть].

Интересно отметить, что в германском праве последствия недействительной сделки прямо квалифицируются как возмещение убытков. На случай ничтожного или оспоримого волеизъявления лица в § 122 ГГУ предусмотрена обязанность возмещения убытков, которые понесли другая сторона или третье лицо вследствие того, что полагались на действительность волеизъявления, однако не выше размеров выгоды, которую они могли бы извлечь в случае действительности волеизъявления.

Согласно ст. 3.17 (2) Принципов УНИДРУА 2004 г. при аннулировании договора каждая сторона может требовать возврата всего того, что предоставила по нему (или по его аннулированной части), при условии одновременного возврата всего того, что получила по договору (или его аннулированной части), либо, если возврат в натуре невозможен, при оплате полученного[290]290
  См.: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. – М., 2007.


[Закрыть].

В соответствии со ст. 4:115 Принципов европейского договорного права при аннулировании (договора) каждая сторона может требовать возврата всего того, что она предоставила по договору, при условии одновременного возврата ею всего полученного. Если по какой-либо причине возврат не может быть произведен в натуре, то за полученное должна быть уплачена разумная сумма[291]291
  Там же.


[Закрыть].

Кроме того, в Принципах европейского договорного права содержится отдельное правило о реституции при недействительности договора вследствие его неправомерности (illegality). Согласно ст. 15:104 Принципов европейского договорного права, если договор стал недействительным на основании ст. 15:101 или 15:102, каждая сторона может требовать возврата всего того, что она предоставила по договору, при условии, что там, где это надлежит, произведен одновременный возврат всего полученного ею. Если по какой-либо причине возврат не может быть произведен в натуре, то за полученное должна быть уплачена разумная сумма[292]292
  Там же.


[Закрыть].

Д.О. Тузов полагает неверным признать за судом право (или даже обязанность) вынести решение как против ответчика, так и против истца одновременно, присудив их к «взаимной» реституции. В отсутствие в российском законодательстве нормы, аналогичной реституционному правилу, закрепленному в Принципах УНИДРУА 2004 г. и Принципах европейского договорного права, каждое из этих противостоящих друг другу притязаний должно осуществляться посредством самостоятельного иска: все равно, первоначального или встречного, одновременно с притязанием другой стороны в рамках одного судебного разбирательства или в двух разных процессах[293]293
  См.: Тузов Д.О. Указ. соч.


[Закрыть].

Представляется, что двухстороннюю реституцию можно отнести не к мерам ответственности, а к более широкому понятию мер защиты гражданских прав, поскольку имущественная сфера лица, передающего имущество другому лицу, не терпит дополнительных обременений. Об ответственности участников недействительной сделки можно говорить только при применении иных последствий признания сделки недействительной – односторонней реституции и взыскания убытков.

В литературе справедливо указывается на то, что возврат сторонами друг другу полученного по недействительной сделке имущества или компенсация его стоимости в деньгах происходят в рамках обязательственных правоотношений[294]294
  См.: Толстой В.С. Понятие обязательства по советскому гражданскому праву // Учен. зап. ВЮЗИ. – Вып. 19. – М., 1971. – С. 120 и посл.; Михайлич А.М. Внедоговорные обязательства в советском гражданском праве. – Краснодар, 1982. – С. 12.


[Закрыть].

Д.Н. Кархалев считает, что реституционное охранительное правоотношение (реституционное обязательство) представляет собой правовую связь, возникающую между сторонами исполненной недействительной сделки, содержанием которой являются охранительное право на реституцию и охранительная обязанность по восстановлению имущественного положения стороны в сделке путем возврата всего полученного по ней или возмещения его стоимости в денежном выражении[295]295
  См.: Кархалев Д.Н. Реституционное охранительное правоотношение // Налоги. – 2009. – № 27.


[Закрыть].

Д.О. Тузов утверждает, что реституционные обязательства можно подразделить на две группы: обязательства, направленные на возврат переданной по сделке и сохранившейся в натуре индивидуально-определенной вещи (реституция владения); и обязательства, направленные на возмещение стоимости полученного по сделке в деньгах (компенсационная реституция)[296]296
  См.: Тузов Д.О. Указ. соч.


[Закрыть].

Д.О. Тузов приходит к выводу, что, выделяясь лишь некоторой особенностью субъектного состава (ее субъектами являются стороны недействительной сделки), реституция владения по своей правовой природе есть не что иное, как разновидность виндикации, частный случай ее применения[297]297
  См.: Тузов Д.О. Реституция и виндикация: проблемы соотношения // Вестник ВАС РФ. – 2002. – № 3. – С. 124.


[Закрыть].

Д.О. Тузов полагает, что компенсационная реституция так же, как и реституция владения, не составляет какого-то особого, самостоятельного охранительного притязания: она осуществляется посредством кондикционного иска, иска о возмещении убытков (денежная реституция) либо иска о выделе доли из общего имущества (натуральная реституция)[298]298
  См.: Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве: автореф. дис…..канд.
  юрид. наук. – Томск, 1999. – С. 18.


[Закрыть].

К.И. Скловский и Ю.В. Ширвис, напротив, считают, что реституцию нельзя смешивать ни с виндикацией, ни с неосновательным обогащением. Ее отличительными чертами являются:

взаимный характер и наличие некоторых черт обязательства;

посессорный характер, т. е. возврат вещи лицу только в силу факта обладания ею до совершения недействительной сделки независимо от законности и добросовестности владения[299]299
  См.: Скловский К.И., Ширвис Ю.В. Последствия недействительной сделки // Закон. – 2000. – № 5. – С. 112, 113.


[Закрыть].

В соответствии со ст. 1103 ГК РФ к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке правила о неосновательном обогащении могут применяться, если иное не вытекает из существа соответствующих отношений.

Мы считаем, что реституция является самостоятельной мерой, отличной от иных гражданско-правовых мер, в том числе от виндикации и кондикции, поскольку законодатель в ст. 1103 ч. 2 ГК РФ (1995 г.) указал требование о возврате исполненного по недействительной сделке в одном ряду с требованиями о виндикации, возмещении вреда, возврате исполненного в связи с каким-либо обязательством и, кроме того, установил субсидиарное применение к нему, как и ко всем указанным требованиям положений гл. 60 ГК РФ о неосновательном обогащении.

Е.В. Тирская справедливо отмечает, что при применении последствий недействительной сделки отношения участников в форме компенсационной реституции представляют собой по существу возврат денежной суммы в размере первоначального долга, подлежащего передаче по обязательству каждой из сторон. Денежный долг по реституции – это денежная оценка встречного удовлетворения, которое подлежало предоставлению участнику недействительной сделки, определенная на момент ее совершения. При существующем правовом регулировании имущественные потери, возникшие у участника недействительной сделки, подлежат возмещению в дополнение к реституции иными правовыми способами, в частности требованием о возмещении убытков и применением норм о неосновательном обогащении[300]300
  См.: Тирская Е.В. Категория денежного долга в гражданском праве России: дис… канд. юрид. наук. – М., 2004. – С. 191, 192.


[Закрыть].

Упомянутое в ст. 167 ГК РФ право требовать возврата предоставленного по недействительной сделке имеет целью возврат предоставленного по договору. В европейской цивилистической доктрине такие требования принято называть реституцией, поскольку российская гражданско-правовая доктрина реципировала данный «латинизм» из европейского права, в рамки сферы его применения следует поместить любые требования, направленные на возврат ранее предоставленного и возмещение других потерь, на что направлено требование возмещения убытков при недействительности сделки. Такие убытки, по нашему мнению, следует называть реституционными. Но как скоординировать два вида возврата: реституцию по недействительной сделки и реституционные убытки? Представляется, что оптимальный подход состоит в признании общей реституционной правовой природы данных требований и определенной специфики каждого из них.

О.В. Гутников полагает, что требование о возмещении реального ущерба в случаях, предусмотренных ГК РФ, является вспомогательным по отношению к основному реституционному требованию, без которого оно не может существовать. Иными словами, в процессуальном аспекте реституционный иск в таких случаях будет иметь одно основание (совершение и исполнение недействительной сделки), но два разных предмета: основной (требование о возврате исполненного по сделке) и факультативный (требование к виновной стороне о возмещении реального ущерба)[301]301
  См.: Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. – М., 2003. – С. 252, 253.


[Закрыть].

Итак, разновидностью реституционных убытков в отечественной цивилистике являются убытки, возникшие при недействительности сделки и подлежащие возмещению благодаря особому правовому регулированию.

Следует также уточнить, что все требования реституционных убытков применяются в случаях, прямо предусмотренных законом, и ограничиваются размером реального ущерба, который необходимо доказывать (п. 1 ст. 171; п. 1 ст. 172; п. 1 ст. 175; п. 1 ст. 176; п. 3 ст. 177; п. 2 ст. 178; п. 2 ст. 179 ГК РФ).

Отечественное правовое регулирование указанного вопроса (по крайней мере, применительно к интересующей нас теме последствий недействительности сделки) со всей очевидностью имеет существенный недостаток. Оно не в полной мере отражает специфику реституционных убытков. Далее будут подробно освещены эти специфические особенности реституции денежного долга и реституционных убытков.

Таким образом, мы предлагаем с доктринальной точки зрения выводить реституционные убытки по недействительным сделкам как отдельный способ защиты прав, имеющий отличительные черты по своей правовой природе от реституции по недействительной сделке.

Как мы уже поняли, в ГК РФ отсутствуют общие нормы о реституционных убытках при недействительности сделок, что является серьезным недостатком и отмечалось в литературе советского периода.

Ф.С. Хейфец справедливо указывает, что регламентируя порядок убытков применительно к отельным основаниям признания сделок недействительными, ныне действующий ГК РФ все-таки не содержат общего условия этой ответственности, хотя и дает основания утверждать, что она ограничивается во всех случаях реальным ущербом (расходами, утратой или повреждением имущества). Целесообразно поставить вопрос о дополнении п. 2 ст. 167 ГК РФ частью второй следующего содержания: «Кроме того, виновная сторона обязана возместить другой стороне реальный ущерб (понесенные ею расходы, утрату или повреждение имущества)», – которая должна применяться во всех случаях признания сделки недействительной, в том числе по основаниям, предусмотренным ст. 169 и 179 ГК РФ, когда невиновная сторона имеет право на возврат всего исполненного ею по сделке[302]302
  См.: Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. – М., 1999. – С. 142.


[Закрыть].

При недействительности некоторых сделок обязанность по возврату полученного лежит только на одной стороне. Таковы сделки, по которым предоставление производит лишь одна сторона: заем, ссуда, дарение и др.

По утверждению Д.О. Тузова, то, что обычно понимают под двухсторонней реституцией, является реализацией двух самостоятельных (взаимно не обусловленных) обязательств, односторонних по своей структуре[303]303
  См.: Тузов Д.О. Указ. соч.


[Закрыть].

По мнению К.И. Скловского, напротив, при реституции встречные требования имеют тождественное основание и возникают одновременно[304]304
  См.: Скловский К. Некоторые проблемы реституции // Вестник ВАС РФ. – 2002. – № 8. – С. 117.


[Закрыть].

Е.В. Тирская справедливо отмечает, что для определения окончательного момента возникновения денежного долга по реституции следует также принимать во внимание квалификацию недействительной сделки – оспоримость или ничтожность, в связи с чем для ничтожной сделки денежный долг возникает непосредственно с момента получения стороной по ней определенного имущества (работ, услуг). Если сделка является оспоримой, возникновение денежного долга возможно только при одновременном наличии двух обстоятельств: получения имущества и вступления в силу решения суда о признании сделки недействительной[305]305
  См.: Тирская Е.В. Указ. соч. – С. 189, 190.


[Закрыть].

Требование о реституции является самостоятельным способом защиты гражданских прав, оно предъявляется в ситуациях, отличных от случаев предъявления виндикационного или кондикционного исков.

Д.Н. Кархалев считает, что если после исполнения недействительной сделки одна сторона несет убытки по вине другой (например, вследствие гибели вещи), то возникает самостоятельное охранительное правоотношение по реализации возмещения убытков. Его необходимо отнести к числу субохранительных правоотношений, поскольку оно возникает на основе первоначального реституционного правоотношения[306]306
  См.: Кархалев Д.Н. Реституционное охранительное правоотношение // Налоги. – 2009. – № 27.


[Закрыть].

О.В. Савенкова полагает, что в зарубежной литературе компенсация за издержки и другие расходы, понесенные в надежде на договор, называется возмещением отрицательного договорного интереса (reliance interest). Недействительная сделка не может быть исполнена, так как недействительна с момента ее совершения, т. е. договора как правомерной сделки никогда не существовало. Допустить возмещение положительного договорного интереса означало бы одобрить правопорядком заключение такого рода сделок. Следовательно, основывать возмещение убытков на предположении, что договор мог быть исполнен, значит идти вразрез с интересами и целями правопорядка. Поэтому ст. 171, 172, 175–179 ГК РФ, допуская возмещение убытков пострадавшей стороне, предусматривают возмещение только реального ущерба[307]307
  См.: Савенкова О.В. Возмещение убытков в современном гражданском праве // Убытки и практика их возмещения: сб. ст. / отв. ред. М.А. Рожкова. – М., 2006. – С. 54, 55.


[Закрыть].

Обязанность по возмещению ущерба, причиненного добросовестной стороне, возникает только при наличии вины контрагента. Однако отдельные авторы считают, что сложно отыскать какой-то смысл в ограничении размера убытков реальным ущербом и правильно распространить на указанные случаи действие общего правила о возмещении убытков (ст. 15 ГК РФ)[308]308
  См.: Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. – СПб., 2001. – С. 74.


[Закрыть].

Вместе с тем, судебная практика идет по пути взыскания только сумм реального ущерба, без учета упущенной выгоды.

В постановлении Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 14 августа 2002 г. по делу № А56-6531/02 указано, что решением от 13 мая 2002 г. иск удовлетворен: п. 1.1 договора аренды № 13-зд-00171 от 25 июля 1995 г. признан недействительным в части площади земельного участка размером 143,4 кв. м, с учетом уточнения требований истца с КУГИ взыскано 116 660 руб. 62 коп. реального ущерба на основании ч. 2 ст. 178 ГК РФ. Суд признал, что договор в части аренды земельного участка в размере 143,5 кв. м заключен под влиянием заблуждения, и правомерно удовлетворил иск, взыскав реальный ущерб в виде излишне внесенной арендной платы со стороны по договору, которой эти платежи перечислялись истцом.

В постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 21 мая 2007 г. № КГ-А41/4317-07-П указано, что арендодатель в связи с признанием недействительным договора аренды на основании ст. 178 ГК РФ обратился с иском о применении последствий недействительности сделки, а именно выплаты убытков в виде неполученной арендной платы. Отказывая в иске, суд разъяснил, что заявленное требование о взыскании неполученной арендной платы представляло собой упущенную выгоду, а не реальный ущерб, в то время как согласно п. 2 ст. 178 ГК РФ возмещению подлежит именно реальный ущерб.

Мы считаем, что исходя из общих принципов гражданского права, необходимо изменить гражданское законодательство с тем, чтобы можно было взыскивать с виновной стороны также упущенную выгоду в соответствии с принципом возмещения убытков в полном объеме.

Денежный долг и убытки при недействительности сделки имеют ряд характерных признаков, отличающих их друг от друга.

Во-первых, возмещение убытков в форме реального ущерба осуществляется в специальных случаях, прямо предусмотренных в законе (п. 1 ст. 171; п. 1 ст. 172; п. 1 ст. 175; п. 1 ст. 176; п. 3 ст. 177; п. 2 ст. 178; п. 2 ст. 179 ГК РФ), в то время как взыскание денежного долга осуществляется на основании общей (генеральной) нормы, предусмотренной ст. 167 ГК РФ.

Во-вторых, возмещение реального ущерба является мерой гражданско-правовой ответственности и заключается в возложении дополнительного обременения на сторону недействительной сделки. Возврат исполненного при недействительности сделки носит эквивалентный характер. Денежный долг по реституции представляет собой денежную оценку встречного удовлетворения, которое подлежало предоставлению участнику недействительной сделки, определенную на момент совершения сделки. По своей правовой природе возврат предоставленного есть самостоятельный способ защиты прав в виде восстановления нарушенного положения сторон. Это мера защиты, а не мера ответственности в отличие от убытков, поскольку она не содержит в себе дополнительных обременений. Требование о возмещении убытков субъект может заявить только при наличии оснований применения ответственности.

В-третьих, проанализировав нормы отечественного гражданского права о недействительных сделках, мы увидим, что риск несения убытков лежит на виновной стороне, в то время как при взыскании денежного долга вина не учитывается. Так, при признании недействительности сделки, заключенной с недееспособным гражданином, дееспособная сторона кроме возврата полученного по сделке должна также возместить своему контрагенту понесенный им реальный ущерб, если она знала или должна была знать о его недееспособности (п. 1 ст. 171 ГК РФ). Аналогичные дополнительные имущественные последствия в виде возмещения реального ущерба предусмотрены и для случаев признания недействительными сделок, совершенных малолетними в возрасте до 14 лет; несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет; гражданином, ограниченным в дееспособности; гражданином, не способным понимать значение своих действий (ст. 172, 175–177 ГК РФ). В сделках, совершенных под влиянием заблуждения, риск возмещения контрагенту убытков в форме реального ущерба лежит на заблуждавшейся стороне. Однако если эта сторона докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны, такой риск будет переложен на последнюю (абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ).