Текст книги "СВО. Пекло войны"

Денис Григорюк
СВО. Пекло войны

© Денис Григорюк, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Предисловие

На стыке 2021 и 2022 года я встретил свое 30-летие. Сложная для восприятия молодого человека цифра. К ней готовятся заранее, но никогда в итоге не могут с ней свыкнуться.

Так сложилось, что мне повезло родиться под самый Новый год, поэтому эти два праздника у меня всегда неразрывно связаны. В 2021-м мы их отмечали на западном берегу Крыма, в небольшом поселке Мирный. Не самое популярное время года для посещения полуострова, но мы все-таки решились.

Выезжали из укрытого снежным покрывалом Донецка днем, чтобы утром уже быть в Евпатории. Ехали 15 часов на просторном бусе всей большой компанией. Чем ближе мы подъезжали к Крыму, тем теплее становилось за окном. Белоснежная зима превратилась в туманную осень, хотя на календаре все еще оставался декабрь месяц. А после мы увидели Крымский мост. Его было видно вдалеке. Он весь сиял в цветах российского триколора. Зрелище потрясающее, особенно если учитывать тот факт, что я видел его впервые. Многое в этой поездке случилось впервые.

Это была моя первая поездка в русский Крым. В последний раз был на полуострове еще в подростковом возрасте. И вот спустя практически половину своей прожитой на тот момент жизни ехал вновь в Крым, но совсем иной. Много воды утекло с тех пор: и полуостров изменился до неузнаваемости, и я уже имел за плечами опыт, изменивший мое восприятие окружающего мира.

Здесь нужно объяснить, что я нехотя соглашаюсь на такие выезды. Моя связь с Донецком настолько нерушима, что покидать его даже на короткий период для меня то еще испытание. Это связано не только с войной. С самого детства мне не нравилось надолго уезжать из Донецка. Война лишь усугубила это щемящее чувство тоски по дому. Словно оставляешь своего родного и близкого, он там остается один на один со своими проблемами, пока ты веселишься вдали от него. Даже на пороге 30-летия я не смог избавиться от этого детского чувства. И пережитый жизненный опыт лишь усугублял его.

Бус припарковался у пустующей гостиницы. Заселились в большой номер с огромной спальней и еще большей кухней, где было место не только для кухонной мебели, но и для обеденного стола, за которым мы трапезничали, и раскладного дивана, где валялись после прогулок по пустующему пляжу. Окна выходили на море. Оно было угрюмым, как и серое небо, готовое вот-вот разразиться ливнем. Внутренний дворик выходил на озеро Донузлав. Здесь же были беседки, украшенные редкими гирляндами. Картина совсем не предновогодняя.

Благополучно отпраздновали мое 30-летие, за которым следовала встреча Нового, 2022 года. 31 декабря гостиница заполнилась людьми, собравшимися встречать Новый год на берегу Донузлава. Ближе к полуночи в специально оборудованных помещениях гости стали жарить мясо, раскуривать кальяны, открывать бутылки со спиртным, приготавливали салюты к празднику. Играла музыка. Люди весело разговаривали, смеялись, настроение у всех было праздничным. У всех, кроме меня. Не только погодные условия так и не позволили проникнуться предстоящим торжеством, но и тот факт, что встречать 2022 год приходилось вдали от Донецка. Делал это я впервые.

Ближе к полуночи прозвучало обращение президента, и следом вся гостиница взорвалась криками и хлопками салютов. В темное небо вонзились огни пиротехники. Первый хлопок заставил даже дернуться от неожиданности. Это уже привычка, выработанная восемью годами войны.

Я зашел в просторную беседку, где уже горели огоньки гирлянд и работал обогреватель, но люди еще не успели собраться за общим столом. Решил воспользоваться моментом и сделал селфи для поздравительного поста в социальных сетях: «С Новым годом из русского Крыма!!! Желаю родному Донбассу наконец-то стать русским без оговорок и политической конъюнктуры».

Писал абсолютно искренне, но с большим сомнением, что когда-либо стану свидетелем свершения этой мечты. За все годы боевых действий довелось познакомиться с огромным количеством людей, которые погибали на фронте с единственной целью – приблизить этот день. Цена этой мечты была высока для каждого из нас, но кто-то имел смелость пойти на это, а кому-то, вроде меня, духа не хватало.

Подпись оказалась пророческой, хотя, разумеется, я не мог подозревать, какие события предстоит пережить на собственной шкуре в ближайшем будущем. Даже предупреждения коллег, слухи и инсайды не позволяли поверить в то, что Россия пойдет на беспрецедентный шаг – начать СВО в феврале 2022 года. Мне доводилось слышать разные анонсы предстоящих наступлений, даже порой даты фигурировали в беседах в окопах, но после проходило время, а фронт оставался на том же месте – Донецк оставался в зоне поражения украинской артиллерии. Из-за этого атрофировалась вера в то, что нынешний инсайд все-таки сбудется.

Я оказался не готов не только к своему новому десятилетию, как бы психологически ни пытался себя настраивать, но и к новому витку вооруженного конфликта. Его-то я как раз и ждал. Знал, что он неизбежен. Тучи сгущались, и фронт должен был взорваться неминуемо. И все же, как себя ни готовь, никогда не можешь быть готов ко всем испытаниям, что выпадут в жизни. Как бы ни казалось, что за 8 лет войны в Донбассе увидел все, что только можно, исколесив всю линию фронта, а СВО показала новые грани боевых действий. У войны еще остались свои сюрпризы, которые она собиралась презентовать в ближайшем будущем без предупреждений и анонсов. Но тогда, стоя в пустой беседке на берегу Донузлава, подобное я мог только подозревать, но вместо этого я лишь сомневался в собственных мыслях насчет того, что когда-нибудь Донбасс окончательно станет русским, и все это случится на моих глазах.

25 января 2022 года

Среди остовов некогда жилых домов, брошенных и уничтоженных промышленных предприятий, осколков и останков от снарядов живут несколько десятков мирных жителей поселка шахты 6/7. Этот населенный пункт находится на окраине Горловки, у самой линии фронта, где дорога с обеих сторон утыкана табличками «Осторожно! Мины!», а в каждом доме есть отметины от попаданий различных снарядов.

За время войны появились импровизированные памятники. Один из них – останки от ракеты БМ-21 «Град». «Памятник» торчит перед двором одного из домов, прямо у самой дороги, так что любой проезжающий вольно или невольно, но обращает на него внимание. Второй находится у перекрестка немного ближе к линии фронта. Это деревянный крест с табличкой «На этом месте 21.07.2014 года геройски погибли Як и Гудвин». Как рассказывают местные, произошло это во время боестолкновения с украинскими военными. Установили крест родственники погибших ополченцев.

Мы ехали по белоснежному покрывалу. Машины здесь практически не ездят, поэтому снег по-настоящему белый, а не грязно-серый, как в городе. Да и человеческих следов не так много, так как ходить по поселку особо некому. До украинских позиций рукой подать. Зато ближайший продуктовый магазин в нескольких километрах, а аптека – и того дальше.

Остановились у одного небольшого, скромного домика. Он мало чем отличался от тех, что находились вокруг. Такие же посеченные осколками ворота, окна затянуты пленкой или же вовсе забиты досками. Из трубы валит дым, во дворе лает собака, которую хозяйка заранее закрыла в клетке, так как знала, что приедут волонтеры с медикаментами и продуктами для местных. Татьяна открыла ворота с поржавевшими дырами от осколков и пригласила гостей в дом.

Женщина живет у самой линии фронта. Не так давно территория ее дома была обстреляна из АГС. Произошло это накануне новогодних праздников. Ранение получил ее зять, который успел запихнуть Татьяну в дом, а сам принял удар осколков на себя.

В прифронтовых поселках всегда находятся наиболее активные люди, которые оказывают помощь нуждающимся старикам. Здесь эту роль на себя взяла Татьяна. Она не является социальным работником или волонтером. Татьяна – рядовой житель поселка шахты 6/7. Она организовала местных. На каждой улице есть старший, к которому она обращается, если сама не может зайти к нуждающимся. Татьяна составила список необходимых местным жителям лекарств и продуктов. Волонтеры КПЦ «Война и мир» не первый раз приезжают сюда, контактировали уже несколько раз с Татьяной, поэтому привезли то, что она попросила. В этот раз доставили еще партию медикаментов, которые заранее расфасовали по специальным контейнерам, а также хлеб и прочую провизию.

Волонтеры взяли контейнеры с лекарствами и пакеты с продуктами и пошли вслед за хозяйкой. В доме было жарко натоплено, а в печи потрескивал уголь. Хозяйка предложила поставить обувь у печи, над которой сушилась одежда. Среди прочих вещей в глаза бросились маленькие розовые колготки.

– Это мы готовимся к рождению внучки, – объяснила Татьяна. Женщина с гордостью сообщила, что это уже четвертый внук. Дети и внуки Татьяны живут в Горловке.

Она предложила нам пройти в комнату. На стол, который стоял посреди комнаты, волонтеры поставили лекарства и принялись объяснять назначения медикаментов. Здесь же стояла кровать, над которой висел календарь с фотографиями еще двоих внуков Татьяны. По соседству разместились рукодельные открытки с поздравлением с днем рождения.

– Интернета здесь нет, да и нормальной связи тоже, – объясняет она.

Женщина подняла телефон, чтобы проверить наличие соединения.

– Когда буду у детей, смогу зайти в Интернет, – подытожила она и положила бессмысленный девайс на стол рядом с продуктами.

Когда удалось поймать сигнал, Татьяна позвонила одной из старших на соседней улице. Ей мы должны были привезти часть продуктов, которые после разнесут остальным жителям. Активистка села за стол, набросала список и передала его волонтерам.

Разговор не мог не зайти о боевых действиях. Это болезненная тема для каждого, но все же ее нельзя было избежать, учитывая нынешний информационный фон.

– В последнее время тихо, – без особого энтузиазма сообщила Татьяна. Должно быть, женщина понимала, что в любой момент это может прекратиться, и радоваться особо нечему.

Пока мы были в поселке на окраине Горловки, разговоров о войне практически не было. Внимание было уделено бытовым проблемам. Да, с электричеством на данный момент сложностей нет, но был период, когда около месяца мирные жители прожили без света. Куда важнее отопление, особенно если учитывать, что в этом году в Донбассе холодная зима. Местные топят печи, а для этого необходим уголь, который частично доставляет Красный Крест, а частично – республиканские власти. Но не всегда этого объема хватает. Нужны дополнительные поставки. А кроме этого нельзя забывать о продовольствии, лекарствах и прочем. Как минимум медперсонала в поселке нет, поэтому банальную первую помощь оказать некому. Тем более что местные регулярно попадают под обстрелы. Но не только от военных ранений страдают старики поселка шахты 6/7.

В одном из домов, который также находится у линии соприкосновения, вместе с сыном Сергеем живет пожилая женщина Тамара. Последние три года она страдает тромбофлебитом глубоких вен голеней. До помощи волонтеров Тамара перематывала свою правую ногу нарезанными лентами простынями. Добровольцы в прошлые визиты привезли бинты и мазь. В прошлом женщина работала медсестрой, поэтому она знает, как правильно обрабатывать рану.

Мы зашли в небольшую комнатку. Здесь же у печи грелись двое котов. Из соседней комнатушки, которая мне показалась еще меньше, чем та, в которой мы находились, доносились голоса дикторов республиканских телеканалов. Тамара села на кровать и показала свою ногу. Мазь начала действовать спустя несколько недель. Рана перестала сочиться, поэтому Тамара уверена, что идет на поправку.

Во дворе ее сын Сергей показал останки снаряда, который прилетел в сентябре прошлого года. В «подарке» были агитационные листовки, которые мужчина сравнил с теми, что когда-то использовали немецкие войска во времена Великой Отечественной войны.

– Как там было? Если не путаю: «Сегодня проголосуешь за Путина, а завтра будешь копать уголь в Якутии». Как-то так там было, – не без иронии вспомнил Сергей.

По его словам, каждое утро в 9 часов солдаты ВСУ на своих позициях включают гимн Украины. Музыка играет намеренно громко, чтобы доносилась до местных жителей. Зато стреляют последнюю неделю неохотно.

– Всего раз были слышны выстрелы, – рассказал Сергей.

Информацию подтверждает и отчет представительства ДНР в СЦКК. Согласно опубликованным данным, за прошедшие сутки был зафиксирован всего один случай нарушения «режима тишины».

«По территории ДНР, в нарушение Минских соглашений, а также договоренностей о перемирии, применялось следующее вооружение:

Донецкое направление: РПГ – 1 раз (2 гранаты); стрелковое оружие – 1 раз. Обстрел ВФУ совершен в направлении населенного пункта Александровка», – значится в отчете.

Эта информация противоречит тому, что заявляют в западных СМИ. Иностранные медиа уверяют, что Донбасс буквально на пороге новой войны, так как это одно из главных направлений будущего «российского вторжения» на Украину. В западных СМИ минимум информации о мирном населении, которое продолжает жить в прифронтовой зоне, зато каждый первый лонгрид пронизан обвинениям в адрес Российской Федерации.

Вдруг иностранные журналисты вспомнили, что в Донбассе идет война, о чем они теперь регулярно сообщают обывателям, которые не особо-то и осознают, где находится Украина и тем более Донбасс. И все же корреспонденты не забывают перечислить все возможные варианты «вторжения» России на Украину, а также предлоги, под которыми российская армия должна зайти на украинскую территорию. То есть виновный уже назначен заранее. Что бы ни происходило в Донбассе, какие бы провокации, убийства, обстрелы ни происходили, для западного обывателя образ виновного уже создан. Более того, уже даже объявлены возможные действия, которые предпримет Россия. И неважно, кто будет инициатором нового обострения, даже если это будет мифическая «третья сторона», то крайней будет Москва.

Хотя по настроению местных жителей, которые, разумеется, уже привыкли жить по соседству с боевыми действиями, все же нельзя сказать, что они готовятся к грядущим столкновениям. Скорее даже удивляло спокойствие и в каком-то смысле хладнокровие. Год назад в Александровке из-за сообщений в СМИ жители реально готовились к наступлению ВСУ, а в этом году все иначе. Дело в том, что обитатели «красной зоны» не особо читают западную прессу, а Украина, напротив, пытается убедить, что все под контролем и бояться войны с Россией не стоит. Тем более, когда мы были в поселке, даже стрелковое вооружение не было слышно, не говоря уже о чем-то тяжелом.

А тем временем в ДНР собирается приехать большое количество иностранных журналистов. Вдруг всем стала интересна тема Донбасса и боевых действий забытой войны. По моей информации, в пресс-центр Министерства информации пришло много запросов на получение журналистских аккредитаций. Корреспонденты разных калибров хотят освещать события в ЛДНР. Очевидно, что нарративы будут прежними: «российское вторжение», «14 тысяч погибших» (без уточнения, что большая часть – это жители республик) и прочие тезисы, которые продвигают западные журналисты, так как того требует политическая ситуация.

27 января 2022 года

Спустя три месяца вновь ехал по знакомой дороге, вдоль которой расположились полуживые ветряки, в Коминтерново. За это время политическая ситуация вокруг конфликта в Донбассе значительно изменилась. В западных медиа раскручивается тема возможного возобновления активных боевых действий. Не удивительно, что в поселке все напряжены. Атмосфера в Коминтерново кардинальным образом отличается от настроений в поселке шахты 6/7 под Горловкой. Южная часть фронта еще с прошлой осени остается территорией напряжения. За три месяца ситуация лишь усугубилась. Украинское командование не скрывало, что один из планов по захвату территории ДНР – отсечение от границы с Российской Федерацией.

Наш внедорожник медленно полз по покрытой снегом «дороге». Кавычки неслучайны, так как асфальта как такового тут нет, а теперь сверху на дыры и ямы насыпало снега. По понятным причинам дорогу здесь не чистят. По немногочисленным следам понимаешь, как мало транспорта ездит в Коминтерново.

– Если вспышка, то тут же все выпрыгиваем из машины, – командовал волонтер.

Стандартное решение при случае обстрела, все с ним и так знакомы, но его нужно проговорить в очередной раз, чтобы не растеряться в экстренном случае. В один из прошлых визитов волонтеры уже попали под обстрел. Они уверены, что с той стороны фронта их машину хорошо знают, поэтому внедорожник наверняка привлечет внимание украинских военных. Не обнадеживал и тот факт, что на пути мы встретили два бронированных джипа миссии ОБСЕ, которые направлялись в противоположную сторону. Хотя наблюдатели особо и не любят заезжать в Коминтерново, но все же их наличие поблизости хотя бы теоретически давало надежду на то, что оружие применять не будут.

По поселку старались ехать быстро. Черный автомобиль на фоне белого пейзажа – слишком заманчивая цель для корректировщика огня. Поэтому старались не медлить и ехать сразу к пункту назначения.

Зимний Коминтерново впечатлял: засыпанные снегом развалины домов, раздробленные стены зданий, прострелянные и поржавевшие знаки и указатели, пробивающиеся сквозь белое одеяло серо-коричневые ростки, обгоревшие столбы деревьев, торчащие из земли бетонные столбы напоминали снаряды от «Града». На этом фоне то и дело появлялись одинокие фигуры стариков, которые кочевали по территории поселка. Заметил старика, который подошел с ведром к колодцу и собрался набрать воды, а за его спиной стояла опустевшая постройка с зияющими дырами и пробитой крышей.

У типичного прифронтового дома нас встретили две знакомые женщины: социальный работник Любовь Ивановна и Светлана, ее между собой называют негласным главой поселка. С ними мы виделись в конце октября, когда привозили лекарства.

Внедорожник припарковался у дома Светланы. Хозяйка чистила дорожку перед невысокими, прошитыми осколками воротами. Из-за открытой калитки показались мордочки разномастных котов.

– У Светы их одиннадцать штук. – Увидев, что я рассматриваю пушистых питомцев, Любовь решила прокомментировать появление усатых обитателей прифронтовой зоны.

– А что я с ними сделаю? Завела одного, ну двух. Они стали приводить еще. И все красивые такие.

В ногах у Светланы стали тереться несколько котов. Один – лохматый с черной шерстью, второй – рыжий с белой грудкой и парочка с окрасом табби. Животные всегда прибиваются к людям. Даже в окопах. Они обязательно поселятся вместе с бойцами и будут с ними жить в блиндажах, поближе к источнику тепла.

– Проходите в дом. Обувь можно не снимать. Снег – не грязь, – пригласила хозяйка.

Окна ее дома, что выходят в сторону, где располагаются украинские военные, закрыты металлическими листами с деревянными подпорками. Фасад дома весь в щербинах.

Мы расположились в небольшой комнатке с диваном, двумя маленькими столиками, шкафчиком. На стенах висели фотографии родственников, а также иконы. В комнате тепло, было электричество. На этот факт сразу обратил внимание, потому что в конце прошлого года в Коминтерново были проблемы с электроснабжением, так как после одного из обстрелов был поврежден трансформатор. Долгое время его не могли починить или заменить, но в итоге выход из ситуации получилось найти.

На тумбочке с ящиками стоял телевизор, который показывал какое-то политическое ток-шоу на российском телевидении. Одного из гостей я даже узнал, так как участвовал с ним в эфире, когда два года назад был последний раз в Москве. Краем уха услышал, как гости студии вновь обсуждают наиболее актуальную на сегодняшний день тему.

– Да как у нас дела? Тихо пока что. Сегодня еще не стреляли. Зато вчера был случай. Приехала хлебовозка. Наверно, ее заметили, я не знаю, и начали из стрелкового по ней палить. Водитель еле успел завернуть за магазин, – рассказала Любовь Ивановна.

Соцработник достала свой смартфон и стала показывать снимки. В ее двор на прошлой неделе прилетела мина. На картинке отчетливо видно хвостовик, торчащий из земли. Такими утыканы все населенные пункты вблизи линии соприкосновения.

– Я не знаю, что это. Почему они стреляют по моему дому. Это сразу после того, как вы в прошлый понедельник приезжали, – напомнила Любовь Ивановна волонтерам, которые регулярно привозят медикаменты в поселок.

Как рассказали женщины, военные находятся в повышенной боевой готовности. Даже местные стараются долго на улице не находиться. Передвигаются поодиночке. Чаще всего до магазина и обратно в дом. Когда я был в поселке в последний раз, мы могли даже непродолжительное время пообщаться со стариками, стоя на улице. Местные убеждали, что нужно быть поосторожнее, но все же могли постоять какой-то период на воздухе. Сейчас все иначе, и не только из-за холода.

Стрелять начинают обычно после 5 вечера, но случаются и исключения. Вроде того, что произошло накануне или неделю назад, когда во двор к Любови прилетела мина. Над Коминтерново регулярно летают беспилотники. Они могут сбрасывать мины с воздуха. Когда стреляют из минометов, то хотя бы слышно «выход» и свист при приземлении. Есть совсем немного времени, чтобы отреагировать, как минимум упасть на землю. Совсем иная ситуация с беспилотниками.

Параллельно с тем, пока мы находились в Коминтерново, в Париже проходили переговоры представителей стран Нормандской четверки. Договаривались о деэскалации в Донбассе. В Сети публиковали слухи и инсайды о том, что возможным решением этого саммита может быть начало прямых переговоров Киева с Донецком и Луганском. Но на этот инсайд находятся еще с десяток других, которые опровергают такую возможность, так как переговоры с ЛДНР на Украине воспринимаются как «преступление против государственности». В Коминтерново же с опаской встречают новости о том, что где-то проходят переговоры по Донбассу. Это может означать, что в любой момент тишина может прекратиться и произойдет очередная провокация, что лишь усугубляло и без того напряженную ситуацию.

Уезжали из поселка еще быстрее. Невольно вспоминали историю с хлебовозкой, которая вчера попала под огонь. Внедорожник провожали взглядами одинокие старики, которые все-таки осмеливались покинуть свое жилье.

Когда были в относительной безопасности, на экране смартфона появился символ «4G». Стал проверять сообщения в Сети. Ничего обнадеживающего. Непохоже, чтобы на данный момент что-то способствовало деэскалации ситуации. Напротив, только за 26 января было с десяток сообщений о том, что западные страны уже поставили Украине вооружение, снаряжение и прочее необходимое для ведения боевых действий в Донбассе. Нельзя сказать, что такая «помощь» способствует мирному урегулированию конфликта. Четыре тысячи артиллерийских снарядов из Чехии наверняка упадут на головы вот таким простым женщинам из Коминтерново, Зайцево, Доломитного, Трудовских, Спартака и других поселков вдоль линии фронта, где продолжают жить гражданские. Волнует ли это кого-то на Западе? Сомневаюсь. По крайней мере, все публикации в СМИ говорят лишь о военных на фронте да мирных, которые готовы пойти в батальоны территориальной обороны для «войны с Россией». Уж слишком завеяло 2014 годом, когда на Украине была массовая мобилизация и многие даже добровольно записывались в тербаты, чтобы идти воевать с Донбассом.

И главное, что делает Запад для Украины, – информационная поддержка. Журналисты, которые уже сейчас расписывают сценарии «вторжения России на Украину», будут оправдывать военные преступления украинских военных. Хотя они уже сейчас заранее создали информационное прикрытие для этого и, рассказывая о диверсиях с аммиаком, продолжают обострять ситуацию в Донбассе. Машина разжигания работает на максимум своих возможностей. Ружье заряжено, и рано или поздно, но выстрел должен произойти.