Текст книги "Психоанализ на основе персонажей видеоигр. Для непсихоаналитиков"

Кратос: эдипальный отец

Здесь речь пойдет о системе отношений между родителями и детьми, в частности, о том, как подобные межличностные отношения влияют на дальнейшее функционирование детей.

Думаю, следует сразу обратить внимание на один стереотип. Существует миф, согласно которому психоанализ якобы во всем винит родителей. На самом деле – нет. Смысл не в том, чтобы найти крайнего и самого виноватого. Это ничего не решает. По сути, ребенок – это активная живая система, которая вступает в определенные отношения со своими опекунами/родителями. Мы можем говорить, что родитель был недостаточно чутким. Но для кого? Для ребенка. Именно конкретному ребенку не хватало, например, любви и внимания, и это не значит, что родитель пренебрегал им. Это довольно важный поворот в понимании любой семейной динамики. То, что делает или не делает родитель, имеет значение в первую очередь для ребенка. Хотя это никак не отменяет ответственности родителя за те условия, которые он создает.

God of War. Santa Monica Studio, 2018. Кратос

С моей точки зрения, довольно деструктивная модель отношений хорошо показана в игре God of War 2018 года. Отношения Кратоса и Атрея, а также Фрейи и Бальдра отражают различные формы довольно неудовлетворительных отношений для детей, зависимых от своих родителей. Здесь мы подробнее раскроем линию каждой диады и постараемся проследить динамику так называемого эдипова комплекса.

Договоримся, как говорится, на берегу. Эдипальная ситуация – это в принципе треугольник отношений, который нагружен соперничеством и конкуренцией. Идея в том, что ребенок, зависимый от опекающей его фигуры, постарается единолично обладать этой фигурой, от которой буквально зависит его развитие и выживание. Естественно, что если эта фигура уделяет свое внимание кому-то еще, то ребенок постарается устранить конкурента.

Одним из контраргументов, часто выдвигаемых против идеи эдипальной ситуации (конкуренция ребенка с кем-то за право единолично обладать опекающим объектом), является ситуация семей, в которых у детей нет никого, кроме матери. Значит ли это, что ребенок в принципе избежал какой-либо конкуренции? Нет. И такая мысль может возникнуть только при условии буквального понимания эдипова комплекса. Суть исключительно в том, что объект обожания ребенка – внимание! – переводит свое внимание и активность куда-то еще. Таким условным третьим может быть буквально бутылка, к которой прикладывается родитель, или работа, на которую родитель постоянно уходит, оставляя ребенка одного.

Чтобы понять характеры действующих лиц, нужно понять суть событий, через которые они раскрываются.

В основе сюжета четвертой части God of War лежит сепарация. Часто под сепарацией в психологии понимается психологическое отделение ребенка от семьи. В мифологии и фольклоре подобный сюжет весьма распространен и нередко отражает процесс так называемой инициации, или обряд перехода.

Почему здесь важна фольклорная или мифологическая составляющая? Потому что и то, и другое – нарративы, созданные людьми. Это именно то, с чем работают психиатры, психологи, филологи и даже следователи. Структурно и семантически совершенно не имеет значения, в какие образы будет облечено отделение ребенка от родителя. Нас интересует суть.

Обряд инициации состоит из последовательных этапов: отлучение от родителей, изоляция, жертвоприношение с приобретением покровителя и центральное испытание²².

Любая инициация всегда начиналась с насильственного (или условно насильственного) отлучения ребенка от родителей, для которых он становился символически мертвым²³.

То есть сепарация – это своего рода «обрезание пуповины», соединяющей ребенка с родителями. Родители выполняют опорную функцию: защищают, заботятся и обеспечивают развитие во взаимодействии с внешним миром. В целом, зависимость ребенка от родителя до определенного момента представляет собой своего рода внешнее расширение способностей самого ребенка. То, что ребенок не может сделать сам, за него делает родитель.

По всей видимости, идея инициации заключалась в стремлении взять под контроль процесс отделения ребенка от опорного объекта. В результате мы наблюдаем двусторонний процесс: со стороны ребенка это отказ от детства и зависимости от родителей, со стороны родителей – отказ от опеки над ребенком.

Полагаю, этот процесс также запускал двустороннее горевание: ребенок окончательно утрачивал свои детские отношения с опорными фигурами и навсегда отпускал детство, а родители окончательно утрачивали самого ребенка, который отныне более не мог считаться ребенком. Разумеется, сами сущности – люди – сохранялись: изменению подвергались их состояния и отношения. По сути – родители не теряли своего ребенка как сущность – они теряли отношения с ним, в которых он дитя, требующее заботы.

Горевание при этом является необходимым процессом оплакивания потерянного объекта, за которым следует замена опустевшего места чем-то иным.

Сюжет игры начинается с похорон Фэй – супруги Кратоса и матери Атрея. Оба утратили эмоционально важный объект.

Кратос потерял любимую женщину, которая привнесла мир в его нестабильную психику, смогла уравновесить его эмоциональные состояния и подарить новую жизнь.

Атрей утратил любимую мать, заступницу и защитницу от авторитарной, тиранической фигуры отца.

Оба скорбят. И оба с поразительным рвением пытаются выполнить последнюю волю умершей: развеять ее прах на самой высокой точке скандинавского мифологического мира.

И вот здесь очень важно понять, почему живые с таким рвением и самопожертвованием выполняют просьбу умершего человека, пусть и очень важного.

Психический аппарат не может отпустить объект просто так. Об этом мы еще поговорим подробнее в разделе, посвященном Джинкс. Здесь нам достаточно лишь понять, что мозг – это сеть нейронных систем. Для взаимодействия с каким-то объектом в мозге образуются системы, специализирующиеся на данном объекте. Утрата объекта не лишает мозг этой специализированной системы – она остается, но вместе с тем она более не может выполнять свои функции с помощью объекта, ибо его нет.

Когда речь заходит о близких людях, мы обычно имеем дело с очень крупными специализированными системами нейронов. Перестроить такую махину быстро и безболезненно не представляется возможным. Так называемая работа горя в психоаналитической теории в некотором смысле описывает процесс перестройки этой системы: долгий, тяжелый и изматывающий. Естественно, что любой человек постарается устранить эту боль или хотя бы как-то минимизировать ее. Каким образом?

Люди могут хранить вещи давно умерших близких. Сами по себе эти вещи не нужны, но их присутствие иллюзорно «воскрешает» умершего, напоминает о его присутствии, будто он всё еще жив. Суть именно в том, что вещь умершего и сам умерший в сознании горюющего ассоциативно связаны. Точно так же, как ассоциативно оладушки могут быть связаны с бабушкой, которая их пекла. По сути, это замещающий объект, который попадает в роль замещения именно потому, что ассоциируется с умершим.

В особо тяжелых случаях горевания люди могут проваливаться в реактивный психоз и видеть умершего человека так, будто он стоит перед ними – целый и невредимый. Об этом мы также будем говорить более подробно в разделе, посвященном Джинкс.

Развеивание праха – это ритуал, призванный отпустить фигуру умершего: полное смирение и принятие факта утраты эмоционально важного объекта.

Для Атрея путь на вершину горы – это еще и взросление. Вопрос лишь в том, по какому пути пойдет развитие личности мальчика: какой вектор зададут ему авторитарный отец, трудная дорога и заложенные в раннем детстве тенденции. Во что это всё вылилось – увидим дальше.

Что касается Кратоса, то совместный путь с сыном для него тоже является процессом сепарации. Это путь горя, путь эмоциональной обработки утраты. Фэй смогла обуздать его нестабильность и вернуть к миру. И поэтому Кратос был зависим от нее. Ему тоже придется оторваться от ее фигуры, повзрослеть и сделать в результате невозможное – наладить контакт с сыном.

Как можно заметить, процесс выходит достаточно долгий. И в этом есть смысл. Утрата в случае Кратоса и Атрея – это полная, тотальная, всепоглощающая беспомощность. То есть оба – и отец, и сын – хотят, чтобы их близкий человек был жив. Это естественное желание вернуть то, что должно в норме присутствовать в окружающем пространстве, – мать и жену. Однако это сокрушительно нерешаемая задача. Возбуждение в психическом аппарате, требующее решения этой задачи, не может быть разряжено прямо и по назначению. Вместо этого данное возбуждение отводится в отвлеченное, но контекстуально связанное действие: долгая и трудная дорога – активность.

Кратос – кровожадный бог войны, само имя которого в переводе с греческого означает власть. Бешеное и почти неуязвимое существо, которое в своей слепой ярости подвергло самому настоящему тотальному геноциду население античного Олимпа.

Подобное сомнительное поведение может побудить повесить на Кратоса ярлык социопата или психопата. В принципе, в научной психологии стараются не использовать ни одно из этих понятий. В некотором смысле оба конструкта – и психопатия, и социопатия – являются довольно размытыми и на описательном уровне работают плохо. Я бы сказал, что в концепцию психопатии было «свалено» множество разных по своей природе явлений. Это как категория «мебель»: и стул, и стол – объекты сильно разные, их суть, их природа не тождественны друг другу, но оба-два – мебель, и всё тут.

В психиатрическом дискурсе присутствует понятие «антисоциальное расстройство личности», известное в DSM-5[1]1
  DSM (Diagnostic and Statistical Manual of mental disorders) – это диагностическое статистическое руководство по психическим расстройствам, используемое в США, которое содержит в себе описание и критерии проявления клинически наблюдаемых симптомов и синдромов.


[Закрыть], и синонимичное ему «диссоциальное расстройство личности», известное в МКБ-10[2]2
  МКБ (международная классификация болезней) – это диагностическое статистическое руководство по всему спектру заболеваний, частным разделом которой является психические расстройства, их классификация, описание и критерии, принятые в международном сообществе медицины.


[Закрыть] (в новой МКБ-11 эта нозология была упразднена). Почему это важно? Потому что эти понятия нередко смешиваются.

Антисоциальное расстройство личности характеризуется игнорированием социальных норм, лицемерием, импульсивностью, раздражительностью и агрессивностью, безответственностью и отсутствием сожалений.

Это описание, кажется, вполне подходит нашему неуравновешенному богу войны. И любой, кто поставит Кратосу диагноз «антисоциальное расстройство личности», «психопатия» или «социопатия», будет совершенно, абсолютно, безоговорочно… неправ.

Чтобы очертить границы описываемого явления, я предлагаю обратиться к более удобной модели, которая прояснит нам, наконец, что же собой представляет это загадочное понятие «психопатия», которое вроде бы и на слуху, а что это и как работает – непонятно.

В модели Отто Кернберга вместо понятий «социопатия» и «психопатия» предложена концепция злокачественного нарциссизма²⁴. Данная модель описывает разновидность нарциссического расстройства личности, включающую в себя (помимо основных критериев) еще и параноидные, антисоциальные и садистические черты, а также повышенное стремление к социальному доминированию.

Как и в случае с нарциссическим расстройством личности, человек будет проявлять черты грандиозности и надменности, требовать восхищения и исключительных прав для своей персоны, отличаться отсутствием эмпатии, стремиться к межличностному превосходству, а также избегать эмоционально близких контактов, требующих устойчивой привязанности с возможностью как получать заботу, так и отвечать заботой на потребность других²⁵.

В злокачественной форме такой личностной структуры будут преобладать параноидные восприятия других людей (их чувств, мыслей и намерений) как враждебно настроенных. Также будет прослеживаться повышенная агрессивность и озабоченность властью над другими с целью получения над ними контроля, холодная садистическая жестокость и подчас полное пренебрежение социальными нормами, хотя в некоторых случаях поведение человека формально не будет противоречить законам. Что примечательно, людям с подобной структурой личности также весьма свойственны саморазрушающие действия, связанные с деструктивным образом жизни, рискованным поведением и самоповреждением вплоть до суицидальных попыток.

Злокачественный нарциссизм соответствует модели психопатии по Мак-Вильямс²⁶. Эта модель предполагает высокий риск антисоциального поведения, однако отличается от антисоциального расстройства личности как по своему происхождению и последствиям, так и по нейробиологическим аспектам²⁷.

Хотя в более ранней версии данного текста (ролик на TVG) я указывал, что люди с психопатией характеризуются отсутствием эмоциональных привязанностей, это не совсем так. Точнее, те эмоциональные привязанности, которые известны основной массе населения, у них проявляются несколько не так, как принято считать. Короче, представьте: основным объектом надежной привязанности для человека с клиническим нарциссизмом (см. критерии в DSM-5) является… он сам. Мы еще будем более подробно разбирать «нарциссизацию либидо» в разделе, посвященном Йеннифер. Суть в том, что субъективно для «злокачественного нарцисса» все прочие люди – там, снаружи – потенциально опасны и угрожающи. Разомкнуть систему и отыскать вовне людей, с которыми можно расслабиться и довериться, для него просто немыслимо.

По сути, можно сказать, что повышенное социальное доминирование в данном случае компенсирует внутренние дефициты. О чем речь? Быть доминирующим – значит быть большим и сильным, самым лучшим и самым идеальным. Для чего? Сугубо для того же, для чего ребенку нужен всемогущий родитель, с которым весь мир ему подвластен. Только этим всемогущим опорным объектом становится для себя сам субъект. Вероятно, это одна из причин, по которым подобный человек может стать превосходным военным или политиком: во-первых, он не боится потерять расположение к себе, а во-вторых, он не боится потерять условно значимых людей, поскольку они… просто вещи. Единственное, чего он с большей вероятностью будет бояться, – это потерять, грубо говоря, себя любимого.

Хотя Кратос и обладает некоторыми чертами злокачественного нарциссизма, психопатом-антисоциалом он всё же не является. Кстати, в тексте ролика я нередко упоминал, что Кратос является носителем определенного расстройства личности. В принципе, формально его поведение может соответствовать общему понятию расстройства личности и, следуя новому пересмотру МКБ уже 11-й версии, мы можем сказать, что Кратос находится ближе к расстройству личности средней степени тяжести.

Однако с тех пор воды поутекло немало, и здесь я предпочту использовать несколько иную риторику. Естественно, я не собираюсь ставить никаких клинических диагнозов, и понятие «расстройство личности» было использовано в ролике скорее для упрощения понимания, чем в качестве буквального определения клинической нозологии, которую имеет право устанавливать только врач-психиатр. Тогда я активно использовал более доступные для широкой аудитории понятия, которые можно было с легкостью сличить со статьями в Википедии.

Строго психоаналитический язык, учитывая преобладание медийного представления о психоанализе как о чем-то якобы озабоченном половыми органами, мог оттолкнуть значительную часть аудитории. А мне действительно хотелось постепенно ввести людей в мир академического психоанализа. Поэтому, если смотреть все ролики за моим авторством в хронологическом порядке, то можно заметить, что психоаналитический язык в них появлялся постепенно.

В большинстве случаев я вообще использовал синонимичные понятия из других областей психологии, нейробиологии и психиатрии, сохраняя изначальное значение. Это довольно свойственно всем трем областям: если какая-то теория является психоаналитической, то она автоматом объявляется ненаучной, но если точно такая же теория, но сформулированная другими словами, оказывается в каком-то ином направлении или дисциплине, то в ее научности уже никто не сомневается.

Нозологии психиатрии создавались, создаются и будут создаваться психиатрами для нужд и задач психиатров, а не психологов, проводящих с живыми людьми психотерапию и психоанализ. Поэтому здесь я отойду от понятия «расстройство личности» и буду употреблять понятие «организация личности».

В частности, Отто Кернберг и Нэнси Мак-Вильямс²⁸ выделяют три уровня организации личности: невротический, пограничный и психотический. В современном немецком психоанализе выделяется четыре уровня структурной интеграции: высокий, умеренный, низкий и дезинтегрированный²⁹. По сути, пограничный уровень организации личности как раз примерно соответствует понятию «расстройство личности» в психиатрии. Однако важно понимать, что расстройство личности изначально предполагает сугубо клиническое состояние субъекта, в то время как пограничный уровень организации субъекта совершенно не подразумевает, что он находится в клиническом состоянии.

Эта концепция не является диагнозом, а лишь дает примерное представление о том, на каком уровне организации личности человек функционирует в данный момент времени.

Давайте постараемся сформировать наиболее общее представление об уровнях организации – это позволит нам понять, чем уровень организации отличается от структуры личности.

Невротический уровень характеризует личность как ригидную, использующую сравнительно ограниченный набор совпадающих стратегий при стрессе. Невротическая личность испытывает существенные затруднения сугубо в конкретной области жизнедеятельности. Восприятие реальности искажается только в этой проблемной области, не затрагивая другие сферы. Вне проблемного поля деятельности эти люди обладают довольно высоким уровнем функционирования, то есть потребности в целом получают удовлетворение. При этом обычно наблюдается высокая степень осознанности в области своих проблем: человек как бы понимает, что проблема есть и что она именно в нем самом, но избавиться от нее не может.

Пограничный уровень характеризует личность с трудностями в регуляции аффекта: здесь видны крайне резкие и бурные проявления эмоций. Пограничная личность испытывает существенные затруднения в нескольких или даже во всех областях жизнедеятельности: отношения, работа, досуг и даже удовлетворение физиологических потребностей. Восприятие реальности искажается достаточно глобально и преобладает практически в любых отношениях: любовных, дружеских, рабочих и т. п. Они проявляют достаточно низкий уровень функционирования во всех сферах и обладают низкой степенью осознанности в области своих проблем: человек может либо вовсе отрицать наличие у него проблем, либо помещать причину этих проблем вовне себя, сваливая всё на других.

Психотический уровень характеризует личность с полным или почти полным отрывом от реальности. В среде психоаналитиков нет единого мнения о том, можно ли вообще говорить о какой-либо структуре личности на психотическом уровне, ведь речь идет о тотальном распаде, фрагментации и деструкции личностной структуры. Восприятие реальности замещается бредом и галлюцинациями. Такие люди не просто проявляют низкий уровень функционирования во всех сферах жизнедеятельности: они мало что проявляют в этих сферах вообще. По сути, это полная неспособность функционировать вне клиники.

Как следует понимать эти уровни? Во-первых, они условны и в некоторой степени искусственны. Во-вторых, между этими уровнями на самом деле нет никакой границы: они просто условно разделяют континуум (линию) на три сектора, каждый из которых в целом отличается от другого своим «цветом». Всё это можно сравнить с температурой тела, в которой выделяется некий условный «коридор нормы», а всё, что выходит за его пределы на шкале градусника, считается признаком недуга. Кстати, шкала градусника имеет деления, и вот эти деления условно разделяют непрерывный процесс, то есть делят его на отметки, которые просто легко считывать. Короче говоря, в целом человек может лавировать между этими уровнями организации.

Соответственно, когда мы говорим, например, об ананкастной (обсессивно-компульсивной) структуре личности – мы говорим о типе личности (или характере, если угодно), который может находиться на невротическом, пограничном или психотическом уровне организации.

В ролике я утверждал, что личность Кратоса соответствует так называемому обсессивно-компульсивному расстройству личности по DSM-5 (или ананкастное расстройство личности по МКБ-10). Здесь я переведу эту мысль на более психоаналитический язык. С моей точки зрения, Кратоса по структуре личности можно назвать обсессивно-компульсивным (ананкастным), а по организации его личность соответствует пограничному уровню.

Ананкастная (или обсессивно-компульсивная) структура личности обычно характеризуется повышенным вниманием к деталям, перфекционизмом, чрезмерным вниманием к работе в ущерб досугу и дружбе, чрезмерной честностью и ригидностью в вопросах морали и ценностей, страстью к накопительству, требовательным отношением к другим, а также проявлением тотальной негибкости и упрямства³⁰.

Обозначим понятия «обсессия» и «компульсия». Обсессия – это навязчивая мысль. Компульсия – навязчивое действие. Как правило, оба этих явления работают в связке.

Обсессия – это думать-думать, а компульсия – это делать-делать. Оба явления встречаются вместе достаточно регулярно, поскольку «думать» и «делать» функционально не так далеки друг от друга, как принято считать.

Проблема в том, что в психологии (и не только в ней) довольно давно бытует гипераналитизм: это когда, например, мышление и действие понимаются как независимые друг от друга системы, которые выборочно могут вступать во взаимные отношения, а могут не вступать. Иными словами, языковые условности в разграничении, придуманные для удобства понимания, преобразовались в сами вещи и явления.

Еще раз для закрепления: «делать» и «думать» – это не разные системы или модули в мозге, это лишь различные компоненты функциональной системы, направленной на получение приспособительного результата.

В психоанализе разница между мышлением и действием понимается в рамках обработки психической задачи. Проще говоря, мышление возникает вместо действия и является буквально пробным действием без действия, то есть вместо объективного действия мы проводим виртуальную пробу.

Всё просто: можно потрогать оголенный провод, совершив тем самым действие, которое нанесет вред организму. Это «сделать». А можно остановить действие и принять иное решение с прогностически иным результатом. Это «подумать».

На деле мышление и действие в принципе не могут радикально противопоставляться друг другу по простой причине: мышление присутствует постоянно, и даже самое автоматизированное действие несет некий мыслительный компонент, поскольку содержит в себе некоторое решение.

В этом плане в психоанализе есть довольно стройная и вместе с тем сложная концепция мышления, которая содержит в себе уровни в виде первичного и вторичного процессов. Не будем вдаваться во все тонкости. Первичный процесс – это быстрое и автоматизированное мышление. Вторичный процесс – это медленное и произвольное мышление. К примеру, «дважды два четыре» – это первичный процесс: тут не нужно задумываться, напрягать извилины, закатывать глаза. А вот «тридцать шесть на двадцать два» – это задача, требующая вторичного процесса: здесь уже нужно прямо как следует подумать.

Клинически обсессия – это гиперфункция мышления, а компульсия – это гиперфункция действия. При обсессии человек настолько «вязнет» и фиксируется на мыслях, что происходит реальная и вполне наблюдаемая просадка в функционировании. К примеру, человек не может выйти из дома. При компульсии человек настолько «вязнет» и фиксируется на действии, что также происходит реальная и вполне наблюдаемая просадка в функционировании. К примеру, человек также не может выйти из дома.

Но! Оба процесса – «думать-думать» и «делать-делать» – направлены на получение определенного результата. Для чего мы совершаем действие? Чтобы получить необходимый результат. Для чего мы думаем? Чтобы совершить действие наиболее точно и получить необходимый результат с большей вероятностью.

По сути, обсессивный человек (не обязательно клинически) думает-думает потому, что обрабатывает некоторую задачу в голове. Что значит «обрабатывает»? Есть функциональная система – это совокупность избирательно вовлеченных нейронов, взаимосодействие которых направлено на получение полезного результата. Эта функциональная система не дает нужного результата. Мыслительный процесс предполагает включение этой системы в сеть больших ассоциаций: то есть в структуру этой системы включаются новые компоненты или происходит перестройка отношений между этими компонентами.

То есть человек думает-думает именно потому, что пытается перестроить систему, которая не решает актуальную задачу. Делает он это «виртуально», то есть не по методу «проб и ошибок» в действии, а по методу «проб и ошибок» в мыслях.

Чисто на уровне континуума явления все люди одновременно обсессивны и компульсивны. Вот у вас в голове навязчиво играет дурацкая песенка. Или вот вы навязчиво постукиваете пальцами по столу. Субъективно это может доставлять дискомфорт, но такие формы поведения нельзя рассматривать клинически. Почему? Потому что клиническая обсессия или компульсия – это жесть, товарищи. То есть это крайнее проявление того, что есть у всех. Как температура тела: есть коридор нормы, есть субклинический ее уровень (не требует госпитализации), а есть прямо клиническое состояние, когда человека уже нужно везти в приемное отделение.