Текст книги "Право на месть"

Потом, конечно, стали выдыхаться и скорость пришлось снизить – но соблюдать размеренный темп. К размеренному движению организм приспосабливается лучше всего – а это значило, что есть шанс пройти большее расстояние.

Сам Добрынин шел на своем законном месте – в ядре – прекрасно понимая и объективно осознавая свою ценность как командира подразделения. Командира всегда, в любых условиях, берегут как зеницу ока. Потеря командира – это, очень часто, гибель всей группы и это, похоже, полковник тоже вколотил ребятам со всем усердием и старанием. Ибо Паникар – едва только Данил дернулся в передовой дозор, резонно опасаясь, что пацаны вляпаются по неопытности в засаду или еще в какую неприятность и улягутся в землю – твердой рукой его остановил и пояснил, что делать ему там нечего. Старшим передового дозора шел Батарей, а чутье на опасность, реакция и способность различать чужеродные тела на местности у Пашки были развиты будь здоров.

Едва выбрались из зарослей молодняка – сразу же свернули восточнее. Здесь некоторое время шли по дну мелкого ручья, сбивая пылесосов, буде такие еще имеются, со следа. Потом ручей завернул на север – и Данил приказал выбираться на берег. Устроил короткий привал – не столько даже для отдыха, сколько для того, чтобы вскрыть пару блоков с сигаретами и смешать толченый табак с имеющимся в запасе мелким черным перцем. Посыпал след щедрой рукой, раздал по пачке каждому. И после того, во время движения, выдав указание некоторое время идти «змейкой», через каждые триста метров обрабатывал след, пока не израсходовали половину запаса. Тогда только успокоился – чем чувствительнее и нюхастее нос, тем легче его забить посторонним и резким запахом. «Кайенская смесь» в этом плане идеальна. Табак и жгучий перец, попав внутрь, мгновенно выжигают слизистую оболочку и обонятельные рецепторы. После такого «прихода» мелкие лысые тварюшки не скоро восстановятся – если восстановятся вообще…

Почти все время они шли по прямой, на северо-восток, лишь изредка отклоняясь то правее, то левее, в обход слишком уж густых зарослей, попадающихся изредка овражков или локалок с особенно высоким излучением. Местность медленно, но неуклонно поднималась вверх, оголялась все больше; на смену густому молодняку в рост человека и выше вставала низенькая, постепенно редеющая, травка. Это было неприятно – в чистом поле и спрятаться негде и ночевать паршиво. Костер не разведешь – видно до самого горизонта, от дождя и ветра не укроешься… Да и чисто психологически неуютно, когда тебя за километры на этом ровном столе видать. Всю ночь глаз не сомкнешь, ждешь противника, слушаешь – а поутру снова в путь.

А солнце между тем садилось все ниже и ниже. Добрынин, сверяясь с картой и стараясь отмечать пройденный путь – благо основные крупные ориентиры, типа оврагов и речушек, за двадцать лет никуда не делись – наконец с радостью увидел, что впереди маячит населенный пункт. Было до него еще километров пять-шесть, но это значило, что ночевать в чистом поле не придется – какая-никакая, а крыша над головой на эту ночь обеспечена. Вот только б не загнать людей… Он покосился на бегущего рядом Маньяка – Леха дышал тяжело, дыхание со свистом проходило через фильтры, вырываясь наружу. Ладно… Километров пятнадцать прошли, полчаса ничего не решат. Заодно и оглядеться не помешает.

– Привал, – скомандовал он, едва слева показался очередной овражек и за ним – вытянутый холм, с поросшей растительностью макушкой. – Ныряйте туда. Паникар – охранение по периметру.

Сам же отдыхать не собирался – не до того. Взяв в пару Немого, взобрался на холм – осмотреться. Прежде всего, интересовал пройденный путь. Усадив Витальку за дерево, чтоб не отсвечивал на вершине, Данил пробрался по гребню чуть дальше. Залез в кустарник, достал верный «Юкон», занялся, сверяясь с картой, изучением.

Холм был высшей точкой. Сюда они двигались почти все время вверх в пологую гору, дальше же двинутся под гору, что не могло не радовать. Люди выдохлись, шутка ли – весь день, с самого утра, в движении да с полной выкладкой. Так что деревенька кстати – отдых жизненно необходим.

Бинокль в шестнадцать крат работал прилежно, старательно давая необходимое увеличение, и потому Добрынин очень скоро сориентировался. Ага… Вот он, путь. Вот здесь овраг обошли… Тут – через ручей вброд лезли… Вон просека, что в молодняке пришлось проделать, а вон, почти у самого горизонта – то самое место, где засаду устроил. Только вот квадроциклов там больше не было. Данил присмотрелся – так и есть. Пусто, ни единого следа, словно корова языком слизнула. Значит, побывали уже там недруги… Он двинулся по пройденному пути назад, внимательно вглядываясь в каждую складку, каждый холмик, каждую подозрительную точку – и вынужден был констатировать, что хвоста за ними нет. Это радовало. Неужели оторвались? Странно… Данил пожал плечами, адресуясь сам себе… Будь у него такие резервы – уж он бы их мелкую группу дожал. А может быть приказ сверху пришел – оставить в покое?.. У Братства ведь спутник для связи имеется… Решили: раз ушли из города – скатертью дорога. Зубки-то им уже показали, преследовать – только людей терять… Как бы то ни было: отстали – да и хрен с ними. Нашим легче.

Так… А что там впереди?.. Не врет ли карта?

Исследуя местность по ходу движения, Добрынин и впрямь заметил вдалеке какие-то серые строения. Судя по карте, деревушка расположилась в низине между двумя холмами. Карта свидетельствовала, что в Те времена холмы распахивались под посев. Теперь-то конечно травищей заросли по пояс, кустарником – но все равно местность вокруг пока открытая. Это плюс – труднее незамеченными подойти. Хотя, если в окружение в этом селеньице попадут – и уйти так же сложно будет. Разве что по той же низине идти, она порядочно кустарником заросла… Удобная низинка – начинается километрах в полутора, проходит прямо через деревушку и оканчивается километрах в пятнадцати к северу. Пожалуй, оптимальный вариант…

Вниз начали спускаться только после того, как обработали место стоянки, тщательно заметая следы. Конечно, от опытного следопыта-таежника не скрыться, вполне возможно, что и такой может оказаться среди персонала бронепоезда – но уж от мелких тварей табачок с перцем должен помочь. Глядишь и потеряют след – в то, что их оставили в покое, Добрынин пока не верил, закономерно ожидая со стороны преследователей любой подлянки.

Здесь, в низине, и в самом деле царило буйство растительности. Чтобы не лезть по кустам и не драть снарягу и комбинезоны, Данил повел группу по левому склону – так и к деревушке поближе, ручей не надо пересекать. Не доходя метров пятьсот – остановились, рассредоточились, выслали разведку. Вернулись разведчики довольные – деревенька пустая, заросшая, невесть сколько времени не только нога человека не ступала, но и копыто мутанта.

Пока шли по заросшей бурьяном и одуванами центральной улице, Данил все с опаской поглядывал по сторонам. Братства он не боялся, нет – но еще свежа была в памяти давешняя встреча со стариком. Одно дело – живой противник, и совсем другое – такие вот леденящие душу призраки. Их на своем пути хотелось как можно меньше.

Хотя уже изрядно стемнело, он все же успел обойти деревушку и выбрать место для ночлега. Обосновались в большом кирпичном коровнике на северо-восточной оконечности селения, чуть на отшибе. Сооружение было мощное, с толстыми кирпичными стенами, хотя и крошащимися уже от времени – такое и от крупного калибра защитит. Крыша зияла изрядными прорехами – но от дождя внутреннее пространство надежно скрывали густые кроны деревьев, растущих практически вплотную к стенам. Здесь, похоже, когда-то был небольшой животноводческий комплекс – сам коровник, гаражи с ржавеющей теперь техникой, одноэтажное помещение конторы под провалившейся крышей, несколько деревянных сараев. Как жилье – постройки никуда уже не годные, а вот для растопки вполне еще послужат.

Вернувшись к коровнику, Добрынин еще раз обошел его по периметру, продумывая план возможной обороны. Диспозиция вырисовывалась такая. С востока и запада – холмы, открытое пространство с редким кустарничком. С севера – уходящая к горизонту ложбина, хотя и заросшая, но хорошо простреливаемая, с юга – деревушка. До крайних от коровника домов метров сто. Самое милое дело: занять их – и прикрывать наступающих плотным огнем. На подходах забросать гранатами – и все, можно смело внутрь входить. Получалось, если и будут штурмовать – то с большой вероятностью с юга, от домишек. Здесь есть возможность сосредоточить большое количество народа, подвести технику, укрыть ее до времени, выйти на исходные позиции – и тогда уже разом ударить. А значит – необходимо максимально обезопасить именно это направление. Растяжек плотнее наставить, народу побольше посадить… И хотя на горизонте было пусто, Данил прекрасно понимал, что лишние предосторожности никогда не помешают.

Пока ребята, запасаясь на ночь, подтаскивали дрова и разжигали костер, он, сидя на своем бауле, раздавал указания. Приятно иногда командирское положение, что тут душой кривить. Устал – так можешь руководить, не отрывая жопы от теплого местечка, никто тебе слова против не скажет. Чем он и занялся. Расставил посты, назначил очередность смен, услал Пашку и Артема ставить растяжки – и все это сидя на своем бауле. Наполеон Бонапарт, одним словом… Тем временем Маньяк с Хирургом промерили фон. Он оказался на удивление мал – чуть выше двухсот микрорентген.

– Чем дальше от города – тем чище, – проворчал Леха, сдирая с головы противогаз и с отвращением засовывая его в подсумок. – Знал бы раньше – свалил бы из Убежища еще лет пять назад!

– А жить на что? – усмехнулся Вадим, подсаживаясь и протягивая руки к разгорающемуся в ямке костерку. – Собирательством заняться? Или животноводством?

– Грабежом, – проворчал Маньяк, умащивая поудобнее задницу на своем рюкзаке. – А что… Как я погляжу – многие по нынешним временам промышляют. И ничего, получше других живут. Работнички ножа и топора, романтики с большой дороги…

Данил криво усмехнулся. Леха, конечно же, говорил о Братстве – трудно было об этом не догадаться.

– Право сильного, – покивал он. – Вот что я тебе скажу, Леха. Мы уже попытались им воспользоваться. И где мы теперь? – он обвел вокруг взглядом. – В жалкой конуре сидим. В бегах. И знаешь что? Меня эта мысль в последнее время все чаще и чаще посещает – а может быть прав был тогда отец Кирилл, когда предостеречь пытался?.. Может, выжили бы и без этого клятого похода?..

– Не знаю, командир, – ответил Маньяк, уставившись в огонь. – Сложный вопрос. Не все так однозначно…

– Да, я ж тогда первый с ним и спорил, – продолжал, словно не слыша, Данил. – Доказывал… Право на силу, право на жизнь… Но он в жизненном опыте своем гораздо мудрее меня оказался. Палка о двух концах – вот как он сказал. Если ты поступаешь по праву сильного с другими – будь готов, что однажды так же поступят и с тобой. И получили мы по башке этой самой палкой, другим концом. Так получили, что мозги набекрень… Но знаете… – он помолчал немного, вороша палкой яркие угли. – Одно я точно понял… Сила – она тогда правая, когда на добрые дела идет. Сильный человек – добрый человек.

– Так что же – смириться теперь? – прищурился с вызовом Хирург. – Сидеть и соплями истекать?

– А вот это уж хрен. У нас теперь последнее право имеется – право на месть. И мы в своем праве, не сомневайся. Выдерем у Братства глотку. Ради того только жить теперь стоит, чтобы врагу в зенки его потухшие глянуть…

– А как же – добро?.. – с издевкой послышалось вдруг справа, и из темноты появился Батарей. – Ты же сам только что говорил: сильный человек – добрый человек… Так может это… простим? Мы же первые и начали…

– Добро – не всепрощение. Не по Новому завету, морду под удары подставлять, а по Старому – око за око, зуб за зуб. Добро – оно должно быть с кулаками. Вот когда раздавим гадину, вытянем своих – тогда и добрыми станем, – сказал Добрынин. – Тогда и прощать будем. Ты соленое с кислым не путай… Если и есть нам у кого прощения простить – так это у тех, кого мы на севере разбили. А с Братством… Нет у нас такого права – на добро, милость и прощение. Только право на месть и осталось.

Он умолк.

Молчали и остальные. Слышен был только треск поленьев да шум ветра в кронах деревьев. Разговор начался как-то внезапно и столь же внезапно оборвался, оставив впечатление какой-то незавершенности… Данил не знал, что уж там думали остальные – а он, пройдя все выпавшие на его долю за последние месяцы испытания, теперь уже не мог так однозначно и твердо сказать, кто же был прав в том последнем споре с отцом Кириллом. Вроде бы и на правое дело шел, за Убежище радел – но грабить шел, неправедным путем пропитание добывать. Ведь и нищий, просящий милостыню, только тогда жалость вызывает, когда голову до земли клонит и руку протягивает… А как возьмется за нож, почует в себе силу – тогда уж не нищий он, а грабитель с большой дороги. И с таким уж совсем другой разговор… Но – и он, нищий, тоже в своем праве! Ему жить охота!.. Вот как, скажите на милость, во всем этом разобраться? Тут для философов спор, не для воина… Вот и дед всегда говорил, что защищать свой дом и семью – первейший долг и обязанность любого мужчины! Но как защитить, если для того убить нужно, если нет другого выхода?! Кому верить и как поступать? Тяжело…

С этими мыслями он и уснул.

Глава 5
Финт ушами

– Командир… Командир!.. Добрыня, твою мать! Просыпайся!..

Данил вскочил, одурело оглядываясь по сторонам. Тяжелая со сна голова соображала туго. Оно и понятно – день выдался трудный и организм, оказавшись в тепле, комфорте и безопасности, пытался компенсировать дневные нагрузки глубокой богатырской отключкой.

Костер уже не пылал так весело, как накануне вечером – тлел жаркими углями, бросая красноватые отсветы на стены коровника, на лежащих вповалку бойцов. «Два, четыре, шесть…» – принялся автоматически считать он личный состав…

– Давай, подъем… Дан, похоже, гости…

Добрынин оглянулся – рядом, у изголовья, на корточках присел Пашка. Сон слетел в мгновение ока.

– Где?!

– С севера…

Данил сорвался с места, подхватывая прислоненный к кирпичной стене «Винторез», и понимая свою ошибку. Не там растяжки сосредоточил, балбес, – но кто же мог знать, что с другой стороны пойдут?!

– Кто у нас там? – спросил уже на ходу, ныряя в дыру в стене коровника и натягивая шлем. – Где сидят?

– Цимус, один, – зашептал Пашка прямо в ухо. От луны в небе остался лишь тонкий серп, но даже в этом призрачном свете Данил сумел различить руку товарища, коей он тыкал куда-то прямо перед собой. – Перед нами, метров тридцать, в заросшей траншее. По связи передал – впереди в зарослях слышал шум.

– Минировали там много?

– Так… мелочи… Сам же не велел!

– Что с других направлений?

– Пока тихо – но кто знает… Ловушка может быть…

– Долго я спал? Время сколько?

– Полпятого утра… Три раза посты меняли. Считай, часов шесть продрых…

Данил кивнул, лихорадочно соображая. Вполне может быть и ловушка – особенно если загонщики не дураки и дело свое знают. А в том, что бойцы в Братстве не пальцем деланные – он уже успел убедиться… Прямой штурм с южного направления показался им, похоже, банальным и предсказуемым, вот и решили интригу закрутить. С северной стороны подойти, надавить – а с южной, на пути у отходящей группы, засаду поставить. А если еще на холмах посты выставить, окружить со всех сторон – то вообще можно как клопов передавить.

Но это – если стандартно к делу подходить, по учебнику…

– Шумы, рев моторов не слышали за ночь?

– Нет, не было.

Может и не погоня это вовсе? Может – мутант какой залетный шебуршит?..

– Цимус, Добрыня на связи. Слышишь меня? – чуть слышно прошептал он в микрофон гарнитуры. – Как у тебя?..

– Цимус на связи, – тут же отозвался боец. – По нашу душу, командир. Точно говорю. Метров пятьдесят до них – но сейчас тихо и звук далеко разносится… Шорохи, ветки трещат, металл звякает… Пару раз силуэты темные мелькали. Скапливаются! Наверно здесь ударят!

– Пашка, поднимай людей, – принял решение Данил. – Северный дозор снимай, пусть к нам отходят.

– Ты что удумал?.. – прошептал Батарей. – В оборону садиться? Не удержим! Они не только тройной – они десятикратный перевес для штурма обеспечат! Даже если и сдержим первый натиск – БМПТ подгонят и покрошат нас в капусту… Отходить надо!

– Как отходить, Паша? На юг? Назад к деревушке? На свои же растяжки? А вдобавок на засаду налетим – лучше будет? Или ты через холмы хочешь пролезть, по открытой местности? Так там вообще все просматривается, как на ладони! Ни укрытий, ничего…

– Пройдем по темноте…

– Думаешь, ПНВ у них нет?

Пашка молчал, понимая всю объективность приведенных доводов.

– Короче, – Данил легонько пихнул его в плечо. – Давай… выполняй. Есть вариант… Чем быстрее соберемся – тем больше шансов.

Батарей бесшумно канул во тьму коровника.

– Отходи, Толя, отходи назад, – вновь выходя на связь с Цимусом, торопливо зашептал Данил. – Потихоньку, осторожно… Не шуми только, я тебя исключительно об этом прошу! Давай прямо к коровнику. Прикрою если что…

– Принял, снимаюсь…

Данил попятился, неотрывно глядя вперед, поводя стволом ВСС и контролируя пространство перед собой. Шаг, другой, третий… На четвертом, упершись задницей в кирпичную стену, сместился правее, нащупывая пролом. Забрался внутрь, уселся на правое колено, укрываясь за кирпичной кладкой и продолжая все так же пристально следить за темнотой впереди. Пулемет бы сюда… Для обороны плотность огня нужна повыше раз этак в пять, не с его винтовкой в прикрытии сидеть – да вот только некогда пулеметчика вызывать. Кто их знает, сколько они уже там копятся… Того и гляди начнут. Лишь бы Толик добраться успел…

Обошлось. Спустя минуты три из тьмы вынырнула серая фигура Цимуса. Боец полз, опираясь на локти и колени, и держа тело на весу, чтобы не цепляться снарягой за траву и производить как можно меньше шума. Юркнул в пролом, прижался к стене с противоположной стороны, обнимая автомат и глядя на командира.

«Следи в оба глаза!» – просигналил Добрынин, указывая направление.

Цимус, кивнув, тут же уставился во тьму.

– Командир, дозоры прибыли, – почти одновременно послышался в наушнике голос Батарея. – Что делаем? Сидим пока?

– Дели на три отделения, каждому отделению – радиостанцию. Паникара на юг, Халяву на восток, сам – на запад. С южной стороны усиливай пулеметом. И мне к пролому двух пулеметчиков пришли. Как рассадишь – от каждого отделения доклад о готовности.

– Принял…

Данил удовлетворенно кивнул. Хорошо. Острый момент – однако не мандражуют пацаны. Работают, приказы четко выполняют… Хотел спаять группу? Лучшего обстоятельства, чем бой – не придумаешь. Каждый на плечо соседа опирается и каждый же соседа плечом поддерживает. И каждый понимает: случись чего – никто тебе больше не поможет, кроме товарища твоего, что рядом дерется. И боев таких, похоже, будет впереди предостаточно. Так боевое братство и рождается…

Сзади зашелестело, послышались шаги и рядом на одно колено опустился Ставр. За ним, чуть поодаль, маячил Хирург, обвешанный снарягой словно джаггернаут.

– Меняемся, – шепнул Данил, указывая Сереге на свое место. – Хирург – с другой стороны пролома…

– Командир, Паникар на связи. Готов, – раздался в наушнике Лехин голос.

– Халява готов.

– Батарей готов.

– Ребята, внимание! – обращаясь сразу ко всем, заговорил Добрынин. – Прижали нас здорово, но шанс есть. Сработаем слаженно – вырвемся. Нет – останемся тут. Вариантов не много. Голову даю – обложили со всех сторон, на холмах тоже сидят. Давить, похоже, будут с моей стороны – копятся именно тут. По холмам отходить нельзя – расстреляют издали, как в тире, мы их даже не увидим. Вариант вроде бы только один – отходить на юг, по деревушке, скрытно прорываться. Но это – точно конец. Самый правильный вариант – но не самый верный. Нарвемся на засаду – там же и положат…

– Думаешь – по темноте ударят? – спросил Паникар. – Рассвета не будут ждать?

– Братство в средствах не стеснено, снаряга у них получше нашей. И ПНВ наверняка почти у каждого. Мы сейчас слепые, а они – зрячие. Как считаешь – воспользуются они этим преимуществом?

– Так чего делать-то?! – по голосу Добрынин узнал Халяву. – Ты чего тут нам докладываешь? Ты командир?! Командуй!

– Я тебе задачу на составляющие раскладываю, чтоб ты ее понял и в самый важный момент не облажался! – рыкнул Добрынин, хлестнув бойца командирским голосом и пресекая прозвучавшие в его голосе первые отголоски паники. – Вводные уяснил? Теперь слушай внимательно! И остальные тоже! Как начнется – бейте навстречу. Огневые точки засекайте – и по ним лупите! Огрызайтесь короткими! Ударил – укрылся, ударил – укрылся! Позиции меняйте, чтоб не пристрелялись по вам. Периметр растяжками опутан, пойдут в атаку – сорвут. С чьей стороны полезут – доклад мне тут же! Ну а мы им встречный бой устроим. На юг отходить не будем, будем на север прорываться. С этой стороны растяжек мало… но это и хорошо, самим же меньше шансов нарваться. Как отработают – тут же в ответ бейте, гранат не жалеть! Ну а там уж по ситуации… «Факел»[8]8
  Светозвуковая граната «Факел». Ручная многоэлементная граната светозвукового воздействия. Является кассетной гранатой с аппериодичным срабатыванием светозвуковых элементов (6–9 штук), выбрасываемых на дальность до 15 м. Сила света каждого элемента – 10 миллионов кд, звуковое давление на удалении 10 метров – не менее 145 дБ.


[Закрыть] готовьте. Пойдем на прорыв – кидайте, надо ПНВ засветить. Патронов не жалеть – нам главное из мешка вырваться, а там разберемся…

– А получится, засветить-то? – засомневался Дед. – А то лопухнемся, полезем – они нас как в тире и расстреляют.

– Получится, не получится – выбора нет. У тебя не детский фейерверк в подсумках, а «Факел». Должно получиться. Такой шарахнешь – вся оптика поотключается. Да еще и глазкам достанется… Разве что у них там ПНВ четвертого поколения – тогда туго нам придется…

БА-БАХ! БА-БАХ! БА-БАХ!

– Начали! – в мгновение ока сообразив, что кто-то, попытавшись подойти незамеченным, только что собрал растяжки, повешенные с его стороны, заорал Данил. – На меня идут! Дозоры, доклад! Вспышки есть?

Очереди, ударившие над головой, осыпали кирпичной крошкой, заставив укрыться за толстой стеной коровника. Били как-то слишком уж точно, прицельно – и это в свою очередь подтверждало его выводы о наличии у противника определенных приборов…

– Юг – чисто! – заорал в ответ Паникар. – Нет контакта!

Добрынин, несмотря на сложный момент, весело оскалился, радуясь своей догадке. Ну еще бы… С южного направления вообще полный молчок – чтобы иллюзия была, что там пусто. Да только не пусто там. Может, основные силы именно там и собрались, гостей дожидаются…

– Запад – одиночный огонь с холма! Снайпер, башку чуть не продырявил! Растяжки целы!

– Восток, на холме пять-шесть позиций! Сидят на месте!

– Сюда все! – заорал Данил, дергая замок на подсумке и пытаясь выудить оттуда гранату. – Паникар, Батарей, Халява – на месте, остальные ко мне! Рассредоточиться по окнам! Беглым – огонь!

Рука, наконец, выдернула «эфку» из кармана разгрузки – а вслед за ней и еще одну.

– Осколки! – заорал Данил, дергая кольца и со всего маху отправляя обе гранаты в пролом.

Грохнуло, кто-то там заорал благим матом на несколько голосов… Добрынин оглянулся – соседние окна и второй пролом, поменьше, метрах в пятнадцати, уже были заняты – ребята, обосновавшись на позициях, самозабвенно лупили куда-то во тьму. И, судя по воплям с противоположной стороны – не безрезультатно.

– По вспышкам, по вспышкам бейте! – крикнул он.

Упал на правое колено, отклонился, прижимая к плечу приклад ВСС и пытаясь выглянуть из-за спины работающего на ощупь, длинными очередями, Ставра – и тут же заметил две вспышки справа. Сидит, парочка! Ничего, сейчас… В очередной раз дежурно изругав себя вдоль и поперек за отсутствующую в его хозяйстве ночную оптику, Данил перевел «Винторез» в автоматический режим и глянул в прицел, пытаясь нащупать позицию противника. Хрена лысого – темно, хоть глаз коли… Подсветка-то работает – а толку?.. Оставалось одно – работать по вспышкам.

Ага! Вот и первый! Стрелок с той стороны бил короткими очередями, прицельно – а значит, ясно видел, куда стрелять. Ствол встал на предполагаемой цели и Добрынин, дождавшись очередной вспышки, мягко надавил спуск. Винтовка стукнула короткой очередью – и по тому, что огненных всплесков больше не наблюдалось, он понял, что цель отработана. Следующий!.. Два пальца правее – и снова замер в ожидании. Однако второй стрелок больше активности не проявлял – понял, похоже, что по нему пристрелялись, и менял сейчас позицию. Добрынин повел винтовкой, надеясь нащупать хоть какую-нибудь цель – но с противоположной стороны прилетела, взвизгнув рикошетом по бронированную наплечнику, пуля – и он, нырнув за стену, решил не испытывать больше судьбу.

С начала столкновения прошли считаные минуты – но уже сейчас было понятно, что внезапная атака у Братства не выгорела и бой теперь, вероятнее всего, перейдет в фазу активной обороны. Данил прекрасно понимал, что это играло против них – противник мог перегруппироваться, подтянуть резервы, технику. А вот у него ни резервов, ни тем более техники не было. Рисунок следовало менять и немедленно, пока командармы Братства не опомнились после горячего приема… В конце концов, неизвестно, какой там у них приказ – живыми брать или давить без остатка. Влепят термобарическим – и выжгут весь коровник к чертовой матери. Хотя в применении огнеметов Данил все ж сомневался. Термобарический – это мощное облако аэрозоля, ярчайшая вспышка света… Непосредственная опасность для ПНВ. Могут и навсегда вырубиться.

– Ребята, внимание! Перезарядка! Минутная готовность – и на прорыв! Баулы разбирайте, мой тащите!..

– Как пойдем? – Пашка, вынырнув из темноты, возник перед ним словно чертик из табакерки. Сунулся в транспортный подсумок на поясе, принялся торопливо набивать патронами пустой магазин. – Направление, порядок…

– Сначала сигналки – как можно дальше кидайте! – потом сразу дымы, – зачастил Данил, открывая верхние клапана подсумков с минно-взрывным оборудованием. Принял от Маньяка свой рюкзак, взгромоздил на спину. – Идем ромбом. Я направляющий – я тут самый терминатор, с комбезом… Если встретят – больше шансов. Следом – пулеметчики, по обеим сторонам. Тундра, Немой – правый фланг ваш, Ставр, Хирург – левый. Дальше – остальные. Дистанция три шага. Идем в связке – иначе растеряемся в дыму. Маньяк, веревка есть? Давай… В полный рост не лезьте, двигайтесь на полусогнутых, понижайте силуэт по максимуму. Упал – подай голос, если еще жив. Услышал товарища – проверь, что с ним, прикрой, помоги подняться. На месте не вязнем, не залипаем! Бейте на любое движение впереди, по вспышкам, гранат и патронов не жалеть! Плотность огня как можно выше! Перезаряжаешься – крикни соседу, чтоб прикрыл!.. У нас вообще – все целы? Раненые есть? – спохватился он.

После быстрой переклички выяснилось, что бойцы все до единого на ногах. Двое легкораненых – но на подвижности их ранения не сказывались. Толстые стены коровника выполнили свою задачу. Противник подходил по открытому пространству, нарвался на растяжки, принял на грудь пяток «эфок» и дружный залп всем бортом, и хотя в ответ лупил очень плотно – стены еще послужили, хотя и не в тех сугубо мирных целях, для которых были предназначены.

– Готовы, ребята?

В ответ послышалось разномастное мычание – пацаны, хотя и понимали, что вырваться из ловушки можно только так, особого желания лезть в пекло не испытывали.

– Тогда начали. «Факел» пошел!

Гранаты улетели в пролом – и Добрынин тут же отвернулся, зажмуриваясь. Главное – зрение сохранить. Вспышка в шестьдесят миллионов кандел и грохот, перекрывающий болевой порог человеческого уха, могут вывести из строя надолго. Правда, местность открытая и потому гранаты менее эффективны, чем в помещении… Но тут и граната не одна, а добрый десяток, при том что каждая делится на несколько частей – и полная тьма вокруг. Зрачок максимально расширен и все эти канделы аккурат на сетчатку ложатся. Тут уж – кому как повезет. Если у бойца ПНВ продвинутый – автоматика отключит прибор, сохранит его в целости. Ну а нет – прибору кранты. А может быть и глазам.

Фотохромные стекла шлема приглушили брызнувший в окна коровника свет – но даже сквозь закрытые веки Данил понял, что сверкнуло прилично. Да и грохот соответствовал – глушануло даже здесь, внутри коровника. Каково же было тем, кто попал непосредственно под удар…

– Дымы, дымы бросай! – тут же заорал он, дергая клапан дымовой гранаты и кидая ее следом, как можно дальше. – Пошли!

Выбравшись из пролома и оказавшись на открытой местности, Данил вновь почувствовал то самое гадостное ощущение беззащитности, что преследовало его всегда в подобных ситуациях. Вот он ты, открыт со всех сторон. И откуда тебе прилетит – кто знает? Только и остается – идти вперед и каждую секунду пулю ждать. И хотя отработавшие гранаты и дымы, мгновенно заволокшие поле серой туманной мглой, сильно уменьшали шансы противника на точное попадание, богатое воображение все же услужливо рисовало приникшего к прицелу снайпера, углядевшего тебя в дымной пелене и ловящего сейчас в перекрестие прицела твою голову…

Навстречу тут же ударили очереди, но плотность огня была до смешного низкой – неудавшийся штурм, а теперь и ответная атака, похоже, основательно проредили противника, а подтянуть резервы, если таковые имелись, еще не успели. Именно на это и рассчитывал Добрынин – встретить стеной огня, подавить и тут же пойти на прорыв, ударить самому, не дав опомниться. И задумка, похоже, удавалась…

Мягко ударило в нагрудную броневую пластину, затем в плечо и живот, матюгнулся сзади Хирург, вскрикнул приглушенно Ставр – но все это были лишь залетные. Ослепленный противник – те кто стоял до конца, а не занимался в данный момент своими глазами – вынужден был лупить наугад, и это кардинально увеличивало шансы на успешный прорыв. Данил, пригнувшись, летел вперед, чувствуя натягивающуюся рывками на поясе веревку и понимая, что бойцы все как один неотрывно следуют за ним.

Туманная полоса тянулась метров пятьдесят и, похоже, северной своей оконечностью накрывала позиции противника. Данил сообразил это, когда в редеющей постепенно мгле нос к носу столкнулся с плутающим в гордом одиночестве бойцом. Вояка, опознав врага, дернулся, вскидывая свой кармультук к плечу – но Добрынин уже вдавил спусковой крючок, посылая его к праотцам. Обшаривать было некогда и Данил, сграбастав мертвое тело, взвалил его на загривок. Ничо, уник держит пока…

Стремительным броском преодолев открытый участок, группа свалилась в заросший реденьким кустарником овражек. Шуму наделали – но это можно было списать на бойцов противника и поднявшийся ветерок. Туман он, конечно, раздувает – но зато и листья шелестят, скрадывают звуки, обманывают слух.