Текст книги "Донская круговерть. Круизы юности моей"

Глава 5. День первый, понедельник, 16 августа 1993 года. На юг!

На Волге, однако, разгулялся ветерок. Он быстро «сдул» всех пассажиров, и, кроме нас (мы просто обязаны были рассмотреть южный берег Саратова, хотя бы до железнодорожного моста), оставался лишь один мужчина возраста больше среднего, одетого не то в пальто, не то в какую-то плащ-палатку. Мужчина расположился на лежаке и сосредоточенно занимался зачисткой сушеной рыбины, не обращая ни на кого (читай, нас) никакого внимания, полностью увлеченный процессом. Крайне странный персонаж, как мне показалось.

Родители развернули скамейку к борту и уселись, всматриваясь в саратовский берег и что-то обсуждая между собой. Мы с сестрой последовали их примеру, но по нашему росту прямо на уровне глаз шел поручень, закрывающий весь обзор. Пришлось вести наблюдения стоя.

Заводской район полностью оправдывал свое название. Сразу с окончанием прогулочной набережной началась совершенно несимпатичная территория. В какой-то момент объявился железнодорожный состав, шедший прямо по берегу. Небольшие порты, пристани с кранами, лесозаготовительные базы, лодочные станции, какие-то заброшенные не то понтоны, не то некоего непонятного предназначения строения сменяли друг друга.

После того, как позади остался Казачий остров, визуально окончательно отделивший город от огромной промзоны нефтеперерабатывающего завода, мы перебрались на нос третьей палубы. Однако хорошенько разглядеть нефтеперевалочный комплекс оказалось не так-то просто, он был хорошо и надежно спрятан от русла реки искусственной бетонной косой, и только торчащие рубки танкеров выдавали наличие на берегу грузовых терминалов. Единственное, что хорошо было видно, так это трубы двух огромных нефтепроводов, устремляющихся от берега вверх к гигантским сверкающим металлическим блеском емкостям, заполнившими собой всю вершину горы Увек.

Железнодорожный мост-ветеран неумолимо приближался. Поезд, быстро прогремевший с саратовского берега, успел скрыться из вида, и теперь со стороны Энгельса на мост вползал нещадно дымивший и натужно ревущий грузовой состав. Рабочие, что-то ковырявшие на мосту, прервались и теперь с любопытством сверху вниз рассматривали наш теплоход. Ну что же, Саратов, до встречи!

Сопротивляясь ветру ровно до тех пор, пока оставшийся позади мост окончательно не скрылся за очередным поворотом, мы ретировались с открытой палубы и вернулись в каюту – надо было окончательно расквартироваться и, может быть, даже «пообедать». Теплоходный ресторан решено было игнорировать как минимум до Ростова, пока не определилась бы ситуация с обратными билетами, и на ближайшие три дня режим питания был походным. Сегодняшний обед состоял из рыбных консервов, овощей, вареных яиц и булки хлеба. В завершение – кофе, банка сгущенки и печенье. Да куль с яблоками для дежурного перекуса. В общем-то, все по классике.

После стихийно случившегося обеда возникло непреодолимое желание полежать – вероятно, наступало некоторое расслабление после двухдневного нервного напряжения. Процесс занятия верхней полки выявил существенные различия между строением нашей каюты и купе железнодорожного вагона. Каюта оказалась шире, отчего расстояние между верхними полками не давало возможности заскочить наверх привычным для поезда образом. Необходимо было воспользоваться прилагающейся к верхним местам лестницей, однако действие это превратилось в полноценный квест – надо было сперва разобраться в принципе подъема по ней, заложенном конструктором. Когда же я оказался все-таки наверху, то выяснилось, что сидеть там в полный рост не получается, можно только лежать. Благо по длине полка была нормальной, и ничего не мешало вытянуться во всю длину. Это однозначный плюс!

Рейсовый теплоход не предполагает никакой развлекательной программы на борту, если не считать за таковую музыкальную подборку, которую по внутрибортовому радио в определенные часы ставит радист. Туристы, которых правильнее называть пассажирами, в полном объеме предоставлены сами себе с негласным обязательством соблюдать установленные правила поведения на борту и внутрисудовой режим дня. Все общественные локации открыты, главное – не мешать другим отдыхающим. Ведь по большому счету вряд ли на борту нашелся бы хоть один пассажир (ну, может быть, один и нашелся бы), который использовал данный рейс, чтобы именно добраться из точки А в точку Б. Все мы тут, занимающие весь каютный фонд, вчерашние круизеры, по воле обстоятельств ограниченные в возможностях, с правилами знакомые и их соблюдающие.

Наш формат проведения свободного времени на борту – карточная игра. В этом году в приоритете бридж, позволяющий в отличие от преферанса постоянно быть в игре всем четырем участникам. Партия в среднем занимает часа два, для ее проведения требуется один столик и четыре кресла.

В условиях холодного ветра на борту необходимую и достаточную нам комбинацию мы нашли в читальном салоне в носу средней палубы – оптимальной для такого времяпрепровождения локации. Ни мы никому не могли помешать, ни нам: телевизор и другие источники звуков здесь отсутствовали, даром что салон именно читальный. Небольшой по размерам, если не сказать миниатюрный, отделанный как большинство интерьеров на борту деревом, с таким же мягко льющимся освещением и большими панорамными окнами, позволяющими видеть проплываемые окрестности.

На этой же палубе, только в корме, есть еще один салон – музыкальный. Название его говорит само за себя, в нем уже установлен телевизор, показывающий лишь в зоне досягаемости сигнала, обычно в непосредственной близости от крупных городов, и пианино. Не иначе, во времена полноценных круизов именно в этом салоне проводились развлекательные и музыкальные программы с выступлением артистов.

К вечеру распогодилось. Ветер стих, солнце грело – можно было смело выбираться на палубу. Так мы и сделали, и выяснилось, что не мы одни, думаю, большинство пассажиров решили насладиться красотой и спокойствием теплого августовского вечера на открытой палубе. Что скрывать, именно вечера обладают теми особенными очарованием и романтикой, присущими атмосфере речного круиза.

Радист объявил, что рестораны готовы принять ужинающих. Мы решили придерживаться бортового режима питания и тоже направились опять же к себе в каюту на стилизованный ужин. Мама завернула по пути в ресторан и вернулась оттуда с новой экономической информацией: полноценное трехразовое питание в ресторане в среднем выходило в полторы тысячи в день на человека.

Данная новость была встречена минутой молчания. Бюджет наш явно не тянул такую нагрузку, по крайней мере в ежедневном режиме. В рационе сегодняшнего ужина обозначилась новая банка консервов, свежие помидоры и огурцы на гарнир, чай и какой-то новый вид печенек на десерт. Запаса яблок еще хватало до завтрашнего пополнения.

После ужина мы разделились. К нашему удивлению, на солнечной палубе по вечерам работал видеосалон. Мы с сестрой попробовали попытать удачу и пойти на фильм, однако на сегодня анонсировали совсем уж старый и знакомый боевик, отчего идея с фильмом отпала.

Несмотря на бодрый ход вниз по течению, Камышина засветло достичь не получилось. Маячивший впереди, идущий попутным курсом какой-то, судя по силуэту, двухпалубный теплоход хоть и приближался, но до сих пор оставался недосягаемым. Поглотивший акваторию вечерний сумрак постепенно перешел в ночь, рассыпав по небу тысячи звезд. Родители остались на солнечной палубе, соревнуясь друг с другом в познании астрономии, а мы с сестрой спустились в каюту. Как бы не прочь были уже и поспать.

Из двух иллюминаторов решили оставить открытым один. Его вполне хватало для запуска в каюту свежего ночного воздуха. Жребий пал на тот, что со стороны сестры. Бросив напоследок взгляд за борт, где вдалеке над берегом ночное небо все сильнее подсвечивалось яркими сполохами (не иначе, приближались к Камышину), я укутался в одеяло и приготовился отдаться в объятия сна.

Глава 6. День второй, вторник, 17 августа 1993 года. Неспокойная ночь

Этот день начался для меня несколько раньше намеченного, а если быть точнее – глубокой ночью.

Как выяснилось, вчерашнее решение оставить открытым один иллюминатор оказалось весьма опрометчивым. Ночная свежесть, лихо пробирающаяся через него в каюту, каким-то неведомым образом пробралась и под одеяло, отчего я проснулся посреди ночи с четким осознанием факта, что люто замерз.

Одеяло не спасало или просто уже не могло согреть. Надо было иллюминатор закрывать. Нехитрые геометрические вычисления дали понять, что со своего места мне этого сделать бы никак не удалось. Выхода было два: либо спускаться вниз, лезть на противоположную сторону каюты и пытаться закрыть его самому, либо будить кого-то и просить помощи.

Второй вариант позволить себе я не решался, как-то не по совести это выглядело. Оставался первый – справляться самому. Все бы ничего, но были сомнения в обратном процессе, я и днем-то с трудом справился с лестницей, что уж ждать от ночи.

Без шансов заснуть и все более замерзая, я лежал под одеялом, жалея себя, терзаемый мыслями и сомнениями, как же поступить. Вскоре, как мне казалось, выход был найден – на соседней верхней полке заворочалось и зашелестело одеяло, замелькали тени от рук. По всему выходило, что сестренка тоже проснулась.

– Эй? – прошептал я.

– Чего? – раздался вроде как внятный встречный вопрос

– Ты спишь?

– Нет.

– Закрой свой иллюминатор, пожалуйста. Холодно, – придав голосу максимальную жалость, попросил я.

– Щас.

Ура, сработало. Довольный произошедшим удачным стечением обстоятельств, я перевернулся на другой бок и в предвкушении продолжения сна стал снова пытаться уснуть. Может быть, даже получилось задремать, но через некоторое весьма короткое время я снова проснулся от того, что дрожу от холода. В поднимающемся откуда-то изнутри потоке возмущения, я высунулся из-под одеяла и зло оценил обстановку – дальний иллюминатор по-прежнему был открыт настежь, а на соседней полке мерно и тихо спала сестра.

– Эй! В чем дело-то? – от деликатности в моем шепоте не осталось и следа.

А в ответ – тишина, как пелось в одной известной песне Владимира Семеновича Высоцкого. По всей видимости, один из участников диалога, состоявшегося минутами раньше, вел его в не до конца проснувшемся состоянии.

Пришлось идти на крайние меры. Понимая, что в складывающихся обстоятельствах я все равно не усну, я не нашел ничего лучше, как взять свою подушку, прицелиться и запулить ею в сестру.

Метод на удивление сработал. Сестра проснулась, приподняла голову над подушкой и удивленно уставилась на меня.

– Чего смотришь? Иллюминатор закрой! – возмущенным шепотом, не сказать, что очень вежливо, попросил я.

– А?

– Ё-моё! Иллюминатор! – и я стал активно жестикулировать руками, пытаясь донести до полусонной сестры свою просьбу.

Прием невербального общения оказался в данной ситуации более продуктивным. Сестра наконец поняла, что я хочу от нее, быстро дотянулась до злополучного устройства, затворила его на фиксатор и также быстро снова завалилась спать дальше.

– Эй, погоди, – уже спокойнее продолжал я шептать.

– Да чего еще?! – настала очередь раздражения и у сестры.

– Подушку верни.

– Да что б тебя!

Сила, с которой мне была возвращена подушка, чуть было не снесла меня с полки. Ну, возможно, это было и справедливо.

В остатке ночи мне все же удалось провалиться в сон и к моменту пробуждения немного компенсировать его недобор. Родители, видимо, не в пример мне хорошо выспавшиеся, уже позавтракали и ушли на борт в ожидании раннего прибытия в Волгоград. Сестра, любительница долго поваляться в постели, еще спала, когда я слез вниз, быстро съел свою часть утренней трапезы, гвоздем которой сегодня выступал говяжий паштет с остатками овощей и кофе, к которому на выбор предлагались печенья или бутерброды.

Волгоград встречал идеально голубым небом и ярко освещенной солнцем, от того чересчур нарядной и праздничной, парадной лестницей. Очень широкая, соединяющая первые два яруса набережной, она не была бы наверно такой эффектной, если не две античные пропилеи, завершающие лестничный марш по одной с каждой стороны. Для меня, впервые приближающемуся к волгоградской набережной с воды, они выглядели особенно торжественно.

Вторым элементом, привлекающим внимание каждого водного туриста, не сильно ошибусь, если предположу, что будет здание речного вокзала. Здесь он конструктивно и архитектурно исключительно современный, выступающий резким контрастом на фоне древнеримских или древнегреческих лестничных украшений, оборудованный большим круглым крутящимся рестораном, по образу и подобию такового в Останкинской башне Москвы. Безусловно, вид оттуда должен был быть потрясающим.

По правде говоря, это был наш второй круиз в Волгоград. Но первый, случившийся не менее десяти лет назад на трехпалубной «Кларе Цеткин», прошедший в формате трехдневного круиза выходного дня, не оставил в памяти ровно никаких воспоминаний, отчего сейчас я с любопытством рассматривал приближающийся город.

«Ватутин» уже заходил на разворот, готовясь к скорой швартовке, отчего набережная, ее парадная часть, представала перед нами во всей своей красе. Мне показалось, что она короче, чем в Саратове, но именно за счет лестницы выглядела более эффектно.

Несмотря на ранний час, у пристани уже стояли пять теплоходов, двух– и трехпалубные, двумя группами в два и три борта. Соответственно, названия я мог прочитать только у крайних, коими оказались «Николай Щорс» и «Карелия». Мы швартовались к последней, двухпалубному теплоходу проекта 785, такому же, как знакомый нам «И. И. Шишкин», становясь третьим бортом. Снова не получится посмотреть на наш теплоход в полный, так сказать, профиль.

Согласно графику движения, длительность сегодняшней стоянки в Волгограде планировалась пятичасовой. Очередной довод, что наш рейс некий симбиоз рейсового и круизного маршрута, потому как оставлять на высадку-посадку пассажиров несколько часов неоправданно много. А вот для знакомства с городом в самый раз.

Опять же, никакое экскурсионное обслуживание на рейсовом маршруте не предусматривается и даже не предлагается. Естественно, оставаться на борту мы не планировали, собираясь на самостоятельное изучение славного Волгограда. А начать хотели с того же вокзала: с одной стороны, не терпелось глянуть, как там внутри, с другой – у родителей было желание (или обязательство) послать открытку с видом Волгограда кому-то из своих родителей. Кроме всего прочего, необходимо было прикупить карту. Город хоть и выстроен вдоль берега и имеет только продольные и поперечные улицы, но тем не менее с картой путешествовать по нему все же спокойнее.

Несколько задержавшись на борту, пока ждали пробуждения и подготовки к выходу сестры, в девять утра мы сошли на берег.

Доброе утро, Волгоград!

Глава 7. День второй, вторник, 17 августа 1993 года. Волгоград

Огромный и несуразно пустой – таковы остались первые впечатления от волгоградского речного вокзала. Внутри все оказалось закрытым в том смысле, что еще не началось рабочее время. Поплутав и поглазев на вывески, мы снова выползли на привокзальную площадь и по парадной лестнице, а других возможностей подняться на следующий ярус набережной с ходу не обнаружилось, стали подниматься вверх.

Все-таки, как выяснилось, жизненная необходимость отправления открытки определила первую цель нашей импровизированной прогулки. Мы направлялись в почтамт, кому-то из родителей вспомнилось, что располагался он совсем близко к набережной и речному вокзалу. Путь к нему пролегал по Площади павших борцов.

Только-только вышла книга замечательного писателя Валентина Пикуля «Барбаросса», в которой большая часть отведена событиям и местам Сталинградской битвы. Я прочитал ее, еще учась в одиннадцатом классе. Уверен, что эта книга из числа тех, которые не дают ни малейшего шанса читателю остаться равнодушным, я был настолько эмоционально поражен и впечатлен, что без малейшего сомнения выбрав на выпускном экзамене по литераторе тему «Великая Отечественная война в трудах современных писателей», написал на ее основе свое сочинение. Как потом выяснилось, оно оказалось вообще лучшим за всю мою практику написания школьных сочинений.

И вот сейчас нам предстояло пройти именно по тем самым местам, где разворачивались те страшные, драматические и, возможно, переломные для всей войны события января-февраля сорок третьего года. Понятно, что после Победы разбомбленный, практически полностью разрушенный, но не сломленный Сталинград был в прямом смысле отстроен заново, но ведь сама земля помнит-то все.

Размеренная прогулка наша, пока еще не имевшая четкой стратегической цели, к спешке и торопливости не располагала, отчего, поднявшись с набережной и выйдя на Аллею Героев, мы продвигались по ней медленно, внимательно разглядывая и осматривая окружающую нас архитектуру.

В Саратове таких мощных монументальных зданий, какими застроен Волгоград в этой своей части, нет. Масштабное послевоенное восстановление города шло согласно соответствующему той эпохе архитектурному стилю, быстро отвергнутому с уходом Сталина, отчего в Саратове если и успели построить какие-то здания в те годы, то лишь единицы.

Мы пересекли проспект Ленина и сразу же по правую руку предстала нашим взорам единая огромная стена зданий, протянувшаяся во весь квартал. В центре – тот самый «Универмаг» (имею в виду, конечно, место, на котором универмаг был построен первоначально в 1938, и где восстановлен заново в 1949), в подвале которого, защищаемом толстыми стенами фундамента, располагался зимой с сорок второго на сорок третий штаб Шестой армии Вермахта под командованием Фридриха Паулюса.

Весь квартал прошли молча, каждый в своих мыслях. Вот и не верь после этого в энергетику.

Почтамт располагался в следующем здании после очередного перекрестка. Порядочно простояв у края дороги в ожидании возможности перебраться через широченную дорогу, нам наконец-то встретился водитель-джентльмен, решивший пропустить-таки уже накопившуюся толпу пешеходов. Такое же тяжелое и кажущееся излишне массивным, словно сложенное из огромных бетонных блоков-кирпичей, с арочными большими окнами первого этажа, и двумя башенками, нагроможденными на углы, здание почтамта больше походило на некое современное крепостное строение. Для пущей воинственности в нем не хватало бойниц и смотровых окошек по периметру крыши.

Родители устремились внутрь в надежде отправить-таки открытку, и дабы не оставаться одним под нависающей массой здания снаружи, мы с сестрой тоже юркнули в огромные двери.

Пространство внутри абсолютно не соответствовало размерам внешним – маленькие комнатки, какая-то теснота и суматоха, не нашлось даже кресел присесть скоротать ожидание. В этом смысле здание речного вокзала выглядело прямой противоположностью почтамту – там, напротив, внутренний объем был непропорционально большим для расположившихся внутри киосков и ларечков.

В конце концов справившись с задачей, мы снова объединились и, выгрузившись на улицу, решили вернуться на проспект ближе к берегу, выбрав для этого ожидаемо другой маршрут. Теперь мы решили пройти по улице Мира на квартал или два в северную сторону, после чего спуститься по какой-нибудь улочке к Волге. Новой целью выл обозначен продуктовый, а еще лучше молочный магазин для восполнения и обновления провизионного дорожного набора.

Но первым делом мы прямо-таки напоролись на ларек с местным фирменным мороженым. Побывать в Волгограде и не попасть на Мамаев курган, как оказалось, можно, но побывать в Волгограде и не попробовать местного мороженого – нельзя не при каких обстоятельствах. Тем более нам было предложено эскимо, от такого предложения отказаться было выше всяких сил, даже при его цене в сто восемьдесят рублей за порцию. Сущее грабительство, но, однако, безумно вкусно.

Продвижение по улицам Волгограда, по крайней мере, в районе между речным и железнодорожным вокзалами выявило определенную фишку городской планировки – размеры улиц соответствовали масштабу зданий. Особенно продольных, идущих вдоль Волги. Встречные потоки автомобилей разделены цветниками, если не скверами, ширина тротуаров такова, что по ним можно смело перемещаться шеренгами по шестеро, не боясь при этом никого стеснить. Мы, например, чувствовали себя определенно подавленными подобными непривычными масштабами, ощущая себя настоящими лилипутами рядом с огромными тяжелыми домами на улицах, подобных натуральным автострадам.

По мере нашего продвижения куда-то вперед постепенно увеличивалось количество местных жителей. Совершенно безлюдная Площадь павших бойцов сменилась сначала малолюдными улицами, но теперь, идя по проспекту, прохожих становилось с каждой минутой больше и больше – Волгоград все больше становился похожим на обычный город. По ходу прогулки наполнялась и наша походная продуктовая авоська, помимо всяких кисломолочных и хлебобулочных изделий, мы разжились чем-то совершенно новым в нашей практике – сухими завтраками. Все были заинтригованы предстоящей дегустацией, отчего хотели открыть эти красочные цветные упаковки уже на обед, но мама настояла, что раз «завтрак», значит, пробовать будем утром. На сегодня заготовленному консервному рациону было принято решение не изменять.

Проспект Ленина, наглядно демонстрирующий всем гостям Волгограда, как на самом деле должен выглядеть проспект (наш проспект имени вождя не шел ни в какое сравнение с местным), вывел нас на такую же нереально огромную площадь, носящую одноименное название. Монумент знакомой фигуры, мне показалось, с несколько неестественно вытянутой рукой, моментально устраняющий всякие сомнения в названии площади, как и положено, присутствовал, как же без него, но нас привлек не сам он, а строение, открывающееся взору позади него, – Дом Павлова. Вот, стало быть, само собой определилась и следующая цель нашей экскурсии.

И, как оказалось несколькими минутами спустя, тут же была и Панорама Сталинградской битвы. Вся наша компания единогласно приняла решение посетить весь музейный комплекс, начиная от военной техники, выставленной прямо на улице подле здания музея, закачивая, собственно, самой Панорамой.

Мне, уже не мальчишке, а студенту второго курса университета, очень понравилось. Всякому надо тут побывать, ощутить всю трагедию тех событий и гордость за предков, сумевших неимоверной ценой своих жизней и судеб победить в той страшной войне.

Вот так, абсолютно непредвиденная случайность направила нас в этот уникальный и удивительный музей (можно сказать, ноги сами привели), который оказался открытым для посещений для всех желающих. Раз – и неожиданно для себя побывали в Музее «Сталинградская битва». Удачное стечение обстоятельств, или подсознательно спланированная экскурсия? Остается только гадать, но факт остается фактом, Панорама пополнила многостраничный список посещенных нами музеев.

На обратном пути, а после комплекса мы решили возвращаться в сторону речного вокзала, принялись вспоминать, где и когда мы точно так же, благодаря случаю, умудрялись попасть в знаковые места, изначально в планы не входившие. И ведь насчитали таких случаев порядочно!

Да уж и сама эта наша поездка тоже стала результатом случайного стечения обстоятельств. С другой стороны, никто не отменял великую мудрость: «Ищущий да обрящет». Мы жаждали и искали путешествий и впечатлений, и были к ним готовы. А судьба лишь соединяла отдельные события в единую связную цепь. Может, все и так. В любом случае надо верить и обязательно пытаться, а звезды сложатся нужным образом.

На обратном пути умудрились даже прокатиться несколько остановок на скоростном трамвае. Вот ведь чудо техники: и не метро, а под землей «чешет», аж уши закладывает. Удобная вещь!

К речному вокзалу спустились опять же по Аллее Героев. Папа пошел снова на вокзал, в этот раз к кассам, выяснить какой-то интересовавший его билетный вопрос, а мы отправились на борт. Хотелось уже поесть, сегодняшней импровизированной исследовательской экспедицией по Волгограду знатный аппетит, однако, нагуляли.