Текст книги "Вольный странник"

ВОСПОМИНАНИЕ О БЕСПОМОЩНОСТИ ЕГО НАРОДА ПЕРЕД ЛИЦОМ ЭТОГО БЕЗЖАЛОСТНОГО НАСИЛИЯ БУДТО КАЛЕНЫМ ЖЕЛЕЗОМ ВЫЖЖЕНО В ЕГО СЕРДЦЕ. ОН СЛЫШИТ ВЫСОКИЙ ГОЛОС МАМЫ, РАЗЛИЧИМЫЙ СРЕДИ ВСЕХ ДРУГИХ ГОЛОСОВ.

«МАМА… – ШЕПЧЕТ ОН. – ПАПА…»

НО ПРОДОЛЖАЕТ НЕСТИСЬ КУДА-ТО ВНИЗ, ГОЛОСА ДОНОСЯТСЯ ВСЕ СЛАБЕЕ.

НАКАТЫВАЯ ВОЛНАМИ, ЕГО ТЕРЗАЮТ ГОРЕЧЬ ПОТЕРЬ И СТРАДАНИЯ, И ВДРУГ ДО РОУНА ДОНОСИТСЯ ЖУТКИЙ ЗАПАХ СГОРЕВШЕЙ ПЛОТИ. ВПЕРВЫЕ ОН ПОЧУВСТВОВАЛ ЭТОТ НЕПЕРЕНОСИМЫЙ СМРАД В ТО УТРО, КОГДА ВЕРНУЛСЯ В НЕГАСИМЫЙ СВЕТ ПОСЛЕ РЕЗНИ. НА ПОВЕРХНОСТИ КИПЯЩЕЙ ВОДЫ ОГНЕННОЙ ДЫРЫ ПЛАВАЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КОСТИ, ОН СТОЯЛ ТАМ, ЗАЖАВ В КУЛАКЕ БОТИНОК ОТЦА, В ВОЗДУХЕ ВИТАЛА СМЕРТЬ – БЕЗЛИКОЕ, БЕЗМЕРНОЕ, БЕЗУТЕШНОЕ ГОРЕ. ОНО ЗАХЛЕСТЫВАЕТ И ДУШИТ ЕГО.

ОН ПРИХОДИТ В СЕБЯ И ХВАТАЕТСЯ ЗА ТЕПЛУЮ, ПОДАТЛИВУЮ СТЕНУ, В КОТОРУЮ ВХОДЯТ ЕГО ПАЛЬЦЫ. ЕГО ПРЕСЛЕДУЮТ ТЫСЯЧИ ЖАЛОБНЫХ СТОНОВ И ВОПЛЕЙ, В ЗАТЕПЛИВШЕМСЯ ТУСКЛОМ СВЕТЕ ОН ВИДИТ, ЧТО ЭТА СТЕНА – СЫРОЕ КРОВОТОЧАЩЕЕ МЯСО. НОГТИ ЕГО ВЫРЫВАЮТ ИЗ НЕЕ КУСКИ ПЛОТИ, РУКИ ПО ЛОКОТЬ В КРОВИ.

ОН В УЖАСЕ ОТТАЛКИВАЕТСЯ ОТ СТЕНЫ И СНОВА ЛЕТИТ В СИЗОМ ГУСТОМ ТУМАНЕ. ВНИЗУ ОН РАЗЛИЧАЕТ БЕСКРАЙНЮЮ РАВНИНУ. ПОЛОВИНА СОЛНЦА, ВЗОШЕДШЕГО НАД ГОРИЗОНТОМ, МУТНО СВЕТИТ НА ИЗМЕНЧИВЫЙ, СТРАННО ПОДВИЖНЫЙ ЛАНДШАФТ. РОУН ПАДАЕТ НА ЭТУ ЖИВУЮ ПОВЕРХНОСТЬ. КАК ТОЛЬКО ОН ПО КОЛЕНО ПОГРУЖАЕТСЯ В ПУЛЬСИРУЮЩУЮ ЛИПКУЮ СЛИЗЬ, ЕГО ОГЛУШАЮТ ОТВРАТИТЕЛЬНЫЕ СОСУЩИЕ ЗВУКИ, СЛИВАЮЩИЕСЯ В ГУСТОЙ, ЗАУНЫВНЫЙ, МОНОТОННЫЙ ГУЛ. ПИЯВКИ! ОНИ СОСУТ ВСЕ, НО РОУНУ СОВСЕМ НЕ ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ ОНИ СОСАЛИ ЕГО КРОВЬ. ОН ЛИХОРАДОЧНО СРЫВАЕТ С СЕБЯ ПИЯВОК, ВЗБИРАЮЩИХСЯ ВВЕРХ ПО ЕГО НОГАМ.

ОН С СИЛОЙ ОТБИВАЕТ ИХ РУКОЙ И НАТЫКАЕТСЯ НА ЧТО-ТО ТВЕРДОЕ В ЭТОЙ АМОРФНОЙ КОПОШАЩЕЙСЯ МАССЕ. РОУН НАКЛОНЯЕТСЯ И ВИДИТ УХО. ПОРАЖЕННЫЙ, ОН СТРЯХИВАЕТ С НЕГО ПИЯВОК, ПОД КОТОРЫМИ ЕГО ВЗГЛЯДУ ОТКРЫВАЮТСЯ НОС, РОТ, ГЛАЗ. И ВДРУГ ОН ПОНИМАЕТ, ЧТО СМОТРИТ В ЛИЦО СВЯТОГО.

ГЛАЗА ЕГО МЕРТВОГО НАСТАВНИКА МЕДЛЕННО ОТКРЫВАЮТСЯ И ГЛЯДЯТ ВВЕРХ. КОГДА ОНИ ВИДЯТ РОУНА, В НИХ ОТРАЖАЕТСЯ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ. РОТ ЕГО ОТКРЫВАЕТСЯ, НО НЕ УСПЕВАЕТ ПРОИЗНЕСТИ НИ ЗВУКА, ПОТОМУ ЧТО ТУДА УСТРЕМЛЯЮТСЯ СОТНИ ПИЯВОК, ЗАТЫКАЯ ЕГО И ОБРЕКАЯ НА МОЛЧАНИЕ. ВЗГЛЯД СВЯТОГО ПОЛОН БЕСПРОСВЕТНОГО ОТЧАЯНИЯ. ОН ТЯНЕТСЯ К РОУНУ, ХВАТАЕТ ЕГО ЗА РУКУ И ВЛЕЧЕТ ВНИЗ. ПО РУКЕ РОУНА ПОЛЗУТ ПИЯВКИ, ПОКРЫВАЮТ ВСЕ ЕГО ТЕЛО, ВПИВАЮТСЯ В ЛИЦО.

РОУН СОДРОГАЕТСЯ ОТ БЕЗОТЧЕТНОГО, ПЕРВОЗДАННОГО, ЖУТКОГО УЖАСА, КОТОРЫЙ МГНОВЕННО ПРЕВРАЩАЕТ ЕГО В ПЛАМЯ. ПЛАМЯ ЖЖЕТ ЕГО ВНУТРИ И СНАРУЖИ, БЕЛЫЕ ЯЗЫКИ ОГНЯ ГРОЗЯТ НЕМИНУЕМО ИСПЕПЕЛИТЬ И ЕГО, И РУКУ СВЯТОГО, ПЫТАЮЩУЮСЯ ПРИТЯНУТЬ РОУНА БЛИЖЕ К СЕБЕ. СЛИШКОМ БЛИЗКО.

БОЖЕСТВО ГОРОДА

СТАРЕЙШИЙ ЗНАЕТ, ЧТО МНЕ НАДО,

СЕКРЕТЫ СЕРДЦА МОЕГО —

НЕ ТАЙНА ВОВСЕ ДЛЯ НЕГО,

ВЕДИ МЕНЯ, СТАРЕЙШИЙ, В РАЙ

ТВОЕЮ СЛАВЫ ПРИЧАСТИТЬСЯ,

С ТВОИМИ ЧУДЕСАМИ СЛИТЬСЯ, В

ВОЗДВИГНУТЫЙ ТОБОЮ КРАЙ,

ВЕДУЩИЙ ЗА МЕНЯ СВЯТУЮ БИТВУ,

ПРИМИ, СТАРЕЙШИЙ, ОТ МЕНЯ

МОЮ СМИРЕННУЮ МОЛИТВУ.

ЛИТУРГИЯ МЕГАПОЛИСА

Кончики пальцев, кончики пальцев! Снова ничего с кончиками пальцев не получалось.

– Где Виллум?

– Этот уровень подготовки проходит под моим руководством. – От досады Кордан хлопнул в ладоши. – Ну, давай же, сделай так, чтобы энергия проходила через кончик каждого пальца.

Стоув не выносила тона Кордана, его голоса с подвыванием, едкого смрада его дыхания, постоянных претензий. Но больше всего она ненавидела эти упражнения Кордана с пальцами.

Ей проще было с ними справиться, когда она представляла себе, что выкалывает ему глаза. Тогда ей казалось, что через пальцы проходит жаркая волна.

Кордан одобрительно кивнул.

– Именно так тебе и надо сосредотачиваться.

Стоув едва не рассмеялась. Если теперь представить, как она рвет его на части – тогда она совсем легко справится с этими его занудными тренировками!

– Теперь пятки!

Стоув вздохнула.

– Когда же мы, наконец, будем летать, Владыка Кордан?

– Пятки!

Она собрала всю сконцентрированную вокруг нее энергию и через голову направила ее вниз по телу. Потом выпустила ее в Кордана, чтобы посмотреть, удастся ли ей сделать так, чтоб у него пошла кровь из тонкого носа.

– Сосредоточься! Думай о пятках!

Интересно, он почувствовал, что она попыталась с ним сделать? Попытка, конечно, была совсем слабенькая, но девочка рассчитывала, что она хоть как-то скажется на этом педантичном болване.

– Ты что, еще не проснулась? – рявкнул он. Стоув тут же направила энергию себе в ноги. – Чем только у тебя занята голова!

– Прости меня, Владыка Кордан, просто мы… мы уже все утро занимаемся и…

Кордан насупил брови:

– …и дальше будем продолжать.

– Да, Владыка Кордан.

Вот червяк поганый, подумала девочка, но он прав. Почему она становится такой равнодушной и безразличной, когда ей нужно сконцентрироваться и напрячь все силы?

– Теперь живот!

Стоув, прикусив язычок так, что почувствовала во рту привкус крови, собралась, несмотря на досаду, и сосредоточилась на мышцах живота.

– Легкие!

Ох как она ему руки оторвет!

– Пупок!

А за ними – ноги!

– Глаза!

А потом и башку этому болвану снесет с плеч!

Эти веселые мысли помогли Стоув справиться с досадливой муштрой, завершившейся лишь тогда, когда день был уже в самом разгаре.

В конце концов, удовлетворенный успехами девочки, Кордан самодовольно ей улыбнулся и сказал:

– Вот теперь мы готовы летать.

Но Стоув было уже не до этого. Потому что Кордан нажал на стену, часть ее сдвинулась в сторону, и за ней показался ящичек. Сердечко девочки бешено забилось в груди от притока адреналина, даже пальчики затрепетали.

Он взял из ящика серебряную коробочку. Она поборола в себе желание тут же броситься к нему, выхватить драгоценную коробочку и проглотить все ее содержимое. Снадобье – это власть, снадобье – это сила. Снадобье унесет ее отсюда, где она всего лишь ребенок и рабыня прихоти Владык.

Девочка кивнула. Нельзя показывать, насколько ей хочется снадобья. Стоув открыла рот, и Кордан высыпал в него небольшую ложечку. Как только она проглотила снадобье, где-то в глубине ее сознания будто стало что-то мерцать, но она знала, что достичь желаемого результата ей не удастся, даже пытаться бесполезно.

– Дай мне, пожалуйста, еще.

– Как пожелаешь, – ответил Кордан с подобострастной ухмылочкой.

Он неторопливо зачерпнул из коробочки еще полную ложку снадобья и очень медленно, будто дразня, поднес его ей ко рту. Ему, должно быть, доставляло огромное удовольствие издеваться над ней таким образом. После того как она проглотила вторую порцию, он взял щепотку себе. Ящик исчез в стене, и они сели на свои стулья.

Стоув вздрогнула, когда снадобье разогнало ей кровь. Все вокруг замерцало, и она яркой звездой засияла в Краю Видений.

СТОУВ, У КОТОРОЙ ТЕРРАКОТОВАЯ КОЖА, СТОИТ НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ ПОД ТРЕПЕТНЫМИ ЗЕЛЕНЫМИ НЕБЕСАМИ. НАД НЕЙ ПАРИТ СТЕРВЯТНИК С ПЕРЬЯМИ ЗЕМЛИСТОГО ЦВЕТА И БЕЗОБРАЗНЫМИ КРАСНЫМИ НАРОСТАМИ НАД КЛЮВОМ.

«НАЧИНАЙ ТРАНСФОРМАЦИЮ».

СТОУВ НАПРАВЛЯЕТ ЭНЕРГИЮ К НОГАМ, НО ТУТ ЖЕ КРИЧИТ ОТ БОЛИ, КОГДА ГЛИНЯНАЯ ЕЕ ПЛОТЬ НАЧИНАЕТ КРИСТАЛЛИЗОВАТЬСЯ, ОБОРАЧИВАЯСЬ СВЕРКАЮЩИМ БРИЛЛИАНТОМ.

«СЛИШКОМ БЫСТРО!»

ВСПОМИНАЯ НАКАЗЫ ВИЛЛУМА, ОНА ЗАМЕДЛЯЕТ ТОК ЭНЕРГИИ, ЧТОБЫ КРИСТАЛЛИЗАЦИЯ МЕДЛЕННЕЕ РАСПРОСТРАНЯЛАСЬ ПО ВСЕМУ ТЕЛУ. ЭТО ПРЕВРАЩЕНИЕ ДИКОЙ БОЛЬЮ ОТЗЫВАЕТСЯ В НЕРВНЫХ ОКОНЧАНИЯХ. КОГДА КРИСТАЛЛИЗУЕТСЯ ЕЕ ЛИЦО, БОЛЬ СТАНОВИТСЯ СОВЕРШЕННО НЕПЕРЕНОСИМОЙ. КАК ТОЛЬКО ГЛАЗА ЕЕ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В БРИЛЛИАНТЫ, ЗРЕНИЕ ДЕВОЧКИ СТАНОВИТСЯ КАЛЕЙДОСКОПИЧЕСКИМ. ОНА ПЫТАЕТСЯ К НЕМУ ПРИСПОСОБИТЬСЯ, ВГЛЯДЫВАЯСЬ В ОЧЕРТАНИЯ ПРЕДМЕТОВ ВСЕМИ ФАСЕТКАМИ И СОСТАВЛЯЯ ИХ ЕДИНЫЙ ОБРАЗ. ТЕПЕРЬ ОНА ВСЯ, КРОМЕ ПРАВОЙ РУКИ, КАК ОГРАНЕННЫЙ АЛМАЗ. НЕСМОТРЯ НА ТО ЧТО ОНА ИЗО ВСЕХ СИЛ СТАРАЕТСЯ, КИСТЬ НИКАК НЕ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В АЛМАЗ.

ЭТА РУКА ХРАНИТ ПРИКОСНОВЕНИЕ ЕЕ БРАТА. ЕСЛИ ЗАКРЫТЬ ГЛАЗА, ОНА И ТЕПЕРЬ ОЩУЩАЕТ ТЕПЛО ПАЛЬЦЕВ РОУНА. ОН ПЫТАЛСЯ ЕЕ УДЕРЖАТЬ, НО ЕЕ ВЫРВАЛИ У НЕГО ГРУБОЙ СИЛОЙ В ТУ СТРАШНУЮ НОЧЬ.

«ПОРА ЗАКАНЧИВАТЬ, – ТОРОПИТ СТЕРВЯТНИК. – ВСЕ ЧАСТИ ТЕЛА ДОЛЖНЫ ИЗМЕНИТЬСЯ».

ОНА ПРОДОЛЖАЕТ НАПРЯЖЕННО СТАРАТЬСЯ, НО НИКАК НЕ МОЖЕТ ПРЕВРАТИТЬ РУКУ В КРИСТАЛЛ.

«Я ВСЕ ВИЖУ. ТЫ ВСЕ ЕЩЕ ЛЕЛЕЕШЬ В ДУШЕ ЭТУ СЛАБОСТЬ. ЧУВСТВА ЧРЕВАТЫ ОПАСНОСТЬЮ».

СТОУВ НАЧИНАЕТ ЗЛИТЬСЯ. ЕЕ ТАК И ПОДМЫВАЕТ НАКИНУТЬСЯ НА НАСТАВНИКА, НО ОНА ЗНАЕТ, ЧТО ИМЕННО ЭТОГО ОН И ДОБИВАЕТСЯ. НАОБОРОТ, ОНА УНИЧТОЖАЕТ УЯЗВИМОСТЬ ПОСЛЕДНЕГО УЧАСТКА ТЕЛА. ВЫБРОСИВ ВОСПОМИНАНИЯ О ПРИКОСНОВЕНИИ БРАТА ИЗ ГОЛОВЫ, ОНА БЫСТРО ЗАВЕРШАЕТ ПРЕВРАЩЕНИЕ РУКИ В БРИЛЛИАНТ, НО ВМЕСТО ГОРДОСТИ ЗА УСПЕШНУЮ ТРАНСФОРМАЦИЮ ЧУВСТВУЕТ ЛИШЬ НАДСАДНУЮ, ЖГУЧУЮ БОЛЬ.

«ХОРОШО. СОХРАНЯЙ ЭТО СОСТОЯНИЕ, КОГДА ПОДНИМЕШЬСЯ».

НО ОНА НЕ МОЖЕТ СДВИНУТЬСЯ С МЕСТА.

«ПОДНИМАЙСЯ!» – ТРЕБУЕТ КОРДАН.

РУКИ И НОГИ СТОУВ НЕВЕРОЯТНО ОТЯЖЕЛЕЛИ.

ЗЛОСТЬ И ДЕРЗОСТЬ КОРДАНА ОТВЛЕКАЮТ ЕЕ, ВЫСАСЫВАЮТ ИЗ НЕЕ ЭНЕРГИЮ. ЕЕ УСИЛИЙ ЯВНО НЕДОСТАТОЧНО, КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА ОНА ПЫТАЕТСЯ ПОДНЯТЬСЯ, ЕЙ СТАНОВИТСЯ ВСЕ ТРУДНЕЕ ЭТО СДЕЛАТЬ. И ТУТ В ЕЕ КРИСТАЛЛИЧЕСКОМ СОЗНАНИИ ВСПЛЫВАЮТ НАСТАВЛЕНИЯ ВИЛЛУМА: БОЛЬ – ЭТО ЭНЕРГИЯ. ВПИТАЙ ЕЕ И ЗАСТАВЬ СЕБЕ СЛУЖИТЬ.

И ОНА ВПИТЫВАЕТ БОЛЬ, ПОДЧИНЯЕТ ЕЕ СЕБЕ И МЕДЛЕННО ПОДНИМАЕТСЯ В ВОЗДУХ НА ТУ ЖЕ ВЫСОТУ, НА КОТОРОЙ ПАРИТ СТЕРВЯТНИК.

«А ТЕПЕРЬ ДАВАЙ ПОСМОТРИМ, МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ ПАРИТЬ».

КОГДА ОНА БЫЛА В КРАЮ ВИДЕНИЙ В ПРОШЛЫЙ РАЗ, ТРАНСФОРМИРОВАЛАСЬ ЛИШЬ ПОЛОВИНА ЕЕ ТЕЛА. ТЕПЕРЬ, КОГДА ПЛОТНОСТЬ ЕЕ ТЕЛА СТАЛА БОЛЬШЕ, НАБИРАТЬ СКОРОСТЬ СТАЛО ТРУДНЕЕ.

«НАША СТОУВ, ЧТО ЭТО ТЫ ТАК ОСТОРОЖНИЧАЕШЬ?»

ЕСЛИ БОЛЬ – ЭНЕРГИЯ, ТО НЕНАВИСТЬ – ЕЕ ЗАПАЛЬНАЯ СВЕЧА, ДУМАЕТ СТОУВ, РАССЕКАЯ ТУМАН. ВЫСОКО ВЗЛЕТЕВ НАД КОРДАНОМ, ОНА ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕБЯ ПОЧТИ СВОБОДНОЙ И ОТ НЕГО, И ОТ ВСЯКИХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ПО ОТНОШЕНИЮ К ВЛАДЫКАМ ГОРОДА. НО НЕ СЕГОДНЯ. СЕГОДНЯ ОНА СНОСИТ ВСЕ ЕГО ИЗДЕВКИ И ПОДЧИНЯЕТСЯ КАЖДОМУ ЕГО ПОВЕЛЕНИЮ. ЕЙ В ГОЛОВУ ПРИХОДИТ ДРУГАЯ МЫСЛЬ, И ОНА КАМНЕМ ЛЕТИТ ВНИЗ, РЕЗКО ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ В НЕСКОЛЬКИХ ДЮЙМАХ ОТ СТЕРВЯТНИКА, СЖАВ КРИСТАЛЛИЧЕСКИЕ ПАЛЬЦЫ ПЕРЕД САМОЙ ЕГО ГРУДЬЮ.

«НЕ ТРАТЬ ПОНАПРАСНУ УСИЛИЙ, – ГОВОРИТ КОРДАН. – НЕ СОВЕРШИ ТАКУЮ ЖЕ ОШИБКУ, КОГДА БУДЕШЬ ПРОХОДИТЬ СКВОЗЬ ЗАВИТОК».

«А ЧТО, ЕСЛИ Я ПОПАДУ ТАМ В ЗАПАДНЮ?»

«ТЫ СОРВЕШЬСЯ, ТОЛЬКО ЕСЛИ БУДЕШЬ ДЕЙСТВОВАТЬ НЕРЕШИТЕЛЬНО».

ВСЕ, ЧТО БЫ ОН НИ ГОВОРИЛ, ТАК ИЛИ ИНАЧЕ УНИЖАЕТ ЕЕ ГОРДОСТЬ. ОН ВСЕГДА К НЕЙ ТАК ОТНОСИТСЯ, ВСЕГДА ВЫИСКИВАЕТ ЕЕ СЛАБЫЕ МЕСТА, СТРЕМИТСЯ ПОДЧИНИТЬ СВОЕЙ ВОЛЕ И ЗАСТАВИТЬ ТРЕПЕТАТЬ ПЕРЕД ТАИНСТВОМ СВОЕГО МОГУЩЕСТВА. ЭТО ЖЕ ОЧЕВИДНО! ОН СОВСЕМ НЕ ТАКОЙ, КАК ВИЛЛУМ, ОТНОШЕНИЕ КОТОРОГО И К НЕЙ, И К ТОЙ ДОЛЖНОСТИ, КОТОРУЮ ОН ЗАНИМАЕТ, ДЛЯ НЕЕ НЕРАЗРЕШИМАЯ ЗАГАДКА. ВИЛЛУМ КАЖЕТСЯ ОТКРЫТЫМ И БЕЗЗАЩИТНЫМ, НО ЭТА ЕГО ОТКРЫТОСТЬ И ПРОЗРАЧНОСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ – ЗАВЕСА ТАЙНЫ, В КОТОРУЮ ОНА НЕ МОЖЕТ ПРОНИКНУТЬ. ОН УМЕЕТ НАДЕЖНО ХРАНИТЬ СВОИ СЕКРЕТЫ, И, ЕСЛИ СУДИТЬ ПО ТОЙ ЛЕГКОСТИ, С КОТОРОЙ ОН ОТРАЗИЛ ЕЕ НАПАДЕНИЕ НА КЛИРИКОВ, СЕКРЕТЫ ЭТИ ОЧЕНЬ ДАЖЕ СЕРЬЕЗНЫЕ.

СТОУВ ПРИСТАЛЬНО ВСМАТРИВАЕТСЯ В ВОДЯНУЮ СТЕНУ, ЗАКРЫВАЮЩУЮ ГОРИЗОНТ, – ЗАВИТОК. РАСПОЛОЖЕННЫЙ ПОСРЕДИ МЕСТНОСТИ, КОТОРУЮ ВЛАДЫКИ НАЗЫВАЮТ ПУСТЫНЕЙ СЛЕПЦА, ОН ГОСПОДСТВУЕТ НА ПРОСТРАНСТВЕ, ГДЕ, КАК ГОВОРЯТ, НЕКОГДА БУРЛИЛА ЖИЗНЬ. ЭТУ ЖИЗНЬ, КОТОРУЮ ВЛАДЫКАМ НИКАК НЕ УДАВАЛОСЬ ПОДЧИНИТЬ СВОЕМУ КОНТРОЛЮ. СТРОЕНИЕ ДАРИЯ ПОРАЖАЕТ СВОЕЙ ПРОСТОТОЙ. ИСТОЧНИК ВОДЫ В ЗАВИТКЕ – КОЛОДЕЦ ЗАБВЕНИЯ, КОТОРЫЙ ОТНИМАЕТ ЭНЕРГИЮ И ЖИЗНЕННУЮ СИЛУ У ВСЕХ, КТО ИМЕЕТ ГЛУПОСТЬ К НЕМУ ПРИБЛИЗИТЬСЯ. ХОДЯТ СЛУХИ, ЧТО В ТОТ САМЫЙ МОМЕНТ, КОГДА ОН ЗАРАБОТАЛ, ВСЕ ПТИЦЫ В ГОРОДЕ УПАЛИ С НЕБЕС, ПОТОМУ ЧТО ИХ ДУШИ НАВЕЧНО ПОПАЛИ В ВИХРЯЩИЙСЯ ВОДНЫЙ ПОТОК. ДЕТИ С ТЕХ ПОР ПРОСЫПАЮТСЯ ОТ КОШМАРОВ, ПАМЯТЬ О КОТОРЫХ СТИРАЕТСЯ, КАК ТОЛЬКО ОНИ ОТКРЫВАЮТ ГЛАЗА.

СТОУВ СЧИТАЕТ, ЧТО ВСЕ ЭТО – ЛИШЬ ДОСУЖАЯ БОЛТОВНЯ, СКАЗОЧКА, КОТОРУЮ РАССКАЗЫВАЮТ НЕПОСВЯЩЕННЫМ, ЧТОБЫ ВНУШАТЬ ИМ БЛАГОГОВЕНИЕ И УЖАС ПЕРЕД СНАДОБЬЕМ И ЕГО МОГУЩЕСТВОМ. НО КОГДА ОНА ОКАЗЫВАЕТСЯ РЯДОМ С ЗАВИТКОМ В ЭТОЙ БЕЗЖИЗНЕННОЙ, ГИБЛОЙ МЕСТНОСТИ, У НЕЕ НЕ ОСТАЕТСЯ СОМНЕНИЙ, ЧТО РАССКАЗЫ О ЕГО СМЕРТЕЛЬНОЙ СИЛЕ СУЩЕСТВЕННО ПРИУМЕНЬШЕНЫ. ТЕМ БОЛЬШИЙ ВЫЗОВ ОН ДЛЯ НЕЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ! НО У НЕЕ ДОСТАНЕТ СИЛЫ, И ОНА С НИМ СОВЛАДАЕТ.

ОНА СТРЕЛОЙ НЕСЕТСЯ К ЗАВИТКУ. ОН ВСЕ ПРИБЛИЖАЕТСЯ, НАВИСАЕТ НАД НЕЙ МОГУЧЕЙ ГЛЫБОЙ, ПОКА СТОУВ В НЕГО НЕ ВРЕЗАЕТСЯ. В ГОЛОВЕ МЕЛЬКАЮТ МИРИАДЫ ПЕРЕПЛЕТЕННЫХ ОБРАЗОВ ИЗ ПАМЯТИ САМЫХ РАЗНЫХ СУЩЕСТВ. ОНИ ОПУТЫВАЮТ И ПОГЛОЩАЮТ ЕЕ СОЗНАНИЕ МОЛЬБАМИ И ПРОСЬБАМИ К НИМ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ. ЕСЛИ ОНА ЭТО СДЕЛАЕТ, ВСЯ ЕЕ БОЛЬ, ВСЕ БЕДЫ И ГОРЕСТИ ОСТАНУТСЯ ПОЗАДИ, ВКРАДЧИВО НАШЕПТЫВАЮТ ЕЙ ЧУЖИЕ ОБРАЗЫ, НЕ НАДО ОГЛЯДЫВАТЬСЯ НАЗАД, НЕ НАДО НЕСТИ ПО ЖИЗНИ СТРАДАНИЯ И МУКИ ПРОШЛОГО. ВСЕ ЭТО ОНА МОЖЕТ ОТДАТЬ ИМ… ИХ ЗОВ ЗВУЧИТ В ЕЕ СОЗНАНИИ БОЖЕСТВЕННОЙ УБАЮКИВАЮЩЕЙ МУЗЫКОЙ И, КАК БАРХАТОМ, ОКУТЫВАЕТ ЕЕ ТЕЛО, СЕРДЦЕ, РАЗУМ.

ОНА УЖЕ ТЯНЕТСЯ К НИМ ВСЕМ СВОИМ СУЩЕСТВОМ, ХОЧЕТ СЛИТЬСЯ С НИМИ, НО СИЛА ИНЕРЦИИ ТОЛКАЕТ ЕЕ ВПЕРЕД И ВЫБРАСЫВАЕТ С ДРУГОЙ СТОРОНЫ ЗАВИТКА, ГДЕ ДЕВОЧКУ ЖДЕТ КОРДАН. ЕЕ КРИСТАЛЛИЧЕСКАЯ КОЖА ИСКРОМСАНА, ГОЛОВА СВИСАЕТ НА ОДНУ СТОРОНУ, НО ГЛАВНОЕ – ОНА ЗДЕСЬ И ВСЕ, ЧТО ОНА ЗНАЕТ И ПОМНИТ, ПРИ НЕЙ. ЕСЛИ ВЗГЛЯНУТЬ В ГЛАЗА СТЕРВЯТНИКА, МОЖЕТ ПОКАЗАТЬСЯ, ЧТО ЕЙ ПОВЕЗЛО, ПОТОМУ ЧТО ЕЕ КРИСТАЛЛИЧЕСКИЕ ГЛАЗА НЕ МОГУТ ПЛАКАТЬ.

Она с трудом поднялась с пола, не глядя в глаза Кордану.

– Ты успешно справилась с поставленной задачей.

В обычном его подвывающем тоне слышалась нотка недовольства. Стоув ощутила некоторое удовлетворение от того, что ее успех раздражал его.

Ей показалось, что вся кожа покрыта волдырями, но это ощущение было лишь побочным эффектом ее сурового испытания. Однако пульсировавшая в теле боль иллюзий не оставляла. Девочке потребовалась вся ее сила, чтобы вспомнить ту жуткую вертикаль и никак не проявлять перед этим самодовольным и надменным чучелом гордость самой собой. Она ему улыбнулась.

– Сердечно тебя благодарю, Владыка Кордан. Твои указания для меня бесценны. Благодаря им я становлюсь лучше.

Кордан, как павлин, распустил перья и с деланой скромностью поклонился ей.

– Я здесь, лишь чтобы служить тебе, Наша Стоув.

Снова лесть. Очень эффективный инструмент.

Раздался негромкий стук в дверь, и в помещение тихо вошел Виллум.

– Полагаю, что твое небезопасное предприятие завершилось благополучно.

– Все в порядке.

– Хранитель хочет видеть Нашу Стоув.

Ну наконец-то… Сейчас она услышит приговор.

– Почему меня не уведомили заранее? – раздраженно рявкнул Кордан.

– Спроси его об этом сам, – ответил Виллум и повернулся, чтобы уйти.

– Подожди, – прошипел Кордан, напыщенно вымещая злость на Стоув: – Завтра тебя ждет серьезное испытание. Тебе надо хорошенько подготовиться.

Стоув одарила его своей самой очаровательной улыбкой.

– Еще раз благодарю тебя, учитель.

Когда они вышли с Виллумом в коридор, он предложил ей носовой платок.

– Сколько ты приняла снадобья?

Она не взяла у него платок, облизнула губы.

– Достаточно.

– Достаточно – это сколько?

– Две ложечки.

– Такого количество хватает на десяток странников.

– Снадобье делает меня сильнее.

– Стоув, не обманывайся кажущейся видимостью вещей.

– Ничего не поделаешь, Виллум. Я делаю это в интересах Мегаполиса.

– И тем не менее я буду вынужден доложить об этом Дарию.

Странно, что он так растревожился, но Стоув прекрасно знала причины его беспокойства. Он не имеет права решать, сколько ей следует принимать снадобья. Это просто недопустимо: Кордан не позволит ему вмешиваться.

– Не надо опасаться снадобья, мой добрый Виллум.

– Я боюсь не его, а злоупотребления им. Надо было как-то переключить его внимание, заслонить эту тему другими текущими делами.

– Почему Дарий так долго не хотел меня видеть?

Виллум ничего не ответил. Нежелание Дария с ней встречаться было частью ее наказания. Хоть он старый и большая часть его органов заменена, мало кому удавалось пережить его гнев и опалу. Интересно, сильно ли он разозлился на нее?

– Что он мне сделает?

Виллум резко остановился.

– Он не разделяет мою точку зрения. Будь готова к любому его решению.

Обогнув угол, Виллум остановился. Последние шаги до изысканно украшенной дубовой двери, ведущей в покои Архиепископа Мегаполиса, Стоув прошла в одиночестве.

Остановившись перед входом, она бросила взгляд на дверную ручку, сделанную в форме лапы с когтями какого-то существа. Но какого? Не орла и не волка. Этот зверь был меньше, сообразительнее, изворотливее. Как-нибудь надо будет взять книгу с картинками и выяснить, какого зверя чтил Дарий. Когда она впервые оказалась в Городе и ее привели сюда, она дрожала от страха, но Дарий был с ней добр и приветлив. Он тогда очень ее порадовал замысловатыми заводными плюшевыми игрушками и сладким тортом. Игрушки сохранились еще с довоенных времен – обезьянка, лев и ослик. Он читал ей всякие рассказы и учил строить карточные домики.

Но те времена прошли, когда она начала странствовать в Краю Видений. Когда стала Нашей Стоув. Теперь ее визиты к нему всегда носили официальный характер, были делом государственной важности, и Дарий не раз давал ей понять, что к ним надо относиться с подобающей серьезностью. Поскольку теперь они были частью официального протокола, он держал с ней должную дистанцию. Она, конечно, покорно смирится с любым наказанием, которое он на нее наложит, ведь главной задачей теперь было восстановить его доверие. На все вопросы Старейшего она будет отвечать правдиво и с предельной искренностью. Ей необходимо было доверие Дария, чтобы со временем его уничтожить.

Стоув глубоко вдохнула через нос, чтобы успокоиться. Она коснулась ручки в форме когтистой лапы, дверь распахнулась. И девочка вошла в зал, оставив Виллума, с которым ей было так спокойно, позади. Дверь за ней бесшумно затворилась.

Дарий величественно восседал в своем кресле. Его мрачный и жесткий взгляд был устремлен на Стоув.

– Ты знаешь, почему я тебя вызвал?

– Я плохо поступила с клириками во время визита на фабрику.

Уголки его тонких губ едва заметно поползли вверх.

– Один из людей оглох, другой лежит в коме, у третьего парализована половина тела. Это ты называешь – плохо поступить?

Она сделала вид, что потрясена, потом понурила голову, изображая стыд. На деле же ее трясло от возбуждения – неужели она обладала такой силой, что смогла такое отчебучить?

– Ты, конечно, понимаешь, что такой поступок не может остаться без последствий.

– Старейший, я очень опечалена, что не сдержалась, но мне даже в голову не могло прийти, что я способна на такое. Какая меня ждет кара?

– Вопрос с твоими жертвами… урегулирован. Поскольку твой приступ, точнее говоря, проверка произошла в достаточно безопасном месте, потери в живой силе оказались гораздо меньше, чем могли бы быть.

– Я не представляла себе, Старейший, что это была проверка.

– Смышленая девочка. Я тобой горжусь. Ты, должно быть, сама решила провести проверку, я ведь прав?

Стоув не отводила глаз под его пристальным взглядом и думала о том, что известно Дарию и в чем именно ей надо признаваться. Проклятый Виллум, что он ему, интересно, наговорил? От того, что она выдержала его тяжелый взгляд, в глазах начало рябить. Она никак не должна ему это показывать!

– Виллум сказал мне, что тебя смутило сообщение о смерти Роуна.

– Он не умер, – будто простонала Стоув.

Надо дать ему понять, что она горюет и печалится. Это ей изобразить нетрудно.

– Может быть, ты и права, возможно, он жив, но покалечен или где-то скрывается. Главное, что важно для нас обоих, это то, что для осуществления наших замыслов он нам теперь не нужен.

Наших планов? Теперь ясно, к чему он клонит. Как же легко за эти несколько последних лет ему удалось ее переделать по своему образу и подобию…

– Ты только представь: если он у нас объявится, тебе достанется лишь половина результата того огромного труда, который ты затратила, чтобы стать такой, как ты есть. Мало того, ты всегда будешь меньшей частью, потому что он подчинит тебя своей воле. Не лучше ли остаться единым целым, чем зависимой половинкой? Ты становишься еще сильнее, чем я надеялся. Ты – моя приемная дочь, и настанет день, когда ты станешь единоличной правительницей.

Да, Наша Стоув, Нашей Стоув нужно все. Только очень интересно, дорогой мой приемный папочка, какую золотую клетку ты мне уготовил?

– Но, отец, ты будешь править вечно. И у меня вовсе нет желания править вместо тебя.

– Плоть эта стала для меня слишком тяжкой обузой. Я слишком долго ждал, когда настанет время сменить ее и навечно занять место, уготованное мне в Краю Видений. Это время приблизилось, потому что ждал я тебя, Стоув.

Врет, конечно. Но зачем? Неужели жертва, которую он от нее потребует, настолько велика, что он готов предложить ей в обмен на нее свое место?

– Что мне надлежит сделать, Дарий?

Жесткими, с трудом сгибающимися пальцами он провел по волосам девочки. Она склонила голову к его руке, изображая исступленный восторг.

Он чем-то напоминал чудище на картинке в книжке, которую часто читала ей мама. Будто завлек ее, конфеткой заманил, чтобы потом сожрать.

Эта мысль уже давно не выходила у нее из головы. Дарий поднял ей голову и пристально заглянул в глаза Стоув.

– Слово надлежит здесь не подходит. На тебя возлагается миссия. Эксперимент, который может навсегда изменить ход событий в нашу пользу. Но выполнять ее тебе совсем не обязательно.

Тебе нужно будет хорошенько подумать, оценить риск поставленной задачи, все взвесить и лишь потом принимать решение. Если ты откажешься, я не стану менять свои планы в отношении тебя.

Вдруг девочка с леденящей душу отчетливостью поняла, что он обрекает ее на гибель. Она не знала, откуда у нее возникло это чувство, но уверенность была непоколебимой. Он убьет ее, что бы она ни сделала. По телу пробежала дрожь. Было ли ей страшно? Да, конечно, но не менее сильным было чувство облегчения. Сначала он разовьет в ней все ее силы, чтобы они соответствовали поставленной им задаче. Это даст время, чтобы найти способ переиграть его и разделаться с ним самим. Он совсем неплохо ее к этому готовит, ее так называемый папочка.

– Что же я должна сделать?

– Непосредственная задача состоит в том, чтобы проникнуть сквозь Стену.

– Преграду, воздвигнутую ловцами видений?

– Да.

– Я думала, сквозь нее проникнуть нельзя.

– Да, построена она хитроумно, но ее создатели, когда ее возводили, и не думали о тебе, моя дорогая.

– Ты и вправду считаешь, что я смогу сквозь нее проникнуть?

– Уверен в этом. Мы должны сорвать планы ловцов видений по установлению их господства в Краю Видений. Мы уже десять лет ищем способ проникнуть сквозь их Стену, и теперь мы его нашли – это ты, дочь моя. Мне бы хотелось, чтобы ты внимательно изучила ее структуру. И выяснила, каким будет ответ ловцов видений. И, кроме того… нам нужно изучить возможность захвата одного из них.

– Кого… ловца видений?

Его тонкие губы так растянулись в некое подобие улыбки, что, казалось, еще чуть-чуть, и пергаментная кожа лица Старейшего потрескается и надорвется.

– Прекрасная мысль, тебе не кажется? Мы могли бы так много разузнать. Это значительно ускорило бы их крах.

Хранитель сомкнул глаза и глубже откинулся в кресле.

– Хранитель! Отец!

– Не следует недооценивать трудности и риск, связанный с этой миссией. Задача – очень опасная.

Он протянул руку. Стоув ее поцеловала.

– Ты очень сильная, малышка. Наши клирики ощутили это на собственной шкуре. Но твоя сила достойна лучшего применения.

Стоув бережно опустила руку Дария, когда он начал тихонько похрапывать. Она взглянула на него, и в душе ее будто раскрылся черный бездонный колодец, полный ненависти. Он внушал ей, что любит ее, заботится о ней, а на самом деле хотел лишь использовать в своих целях. Ну что же, чудовище, больше я не нуждаюсь в твоей заботе. Ты называл себя моим отцом с тем, чтобы одной рукой вырвать у меня сердце, а другой – сделать мои глаза незрячими. На тебе лежит ответственность за все смерти, за всю ложь! Ты и твой Город разрушили мой мир, но я найду то, что ты хочешь у меня украсть. Придет время, и я разделаюсь с тобой, а потом никто и никогда уже не сможет меня подчинить.