Текст книги "Ловцы видений"

– Ты почему плачешь?

Она ничего не ответила, только показала пальчиком на один из треугольников.

– Ты из-за этого такая грустная?

Она показала на себя и покачала головой. И тут до Роуна дошло, что девочка немая.

– Ты меня слышишь? – он показал на свои уши. – Слышишь?

Она отрицательно покачала головой.

Тут над ними двоими нависла тень – это подошел Святой. Он угрюмо смотрел на девочку, но когда она подняла к нему личико, Святой улыбнулся.

– Привет, Марла, – медленно проговорил он, чтобы она могла читать по его губам. – Немного хандришь сегодня?

Она кивнула.

– Ты знаешь, что это за рисунок? – спросил Святого Роун.

Тот покачал головой и перевел взгляд на ребенка.

– Ты рисуешь красивую картинку, Марла?

Марла насупила брови и снова ее нарисовала.

Святой поднял ее на руки и чмокнул в лобик.

– Вверх по реке раньше стояла электростанция. Во времена Мерзости она была разрушена. Вся земля в округе стала от этого зараженной. Три поколения спустя здесь все еще страдают такие дети, как Марла. Но благодаря тебе скоро это останется в прошлом.

– Всю работу сделал брат Аспид.

– Ты в Негасимом Свете превзошел книжную премудрость, и тебе помогала наука. А теперь вот и ты помог нам.

Святой отнес Марлу к песочнице, поцеловал ее еще раз и опустил на землю.

* * *

Домой они возвращались на мотоцикле уже поздно вечером. В селении Святому приходилось часто останавливаться и благословлять людей, которые его об этом просили. Подойдя к мотоциклу, он протянул Роуну пару странных очков.

– Видел когда-нибудь что-то похожее?

Роун нацепил массивные очки на глаза.

– Это очки ночного видения, – сказал Святой. – Надо быть начеку.

Распрощавшись с Кирой, Святой завел мотоцикл, и они направились к воротам. По дороге люди приветственно махали им руками, желая доброго пути.

Роун пытался что-нибудь разглядеть сквозь толстые линзы, но сначала ничего не видел и только потом разобрал в отдалении знакомые контуры. Он коснулся руки Святого, тот кивнул и увеличил скорость. Фара мотоцикла осветила большое водяное колесо, вделанное в стену здания, стоящего на берегу ручья. Они сошли с мотоцикла, и Роун подбежал к колесу.

– Это же колесо фильтрации, точно такое, о каком я рассказывал брату Аспиду!

Святой похлопал Роуна по спине.

– Я подумал, тебе захочется попробовать водички.

– С удовольствием, – отозвался Роун. Он подставил сложенные лодочкой ладони под струю, зачерпнул воды и выпил. – Хороша водичка! – сказал он.

Святой тоже глотнул воды и одобрительно кивнул.

– У Аспида талант на такие вещи.

– Хотел бы я помочь ему со строительством!

– У тебя есть более важные дела, – сказал Святой и размашистым шагом направился к мотоциклу. Перед тем как сесть, он обернулся к Роуну: – Так что ты думаешь о Кире?

– Замечательная женщина, – ответил Роун, потом спросил: – У вас есть общие дети?

Святой ответил уклончиво:

– У Киры есть детский сад.

Снова замолчали. Роун уже собрался было повторить вопрос, но передумал. Он посмотрел вверх, на усыпанное звездами небо, и сменил тему:

– Вон там – Телец, иначе – бык. Святой непонимающе взглянул на него.

– О чем ты?

Теперь настала очередь удивиться Рону.

– Это созвездие такое. Называется созвездие Тельца.

– Покажи-ка его мне.

Роун указал ему на созвездие, очертаниями походившее на быка.

– Видишь вон ту яркую звезду? Она называется Альдебаран. Это глаз быка.

– Книжная ученость, – пробурчал Святой. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Когда ее так назвали?

– Тысячи лет назад. Вон сколько там созвездий, им нет конца. Все символы Друга начертаны на небесах. Собака – созвездие Малого Пса, созвездие Гидры – змея, созвездие Ворона…

– Хватит!

Роун удивился тону Святого.

– Что я такого сказал? Почему ты сердишься?

– Не смей об этом больше никому рассказывать, – жестко сказал Святой. – Кое-кто сочтет это за ересь.

– Почему?

– Потому что откровение снизошло непосредственно на меня от Друга. А не от звезд, которым дали названия целую вечность назад. От него!

Святой завел двигатель, и они помчались сквозь ночь в неблизкий путь. В кармане у Роуна заскребся сверчок, а сам он задумался, почему Святой так разозлился. Что с того, что он ничего не знает ни о созвездиях, ни о звездах? И вдруг Роун понял: Святой боится того, чего не знает.

ИСПЫТАНИЯ

ПРИ СВЕТЕ ДНЯ БАРСУК КОПАЕТ,

А НОЧЬЮ ПИЩУ ДОБЫВАЕТ

ХОТЬ МАЛ БАРСУК, ЗАТО СИЛЕН —

ДОБЫЧУ НЕ УПУСТИТ ОН.

ПРЕДАНИЯ СКАЗИТЕЛЕЙ

Дни становились все короче, и хотя до зимы еще было несколько месяцев, Святой подарил Роуну ботинки и расшитую братьями куртку из овечьей шкуры. Тренировки с братом Волком становились все более интенсивными, сложными и опасными. Учитель непрестанно повышал требования к Роуну, заставляя его доходить до предела физических возможностей. Теперь Роун мастерски владел своим телом и умел регулировать дыхание для концентрации силы. Он также овладел техникой кругового боя, позволяющей одному бойцу сражаться с целой группой врагов. Волк научил его приемам, отвлекающим внимание противников, провоцирующим их на нужные ему движения, показал, как при нападении делать ложные выпады, обманчиво поддаваться, а потом изо всех сил наносить решающий удар, когда противник меньше всего рассчитывает его получить. Теперь Роун прекрасно знал, как рассчитывать силу удара, когда надо быть «ветром», «горой» или «тигром».

После того как в очередную встречу он закончил читать какой-то отрывок, Роун взял из библиотеки Святого книгу под названием «Искусство войны». Он помнил, что книгу эту читал его отец, но сам никогда ее не раскрывал. Там говорилось о том, как важно скрывать свои истинные намерения, и Роун все время держал это в голове. Он никогда никому не рассказывал, как тоскует по запаху маминой кожи, папиным рукам, перепачканным мелом в конце рабочего дня, или задорному голосу Эйдена, звавшему его с улицы поиграть. Роун никогда не говорил о жутком страхе, который испытал, когда ладошка Стоув вырвалась из его руки в ту кошмарную ночь. Или о том, как после мастерского овладения новой техникой убийства его настолько переполняли возбуждение и чувство омерзения к самому себе, что чуть наизнанку не выворачивало. Ему было очень нелегко постоянно скрывать свои чувства и способности.

Хотя Святой ему ничем не досаждал, Роун был уверен, что Пророк надеется получить через него доступ к каким-то важным сведениям. Святой постоянно интересовался жизнью в Негасимом Свете, расспрашивал о самых заурядных вещах, касавшихся его разоренного и разрушенного селения, – о том, как работали его родители, как вся семья собиралась за обеденным столом, какую мебель особенно любила делать мама. Святой мог бесконечно слушать его рассказы о Стоув – в какие игры они играли с Роуном, как подшучивали над родственниками, какие истории любили слушать и рассказывать.

Когда Роун задал ему вопрос о причине такого интереса к их жизни, Святой ответил, что ему довелось пережить нечто подобное. Его родные и близкие тоже были убиты, когда сам он был еще маленьким. А эти разговоры о семье помогали ему вспоминать подробности собственного детства.

Роуну очень хотелось понять истинные причины интереса Святого. Чем больше он думал о подслушанном разговоре Святого с Кирой, тем больше убеждался, что между ним, Стоув и Городом существует какая-то связь. Если сестра его была в Городе, решил Роун, он либо пойдет туда и найдет ее, либо погибнет, стремясь достичь этой цели.

* * *

Тренировки с братом Волком оказались хорошей подготовкой для второго испытания Роуна. Как-то утром, на рассвете, сразу после восхода солнца в сопровождении брата Жало и еще трех братьев Роуна отвели к ручью. Там ему дали кирку и велели отрыть огромный камень. Земля слежалась и затвердела, и Роун с большим трудом откопал глыбу из грунта.

К этому времени многие братья собрались посмотреть, как продвигается его работа.

– А теперь подними его, – приказал брат Жало.

Роун опустился на корточки и обхватил руками огромную каменную глыбу. Громко крякнув, он распрямился и поднял камень. Через толпу братьев к нему подошел Святой.

– Друг ждет это подношение на первой верши не нашей горы, – сказал Святой. – Пока он его не получит, камень не должен коснуться земли.

– Второе испытание началось! – громко выкрикнул брат Жало. Братья отозвались одобрительными восклицаниями.

Следуя за братом Жало, сопровождаемый сзади братом Аспидом, Роун медленно шел по берегу ручья в направлении горы. Камень был настолько тяжел, что мальчика шатало. Когда они подошли к водопаду, с Роуна градом катился пот, он не чувствовал пальцев, нестерпимо болели ноги.

Брат Жало влил ему в рот немного воды, а брат Аспид приободрил: «Все в порядке, Роун».

Брат Волк пристально посмотрел на мальчика.

– Теперь начинается настоящее испытание.

В гору надо было подниматься по пологой извилистой тропе. Роун старался не сбить дыхание, но вскоре у него стала слегка кружиться голова. Он чувствовал, как с ободранных пальцев на босые ноги капает кровь, пот застилал глаза. Он уже почти ничего перед собой не видел, боль пронизывала все тело. Каждое движение отдавалось набатным звоном в голове. Роун пошатывался на нетвердых ногах и не падал только потому, что прижимался к шершавой поверхности камня. Бок пронзала жгучая боль. Каменная глыба так и норовила выскользнуть из рук – прижимая камень к животу, он удерживал его из последних сил.

Братья начали нараспев повторять: «Друг ждет… Друг ждет!»

Роун взглянул вверх, но конца тропы видно не было. Потом скосился на камень и решил уже было сбросить его с утеса, но тут вдруг услышал голос бурой крысы:

«НЕ СДАВАЙСЯ».

К нему подошел брат Аспид.

– Всё в порядке?

– Да.

«ПУСТЬ БОЛЬ ПИТАЕТ ТВОЮ СИЛУ, ТЫ ДОЛЖЕН УМЕТЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В СВОИХ ЦЕЛЯХ ЛЮБУЮ СИТУАЦИЮ».

– Ты уверен, что можешь идти дальше?

– Да.

«ИСПОЛЬЗУЙ СВОЮ БОЛЬ И ДОСТИГНЕШЬ ВЕРШИНЫ. МЫ ЗНАЕМ ЭТО».

Щеки горели. Роун двинулся дальше. Сердце колотилось с бешеной силой, ноги почти не гнулись и отказывались слушаться, но он как сомнамбула шел вперед, пока не поднялся на вершину. Там стояла статуя Друга, как бы глядевшего с горы вниз. У подножия статуи лежали десятки таких же каменных глыб, какую нес Роун.

– Друг восстал из камня! – громко воскликнул Святой.

Пока Роун из последних сил тащился к статуе, братья нараспев скандировали: «Восставший из камня, восставший из камня!» – до тех пор, пока он не бросил камень и как подкошенный рухнул на землю. Тогда все захлопали в ладоши, а Роун валялся в пыли и ловил ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, все тело его горело. Но застрекотал сверчок, и звуки приветствий как будто стали глуше. Роуну показалось, будто маленькое насекомое, устроившееся у него в кармане, своей песней врачует его раны.

* * *

Роуну дали несколько дней передохнуть и прийти в себя после второго испытания. Он почти не выходил из шатра и много упражнялся в игре на флейте. Музыку и близко нельзя было сравнить с той, что играли лучшие музыканты Негасимого Света, но к занятиям своим он относился с большим прилежанием. Особенно нравилась его игра сверчку. Насекомое устраивалось у Роуна на колене и, казалось, восхищенно слушало звуки музыки, подрагивая усиками. Неосознанно Роун часто наигрывал мелодию из прошлого, песню, которую очень любила и часто пела его сестра – так часто, что иногда Роун грозил, что зашьет ей рот.

– Тогда я буду петь через нос, – говорила в таких случаях она и продолжала напевать мелодию с закрытым ртом, бросая на брата плутоватые взгляды.

Теперь он сам наигрывал тот же мотив, думая о сестре. Он молил Бога, чтобы она была жива, и надеялся, что ей ничего не угрожает. «Я найду тебя, Стоув, – думал он, – вот закончатся эти испытания…»

* * *

Третье испытание должно было состояться через неделю, во время ежедневного ритуала после захода солнца. Святой велел Роуну выйти вперед.

– Третье испытание. Новообращенный будет общаться с Другом.

Братья одобрительно закивали.

Брат Аспид вывел Роуна вперед и прошептал:

– Эти несколько испытаний будут самыми трудными из всех. Ты уверен, что готов к ним?

– Да, – ответил Роун, – я готов.

Он повернулся лицом к собравшимся и в этот момент услышал какое-то блеяние. Братья расступились, и Роун увидел, что к нему приближается Поваренок, ведущий на веревке барана. Поваренок с братом Волком связали барану ноги и положили животное на плоский камень перед Роуном.

Затем к нему обратился брат Волк:

– Перед общением с Другом в его честь надо принести жертву.

Брат Ворон дал Роуну нож.

– Во имя Друга, – произнес он.

– Во имя Друга, – вторили ему собравшиеся.

Роун взглянул в подернутые поволокой глаза животного. Сознательно пускать кровь живому существу у народа Негасимого Света считалось самым страшным грехом.

«ТЫ ЖЕ ПУСКАЛ КРОВЬ МНЕ», – СКАЗАЛА ЕМУ ПУМА.

Взгляды всех собравшихся были прикованы к Роуну.

«ЕСЛИ ТЫ ЕГО ЕШЬ, ЗНАЧИТ, МОЖЕШЬ УБИТЬ».

Понимая, что противиться бесполезно – и даже опасно, – Роун погладил голову барана и прошептал: «Прости меня…»

Дрожа всем телом, он глубоко вдохнул и перерезал барану горло. Хлынула кровь, животное забилось в судорогах и вскоре затихло.

Кровь барана стекла по желобку в стоявший у жертвенного камня сосуд. Чтобы всем было лучше видно, брат Волк высоко поднял сосуд, и каждый из братьев по очереди подходил к нему, опускал в кровь палец, потом наносил им кровавую полосу на лбу. Роуна трясло, но и он последовал их примеру.

– Теперь можно перейти к общению, – сказал Святой, одобрительно кивнув мальчику.

Два брата принесли большой прямоугольный ящик, похожий на гроб. Стенки его были искусно украшены резными картинками с изображениями Друга. Братья открыли крышку и знаками показали Роуну, что он должен влезть внутрь.

– Не забывай, чему тебя учили на тренировках, – сказал брат Жало.

Святой положил руку на плечо Роуну.

– Иди к Другу, Роун из Негасимого Света. Он ждет тебя.

Роун влез в тесный ящик и лег на спину. Когда закрыли крышку и привинтили ее винтами, внутри стало почти совершенно темно. Тусклыми точками светлели лишь дырки для воздуха, просверленные в деревянных стенках. Он услышал шаги многих ног – это братья возвращались обратно в лагерь. Через несколько минут все стихло. Роун остался один, плотно закрытый в ящике. Было так тесно, что он мог лишь пошевелить пальцами рук и ног.

У него зачесались голени. Он попытался почесать их о стенку ящика, но безуспешно. Тогда Роун стал расчесывать бедра, надеясь, что это поможет, но чесотка в голенях не унималась. Он стал себя щипать, чтобы отвлечься, но они зачесались еще сильнее. Роуну показалось, что он сходит с ума. Теперь у него уже зудело все тело – и снаружи, и внутри, невыносимо хотелось вертеться, ерзать и корячиться, кричать, кусаться, царапаться, стучать в крышку гроба и вырваться из него. Сердце бешено колотилось.

Чтобы справиться с паникой, Роун сосредоточился на дыхании. Он чувствовал, как воздух входит в ноздри, овевает кожу. В кармане заворочался и застрекотал сверчок. Роун вдруг почувствовал, что стал невесомым, будто тело его больше не заточено в стенках ящика-гроба.

РОУН СИДИТ НА БОЛЬШОМ КАМНЕ ПОСРЕДИ ПОКРЫТОГО ЗЕЛЕНОЙ ТРАВОЙ ПОЛЯ. У НЕГО В РУКЕ ЗАЖАТА ФЛЕЙТА. ОН ПОДНОСИТ ЕЕ К ГУБАМ И НАЧИНАЕТ ИГРАТЬ МЕЛОДИЮ СТОУВ.

ПОЯВЛЯЕТСЯ СТАРУШКА-КОЗОЧКА.

«НЕПЛОХАЯ МЫСЛЬ…»

«ЭТО ЛИШЬ ПЕСНЯ…» – ОН ПРОДОЛЖАЕТ ИГРАТЬ.

«ОСТАНОВИСЬ».

«ПОЧЕМУ?»

«ОНА ТЕБЯ УСЛЫШИТ».

«ТОГДА МНЕ ТЕМ БОЛЕЕ НУЖНО ИГРАТЬ».

«ОНА В ГОРОДЕ С ЛОВЦАМИ ВИДЕНИЙ. С ОБРАЩЕННЫМИ».

«ПОЭТОМУ МНЕ НАДО ИХ БОЯТЬСЯ?»

«ОБРАЩЕННЫХ БОЯТСЯ ВСЕ».

«А Я ДУМАЛ, ТЫ – ЛОВЕЦ ВИДЕНИЙ».

«НЕТ, МЫ ДРУГИЕ. А ТЫ ОТЛИЧАЕШЬСЯ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ».

«А СТОУВ?»

ОТКУДА-ТО ИЗДАЛЕКА ДО НЕГО ДОНЕССЯ ГОЛОС СЕСТРЫ.

«РОУН!»

СТАРУШКА-КОЗОЧКА ЗАКРЫЛА РОУНУ РОТ РУКОЙ, ОН ПЫТАЛСЯ КРИЧАТЬ, НО НЕ МОГ ИЗДАТЬ НИ ЗВУКА.

«ОПАСНОСТЬ СЛИШКОМ ВЕЛИКА. ТВОЯ СЕСТРА ЖИВА, И ТЫ ЕЕ НАЙДЕШЬ, НО НЕ ТЕПЕРЬ. А ЕСЛИ СВЯЖЕШЬСЯ С НЕЙ ДО ВРЕМЕНИ, ОНА БУДЕТ ПОТЕРЯНА НАВСЕГДА».

Перед глазами Роуна была только непроглядная тьма, все движения тела ограничивали стенки гроба. Он открыл широко рот и попробовал говорить.

– Она жива, – громко произнес он. – Это правда – моя сестра жива. Стоув – у ловцов видений из Города. Но кто они такие? Что им надо?

Он постарался успокоиться, смог замедлить и выровнять дыхание, считая вдохи, и в конце концов заснул.

Проснулся он от звука вывинчиваемых винтов. Крышку гроба подняли. Роун еле стоял на ногах, глаза слепил яркий солнечный свет. Ему помогли подняться окружившие его братья.

Святой взял его за руку.

– Ты встретился с Другом?

Роуну не хотелось врать, и потому он сказал:

– Я чувствовал его присутствие. Святой его обнял.

– Ты проявил себя достойно. Хвала Другу!

– Хвала Другу! – эхом откликнулись братья.

* * *

Поздней ночью у входа в шатер он различил фигуру Поваренка. Тот выглядел взъерошенно и расстроенно.

– Картина уже почти завершена. Через несколько недель все будет закончено.

– Ты смотрел?

– После следующего испытания ты станешь посвященным.

Роун кивнул.

– Цена посвящению – кровь.

– Кровь должна принадлежать быку, как на картине. Но ведь это невозможно. После Мерзости все крупные животные исчезли.

– Нет, – сказал Поваренок. – Быка уже нашли. Они каждый год находят быка. Твое посвящение будет омыто кровью быка.

С этими словами Поваренок повернулся и ушел. Роун хотел было последовать за ним, но, выйдя из шатра, наткнулся на брата Ворона, по обыкновению околачивавшегося рядом.

– Он, кажется, чем-то взволнован, – с самодовольной улыбкой произнес Ворон.

– Неужели? – спросил Роун.

– Могу поклясться, я слышал, что он говорил про быка.

– Он сказал, что быка нашли.

Брат Ворон вздохнул.

– В вопросах о наших обрядах лучше бы ему держать язык за зубами. Но я его понимаю. Он тебе, конечно, завидует.

– С чего бы это?

– Ведь ты – любимец Пятерых. Ты ешь вместе с Пророком и катаешься с ним на мотоцикле. Заботами брата Аспида ты стал героем в селениях. Брат Жало убежден, что ты обладаешь каким-то даром. Брат Волк подарил тебе самое лучшее свое оружие. Да и моим вниманием ты отнюдь не обделен. А для бедного Поваренка… Мягко выражаясь, он всем этим весьма огорчен. Но ты не переживай по этому поводу – я поговорю с ним.

Слова брата Ворона лишь усилили беспокойство Роуна. Зачем Поваренок к нему приходил? О чем он хотел рассказать? Казалось, он был чем-то очень напуган. Роуну необходимо было выяснить, чем именно.

* * *

На следующий вечер по дороге к Святому, которому он должен был читать, Роун обратил внимание на две фигуры, силуэты которых вырисовывались в свете свечей на стене шатра брата Ворона. Один человек сидел. Другой склонился над ним и что-то нашептывал ему на ухо. Стоял, как показалось Роуну, брат Ворон, а силуэт сидевшего он узнал, как только тот заговорил.

– Да. Да. Да, – повторял сидевший. Роун сразу узнал его по голосу – это был Поваренок.

Слов было не разобрать, но очевидно, что Ворон пытался как-то на него воздействовать. Роун решил поговорить об этом странном происшествии с Поваренком при первом же удобном случае.

Войдя в главное помещение шатра Святого, Роун увидел, что там горит множество свечей. На столе перед Пророком стояла бутылка, на дне которой шевелился коричневый скорпион.

– Тебе сегодня исполнилось шестнадцать лет. Поздравляю тебя с днем рождения, Роун из Негасимого Света.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Мне сказал брат Аспид. Думаю, надо это отметить.

Святой открыл бутылку, и Роун почувствовал знакомый густой, терпкий запах скорпионьего пойла.

Святой наполнил две небольшие стопки противным напитком и одну протянул Роуну.

– Это важный день в твоей жизни. Сегодня мы пьем за то, что ты стал мужчиной. – Он поднял стопку. – За Роуна – самого молодого из наших братьев!

– Я им еще не стал, – напомнил Роун.

– Через несколько недель станешь. Но звезда твоя уже теперь сияет так ярко, что слова мои справедливы. Ты – большое подспорье для нашего дела.

Святой опрокинул стопку и одним глотком выпил ее содержимое. Роун отпил небольшой глоток, и во рту у него как будто все взорвалось. Он зашелся в приступе кашля. Святой похлопал его по спине, чуть не задохнувшись от хохота.

– Коричневые скорпионы небольшие, но яд их и быка свалит, – сказал он, передавая Роуну кувшин с водой. Тот пил воду большими глотками, стремясь смыть изо рта поганый привкус. – К такому вкусу привыкать надо, – улыбнулся Святой.

Роун поднял стопку и с отвращением проглотил оставшееся пойло, ухватившись за стол.

– Ничего подобного, – сказал Святой, будто прочитав его мысли.

– Мне кажется, ты прав, – ответил Роун, почувствовав, что у него закружилась голова.

– Возьми бутылку.

– Зачем?

– Когда все выпьешь, принеси ее сюда, и мы вместе съедим скорпиона.

– Ну это еще нескоро!

– У нас полно времени, – Святой едва заметно улыбнулся.

– Чему ты улыбаешься?

– Когда мне было шестнадцать, эта бутылка не продержалась бы и одной ночи.

– Неужели ты мог тогда выпить целую бутылку?

– Я мог выпить все, что удавалось достать. У меня тогда было полно искушений, и я был уверен, что пьянство меня от них избавит. – Он взглянул на Роуна – Но мои демоны-искусители были много старше и опытнее, чем я. Мне понадобился Друг, чтобы их одолеть. Ты все видишь более четко. У тебя больше знаний, и ты умеешь ждать своего часа. Ты терпелив, Роун из Негасимого Света. Твой пример поведет за собой других.

Свист за дверью возвестил приход посетителя. Им оказался брат Волк.

– Прости меня, брат Святой, но нам надо кое к чему подготовиться…

Святой вспомнил о чем-то и выругался. Торопливо извинившись перед Волком, он повернулся к Роуну.

– Пойди в библиотеку и найди там какие-нибудь книги для чтения. Я вернусь через час-другой.

Как только Святой ушел, Роун обернул бутылку куском ткани и положил ее себе в заплечную сумку. Скорпионье пойло еще могло ему пригодиться.

В библиотеке он зажег несколько свечей и стал просматривать книги. Он отобрал несколько томов, когда-то хранившихся в библиотеке его отца, сложил их в стопку и отнес к себе. В их числе были «Республика» Платона, история Французской революции, «Князь» Макиавелли, «Дао Де Цзин», тибетская «Книга мертвых» и «Сатьяграха в Южной Африке» Махатмы Ганди. Отец часто рассказывал ему о Ганди, называл его «воином, который никогда не воевал». Роун раскрыл книгу и прочел, что там было написано о слове «Сатьяграха», в котором три идеи были объединены в одну. «Сат» значит «правда» и обязательство видеть ее и выражать. «Ахисма» – это отказ причинять вред другому. Чтобы придерживаться ахисмы, надо искренне любить своего соперника. «Тапазя» – это стремление к самопожертвованию, но не в достижении победы, а в том, чтобы помочь сопернику тоже познать истину. Роун чувствовал резь в глазах. Ему хотелось вырвать из книги страницы. Эти мысли принесли смерть его родителям, они стали причиной разгрома Негасимого Света. Но что же крылось за самопожертвованием его народа? Это должно было быть чем-то большим, чем простой отказ от борьбы. Ганди проповедовал Сатьяграху во имя свободы. Во имя какой же истины погиб Негасимый Свет?

Когда Роун сложил в сумку книги отца, снежный сверчок вылез у него из кармана, проскочил в дверь и куда-то торопливо пополз. Нетвердо держась на ногах от скорпионьего пойла, Роун вышел из библиотеки и последовал за сверчком в небольшой коридор. Через несколько секунд маленькое насекомое исчезло из вида.

Роун пошел дальше и оказался в помещении, которое, видимо, было спальней Святого. Оно было обставлено без претензий, на полу лежали лишь ковры и шерстяной матрас. Сверчок устроился на коврике рядом с кроватью. Роун в замешательстве остановился на пороге – все-таки это были личные покои Святого. Но Роуну не хотелось оставлять здесь сверчка, поэтому он вошел в спальню. Насекомое исчезло под ковриком. Роун в недоумении поднял коврик, прикрывавший каменный пол. Сверчок сидел без движения на плоском камне.

Протянув к нему руку, Роун увидел в каменной плите тонкую трещину. Он нагнулся, рассмотрел повнимательнее и догадался, что камень скрывал тайник. Мальчик вынул нож, просунул его в щель и приподнял камень. Под ним лежала металлическая коробка. Он коснулся ее, ощутив холод крышки. Первым его порывом было ее открыть, но он не осмеливался и застыл в нерешительности. Коробка принадлежала Святому, и он не имел права в нее заглядывать. Рука его уже потянулась к камню, чтобы опустить его на место и закрыть тайник, но сверчок прыгнул на металлическую коробку и застыл на ее пятнистой поверхности. Теперь Роун уже не мог устоять против искушения. Он открыл крышку и увидел в коробке книгу под названием «Религии Древнего Рима».

Роун взял книгу и стал ее листать. Ему на глаза попался рисунок быка, поверженного человеком, стоявшим в окружении птицы, змеи, скорпиона и собаки. Глава называлась «Культ Митры». В книге говорилось о том, что этот культ получил развитие от религии, исповедовавшейся римской армией, иллюстрацией чего служило изображение группы воинов, молившихся у ручья при обряде посвящения молодого солдата. На другом рисунке был изображен бог Митра, рожденный из камня, с высоко поднятым мечом и большими камнями, сваленными у его ног. Там же он увидел рисунок пещеры, называвшейся «митреум», – это место было украшено изображениями Митры. Солдаты приносили в жертву своему богу быка, кровью которого освящали инициацию новообращенного.

Роун увлеченно читал. Он узнал о том, что тысячи лет назад в день весеннего равноденствия солнце всходило в созвездии Тельца-быка. Пока Телец повелевал на небе, небесный экватор проходил через созвездие Тельца, потом Малого Пса – собаки, Гидры – змеи, и Ворона. Именно эти созвездия Роун показывал Святому в ту ночь, когда они возвращались из селения Киры.

С годами, как было сказано в книге, положение Тельца на небе стало меняться, и быка постепенно сменило созвездие Овна. Считалось, что Митра, имя которого зародилось в древнем Иране, изменил ход движения Вселенной, убив Тельца-быка, и тем самым положил начало эпохе Овна.

Роун был потрясен увиденным и прочитанным. Спрятанная книга содержала информацию, смысл которой не мог быть понятен Святому. Но изображения были ясны ему и без слов. Птица, змея, скорпион и собака – брат Ворон, брат Аспид, брат Жало, брат Волк.

– Роун!

Услышав голос Святого, Роун окаменел. Он не мог ни ответить, ни даже дышать. Юноша осторожно положил книгу в коробку, закрыл ее крышкой, но камень никак не вставал на место – зазор был слишком мал. Шаги Святого приближались.

– Роун!

Сердце бешено колотилось. Роун отогнал все другие мысли и целиком сосредоточился на камне – поднял его и аккуратно опустил на место. Потом положил коврик, как он лежал раньше, и убрал в карман сверчка.

– Да где же ты?

Роун выскользнул из спальни Святого. К счастью, небольшой коридор был пуст. Он прошмыгнул в библиотеку. Святой, прищурившись, пристально уставился на него.

– Ты чем там занимался?

Роун, стараясь не выказать волнения, пожал плечами.

– А я тебе приготовил вот это, – сказал Святой и протянул Роуну небольшую коробочку. – Подарок ко дню рождения.

– Спасибо, – поблагодарил Роун. В коробочке лежал матово поблескивавший серебряный перстень с изображением барсука. – Что значит этот символ?

– Когда барсуки охотятся, они не останавливаются, пока не одолеют свою жертву. Они невероятно упрямы. И мы должны быть такими же, чтобы одолеть Город. А еще барсуки исцеляют зверей. Их пример помогает нам настойчиво стремиться к достижению поставленной цели. Надень его.

– Оно такое легкое! – удивился Роун. Его почему-то заинтриговал этот необычный подарок.

– Ты нашел какую-нибудь интересную книгу? – спросил Святой.

Он что, играл с ним в кошки-мышки? У Роуна засосало под ложечкой. Парень внимательно вглядывался в лицо Святого, но на нем не отражалось и намека на подозрение. Немного успокоившись, он ответил:

– Я подумал, тебе будет интересно послушать про Французскую революцию.

– Хорошо. Тогда начнем.

Изо всех сил стараясь скрыть волнение, охватившее его от совершенного открытия, Роун читал Пророку о заговорах, предательстве и убийствах тысяч людей. Святой внимательно слушал. Роун, как обычно, читал Святому, пока того не стало клонить в сон. Тогда юноша пошел к себе в шатер. Слава богу, брат Ворон не рыскал поблизости. Там Роун аккуратно вынул все из сумки, спрятал бутылку скорпионьего пойла, а книги переложил в мамин рюкзак.

Потом он вытянулся на кровати. Чем больше он размышлял над только что полученной информацией, тем истина становилась все более очевидной и тревожила его. Получалось, что Святой создал новую религию на основе картинок, которые видел в спрятанной книге. Он все врал про откровение, пронзившее его на горе, что Друг, явившийся ему там в белом пламени, передал ему свой завет. Теперь стало ясно, почему он так перепугался, когда Роун показывал ему созвездия. Если только братья об этом узнают, власть Святого как их предводителя будет подорвана. Эти сведения таили в себе большую опасность для Святого. А что, если он поймет, что Роуну известна правда о его божестве?

У него впереди было еще одно испытание, а потом он должен пройти обряд посвящения кровью. Кровью быка, как он только что понял из книги. Но ведь здесь нет никакого быка, и Роуну это было прекрасно известно. Когда он вдруг представил себе на минуточку, чем этот бык мог быть заменен, его аж холодный пот прошиб.

Он чувствовал себя сейчас так же, как когда лежал в гробу, только страх был гораздо сильнее. Тогда он, по крайней мере, знал, что испытанию наступит конец. Он глубоко дышал, пытаясь рассеять сжимавшую сердце тревогу, но беспокойство не унималось. Страх креп, становился сильнее, пока он не заметил, что по подушке ползет какое-то небольшое пятнышко. Роун с благодарностью смотрел на сверчка, а тот потер крылышки одно о другое и завел свою песню.

НА ПЛОСКОМ ЖЕЛТОВАТОМ КАМНЕ СОННО ГРЕЕТСЯ НА СОЛНЦЕ ПУМА.

«ОТВЕТЫ НА ТВОИ ВОПРОСЫ ТАЯТСЯ В ПЕЩЕРЕ, ГДЕ КРАСНАЯ СКАЛА ОБОРАЧИВАЕТСЯ СИНЕЙ» – СКАЗАЛА ПУМА.

«КАК МНЕ НАЙТИ ЕЕ?» – СПРОСИЛ РОУН.

«ВЗГЛЯНИ НА ПЕСОК…»