Текст книги "Квантовый сад"

18

«Пугало» внимательно изучал резервные копии баз данных с Гаррета. Тут куда больше, чем кажется на первый взгляд, об этих Homo quantus. Возможности их интеллекта и памяти велики с самого юного возраста. Судя по всему, их память почти так же безупречна, как память самого «Пугала», а это немалое достижение.

Многие люди помнят себя с четырех и даже трех лет, но не все воспоминания сохраняются в процессе петрификации и витрификации, которые происходят при создании мозга «Пугала». Так что самое раннее, что он помнил, это себя двенадцатилетним подростком, жившим в Сильри, одном из больших плавучих городов на Венере.

Сильри был, и остался, большим шаром из углепластика, стекла и алмазного покрытия, висящим в зоне нулевой плавучести в сорока двух километрах над поверхностью Венеры, в зоне тумана под нижним слоем облаков. Городское производство извлекало углерод из атмосферы и создавало из него строительные материалы, фуллереновые волокна и устойчивые к кислоте алмазы. Промышленность была полностью автоматизирована, как и сельское хозяйство, и четыре тысячи обитателей города могли размышлять и творить. Как и многие города Конгрегации, Сильри был не только очагом политической мысли и аналитики угроз, но и культурным центром.

Но «Пугало» вспомнил не это. Для двенадцатилетнего мальчишки такие вещи были лишь фоном. Мальчишки и девчонки не интересовались анализом политики и иностранными делами. Они надевали защитные костюмы и прыгали в кислотные облака. Играли в салочки на скорости в сто километров в час с короткими крылышками за спиной под визг миниатюрных моторов. Метались туда-сюда, делая петли, рисуя спирали, забираясь вверх, пикируя и смеясь.

С тех пор как он стал «Пугалом», он помнил практически все, как и Homo quantus. Но большая часть того, что было до этого, ушла. «Пугало» не помнил имен своих друзей – только имя брата. При петрификации сохранялись скорее переживания, а не события, ощущения, а не сами люди. Но он помнил пронзительный смех Адеодата, своего брата, помнил радость, с которой они летали сквозь горячие облака, простую детскую радость. Его петрифицированный мозг из полупроводников и металлических соединений на атомарном уровне сохранил чувства. Никакие беды и удары мира не имели для «Пугала» значения, покуда Венера надежно защищена от врагов. Это ощущение хранилось где-то не здесь, надежно скрытое под слоями облаков.

19

Иеканджика залезла в заполненный оксигелем противоперегрузочный бак и воткнула штырь нейронной связи в разъем за ухом. Гель давил на глаза и уши, проникал в горло и легкие. Лишь долгой практикой можно было приглушить инстинктивную боязнь захлебнуться. Иеканджика заставила свое тело вдыхать и обмякнуть.

Вдыхаешь гель, выдыхаешь воздух. Вдыхаешь гель, выдыхаешь воздух.

Стиллс вывел корабль из ангара «Нхиалика».

Генерал-лейтенанта трудно понять. Иеканджика была не просто начальником штаба, она была младшей женой в семье генерал-лейтенанта Рудо. Политическая и социальная роли намного превосходили ее номинальные звание и пост. Было совсем немного людей, которым она могла доверять полностью, и именно поэтому Иеканджику направили разыскать Архону и нанять его, чтобы провести Шестой Экспедиционный Отряд через Кукольную Ось. Второй супруг, генерал-майор Вакиконда, командовал, по сути, всей обороной системы Бахвези, и у него больше ни на что времени не оставалось. Иеканджике уже приходилось быть глазами и ушами генерал-лейтенанта. И вот теперь генерал-лейтенант снова послала свои глаза, уши и рот на переговоры с Архоной – после того как он их предал.

Место встречи выбрал Стиллс. Иеканджика и Стиллс хотели, чтобы это произошло поближе к Оси Фрейи: так была бы возможность быстро вызвать подкрепление и поймать Архону. Иеканджика ждала, что Стиллсу придется поторговаться, и вовсе не была уверена, что он это умеет, но Архона сразу же принял предложение Стиллса.

Они достигли места встречи после сорока минут полета с сильным ускорением. У Конгрегатов пока не хватало кораблей, чтобы организовать плотное патрулирование, да и корабли их для перехвата истребителя были недостаточно быстры. У Союза есть несколько недель, прежде чем подавляющее преимущество Конгрегации в огневой мощи сведет на нет его технологическое превосходство. И эта мысль постоянно сидела у нее в голове.

– Он хитроумный засранец с яйцами, как у собаки, – сказал Стиллс.

– В открытом космосе не очень-то похитришь, – ответила Иеканджика. – Законы физики – законы физики и есть.

– Ага, – ответил за Стиллса электронный голос с оттенком сомнения. – У меня до сих пор сигнала нет. Работаю направленным радаром, но ни хрена ничего не отражается.

Стиллс остановил корабль относительно Оси Фрейи и укреплений Союза. Вокруг был только открытый космос.

– Архоны нет, – сказал Стиллс. – Может, ловушку учуял.

Возможно. По нейронному каналу в мозг Иеканджики шли данные систем истребителя и внешних датчиков. Ничто не отзывалось на их импульсы. В радиусе световой секунды Архоны нет.

– Архона вызывает Иеканджику, – зазвучало в канале связи.

Совершенно отчетливо.

– Где он? – спросила она Стиллса.

– Радар ничего не показывает, – ответил Стиллс. – А система связи считает, что источник сигнала прямо перед нами.

– Ищи его, – сказала Иеканджика и переключилась на внешний канал связи.

– Архона, это Иеканджика. Где ты?

Задержка. Семь секунд.

– Я понимаю, полковник, что вы злитесь, – сказал Архона. – Я у вас кое-что украл. Поверьте моим словам, когда я скажу, что делаю с ним то, что могут делать только Homo quantus.

– Я хочу это вернуть.

Стиллс повел истребитель вперед на холодной тяге. Сигнал от Архоны начал ослабевать. Он же должен становиться сильнее, а не слабее. И Стиллс вернул истребитель в точности на указанные Архоной координаты.

– Позвольте мне сказать так, – ответил Архона после задержки. – Вам нужны небольшие врата, которые я у вас забрал и через которые вы разве что сигналы могли передавать, или вам нужны координаты десяти входов в Оси Мира?

Стиллс медленно повел истребитель в южном относительно светила направлении. Сигнал снова стал слабеть. Аккуратно изменил курс на обратный, на холодной тяге. Произошло то же самое. На радаре так ничего и не появилось. Никакого передатчика поблизости. Стиллс не мог понять этого.

– Не мне принимать такое решение, – ответила Иеканджика, – и мне не кажется, что здесь стоит вопрос «или-или».

– Это решение Рудо? – спросил Архона после небольшой задержки.

– Генерал-лейтенанта Рудо. Да.

Иеканджика переключилась на внутреннюю связь со Стиллсом:

– Где он, черт подери?

– Тогда, возможно, мне следует вновь поговорить с ней, – сказал Архона.

– Хитрый засранец, – уважительно сказал Стиллс.

– Что? – гневно переспросила Иеканджика.

– Хитрый сосунок! – ровным тоном сказал Стиллс с удивлением. – Нам его не поймать. Он в нескольких световых секундах отсюда.

– И как это?

– Я не слишком большого ума, но этот щеголь – Homo quantus. Судя по всему, он вмешивается в квантовую интерференцию.

– Не поняла.

– Есть один-единственный способ, чтобы сигнал ослабевал при любом смещении. Когда принимаемый сигнал представляет собой стоячую волну с максимумом в этой точке. Для получения стоячей волны нужно смешать несколько разных. Архона, где он там ни находится, делит сигнал на несколько лучей и передает по разным направлениям – вероятно, при помощи переотражения от микроспутников. Стоячая волна фокусируется в данной точке за счет интерференции.

– И у кого есть такие технологии? – спросила Иеканджика.

– Будь я проклят, если знаю. Может, он ее сам придумал. Блин, ну и ловкач!

– А как ты догадался? – требовательно спросила Иеканджика.

– Большинство людей знакомы с законами распространения волн лишь в теории, – ответил Стиллс. – Но когда живешь в океане, для тебя это уже не теория, а способ слышать.

В прошлом она недооценила Архону. А теперь недооценила и Стиллса. Опасные у нее слепые пятна.

Иеканджика переключилась на внешний канал связи.

– Мы готовы принять тебя, – сказала она.

– Я буду один. Врата времени будут спрятаны, и я не буду знать где, – ответил Архона. – Если что, мне известна история Союза. Пытки на Homo quantus не действуют. При необходимости я могу силой мысли задействовать механизм самоубийства, и тогда у вас не будет ни врат времени, ни тех Осей, которые я предлагаю.

20

Совершенно Секретно, III уровень, только для Командующего Флотом

Запись командира Шестого Экспедиционного Отряда, 17 августа 2475 года

В своей последней записи я хочу дать объяснение своим действиям, которое должно будет обсуждаться генеральным штабом после моей смерти. Возможно, этого не случится в течение трех-четырех лет, пока Отряд скрывается, разгадывая тайны нашего трофея и претворяя их в оружие, но у каждого офицера есть возможность сделать заявление в процессе изучения, и мое мнение с течением времени не изменится.

Я беру на себя личную ответственность за нарушение соглашения между Конгрегацией и Союзом. В этом оказались замешаны многие офицеры, исполнявшие мои приказы, но решение было принято мной. Как только нами были найдены соединенные между собой «червоточины», я приняла решение не подчиняться приказам Старшего Политического Комиссара Конгрегации, как того требует статья 41(1) Соглашения. Я приказала арестовать всех политкомиссаров и задержать инженерные команды. Я санкционировала упрощенное судопроизводство в отношении комиссаров и симпатизирующих им, в ходе которого были вынесены решения о длительном заключении и смертные приговоры.

Умерли сотни, и могут умереть многие тысячи, но я не сожалею о сделанном выборе. В мои руки попал ключ к независимости Союза, а я патриот. И сожалею я лишь о том, что недостаточно сильна, чтобы завершить то, что начала. У меня быстро развивается рак. Возможно, на базе флота его смогли бы вылечить, но врачи Отряда могут лишь замедлить его развитие, поэтому я отказалась от лечения. Лучше быстро получить нового командира Отряда, чем страдать от нестабильного состояния действующего. В полночь я повышу бригадира Такатафаре в звании до генерал-майора и передам командование ей. Выбор не идеальный, но ничего не поделаешь.

Бригадир Такатафаре и бригадир Иеканджика не идеальные офицеры, им не хватает опыта командования в должности и тем более не хватает опыта, чтобы возглавить восстание. Политические трения между этими офицерами и остальными также были очевидны с самого начала.

Союзы Такатафаре и ее связи через брак делают ее популярной у последователей Партии Розви и даже среди моих последователей Корекоре. Она безжалостна к политическим противникам, поэтому некоторые командиры крейсеров не могут ей доверять. Я сделала все, что могла, чтобы ограничить ее власть, но ожидаю, что она станет назначать на высокие посты своих людей в попытке ослабить влияние всех, не входящих в альянс Розви.

Бригадир Иеканджика талантлива, искусна в манипуляции, хороший организатор. Хотя позиции Партии Макони скромнее, Иеканджика имеет более высокий статус как младшая жена Министра Юстиции. На нескольких крейсерах есть ее ярые сторонники, и я не вижу, чтобы она спокойно воспринимала возвышение сторонников Розви.

Я надеялась, что члены моей Партии Корекоре продолжат играть роль буфера, но глупость полковника Бантья дискредитировала нас, а моя смерть оставит Корекоре без лидера. Пройдут дни или недели, и активисты Партий Розви и Макони начнут грызню. Иеканджика останется достаточно влиятельной, чтобы бросить вызов Такатафаре, несмотря на мои пожелания. А Такатафаре может сама ее на это спровоцировать.

Пока все это было лишь экспедицией на десять месяцев, напряжение можно было контролировать. Но мы далеко от дома, и политические ставки очень высоки. Тот, кто доставит соединенные «червоточины» в Союз, сможет диктовать условия и, вероятно, выбирать партию, которая, в свою очередь, выберет премьер-министра. И в то же время тот, кто доставит их, создаст причину для войны с нашими покровителями – Конгрегацией.

У нас нет ни численности, ни промышленной мощи Конгрегации – следовательно, мы должны выиграть независимость на другом поле. Мы останемся скрытыми от остального человечества, пока не превратим наше открытие в ключ к победе.

Победители тщательно изучат всех нас и рассудят, что именно каждый сделал для нашей независимости.

Я направила нас на этот путь.

Генерал-майор Кутенда Нандоро

21

Белизариус вышел в открытый космос через шлюз инфлатонового катера. Потрясающая невесомость. Звук его медленного дыхания и поскрипывание скафандра отдавались внутри шлема. «Расчетный риск» со Святым Матфеем, Касси и вратами времени внутри полетел прочь. Мгновения – и его уже не было видно.

Чернота вокруг. Ничего сверху. Ничего снизу. Пустота, и лишь слабое дыхание магнитосферы эпсилона Индейца, касающееся каждой клетки его мышц. Сердцебиение замедлилось. Чувство вины уходило. Он существовал в этой пустоте один, лишенный обязательств или моральных проблем, свободный от оценок.

Вот только это не совсем правда. Его способность к отрицанию играла шутки с чувством вины, пользуясь его отчаянием. Люди покупаются на мошенничество, потому что хотят решить все быстро, волшебно, обойти долгие страдания. Он хотел бы, чтобы его обманули, но не мог обмануться. Ему придется принять ответственность за все, что он сделал, вольно или невольно. Но он не знал, сможет ли сделать это. Если он слишком много думал о сделанном и о том, что ему предстоит сделать, начинало казаться, что он вот-вот рухнет.

Из темноты появился большой истребитель Союза. Белизариус ощутил его магнитосомами раньше, чем увидел глазами, но не намного. Инфлатоновый двигатель не излучает электромагнитного поля, а ходовые огни были погашены. Корабль притормозил рядом с ним, уравнял скорость. На ближней стороне корпуса виднелся шлюз. Белизариус подлетел к нему на двигателях холодной тяги скафандра и вошел внутрь. Темно, но магнитосомы ощущают электромагнитное излучение от проводки и работающих систем.

– Стиллс? – сказал он в шлемофон.

– Садись в кресло пилота, Архона, – зазвучал в его ушах голос программы-переводчика. – Не буду гнать, если только Конгрегаты к нам в компанию не напросятся.

Белизариус прошел вперед, сел в кресло и пристегнулся.

– Спасибо, что сделал это.

– Не стоит благодарности. У тебя свои проблемы с Иеканджикой и ее людьми.

– Ага.

Ускорение в два «же» вдавило в кресло, и Белизариус застонал.

– Ты что-то реально важное свистнул? – спросил Стиллс.

– Ага.

– Мне плевать, в общем-то, но разве в твоих планах не было больше никогда не видеться с людьми, у которых ты что-то спер? Или я что-то упускаю?

– Такой был план.

– Охренеть, план, – сказал Стиллс.

– Конгрегаты разнесли в куски Гаррет.

– Погано. Много выжило? Или никто?

– Все.

– И как, нахрен, тебе это удалось? Ты действительно волшебник долбаный.

– Они не в безопасности. Я смогу найти им безопасное место, если смогу договориться с Рудо.

За этими разговорами ему сжало живот от тревоги. «Думай о другом. Думай о других вещах». Но он не мог. Его мозг застопорился перед лицом стольких ужасов, такой вины, и мысли сбивались каждую секунду. Он перестал сопротивляться. Принять ответственность означало ощутить парализующую неимоверность ставок в этой игре. Принять ответственность означало просто страдать, ожидая, когда это кончится.

Спустя двадцать минут Стиллс развернул истребитель и начал торможение. Посадочный отсчет наконец-то дал Белизариусу то, что эмоции не могли исказить. Время. Ритмичное, точное, немного отупляющее.

Стиллс летел через Ось Фрейи. И они появились в обычном пространстве в семидесяти пяти световых годах от точки входа в системе Бахвези. Вход в Ось окружали наполовину построенные укрепления, в космосе были видны средних размеров крейсеры Союза и небольшой линкор «Мутапа». Больше Белизариус ничего увидеть не мог, поскольку приборная панель перед ним была выключена.

Стиллс вел истребитель к линкору, который стал виден во всех подробностях. Шрамы от ударов лазеров на корпусе, будто следы гигантских когтей, протянувшиеся на сотни метров. Новые бронеплиты, как заплатки из блестящей стали на фоне почерневших старых. На сопровождение вылетел дозорный корабль, пушки в турелях медленно поворачивались. Белизариус смотрел на их темные стволы все то время, что они приближались к линкору. Стиллс втиснул командирский истребитель в предназначенную для него ячейку на брюхе флагмана. Им даже в ангар залететь не позволили. Они что, думают, Белизариус настолько опасен?

В конце переходного рукава его встретили двое служащих военной полиции. В невесомости сняли с него спасательный скафандр и убрали в шкаф. Долго сканировали его тело, а потом дали свободные штаны и свитер. И наконец повели по бесцветным пластиковым коридорам к каюте командующего, где четыре месяца и в четырех сотнях световых лет отсюда он впервые повстречался с Кудзанаи Рудо.

Рудо выглядела так же – низкорослая, в окружении возвышающихся над ней мужчин и женщин своего экипажа; ее глаза были все такими же жесткими и проницательными. Офицеры пребывали в благоговении перед ней. Она повидала войну. Новые шрамы поверх старых на лице, шее и пальцах. Большой шрам от ожога на коже головы от лба до затылка, хотя пластическая хирургия могла бы достаточно легко избавить от него.

Для солдат шрамы важнее медалей, но в ее случае даже они не имели значения. Захватив Ось Фрейи, она вписала себя в военную историю. Рудо сидела за столом напротив него, с каменным лицом, пристегнутая к креслу. Иеканджика села рядом. По обе стороны от них стояли двое служащих военной полиции в защитных доспехах и с пистолетами в руках, удерживаясь на месте при помощи магнитных ботинок.

Теплый прием.

Белизариус сел в кресло и пристегнулся.

– Вы нашли новые Оси? – спросил он.

– Мы не считаем это платежом за то, что ты украл, – ответила Рудо.

– До тех пор, пока вы не решите, что сможете получить обратно то, что я взял, наш разговор может продолжаться, – сказал Белизариус.

Рудо жестко поглядела на него.

– Так о чем же этот разговор, Архона? – наконец спросила она.

– Моя работа на Союз обошлась очень дорого, – ответил Белизариус. – Конгрегаты и Банки охотятся на Homo quantus. Конгрегаты разнесли в клочья Гаррет. Я едва успел увезти оттуда мой народ. Сейчас все они прячутся, но мне нужно найти место, чтобы спрятать их насовсем, иначе им всем не жить.

– Мы можем предложить твоим людям убежище здесь, – сказала Рудо. – Возможно, нам есть что друг другу предложить. Твои… – она небрежно помахала рукой, – волшебные фокусы впечатляют. И если твои люди тоже на такое способны…

– Я не думаю, что вы или я считаем Бахвези безопасным местом, – сказал Белизариус. – И я думаю о чем-то более серьезном, чем кратковременный альянс. Я нашел способ искать входы в Оси Мира при помощи врат времени.

– Это делает Homo quantus невероятно ценными и невероятно опасными, – сказала Рудо. – А совершенную тобой кражу намного более горькой.

– Ваши люди не смогут этого сделать. Как и большинство моих. Люди моего народа созерцательны, замкнуты и по большей части не приспособлены к жизни; они нуждаются в защите.

– Но вы не такой, – сказала Иеканджика.

– Кассандра и я – аномалии, и мы двое не сможем защитить Homo quantus. Я намереваюсь спрятать мой народ на расстоянии в три-четыре узла Осей Мира, туда, где никто не будет им угрожать.

– Так сделай это, – сказала Рудо.

– Пока не могу. Врата времени показывают другие Оси, но у меня нет масштаба для расчета. Система обзора не откалибрована. Мы нашли пятую Ось в системе эпсилона Индейца, потому что четко знали местоположение четырех других, известных всем. Но мы не сможем сделать это в другом месте. Я могу сказать, что в системе Бахвези есть пять входов в Оси Мира, но без калибровки не могу точно сказать где.

– И что тебе нужно? – спросила Рудо.

– Вы нашли врата времени на планетоиде, – сказал Белизариус. – Вы вели там бурение. Какая у вас по нему информация?

– Что вы об этом знаете? – горячо сказала Иеканджика.

– У нас больше нет информации и проб бурения, Архона, – сказала Рудо.

– Значит, договариваться не о чем? – спросила Иеканджика.

Рудо холодно улыбнулась.

– Архона, прибывая сюда, не ожидал, что мы таскали с собой пробы бурения в течение сорока лет скитаний. У него другой план. Не так ли?

– Вы уже знаете какой? – спросил Белизариус, ощутив холодок неуверенности по спине.

Рудо медленно кивнула.

– И думаю, ты знаешь почему.

У Белизариуса пошли мурашки по шее и рукам.

Иеканджика переводила взгляд с Рудо на Белизариуса и обратно, пытаясь понять, о чем они говорят. Но не смогла догадаться. Рудо дала знак полицейским, чтобы они ушли. Те нахмурились и убрали пистолеты в кобуры. Пристально посмотрели на Иеканджику, ожидая, что она даст знак остаться или подтвердит, что берет на себя защиту Рудо. Затем люк за ними закрылся. Белизариус, Рудо и Иеканджика остались втроем. В животе у Белизариуса зашевелился страх.

– Мы заключим с Архоной соглашение, – сказала Рудо Иеканджике. Та попыталась скрыть свои чувства, но неумело.

– Мэм, однажды он нас уже обокрал, – сказала Иеканджика, изо всех сил сдерживая гнев.

– Архона может не только находить «червоточины» при помощи врат времени, – сказала Рудо. – С их помощью он может отправиться в прошлое.

– На одиннадцать лет? – спросила Иеканджика.

– На тридцать девять, – ответила Рудо.

У Белизариуса волосы на затылке дыбом встали.

– Вы имеете преимущество надо мной, генерал? – спросил он.

– Безусловно, – ответила Рудо. – Мы встретились не четыре месяца назад. Я и вы встретились тридцать девять лет назад, на Ньянге, том планетоиде, где мы нашли врата времени.

– Что? – выпалила Иеканджика.

– Откуда пришла идея использовать Архону? – медленно спросила полковника Рудо.

– Бабеди, – осторожно ответила Иеканджика.

– Я дала указание бригадиру Вакиконде вежливо намекнуть мистеру Бабеди насчет него.

– Вы его знали, – сказала Иеканджика.

– Тот факт, что я повстречала его и тебя тридцать девять лет назад, означает, что я знала – он проведет нас через Кукольную Ось.

Белизариус ощутил, что его разыграли, и в таком масштабе, который он не в состоянии был осознать. Он сыграл всем, чтобы вывести Шестой Экспедиционный Отряд в систему эпсилона Индейца. Он был умнее всех. Но сейчас ощутил себя не таким уж умным.

– Меня? – переспросила Иеканджика. Ее гнев утих. И в голосе сквозил страх, как и у Белизариуса.

– Мы достаточно знаем об избегании парадоксов, чтобы понять, что Архоне придется вернуться, – сказала Рудо. – Как и тебе.

– Мы пришли к вам на помощь? – спросил Белизариус.

– Да, – ответила генерал-лейтенант.

– И что-то сдержало вас от того, чтобы нас пристрелить, когда мы с вами заговорили, – сказал он.

На лице Рудо промелькнула боль.

– Да, – ответила она. – Нечто убедило меня в том, что вы пришли ко мне с благословения будущей меня.

– Что? – спросила Иеканджика.

Рудо долго смотрела на свои пальцы. Шумел воздух в системе вентиляции.

– На самом деле меня зовут не Кудзанаи Рудо.

– Что? – опять ошеломленно спросила Иеканджика.

– Я родилась в Муромбедзи под именем Вимбисо Тангвераи, – тихо сказала генерал-лейтенант. – Одна из миллионов, мечтавших вырваться из политического хаоса Суб-Сахарского Союза. Я была знакома с Кудзанаи Рудо. Ее выбрали, чтобы отправить в Академию Союза в Хараре. Сорок пять лет назад я убила ее. Подменила ее генетические записи. Приняла ее личность. И стала кадетом Кудзанаи Рудо.

Иеканджика разинула рот.

– Этого никто и никогда не знал, – продолжила Рудо. – Теперь знаете лишь вы двое. Если хватит ума, вы унесете эту тайну в могилу.

– Вы не Рудо, – ошеломленно проговорила Иеканджика с таким лицом, будто ее жизнь утратила главную опору.

– Я генерал-лейтенант Рудо, – сказала та. – Я прожила всю эту карьеру военного, с начала и до этого дня, с первого дня в Академии, все сорок лет в Шестом Экспедиционном Отряде, наш прорыв. Единственным вкладом во все это со стороны покойной мисс Рудо были ее связи в политике, позволявшие поступить в Академию. Все остальное – этикетка. Я прожила под именем Кудзанаи Рудо дольше, чем вы на свете живете, и дольше, чем настоящая Рудо.

– Зачем нам отправляться к вам в прошлое? – спросил Белизариус. – Затем, чтобы сказать вам правду, или потому, что вы можете послать нас туда, куда нужно?

– Вы бы и дня не прожили на Ньянге без помощи со стороны, – сказала Рудо. – Это были темные времена для Шестого Экспедиционного Отряда. Мы заточили или убили всех политкомиссаров и большую часть спящих агентов Конгрегации, внедренных в Экспедиционный Отряд, но уверенности в этом не было. Мы пребывали в паранойе, и не только насчет Конгрегации. Политические фракции в Экспедиционном Отряде играли друг против друга, борясь за контроль над Отрядом и вратами времени.

– Вы знаете, когда мы прибыли к вам в прошлое… – сказал Белизариус.

– Окно времени у вас небольшое, – сказала Рудо. – Мы нашли поверхность Ньянги нетронутой, так что вы не можете прибыть туда раньше Экспедиционного Отряда, чтобы взять пробу. И мы покинули планетоид с вратами времени совсем незадолго до вспышки на коричневом карлике, первой звезде той системы. Вы с полковником можете прибыть туда лишь в тот отрезок времени, когда там был Отряд, когда все приглядывали за всеми в поисках предателей. Чтобы выбраться на поверхность, вам потребуются фальшивые личности и прикрытие. Тогда я была молодым капитаном, но, что касается внутреннего распорядка, мы имели непропорционально большой уровень допуска.

Иеканджика смотрела прямо перед собой, глубоко дыша.

– Мы отправимся назад во времени не потому, что Архона этого хочет, и даже не потому, что мы этого хотим, – глухо сказала она. – Мы отправимся туда потому, что должны это сделать?..

– Чтобы избежать парадокса дедушки, – сказал Белизариус.