Текст книги "Правила здоровой и долгой жизни"

В качестве введения к следующей главе посмотрите на диаграммы ниже. На них видно, как генетические и, напротив, приобретенные факторы влияют на отдельные состояния и заболевания. Эти данные, сведенные воедино, позволяют задуматься о том, какие возможности повлиять на состояние здоровья у нас есть. Некоторые заболевания имеют в первую очередь генетическую природу, но помните, что окружающая среда как прямо, так и косвенно влияет на риски в области здоровья. Множество взаимовлияющих факторов – от режима питания и тренировок до воздействия токсинов и стресса – может серьезно повлиять на унаследованные гены как в лучшую, так и в худшую сторону. Генетическая сторона данного уравнения представляет собой факторы риска, необязательно становящиеся причиной конкретных заболеваний. Так, например, если посмотреть на ожирение, то 33 процента случаев зависят от окружающей среды, а 67 процентов связаны с наследуемыми маркерами на конкретных генах, увеличивающих риск, но не вызывающих ожирение как таковое. Если профиль ДНК указывает на повышенную вероятность ожирения, это не означает, что вам его не избежать. Вы можете повлиять на окружающую среду и серьезно уменьшить общий риск.

Это важное отличие, так как, как уже говорилось, множество людей фаталистически относится к влиянию ДНК на здоровье. Как мы увидим в следующей главе, разница в окружающих условиях может означать все. А под окружающими условиями я понимаю не только то, что обычно в это вкладывают, но и условия на клеточном и системном уровне, которое влияет на действие лекарственных средств и ответ организма на терапию.

Рекомендация врача

Посмотрите фактам в лицо: узнайте врожденные риски для своего здоровья благодаря генетическому исследованию, но помните также, что ДНК описывает возможности, но не судьбу. Вы можете изменить судьбу и жить больше, чем это предсказывает ДНК.

Глава 4. Незначительные изменения в системе организма
Что получится: тухлое яйцо или цыпленок

В предыдущей главе говорится о том, как природа (ДНК) и воспитание (окружающая среда) влияют на распространенность типичных заболеваний. Очевидно, что изменить генотип нельзя, но можно изменить окружающую среду, чтобы повлиять на генотип. И лучше всего иллюстрирует эту мысль рассказ о, как я это называю, идее яйца. Мне поведал его Дон Кофи, известный онколог, биолог-исследователь из госпиталя Джона Хопкинса.

Если взять яйцо и оставить его при комнатной температуре на несколько недель, то получится понятно что: испорченное, тухлое яйцо. Но если вы возьмете такое же яйцо и вместо того, чтобы оставить его тухнуть на столе в течение трех недель, положите его в комфортную температуру +37,5 °C и станете переворачивать его трижды в день, то результат будет совсем другой: пищащий цыпленок. (Примечание: количество поворотов должно быть нечетным, поди сосчитай. При этом «вековое», или «столетнее яйцо», – это совсем другое. Яйцо консервируют в смеси глины, золы, сои, лимонного сока и рисовой шелухи несколько недель или месяцев. То, что можно создать «столетнее яйцо», подвергнув его определенному воздействию, придает больше доверия словам: окружающая среда – это все.)

Так простой эксперимент демонстрирует, насколько мощное воздействие на переход от хаоса к порядку оказывают особенности окружающей среды, такие как температура и давление. Аналогично небольшие изменения в системе приводят к серьезному общему эффекту. Но мы часто не думаем обо всех возможных небольших изменениях, которые могут произойти и помешать или, наоборот, помочь нам быть здоровыми.

Чтобы показать те же закономерности на людях, рассмотрим работы, в ходе которых изучали влияние среды в матке на растущий плод – оплодотворенное яйцо. В последние несколько десятилетий количество исследований пренатального развития резко возросло: этот уязвимый период, без сомнения, является основой здоровья и болезней на всю оставшуюся жизнь. Известно, что если мать набирает вес больше нормы, то риск ребенка заболеть диабетом возрастает, что низкий вес при рождении может повысить риск сердечно-сосудистых заболеваний в течение жизни, что воздействие токсинов, включая алкоголь, может спровоцировать дефекты развития. Недавно определили, что влияние оказывает и внутренняя среда, которую женщина поддерживает между беременностями.

В начале 2011 года ученые Колумбийского университета выяснили, что вероятность диагностированного аутизма у второго ребенка возрастает более чем втрое, если ребенок зачат в течение 12 месяцев после рождения первого. Если второй ребенок зачат через 12–23 месяца, то риск аутизма повышается вдвое по сравнению с детьми, зачатыми через три года или позже. Неизвестно, является ли причиной нехватка питательных веществ или биохимические изменения, но после беременности в матке происходит что-то, что может повлиять на следующую беременность. Это открытие повышает доверие к предыдущим исследованиям психических заболеваний, ряд которых показал, что короткие интервалы между беременностями связаны с некоторыми психическими заболеваниями, такими как шизофрения.

Причиной аутизма может быть множество сочетанных факторов, включающих в себя как гены, так и окружающую среду. Результаты работы ученых из Колумбийского университета продемонстрировали потрясающий случай влияния окружающей среды, не имеющей ничего общего с генетикой, но создающей условия, приводящие к печальному диагнозу. Согласно рекомендациям Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), для рождения здорового ребенка между беременностями должно пройти не менее 24 месяцев. Этому совету редко следуют во многих странах, включая ведущие мировые державы.

Возможно, яркий пример влияния окружающей среды и условий на живое существо представляет механизмы действия некоторых лекарственных средств. Рассмотрим одно из наиболее фундаментальных исследований в области рака с участием австрийских специалистов из Венского университета, результаты которого были обнародованы в престижном «New England Journal of Medicine» в феврале 2009 года. Изучали женщин с раком молочной железы в предклимактерическом возрасте. Это очень неприятный тип рака. У женщин было то, что называется «гормонозависимый рак молочной железы», то есть опухоль росла под влиянием женского полового гормона эстрогена. Соответственно, стандартный протокол часто включает в себя гормонотерапию для сокращения эстрогена, провоцирующего рост опухоли. Ученые случайным образом разделили 1803 женщины, прооперированных по поводу удаления опухоли, на две группы. Два раза в год одной группе давали плацебо («пустышку») и проводили гормонотерапию, а другая получала гормонотерапию и золедроновую кислоту для укрепления костей. В США золедроновая кислота продается под названиями «Рекласт» и «Зомета» и используется при лечении остеопороза. И каков был результат?

У тех, кто получал лекарство для костей, количество рецидивов было на 36 процентов меньше. Вот что удивительно: препарат не имеет отношения к терапии онкологических заболеваний. Этот пример демонстрирует, что если вы измените почву (рак молочной железы обычно метастазирует в кости), то семя (клетка рака молочной железы) не будет расти также. Лекарство изменило внутреннюю среду женщин, что оказало ощутимое влияние на рак. Через пять лет после постановки диагноза 98 процентов этих пациенток с раком молочной железы были живы. Удивительно: результат был достигнут без химиотерапии. Как же так вышло? Мы не знаем. Вновь заметим: чтобы понять сложную систему организма человека, требуется куда больше данных. Последовавшие за описанным исследованием эксперименты показали, что прием бифосфонатов при остеопорозе в течение более года коррелирует не только со снижением риска рака молочной железы, но и со снижением риска колоректального рака. Очевидно, что с точки зрения физиологии способность вещества оказывать множество эффектов в организме проявляется в действии на разные органы. Ученые предположили, что бифосфонаты уменьшают способность раковых клеток перемещаться и склеиваться (друг с другом и с костью), что бифосфонаты стимулируют Т-клетки на борьбу с раком, что бифосфонаты ингибируют формирование сосудов, снабжающих опухоль кровью, что бифосфонаты увеличивают эффективность других противоопухолевых средств, запуская смерть клетки, что сохраняет баланс клеток. Дополнительные данные позволять сделать выводы, на основе которых можно будет провести полезные эксперименты, похожие на описанные выше.

Похожие на статины с их разнообразными системными эффектами, бифосфонаты исследуют на предмет использования, не связанного с сохранением и построением костей и противораковым эффектом. Недавно выявили, что люди, принимающие бифосфонаты, получают дополнительные пять лет жизни. Когда австралийские клиницисты, изучая данные самого долгого и крупномасштабного исследования переломов при остеопорозе (и мужчин, и женщин), впервые наткнулись на эти результаты, они предположили, что ошиблись или что-то упустили. Например, могло повлиять то, что подопытные участники постарались получить дополнительное внимание медиков и те как-то воздействовали на их состояние, – индивидуальная особенность, приводящая к лучшему здоровью и более долгой жизни. Но сравнение результатов с такими же обеспокоенными здоровьем пациентами, принимавшими витамин D и кальций, или женщинами, проходящими гормонотерапию, подтвердило, что этот фактор не повлиял на результаты. Лекарство меняло тело более чем одним способом, и баланс смещался в сторону здоровья.

Выйдя за рамки исследования, ученые предположили, что одной из причин может быть то, что кости представляют собой резервуар для накопления токсичных тяжелых металлов, таких как свинец и кадмий. Когда люди стареют, то кости теряют плотность, и это сопровождается выделением в кровь ядовитых веществ, что отрицательно влияет на здоровье. Однако бифосфонаты, предотвращая потерю костной ткани, предотвращают и выделение токсичных металлов. Правда ли это, выяснится в будущем, но данные доказывают то, о чем я говорил: одно-единственное вещество имеет множество эффектов, как полезных, так и вредных. Оно может изменить среду, от которой зависит развитие болезни или выздоровление. Решение о приеме бифосфонатов следует принимать после консультации с лечащим врачом так же, как любого другого лекарственного средства. Если бы вопрос встал передо мной, то я бы продлил жизнь на пять лет, разумеется, если препарат показан и соответствует моим метрикам здоровья.

Несмотря на то что при лечении рака широко используют химиотерапию, не доказано, что большинство препаратов действительно взаимодействуют с раковыми клетками. Это никогда никто не проверял. Можно выполнить элегантную работу в лаборатории на клеточных культурах ткани («Что будет, если я подвергну клетку воздействию этого противоопухолевого вещества?») – но дозы в пробирках не соответствуют ни дозам, ни среде в организме. Именно поэтому я скептически отношусь к рассказам о «противораковых» продуктах питания и пищевых добавках. Чеснок и куркума действительно уничтожают опухоли в лаборатории, но как они действуют внутри тела? Организм человека более сложен и полон тайн. Конечно, употреблять в пищу чеснок и куркуму полезно, но стоит осторожнее относиться к скорым и безапелляционным выводам, сделанным на основе наблюдений за происходящим в полностью контролируемой чашке Петри.

Алкоголь убивает опухолевые клетки в чашке Петри, но бывают алкоголики, больные раком. Керосин в лабораторных условиях, возможно, тоже убивает злокачественные клетки, но никто же не собирается добавлять его в меню?

Однако известно, что яд, действующий лишь чуть слабее, действует на онкологических больных.

Химиотерапия и вправду помогает таким больным, хотя пока неизвестно почему. В дополнение к уже рассказанному приведу еще один пример, который задел меня за живое настолько, что я прекратил участие в эксперименте. Эксперимент этот подчеркнул роль окружающей среды в росте опухоли и управлении ею, а также продемонстрировал, к насколько невероятным и необъяснимым результатам приводит перенос данных с чашек Петри на живых людей.

В 2001 году я участвовал в некоммерческом объединении под названием «Ускоренное лечение рака» (ABC²), учрежденном для создания нового лекарства от злокачественных опухолей мозга. ABC² основали семьи Дана и Стива Кейсов, так как у Дана обнаружили смертельную форму рака мозга – мультиформную глиобластому. Стив Кейс известен как соучредитель и бывший исполнительный директор и председатель одного из крупнейших американских интернет-провайдеров «AOL»; его брат умер от этой редкой формы рака в возрасте 44 лет в 2002 году. В 2004 году мне позвонил Генри Фридман из Университета Дьюка, один из самых крупных нейроонкологов в Соединенных Штатах. На обеде он встретился с Вирджинией Старк-Ванс, частным врачом из техасских городов Даллас и Форт-Ворс, которая просила консультации: пациенту с такой же формой прогрессирующего рака мозга не помогала химиотерапия. Ожидаемая продолжительность жизни людей в таком состоянии измеряется неделями. Эта пациентка, назовем ее Люси, уже сама проявила инициативу и прочитала в «Нью-Йорк таймс» статью о воздействии на любой вид рака препарата – ингибитора развития новых сосудов, которые обеспечивают доставку к опухоли питательных веществ. Идея небессмысленная, но это лекарство, авастин (международное название – бевацизумаб), в то время было одобрено только для лечения рака толстой кишки, но не рака мозга. Статьи в газете хватило, чтобы убедить Люси и ее мужа в необходимости авастина. Если честно, им было нечего терять. Но у Старк-Ванс имелись возражения, одно из которых – авастин может вызвать церебральное кровотечение. Так было в одном из ранних клинических исследований: 29-летняя женщина с раком печени, метастазировавшим в мозг, умерла от кровотечения во время катания на велосипеде. Однако Старк-Ванс, получив одобрение Фридмана, решила проводить терапию авастином.

Позвонивший Генри описал совершенно другие результаты. Я почувствовал в его голосе явное удивление, когда он рассказывал о лечении Люси и некоторых других пациентов: опухоль уменьшалась или переставала расти. При прогрессирующем раке мозга так бывает нечасто.

Как и многие другие, принимавшие авастин, Люси бросилась в неизвестность без поддержки клинических исследований, показывающих, что авастин помогает при данном виде рака. Такие врачи, как Старк-Ванс и я, могут самостоятельно назначать авастин или любое другое существующее на рынке лекарственное средство даже в неодобренных случаях («офф-лейбл»). Сейчас в режиме «офф-лейбл» используются 75 процентов препаратов от рака. Некоторые считают, что, когда пациент умирает, нельзя ждать неоспоримых доказательств. В данном эксперименте единственным «неодобренным» фактором было то, что авастин не проходит через гематоэнцефалический барьер – слишком крупная молекула, как она повлияет на опухоль мозга? Выяснилось, что лекарство эффективно снижает внутричерепное давление; оно меняет окружающую среду, благоприятную для роста опухоли. Заметим, что способность препарата снижать давление в органах хорошо известна. Опухоль Люси росла в условиях повышенного давления, а авастин, даже с учетом того, что не влиял на нее, снижал окружающее давление и замедлял пролиферацию.

Вот он, пример, как изменение почвы мешает семени расти. Когда в Университете Дьюка провели клиническое исследование авастина при опухолях мозга, похожих на случай Люси, то 63 процента больных дали положительный ответ на терапию – пациенты получили существенное замедление роста опухоли и увеличение продолжительности жизни. В мае 2009 года Управление по контролю качества продуктов и лекарств (FDA) одобрило применение этого препарата для лечения пациентов с опухолями мозга, похожими на случай Люси и резистентными к другим способам терапии.

Кроме того, что такие случаи иллюстрируют влияние окружающей среды на развитие, и, конечно, появление опухоли, они подтверждают и другое: следует пользоваться интуицией. Врачи, такие как я, часто приходят к решению старым добрым способом проб и ошибок и, соответственно, не всегда могут объяснить, почему это срабатывает. Не всегда можно обосновать эффективность лекарства или то, как именно оно действует, как-то иначе, кроме как продемонстрировав успешный результат. К тому же не всегда получается прямо ответить, какой способ лечения сработает в конкретном случае.

История выздоровления Лэнса Армстронга не более типична, чем остальные. Она иллюстрирует новый способ мышления и подхода к болезни. Ученые до сих пор не знают, почему то сочетание медикаментов, которое принимал Лэнс, излечило его от рака. Его неустрашимая деятельная натура тоже не объясняет чудесного выздоровления. На самом деле врачи, и я в том числе, толком не знают, почему эти лекарства вообще убивают раковые клетки! Те, кто знаком с биографией этого выдающегося спортсмена, или читали его увлекательные мемуары «Не только о велоспорте: мое возвращение к жизни», знают, что осенью 1996 года Лэнсу велели отправиться домой и провести последние дни с семьей, так как рак яичек дал метастазы в мозг, легкие и брюшную полость. Все врачи согласились, что смерть уже близка, дальнейшее лечение не имеет смысла и граничит с абсурдом. Но Армстронг не согласился с такой мрачной перспективой и, как многие другие, в надежде на чудесное исцеление стал искать выход самостоятельно. В результате он включился в необычное трехмесячное клиническое исследование под руководством Лоуренса Эйнхорна и Крейга Николса. Не забудьте, все происходило до распространения Интернета, и Лэнс не мог воспользоваться всей мощью Гугла; его упорство серьезно ему помогло.

Два любознательных врача пытались лечить онкологических больных высокими дозами препарата из платины, того самого драгоценного металла, из которого изготовляют дорогие украшения и обручальные кольца. И попытка оказалась удачной. Через 30 месяцев после курса лечения Лэнс перестал пополнять печальную медицинскую статистику и бросил вызов судьбе на другом поле – выиграл первую из семи гонок «Тур-де-Франс».

Эффективность многих лекарств, которые я использую в практике и которые достоверно действуют, была обнаружена случайно. Действенность препарата на основе платины, который помог Лэнсу вылечиться от рака, была обнаружена еще в начале 1970-х. Барнетт Розенберг изучал воздействие электромагнитного излучения на рост бактерий с использованием платиновых электродов. Он увидел, что структура бактерии серьезно меняется под воздействием соединения платины, синтезируемого в этом эксперименте (это соединение было цис-платина, то же вещество, что получал Лэнс).

Тем не менее думаю, что в медицине не нужно слишком полагаться на интуицию и метод проб и ошибок, это может привести к разочарованию. Скорее, стоит больше доверять экспериментальным протоколам лечения и быть готовыми идти на риски, которые приведут к получению новых данных. Необходимость защиты здоровья требует критического отношения к экспериментам и вместе с тем стремления раздвинуть границы понимания того, как работает организм, особенно если он делает нечто, что явно не соответствует предыдущей логике или пониманию.

В медицине часто говорят об отрицательном. Но необходимо говорить и о положительном. Если при применении лекарства у пациента наблюдаются серьезные побочные эффекты, то необходимо сообщить это в FDA. Но почему с меня никогда не требуют данных о положительных результатах?! Крайне нужна база данных, касающаяся способов и результатов лечения различных заболеваний, чтобы можно было изучать как ошибки, так и случаи успеха.

Из истории Лэнса Армстронга можно извлечь еще два полезных урока. Во-первых, он пропустил первые тревожные знаки, которые могли помочь полностью предотвратить битву с раком. Когда речь идет о таких заболеваниях, как рак, основой выживания становятся профилактика и ранняя диагностика. Во-вторых, вместо того чтобы признать поражение обычных способов лечения, Лэнс начал изучать собственное состояние и нашел персонализированный подход (хотя и отчаянный), который мог изменить прогноз в отношении его здоровья. И это спасло Лэнсу жизнь.