Текст книги "В поисках камня"

Глава 2

Путешествие до порогов на Змеиной реке заняло большую часть недели. Хотя жара по-прежнему стояла невыносимая, они уже немного к ней попривыкли. Се'Недра почти все время проводила на палубе с Полгарой, демонстративно не замечая Гариона. Тем не менее она частенько бросала на него взгляды, стараясь различить хоть какие-нибудь признаки мучений.

Се'Недра чувствовала, что, коли уж ее жизнь в руках этих людей, их совершенно необходимо расположить к себе. С Белгаратом, решила она, сложностей не будет. Несколько обаятельных детских улыбок, дрожание ресниц, один-два порывистых будто бы поцелуя – и он в ее руках. Этим можно будет заняться в любой подходящий момент, но вот Полгара – дело иное. Во-первых, Се'Недру повергала в благоговейный ужас ее поразительная красота. Полгара была безупречна. Даже седая прядь в волосах не портила, а скорее подчеркивала ее внешность. Больше всего смущали принцессу глаза Полгары. В зависимости от настроения они меняли цвет от серого до темно-синего и все видели насквозь. Каждый раз, когда принцесса смотрела в эти глаза, ей слышался звон цепей. Положительно, она должна завоевать симпатии Полгары.

– Леди Полгара, – сказала принцесса как-то утром, когда они сидели рядом на палубе. Мимо проплывали зеленовато серые джунгли; потные гребцы с силой налегали на весла.

– Да, милая? – Полгара подняла глаза от пуговицы, которую пришивала к рубахе Гариона. На ней было светло-голубое платье, расстегнутое на шее из-за жары.

– Что такое чародейство? Мне всегда говорили, что его просто нет. – Принцессе казалось, что это подходящее начало для разговора.

Полгара улыбнулась:

– Толнедрийское образование несколько ограниченно.

– Это какой-то трюк? – настаивала Се'Недра. – Я хочу сказать, это когда одной рукой показывают людям что-то, а другой в это время прячут? – Она играла завязками своих сандалий.

– Нет, милая. Ничего подобного.

– А что именно с помощью него можно сделать?

– Мы не занимались конкретно такими исследованиями, – ответила Полгара, не переставая работать иголкой. – Когда что-то нужно сделать, мы это делаем. Мы не думаем о том, можем мы это или нет. Впрочем, у одних лучше получается одно, у других – другое. Это вроде того, как один более искусен в плотницком деле, а другой – в ремесле каменщика.

– Гарион – чародей, так ведь? Что может именно он?

– Хотела бы я знать, к чему ты клонишь, – сказала Полгара, пристально глядя на девочку.

Се'Недра слегка покраснела.

– Не жуй свои волосы, милая, – сказала ей Полгара, – ты испортишь концы.

Се'Недра поспешно вынула изо рта локон.

– Мы еще не знаем, что может Гарион, – продолжала Полгара. – Вероятно, еще рано об этом говорить. Похоже, у него есть способности. Когда он что-нибудь делает, то издает много шума, а это явно указывает на большие задатки.

– Тогда, значит, он, наверное, очень сильный чародей.

По губам Полгары пробежала легкая улыбка.

– Вероятно, да, – отвечала она. – При условии, что он научится владеть собой.

– Ну, – объявила Се'Недра, – мы должны просто-напросто научить его владеть собой, так ведь?

Полгара некоторое время смотрела на нее, потом начала смеяться. Се'Недра немного опешила, но тоже рассмеялась.

Гарион, стоявший неподалеку, обернулся.

– Что смешного? – спросил он.

– Тебе этого не понять, – сказала ему Полгара. Гарион обиженно отошел. Спина у него была прямая, лицо напряженное. Се'Недра и Полгара снова рассмеялись

* * *

Когда корабль капитана Грелдика достиг того места, дальше которого двигаться не позволяли пороги и стремительное течение реки, он приказал пришвартоваться к большому дереву на северном берегу, и отряд приготовился сойти на берег. Бэйрек стоял рядом со своим другом Грелдиком, обливаясь под кольчугой потом, и наблюдал, как Хеттар руководит выгрузкой лошадей.

– Увидишь мою жену, передай ей от меня привет, – сказал рыжебородый гигант.

Грелдик кивнул:

– Я, наверное, окажусь вблизи Трелхейма в начале зимы.

– Не знаю, стоит ли тебе говорить ей, что я знаю про ее беременность. Наверное, она хочет устроить мне сюрприз, предъявив сына, когда я вернусь домой. Не хотелось бы портить ей удовольствие.

Грелдик немного удивился.

– Мне казалось, тебе нравится портить ей удовольствие, Бэйрек.

– Может быть, пришла пора нам с Мирел помириться. Наша маленькая война не давала скучать, пока мы были молоды, но теперь неплохо бы ее закончить – хотя бы ради детей.

Белгарат вышел на палубу и присоединился к двум бородатым чирекам.

– Отправляйтесь в Вэл Олорн, – сказал он капитану Грелдику. – Расскажи Энхегу, где мы и что делаем. Пусть сообщит остальным. Скажи ему, что я категорически запрещаю сейчас начинать войну с энгараками. Око у Ктачика в Рэк Ктоле, и, если начнется война, Тор Эргас закроет границы Ктол Мергоса. Нам и без того придется достаточно трудно.

– Я скажу, – с сомнением ответил Грелдик, – хотя сомневаюсь, чтобы ему это понравилось.

– Пусть не нравится, – отрезал Белгарат. – Его дело слушаться.

Се'Недра, стоявшая неподалеку, дивилась, слыша, как оборванный старик изрекает повеления. Как может он приказывать самодержцу? И что, если Гарион, став чародеем, обретет со временем такую же власть? Она повернулась и пристально посмотрела на юношу, помогавшего Дернику-кузнецу успокоить взволнованную лошадь. Он совсем не казался властным. Она прикусила губу. Тут помогло бы что-нибудь вроде мантии, или, может быть, волшебная книга в руке, или хотя бы намек на бороду. Она сощурила глаза, воображая его при мантии, книге и бороде.

Гарион, почувствовав ее взгляд, быстро обернулся и посмотрел вопросительно. Он был такой заурядный. Придуманное ею великолепие настолько не вязалось с этим обычным неприметным мальчишкой, что ей вдруг стало ужасно смешно. Она против воли рассмеялась. Гарион покраснел и неловко отвернулся от нее.

Поскольку пороги на Змеиной реке делали ее несудоходной выше этого места, дорога, уходившая в сторону холмов, была широкая – основное движение шло по ней. Выехав из долины утром, быстро миновали окаймляющую реку джунгли и оказались в редком лесу, который пришелся Се'Недре более по душе. Стоило им подняться на холм, как они ощутили ветер, унесший прочь духоту и вонь затхлых болот Найссы. Се'Недра сразу воспрянула духом. Она раздумывала, не поехать ли ей рядом с принцем Келдаром, но тот дремал в седле, а она к тому же немного побаивалась остроносого драснийца. Се'Недра сразу поняла, что циничный проницательный человечек видит ее насквозь, и ей это вовсе не понравилось. Поэтому она проехала вперед и оказалась рядом с бароном Мендорелленом, по обыкновению возглавлявшим отряд. Ее подстегивало желание оказаться как можно дальше от пышущей жаром реки, но это была отнюдь не единственная причина. Ей пришло в голову, что выдался блестящий случай расспросить арендийского дворянина о многих интересующих ее вещах.

– Ваше высочество, – почтительно сказал закованный в броню рыцарь, когда она подъехала к его мощному скакуну, – сообразной ли с осторожностью почитает сию позицию во главе отряда?

– Неужели найдется такой глупец, чтобы напасть на храбрейшего в мире рыцаря? – с напускным простодушием отвечала она.

Лицо барона опечалилось, и он вздохнул.

– Отчего вы так тяжко вздыхаете, сэр рыцарь? – спросила она шутливо.

– Просто так, ваше высочество, – отвечал он.

Они в молчании ехали под кружевной сенью, вокруг стрекотали и прыгали насекомые, а мелкие, суетливые зверьки шуршали в кустах по обочинам дороги.

– Скажите мне, – молвила принцесса наконец, – давно ли вы знаете Белгарата?

– Всю мою жизнь, ваше высочество.

– Его уважают в Арендии?

– Уважают? Святейший Белгарат – наичтимейший из людей, живущих на земле! Без сомнения, вашему высочеству это ведомо.

– Я – уроженка Толнедры, барон Мендореллен, – заметила она. – Мы весьма мало знаем о чародеях. Скажет ли аренд о Белгарате, что он человек благородный по рождению?

Мендореллен засмеялся.

– Ваше высочество, рождение Белгарата затеряно в столь глубокой древности, что вопрос ваш едва ли имеет смысл.

Се'Недра нахмурилась. Она не очень-то любила, чтобы над ней смеялись

– Дворянин он или нет? – настаивала она.

– Он – Белгарат, – отвечал Мендореллен так, словно этим было сказано все. – Баронов – сотни, графов – десятки, вельмож – тьма, но Белгарат – только один. Все прочие люди отступают пред ним.

Она устремила на него лучистый взгляд.

– А леди Полгара?

Мендореллен моргнул, и Се'Недра поняла, что ход ее мыслей для него слишком быстр.

– Леди Полгара чтима превыше всех жен, – сказал он неуверенно. – Ваше высочество, когда бы знал я, к чему ваши расспросы, то мог бы отвечать полнее.

Она засмеялась

– Дорогой мой барон, я вовсе не желаю узнать нечто для меня важное, просто болтаю, чтобы скоротать путь

Дерник подъехал к ним рысью. Подковы его лошади гулко стучали по утоптанной дороге.

– Госпожа Пол просит вас немного подождать, – сказал он.

– Что-нибудь стряслось? – спросила Се'Недра.

– Нет. Просто она приметила неподалеку от дороги один куст и хочет собрать листьев – полагаю, они целебны. Она говорит, растение это редкое и встречается лишь в этой части Найссы. – Простое, честное лицо кузнеца выражало глубокую почтительность, как всегда, когда он говорил о Полгаре. У Се'Недры были кое-какие личные соображения относительно чувств Дерника, но она держала их при себе. – Да, – продолжал он, – она просила предупредить вас насчет куста – здесь могут быть и другие. Он примерно в локоть высотой с очень яркими зелеными листьями и малиновыми цветками. Он смертельно ядовит – даже если его тронуть.

– Мы не будем удаляться от дороги, почтенный, – заверил его Мендореллен, – но останемся здесь, доколе леди не позволит нам двинуться дальше.

Дерник кивнул и поехал обратно по дороге. Се'Недра и Мендореллен отъехали в тень большого дерева и стали ждать.

– Как аренды относятся к Гариону? – спросила вдруг Се'Недра.

– Гарион – славный малый, – отвечал Мендореллен, немного замявшись.

– Но едва ли благородного происхождения. – Она перешла в нападение.

– Ваше высочество, – мягко отвечал Мендореллен, – боюсь, ваше образование вводит вас в заблуждение. Гарион из рода Белгарата и Полгары. Хотя и не имеет он титула, подобного моему или вашему, кровь его – благороднейшая в мире. Я без возражений отдал бы ему первенство перед собой, коли вздумалось бы ему о том попросить, чего он, будучи скромен, конечно, не сделает. Когда были мы при дворе короля Кородаллина в Во Мимбре, юная графиня настойчиво домогалась его, желая возвыситься таким замужеством.

– Вот как? – спросила Се'Недра немного резко.

– Она завлекала его кокетством и сладкими речами, добиваясь помолвки.

– Графиня прекрасна?

– Одна из первых красавиц королевства.

– Ясно. – Голос у Се'Недры был ледяной.

– Ужели я оскорбил чем-нибудь ваше высочество?

– Неважно.

Мендореллен снова вздохнул.

– А теперь в чем дело? – резко спросила она.

– Я скорблю о множестве моих изъянов.

– Я думала, вам положено быть вполне безупречным. – Она тут же пожалела о своих словах.

– О нет, ваше высочество, я несовершенен сверх всякой меры.

– Вы немного неосмотрительны в речах, но это не такой уж большой изъян, по крайней мере в Арендии.

– В отличие от трусости.

Она рассмеялась:

– Трус? Вы?

– Я обнаружил в себе порок сей, – признался он.

– Не говорите глупостей, – сказала она насмешливо. – Если у вас и есть порок, то прямо противоположный.

– Я знаю, поверить этому трудно, – настаивал он, – но с глубочайшим стыдом сознаюсь вам, что испытал страх в сердце своем.

Печальные излияния рыцаря сбили принцессу с толку. Она судорожно искала подходящий ответ, когда в нескольких ярдах от них в подлеске послышался громкий треск. Ее лошадь в испуге встала на дыбы. Принцесса увидела только, как что-то выпрыгнуло на нее из кустов – большое и рыжее, с огромной раскрытой пастью. Одной рукой она отчаянно вцепилась в седло, пытаясь другой успокоить испуганную лошадь, но та, обезумев, вынесла ее под низко нависшую ветвь, и принцесса, вылетев из седла, неизящно плюхнулась посреди дороги. Она перекатилась на четвереньки и обомлела, увидев зверя, появившегося из укрытия.

Она сразу поняла, что лев этот не стар, заметила, что, хотя тело у него уже большое, грива отросла только наполовину. Ясно, что это совсем молодой зверь, неопытный в охоте. Видя, как лошадь убегает с дороги, он разочарованно заревел и забил хвостом по земле. На мгновение он показался принцессе забавным – такой молодой, такой неопытный. Потом это чувство сменилось раздражением на неуклюжего зверя, из-за которого она постыдно свалилась с лошади. Се'Недра встала, отряхнула колени и строго посмотрела на льва.

– Кыш! – сказала она, хлопая в ладоши. В конце концов, она – принцесса, а он – всего лишь лев, очень молодой и глупый лев.

Желтые глаза устремились на нее и слегка сузились. Хвост перестал бить по земле и замер. Глаза льва расширились, он пригнулся, почти касаясь брюхом земли. Верхняя губа поднялась, обнажив длинные белые зубы. Он медленно сделал шаг, мягко переставив мощную лапу.

– Не смей, – сказала она возмущенно.

– Не двигайтесь, ваше высочество, – страшным тихим голосом предупредил ее Мендореллен. Уголком глаза она видела, как он соскочил с седла. Лев метнул на него раздраженный взгляд.

Осторожно, шаг за шагом Мендореллен преодолел разделяющее их пространство и заслонил принцессу своим закованным в броню телом. Лев настороженно следил за ним, по-видимому, не понимая, что происходит, пока не стало слишком поздно. Когда он понял, что опять остался без еды, его кошачьи глаза наполнились гневом. Мендореллен медленно вытащил меч и, к изумлению Се'Недры, протянул ей рукоятью вперед.

– Сим сможете вы себя защитить, коли я не устою перед ним, – пояснил рыцарь.

С сомнением Се'Недра взялась за огромную рукоять. Когда Мендореллен разжал руку, лезвие меча тут же упало на землю. Как ни старалась Се'Недра, она не смогла даже приподнять огромный меч.

Рыча, лев еще ниже припал к земле. Хвост его яростно бился, потом опять замер.

– Осторожней, Мендореллен! – завопила Се'Недра, все еще пытаясь поднять меч.

Лев прыгнул.

Мендореллен развел закованные в сталь руки и шагнул ему навстречу. Они с грохотом столкнулись, и Мендореллен обвил руками звериное тело. Лев обхватил огромными лапами плечи Мендореллена, и его когти заскребли по стальным доспехам рыцаря. Он попытался укусить Мендореллена за голову, и зубы его заскрежетали о шлем. Мендореллен сжимал свои страшные объятия.

Се'Недра кое-как отошла, волоча за собой меч, и широко открытыми глазами наблюдала за смертельной схваткой.

Лев скреб когтями все отчаянней, и на доспехах Мендореллена появились длинные, глубокие царапины; но руки его неумолимо сходились. Рык перешел в жалобный вой, лев порывался уже не сражаться или убивать, но высвободиться и бежать. Он извивался, метался, пробовал кусаться, поднимал задние лапы, чтобы упереться в закованное тело Мендореллена. Его вой становился все более пронзительным, все более обреченным.

Нечеловеческим усилием Мендореллен свел руки. Се'Недра с жуткой отчетливостью услышала хруст костей, и кровь фонтаном хлынула из пасти. Тело льва задрожало, голова обвисла. Мендореллен расцепил сомкнутые руки, и мертвый зверь повалился на землю.

Онемев, принцесса смотрела на стоящего перед ней богатыря в забрызганных кровью, исцарапанных доспехах. Она только что стала свидетельницей невозможного. Мендореллен убил льва руками, без оружия – и все ради нее! Ее охватил неизъяснимый восторг.

– Мендореллен! – пропела она. – Вы – мой рыцарь!

Все еще тяжело дыша, Мендореллен поднял забрало. Голубые глаза его расширились, как если бы слова эти его оглушили. Он опустился перед ней на колени.

– Ваше высочество, – сказал он срывающимся голосом. – Над телом зверя сего убитого клянусь быть вашим верным и преданным рыцарем, доколе не перестану дышать.

Где-то в глубине себя Се'Недра услышала как бы звон – звук, с которым сошлись наконец вместе две вещи, от начала времен обреченные сойтись. Что-то – что именно, она не знала, но что-то очень важное – произошло здесь, под этой кружевной сенью.

Бэйрек, огромный и внушительный, скакал галопом по дороге, рядом с ним Хеттар, следом остальные.

– Что случилось? – спросил великан-чирек, спрыгивая с седла.

Се'Недра подождала, пока подъедут все, и объявила:

– На меня напал лев. – Она постаралась, чтобы это прозвучало так, словно это событие для нее самое что ни на есть будничное. – И Мендореллен убил его голыми руками.

– Ваше высочество, на мне было вот это. – Мендореллен, не вставая с колен, протянул руки в стальных перчатках.

– Это величайший подвиг, какой я видела в своей жизни, – отмахнулась Се'Недра.

– А почему ты на коленях? – спросил Бэйрек Мендореллена. – Ты ранен?

– Я только что сделала сэра Мендореллена своим рыцарем, – объявила Се'Недра. – И он, как и положено, преклонил колени, чтобы принять эту честь из моих рук. – Уголком глаза она видела, что Гарион слезает с лошади. Он казался мрачнее тучи. Се'Недра тихо ликовала. Наклонясь, она запечатлела на лбу Мендореллена невинный поцелуй. – Встаньте, сэр рыцарь, – приказала она, и Мендореллен со скрежетом поднялся.

Се'Недра была чрезвычайно довольна собой.

Остаток дня обошелся без происшествий. Они пересекли холмы и очутились в маленькой речной долине. Солнце медленно спустилось за тучу на западе. В долине бежал ручеек, искрящийся и холодный; здесь они и расположились на ночлег. Мендореллен в новой роли рыцаря-защитника проявлял весьма уместную заботу, и Се'Недра милостиво принимала его услуги, временами украдкой поглядывая на Гариона, дабы убедиться, что он все замечает.

Несколько позже, когда Мендореллен ушел, чтобы заняться лошадью, а Гарион окончательно впал в уныние, принцесса с самым скромным видом уселась на поросшее мхом упавшее дерево, поздравляя себя с успешно проведенным днем.

– Вы играете в жестокую игру, принцесса, – резко сказал ей Дерник, разводивший огонь в нескольких шагах от нее.

Се'Недра вздрогнула. Насколько она помнила, с тех пор как она присоединилась к отряду, Дерник ни разу не обращался прямо к ней. Кузнеца, очевидно, смущало присутствие царственной особы, и, ясное дело, он стремился ее избегать. Теперь же Дерник смотрел прямо на нее, и голос его звучал осуждающе.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – заявила она.

– Я думаю, вы все понимаете. – Его честное, простое лицо было серьезно.

Се'Недра опустила глаза и немного покраснела.

– Я видел, как деревенские девушки затевали подобные игры, – продолжал он. – Ничем хорошим это не кончалось.

– Я не хотела никого задеть, Дерник. Между мной и Мендорелленом ничего такого нет – мы оба это знаем.

– Гарион не знает.

Се'Недра изумилась:

– Гарион?

– Разве не в нем дело?

– Конечно, нет! – возмутилась она. Дерник посмотрел на нее скептически.

– Мне это и в голову не приходило, – оправдывалась Се'Недра. – Что за чушь!

– Неужели?

Се'Недра сдалась.

– Он такой упрямый, – пожаловалась она. – Он не делает ничего из того, что должен.

– Он парень честный. Кем бы он ни был сейчас и кем бы ему еще ни предстояло стать, он обычный, простой парнишка, каким был на ферме у Фолдора. Он не знает, что принято у знати. Он не станет лгать вам, или льстить, или говорить то, чего не думает. Я знаю, скоро с ним должно случиться что-то очень важное – не знаю, что именно, знаю только, что это потребует от него всех сил и мужества. Не следует совершать то, отчего он может пасть духом.

– Ой, Дерник, – сказала она со вздохом. – Что же мне делать?

– Будьте честной. Говорите только то, что велит вам сердце. Не говорите одно, когда думаете другое. Иначе с ним нельзя.

– Я знаю. Поэтому-то мне так и трудно. Мы совсем по-разному воспитаны. Нам не следовало встречаться. – Она снова вздохнула.

Дерник улыбнулся мягко, почти таинственно.

– Это совсем не так плохо, принцесса, – сказал он. – Сначала вы будете очень много ссориться. Вы почти такая же упрямая, как он, и вы это знаете. Вы родились в разных странах, но по сути вы не такие уж разные. Вы будете орать друг на друга и размахивать руками, но время придет, и вы забудете даже причины ссор. Едва ли не все самые лучшие браки, какие я знал, начинались с этого.

– Браки?

– Вы ведь об этом думаете, так ведь?

Она недоверчиво уставилась на него, потом вдруг рассмеялась.

– Милый, милый Дерник, – сказала она, – вы действительно ничего не понимаете?

– Понимаю что вижу, – отвечал он. – А вижу я вот что: девушка пытается всеми силами заполучить парня.

Се'Недра вздохнула.

– Это совершенно исключено. Даже если б я и питала подобные чувства – которых, конечно, не питаю.

– Конечно, – сказал он слегка насмешливо.

– Милый Дерник, – повторила она. – Я не могу позволить себе даже таких мыслей. Вы забываете, кто я.

– Это не так-то легко сделать, – заметил он. – Вы весьма старательно всем об этом напоминаете.

– Вы не знаете, что это означает?

Он немного растерялся.

– Я что-то не понимаю, о чем вы.

– Я – принцесса, жемчужина Империи, и я принадлежу Империи. Меня никто не спросит, за кого мне выходить замуж. Это решат мой отец и его советники. Мой муж будет богат и могущественен – и, вероятно, много старше меня. Брак мой послужит ко благу Империи и Дома Борунов. Со мной, вероятно, даже не посоветуются.

Дерник был ошеломлен.

– Это ужасно! – воскликнул он.

– Не так и ужасно, – сказала она. – Моя семья вправе защищать свои интересы, а я – весьма ценное достояние Борунов. – Она тихо вздохнула. – Хотя, наверное, это было бы замечательно – я хочу сказать, выбирать самой. Тогда я, возможно, и посмотрела бы на Гариона с той стороны, с какой, по-вашему, смотрю – хотя он абсолютно невыносим. Но он может быть мне только другом.

– Я не знал, – извинился Дерник. Его простое лицо опечалилось.

– Не огорчайтесь слишком сильно, Дерник, – сказала она. – Я всегда знала, что так будет. – И все же из уголка ее глаза выкатилась большая блестящая слеза, и Дерник положил ей на плечо натруженную руку, желая утешить. Во внезапном порыве она обвила руками его шею, уткнулась лицом в грудь и разрыдалась.

– Ну, ну, – говорил он, неуклюже похлопывая по вздрагивающим плечам. – Ну, не надо.