Текст книги "Спортивный ген"

Это один из важнейших вопросов. И сказать, что это дело времени, практики – значит, ничего не сказать. Один факт остается бесспорным, как говорит Джо Бейкер, спортивный психолог Йоркского университета в Торонто: «Нет ни одного генетика или физиолога, который скажет вам, что тяжелая работа неважна. Никому и в голову не придет, что олимпийцы просто встают с дивана и становятся успешными».

Ученые должны выходить за рамки убеждения, что только практика имеет значение, и оставить попытки выполнить почти неосуществимую задачу определить конкретное количество часов тренировок для того, чтобы стать профессиональным спортсменом. Если строго следовать теории 10 000 часов, то получается, что самоподготовка может объяснить все или практически все различия в навыках. Однако такое объяснение просто невозможно. Вне зависимости от того, что нас заинтересует: плавание, триатлон или даже увлечение музыкой, разница между квалифицированностью будет очень сильно отличаться, и показатели спортсменов или музыкантов будут колебаться от низкого до среднего.

В исследовании, которое проводил Эрикссон при содействии игроков в дартс, выяснилось, что только после 15 лет тренировок игроки смогут сократить разницу между уровнем квалификации. Так, если подсчитать все полученные данные, то более правильно будет назвать правило 10 000 часов правилом 10 000 лет: именно этого времени хватит, чтобы игроки достигли одного и того же уровня.

Эти выводы достаточно четко подтверждаются многими исследованиями в различных областях спорта от шахмат и бейсбола до тенниса, которые основаны не на парадигме «преимущества технического обеспечения (железа) перед программным (софта)», а на взаимосвязи врожденных технических особенностей и приобретенных программных функций.

Глава 3
Возможности Главной лиги и знаменитое исследование детей-спортсменов.
Парадигма софта и железа

В 1992 году Луис Розенбаум столкнулся с неожиданной проблемой в его исследовании. Это был только первый год его работы с бейсбольной командой «Лос-Анджелес Доджерс», а они выпадали из всех его схем.

Розенбаум с 1988 года был офтальмологом команды «Феникс Кардинал» Национальной футбольной лиги. Тогда, в 1992 году, он был в Доджертауне, весеннем тренировочном центре в Веро Бич, штат Флорида, только с одной целью: протестировать всех игроков. Игроки Главной лиги, как и большинство игроков Малой, мечтали получить свое место в шоу.

С 8 утра до 5 вечера Розенбаум проверял зрение игроков при помощи различных тестов: на выявление традиционной остроты зрения, на выявление динамической остроты зрения (способность разглядеть детали движущегося объекта), выявление стереоскопического зрения (возможность различать мелкие градации светлого и темного). Для теста на выявление остроты зрения вместо обычных, привычных всем таблиц с громадной буквой «Е» на первой строке Розенбаум вместе со своими коллегами использовали кольца Ландольта – специальные кольца с разрывом, неодинаковым у каждого кольца. Проблема была в том, что Розенбаум из-за ограниченности финансирования использовал только таблицы для проверки остроты зрения до 20/15[6]6
  Тот, у кого зрение 20/15, может прочитать буквы с расстояния 6 м и заметить разницу между «о» и «с» в отличие от человека с обычным зрением, 20/20, который сможет увидеть разницу, только если подойдет ближе. В обычной жизни такие показатели (20/15 и ниже) могут мешать или даже считаться отклонением от нормы, но для спортсмена это просто спасение.


[Закрыть]. Почти все игроки превзошли возможности этого теста.

К счастью, другие тесты были более успешными. Поэтому когда скептически настроенный менеджер Доджерс бросил вызов Луису Розенбауму, заявив, что он и без его тестов сможет сказать, кто из игроков Малой лиги сможет перейти в Главную, у Луиса было много материала, чтобы поразмыслить над тем, кто же действительно сможет перейти. Однако у него не было статистических данных игроков, поэтому приходилось полагаться только на результаты проделанных им тестов. И тогда он сделал свой выбор. Это был игрок первой базы из Малой лиги Эрик Каррос, чей успех был просто фантастическим. И Розенбаум угадал.

Эрик прошел, по крайней мере, шесть отборочных туров в 1988 г. А к 1992 году, хоть Каррос и начинал на первой базе у «Доджеров», а все-таки получил ежегодную награду «Новичок Национальной футбольной лиги». Это был его первый из 13 полных сезонов в Главной лиге.

Следующей весной Розенбаум вернулся в Доджертаун. Он привез с собой самодельный тест для проверки остроты зрения, который доходил до единицы 20/8. Принимая во внимание размер и форму фоторецепторных клеток глаза, или бугорков, 20/8 – теоретический лимит остроты зрения человека.

Максимальная острота зрения человека зависит от плотности фоторецепторных клеток на желтом пятне глаза, которое находятся на овально-вытянутом месте нашей сетчатки. Плотность зрительных бугорков у человека можно приравнять к мегапиксельному диапазону в цифровых камерах, а такой диапазон у каждого человека свой. Как-то группа ученых проводила исследование, они собрали данные о сетчатках глаз умерших людей в возрасте от 20 до 45 лет. Выяснилось, что количество бугорков в глазу колеблется от 100 000 на квадратный мм до 324 000. (Если плотность бугорков ниже 20 000 на квадратный мм, то вам будет необходима лупа даже для того, чтобы читать газету.) Майкл А. Петерс, автор работы «Видеть, чтобы играть», глазной врач, который работает с профессиональными бейсболистами и хоккеистами, рассказал следующее: количество бугорков «генетически предопределено для каждого из нас».

Итак, весенняя подготовка 1993 года, Розенбаум, вооружившись своим «любительским» тестом, мог, наконец, оценить, насколько хорошо профессиональные игроки могут все видеть. Опять же, Лазорда, менеджер команды, предложил заключить Розенбауму пари на то, что он не сможет предсказать, кто из игроков Малой лиги сможет сделать блестящую карьеру. На этот раз игрок, чьи показатели были лучше, чем у остальных, был Майк Пьяцца, очень успешный кетчер.

Пьяцца попал в «Доджерс» пять лет назад на 62-м отборочном туре, он был 1390-м игроком, принятым в команду за всю ее историю, но приняли его только потому, что его отец был другом детства Лазорди. Тем не менее, Розенбаум предположил, что Пьяцца в будущем станет профессиональным игроком. В 1993 году он получил ежегодную награду «Новичок Национальной футбольной лиги» и впоследствии стал величайшим отбивающим в истории бейсбола.

За четыре года различных тестирований, которые прошли 387 игроков Малой лиги и все игроки Главной, Розенбаум вместе с командой ученых обнаружили, что средний показатель остроты зрения среди них – 20/13. Игроки позиций (игроки нападения) видели лучше, чем питчеры, а игроки Главной лиги лучше, чем Малой. Так, игроки Главной лиги имели средний показатель остроты зрения правого глаза 20/11 и левого глаза 20/12. Во время проведения тестов на пространственное зрение 58 % бейсболистов проявили себя как «лучшие» в сравнении с 18 % основных представителей этого вида спорта. Во время испытаний на пространственно-контрастную чувствительность было выявлено, что профессиональные игроки лучше, чем бейсболисты, прошедшие предыдущие испытания, а те, в свою очередь, были лучше, чем основная масса молодых людей их возраста. Так, каждый из проведенных тестов показал, что профессиональные игроки в бейсбол были намного лучше, чем непрофессиональные спортсмены, а игроки Главной лиги с легкостью обходили игроков Малой лиги. «У половины парней из Главной лиги «Доджерс» зрение было 20/10, без поправок», – рассказывает Розенбаум.

Два крупнейших исследования остроты зрения среди населения – одно, проводимое в Индии, а другое в Китае – показали, что зрение 20/10 встречается очень редко. В Индии было протестировано 9411 человек, и среди них был только один, у кого зрение было 20/10. В Китае только 22 человека из 4438 имели зрение 20/17 или лучше.

Малые исследования, сосредоточенные только на молодых людях, говорят о том, что 20/20 – средний показатель среди этой группы населения. В Швеции 17– и 18-летние молодые люди в большинстве своем имеют зрение 20 /16. Таким образом, мы должны ожидать, что нападающие Главной лиги бейсбола, средний возраст которых около 28 лет, будут иметь зрение 20/20, а не 20/11 только потому, что они молоды. (Кстати, может быть, именно 29 лет – это возраст, когда острота зрения начинает ухудшаться, и это тот возраст, когда нападающие начинают сдавать по всем показателям.)

Марк Кипнис поделился со мной воспоминаниями о своем сыне Джейсоне, который очень увлекается бейсболом: «Мы отправились покататься на лыжах, Джейсону тогда было 12, и у него как раз начались каникулы в школе…» Семья Кипнис ужинала в ресторане, расположенном в огромном летнем коттедже, в это время там как раз транслировали футбольный матч. Марку стало интересно, и он захотел узнать счет, который показывали в дальнем верхнем углу телевизора. После насыщенного дня вставать ему не хотелось, и он попросил Джейсона пойти посмотреть счет. «Он просто повернул голову и прочел мне счет, – рассказывает Марк. – Я был поражен до глубины души». Десять лет спустя, в 2009 году, Джейсон прошел второй отборочный тур и попал в команду «Кливленд Индианс». К 2011 году он уже был игроком второй базы.

Другой игрок, Тед Уильямс, самый знаменитый отбивающий Главной лиги, сделавший более чем 400 хоум-ранов, настаивал на том, что он «всего лишь как охотник, завидев утку на горизонте, сбивает с первого выстрела», и видит он только потому, что «он хочет видеть». Да, возможно, это так, ведь во время Второй мировой войны, когда Теодор хотел стать пилотом, ему провели обследование зрения и установили, что его показатель 20/10[7]7
  Хотя Уильямс сам создал о себе легенду, будто он может даже прочитать лейбл на летящем к нему мяче.


[Закрыть].

Около двух процентов игроков «Доджерс», как оказалось, видят еще «хуже» в общепринятом смысле, их показатель – 20/9 – равен тому, что стоит на границе теоретического предела зрения человека. Но для спортсмена такой показатель великолепен. Даниэль Леби, офтальмолог, который работал с командой «Доджерс», а позже и с «Бостон Ред Сокс», говорит, что каждый год на весенних тренировках ему встречались несколько игроков с подобными показателями зрения. «Я могу со всей уверенностью заявить, что за 20 лет моей работы я никогда не встречал профессионального спортсмена, который бы не сталкивался с проблемами зрения, а я работал более чем с 20 000 человек», – рассказывает Леби. Дэвид Дж. Киршин, окулист и директор исследовательского медицинского центра бинокулярного зрения и ортоптических услуг Института зрения Жюля Стайна при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, говорит, что за всю его практику ему тоже встречались пациенты со зрением 20/9. Но это были не спортсмены, и «за все 30 лет моей работы, я могу пересчитать по пальцам подобные случаи».

Таким образом, пусть вы или я будем намного быстрее нападающих лиги, но у них превосходное зрение профессиональных игроков, которое помогает распознать все сигналы, указывающие на приближение мяча, и делает скорость реакции не такой уж важной[8]8
  Исследование американских ученных в теннисе показало, что у профессионалов тенниса острота зрения намного лучше, чем у непрофессионалов их возраста. Причем у некоторых игроков была нормальная, средняя острота зрения. Как оказалось, игроки со средним показателем не могут играть в полную силу, как будь у них хорошее зрение, более того, то, что является нормой для обычного человека, – препятствие для спортсмена.
  Но существуют такие редкие таланты, как, например, Мухаммед Али, у которого скорость реакции приравнивалась к 150 миллисекундам, то есть теоретическому пределу человеческого зрения.


[Закрыть].

Бейсболисты должны знать за 200 миллисекунд до удара, где им нужно отбивать, и чем раньше они распознают место, где должен будет пролететь мяч, тем точнее будет удар. Одним из таких сигналов, как пишет психолог Майк Стадлер в своей работе «Психология бейсбола», является «мерцание» при подаче мяча, или, другими словами, отблески красных швов мяча на свету во время его полета. Итак, если вам подали мяч двойным закрученным фастболом, то вы увидите мерцающие красные полосы на боку летящего к вам мяча. Если же вам подадут мяч фастболом в 4 закручивания, то вы увидите яркую красную точку в середине белого круга. «Вам будет казаться, что этот круг летит прямо из руки питчера, даже скользит от него к вам, – рассказывает Кит Эрнандес, пятикратный чемпион матча всех Звезд, игрок первой базы. – И если вы не сможете разглядеть этот круг, то у вас будут большие проблемы».

Вся важность вращения мяча в том, чтобы успеть заметить его отблеск, что и было продемонстрировано на виртуальных площадках бейсболистов. Когда игроки замечали вращение мяча в начале его пути, они могли более точно определить, где его нужно отбивать. Хиттеры намного лучше справлялись с заданием, когда они видели красные швы мяча, и им было намного сложнее ориентироваться в тех случаях, когда на швы была нанесена белая краска.

Легко понять, почему спортсмен с удивительной остротой зрения, но без понимания того, на что конкретно нужно обращать внимание, бессилен, как Альберт Пухольс перед Дженни Финч. Но как только эта информация хоть раз попадет в мозг, появляется неосознанное преимущество перед другими игроками, и вы начинаете высматривать эти сигналы, чтобы разглядеть их как можно раньше и как можно лучше. Ведь тогда вам не придется полагаться только на скорость реакции. Аль Голдис, агент Главной лиги, изучавший в аспирантуре особенности и основы моторики, утверждает следующее: «Если игрок имеет отличные визуальные навыки, он может отбить мяч с расстояния 15 м. Если он этого не делает даже при наличии всех шансов, значит, он отреагировал слишком поздно, и из-за этого может промахнуться. Но это уже не проблема скорости реакции, а проблема визуальных навыков. И не стоит забывать, что между этими двумя понятиями лежит громадная разница».

Когда Леби и Киршин готовили олимпийцев США к Играм 2008 года в Пекине, они обнаружили, что у команды софтбола средняя острота зрения 20/11, великолепное глубинное восприятие и лучшая контрастная чувствительность, чем у спортсменов из любых других видов спорта. Олимпийские лучники тоже имели исключительную остроту зрения – их показатели были близки к показателям «Доджерс», но они были не особенно хороши в глубинном восприятии. По словам Леби, хоть цель и далеко, она остается плоской. Фехтовальщики, которые должны делать быстрые выпады на близком расстоянии друг от друга и постоянно перемещаться, очень хороши в глубинном восприятии. Спортсмены, которые постоянно отслеживают летающие объекты с дальнего расстояния – игроки софтбола, и в меньшей степени футболисты и волейболисты, очень хороши в контрастной чувствительности. «Эта чувствительность, вероятно, является одной из тех особенностей, с которыми рождаются», – делает вывод Леби[9]9
  Существует ряд доказательств, что видеоигры могут улучшить контрастную чувствительность. Но это должны быть игры в жанре action. Исследование показало, что контрастное зрение может развить «Call of Duty 2», а «The Sims 2» вам ничем не поможет.


[Закрыть].

Очевидно, что визуальное «железо» влияет на выполнение конкретной спортивной задачи. Кроме того, чем быстрее движется мяч, тем оно становится важнее. В исследованиях бельгийских студентов стало известно, что те, кто имел нормальное глубинное восприятие, и те, у кого оно было развито слабо, при низкой скорости полета мяча ловили его с одинаковым успехом. Но при высокой скорости полета виделась большая разница между способностями испытуемых – не все из них обладали пространственным зрением.

Ученые решили не останавливаться на уже известном им материале и провели новое исследование. Международная команда ученых набрала группу молодых женщин, у которых была нормальная острота зрения. Но некоторые из них были с нормально развитым пространственным зрением, а у других оно, наоборот, было развито плохо. На протяжении двух недель женщины должны были при помощи боул-машины тренироваться в ловле мяча, при этом они должны были наработать 1400 часов практики. Женщины с хорошим глубинным восприятием быстро улучшали свои способности во время обучения и показывали хороший результат, в то время как женщины с плохим пространственным зрением оставались на прежнем уровне. Лучшее оснащение «железа» стало хорошей основой для «софта», и наоборот.

В 2008 году в медицинском исследовательском центре при университете Эмори проводили исследование, по результатам которого стало известно, что дети с плохим пространственным зрением к 10 годам сами отстраняются от таких игр как бейсбол или софтбол. И в подтверждение исследований Гобета ученые доказали, что когда дело доходит до перехвата летящих объектов, детей с определенными данными обучить намного легче, чем тех, у кого этих данных нет.

Физическое «железо» само по себе, такое как пространственное зрение или особо острое зрение, так же бесполезно, как ноутбук с одной лишь операционной системой без самих программ. Но врожденные черты имеют совсем другую ценность: они помогают определить, чей компьютер будет лучше работать, как только в него загрузят специальные спортивные «программы». Профессиональные бейсболисты и олимпийские игроки в софтбол имеют выдающиеся зрительные способности, и Луис Дж. Розенбаум смог создать и успешно использовать тесты для определения лучшего «зрительного железа» и предсказать, кто из игроков получит награду «Новичка футбольной лиги», хотя два успешных теста еще нельзя назвать полноценным научным исследованием.

Но есть и другие тесты, о которых я расскажу.

В 1978 году психолог Вольфганг Шнайдер даже не имел никакого представления о том, что его исследование еще очень долго будет неким эталоном. Все началось с того, что Немецкая федерация тенниса помогла Шнайдеру и команде ученых из университета Гейдельберга отобрать 106 самых перспективных теннисистов Германии в возрасте от 8 до 12 лет.

Федерация была крайне заинтересована в возможности заранее знать, кто из этих детей, уже весьма опытных, сможет в будущем стать настоящими теннисными звездами. Исследование Шнайдера казалось тогда самым прорывным из всех, которые когда-либо проводились. Впоследствии оказалось, что из 106 детей, принимавших в нем участие, 98 стали настоящими профессиональными игроками, 10 попали в «топ-100 лучших игроков мира», а кое-кто даже в «топ-10 мировых игроков».

Каждый год на протяжении пяти лет ученые проводили тестирование определенных навыков у молодых теннисистов, а также их атлетических данных. Шнайдер ожидал, что эти особые навыки – например точность удара – достигаются только путем упорных и длительных тренировок, поэтому можно заранее предположить, какого уровня может достичь тот или иной ребенок. После сверки всех окончательных данных исследований теоретические выводы совпали с действительными достижениями спортсменов на 60–70 %. Но Шнайдера поразило не это.

Испытания в атлетике, например забег на 30 метров или упражнение на ловкость, оказывали огромное влияние на то, насколько быстро дети приобретают навыки, необходимые для тенниса. «И если пренебрегать этими данными, то результат не будет точным, – рассказывает Шнайдер. – Поэтому подобные испытания мы также включили в наши исследования». Другими словами, за пять лет работы с юными теннисистами ученые установили, что чем лучше были общие спортивные данные у детей, тем более высоких результатов они добивались в теннисе. Как и в исследованиях, которые были нацелены на определение пространственного зрения или способности к ловле мяча, в исследовании Шнайдера была та же характерная черта: исключительное техническое оснащение только улучшалось после загрузки программного обеспечения под названием «Навыки тенниса». Исследование Шнайдера получило широкое освещение в Германии, но из-за того, что результаты его работы были опубликованы на немецком языке, в остальном мире о его работе знали очень мало.

Десять лет спустя Шнайдер решил повторить свое исследование и собрал группу примерно из 100 детей, причем среди них изначально не было таких, кто в будущем смог бы войти в «топ-10». Однако, он в очередной раз доказал тот факт, что развитие спортивных навыков в целом улучшает и результаты в теннисе. «Я не могу утверждать, что подобный факт характерен и для других видов спорта, – поделился Шнайдер, который стал уже президентом Международного исследовательского центра бихевиоризма. – Но в теннисе это явление довольно стабильное».

Еще в самом начале своего пути, в отборе для первого же своего исследования, Шнайдер выделил двоих подростков, которым не исполнилось и 12. Оба на самом деле оказались подающими большие надежды теннисистами. Их имена – Борис Беккер и Штеффи Граф – знают сейчас даже люди, далекие от спорта. «Мы еще тогда считали, что Штеффи Граф станет великой теннисисткой, она всегда была невероятно талантливой, – говорит Шнайдер. – В испытаниях по моторике и теннисным навыкам она оставила всех далеко позади, но кроме этого, ее легкие оказались такого объема, что при желании она легко бы победила в забеге на 1500 м».

Имя Граф неизменно стояло в первой строке победителей после каждого исследовательского испытания: силы воли, конкурентоспособности, поддержания концентрации на скорости во время бега. Годы спустя, уже став лучшей теннисисткой мира, Граф начнет обучать выносливости олимпийских легкоатлетов Германии.

Есть еще одна история тесной взаимосвязи технического обеспечения «железа» и программного обеспечения «софта». В рамках «исследований талантов» четверо ученых из университета Гронингена в Нидерландах проводили тестирование футболистов. Эти футболисты с двенадцатилетнего возраста в течение 10 лет готовились к вступлению в профессиональную команду.

Маленькая страна Нидерланды в командных видах спорта неизменно лидирует. Например, Кубок мира по футболу она выиграла трижды, в том числе и в 2010 году. Скорее всего, это происходит, потому что здесь хорошо финансируется множество специальных программ для начинающих спортсменов. В 2011 году 68 молодых футболистов достигли профессионального уровня, а многие из них попали в Эридивизи, высший футбольный дивизион Нидерландов.

Когда исследование только начиналось, доктор Мариже Эльферинк Гемсер из центра развития человека при университете Гронингена исследовала лучших игроков дивизиона. «Наша работа оказалась настолько ценной и настолько точной в предопределении, кто из игроков будет лучше развиваться в долгосрочной перспективе, что сейчас клубы приходят к нам и уже сами просят протестировать их игроков, – говорит Эльферинк Гемсер. – И сейчас спрос на наше профессиональное мнение превышает наши возможности – клубов, желающих сотрудничать с нами, слишком много».

Одна из особенностей, помогающих определить лучшего профессионального спортсмена, заключается в том, как он тренируется. Будущие профи не только, как правило, больше тренируются, но они и делают это качественнее. «Мы с самых первых их шагов видим, являются ли они игроками, которые смогут пойти дальше и никогда не остановятся на достигнутом, которые в дальнейшем будут спрашивать тренера, почему они должны делать что-то в случае, если будут не согласны с методом обучения», – рассказывает Мариже.

Но даже среди молодых футболистов, отобранных профессиональными футбольными клубами по причине того, что они лучшие, все равно есть незначительные физические различия. «Если мы рассмотрим челночный бег, то увидим следующую картину, – рассказывает Эльферинк Гемсер. – Те спортсмены, которые подписали контракт с клубом, уже по статистике, примерно на 0,2 секунды быстрее, чем любительская группа. Но и от возраста зависит скорость, ведь чем они моложе, тем они быстрее на все те же 0,2 секунды. Это действительно дает некоторое представление о том, насколько важно быть быстрым. Вам нужна минимальная скорость. Но если вы будете действовать слишком медленно, то вы не сможете никого догнать»[10]10
  Единственные игроки, которые когда-либо были способны пересечь порог лимита скорости, были те, у кого еще не закончился период роста – на научном языке те, кто не достиг «пика роста». Исследовательская команда Гронингена постоянно отслеживает уровень роста игроков. Это делается для того, чтобы тренер знал, если он недооценивает игрока, у которого просто еще не начался период полового созревания. Тем не менее, если игрок заметно отличается от других, то есть гораздо медленнее, то он просто никогда не догонит остальных, и дело здесь вовсе не в пубертатном периоде.


[Закрыть].

Это исследование, конечно, не станет прорывным в области спортивной науки. Джастин Дурандт, менеджер Научного Центра высоких достижений в Институте спорта Южной Африки, уже давно использует подобную систему отбора спортсменов для страны. Примечательно, что самый быстрый бегун, которого он когда-либо тестировал, был 16-летним мальчиком, который приехал из сельской местности и никогда не занимался спортом вообще. Мальчик пробежал 40 метров за 4,68 секунды, что являлось отличным результатом даже среди игроков НФЛ. «Мы протестировали за все время более 10 000 мальчиков, но я никогда не видел, чтобы ребенок, который не тренировался ранее, бегал так быстро, и даже более того, этот результат оказался медленным по сравнению с тем, как он бегал потом», – рассказывает Дурандт.

В августе 2004 года небольшая группа ученых из престижного Австралийского института спорта (АИС) пошла ва-банк и сделала ставку на превосходство атлетов, не специализирующихся на определенном виде спорта.

Ученые АИС на протяжении полутора лет пытались подготовить спортсменок к зимним Олимпийским играм 2006 года в Турине, Италия. Их тренировали в скелетоне, зимнем виде спорта, в котором спортсмен начинает спуск по ледяному желобу, направляя сани одной или двумя руками, а затем, достигнув необходимого разгона, запрыгивает на них и продолжает спуск, лежа на животе, лицом вперед. Скорость скольжения при этом составляет 112 км/ч.

Ученые Австралии никогда не видели этот вид спорта вживую, но они знали, что от начальной скорости разгона зависит, сможет ли победить спортсмен. Они объявили общенациональной набор женщин для участия в Олимпийских играх в этом виде спорта.

На основании письменных обращений 26 спортсменок были приглашены АИС в Канберре, на юго-востоке Австралии, где они должны были пройти физические испытания. По итогам этого конкурса только 10 женщин могли получить бюджетные места. Женщины, приехавшие на соревнование, занимались бегом, гимнастикой, серфингом – одним из популярнейших видов спорта в Австралии, плаванием, греблей и другими видами спорта, но они ничего не знали о скелетоне.

Забег на 30 метров должен был стать решающим. Победителей определял совет ученых и тренеров АИС на основе следующего тестирования: спортсменки должны были проехать по треку на скорость на импровизированных санях на колесах.

Однако мировое сообщество скелетона было обеспокоено тем, что этот проект обречен с самого начала. «Все в мире спорта говорили нам: «Эй, ребята, зачем вы это делаете? Вы же никогда не покажете результата, – рассказывает Джейсон Гульбин, физиолог АИС. – Они говорили: «Нельзя просто так начать заниматься скелетоном, здесь нужно чувствовать лед, а это целое искусство. Да и на подготовку вы должны затратить уйму времени». Однако самыми ярыми критиками были тренеры по скелетону из других стран».

Женщины проекта АИС, конечно, не «чувствовали лед», как их противники, но они были хороши в других видах спорта. Например, Мелисса Хоар выиграла чемпионат мира по пляжному серфингу. Эмма Ширс была чемпионом мира по водным лыжам. «Это было просто захватывающе, – говорит Гульбин, – наблюдать за пляжными спортсменками, начавшими тренироваться в скелетоне».

После проведения конкурса потребовалось время, чтобы выяснить, смогут ли победительницы лавировать на льду без серьезных травм. Ученые собрали всю свою волю в кулак и направились в Калгари в начале зимнего сезона, чтобы провести первые тренировки. И результат не заставил себя долго ждать.

После первых же трех стартов новички показали ошеломительный результат: они были самыми быстрыми спортсменами за всю историю Австралии, и даже национальные рекордсмены после 10 лет тренировок не могли с ними сравниться. «Это была всего лишь первая неделя тренировок, – рассказывает Гульбин, – а девочки уже произвели фурор».

Видимо, они всё же прочувствовали лед. С пониманием того, что профессионалов смещают новички, отношение профессиональных спортсменок, занимающихся скелетоном, стало меняться с услужливого на высокомерное.

Через десять недель после того, как Мелисса Хоар впервые ступила на лед, она превзошла половину спортсменов в возрасте до 23 лет на чемпионате мира по скелетону. (Она завоевала титул чемпиона мира в своем следующем матче.) А пляжный спринтер Мишель Стил прошла весь путь до зимних Олимпийских игр в Италии.

Ученые АИС опубликовали результаты своей программы в газетах под заголовками: «От новичка на льду до олимпийца за 14 месяцев».

Австралия, мировой завод спорта, процветала от нахождения талантов и их перемещения между разными видами спорта. В 1994 году в рамках подготовки к Олимпиаде 2000 года в Сиднее страна запустила свою новую программу «Национальный поиск талантов». Тогда в школах детей в возрасте от 14 до 16 лет тестировали на различные физические навыки. Австралия, в которой проживает 19,1 млн человек, выиграла 58 медалей во время проведения Игр в Сиднее. Это получается 3,03 медали на каждый миллион граждан, показатель, почти в десять раз превышающий улов США в том году, который составлял 0,33 медали на один миллион американцев.

В рамках программы поиска талантов некоторые спортсмены отходили от привычных для них видов спорта и начинали заниматься чем-то абсолютно новым для себя. В 1994 году Алиса Кемплин, которая ранее выступала в гимнастике, легкой атлетике и парусном виде спорта, была переквалифицирована в воздушного лыжника. Кемплин была выдающимся спортсменом, но она никогда не видела снега и ничего не знала об этом виде спорта. Во время своего первого прыжка она сломала ребро. Во второй раз она врезалась в дерево. «Все думали, что это шутка, – рассказывала Кемплин 9-му каналу Австралии. – Мне говорили, что я слишком стара и начала заниматься этим слишком поздно». Но к 1997 году Алиса Кемплин стала одним из претендентов на Кубок мира. А на зимних Олимпийских играх 2002 года в Солт-Лейк-Сити, несмотря на то, что полгода назад Кемплин сломала обе лодыжки, она взяла золотую медаль. И даже после этой победы Кемплин на лыжах смотрелась как корова на льду. Но тогда Кемплин развенчала свой успех, упав, когда спускалась к репортерам, чтобы дать интервью по поводу ее победы на Олимпиаде.

Успехи страны свидетельствуют о том, что нация преуспевает в спорте не только потому, что многие спортсмены тренируются в своих видах спорта, но и потому, что у страны есть возможность «перекинуть» или найти спортсменов на тот вид спорта, который они хотят развить. Члены бельгийской мужской сборной хоккея на траве, как оказалось, наработали более 10 000 часов самоподготовки, на тысячи больше, чем игроки сборной Голландии. Но Голландия – «фабрика» по изготовлению лучших спортсменов на протяжении многих лет.

Правда в том, что даже на самом начальном уровне всегда будет присутствовать влияние технического и программного обеспечения. «Железо» бесполезно без «софта», но то же верно и насчет обратного процесса. Накапливание навыков спорта невозможно без специальных генов и конкретных внешних условий. И чаще всего гены и конкретные внешние условия должны совпасть в определенный момент времени, чтобы из этого слияния могло что-то получиться.

Еще один замечательный факт шахматных исследований Гийлермо Кампители и Фернандо Гобета – это то, что шансы на выход на международный уровень резко сокращаются, если не начать серьезную подготовку с 12 лет. Так что пока тебе не исполнилось 12 лет, не имеет значения, как рано ты начнешь заниматься. Однако те, кто начал позже 12, до сих пор пытаются достигнуть уровня международного мастера, но их шансы с каждым годом уменьшаются. Так что, возможно, 12 лет – это приблизительный критический возраст, начиная с которого ты уже должен что-то узнать, и некоторые нейронные связи должны усилиться, чтобы со временем не пропасть вовсе.