Текст книги "Потрошитель"

Пламя охватило все тело Потрошителя, и он зарычал. Бросился на пол и завертелся, опрокидывая столы и стулья, разбивая лабораторное оборудование, но попытки погасить горящее масло были тщетными.

– Стреляйте, черт возьми! – крикнул Эбберлайн уцелевшим солдатам.

Прозвучало десять, пятнадцать, двадцать выстрелов, а чудовище все еще вертелось кругами, разбрасывая во все стороны клочья горящей одежды. Потом внезапно перестало и бросилось к выходящим на реку окнам. Громадным, все еще объятым огнем телом Потрошитель разбил большое окно и исчез в ночном тумане.

Эбберлайн быстро пополз по полу и стал с проклятьями гасить огонь, уже охвативший тело Вашингтона. Вся его левая сторона пылала, и он отчаянно пытался кататься по горящему полу. Эбберлайн поднял руку и опрокинул на молодого инспектора, только что спасшего ему жизнь, большую бочку с надписью «Вода». Вода и бочка обрушились на Вашингтона, пламя быстро исчезло. Эбберлайн перевернул его. Вашингтон был еще жив, но испытывал сильную боль от жестоких ожогов.

– Не бойся, парень, мы вынесем тебя отсюда, – крикнул он, поднялся и побежал к разбитому окну. Выглянув в густой туман, увидел клубящуюся белизну, только-только начинавшую редеть.

Отвернувшись от окна, он взмолился богу, чтобы Потрошитель не пережил ожогов, а тем более падения в бурную реку.

Оглядывая следы разрушений и полного разгрома, занявших с начала до конца меньше двух минут, Эбберлайн увидел тело полковника Стэнли, лежащее рядом с трупом сержант-майора. Громадная ступня превратила его в кровавое месиво. Эбберлайн не вынес зрелища и, пытаясь прийти в себя, смотрел на свои ноги, держась за подоконник большого окна. Повсюду лежали мертвые, изломанные люди.

Старший инспектор Эбберлайн приказал четверым уцелевшим солдатам отнести Вашингтона к оставшейся повозке, а потом повернулся и стал вглядываться в поднимавшийся туман. Далеко внизу слышался шум реки, и то был единственный звук в ночи ужасов.

* * *

К берегу Темзы подъехал колесный вагончик на угольной тяге. Оттуда вышел высокий и очень худой мужчина. Человек в синем тюрбане ждал, облокотившись на перила маленькой лодки, которую рулевой старался держать на волнах ровно. Человек повернулся, увидел закрепленные бочки с рассадой и десятью тысячами выращенных в складе и высушенных растений и, убедившись, что все в порядке, удовлетворенно кивнул.

Через несколько минут он услышал шум, несшийся от быстро катящей реки. Увидел, как дрожащая обгорелая рука высунулась из воды и ухватилась за толстый деревянный брус. Человек в тюрбане жестом велел нескольким людям из маленькой лодки помочь тонущему выбраться из Темзы. Все это происходило в миле от ист-эндских доков.

Через несколько минут лодка опять повернула на юг, в открытое море, где ждал большой бот, шедший в Америку.

* * *

Дело Джека-потрошителя закрыли на другой день, о гибели солдат Черной стражи и их полковника в газетах не появилось ни слова.

Молодой инспектор Вашингтон выжил после тяжелых ожогов и провел деятельную жизнь в столичной полиции. Он погиб в сражении на Сомме двадцать семь лет спустя во время Первой мировой войны и сошел в могилу, никому не сказав ни слова о той ночи в лондонском Ист-Энде. И если бы мир знал правду, он был бы благодарен, что инспектор молчал все эти заполненные кошмарами годы и унес с собой в могилу воспоминания об ужасной ночи.

Фредерик Эбберлайн в конце концов ушел из лондонской полиции и возглавил отделение американского «Частного сыскного агентства Пинкертона». И в течение нескольких лет после той ночи в 1889 году он просматривал газеты всего мира с единственной целью – узнать, не дал ли доктор Джекил волю своему мистеру Хайду, не явил ли Джек-потрошитель свой грозный лик другой стране: кошмары постоянно убеждали инспектора, что Джек все еще жив и где-то таится.

Фредерик Джордж Эбберлайн умер в 1929 году, в возрасте восьмидесяти шести лет, в своем доме, не произнеся ни единого слова о той давней ночи на берегу Темзы. Он не опровергал домыслов, что королева Виктория участвовала в масштабном заговоре для защиты одного из своих родственников. Эбберлайн нисколько не сочувствовал королеве – в конце концов, это по ее приказу Потрошитель прибыл на британскую землю. Она заслуживала мрачных слухов и намеков, которые преследовали ее до самой смерти в январе 1901 года.

Старший инспектор Эбберлайн получил одно письмо, не перехваченное правительством. Зашифрованное послание от некоего мистера Стива Хэнсона пришло из Индии. Эбберлайн понимал, что это последняя весть от него, и написано в нем было только вот это: «Наш общий друг владеет немалой собственностью в Южном Техасе и за границей, в Мексике – если вас это интересует». Подписано оно было «Стив Хэнсон», но Эбберлайн, опытный инспектор, прекрасно понимал, что написал его Стивенсон. Роберт Льюис Стивенсон. Эбберлайн мог только надеяться, что если Потрошитель и жив, то представляет собой лишь выжженную оболочку человека. Роберт Льюис Стивенсон умер в сентябре 1894 года в возрасте сорока четырех лет. Он сошел в могилу, тоже никому не рассказав правды о своих вымышленных персонажах, скопированных с самого жестокого массового убийцы в британской истории – с Джека-потрошителя.

Потребовалось более 114 лет на то, чтобы мир узнал то, чего Фредерик Эбберлайн страшился больше всего в своей долгой жизни после того, как это дело было закрыто – Джек в самом деле может вернуться.

Ларедо, Техас.

23 августа 1916 года

Густое, волнующееся море тумана нахлынуло с реки Рио-Гранде и частично скрыло девяносто шесть солдат второго эскадрона Восьмого кавалерийского полка Соединенных Штатов. В белой дымке среди хаотических звуков люди и лошади ждали приказа переправиться на другой берег, в Мексику. Пение птиц и жужжание насекомых представляли собой сплошную какофонию ночи, усиливавшую нервозность кавалеристов.

На холмике на северном берегу Рио-Гранде неподвижно стоял броневик. На капоте была разложена большая подробная карта, ее удерживал на месте старый масляный фонарь, и человек среднего роста ткнул указательным пальцем в небольшой прямоугольник южнее границы.

– Ваша цель, лейтенант, этот лагерь.

Более высокий и гораздо более молодой первый лейтенант с растерянным видом изучал карту в свете маленького фонаря.

– Генерал, есть ли какие-то разведданные кроме ранних донесений о том, что Вилья[5]5
  Фрасиско (Панчо) Вилья (наст. имя Хосе Доротео Аранго Арамбула; 1878–1923) – мексиканский революционер, лидер крестьянской повстанческой армии. В 1916 г. совершил нападение на Коламбус в штате Нью-Мексико. Против него были отправлены войска во главе с генералом Першингом (1860–1948), будущим начальником Генерального штаба США.


[Закрыть] находится в двухстах милях к югу, далеко от этого поместья?

Генерал Джон Джозеф Першинг, «Черный Джек», смотрел на карту, не поднимая взгляда на стоящего слева человека. Кивнул и перевел дух.

– Лейтенант, этим утром Панчо Вилья не наша задача, – Першинг, наконец, поднял взгляд и посмотрел в холодные глаза белокурого лейтенанта Джорджа С. Паттона[6]6
  Джордж Смит Паттон-мл. (1885–1945) – впоследствии генерал, прославившийся во время Второй мировой войны.


[Закрыть]. Адъютант стоял на своем, и генерал ждал неизбежного вопроса.

– Мы выполняем официальный приказ президента переправиться в Мексику, и ведь нам поручено взять в плен Панчо Вилью? Можно спросить, генерал, какая у нас задача?

Першинг молча протянул руку, и один из стоявших сбоку адъютантов вложил в нее большой конверт из плотной бумаги. Генерал подержал его обеими руками, а затем, словно в задумчивости, медленно огляделся, будто высматривая что-то в густом тумане на берегу.

– Напоминает мне утро перед сражением на высотах Сан-Хуан на Кубе, – сказал Першинг, посмотрев вверх.

Паттон видел, что генерал вглядывается не только в окутывающий их туман, но и в прошлое, в те дни, когда он был юным лейтенантом в Десятом кавалерийском полку, состоящем полностью из негров, чем и объяснялось его прозвище – Черный Джек.

Першинг медленно обратил взгляд на Паттона, а потом на запечатанный конверт, который держал в руках. Положил его на карту и отодвинул.

– Прошу прощения, задумался. Касающиеся вас приказы, лейтенант, ясны и четки. Вы должны пересечь реку Рио-Гранде, войти на территорию Мексики и уничтожить поместье, указанное на карте с помощью вышеупомянутых координат. Со всеми встречными обращайтесь, как с врагами. После того, как обитатели поместья будут… – генерал отвернулся на секунду, не договорив. Тронул седеющий ус и снова взял себя в руки… – ликвидированы, усадьбу и надворные постройки сжечь. Не оставлять ни единого строения!

Паттон снова взглянул на конверт. Он понимал, что ему незачем читать находящиеся в нем приказы. Поведение генерала сказало все, что ему требовалось знать. Он только что получил приказания совершить нападение на территории суверенного государства.

– Ваша главная цель – американский гражданин. Он носит это имя и несет ответственность за все, что произошло там, – Першинг взглянул на Паттона, и его лицо посуровело. – Американец известен как профессор Лоренс Джексон Амброз. Вы, Паттон, лично должны удостовериться в смерти профессора. Это приказание исходит непосредственно от президента Соединенных Штатов. Вы должны ликвидировать всех в лагере и сжечь все бумаги, лабораторное оборудование и образцы, какие попадутся вам на глаза!

– Присутствие здесь Вильи было только уловкой для привлечения войск? – спросил, наконец, Паттон.

– Да, лейтенант, уловкой, ложью, называйте как угодно, – раздался голос из тумана.

Паттон повернулся и увидел невысокого человека в парусиновом комбинезоне и синей хлопчатобумажной рубашке. На шее у него был небрежно повязанный платок, а на голове – черная ковбойская шляпа, щегольски заломленная набекрень.

– Это полковник Джон Генри Томас, личный представитель президента Вильсона. Он находится здесь этим утром, дабы заверить президента, что условия боевой задачи соблюдены.

Паттон оглядел этого человека.

– Из какого вы рода войск, сэр?

– Лейтенант! – произнес Першинг, явно гневаясь на бесцеремонность первого лейтенанта, расспрашивающего не только полковника, но и представителя президента Соединенных Штатов.

– Я прикомандирован к Национальному архиву, лейтенант. И, поскольку мой ответ вызывает новые вопросы относительно моей принадлежности, ограничимся этим, идет?

– У меня есть солдаты, сэр, мне хватает заботы о них!

– У вас есть не только солдаты, у вас есть еще и я. И, как вам теперь известно, у меня есть по меньшей мере один могущественный друг. Так что, сынок, не подводи меня!

– Слушаюсь, сэр, но эти приказы, в лучшем случае, двусмысленны.

– Совершенно верно, потому что мы точно не знаем, что обнаружим за рекой, – сказал невысокий, сняв шляпу и вытирая ее поля другим платком, который он достал из кармана.

– Выполняйте полученные приказы, лейтенант, вот и все, – Першинг снова поднял голову и вгляделся в сгущавшийся туман. Заложил руки за спину, отвернулся и медленно отошел от броневика. – Счастливо, лейтенант, счастливо, полковник Томас… Удачи!

Джордж Паттон следил, как «Черный Джек» Першинг скрывается в густом тумане. Взглянул на конверт в руке, потом быстро расстегнул мундир и сунул приказы внутрь. Повернулся и пошел к своему эскадрону, ждавшему возвращения командира.

Через десять минут солдаты Восьмого кавалерийского полка Соединенных Штатов переправились через Рио-Гранде в Мексику.

* * *

Двое разведчиков-апачей, недавно выпущенных из тюрьмы в Сент-Огастине, штат Флорида, вернулись из небольшой долины, где притаилось поместье. Один из них встряхнул головой и снял шляпу, высвободив из-под нее длинные черные волосы. Лейтенант Паттон терпеливо ждал доклада, зная, что полковник из Национального архива внимательно слушает.

– Насколько мы видели, там только женщины и дети. Кажется, занимаются своими повседневными делами, и только, – сказал более рослый из разведчиков, снявший шляпу. – Туман там почти полностью рассеялся, укрытия во время атаки у нас не будет.

Паттон взглянул на стрелки карманных часов, едва видимые в ночной темноте. Поднял взгляд и увидел, что с каждой минутой промедления туман рассеивается все больше.

– Четверть шестого утра, и женщины уже заняты хозяйственными делами, – Паттон посмотрел на разведчиков, потом на таинственного человека, которого отправил сюда президент. – Обстановка не кажется мне особенно угрожающей, – молодой первый лейтенант покачал головой. – Очень надеюсь, что в Вашингтоне знают, что они, черт возьми, делают.

Паттон отвернулся от полковника Томаса, защелкнул крышку карманных часов, потом повернулся и сел на большого чалого коня, беспокойно бьющего копытом.

– Лейтенант, приказания относительно женщин и детей остаются в силе?

Паттон опустил взгляд на второго лейтенанта Роберта Мак-Эфи, недавнего выпускника Вест-Пойнта, впервые участвующего в операции, потом снова на человека из Национального архива. Хмуро посмотрел на подчиненного и сердито покачал головой.

– Нет! Открывать огонь только при проявлениях явной враждебности. Женщин и детей нужно рассеять, если удастся. Наша главная цель – профессор Амброз и все мужчины боеспособного возраста в лагере. Я не стреляю в женщин и детей. Теперь отправляйтесь к своим солдатам, и давайте кончать с этим делом, – Паттон снова посмотрел на полковника. – Если хотите, полковник, подайте на меня рапорт. Я не стану убивать детей и женщин без внятного объяснения из Вашингтона, с какой целью это делается.

Томас, казалось, был ошеломлен.

– Лейтенант, вы командуете этой операцией… – начал было он, потом вдруг улыбнулся, – черт возьми, сынок, я бы тоже отказался выполнять этот приказ!

– Да, сэр, – сказал Мак-Эфи, переведя взгляд с Томаса на Паттона, не понимая этого препирательства между двумя офицерами.

– Полковник Томас, кто вы, черт возьми, на самом деле?! – спросил Паттон, понимая, что этот человек не просто армейский офицер.

– Просто солдат, прикомандированный к Национальному архиву, мой молодой лейтенант, и только. В сущности, никто.

Взглянув с сомнением на улыбающегося теперь Томаса, Паттон пришпорил коня и поскакал к передовым бойцам длинного строя кавалеристов, а Томас направился к арьергарду. Встав во главе стрелковой цепи, Паттон рассеянно потянулся к сабле, забыв, что приказал всем оставить это бесполезное в данном случае оружие, чтобы не бренчало. Потом поднял правую руку в перчатке и вытянул ее вперед, что означало сигнал к началу движения. К этой минуте туман окончательно рассеялся и на востоке появились первые лучи солнца.

– Эскадрон, рысью вперед, – приказал он не слишком громко.

Эскадрон Восьмого кавалерийского полка пошел вперед на рысях. Девяносто шесть человек вынули из чехлов винтовки «ли-энфилд» британского производства, Паттон достал из кобуры револьвер «кольт» сорок пятого калибра. Потом передумал и заменил его автоматическим пистолетом образца 1900 года. Строй спокойно двигался вперед, и теперь поместье было видно во всей своей красе. Тут солдаты поняли, что задача у них нелегкая.

– Горнист, трубить атаку!

Утренний сигнал горна был слышен по всей маленькой долине к югу от Рио-Гранде, когда солдаты Восьмого кавалерийского полка шли в атаку на поместье площадью в десять акров, носившее название «Врата погибели».

* * *

Профессор Лоренс Джексон Амброз стоял перед одной из камер, находящихся глубоко под землей поместья, и наблюдал за подопытным номер 197, сидящим в темном углу. Этот молодой человек был опустившимся пропойцей из злачного района в Ларедо, городке на другом берегу Рио-Гранде, как и еще четверо из десяти подопытных, находившихся под медицинским наблюдением. Профессор не отходил от камеры молодого человека после того, как ввел ему последнюю дозу в серии инъекций.

Амброз был одет в грязный белый халат, галстук под которым сбился набок. Седые волосы были взъерошены, в бороде запутались крошки от ужина. Глубокие шрамы на левой стороне лица, оставшиеся с той давней ночи в лондонском Ист-Энде, придавали ему постоянно сердитый вид. Одежда скрывала остальные полученные ожоги, некоторые из них так и не затянулись и время от времени кровоточили. Амброз едва услышал шаги спускающегося из усадьбы, находящейся двумя этажами выше. Дверь открылась, и профессор бросил взгляд на вошедшего.

Его слуга Раджан Сингх, сикх ростом шесть футов шесть дюймов[7]7
  Чуть более 1 м 98 см.


[Закрыть], весивший значительно больше трехсот фунтов[8]8
  136 кг.


[Закрыть], выглядел, как всегда, великолепно. Синий тюрбан покрывал волосы; будучи распущенными, они спускались до бедер. В черной бороде светлели по бокам две полосы. Длинная белая куртка прикрывала ярко-синие брюки, делая сикха полной противоположностью Амброзу в росте, поведении, одежде и опрятности.

– Я велел не беспокоить меня, пока не будут введены дозы медикаментов! Мне нужно сделать еще девять уколов, чтобы завершить серию на этих подопытных.

– Простите, сахиб[9]9
  Уважительное обращение индийца к белому человеку.


[Закрыть]. Я слишком долго молчал. Вам нужно отдохнуть. Вы уже смотрите на вещи не так, как прежде. Если раньше ваше поведение было просто неосторожным, то теперь вы ступили на путь, губящий не только вас, но и многих других здесь.

Амброз с улыбкой повернулся, держа в толстых пальцах наполненный шприц.

– В том числе и тебя, старый друг?

– Моя жизнь всегда была в ваших руках, вы всегда могли убить меня или позволить мне жить дальше. Но разве не я дал вам тот редкий мак, который дал вам дело всей жизни? Мне нравится видеть, как ваши возможности растут, а результаты экспериментов подтверждают самые смелые из ваших гипотез. Однако, сахиб, нужно иметь в виду, что наши дела привлекли к себе внимание на северном берегу реки.

– Я уже очень близок к завершению. С такими солдатами, как эти, что я создал, дурацкие правительства никогда не смогут затеять войну. Они просто не осмелятся. Если бы мне не помешали в Лондоне, проблемы в Европе даже не возникли бы. Такие люди, как в этих камерах, свели бы искусство войны на нет – люди, которые будут убивать и умирать без малейших колебаний.

Сингх подошел к девятой камере и посмотрел на человекозверя, сидящего сгорбясь в темном углу. Этот подопытный смотрел на него широко раскрытыми глазами, из разинутого рта текла слюна. Убийственное выражение грубого лица вызвало у великана-сикха желание отвернуться. Он знал свою силу, но знал и то, что это существо способно разорвать его на куски.

– Я много лет наблюдал, как вы превращаете людей в чудовищ. Мы зашли слишком далеко, сахиб. Насмешки над английскими властями почти двадцать семь лет назад едва не восстановили против нас весь мир. Ваша работа была и тогда очень опасной, а теперь становится еще опаснее, – сикх наблюдал за глазами профессора, они ничего не выражали. Тогда он решил высказаться полностью. – Я был готов позволять этому продолжаться, пока больше не будут гибнуть невиновные. Но теперь все начинается снова. Полагаю, вы собираетесь испытать этих… солдат на живых людях?

Амброз наконец полностью повернулся к слуге. Из иглы шприца, который он держал, на грязный ботинок капала янтарная жидкость.

– Ты был готов? – Амброз засмеялся, не отвечая на заданный вопрос. Смех его звучал в глубоком подземелье холодно, неприятно. – Не ты ли привез меня тогда в Уайтчепел в экипаже? Не ты ли помогал заманивать в этот экипаж женщин? – Амброз шагнул к значительно превосходящему его ростом Сингху, который, надо отдать ему должное, стоял совершенно прямо, не выказывая ни малейших признаков страха. – Старый друг, не ты ли первым увидел возможности сращивания растений с теми, что происходят из их семян? Возможно, некогда ты и был добровольным участником, но теперь, думаю, ты можешь считать себя одним из создателей «Огня погибели»! – перед тем, как профессор повернулся, чтобы отпереть камеру номер два, в его глазах засветилась улыбка. – После сегодняшней ночи в подопытных больше не будет необходимости. Если не считать выучки этих людей не нападать на своих, которую им еще нужно привить, то процесс доведен до совершенства. Можешь представить себе целую дивизию берсерков? Весь мир содрогнется!

– И какая страна согласится платить вашу цену?

Снова смех.

– Как только та или другая сторона начнет проигрывать войну в Европе, у нас будет много покупателей!

Слуга наблюдал, как открылась дверь камеры, и Амброз шагнул в темноту. Услышал резкий стук цепи, когда подопытный, молодой техасец, которого он сам нашел спящего у реки пьяным, пошел в атаку на профессора. Когда цепь с ошейником натянулась до предела, парень стал рычать и шипеть на Амброза, твердо стоявшего в проеме двери. Через несколько секунд подопытный успокоился и стал принюхиваться. Он смотрел на вошедшего, а по его подбородку и шее текла слюна. Всего пять уколов довели несчастного техасца до такой степени варварства. Последний укол превратит его в мечту Амброза – смертоносную, безотказную машину для убийства – какой оказался он и сам, будучи подопытным в Лондоне. Этот человек скоро станет солдатом, способным планировать и осуществлять самые зверские атаки. Солдатом, не виданным до сих пор. Обладающим силой быка и умом своего создателя. Пока же он был зверем, который заставит любого цивилизованного врага бежать в жутком страхе. И все это благодаря двум маленьким, малоизвестным цветам мака, растущим только в самых глухих северных районах Индии. В сочетании с сывороткой, полученной из сока стебля, они открывают то, что бог совсем не собирался открывать – обратную сторону мозга. Полное его функционирование в сочетании со звериной яростью.

Под взглядом Сингха профессор медленно поднял свободную руку и дал подопытному понюхать свой пот. Запах как будто успокоил парня, и натяжение цепи ослабло – этот человек узнал одного из своих. Такой запах мог исходить только от того, кто тоже принимал это снадобье. За прошедшие годы Амброз принял достаточно «Огня погибели», чтобы получивший такой укол узнал в другом человеке союзника, которого не нужно ни бояться, ни атаковать. Эту систему защиты профессор выработал за долгие годы путем проб и ошибок.

– Тебя не удивляет, мой старый друг, что мозг человека, даже пораженный раковой опухолью, вызванной длительными инъекциями, по-прежнему способен выполнять высшие функции? Этот человек показал при тестировании коэффициент интеллекта свыше ста шестидесяти пяти. Поразительно, Сингх, просто поразительно! Это указывает, что есть не только один-единственный путь полезного использования «Огня погибели», а гораздо больше.

– Сахиб, вопрос не в высших мозговых функциях. Кровожадность в соединении с таким умом представляет собой очень серьезную опасность.

Сингх шагнул к открытой камере, и подопытный тут же бросился на слугу, едва не сбив Амброза с ног.

– Это было неразумно, мой друг, – сказал Амброз, быстро вытянул руку и вонзил иглу шприца в руку парня. Подопытный был так поглощен своим желанием, внутренней необходимостью наброситься на Сингха, что даже не ощутил укола. Амброз быстро вышел из камеры и закрыл дверь. – Ну вот, осталось еще восемь подопытных.

– Сахиб, мы должны…

Не успел Сингх договорить, как дверь подземелья распахнулась, и в помещение лаборатории вошел человек. В белой одежде полевых рабочих, вооруженный старым «винчестером».

– Хефе[10]10
  Jefe (исп.) – начальник.


[Закрыть], к поместью приближаются солдаты. Они переправились через реку час назад.

Амброз потянулся за другим шприцом, потом повернулся и взглянул на одного из охранников, которых он лично расставил вокруг усадьбы.

– Федералы? – спросил он.

– Нет, сеньор, американцы, – ответил тот и впервые увидел парня в камере. Этот зверь с рычаньем до отказа натягивал цепь, заставив охранника непроизвольно сделать шаг назад. – Их, наверное, больше ста, – сказал он, спеша покончить с донесением.

Амброз вонзил шприц в столешницу, смяв цилиндр, и схватил охранника за рубашку. Это быстрое движение привело в неистовство не только двух подопытных, которым был сделан последний укол, но и всех остальных. Звериное рычание послышалось из всех десяти темных камер, по спинам охранника и Сингха поползли мурашки.

– Ты и другие охранники будете задерживать их как можно дольше, даже если при этом придется погибнуть!

Охранник выглядел потрясенным. Он точно знал, что его люди не смогут противостоять мастерской атаке легкой кавалерии. Амброз гневно затряс охранника, подопытные снова стали издавать рык и другие звуки, невозможные для обычных людей.

– Если я не получу нужного запаса времени, то выпущу этих людей в вашу деревню после того, как они покончат с солдатами! Ваши дети, ваши жены погибнут ужасной смертью! Теперь иди, и задерживайте солдат, а мы будем готовиться покинуть поместье.

Амброз вытолкал потрясенного, ошеломленного охранника.

Сингх смотрел, как этот человек выходит из лаборатории. Потом повернулся к Амброзу.

– Неужели вы выпустите этих тварей в деревни вокруг поместья?

Амброз усмехнулся и взял со стола еще один шприц.

– Я выпустил бы их в рай или в ад, чтобы получить необходимое время! Теперь иди, принеси здешние записи ко мне в кабинет. Последние составы снадобья и антидотов в тетради номер тридцать. Это самое важное. Порошковые составы во второй лаборатории брось в песок. Они чересчур сильнодействующие. С жидкими снадобьями нам гораздо легче осуществлять контроль. Теперь, друг мой, делай…

Он умолк, увидев, что в руке слуги-индуса появился револьвер. Казалось, профессор нисколько не удивлен таким ходом событий.

– Это остановится здесь и сейчас, раз я упустил шанс в Уайтчепеле!

– Так это ты привел сюда солдат, да, Сингх? – спросил Амброз и перевел взгляд на незапертую дверь камеры подопытного номер два.

– Да, я знал, что американские солдаты, ищущие Панчо Вилью, находятся меньше, чем в ста милях отсюда. И подготовил вашу смерть, сахиб, через людей, сотрудничающих с президентом Соединенных Штатов. Простите, но я держу связь с вашим правительством больше трех лет. Я сообщал о ваших успехах, которые зашли слишком далеко с новой программой, которую вы начали! Контролировать этих нелюдей, как вы это предполагаете, будет просто невозможно, и американцы хотят это прекратить.

Поначалу Амброз застыл и не мог произнести ни слова. Ему и в голову не приходило, что слуга способен на такое предательство. Потом профессор отвернулся от Сингха и быстро вонзил иглу шприца себе в руку. Затем сделал шаг влево. Это неожиданное движение заставило Сингха шагнуть к нему, и он встал перед все еще открытой дверью камеры номер два.

– Прошу вас, профессор, положите шприц на стол!

Амброз хохотнул, при этом звуке по шее и рукам рослого слуги побежали мурашки. Потом Сингх увидел падение шприца, спрятанного в руке Амброза. Шприц – пустой – со стуком ударился о каменную плиту пола.

– Что вы сделали? – спросил Сингх и невольно сделал шаг назад, к открытой двери камеры.

– Я всегда делаю то, что нужно, мой старый друг, – сказал Амброз, слюна медленно потекла из левого уголка его рта по редкой бороде. Характерный тик, говорящий, что мышцы под кожей получают информацию от лобной доли мозга, начался на правой стороне лица и, казалось, распространялся на верхние лицевые мышцы, заставляя лоб пульсировать и увеличиваться. Профессор шагнул вправо, потом сделал быстрый шаг вперед, заставив Сингха подойти ближе к двери камеры. Амброз улыбнулся снова – некогда ровные зубы теперь были беспорядочными и редкими. Голубые глаза профессора в эту минуту оказались в красном ореоле кровеносных сосудов, лопнувших из-за участившегося сердцебиения. Он полез в карман лабораторного халата и вынул маленький блестящий предмет.

– Наглядный урок, мой старый друг, – проблема спасения непревзойденного солдата!

Он поднял небольшой ключ от замка, примыкающего ошейник подопытного номер два к цепи.

– Я убью вас, но не позволю выпустить эту тварь из камеры! Подопытные должны быть уничтожены, – сказал Сингх, взведя курок британского «уэбли».

– Выпустить их? – со смехом произнес Амброз.

Сингх увидел кровь, пробившуюся в расширившиеся промежутки между зубами профессора. Рукава халата все плотнее облегали руки Амброза. Ткань начинала рваться, увеличивающаяся правая сторона мозга начала посылать новые сигналы нервам, контролирующим движение, рост и силу мышц. Сингх уже знал, что тело Амброза сейчас начинает принимать оборонительные меры для выживания, как приказывал расширяющийся головной мозг и уже умирающий от передозировки продолговатый.

– Я сказал, что это наглядный урок тебе! Способность решать проблемы у самых сильных, самых беспощадных существ на свете. Им уже не нужен ключ, мой старый друг. В последнем протоколе все объясняется. Они отпирают и запирают замки на своих цепях уже после третьей серии уколов. Поэтому мне пришлось сменить замки у самых развитых. Теперь у них есть серьезные основания избегать захвата, как и у меня в Лондоне двадцать лет назад. Снадобье действует, Сингх, действует!

Сингх почувствовал, как екнуло сердце, когда до него дошел смысл слов Амброза. Потом замерло, когда он услышал, что дверь позади открылась. Закрыл глаза и внезапно понял, что делать, пока он не лишился жизни. Вскинул руку с револьвером и нажал на спуск.

Пуля попала Амброзу в грудь, отбросила его назад, и тут подопытный номер два прыгнул на спину слуги. Ударясь о стол, на котором лежали оставшиеся шприцы, профессор услышал рев зверя, впившегося зубами в шею Сингха. Амброз нагнулся и принялся собирать с пола оставшиеся дозы «Огня погибели». Посмотрел на рану в груди и увидел, что из нее хлещет кровь. Засмеялся, глядя, как поток крови, без которой невозможна жизнь, уменьшается до размеров тонкой струйки.

Быстро умирающий Амброз начал делать завершающие цикл инъекций уколы последним восьми пациентам, не обращая внимания на звуки, которые издавал подопытный номер два, делавший именно то, для чего он и был создан; функции мозга этого зверя начинали угасать – и он убивал, расчленял, разрывал. И хуже всего было то, что никак не входило в программу цикла насилия, которую профессор долго внедрял в своих подопытных, то, чего профессор и не мог себе представить – он пожирал труп только что убитого врага. Это был возврат к далеким первобытным дням, когда зверь сражался со зверем. Воздействие на функции мозга не только повышало коэффициент интеллекта; снадобье одновременно возвращало какую-то часть мозга к его исходному, звериному состоянию.

Джинн был выпущен из бутылки в мир, и на мексиканском ландшафте, где буйно растет чапараль[11]11
  Вид кустарниковых зарослей в Мексике и Калифорнии.


[Закрыть], готова была вспыхнуть новая форма войны.

Живые против мертвых – и у мертвых было преимущество.

«Огонь погибели» доведен до совершенства.

Истекавший кровью Амброз смеялся. Взглянув на последнего из подопытных, профессор почувствовал, что колени у него ослабели и во рту пересохло. Голова закружилась, и он быстро сделал последний укол. Потом, уже не сознавая, что происходит, повернулся, шатаясь, вышел из камеры, наткнулся на стол, где лежали шприцы, и вместе с ним повалился на пол.

Амброз знал – он слишком поздно сделал себе укол, чтобы остановить кровотечение из раны, и умрет, не успев показать окружающему миру, что его цель – химическая балансировка мозга и высвобождение контролируемого насилия – никогда не будет достигнута. Дрожащие веки начали смыкаться. Внезапно он почувствовал, как что-то острое вонзилось сквозь лабораторный халат ему в руку. Ощутив, как в нее вливается лекарство, профессор открыл глаза. Силы быстро возвращались. Его поставили на ноги, и тут он понял, что делает это подопытный номер два. Зверь покончил с Сингхом, вновь наполнил один из шприцов и сделал второй укол Амброзу.