Текст книги "Карпатская тайна"

Ли решил, что девушка показывает ему путь наружу. Он нырнул за ней, молясь, чтобы Элис удалось добраться до главной палубы и покинуть яхту.

* * *

Элис Гамильнон наблюдала, как гости в панике пробивались на верхнюю палубу. Она раздраженно сняла меховую накидку и белые перчатки и наклонилась, чтобы помочь пожилому мужчине подняться на ноги, а затем бесцеремонно толкнула его через перила сильно накренившегося «Золотого дитя».

– Черт возьми, Гаррисон, где тебя носит? – прокричала она множеству перепуганных людей, прыгавших с яхты в воду. После этого женщина сбросила свои туфли на высоких каблуках и начала яростно пробираться обратно ко входу в салон.

* * *

Ли задержал дыхание, почувствовав, как яхта снова содрогнулась. Прогремел еще один взрыв, и по барабанным перепонкам ударила волна давления, которая почти оглушила его. Взрыв, очевидно, должен был отправить шестимиллионную яхту на дно Южно-Китайского моря. Убийство похитителей реликвий и участников аукциона было тщательно спланировано. Первый взрыв должен был заставить перепуганных гостей бежать с яхты, а второй – разрушить заднюю часть «Золотого дитя», чтобы судно пошло ко дну. Этой тактикой Ли сам неоднократно пользовался во время войны как в Европе, так и в Южной Америке.

Он плыл в темноте, когда снизу на него нахлынул новый поток морской воды. Из-за мощного взрыва в районе киля яхты поток теплой воды устремился наверх и впечатал генерала в ту самую глыбу, которая шокировала Элис меньше пятнадцати минут назад, а теперь стояла на самой нижней палубе рядом с машинным отделением.

Гаррисон уже начал терять надежду, что ему хватит воздуха, чтобы выплыть через днище «Золотого дитя». Пока его руки боролись с уносящим его потоком, он успел зацепиться за часть каменной глыбы из Иерихона. Держась за небольшой каменный выступ, Ли начал терять сознание, а его легкие горели огнем.

Он знал, что больше никогда не увидит Элис. И оказалось, что это было единственное, о чем он жалел. Элис.

Неожиданно, кто-то схватил его за ногу, и он почувствовал, что его тянут еще глубже. Тот, кто бесцеремонно тащил его за собой, направлялся в нижнюю часть машинного отделения, где сейчас царил настоящий ад. Пытаясь не потерять сознание, Гаррисон увидел плавающие вокруг тела нескольких членов экипажа «Золотого дитя». Многие из них были обгоревшими, а у некоторых мощными взрывами оторвало ноги или руки. Генерала продолжали тянуть дальше, и неожиданно Ли и его спаситель оказались за пределами «Золотого дитя». Вода была гораздо холоднее, и Гаррисон почувствовал, что поднимается наверх. Достигнув поверхности неспокойного моря, он понял, что не уверен, хватит ли ему сил сделать глубокий вдох, но не успел он попытаться вдохнуть, как почувствовал сильные шлепки по лицу.

– Вы не в курсе, что когда покидаешь корабль, надо идти на палубу, а не в машинное отделение? – спросили его, сунув ему в руки спасательный жилет.

Ли пытался отдышаться, когда увидел свою спасительницу – молодую цыганку из салона. Она держалась на воде всего в нескольких дюймах от него, и ее улыбка застала сенатора врасплох.

– Не считайте нас жестокими, – сказала она, легко держась на неспокойной поверхности моря благодаря ластам. – Первый взрыв должен был напугать гостей, а второй – затопить судно, но, боюсь, он произошел слишком рано. Я не очень разбираюсь во взрывчатке.

– Кто вы такая и кто дал вам право судить, приговаривать и казнить? – спросил генерал, отплевываясь от морской воды.

– Я никто, мистер Ли, просто женщина, которая вынесла приговор этой свинье Харрингтону, является его судьей и палачом, а также моей королевой. – Девушка улыбнулась и опустила свою маску для ныряния. – Ваша женщина ни в чем вам не уступает, американец, но не позволяйте ей преследовать нас. Ничего, кроме несчастий, ей это не принесет. Если мы когда-нибудь снова встретимся, хранитель тайн, для вас это не закончится так же хорошо, как сегодня.

Ли начал что-то отвечать, но девушка отвернулась от него. Он наблюдал, как она уплывает, под звуки приближающихся к месту трагедии из отдаленной бухты сирен и патрульных катеров. Гаррисон попытался найти девушку глазами, но она уже исчезла.

– Слава богу! – услышал он рядом голос другой женщина.

Ли резко обернулся.

– Гамильтон! – воскликнул он, протягивая к ней руки.

Элис обхватила начальника руками, и они стали дрейфовать вместе, качаясь на волнах. Генерал заметил, что их относит в сторону от остальных выживших и прибывающих спасателей.

– Нам нужно подплыть поближе, иначе может получиться так, что я еще долго не смогу извиниться за свое свинское поведение.

Прежде чем Элис успела ответить, они услышали всплеск рядом с собой. Подняв голову, Ли увидел, что на воду сбросили надувной спасательный плот.

– Как я и говорила, на моем хрустальном шаре, может, и есть трещины, но он все равно довольно точно показывает будущее. Миссис Гамильтон, мистер Ли, удачи вам, плывите вон в ту сторону! – услышали американцы.

Гаррисон и Элис посмотрели на древнюю на вид китайскую джонку. У перил стояла девушка с иссиня-черными волосами, завернувшаяся в одеяло. Рядом с ней замерла, опираясь на старые деревянные перила, ее бабушка, державшая ее под руку. Джонка медленно выплывала из района катастрофы, где повсюду плавали обломки затонувшей яхты.

– Запомните, миссис Гамильтон, того, что вы сегодня видели, просто не бывает. – Брюнетка медленно махнула своей миниатюрной ручкой, так же, как это делала ее бабушка. – Господь не шутит таким образом. В конце концов, такие животные не могут, не должны существовать. Бог не допустил бы этого! – крикнула девушка. Джонка медленно растворилась в густом тумане, нависшем над морем, и исчезла.

– Думаю, что это самая странная девушка, которую я когда-либо встречала, – пробормотала Гамильтон.

Ли ничего не ответил ей – он молча дернул тросик на баллоне с углекислым газом, и плот сразу же надулся. Генерал забрался в него и помог забраться Элис. Сирены и крики стали удаляться, и Гаррисон вгляделся в туман в том направлении, куда уплыла китайская джонка.

– О чем вы думаете? – спросила его помощница, медленно снимая дорогое платье через голову и бросая его на дно плота. Ее комбинация была насквозь мокрой, но генерал видел, что Элис не в том настроении, чтобы беспокоиться, что кто-то увидит ее тело, просвечивающееся через тонкую ткань, – особенно, он, Гаррисон Ли.

Маленькая лодка качалась на волнах, а в тумане зажглись поисковые прожекторы. Ли залез в карман и достал оттуда кусок камня, который он отковырнул от глыбы, после того как она провалилась под палубу. Он рассмотрел его, а затем вдавил его в ладонь и сомкнул вокруг него пальцы.

– Думаю, что нам стоит поближе присмотреться к тому, что хранится в ячейке два-два-восемь-семь-один, когда мы вернемся, – проговорил он.

Элис наклонила голову и выбросила в море широкополую шляпу. Она тряхнула своими длинными темными волосами и поймала предмет, который ей бросил шеф.

– Потому что я никогда не видел, чтобы кто-то заходил так далеко, чтобы создать подделку, – продолжил Гаррисон.

Его спутница поднесла кусок камня поближе к слезящимся от соленой воды глазам, и у нее перехватило дыхание.

– Да, думаю, что в Иерихоне есть кое-что еще для изучения, помимо руин древнего города, потому что несколько тысяч лет назад там произошло что-то, о чем не написано в Библии, – сказала она.

В маленьком кусочке камня, который Элис держала в руке, под окаменевшим мехом давно умершего животного четко виднелась кость. Какой фальсификатор артефактов додумался бы сделать это – поместить кость под окаменевшую шкуру ненастоящего животного?

В ту ночь Элис Гамильтон и Гаррисон Ли из Группы «Событие» впервые узнали, что ночные кошмары реальны, а под кроватью и в шкафу всегда прячется чудовище. «Так что, да, миссис Гамильтон, – подумал генерал, – возможно, в мире и правда существуют чудовища».

Часть первая. Старые счета

«Услышь, Отец!» – зовем во мгле.

Мы к небу обращаем крик –

И временами светлый Лик

Порой покажется на миг,

Преследуя по всей земле.

Кэролайн Спенсер, «В темных горах»

1

БУЛЬВАР ФЛАМИНГО, 2577, ЛАС-ВЕГАС, ШТАТ НЕВАДА

Она потянулась за небольшим осколком каменной глыбы, и ее рука прикоснулась к сильным рукам мужчины, чьих прикосновений она не чувствовала уже почти год. Мысли о той давней ночи в Гонконге исчезали днем, но снова начинали преследовать восьмидесятичетырехлетнюю женщину, стоило ей уснуть. Во сне маленький надувной плот покачивался на холодных морских волнах у входа в Гонконгскую бухту, а она снова ощущала кусочек каменной глыбы у себя в руке и прикосновения пальцев Гаррисона Ли. Во сне ей хотелось кричать, что ей не нужен этот камень, а нужен он, Гаррисон. Но каждый раз Ли просто улыбался и подмигивал ей в своей раздражающей манере, как он всегда делал, когда хотел показать ей, что все в порядке, – хотя она знала, что это не так. Этот сон Элис видела уже шесть дней подряд, и он всегда заканчивался одинаково – с чувством огромной потери и разбитого сердца, которое она испытывала каждый раз, когда ей снился Гаррисон.

– Гамильтон, тебе явно неспроста это снится – а теперь просыпайся!

Проснувшись от звука голоса человека, которого она уже год не видела, женщина поняла, что сидит за небольшим столом у себя в спальне. Она снова уснула за своим компьютером и, взглянув на экран, увидела длинное бессмысленное предложение – результат того, что ее голова лежала на клавиатуре.

Элис Гамильтон раздраженно ударила пальцем по клавиатуре, чтобы стереть бессмысленный набор букв с экрана. Она зевнула и посмотрела на настенные часы. Была половина пятого утра, и уже пятую ночь подряд она засыпала за работой, которая навела ее на мысли о Гаррисоне Ли и о времени, которое они провели вместе в Китае в сороковых годах. Элис выпрямилась на стуле, наконец вспомнив, что именно стало причиной этого сна. Она начала лихорадочно перебирать бумаги, разбросанные по ее столу, на котором обычно царил идеальный порядок.

– Где же оно, где же оно?! – спрашивала она сама себя, почти испугавшись, что письмо ей тоже приснилось.

– Успокойся и подумай, – снова прозвучал голос Ли. Этим советом Гамильтон пользовалась очень часто. Гаррисон всегда говорил ей, что нужно сначала думать, а потом действовать.

Элис прекратила поиски, зажмурилась и сосредоточилась, а затем резко открыла глаза и залезла во внутренний карман своего халата. Она глубоко вздохнула, прикоснувшись к письму, которое было доставлено с курьером из Рима.

– Спасибо тебе, – сказала женщина, доставая письмо из кармана, и открыла его, облокотившись на спинку стула. Потом она снова закрыла глаза, когда до нее дошло, что она только что поблагодарила человека, которого не видела, казалось, целую вечность. Гамильтон сглотнула, но затем одернула себя и усилием воли остановила слезы на глазах до того, как они покатились по щекам, и открыла письмо. Она прочла его уже далеко не в первый раз за те сутки, что прошли с того момента, как она его получила.

– «Европа», я все еще в системе? – произнесла женщина вслух, свернув письмо, но продолжая крепко держать его в руке и пытаясь расслабиться. Наконец-то Элис почувствовала себя на свой возраст после многолетних попыток равняться на старших.

– Да, миссис Гамильтон, Пользователь ноль-ноль-один-два все еще подключен, – ответил сексуальный голос а-ля Мэрилин Монро, принадлежащий суперкомпьютеру «Крэй», который находился в защищенном центре Группы «Событие», расположенном под авиабазой «Неллис» в десяти милях от дома Элис.

– Приношу извинения за то, что позволила себе уснуть во время работы, – сказала женщина, потуже затягивая халат.

– Компьютерный центр не сильно загружен, доступ не будет нарушен до шести часов ноль-ноль минут.

– Все равно, спасибо, «Европа». Итак, ты можешь… – Элис ненадолго замолчала, чтобы скрыть зевок, и поняла, что уже слишком стара для подобных ночных посиделок за работой. – Прошу прощения, можешь сообщить мне статус Голиафа, пожалуйста?

– Голиаф еще не выходил на связь.

– «Европа», я жду отправление по системе коммуникаций отдела и хочу, чтобы это отправление было доставлено напрямую мне, а информация о нем не должна, повторяю, не должна быть занесена в журнал входящих сообщений. Это ясно?

Впервые за много лет «Европа» не ответила сразу же. Элис подумала, что, возможно, ее системы были повреждены после того, как несколько месяцев назад ее центральный процессор подвергся атаке из внешнего источника.

– Миссис Гамильтон, ваш запрос не может быть выполнен в связи с ограничениями системы безопасности – послышался наконец ответ компьютера.

Элис закрыла глаза. Она знала, что может скрыть входящее письмо от кого угодно, кроме одного человека, и этим человеком был начальник службы безопасности группы и умнейший специалист, которого она знала – после Гаррисона Ли и директора Найлза Комптона, – полковник Джек Коллинз. Гамильтон не видела способа сделать так, чтобы Джек не получил это электронное письмо, особенно от самого важного для отдела 56–56 источника в истории – Голиафа. Это было кодовое имя одного из агентов и самого засекреченного оперативника директора Комптона, работающего под глубоким прикрытием. Информация, которую этот агент передавал отделу, была важнее, чем любые другие данные, когда-либо полученные из других источников. Голиаф работал под глубоким прикрытием – глубже, чем все остальные оперативники, и только Джек, Найлз, заместитель директора Вирджиния Поллок, капитан Карл Эверетт и Элис знали, кто это был и где находился.

– Я понимаю, «Европа», но больше никто не должен получить копию этого отправления. Надеюсь, что смогу решить проблему одного просчета в системе безопасности с полковником Коллинзом, – сказала Элис.

– Входящее отправление получено, миссис Гамильтон.

Женщина не ожидала получить ответ на свой запрос информации от агента после их первого разговора, натолкнувшего ее на действия, которые она хотела осуществить с 1951 года.

– Открой его, пожалуйста, – сказала она.

Закодированные снимки, отправленные Голиафом, стали постепенно проявляться на мониторе – по мере того, как «Европа» успевала их расшифровывать. Элис уставилась в экран, пытаясь понять, что скрывалось за закодированными пикселями. В тот момент, когда женщина узнала изображение, ее глаза расширились, и она на секунду потеряла всегда присущий ей самоконтроль, хлопнула в ладоши и взвизгнула. Потом она встала и даже подпрыгнула от радости, взяв со стола фотографию Гаррисона Ли. Гамильтон поцеловала ее, зная, что в реальной жизни он бы сразу упрекнул ее за подобный жест, если бы тот был сделан при свидетелях, после чего еще раз посмотрела на фотографии, соединенные «Европой» в квадратный коллаж. Там был четко виден предмет, который Элис так долго искала.

– Ты был прав, черт тебя возьми, ты был прав! Это должно было быть что-то, что им пришлось скрывать. И это была твоя идея – внедрить туда агента – о, не для этого, старый брюзга, но думаю, что у нас там уже и так был агент, так что тебе стоило попросить его немного поискать информацию для меня? – Женщина снова поцеловала фотографию. – Теперь осталось расцеловать Джека и Найлза за то, что отправили туда агента! – Элис прекратила танцевать и посмотрела на снимок одноглазой любви всей ее жизни. – Джек и Найлз убьют меня за это, – грустно сказала она и улыбнулась. – Но какого черта, «Европа», я на полном обеспечении, так что им не удастся лишить меня пенсии! – На этот раз Элис подмигнула Ли, а не наоборот, сам же он улыбался ей со снимка.

– Миссис Гамильтон, я должна присвоить этому файлу кодовое название и закодировать его в вашей личной программе? – задал вопрос компьютер.

– Да, «Европа», а еще я хочу, чтобы ты добавила все файлы, связанные с содержимым ячейки два-два-восемь-семь-один, к этому новому файлу и закодировала его.

– Да, миссис Гамильтон. Вы желаете присвоить этому новому составному файлу кодовое название? – спросила «Европа» своим приятным голосом, сексуальность которого Элис уже давно не замечала.

– Да, кодовое имя – Гримм.

ВАТИКАН, РИМ, ИТАЛИЯ

Молодой служащий Ватикана придержал открытую дверь для молодой женщины. Он кивнул, когда она прошла мимо него, а выйдя на улицу, надел черную шляпу и осмотрелся вокруг. В интернет-кафе пока было не так много народу, но меньше чем через час туда, как обычно, должны были прийти студенты перед началом занятий.

Свернув в направлении Ватикана, находившегося в миле от него, служащий почувствовал, что за ним наблюдают. То же самое ощущение было у него и днем раньше, и утром того дня – по пути на работу и с работы, а затем из офиса в интернет-кафе. Теперь он чувствовал это снова. Либо сказывались последствия его обучения, либо он, наоборот, начал забывать, чему его учили. Он склонил голову, проходя мимо еще одной девушки на улице, и в этот момент воспользовался возможностью заглянуть в витрину магазина справа от себя. Помимо своего собственного отражения в черной мантии и с воротником, он увидел одинокую женщину примерно в пятидесяти футах позади себя. Ему показалось, что она слишком внимательно смотрит на него, и он ускорил шаг.

Проходя по площади Святого Петра, служащий почувствовал себя в большей безопасности среди толп туристов и жителей города. Наконец пропало ощущение, что за ним наблюдают. По пути в свой кабинет в здании архива Ватикана он остановился и присел, чтобы завязать шнурок, который на самом деле был завязан, и снова огляделся, после чего внутри у него все похолодело. Меньше, чем в двадцати футах от него стояла и смотрела прямо на него та же самая молодая женщина, которую он видел на улице. Ему хотелось повернуться и направиться прямо ей навстречу, просто чтобы увидеть ее реакцию, но его подготовка подсказала ему, что нужно бежать оттуда и доложить об этом, ведь подобные решения находятся вне его компетенции. Тем не менее, служащий достал свой телефон, резко выпрямился и начал фотографировать улицу как обычный турист. Молодая женщина попала на четвертый снимок движущейся толпы. На всякий случай он сделал еще одно фото, но в этот момент лицо женщины посуровело, и она отвернулась. Молодой сотрудник Ватиканского архива улыбнулся и тоже стал смотреть в другую сторону.

Мужчина, работавший под глубоким прикрытием в Ватикане, второй лейтенант сухопутных войск США, Леонард ДеСильва, знал, что ему придется доложить об этом полковнику Коллинзу в Неваду, потому что если его прикрытие было раскрыто, неприятностей не оберешься.

Молодой священник, который после выпуска из Нотр-Дам провел полтора года, пытаясь добиться назначения в Ватикан, знал, что нужно переговорить с руководством для получения дальнейших инструкций, а это означало, что нужно связаться с отделом 56–56 – Группой «Событие».

ТЕЛЬ-АВИВ, ИЗРАИЛЬ

Генерал-лейтенант Аддис Шамни медленно отложил рапорт своего агента в Ватикане и хлопнул по нему рукой. Ту же самую руку он положил себе на лоб и проклял свое невезение.

– В мире столько всего творится, а мне теперь еще с этим разбираться! – сказал он вслух, опуская руку, чтобы снова хлопнуть ею по рапорту. – Как, черт возьми, кому-то удалось внедрить своего человека в архив, когда «Моссад» не дали доступ даже в фойе для проведения научной работы?!

Подполковник Авис Бен-Невин с тщательно постриженными тонкими усами молча сидел в своем кресте и слушал, как генерал злится из-за лежавшего перед ним отчета. Аддис увидел страх в глазах человека, который до этого момента не был знаком с этим чувством. Он знал, что это было связано с Ватиканом, местом, в котором у него были свои особые интересы. Бен-Невин был известен, как религиозный посредник в «Моссад». Все, что имело отношение к религии государства Израиль, находилось под неусыпным контролем подполковника, и происходящее в Италии сейчас полностью завладело его воображением.

– Подполковник, возможно, вам придется полететь в Рим и выяснить, что именно там происходит, – сказал Шамни. – Мне нужно, чтобы кто-то на месте определил, в чем, черт возьми, там дело. Молодая Сороцкин – одна из лучших, но когда дело касается операции «Рамзес», ни в чем нельзя быть уверенными.

– Возможно, если бы меня посвятили в суть операции «Рамзес», я… – начал было Бен-Невин, но генерал посмотрел на него, подняв седеющую бровь.

– Что, прочли бы нечто, из-за чего вас мог бы убить кто-то выше меня по званию? Подполковник, это кодовое имя не должно упоминаться за пределами моего кабинета. Ваш отец знал его и унес с собой в могилу. – Шамни внимательно посмотрел на младшего по званию собеседника. – Вы должны провести оценку ситуации с майором Сороцкин, а затем доложить мне. С этим американским шпионом ничего делать не нужно. Это может быть нашим шансом попасть в архив и узнать, что именно известно Римско-католической церкви о нашей истории.

Бен-Невин знал, что напал на след, который его отец обнаружил сорок лет назад в Гонконге, и только что этот след стал заметнее.

– Свой обычный религиозный пыл на этот раз умерьте, – велел ему генерал-лейтенант. – Летите в Рим, оцените ситуацию и сообщите мне о результатах.

– Генерал, я знаю, что вы здесь посмеиваетесь над моей религиозностью, но считать, что наша религия не влияет на то, как нас воспринимают и даже как к нам относятся в мире, особенно в нашем регионе, с вашей стороны немного наивно. Именно история делает нас сильными, и любые свидетельства нашего наследия, которые нам удастся найти, могут стать важным подтверждением того, что мы должны править в этой части планеты.

Генерал Шамни медленно поднялся, положил свои мощные руки на стол и наклонился вперед.

– Править, подполковник Бен-Невин? Мы просто пытаемся выжить. Наша цель – если получится, подружиться с нашими соседями путем взаимопомощи и уважения. А не показывать на них пальцем и говорить: «Видите, мы были правы, а вы нет, и Бог на нашей стороне». – На этот раз генерал улыбнулся, но в этой улыбке не было ни капли искренности. Аддис ненавидел Бен-Невина, и тот знал это. – Если наше молодое государство чему и научилось, так это четкому осознанию того факта, что Бог никогда не был ни на чьей стороне. Вообще-то я пришел к выводу, что если Он когда-то и был на нашей стороне, то это, как любит говорить молодежь, было давно и неправда. Мы слишком далеко ушли, чтобы продолжать убивать людей из-за этих древних сказок.

На этот раз улыбнулся Бен-Невин.

– Эти сказки – манна нашей истории, доказательство нашего божественного предназначения. Если операция «Рамзес» подтвердит, что весь мир ошибался на этот счет, мы могли бы…

– Довольно! – Генерал так сильно ударил рукой по столу, что затряслась настольная лампа. – Подполковник, вы ходите и ходите по замкнутому кругу в этом вопросе, а самое смешное то, что я не смог бы сообщить вам детали операции «Рамзес», даже если бы знал их. Наша политика, касающаяся этой операции, остается неизменной со времен Давида Бен-Гуриона[2]2
  Давид Бен-Гурион (наст. имя Давид Йосеф Грин; 1886–1976) – еврейский общественный и политический деятель, самый известный из основателей Израиля, его первый и третий премьер-министр.


[Закрыть]. И ваше предположение, что «Рамзес» может спасти ситуацию на Среднем Востоке, в лучшем случае сомнительно, особенно если учитывать, что вы не знаете подробностей операции. Насколько я знаю, «Рамзес», по крайней мере по мнению наших экспертов, приведет к такой волне религиозного фундаментализма, каких наш мир еще не видел. Это не должно случиться и не случится при нашем правительстве – и при любом другом правительстве, которое придет ему на смену. А теперь поезжайте в Рим.

Бен-Невин вяло отсалютовал генералу и повернулся к выходу. Шамни не заметил, как его тонкие усы слегка приподнялись от скрытой полуулыбки.

– Сержант Розен! – позвал он.

– Сэр?

Аддис посмотрел на возникшую в дверях голову секретарши.

– Соедините меня с премьер-министром, – сказал он, снова непроизвольно открывая рапорт и чертыхаясь про себя. Он не заметил, как секретарша вышла из кабинета.

– Премьер-министр на первой линии, генерал.

Четко рассчитанным движением, Шамни схватил трубку и нажал на мигающую кнопку.

– Господин премьер-министр, неизвестные источники, возможно, обнаружили путь к нашему наследию. – Генерал сделал паузу, чтобы потереть виски, которые вдруг пронзила пульсирующая боль. – Сэр, у нас проблема – трехтысячелетний кошмар из прошлого.

Ровно через тридцать две минуты после завершения этого разговора с премьер-министром элитное спецподразделение Армии обороны Израиля «Сайерет» – одна из самых высоко подготовленных ударных групп в мире было приведено в полную боевую готовность.

* * *

Выйдя из кабинета генерала, подполковник оглядел пустой коридор и подошел к ближайшей двери, где достал свой личный мобильный телефон и нажал на кнопку быстрого вызова.

– По операции «Рамзес» была получена новая информация. Деталей я не знаю, но рапорт был подготовлен ватиканским вундеркиндом генерала Шамни. – Авис кивнул молодому человеку, прошмыгнувшему мимо него с каким-то отчетом в руках, дождался, пока молодой человек удалится, и продолжил. – Слушайте, если я сделаю это, то с моей карьерой в «Моссад» будет покончено. Если меня поймают, это будет наименьшей из моих проблем. Жизнь моего отца закончилась, когда он обнаружил древние реликвии в Китае и сообщил о них руководству. Я не совершу этой ошибки. У вас свои религиозные принципы, а у меня – свои, и мои принципы подразумевают наличие суммы денег, достаточной, чтобы выйти на пенсию и уехать туда, где ни генерал, ни премьер-министр, ни любой другой представитель либералов не сможет меня выследить и повесить за эту небольшую измену. Я добуду информацию о местонахождении «Рамзеса», но после этого умою руки. Вы заберете свои священные реликвии, а я заберу то, что нужно мне. На этом наше сотрудничество закончится… Я перестану быть гражданином этой страны, и здесь вы и ваши друзья из кнессета должны будете сыграть свою роль. Ваша задача – сделать так, чтобы после того, как я убью майора-цыганку, в «Моссад» быстро забыли имя Бен-Невин.

Легкая улыбка снова заиграла на лице подполковника, и он захлопнул мобильный телефон. Тайна, которую раскрыл его отец той ночью в Гонконге, была почти у него в руках, и Авис Бен-Невин собирался, наконец, рассчитаться за всю ложь и укрывательство израильского правительства за последние три тысячи лет. Зашагав по коридору, чтобы в последний раз собрать чемодан в качестве израильского агента, подполковник услышал доносившиеся из кабинета генерала крики.

ЛОМБАРД «ГОЛД-СИТИ», ЛАС-ВЕГАС, ШТАТ НЕВАДА

«Чероки» 2005 года остановился на парковке у ломбарда «Голд-Сити». К счастью, парковка была почти пустой в этот ранний час – даже в Вегасе люди редко закладывали свое имущество в шесть утра.

Элис Гамильтон сделала глубокий вдох, прежде чем открыть дверь.

Она взглянула на стопку бумаг на пассажирском сиденье рядом с собой: итог, в совокупности, шестидесяти трех лет исследований и множества конфликтов с людьми, которых Элис уважала больше всех на свете – Найлзом Комптоном и Гаррисоном Ли. Оба они все время отказывались признавать наличие связи между величественными животными, которые, как она утверждала, раньше жили вместе с людьми, и постоянно меняющейся теорией о том, как на самом деле были выиграны некоторые из известных древних библейских сражений. Миссис Гамильтон знала, что доказательств ее теории было недостаточно, поэтому группа так и не организовала операцию. Нет необходимых доказательств, говорили ей и Комптон, и покойный сенатор Ли. Но она знала, что и Найлзу, и Гаррисону хотелось верить в существование этих животных, и ей казалось, что они верили в него. Более того, женщина была уверена, что Ли верил ей – ведь он своими глазами видел останки. Но, как и у всех бюрократов, у них были связаны руки, и они не могли отдать приказ о начале операции на основании единственного экспоната. Элис поклялась Гаррисону Ли, что продолжит поиски доказательств, и тогда уже Найлз сможет еще раз решить, достаточно ему того, что она нашла, или нет.

Гамильтон сжала губы и потянулась за девятидюймовой папкой. В отличие от папок с красными краями, использовавшимися в отделе для хранения секретных документов, это была обычная картонная папка стандартного размера – ничего особенного и тем более ничего секретного – до сегодняшнего утра именно так и было.

Женщина вышла из внедорожника и направилась к стеклянной двери ломбарда «Голд-Сити». Перед тем как прикоснуться к старомодной ручке, она внимательно посмотрела на нее. Как только она возьмется за ручку и большой палец ее правой руки опустится на нее, «Европа», разработанный корпорацией «Крэй» суперкомпьютер, считает изображение отпечатка ее пальца. Это изображение изучат как минимум пятеро сотрудников службы безопасности. Пять человек – это минимальное количество сотрудников службы безопасности морского флота, сухопутных войск, военно-воздушных сил и военно-морских сил США, необходимых для охраны и защиты Входа № 2 в один из самых охраняемых федеральных комплексов Соединенных Штатов Америки – комплекс Группы «Событие», в котором находился отдел 56–56.

Элис взялась за ручку двери, зная, что «Европа» отправит автоматический отчет в отдел службы безопасности, сообщая, что она находился у Входа № 2 и скоро ее нужно будет пропустить в сам комплекс. Гамильтон оставалось надеяться, что в шесть утра Джек Коллинз и Карл Эверетт, возглавлявшие этот отдел, вышли на пробежку или позавтракать. Она открыла дверь и вошла в ломбард.

* * *

Капитан Карл Эверетт принял душ, побрился и оделся после своей ежедневной пробежки в половине пятого утра по закрытой беговой дорожке на 18-ом уровне. Обычно к нему присоединялся директор службы безопасности отдела 56–56, полковник Джек Коллинз, но сегодня, как и на протяжении последних недель, полковник не принял участие в утренней пробежке. Более того, Эверетт заметил, что Коллинз не принимал участия почти ни в чем, кроме мероприятий, напрямую связанных с его работой в Группе «Событие», и Карл не знал, с чем это было связано.

Теперь капитан стоял перед дверью главного отдела службы безопасности на 8-м уровне. Он сделал глубокий вдох, предвкушая разговор, к которому готовился уже несколько недель. А потом вошел.

Этим утром дежурным был сержант Габриэль Санчес, бывший служащий ВВС, который уже второй год работал в группе. Он оторвался от отчета по смене и посмотрел на Эверетта, когда тот зашел в кабинет, где пока было тихо.

– Скажи мне, что он еще спит и не появлялся, – сказал Карл, увидев, что дверь в кабинет полковника закрыта.

Санчес медленно покачал головой. Он указал шариковой ручкой на дверь кабинета Джека.

– Не уходил. Он провел в кабинете всю ночь, и «Европа» говорит, что он не отключался от системы с двадцати двух пятидесяти вчерашнего вечера.