Текст книги "Карпатская тайна"

Через три часа жесткие диски изучало не меньше шести израильских специалистов по вычислительной технике на конспиративной квартире, принадлежащей «Моссад», в двух милях от Ватикана. В ожидании дальнейших заданий Мика изучала досье человека, которому, по подозрению израильской разведки, удалось проникнуть в самую закрытую часть Ватикана – архив. Он был настолько обширен и закрыт для остального мира, что большинству авторов книг даже близко не удается приблизиться к истине в попытке его описать. «Моссад» уже пятьдесят лет безуспешно пытался внедрить туда своего агента, и теперь они подозревали, что американскому ЦРУ удалось внедрить своего человека в самый хорошо охраняемый религиозный архив в мире. «Да, – подумала Сороцкин, – или ЦРУ, или другое подразделение американского правительства».

– Майор, генерал на линии засекреченной связи, кажется, это срочно, – сказал один из сотрудников службы безопасности конспиративной квартиры.

– А когда генерал Шамни звонит по несрочным вопросам? Клянусь, этому человеку по утрам мерещатся палестинцы в тарелке с овсянкой, – проворчала женщина и сняла трубку телефона на своем столе.

– Майор Сороцкин.

– Ваши первоочередные задачи в Риме изменились, майор – услышала она. – Самое главное – выяснить, на кого работает молодой священник и кому он секретно отправляет информацию о проекте «Рамзес». Ваше предыдущее задание – попытаться переманить этого молодого человека на нашу сторону – на текущий момент отменяется.

– Сэр, у меня нет никакой информации об этом конкретном проекте – что это такое? – спросила Мика.

– Послушайте, майор, ваши компьютерные эксперты считают, что им удастся взломать жесткие диски через несколько часов и предоставить вам информацию, которую отправляет этот священник под прикрытием. Нам нужна эта информация, и если она приведет нас к некоторым… деликатным проектам, нам придется действовать и действовать решительно в защиту Израиля, это понятно?

– Нет, генерал, не понятно.

– Майор Сороцкин, я приказываю вам подготовиться к отъезду. Настоящим вы переводитесь в состояние готовности к смене задания, если мы узнаем, что нарушена секретность проекта «Рамзес». Я отправляю к вам подполковника Ависа Бен-Невина для принятия отчета о вашей работе и оценки важности этого молодого американца. По прибытии он примет на себя командование.

– Генерал, этот религиозный фанатик все только испортит, я хочу, чтобы… – Мика наклонилась вперед и хлопнула рукой по папке с досье американского священника. – Генерал, я следила за этим человеком целый год, и, черт возьми…

Тишина на другом конце провода сообщила майору разведки «Моссад» о том, что она разговаривает сама с собой. Генерал отдал свои приказы, и ему было больше нечего говорить или слушать – элементарная логика. Мика повесила трубку так аккуратно, как только могла, изо всех сил борясь с желанием швырнуть ее в окно.

– Черт возьми! – сказала красавица с глазами разного цвета, а затем, будучи не в силах больше сдерживать гнев, который вызвал в ней очевидный просчет руководства, хлопнула рукой по столу и в ярости столкнула на пол папку, каждый документ в которой, описывающий действия священника, был добыт благодаря ей.

– Все в порядке, майор Сороцкин? – спросил один из компьютерных специалистов, нервно поглядывая на валяющуюся на полу папку.

– Иногда я просто ненавижу эту долбаную работу, – отозвалась женщина.

ДАКИЙСКИЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ, РУМЫНИЯ, «ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА»

Янош Важич и Джина Лувински сидели за одним из двух тысяч столиков внутри огромного ресторана под названием «У Влада». Важич просто ненавидел это название, но у него не было выбора, и пришлось его использовать. Он считал, что назвать один из лучших ресторанов мира в честь Влада Колосажателя – не самая лучшая реклама. Сейчас они с помощницей обсуждали доставку вина, более крепкого алкоголя и еды. Менеджер ресторана только что забрал с собой толстую папку записей дополнительных расходов на организацию приема, запланированного перед торжественным открытием.

– Господин Важич, к вам посетитель, сэр.

Янош оторвался от работы, и они с Джиной посмотрели на озабоченное выражение лица менеджера-стажера, стоявшего перед ними, ломая руки.

– Ну, пригласи его, – сказал Важич раздраженно.

Менеджер оглянулся и посмотрел через большое зеркальное окно, отделявшее гигантский ресторан от обширного бара.

– Что с тобой, черт возьми, происходит? – спросила Лувински, когда стажер не произнес ни слова в ответ. – Пригласи его сюда, кто бы там ни был.

– Этот джентльмен сейчас в баре с несколькими мужчинами сомнительного вида. Я… Я не думаю, что подобную публику стоит пускать в ресторан, – неуверенно пробормотал служащий.

– Да бога ради! – Янош бросил ручку на стол, встал и последовал за менеджером. – Можно подумать, что в баре сидит монстр Франкенштейна.

Однако через несколько секунд он застыл перед большой раздвижной стеклянной дверью, соединявшей ресторан с баром. У бара стояли пятеро мужчин, одетых в черные брюки и черные кожаные куртки различных стилей и длины. Кроме того, все они были в солнечных очках. Важич увидел, что четверо мужчин стояли отдельно от невысокого пятого, который прислонился к барной стойке и медленно и осторожно пил из стакана, пока его спутники шумно общались.

Джина проскользнула мимо Яноша и двинулась вперед, пытаясь создать буфер между своим боссом и этими сомнительного вида посетителями, но он взял ее за руку и приостановил, после чего кивнул на чехлы, прислоненные у барной стойки. Там было больше пятнадцати чехлов, в которых, вероятно, лежало очень мощное оружие.

– Думаю, что прибыло решение г-на Залласа наших проблем в горах, – прошептал Важич.

Лувински застыла, сообразив, что смотрит на мужчин, которых сюда прислала русская мафия.

Янош глубоко вздохнул и двинулся по направлению к пятерым мужчинам. В этот момент тот их них, кто пил в баре, поднял глаза и посмотрел в позолоченное зеркало за барной стойкой. Он поднял большой стакан воды и выпил ее. К удивлению Важича, оказалось, что все эти бандиты пили воду. Он-то предполагал, что они с невероятной скоростью поглощают водку. Мужчина, стоявший обособленно от остальных, выпрямился и повернулся к приближающимся Яношу и Джине. Его взгляд задержался на Лувински всего на мгновение дольше, чем на ее шефе.

– Вы Янош Важич? – спросил мужчина, чье лицо скрывалось за густой бородой и усами. Его глаз тоже не было видно за солнечными очками с толстыми линзами. Янош удивился, как этот человек вообще что-то видит через такие очки.

– Он самый. А вы, очевидно, русский, – сказал Важич, не протягивая руки для официального знакомства. – Это мисс Лувински, главная управляющая. У нас много…

– Главная управляющая? – переспросил мужчина на сносном румынском. – Так это с вами мне нужно поговорить о том, когда эта горная проблема будет решена?

Джина перевела взгляд с него на Важича, который кивнул в знак того, что ей нужно ответить.

– Да, конечно, что бы это ни была за проблема, – сказала женщина.

– Я так понимаю, рабочие боятся горной тьмы, – продолжал мафиози. – Бесконечной тьмы.

Лувински посмотрела на своего начальника еще раз, закатила глаза и отступила назад.

– Как я уже сказал, вы русский, – повторил Важич. – Почему вы думаете, что знаете эту местность достаточно хорошо, чтобы решить проблему, когда мы даже не уверены, реальна она или нет? Возможно, все дело в том, что людям приходится работать вдали от дома и на них накатывает тоска, такое часто случается.

Мужчина протянул руку, взял свою черную меховую шапку и надел ее на голову.

– Как вы и сказали, я действительно русский, в самом деле, но мои спутники – нет. Они из Румынии, так же, как вы и мисс Лувински. Это бывшие сотрудники «Секуритате», ныне не существующего Департамента государственной безопасности. Все эти люди раньше работали напрямую на президента Николае Чаушеску. Признаю, что им не удалось защитить его в итоге, но, с другой стороны, это была не их работа. Их работа очень специфична. Эти люди, как и я, зарабатывают на жизнь охотой. Признаю, что обычно мы охотимся на людей, – на этой фразе низкорослый наемник впервые улыбнулся, – но нас можно убедить поохотиться на мифы и легенды… или просто выяснить, что каждый румынский рабочий боится темноты.

– Я так понимаю, вы начнете поиски на склонах над «Замком Дракулы»? – уточнил Важич.

Все мужчины ухмыльнулись, услышав название проекта, который они были отправлены защищать.

– Это наша забота, не ваша, – сказал русский, наклоняясь, чтобы взять четыре чехла с оружием, и перекидывая их через плечо.

– Ну, тогда, думаю, мы не будем мешать вам заниматься тем, чем вы занимаетесь, – сказал Янош, наполовину отвернувшись. Он собрался уходить, но затем остановился. – Кстати, друг мой, на вашем месте я бы не распространялся о том, что эти идиоты раньше работали на одного из ужаснейших массовых убийц в румынской истории, а то на склонах могут пропасть еще пятеро человек. Николае Чаушеску не отличался популярностью, даже в таком оторванном от цивилизации месте, как это. Многие до сих пор испытывают злость из-за того, сколько людей было убито, чтобы он мог сохранить свою власть – как и одна страна, которую я не буду называть. – Янош Важич не смог с собой ничего поделать. Румынские граждане не любили своих бывших партнеров по коммунизму, и он не мог не уколоть русского за преступления, совершенные его страной против Румынии.

Мужчина в ответ просто улыбнулся и двинулся к двери.

– Главные вагончики фуникулера уже работают и поднимаются на гору, это поможет вам быстрее добраться до замка, – добавила Лувински.

Сначала и Янош, и Джина подумали, что мафиози уйдет, никак не отреагировав на информацию Джины, но он вдруг остановился среди своих спутников, и все они оглянулись на Важича и управляющую.

– Никаких фуникулеров и никаких ужинов в замке, – сказал русский. – Мы поднимемся пешком, изучим местность и узнаем о ней за этот подъем больше, чем успели узнать вы за годы строительства. Нет, мы пойдем пешком.

Когда мужчины вышли из бара, Джина покачала головой.

– Ненавижу этих чертовых ублюдков из тайной полиции!

– Не огорчайся, возможно, они найдут то, что ищут, – отозвался ее шеф.

* * *

Русский и его люди направлялись в область Румынии, в Средневековье известную миру как Трансильванский хребет – малоизвестное название труднодоступной местности, в которой находятся самые мрачные и темные горы в мире и куда люди всегда боялись ходить. Это была древняя гряда, охраняющая южный подход к Румынии со стороны Дуная. На старом языке древней Валахии, языке бояр и самого Влада, она называлась также Землей Кровавой Луны.

3

КОМПЛЕКС ГРУППЫ «СОБЫТИЕ», ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «НЕЛЛИС», НЕВАДА

Найлз Комптон смотрел, как профессора Пит Голдинг и Чарльз Хиндершот Элленшоу III медленно покидают его просторный кабинет с таким видом, словно при них только что усыпили щенка. Директор сделал им выговор, но, несмотря на свое обещание распять их обоих за помощь Элис в ее ватиканской авантюре, отпустил их с письменным предупреждением и записью в личных делах. Главным, что Найлз заметил в поведении этих двух гениев, было то, что они оба с готовностью пообещали больше не помогать миссис Гамильтон и при этом оказывать любую поддержку остальным членам руководства. Комптону этого было достаточно. Он позволил им уйти, предупредив, чтобы в ближайшее время держались подальше от полковника Коллинза, и одно это задело их самолюбие больше, чем все остальное.

Наказав виновных, Найлз повернулся и двинулся к своего столу, чтобы закончить работу с документами. Он посмотрел на беспорядок, царивший на его обычно чистом столе, и еще раз снял очки и закрыл глаза руками, понимая, как сильно он обидел Элис, отказавшись начать операцию на основе ее данных. Оставалось только надеяться, что Коллинз найдет в ее документах что-нибудь, что даст ему возможность помочь ей.

Директору было нужно, чтобы Джек Коллинз нашел доказательства, достаточные для начала активных действий. Если этого не произойдет, ему придется серьезно подумать над тем, чтобы отправить Элис Гамильтон в отставку. А это со временем приведет к тому, что Найлзу Комптону придется покинуть Группу «Событие».

* * *

Джек Коллинз поднял глаза на небольшой столик в единственном месте в комплексе, где было можно расслабиться и выпить после работы: в «Ковчеге», названном так в честь самого ценного артефакта отдела 56–56 и самого первого, найденного группой в 1864 году.

Полковник протянул руку к стоящей перед ним чашке кофе, которая уже успела остыть. Он закрыл глаза и отодвинул холодный кофе от себя. Вместо того чтобы пить, Джек открыл толстую папку, в которой хранились собранные Элис доказательства существования утерянного или вымершего животного – либо масштабного обмана, провернутого каким-то шутником много веков назад. Первой фотографией, которую он увидел, было изображение, переданное через их человека, второго лейтенанта ДеСильву, из ватиканского архива. Полковник изучил череп и прочел надпись под ним.

«ЭКСПОНАТ НАЙДЕН В 1567 ГОДУ РЯДОМ С ВЕНЕЦИЕЙ, ИТАЛИЯ

ЧЕРЕП ИЗВЛЕЧЕН ИЗ РАЗВАЛИН ПОМЕСТЬЯ, ПРИНАДЛЕЖАВШЕГО РИМСКОМУ СЕНАТОРУ МАРКУ ПАЛИТЕРНУ ТАПИО».

Затем Коллинз взял записи Элис об итальянской находке. Он заметил, что отчет был написал в 1966 году.

«Тщательные полевые исследования и незаконные археологические раскопки показали, что Марк Палитерн Тапио действительно был римским сенатором с 19-го по 27 год нашей эры. Дальнейшие исследования показали, что сенатор Тапио был также военачальником, получившим звание центуриона до того, как семейные богатства дали ему путевку в Сенат и мир политики. Нижеследующее следует уточнить после получения дополнительной информации о военных кампаниях и деятельности Марка Палитерна Тапио. Череп животного, которое, по моему мнению, относится к виду обыкновенных волков, возможно, был подарен Тапио, когда тот был сенатором. Однако, по моей теории, центурион Тапио, а не сенатор Тапио нашел череп во время одного из множества военных походов, в которых он участвовал по приказу императора Августа Цезаря».

Коллинз покачал головой, прочитав заметки, написанные красивым почерком Элис. Потом он еще раз посмотрел на фотографию волчьего черепа, которую по какой-то причине ватиканский архив, или, может, даже сам папа римский, спрятал и похоронил вместе со всем остальным, что они решили скрыть от остального мира.

Джек был готов закрыть папку и направиться в герметизированное помещение «Европы», чтобы лучше понять, что он, собственно, читает, когда из толстой папки выпала маленькая пластиковая коробочка с подкладкой. Коллинз подобрал и изучил ее. В коробочке лежал небольшой кусочек камня. Было похоже, что на камне, размером всего семь квадратных дюймов, была какая-то резьба. Джек прочел слова на ярлыке, прикрепленном к пластиковой коробочке с 1949 года.

«Найден сенатором Гаррисоном Ли ночью 1 апреля 1949 года на борту судна «Золотое дитя» в Гонконгской бухте. Особое примечание для себя – было доказано, кость внутри рельефа содержит остатки костного мозга. Необходимо провести дальнейший анализ, когда и если будет возможность».

Полковник рассмотрел кусок камня, несколько раз перевернув его в руках. Было похоже, что кусок откололся от глыбы гораздо большего размера, и самым удивительном в этом обломке было то, что в месте раскола, к изумлению Джека, виднелась кость под окаменевшей кожей и мехом.

– Какого… – удивленно пробормотал мужчина.

– Можно к тебе присоединиться?

Коллинз так внимательно изучал небольшой осколок камня, что не заметил, как к его столу подошла Сара Макинтайр. Он улыбнулся ей, а затем неловко закинул небольшой камень обратно в папку-регистратор. После этого полковник посмотрел на свою любимую. На ней был синий военный комбинезон.

Джек долго смотрел Саре в глаза. Он знал, что ей не нравится то, что он не использует помощь сотрудников группы в поисках убийцы своей сестры Линн. Но если бы Коллинз завел беседу с Макинтайр, речь пошла бы не только о том, что он не дает своим друзьям возможности помочь ему в поисках убийц, но и о ее отношениях с Анри Фарбо. Этот человек создавал проблемы каждому директору службы безопасности с 1992 года. Гаррисон Ли перед своей смертью объявил, что француз был прямой угрозой безопасности Соединенных Штатов в связи со своей склонностью красть предметы из мирового наследия. А проблема с Сарой была в том, что она по-особому привязалась к Фарбо. Не двигаясь, Джек вытолкнул ногой из-под стола стул, стоявший напротив него. Приглашение присесть было сделано.

Лейтенант Макинтайр не сводила глаз с мужчины, в которого она влюбилась, когда впервые увидела его грубоватое лицо. Мелкие шрамы, покрывавшие это лицо как карта, говорили каждому, кто видел его, что да, действительно полковник Джек Коллинз исполнил свой долг перед страной. Сара медленно опустилась на стул.

Джек смотрел, как она отодвинула толстую папку Элис в сторону.

– Я думал, что у тебя занятие сегодня в пять? – спросил Коллинз.

– Мой помощник проведет его за меня, – ответила Макинтайр. – Нам нужно поговорить об Анри.

– Не уверен, что хочу сейчас обсуждать француза, мелкая. По каким бы причинам ты ни хотела ему помочь, меня это не касается.

– Этот человек поехал в Мексику и спас мне жизнь, и я попросила тебя об услуге, о которой нельзя было просить, и ты помог Анри сбежать – ради меня. Я очень тебе благодарна, но ты вполне мог отказаться. А теперь я подозреваю… – Женщина умолкла и потерла своей маленькой ручкой лицо, а затем медленно посмотрела в голубые глаза любимого. – Ты сделал это даже не для меня, а потому, что он тебе нужен. Ты отпустил его не потому, что он спас мне жизнь, Джек, ты отпустил его потому, что он нужен тебе больше, чем мы, чтобы найти убийцу Линн. Как тебе такой криминалистический анализ?

Коллинз не ответил. Он протянул руку и взял со стола толстую папку, отодвигая свой стул назад.

– Мы просто хотим помочь, и я заслуживаю того, чтобы ты доверился мне, – продолжила его подруга.

– Думаю, что такие вещи лучше обсуждать наедине.

С этими словами Джек взял Сару за руку и, вместо того чтобы выйти через парадную дверь, они выскользнули через задний ход.

* * *

Семь часов спустя полковник проснулся. Сара лежала рядом с ним, и он не мог оторвать глаз от ее спящего силуэта. Коллинз только что нарушил главное правило Группы «Событие» и особенно военного персонала – любые близкие отношения в комплексе были строго запрещены, тем более с младшим офицером, коим являлась мисс Макинтайр. Однако глядя на свою любимую, он понимал, что, когда дело касалось этого хрупкого геолога, никаких правил не существовало. Он знал, что слишком жестоко вел себя с ней, но также понимал то, что было бесполезно отрицать – он любил женщину, которая спала в его постели, больше, чем саму жизнь, и не знал, как справиться со своими чувствами. Он прислушался к ее дыханию и улыбнулся, когда она на секунду всхрапнула, почесала нос и снова отключилась.

Джек смягчился в отношениях с Сарой, но не в том, что касалось других сотрудников. Там, где речь шла о поисках убийцы его сестры, полковник не был готов уступить ни на дюйм. Он не хотел, чтобы его друзья и коллеги связывались с убийством, а в том, что все закончится именно этим, Коллинз не сомневался. Люди, убившие сотрудников ЦРУ, практически никогда не доживали до суда. Таков был план Джека, и поэтому он использовал услуги Анри Фарбо, чтобы получить доступ к грязному миру двойных агентов – если кто и знал, как поймать крысу в чулане, то это была еще одна крыса, которая хотела получить чулан в собственное пользование. Эта крыса была из Франции, и звали ее полковник Анри Фарбо.

Коллинз наклонился и поцеловал Сару в лоб. Он увидел, как она икнула, слегка всхлипнула, а затем снова погрузилась в сон. Джек знал, что почти оттолкнул от себя единственную женщину, которую он когда-либо любил. Он покачал головой, а затем медленно выбрался из кровати, стараясь не разбудить Макинтайр, после чего надел белые «боксеры» и подошел к столу. Затем он протянул руку, включил настольную лампу и потер глаза, а когда он открыл их, его взгляд упал на папку, которую Элис так тщательно берегла годами. Коллинз покачал головой, сел за стол и снова открыл ее. Отложив в сторону фотографии, украденные из Ватикана, он принялся за довольно длинный отчет, который Гамильтон напечатала на старомодной печатной машинке. Сканируя страницу глазами, полковник понял, что перед ним добавочный отчет Элис о центурионе, который однажды стал римским сенатором. Джек зевнул, а затем еще раз просмотрел записи. Чем дольше он читал, тем больше просыпался. Закончив, он исследовал содержимое папки. Вскоре ему попались два кусочка прогнившей ткани, упакованные в пластик. Он взял их в руки и внимательно рассмотрел. Один из кусочков ткани был отделан остатками бахромы. Джек прочел небольшую этикетку, прикрепленную Элис много лет назад.

«Экспонат, отправленный мне 2/6/1955 – кусок левитской ткани. Четыре вертикальных полоски на шерсти, окрашенной гранатом; анализ указывает на ближневосточное происхождение».

Коллинз достал второй кусок ткани, опустил настольную лампу пониже и внимательно рассмотрел материал. Он был похож на первый – четыре вертикальных полоски, которые раньше были красного цвета. Плетение выглядело таким же древним, как и возраст экспоната. Полковник прочел этикетку.

«Экспонат найден 12/25/1967 – кусок левитской ткани. Четыре вертикальных полоски на шерсти, окрашенной гранатом; анализ подтверждает ближневосточное происхождение. Экспонат был найден к югу от реки Дунай, Румыния».

Чем дальше Джек читал и чем больше видел, тем меньше он понимал – вместо того чтобы, наоборот, разобраться, на какой след напала Элис. Что она пыталась доказать? Ее интересовала древняя мода или все-таки какое-то животное, в которое не верил ни один ученый в группе, кроме нее самой?

Коллинз положил упакованные в пластик кусочки ткани на место. Вещь, которую он достал следующей, заставило его склониться ниже над столом, чтобы лучше рассмотреть ее. Это были фотографии двух женщин. Одна была молодой и черноволосой, а вторая – старше, гораздо старше. Единственным, что написала Элис на небольшой этикетке, было имя, которое практически ни о чем не говорило Джеку. На фотографии старушки, которой, по его прикидкам, могло быть от восьмидесяти до ста лет, было небольшое описание:

«Мадам Ладвина Корвески – цыганская королева, приблизительный возраст 110 лет. Внучка – Лея Корвески, наследница Восточно-европейской цыганской династии».

– Что, черт возьми, это такое? – пробормотал полковник себе под нос. – Цыганская королева? К чему ты ведешь, Элис? – Он убрал фотографии обратно в папку и взялся за следующие напечатанные заметки.

«Экспонат 131-c был найден на частном судне «Золотое дитя» в гонконгской бухте. Экспонат был найден Гаррисоном Ли, генералом сухопутных войск США (в отставке) на судне, после того как данное судно было взорвано ночью 1 апреля 1949 года».

Джек вспомнил о кусочке камня, который до этого рассматривал в «Ковчеге», и, покопавшись в папке, нашел его – небольшой осколок глыбы с окаменевшими останками внутри. На этикетке было написано: «131-c». Коллинз стал крутить камень в руках, думая о содержимом папки, которое ни капли не проясняло, в каком направлении Элис Гамильтон вела свое расследование.

Наконец, Джек принял решение и потянулся за телефоном.

– «Европа», полковник Коллинз, допуск пять-семь-восемь-пять. Мне нужно местоположение профессора Элленшоу, доктора Голдинга и Элис Гамильтон, пожалуйста.

– Профессор Элленшоу сейчас находится в лаборатории тринадцать – сорок четыре на восемьдесят первом уровне, доктор Голдинг сейчас находится в «Ковчеге», а Элис Гамильтон – в своих личных покоях, – сообщил компьютер.

– Спасибо. – Джек отключился и нажал другую кнопку. – Уилл, свяжись с Элис в ее личных покоях и с профессором Элленшоу в лаборатории и пригласи их на уровень шестьдесят три, – быстро сказал он и отключился.

После этого Коллинз закрыл папку и только тогда заметил кодовый номер, присвоенный папке Элис и «Европой». Было странно, что он не заметил его раньше, что только доказывало, что мысли об убийстве сестры мешали его работе. Код папки был 890987, кодовое имя – Гримм.

– Итак, ты помогаешь Элис решить ее небольшую проблему?

Джек почувствовал, как миниатюрные ручки обняли его за шею, и расслабился, когда Сара поцеловала его в щеку.

– Одевайся, мелкая, иди в «Ковчег», вытащи оттуда Пита Голдинга и приведи его в ячейку два-два-восемь-семь-один – сказал полковник.

– Будешь приказывать своей женщине покинуть свою комнату в такую рань – в следующий раз не получить щедрых ласк, которые получил прошлой ночью, – пригрозила его подруга.

Джек улыбнулся – как ему показалось, впервые за несколько месяцев. Он повернулся и поцеловал Сару, а затем хлопнул ее по попке.

– А теперь одевайся и иди за доктором Голдингом.

Макинтайр выпрямилась и пошла за своим комбинезоном, который валялся скомканным на полу рядом с кроватью Коллинза.

– Из-за чего ты так напряжен после разрядки, которую я тебе организовала? – спросила она. – Наверное, не очень понравилось, раз у тебя осталось столько энергии.

– Детка, ты так хороша, что я повысил бы тебя до майора, если бы мог, но сейчас мы должны помочь подруге, про которую все думают, что она свихнулась на своих волках.

– А ты веришь тому, что она рассказывает о своих животных? – спросила Сара, застегиваясь.

– Пока не очень, но, думаю, я нашел кое-кого, кто изменил свое мнение насчет ее историй, что делает ее аргументы гораздо весомее – важность мнения этого человека не будет оспаривать даже Найлз.

– И что же это? – поинтересовалась Макинтайр, распутывая волосы пальцами вместо расчески.

– Сенатор Гаррисон Ли.

РИМ, ИТАЛИЯ

Карл Эверетт потянулся и ударил Джейсона Райана по плечу, когда такси остановилось прямо перед собором Святого Петра. Райан подпрыгнул от неожиданной остановки и удара накачанной руки своего коллеги. Почти два часа послеполетной проверки, дозаправки и ожидания отдельного ангара в «Международном аэропорту имени Леонардо да Винчи», одном из самых загруженных аэропортов мира, а затем прохождения таможни повлияли на летчика ВМС сильнее, чем сама смена часовых поясов. Так как вторым пилотом во время девятнадцатичасового перелета был Эверетт, выспаться Джейсону не удалось, потому что когда была очередь Карла управлять самолетом, его было нужно постоянно контролировать, даже несмотря на то, что основную часть полета над Атлантическим океаном самолет управлялся автопилотом.

– Ну что, приехали? – спросил Райан, зевая и глядя в грязное окно такси.

Эверетт заплатил водителю и посмотрел на Джейсона.

– Да уж, доехали всего за полтора часа по дневным римским пробкам. – Он откинулся на своем сиденье, открывая дверь. – Если будут проблемы, возможно, придется найти другой путь обратно в «Да Винчи».

Райан посмотрел на толпы людей, которые двигались по широким пешеходным дорожкам, ведущим к большой площади, и покачал головой.

– Самым быстрым вариантом в этом случае будет пойти пешком, – сказал он, и его друг кивнул в знак согласия с этой мыслью. – Хотя, может быть, мы просто слишком параноидально относимся к жизни в последнее время. Пошли заберем нашего парня.

Двое офицеров ВМС США шагнули в уплотняющееся скопление людей, стоявших на их пути к Голиафу.

* * *

Мика Сороцкин наблюдала за молодым американским священником, сидевшим на ступеньках перед собором. Его длинная черная ряса была довольно сильно потрепана, а в руках он держал коричневый пакет с едой. Майор Сороцкин начала следить за ним с самого утра, когда он вышел из своей квартиры в восточной части Ватикана, который был отдельным городом внутри Рима. Ей было приказано наблюдать за ним с утра, затем – когда он уходил с работы, а также всегда, когда он покидал свой уединенный кабинет в здании архива.

Наблюдая за тем, как священник снял солнечные очки, чтобы протереть их, майор, сидевшая на несколько ступенек позади него, заметила, что он был гораздо моложе, чем ей показалось в те несколько раз, когда она следила за ним в интернет-кафе. Она достала из сумки небольшой термос и налила себе чашку чая.

Мика получила очень срочный звонок от генерала Шамни и теперь пыталась понять, почему он неожиданно приказал вести постоянную слежку за священником после того, как жесткие диски, изъятые из интернет-кафе, были проанализированы, а результаты анализа отправлены в Тель-Авив. Генерал позвонил ей лично в три часа утра и приказал не спускать с американца глаз до получения новых распоряжений.

Майору Сороцкин не понравился тон этого поручения. Наблюдая на молодым человеком, она начала беспокоиться, что новым распоряжением генерала может быть вовсе не переманить его на сторону «Моссад».

* * *

Молодой американский клирик, известный своему руководству в Группе «Событие» как Голиаф, начал есть свой сандвич с сыром, наблюдая за тысячами туристов, снующих по площади, и думая о том, что произошло вскоре после того, как он проснулся.

Тем самым утром он получил закодированное сообщение от самого директора Комптона по защищенной телефонной линии, организованной с помощью нескольких спутников связи АНБ. С ним должны были связаться в час дня по римскому времени. Он должен был встретиться с контактным лицом на ступенях собора, и этим контактным лицом был сам капитан Эверетт, прилетевший в Рим для участия в операции. Эверетт принимал участие в его подготовке, и ДеСильва знал капитана достаточно хорошо, чтобы понимать, что случилось что-то серьезное, раз его прислали к нему. Теперь, продолжая жевать свой сандвич, выпускник университета Нотр-Дам и второй лейтенант армии США сканировал из-под темных очков толпу в поисках видной фигуры «морского котика», Карла Эверетта.

* * *

Майор Сороцкин вздрогнула, когда у нее в нагрудном кармане завибрировал мобильный телефон. Она сунула руку под легкую куртку, не обращая внимания на сделанный в Израиле 9-миллиметровый «бул чероки», лежащий в своей нейлоновой кобуре, достала вибрирующий мобильник и со злостью нажала на кнопку «Принять вызов».

– Да? – спокойно ответила женщина, отхлебывая чай. Он оказался еле теплым, и она скривилась и хотела вылить его прямо на каменные ступени, но сдержалась, увидев неподалеку двух жандармов. Жандармы в Ватикане очень быстро обнаруживали в толпе нарушителей порядка. Мика отвела глаза, скрытые солнечными очками, когда двое охранников правопорядка в форме прошли мимо, кинув оценивающий взгляд на красивую женщину, обедающую на ступенях собора.