Текст книги "Под черным флагом. Быт, романтика, убийства, грабежи и другие подробности из жизни пиратов"

Британское правительство постаралось отстраниться от «последнего события в Америке» и обвинило во всем нескольких каперов, отбившихся от рук. Было решено снять Модифорда с поста губернатора и послать ему на замену Томаса Линча с секретным приказом арестовать Модифорда и отправить его в Англию. В Лондоне бывшего губернатора Ямайки отправили в Тауэр. Очевидно, что это показное наказание было нужно, чтобы задобрить испанцев – к Модифорду в тюрьме относились с уважением, и через два года заточения разрешили снова стать частью лондонского общества; в конечном итоге он вернулся на Ямайку и стал председателем Верховного суда. Но испанцы не успокоились и продолжили требовать, чтобы британцы приняли меры против пресловутого корсара, который возглавил нападение на Панаму. В апреле 1672 г. Генри Моргана арестовали и на фрегате «Уэлкам» отправили в Англию. Несколько месяцев он был тяжело болен лихорадкой, и все очень сочувствовали его тяжелому состоянию. Даже Линч написал в его защиту: «Сказать по правде, он честный, храбрый малый, и он получил поручения и инструкции и от Модифорда, и от совета…»[106]106
  Pope, р. 258.


[Закрыть] Морган провел два года в Лондоне, ожидая решения властей. Он не был в тюрьме и мог спокойно навещать друзей и родных. Эти годы он провел с пользой, и лорд Арлингтон даже попросил его предоставить королю меморандум о том, как улучшить защиту Ямайки.

Губернатор Линч отправлял в Лондон письмо за письмом. Он беспокоился из-за все более активной деятельности пиратов и опасался, что на Ямайку попытаются напасть французы. Все понимали, что он не подходит на роль губернатора, и в январе 1674 г. лорд Арлингтон сообщил Совету по торговле и плантациям, что Линча отзовут и заменят лордом Воном, которому будет помогать Генри Морган, назначенный на пост вице-губернатора. Перед отъездом Моргана из Англии король Карл II посвятил его в рыцари. Был ли этот титул присвоен ему за назначение на столь высокий пост или за признание подвигов в борьбе с испанцами, остается не до конца понятным. Но известно, что при дворе у него было много друзей, и им восхищались как выдающимся и доблестным военачальником.

Морган отправился на корабле «Джамайка мэрчант» в Вест-Индию и потерпел кораблекрушение у берегов острова Ваш, где происходили рандеву его флота перед нападениями на Маракайбо и Панаму. Все остались целы и добрались до берега острова на лодках, но «Джамайка мэрчант» затонул, утянув на дно орудия, которые Морган вез для укрепления защиты Порт-Ройала. Вскоре пассажиров и экипаж потерпевшего крушения корабля подобрало проходившее мимо торговое судно и довезло их до Ямайки, где они высадились 6 марта 1676 г.

Качества, сделавшие Моргана настолько успешным предводителем буканьеров, не были необходимы на посту вице-губернатора. Он посещал заседания Ассамблеи, купил еще больше земель и большую часть времени занимался делами своих поместий. У него не заладились отношения с лордом Воном, который жаловался на его «опрометчивость и непригодность для какой бы то ни было правительственной работы»[107]107
  Из письма лорда Вона Джозефу Уильямсону. Далее в нем говорится: «Сэр Генри ведет себя настолько недостойно для своей должности, пьянствуя и играя в азартные игры в тавернах, что я и сам намерен как можно скорее уехать из Порт-Ройала, чтобы репутация острова не пострадала…» Цит. по: Pope, p. 277.


[Закрыть], и на привычку выпивать и играть в азартные игры в тавернах Порт-Ройала. Но Морган смог расправить крылья, когда лорда Вона отозвали, и он стал исполняющим обязанности губернатора. Сообщалось, что у берегов Кюрасао находится мощный французский флот под командованием графа д’Эстре, представляющий для Ямайки серьезную угрозу. Морган объявил военное положение, мобилизовал дружинников и приказал построить два новых форта для охраны подходов к гавани Порт-Ройала. Он также отправил корабль на остров Ваш, чтобы найти орудия и дробь с потерпевшего крушение «Джамайка мэрчант». Со дна удалось достать 22 пушки, которые переправили в Порт-Ройал и установили на огневые позиции, прозванные «Линиями Моргана».

В 1687 г. Ханс Слоун, прибывший на Ямайку вместе с новым назначенным губернатором графом Альбемарлем, обнаружил, что Морган серьезно болен – из-за многолетней разгульной жизни и неприятных последствий водянки его организм совсем ослаб. Он выписал Моргану лекарства, которые могли помочь, если бы Морган отказался от бесконечных попоек с друзьями. «Когда он, игнорируя мои советы, вернулся к прежнему образу жизни, его живот так сильно раздулся, что он даже не мог застегнуть пуговицы»[108]108
  Подробнее о лечении Моргана Хансом Слоуном есть в его книге: A Voyage to the Islands of Madera, Barbados, Nieves, S. Christophers, and Jamaica, 2 volumes (London, 1717–1725).


[Закрыть]. Морган обратился к чернокожему лекарю, который намазал его смесью глины с водой и поставил клизму с мочой, «но он чах, его кашель усиливался, и вскоре он умер».

4
Женщины-пираты и женщины пиратов

Гавань в Нассау представляет собой вытянутый участок мерцающей голубой воды, по всей береговой линии окруженный причалами, песчаными пляжами и пальмами. Сегодня в гавань входят круизные суда и яхты, но в XVIII в. она служила безопасной стоянкой для небольших торговых судов, а изредка – и больших военных кораблей. Еще эту гавань облюбовали пираты, которые часто прятались здесь или устраивали сборища. Двадцать второго августа 1720 г. к одномачтовому паруснику, стоявшему посереди канала, подплыла дюжина пиратов. Парусником был шлюп под названием «Уильям», измещением в 12 тонн, который принадлежал местному жителю – капитану Джону Хэму. На его широких выцветших на солнце палубах располагались четыре лафетных пушки, а на рейлингах – еще две кулеврины. На судне имелись боеприпасы и запасное снаряжение, а также шлюпка для высадки на берег[109]109
  Подробности взяты из заявления губернатора Вудса Роджерса 5 сентября 1720 г., которое было опубликовано в The Boston Gazette 10–17 октября 1720 г.


[Закрыть]. Пираты взобрались на борт, подняли якорь и поставили паруса. Вскоре они отдалились от других кораблей в гавани и на украденном шлюпе вышли в море. Такие кражи на Карибах были обычным делом, но внимательный наблюдатель мог заметить кое-что странное в самой команде пиратов: два из них были женщинами, одетыми в мужские куртки и длинные матросские брюки.

Предводителем команды пиратов был Джон Рэкхем, отважный и несколько безрассудный персонаж, носивший броские наряды из индийского ситца, из-за которого его прозвали Калико Джеком или Джеком Коленкором[110]110
  Подробное описание жизни Рэкхема есть у Джонсона, но о нем также рассказывает Блэк. Блэк много лет работал в ямайском архиве и предоставляет некоторую дополнительную информацию. Факты, приведенные Джонсоном, подтверждаются опубликованной стенограммой судебного процесса по делу Рэкхема, CO.137/14, PRO.


[Закрыть]. Рэкхем любил женщин, и ходили слухи, что на Кубе у него был целый гарем любовниц. До этого он служил квартирмейстером на пиратском корабле Чарльза Вейна, но в ноябре 1718 г., когда капитан решил не нападать на французский фрегат в Наветренном проливе, он вместе с остальной командой это решение оспорил. Пираты объявили Вейна трусом и избрали капитаном Рэкхема. На корабле Вейна он продолжил грабить небольшие суда в морях у Ямайки. Нет никаких свидетельств о том, что Калико Джек пытал или убивал людей: по всей видимости, он старался относиться к своим жертвам по-человечески и не стремился причинять им вред из пустой прихоти. Разграбив судно с Мадейры, он вернул его хозяину и позаботился о том, чтобы Осия Тисдейл, ямайский трактирщик, беспрепятственно добрался до дома. В отличие от Бартоломью Робертса и Черной Бороды, которые управляли военными кораблями на сорок пушек и отправлялись в плавание в сопровождении флотилии, Калико Джек был пиратом весьма посредственным. Он предпочитал ходить на скромном шлюпе и нападал лишь на маленькие рыболовные суденышки и местные торговые суда. Больше всего он прославился не своими подвигами, совершенными в качестве пиратского капитана, а тем, что был связан с пиратками Мэри Рид и Энн Бонни, жизнь которых намного интереснее и насыщеннее, чем его собственная.

Калико Джек встретил Энн Бонни в Нью-Провиденсе. Он прибыл на остров в мае 1719 г., воспользовавшись амнистией от губернатора Багамских островов. Пират получил помилование от короля и на какое-то время оставил свою разбойничью карьеру. Будучи завсегдатаем таверн в Нассау, он встретил там Энн Бонни и стал ухаживать за ней в той же прямолинейной манере, которую использовал при нападении на суда: «Он не терял времени, действовал прямо, использовал все доступные орудия, и вскоре добыча оказывалась у него на борту»[111]111
  Black, p. 110.


[Закрыть]. Джек убедил Бонни уйти от мужа-моряка и взял ее с собой в море. Когда она забеременела, мужчина отвез ее к своим друзьям на Кубу, где она родила от него ребенка. Когда Бонни оправилась после родов, Калико Джек вернулся за ней, и она, переодевшись в мужскую одежду, присоединилась к команде. Они вместе занялись грабежом, и примерно в это время к их команде присоединилась Мэри Рид, которая тоже носила мужской костюм. Бонни без памяти влюбилась в нового матроса в команде и, оставшись с Мэри наедине, открыла ей свой секрет. Однако Рид, «понимая, что Бонни от нее хочет и что она этого ей дать не сможет, была вынуждена прояснить непонимание между ними и, к огромному разочарованию Энн Бонни, сообщила, что она тоже женщина»[112]112
  Johnson, p. 156.


[Закрыть]. Чтобы таких недоразумений больше не случалось, она посвятила в тайну и Калико Джека.

К лету 1720 г. пиратская команда вернулась в Нью-Провиденс, где власти их уже хорошо знали. Когда пираты украли шлюп «Уильям» из гавани Нассау, у губернатора не было никаких сомнений в том, кто это сделал. Пятого сентября он выпустил официальное заявление, в котором излагались подробности о шлюпе, и назывались имена Рэкхема и его сообщников. В списке значились «две женщины по имени Энн Фулфорд, она же Бонни, и Мэри Рид». В заявлении также говорилось, что «вышеупомянутые Джон Рэкхем и его компания объявляются пиратами и врагами короны Великобритании, и они будут считаться таковыми всеми подданными Его Величества и получат соответствующее наказание»[113]113
  Заявление Вудса Роджерса, «The Boston Gazette», 10–17 октября 1720 г.


[Закрыть].

Губернатором Багамских островов в то время был капитан Вудс Роджерс, жесткий и решительный мореплаватель, который совершил успешную каперскую кампанию вокруг света в период с 1708 по 1711 г. В 1718 г. он прибыл в Вест-Индию с поручением от британского правительства избавить Багамские острова от пиратской колонии, которая базировалась на острове Нью-Провиденс. Роджерс вошел в гавань Нассау с тремя военными кораблями и предпринял все усилия, чтобы восстановить на острове закон и порядок. Он получил от короля право на помилование пиратов, которые готовы были бросить свой незаконный промысел, и Калико Джек был одним из тех, кто воспользовался этим предложением. Новый губернатор был готов перейти к жестким мерам, если эти помилования будут бесплодны. Когда «прощенные» пираты принимались за старое, он приказывал поймать их и повесить каждого на набережной Нассау у стен форта.

Вудс Роджерс повел себя так же жестко, когда узнал, что из гавани похитили шлюп «Уильям». Помимо официального заявления, он незамедлительно отправил для поимки пиратов корабль с командой из сорока пяти человек, а 2 сентября отправил еще один – на 12 орудий и с командой из 54 человек, который присоединился к погоне[114]114
  Новости Нью-Провиденса, «The Boston Gazette» 10–17 октября 1720 г.


[Закрыть]. Но, по всей видимости, Калико Джек узнал, что за ним устроили охоту. Напав на семь рыболовных судов неподалеку от багамского острова Харбор, он отправился на юг и уже первого октября перехватил два торговых шлюпа у побережья Эспаньолы, а через две недели захватил шхуну у Порт-Марии на северном побережье Ямайки. Следующие три недели «Уильям» медленно продвигался на запад мимо небольших бухт и песчаных пляжей Очо Риос, Фалмута и Монтего-Бей, пока не подошел к Ненрио-Пойнт на самой западной части острова. Но тут удача от Калико Джека отвернулась.

Поблизости проплывал хорошо вооруженный каперский шлюп под командованием капитана Джонатана Барнета – «бойкого малого» – с поручением от губернатора Ямайки схватить пиратов[115]115
  В 1715 г. капитан Джонатан Барнет был уполномочен губернатором Ямайки атаковать пиратов. CO. 137/12, no. 78 (i-v), ff 231–235, PRO.


[Закрыть]. Услышав выстрел из пушки со стоящего на якоре судна Рэкхема, Барнет сменил курс, чтобы узнать, откуда донесся звук. Встревоженный появлением устрашающего судна Барнета, Рэкхем стал поспешно уплывать. Барнет пустился за ним в погоню и в десять часов ночи настиг пиратов. Он окликнул их и получил ответ: «Джон Рэкхем из Кубы». Тогда Барнет приказал ему сдаться, но пираты отказались повиноваться и выстрелили в судно преследователей из фальконета. В темноте было сложно увидеть противника, но Барнет немедленно ответил бортовым залпом и серией одиночных выстрелов картечью. В результате огонь снес гик пиратского судна, нарушив его боеспособность[116]116
  В опубликованной стенограмме судебного процесса над Рекхэмом есть описание битвы со слов свидетеля Джеймса Спэтчирса, моряка из Порт-Ройала (CO.137/14, PRO).


[Закрыть], и Барнет смог подплыть к кораблю противника и подняться на борт. Сопротивлялись только Мэри Рид и Энн Бонни. У них были пистолеты и абордажные сабли, они кричали и бранили всех, кто попадался им на глаза, однако женщинам не удалось сплотить своих товарищей, которые покорно сдались. Следующим утром пиратов высадили на берег в бухте Дэвиса, крошечном заливе на полпути от Негрила к Лусеа. Их доставили к Ричарду Джеймсу, майору территориальных войск, который предоставил конвой и сопроводил их до тюрьмы Спаниш-Тауна[117]117
  Ibidem.


[Закрыть]. Уже 16 ноября Калико Джека и десятерых мужчин из его команды осудили за пиратство. Через несколько дней, 28 ноября, Адмиралтейский суд собрался снова для того, чтобы провести процесс над двумя женщинами из пиратской команды.

Титульная страница стенограммы судебных процессов над Калико Джеком (капитаном Джоном Рэкхемом) и его командой в ноябре 1720 года, а также над Мэри Рид и Энн Бонни несколько дней спустя. Процессы проходили в Спаниш-Тауне, который также был известен в то время как Сантьяго-де-ла-Вега

Мэри Рид и Энн Бонни никогда не пользовались дурной славой Генри Моргана, капитана Кидда или Черной Бороды, но они привлекают к себе больше внимания, чем многие самые успешные и устрашающие пираты в истории. Отчасти это связано с ярким описанием их жизни во «Всеобщей истории пиратов», а отчасти – с тем, что они были единственными пиратками золотой эпохи, о которых нам известно. Благодаря этому Мэри и Бонни обрели культовый статус, вдохновив творцов на создание нескольких книг, пьес, фильмов, а также романов о женщинах в костюме мужчины.

Затруднения вызывает недостаточное количество документов о ранних годах Мэри и Энн. О происходящем в последние пару лет их жизни мы можем судить по отчету о судебном заседании и кратким упоминаниям в документах и газетах того времени, но в остальном приходится полагаться на слова капитана Джонсона, который обычно не искажает правду, однако редко указывает источники информации. К тому же рассказанное им звучит слишком невероятно. Как говорил сам Джонсон, история этих женщин полна неожиданных поворотов и приключений, и «странные происшествия их запутанных жизней таковы, что у некоторых может возникнуть мысль, что вся эта история не более чем дамский роман»[118]118
  Johnson, p. 153.


[Закрыть].

Джонсон сообщает, что Мэри родилась в Англии. Она была вторым ребенком молодой матери, муж которой отправился в плавание и не вернулся. После исчезновения мужа мать Мэри закрутила роман с другим мужчиной и забеременела, но, испугавшись позора за рождение ребенка вне брака, уехала к друзьям в сельскую местность. Незадолго до рождения Мэри старший сын умер. Вскоре у женщины закончились деньги, и она решила обратиться за помощью к своей свекрови, чтобы прокормить ребенка. Она нарядила Мэри мальчиком, чтобы выдать ее за первого сына, и поехала в Лондон. Свекровь без возражений согласилась отправлять на содержание ребенка по кроне в неделю.

С тех пор Мэри Рид воспитывалась как мальчик, и в возрасте 13 лет мать пристроила ее юным лакеем к одной французской даме. Вскоре девушке надоело быть прислугой и, «став смелой и сильной, а также имея тягу к странствиям, она взошла на борт военного корабля». Затем Мэри отправилась во Фландрию и была зачислена в армию. Она отличилась храбростью в нескольких военных кампаниях, в ходе которых влюбилась во фламандского солдата из своего полка. Мужчина был рад делить палатку с девушкой, но Мэри Рид не собиралась всегда довольствоваться положением любовницы. Когда компания закончилась, влюбленные поженились. Они ушли из армии и стали владельцами таверны под названием «Три подковы» неподалеку от города Бреда.

К несчастью, муж Мэри умер вскоре после свадьбы, и когда в 1697 г. был подписан Рисвикский мирный договор, солдаты ушли из этих мест, таверна потеряла большую часть посетителей. Мэри Рид ничего не оставалось, кроме как попытать счастья в другом месте. Она снова переоделась мужчиной и, отслужив в пешем полку, взошла на судно, направлявшееся в Вест-Индию. Их захватили пираты, и после дальнейших приключений женщина оказалась на борту корабля Рэкхема.

Энн Бонни тоже растили как мальчика. Она родилась неподалеку от ирландского города Корк и была незаконнорожденной дочерью адвоката. Ее отец разошелся с женой из-за ссоры: последняя была недовольна, когда узнала, что у мужчины роман со служанкой; муж разозлился, когда жена обвинила служанку в краже серебряных ложек и отправила ее за решетку. Он так сильно полюбил свою дочь от служанки, что хотел позволить ей приехать и жить с ним. Чтобы избежать скандала, мужчина переодел ее в одежду мальчика и сделал вид, что обучает нового секретаря.

Но жена узнала правду и перестала содержать своего мужа-адвоката. Из-за скандала у него не осталось клиентов, и он решил уехать за границу. Взяв с собой служанку и их дочь Энн, мужчина отправился в Каролину, где купил плантацию. Дочь разочаровала отца, влюбившись в юного моряка без гроша в кармане по фамилии Бонни, за которого позже вышла замуж. За это отец выгнал дочь из дома, и ей вместе с Бонни пришлось отправиться к острову Провиденс, где, как мы уже знаем, она встретила Калико Джека, стала пираткой и через два года, полных приключений, оказалась в суде на Ямайке вместе с Мэри Рид. В опубликованной стенограмме суда в Спаниш-Тауне содержится достоверная информация о некоторых деяниях Калико Джека, а также описание внешности и поведения Мэри Рид и Энн Бонни[119]119
  Стенограмма судебного процесса была опубликована Робертом Болдуином на Ямайке в 1721 г. Она называется «The Tryals of Captain John Rackam, and Other Pirates». В Государственном архиве Кью хранятся две копии этих ямайских документов Министерства по делам колоний (CO.137/14, PRO).


[Закрыть]. Адмиралтейский суд, который собрался 16 ноября, проходил под руководством Николаса Лоуза, губернатора Ямайки. На суде находилось 12 членов комиссии, двое из которых были капитанами королевского флота. Подсудимыми были сам Рэкхем, которого представили как «Джон Рэкхем с острова Провиденс в Америке, мореплаватель, шкипер и командир названного пиратского шлюпа»; Джордж Фетерстон, тоже из Провиденса, «штурман этого судна»; Ричард Корнер, квартирмейстер; Джон Дейвис, Джон Хауэллс, Томас Борн, Ноа Харвуд, Джеймс Доббинс, Патрик Карти, Томас Эрл и Джон Фенвик[120]120
  Все эти подробности и приводимые ниже цитаты взяты из стенограммы судебного процесса, CO.137/14, PRO.


[Закрыть].

Против подсудимых было выдвинуто четыре обвинения:

1. Они «совершили разбойное, преступное действие, по-варварски атаковав, захватив и угнав семь названных рыболовных кораблей», а также напали на рыбаков и украли их улов и снасти.

2. Они «в открытом море в названном месте с расстояния примерно трех лиг[121]121
  Морская лига – мера длины, равная дальности пушечного выстрела, сейчас равняется примерно трем морским милям. – Прим. пер.


[Закрыть] от острова Эспаньола… обстреляли и захватили два названных торговых судна» и напали на Джеймса Доббина и других моряков.

3. В открытом море на расстоянии около пяти лиг от залива Порт-Марии на острове Ямайка они обстреляли и захватили шхуну Томаса Спенлоу и заставили Спенлоу и его команду «по-настоящему опасаться за свои жизни».

4. Примерно в лиге от залива Драй Харбор на Ямайке они взяли на абордаж торговый шлюп «Мэри» Томаса Диллона, украли и увезли шлюп и все его вооружение.

У обвинения было два свидетеля. Томас Спенлоу из Порт-Ройала, Ямайки, описал, как его шхуну обстреляли со шлюпа, на борту которого находились обвиняемые. Он заявил, что они «поднялись на борт и схватили его; забрали с названной шхуны пятьдесят связок табака, девять мешков гвоздичного перца; они не отпускали его около сорока восьми часов, а затем разрешили ему уплыть на своей шхуне». Вторым свидетелем был Джеймс Спэтчирс, моряк из Порт-Ройала, который подробно описал бой между пиратским кораблем и торговым шлюпом под командованием Джонатана Барнета.

Осужденные не признали свою вину, но, несмотря на это, суд счел их вину доказанной и приговорил к смертной казни. Пятерых из них повесили на следующий день на Галлоуз-Поинт – открытом неприглядном мысе на узкой полосе суши, ведущей к Порт-Ройалу. Остальные шестеро были повешены еще через день в Кингстоне. Тело Калико Джека поместили в железную клетку и вывесили на Дедменз-Кей, небольшом острове, который виден из Порт-Рояйла. Сейчас он называется Рэкхем-Кей.

Судебный процесс над Мэри Рид и Энн Бонни проходил по аналогичному сценарию, но у обвинения было еще несколько свидетелей, все из которых подчеркивали, что пиратки были добровольными членами команды Рэкхема и принимали активное участие в нападениях на торговые суда. Наиболее подробное описание их внешности оставила свидетельница Дороти Томас, которая находилась в лодке у северного побережья Ямайки, когда на нее напал пиратский шлюп:

…эти две обвиняемые женщины находились тогда на борту названного шлюпа, одетые в мужские куртки и длинные штаны, а на лбу у них были повязаны платки, у них обеих были мачете и пистолеты в руках, они бранились на мужчин за то, что те не хотят убивать свидетельницу, и говорили, что ее надо убить, чтобы она не смогла на них пожаловаться; свидетельница поняла, что они женщины из-за того, что у них была грудь[122]122
  CO.137/14, PRO.


[Закрыть].

Двое французов, которые присутствовали во время нападения команды Рэкхема на шхуну Спенлоу, с помощью переводчика рассказали, что обвиняемые были активными участницами нападения, а Энн Бонни передавала мужчинам порох. Также свидетели указали, «что, когда они замечали какое-нибудь судно, которое хотели догнать и захватить, обвиняемые переодевались в мужскую одежду; в остальное время они ходили в женском».

Томас Диллон, шкипер шлюпа «Мэри», подтвердил, что во время нападения обе женщины были на борту шлюпа Рэкхема. Он сообщил, что «у Энн Бонни, одной из обвиняемых, был пистолет в руках», что «они обе вели себя очень развязно, много бранились и сквернословили, к тому же были готовы пойти на любую низость».

Когда женщин спросили, хотят ли они сказать что-то в свою защиту, те ответили, что у них нет свидетелей и нет вопросов, которые можно было бы задать. Обвиняемым и всем присутствующим было приказано удалиться из зала суда, пока Николас Лоуз и двенадцать членов комиссии рассматривали доказательства. Было единогласно признано, что обе женщины виновны в разбоях и грабежах по третьему и четвертому пунктам обвинений, выдвинутых против них. Обвиняемых вернули в зал суда и объявили, что их признали виновными. Они не смогли предоставить ни одной причины, по которым не следовало приводить в действие смертный приговор, и Николас Лоуз как председатель судебного процесса объявил:

Вам, Мэри Рид и Энн Бонни, она же Бонн, следует вернуться отсюда в место, откуда вы прибыли, а оттуда – к месту казни, где каждая из вас будет повешена за шею. И да будет Господь с Его бесконечным милосердием милостив к вашим душам.

По какой-то причине обвиняемые не выкладывали свой козырь до этого момента; возможно, они не верили, что их признают виновными, пока не услышали роковые слова председателя. Но сразу же после вынесения приговора женщины сообщили суду, что они обе беременны. К сожалению, мы не знаем, как эту новость восприняли присутствующие, но, должно быть, это стало своего рода сенсацией. Все, что мы знаем из опубликованной стенограммы судебного процесса – это то, что суд постановил «смягчить озвученный приговор и провести проверку».

Обследование показало, что обе женщины действительно беременны, и им была назначена отсрочка. К несчастью, вскоре после суда Мэри Рид заболела лихорадкой и умерла в тюрьме. В метрической книге[123]123
  Метрическая книга – книга для официальной записи рождений, браков и смертей. – Прим. пер.


[Закрыть] округа Сент-Кэтрин на Ямайке значится, что ее похоронили 28 апреля 1721 г.[124]124
  Black, p. 117.


[Закрыть] Что же случилось с Энн Бонни и ее ребенком – доподлинно неизвестно.

24 января 1721 г. состоялся еще один судебный процесс над девятью невезучими англичанами, которые оказались на борту судна Рэкхема, когда его арестовал Джонатан Барнет. Несколькими часами ранее они плыли в лодке в поисках черепах, и пираты уговорили их присоединиться к ним за чашей пунша. На основании того, что они были вооружены и, по-видимому, помогали Рэкхему грести на шлюпе, суд обвинил их пиратстве. Шестерых из них повесили, «что, надо признать, стало не самым удачным концом для несчастных малых», как заметил капитан Джонсон.

История Мэри Рид и Энн Бонни поднимает сразу несколько вопросов. Было ли такой редкостью для женщины выйти в море? Были ли другие женщины-пираты в истории? Обязательно ли женщине переодеваться мужчиной, если она хочет стать членом команды на корабле? Как может женщина выдавать себя за мужчину в стесненных и примитивных условиях корабля XVIII в.?

В последние годы все больше женщин занимаются парусным спортом, и они доказали, что могут управлять большими и маленькими яхтами в любую погоду. Несколько женщин в одиночку переплыли Атлантику и совершили кругосветное плавание, а полностью женские команды успешно участвовали в океанских регатах. Но на протяжении сотен лет мореплавание почти исключительно было прерогативой мужчин. Пока рыбаки закидывали в ледяные воды свои сети и удочки на Кейп-Коде или Доггер-банке, их жены и дочери оставались дома, чтобы приглядывать за маленькими детьми, плести и чинить сети, молиться, чтобы мужчины не погибли в шторме – такие трагедии, увы, случались часто. Ночью 18 августа 1848 г. неподалеку от берегов Шотландии над морем поднялась буря. В тот день рыболовные лодки из разных гаваней по всему побережью вышли в море и были застигнуты врасплох. Когда ветер превратился в сильнейший юго-восточный ураган, мужчины подняли сети и поспешили в укрытие. В Уике семьи рыбаков прибежали в гавань и с ужасом увидели, как лодки бьются о пенящиеся волны, захлестывающие проход в гавань. Некоторые суда заполнились водой и пошли ко дну у пристани, другие разбились о пирсы, а некоторых захлестнуло волнами, и они утонули далеко от берега. Всего пострадала сорок одна лодка, двадцать пять человек утонули на глазах своих близких, и еще двенадцать пропали без вести в море. Семнадцать вдов и шестьдесят детей лишились кормильцев. Этот летний шторм забрал жизни тридцати одного жителя Питерхеда и девятнадцать жителей Стоунхейвена[125]125
  Подробности взяты из: Edgar J. March, Sailing Drifters: the Story of the Herring Luggers of England, Scotland and the Isle of Man (Newton Abbot, 1969), p. 227–229.


[Закрыть].

Но работа в Королевском военно-морском флоте или на торговом судне была не менее опасной. Большие суда были более приспособлены к тому, чтобы выдерживать шторм, чем открытые рыболовные лодки, но они всегда могли внезапно сесть на мель, не отмеченную на картах, потерять курс, экипаж мог заболеть цингой или какой-нибудь тропической болезнью. Кроме опасностей, которое таило в себе море, нельзя забывать и о долгом отсутствии дома: нередко моряки уезжали от семьи и не видели домочадцев месяцами, а иногда и годами. В сентябре 1678 г. Эдвард Барло отправился из Англии на «Кадис мерчант» в обычное торговое плавание по Средиземному морю, а вернуться в Лондон он смог лишь через 15 месяцев[126]126
  Barlow.


[Закрыть]. В 1770-х гг. Николас Покок несколько раз плавал в Вест-Индию как капитан небольшого торгового судна; его путешествия из Бристоля на остров Доминика и обратно в среднем занимали девять месяцев. Мореплаватель королевского флота, корабль которого отправили патрулировать моря у Бостона или западного побережья Африки, мог не видеть родного порта два года.

Опасности, лишения и долгое отсутствие дома не отбивали у молодых мужчин желания отправиться в море, но во времена парусного флота казалось немыслимым, чтобы женщины подвергались физическим нагрузкам на палубе, а также сырости, тесноте и неприятному запаху под ней. Существовало распространенное мнение, что женщина на корабле может спровоцировать ревность и ссоры между членами команды, и поэтому среди моряков появился неписанный закон, что женщина на корабле приносит несчастье. Несмотря на все перечисленное, в море выходило неожиданно большое количество женщин. Конечно, многие из них путешествовали в качестве пассажиров, порой некоторые капитаны брали с собой жен[127]127
  Подробнее о роли жен, возлюбленных и проституток в военно-морском флоте Георгианской эпохи см.: Rodger (1990 paperback edition). P. 75–80.


[Закрыть], а также есть примеры случаев, когда капитаны и офицеры тайно проводили на борт любовниц. Кроме того, есть хорошо задокументированные случаи, когда женщины отправлялись в море как моряки. История Королевского военно-морского флота и торгового флота пестрит примерами того, как женщина успешно переодевалась в мужскую одежду, работала бок о бок с мужчинами несколько лет, так и не раскрыв своего секрета[128]128
  См.: Wheelwright «Amazons and Military Maids» – научное исторически выверенное исследование о женщинах, поступивших на службу во флот и армию, переодевшись мужчиной.


[Закрыть]. Биография Мэри Энн Тэлбот имеет ряд параллелей с жизнью Мэри Рид: она была незаконнорожденной, в детстве ее одевали как мальчика, и она тоже какое-то время была солдатом, а потом – моряком. Родилась Мэри Энн 2 февраля 1778 г., став шестнадцатым незаконнорожденным ребенком лорда Уильяма Тэлбота. Девушку соблазнил опекун – капитан Эссекс Боуэн, который зачислил ее в свой пехотный полк. Она уплыла с ним из Фалмута в Санто-Доминго на корабле под названием «Краун». Мэри Энн присутствовала при захвате Британией Валансьена в июле 1793 г., а несколько месяцев спустя стала частью команды корабля британских военно-морских сил «Брансуик», где работала каютным юнгой у своего командира – капитана Джона Харви. В 1794 г. она присутствовала при битве «Славное первое июня» и стала одной из немногих переживших кровавый бой с французским кораблем «Венжер». В бою девушку ранили картечью и отправили в военно-морской госпиталь в Хасларе. К 1800 г. она уволилась из флота и провела некоторое время на сцене театра в Друри-Лейн, а затем стала служанкой лондонского издателя Керби, который написал ее жизнеописание и в 1804 г. его опубликовал[129]129
  «The Intrepid Female or Surprising Life and Adventures of Mary Anne Talbot, Otherwise John Taylor» in volume II of Kirby’s Wonderful and Scientific Museum (London, 1804).


[Закрыть].

Ханна Снелл в 1745 г. отправилась в море, чтобы найти мужа, голландского моряка по имени Джеймс Саммс, который бросил ее, когда она была на шестом месяце беременности. Некоторое время она служила на британском шлюпе «Суоллоу» под командованием капитана Розье и в 1748 г. принимала участие в осаде Пондишерри. Марианна Ребекка Джонсон четыре года работала на британском угольщике «Мэйфлауэр», и никто так и не узнал ее настоящий пол, а ее мать семь лет служила в Королевском флоте, пока не получила смертельное ранение в битве при Копенгагене.

Эти и другие женщины сумели выжить в мужской профессии, доказав, что не хуже мужчин могут воевать и управляться с такелажем. Мэри-Энн Арнольд работала простым матросом на корабле «Роберт Смолл», пока правду о ней не узнал капитан Скотт, который заподозрил ее во время церемонии бритья, когда корабль пересекал экватор[130]130
  Церемония пересечения экватора – ритуал, согласно которому всем, кто впервые пересекает линию экватора по морю, необходимо пройти обряд посвящения, в том числе человека необходимо побрить.


[Закрыть]. Позже он заявил, что она была лучшим матросом на его корабле, и написал: «Я видел, что мисс Арнольд была одной из первых, кто бросился рифить крюйс-брамсель во время сильного шторма в Бискайском заливе»[131]131
  Цит. по: Wheelwright, p. 84.


[Закрыть]. Всякий раз, когда кто-то говорил Ханне Снелл, что ей не хватает мужественности, она всегда предлагала сопернику посоревноваться с ней в выполнении какой-нибудь задачи на борту корабля. Мэри-Энн Тэлбот переняла мужские повадки, и в дальнейшей жизни ее обвиняли в том, что у нее «больше мужских привычек, чем подобает женщине, таких как курение, любовь к грогу и т. д.»[132]132
  Ibidem.


[Закрыть].

Но как этим женщинам удалось скрыть свою женственность и не позволить никому на корабле узнать их секрет? Очевидно, они обладали экстраординарной решимостью и изобретательностью, раз им удалось перехитрить окружающих. В XVII–XVIII вв. на борту корабля вряд ли можно было уединиться, хотя в плохо освещенных помещениях под палубой было много темных уголков, где женщина при необходимости могла бы спрятать свою наготу. Условия на корабле в те дни сильно отличались от современных. Многие люди, путешествующие на современных судах, привыкли к блеску и чистоте, приборам из нержавеющей стали, воде из-под крана, смывным унитазам и удобным двухъярусным кроватям. Однако океанское торговое судно XVIII в. было почти полностью деревянным, к тому же там повсюду валялись смоленые канаты, покрытые плесенью паруса, запасные мачты и рангоуты, грязные якорные канаты, клетки для кур, гамаки, сундуки, деревянные ящики всех размеров и бесчисленное количество бочек с водой, пивом, солониной и порохом. Чтобы во время плавания было свежее мясо и молоко, под палубой держали всевозможных животных: коров, коз, уток, гусей и кур[133]133
  Красочные описания жизни на корабле XVIII века представлены в: Rodger, p. 60–71; Barlow, Dampier и другие дневники и воспоминания бывших моряков.


[Закрыть]. В хорошую погоду коз часто выпускали побродить по палубе. Многие моряки брали с собой питомцев: собак и кошек, а иногда попугаев и обезьянок.