Текст книги "Путеводитель по цифровому будущему"

Как МИ естественным образом берет начало в матрице, так и боты расположены поверх большинства будущих приложений. Перечень возможностей на рисунке показывает, насколько полезно иметь подобный агенту внешний интерфейс, который может автоматизировать деятельность, предоставлять уведомления, координировать участников и управлять однотипными повторяющимися задачами. Очевидно, что интеграция ботов с внутренними системами пока еще задача очень сложная, однако в конечном итоге приложения без таких встроенных помощников будут казаться странными. Боты становятся важной формой прикладного МИ.

Пожалуй, самым очевидным применением ботов в наши дни является организация встреч. Такие системы, как Zoom.ai и x.ai, автоматизируют трудоемкую задачу поиска подходящего времени для встречи множества занятых людей. Они также помогают нам привыкнуть к сообщениям, отправленным машинами. Вот один из таких примеров:

Здравствуйте, Дэвид, это снова Ава (помощник Кэти Шеннон).

Ваша встреча с Кэти Шеннон назначена на четверг, 27 июля, с 13:30 до 14:00. Она будет проходить по скайпу.

Если вам нужно изменить время встречи или отменить ее, просто пройдите по ссылке https://zoom.ai/go/sw4Cgc.

Хорошего вам дня!

Ава Зум.

Хотите, чтобы и у вас был такой помощник? Зарегистрируйтесь бесплатно на сайте www.zoom.ai!

Такое общение похоже на разговор с автоответчиком, но оно явно приближает нас к миру систем, прошедших тест Тьюринга[4]4
  A. M. Turing, 'Computing Machinery and Intelligence', Mind, October 1950.


[Закрыть].

Сегодня большинство компаний не знают, как лучше распорядиться своими талантами и достижениями в сфере МИ. Мы выделяем четыре основных подхода:

● Автономная деятельность. Идея заключается в том, что МИ – относительно молодая технология, поэтому бизнес-единицы должны сами решать, что имеет смысл в их областях деятельности. У децентрализации много преимуществ, но она может быть и неэффективной.

● Внутрифирменный консалтинговый центр. Центральная группа – это самый эффективный способ использовать дефицитные навыки в сфере МИ. Опять-таки, у этой модели есть не только явные преимущества, но и риски: отсутствие подотчетности и отрыв от реальных потребностей бизнеса.

● Центр передового опыта. Данная модель давно пользуется популярностью в сферах мобильных технологий, приложений, веб-дизайна и т. п. Сотрудники, имеющие опыт в сфере МИ, могут сосредоточиться на конкретных областях бизнеса и одновременно быть частью активного сообщества.

● Кокпит-корпорация. Со временем многие лидеры рынка перейдут на эту модель, где передовая центральная группа тесно сотрудничает со специализированными сообществами по всей организации. Подход Кремниевой долины в наши дни схож именно с этой моделью.

А что насчет корпоративной ИТ-службы? ИТ-служба может стать зоной автономной деятельности в сфере МИ в форме либо внутрифирменного консалтингового центра, либо центра передового опыта. Она может принять третью модель или вообще отказаться от всего перечисленного в пользу чего-то еще. Главное для компании – понимать, кто за что отвечает.

Несмотря на весь сегодняшний ажиотаж, необходимо подчеркнуть, что мы еще не достигли переломного момента в машинном интеллекте, даже в разработке специализированных приложений. Аппаратное обеспечение, пропускная способность и недостаток квалификации, а также доступность/качество данных остаются сдерживающими факторами.

Тем не менее мы подбираемся к этому моменту все ближе. Впечатляющий успех Alexa компании Amazon говорит о том, что понимание естественного языка становится реальностью, по крайней мере в некоторых областях и приложениях. Эта технология стала сферой ожесточенной конкуренции между Google, Amazon, Facebook, Apple, Microsoft, IBM и другими компаниями по всему миру. Хотя игра только началась, лидерство Amazon явно застало технологический мир врасплох.

Мы считаем понимание естественного языка вероятным переломным моментом, потому что оно открывает дверь в «постсмартфонный», «пост-ПК» мир. Представьте продукт, похожий на Alexa, в больничных палатах, где пациенты могут голосовой командой включить свет или телевизор, узнать график приема пищи или время работы врачей. Педагоги могут получить системы, похожие на круглосуточного репетитора. Понимание естественного языка, безусловно, приведет к появлению нового поколения приложений, управлять которыми можно без задействования глаз и рук.

Другой, еще более грандиозный переломный момент может наступить, когда машины научатся читать и понимать текст на уровне взрослого человека, но со скоростью компьютера. Однако, как показано на рисунке, машинное чтение значительно отстает от машинной речи. Впрочем, Alibaba и Microsoft недавно продемонстрировали реальный скачок в результатах тестов машинного чтения.

Независимо от того, играет система глубинного обучения в го, интерпретирует рентгеновский снимок или опознает объект, нередко спрашивают, каким образом она пришла к полученному результату. На первый взгляд это разумный вопрос. Людей часто просят представить их рассуждения, так почему бы не попросить о том же машины? В самом деле, многие регуляторные процессы в здравоохранении, страховании и других областях требуют прозрачности.

Однако, как показано на рисунке, большинство систем глубинного обучения сегодня представляют собой «черные ящики», результаты функционирования которых можно принять или отвергнуть, но очень непросто объяснить. Изменится ли такое положение вещей – предмет дебатов в области МИ. Большинство экспертов, похоже, полагают, что модель черного ящика продолжит существовать.

На самом деле человеческий мозг тоже во многих аспектах действует как черный ящик. Например, попытайтесь объяснить, почему вы абсолютно уверены в том, что видите собаку. Словами это сделать практически невозможно – исходя из многолетнего опыта (данных), вы просто «знаете». Действительно, даже эксперты во многих областях иногда сознаются, что не могут полностью объяснить некоторые вещи. В этом смысле человеческий и машинный интеллект не так уж и сильно отличаются друг от друга, как нам иногда кажется.

Несмотря на то что разработчики MИ стремятся повысить объясняемость с помощью, например, взвешивания и визуализации (см. WatsonPaths компании IBM), необходимость смириться с тем, что решения принимает черный ящик, будет сильно влиять на доверие к цифровым технологиям, достоверности и контролируемости в ХХІ в. Обсуждение этого вопроса продолжится на следующей странице.

Передача человеческих задач машинам – это не просто технический вопрос. Людям должно быть комфортно с нововведениями, а комфорт обычно дают уверенность и доверие.

Как показывают колонки в таблице, преодолеть чувство страха и слежки в одних областях намного легче, чем в других. Но стоит иметь в виду, что еще совсем недавно многим из нас было некомфортно назначать свидания через интернет, сдавать свободную комнату незнакомцу или садиться в частную машину вместо такси. Отношение общества может быстро измениться.

Средний столбец представляет особый интерес для наших дней, поскольку он охватывает профессиональные сферы – медицину, юриспруденцию, аудит и т. д. Поскольку в этих сферах общие проблемы – высокая стоимость, доступность не для всех и большая рабочая нагрузка, – автоматизация на основе МИ представляется как нельзя кстати (см. главу 3).

Но категории высокого риска, сосредоточенные в правом столбце, выходят за рамки того, что большинство из нас способно осознать в данный момент. Особенно это касается слежки и войны. Тем не менее взгляды людей могут не только быстро меняться, но и различаться по всему миру. То, что считается неприемлемым в одной стране, может считаться необходимостью или конкурентным преимуществом в другой. Мы искренне надеемся, что многие из этих порогов высокого риска будут преодолены в ближайшие годы.

В обществе всегда существовали опасения, что компьютеры в конечном итоге приведут к приуменьшению значимости людей или даже к их постепенному исчезновению. Об этих страхах в настоящее время говорят более регулярно, их высказывают даже такие ведущие специалисты, как Илон Маск. Опасения, как правило, делятся на три основные категории:

● Экономические эффекты. Ведутся исследования и активно обсуждаются вопросы о том, может ли автоматизация стать причиной сокращения рабочих мест, приведет ли МИ к усилению экономического неравенства и не пора ли думать о введении «гарантированного дохода».

● Принижение человека. Если машины окажутся лучше людей во всем, то как это повлияет на наше самосознание?

● Этика и мораль. Немало споров ведется о манипуляциях с алгоритмами и их необъективности, о лженовостях, о возможности появления «большого брата» и о том, как самоуправляемые машины и роботы должны вести себя в сложных ситуациях.

История показывает, что подобные опасения часто преувеличиваются, именно так было до настоящего времени. В ближайшей перспективе выгоды от МИ, в частности от сочетания человеческого и машинного интеллекта, будут значительными и реальными, в то время как недостатки останутся надуманными. Вместе с тем нельзя исключать возможность изменения баланса, а значит, дискуссии по поводу МИ будут продолжаться.

Часть II
Путь цифровой трансформации

Глава 3
Мифы и факты отраслевых прорывов

В этой главе речь пойдет об истории прорывов в ИТ-отрасли, типичном характере прорывных отраслевых изменений, распространенных заблуждениях относительно термина «подрывные инновации» и темпах внедрения технологий, сегодняшнем состоянии отраслей и о том, как сильно матрица, MИ и связанные с ними технологии преобразят еще не затронутые инновациями секторы.

Закономерность на рисунке очевидна: каждую крупную фазу ИТ-обновления возглавляет новое поколение компаний. Хотя некоторые компании добивались успеха в нескольких ИТ-эпохах, амбициозные предприниматели, которые видели, куда идет рынок, стабильно побеждали тех, чей успех определялся текущей ситуацией. Если в повседневном языке слово «прорыв» используется для описания потрясения и изменения привычного положения вещей, то в цифровом мире оно ассоциируется со сменой лидера на рынке.

Рисунок также подчеркивает два других момента. Во-первых, ИТ-сфера всегда славилась сильными лидерами, такими как IBM, Microsoft и Intel, но данная тенденция в эпоху интернета усилилась до такой степени, что все компании в правом столбце практически являются единоличными победителями. Это необычное сочетание лидерства нового поколения и почти монопольных отраслевых структур объясняет сильный интерес к подрывным инновациям в последние годы. Люди хотят знать, сохранится ли такая соблазнительная модель в случае технологий 2020-х гг.

Второй момент – доминирование американских компаний последние 50 лет. Ключевой вопрос здесь опять-таки в том, сохранится ли такая тенденция. Пока только Китай противопоставил сильных универсальных конкурентов американским гигантам, что наверняка было замечено стратегами Европы, Индии и других стран.

У многих из ныне несуществующих компаний, показанных на предыдущей странице, были первоклассные специалисты, понимавшие, куда движется цифровой мир. Так почему же они не смогли приспособиться к меняющемуся рынку? Клейтон Кристенсен давно является самым влиятельным профессором в технологической отрасли потому, что он фактически ответил на этот вопрос[5]5
  Клейтон М. Кристенсен. Дилемма инноватора: Как из-за новых технологий погибают сильные компании. Пер. с англ. – М.: Альпина Паблишер, 2019.


[Закрыть].

Ключевая идея Кристенсена заключалась в том, что подрывные инновации настолько противоречат основным потребностям клиентов, деловой практике и финансовым стимулам существующих компаний, что противостояние новому подходу соответствует их краткосрочным интересам. У них появляется чуть ли не аллергия на инновации.

На рисунке выше мы представили идею Кристенсена в упрощенном виде. Когда появляется новая технология, она зачастую далека от совершенства и воспринимается как «игрушка», которую можно игнорировать и даже высмеивать. Но по мере совершенствования новшество превращается в серьезную «угрозу», которой нужно активно противодействовать. На последнем этапе новая технология становится «тривиальным» новым порядком. Однако к тому времени бежать вдогонку слишком поздно. Сегодня существует множество таких «игрушек» – биткоины, 3D-печать, умные часы, подключенные к интернету медицинские устройства, Alexa, VR-шлемы и т. д.

Конечно, не все инновации являются подрывными. В действительности большинство из них не подходят под это определение. Кристенсен различает подрывные и поддерживающие инновации: если последние хорошо вписываются в существующие бизнес-модели, то первые – нет. К сожалению, сегодня такое существенное различие часто не упоминается в деловой прессе. Как результат – ощущение кардинальности изменения чрезмерно усиливается. Об этом свидетельствуют два распространенных мифа, о которых мы поговорим дальше.

Мы часто слышим, что живем во времена прорывных технологий. Но, как показано выше, первая половина XX в. тоже была замечательным периодом для многих инноваций. Сравнивая две эпохи, мы считаем, что инновациям в ИТ-сфере в последние 50 лет далеко до изменений предыдущего полувека по силе социального и экономического воздействия.

Мы говорим это не для того, чтобы принизить достижения нашего времени, а просто чтобы принять во внимание историческую перспективу. Судите сами: что больше изменило общество – Skype в эпоху телефонов или переход от телеграфа к телефону? Беспилотные автомобили среди машин или переход от конной тяги к автомобилям? Дроны в эру самолетов или переход от наземного к воздушному транспорту? Умные электросети в эпоху обычных или электросети сами по себе? Всемирная паутина стала невероятным изобретением. Однако радио, телевидение, кино и музыкальная запись не менее революционны в сферах информации и развлечений, чем Facebook, Twitter, Netflix, Spotify и YouTube.

Безусловно, мы все еще находимся в начале игры. Как подчеркивается в главах 1, 2 и 9, следующие 50 лет вполне могут принести успехи, после которых современная экономика будет казаться примитивной. Глобальное научное сообщество уверенно перестраивает практически каждую область и отрасль. Широкий спектр возможностей гарантирует, что отраслевые прорывы будут важным предметом дискуссий еще долгие годы.

Второе, что мы часто слышим: «Мы живем в период ускорения технологических изменений». Фактические данные, однако, в большинстве своем указывают на обратное.

Для сравнительного анализа технологий можно использовать полезный показатель – время, которое проходит от появления технологии до ее проникновения в 50 % домов США. Хотя исторические данные зачастую отрывочны, выясняется, что и радио (9 лет), и черно-белое телевидение (8 лет) достигли 50 %-ного порога намного быстрее, чем персональные компьютеры (16 лет) или мобильные телефоны (12 лет). Распространение технологий, таких как электричество и телефонная сеть, для которых требовалось создание масштабной физической инфраструктуры, по понятным причинам требует больше времени[6]6
  Данные по электричеству, телефону, радио и телевидению взяты из статистического сборника Electricity, telephone, radio, and television data drawn from Historical Statistics of the United States, Colonial Times to 1970, US Department of Commerce, 1975.


[Закрыть].

Бесспорно и то, что нынешние предложения интернета вещей, такие как Roomba, фитнес-браслеты, смарт-часы, умные термостаты, устройства для виртуальной или дополненной реальности, принимаются потребителями сравнительно медленно. Большинство людей не берет во внимание такую динамику.

Так почему же нам кажется, что мир меняется все быстрее? В основном это происходит из-за богатства и масштаба современных технологических гигантов. Важно понимать, что Google, Facebook и Amazon опирались на уже существующий интернет, и в этом смысле они аналогичны теле– и радиосетям, которые быстро развивались на основе уже созданной электрической сети. Вместе с тем глобальное использование интернета растет взрывными темпами, даже несмотря на то, что внедрение новых устройств зачастую происходит медленнее, чем в прежние времена.

Основываясь на этих концептуальных, исторических и разрушающих мифы перспективах, посмотрим на сегодняшние реалии цифрового прорыва.

Для каждого из вопросов, перечисленных выше, проблема, по сути, одинакова. Современные технологии могут в корне изменить привычный нам рыночный порядок. Мы советуем читателям сделать небольшой перерыв, обдумать представленные вопросы и вообразить, как может выглядеть мир в недалеком будущем. На наш взгляд, неразумно делать долгосрочные ставки против большинства этих изменений.

Трудно сказать, как быстро все изменится, сохранят ли свои позиции традиционные отраслевые лидеры, превратятся ли новые компании в отраслевых гигантов и каким будет баланс старых участников рынка и стартапов. Хотя на получение твердых ответов на многие из этих вопросов может уйти целое десятилетие, история говорит о том, что у первопроходцев есть значительные, пусть и не всегда решающие, преимущества.

Кроме того, важно помнить, что прорыв редко бывает абсолютным. У нас по-прежнему много бумажных книг и газет, турагентов, розничных магазинов, гостиниц, служб такси, коробочных программных продуктов, компакт-дисков и даже виниловых пластинок. Таким образом, во многих отраслях прорыв – это не столько прямая замена, сколько перемещение источников стоимости, о котором говорилось в главе 1. Прибыль и рыночная власть переходят к новым цифровым и программным подходам, о чем мы поговорим дальше.

Как мы отмечали в главе 2, программное обеспечение поглощает мир с первых дней существования интернета. Во всех вышеперечисленных случаях программная версия является либо бесплатной, либо более дешевой, а зачастую и функционально лучше физического варианта. Смартфоны здесь – наиболее очевидный пример. Только задумайтесь, в скольких физических продуктах мы перестали нуждаться с виртуализацией наличных, кошельков, кредитных карт, а в будущем и способов идентификации. Экологические преимущества такой виртуализации неоспоримы, но часто недооцениваются.

Способность ПО виртуализировать работу, конечно, гораздо более тонкий предмет. Хотя все перечисленные выше виды работ значительно связаны с технологиями, до сих пор они дополняли, а не заменяли существующие модели. Пока такое положение вещей сохраняется, данная проблема будет управляемой, хотя она наверняка останется в центре внимания. Мы подробнее рассмотрим влияние технологий на трудовую деятельность в главах 9 и 11.

Наконец, технология виртуализирует и многие физические объекты, в частности перечисленные выше. Безусловно, самые большие изменения произошли в розничной торговле, где закрылись многие магазины, в основном из-за Amazon. В настоящее время одни торговые центры ликвидируются, а другие меняются, превращаясь в города с жилыми помещениями, ресторанами, развлечениями, садами, укрытием от жары и холода и даже школами, правительственными учреждениями и религиозными организациями. Долгосрочные социальные эффекты будут, скорее всего, весьма значительными.

Кремниевая долина (в широком понимании) долгое время была столицей мира высоких технологий. С 1970-х гг. она занимается созданием комплекса технологий, который выполняет роль центральной нервной системы компаний по всему миру. Она доминирует на рынке компьютеров, прикладного ПО, сетевого оборудования, технологий баз данных, накопителей информации, операционных систем и всевозможных полупроводниковых приборов.

«Долина» надеется сохранить лидерство благодаря технологиям, перечисленным в левой части рисунка. Ее успех в настоящее время в значительной мере воспринимается как должное, и фундаментальный вопрос заключается в том, сможет ли она распространить свое лидерство на отраслевые возможности в правой части рисунка. Именно это мы имеем в виду, говоря, что Кремниевая долина стоит перед лицом двойного прорыва.

Такая расширенная повестка дня означает, что Кремниевая долина уже не просто предоставляет инструменты и услуги. Во многих случаях она напрямую конкурирует с компаниями, которым поставляет продукты. Amazon здесь особенно агрессивен – он конкурирует в ключевых сферах с основными клиентами Amazon Web Services. (Microsoft и IBM, напротив, регулярно заверяют своих клиентов в том, что они не будут конкурировать с ними. Для Microsoft в особенности такая политика имеет большое значение.)

Взятые вместе, гиганты Кремниевой долины и в буквальном смысле тысячи стартапов, без сомнения, обладают огромным прорывным потенциалом, распространяющимся на все отрасли. Но, как мы увидим далее, такие компании часто наталкиваются на серьезные барьеры.