Текст книги "В погоне за потрошителем с Грин-Ривер. Мои поиски убийцы 49 женщин"

В тот вечер телевизионная аудитория увидела взволнованный ответ нашего полицейского и услышала смех Фостера. Те, кто не смотрел «КИРО», получили описание ситуации из интервью Мелвина, которые он дал газетам. В статье «Пост-интеллидженсер» отмечалось, что Мелвин знал пять из шести жертв с Грин-Ривер и провалил тест на полиграфе. Газета напечатала слова Мелвина о том, что он считал себя «защитником» сиэтлских уличных детей, и от себя добавила – проститутки делали ему «сексуальные одолжения» в обмен за перевозку. В нашем официальном заявлении говорилось, что он «под подозрением». Мелвин заявлял: «Я ничего не делал».

Трудно было понять, чего он добивался. За весь мой опыт работы с подозреваемыми в убийствах – включая многих невиновных – никто не пошёл в прессу заявить о том, что находится под следствием. Большинство было настолько обеспокоено тем, как это могло повлиять на репутацию и отношения с людьми, что пыталось держать свои контакты с детективами в тайне. Не рассказывали даже друзьям и семье.

Почему Мелвин сделал это? Возможно, думал, придав всё огласке в самом начале, мог бы документально засвидетельствовать несправедливое к себе отношение. Позже, если бы тучи сгустились, он мог бы сказать: «Говорил вам, что они взялись за меня без всякой причины. Просто назначили меня виновным».

Но, думаю, более вероятно, что Мелвин любил внимание и имел проблемы с контролем своих порывов. За более чем четыре десятилетия существования на этой планете, Мелвин Фостер не побывал в центре ничего значимого. Он был бывшим автоугонщиком, еле сводящим концы с концами, работая в такси и развлекаясь с девочками-подростками. Затем он вовлёк себя в расследования Грин-Ривер и поймал волну азарта. Не обладая здравым смыслом он воспользовался идеей поездки к зданию «КИРО», не продумав все последствия.

И одним из последствий было то, что мы решили продолжить наблюдение, даже если бы оно расстроило его ещё больше. Как-то утром он вышел из дома и увидел нас с Фэй в припаркованной рядом машине. Он вернулся обратно за бейсбольной битой и направился в нашу сторону. Я завёл двигатель и посмотрел в зеркало заднего вида. Когда он подошёл достаточно близко и замахнулся, я дёрнул машину вперёд. Он не отступил. Я подождал и затем дал газу, когда он снова замахнулся. И так три или больше раз, не сдерживая хохот, пока он не ушёл прочь, разрываемый яростью.

Хотя было легко потрепать ему нервы, Мелвин быстро усваивал уроки. В следующий раз решив поконфликтовать с нами, он проскочил через задний ход дома, обошёл вокруг квартала и появился позади детектива Пэта Фергюсона, припарковавшегося в переулке. Пэт услышал шаги, увидел позади себя Мелвина, завёл машину и уехал. Мелвин побежал к своей машине, завёл двигатель и сорвался с места.

Так случилось, в тот вечер мы охватили весь район проживания Мелвина. Мы с Фэй сидели в другой машине, а детектив Ларри Гросс объезжал улицы на мотоцикле. Мы все видели, как уезжал Фергюсон и удивились, когда Фостер поехал за ним.

– Мелвин преследует меня, – сказал Пэт по рации. Я взглянул на Фэй, и она улыбнулась, когда я решил присоединиться к ним.

Фергюсон, сидящий за рулём развалюхи, изрыгающей клубы синего дыма, поехал прямиком на шоссе и далее на север, как летучая мышь из ада. Мелвин, также ехавший на старой побитой машине, каким-то образом умудрялся не отставать. Мы проехали несколько миль: Мелвин за Фергюсоном, мы за Мелвином, за нами в другой машине детектив Бен Колдуэлл и майор Краске, а за ними Ларри на мотоцикле.

Пэт хотел стряхнуть Мелвина и съехал с шоссе. Мелвин проскочил мимо съезда, доехал до следующего и повернул обратно домой. Увидев, что Фостер сдался, мы присоединились к Фергюсону на парковке. Прежде чем вернуться к работе, все мы вышли наружу и изрядно посмеялись.

Всегда стремясь играть до последней карты в руке, позже Мелвин позвонил шерифу округа Тёрстон, доложить о своём участии в опасной и нешуточной скоростной погоне. По его версии событий, повсюду свистели пули и чудом удалось избежать столкновений с другими машинами. Конечно, это была неправда, но их диспетчерский центр на всякий случай связался с нами.

Может показаться странным, что мы смеялись из-за того, что случилось с Мелвином. Но просто невозможно долго и упорно работать над таким сложным делом без моментов смеха. Это вовсе не значит, что мы несерьёзно относились к расследованию. Я очень даже серьёзно воспринял записку с угрозой, прикреплённую к двери моего дома тем, кто всё знал о наших отношениях с Фостером. Весьма красноречивым языком этот человек предупреждал, что с моей семьёй может случиться что-то плохое.

Следующие несколько месяцев мои дети ездили в школу на автобусе в сопровождении полицейской машины, а офицеры дежурили возле дома всякий раз, когда там находились Джули и дети. В основном дети не подавали вида, но иногда их это будоражило. А иногда – беспокоило. Табита, которой в то время было семь, строила планы на случай, если бы плохой человек вломился в дом. После проверки разных мест, она решила, что побежит прятаться в шкаф под раковиной. Она испытывала его несколько раз, пока не убедилась, что может забраться в него и плотно закрыть обе дверцы изнутри. Другие дети, подумала она, могли спрятаться под кроватью, хотя это было слишком очевидно. Но кто стал бы смотреть в шкафу под раковиной?

В то время дети не часто говорили мне о своих беспокойствах. Меры, предпринятые нами, минимизировали угрозу, описанную в записке; фактически мы приняли её к сведению и продолжили жить так, будто ничего не случилось. Я считал себя крепким, как камень, способным справиться со стрессом. Только много лет спустя Джули рассказала о той поре, когда у меня начались проблемы со сном. Я был так измотан, что не испытывал трудностей с засыпанием. Но крутился и вертелся в кровати всю ночь напролёт, пытаясь поймать убийцу даже во сне.

Глава 5
Круг доказательств

За исключением Жизель Лоуорн, пропавшей за несколько недель до того, как мы поставили Мелвина Фостера под наблюдение, мы не нашли ни одного нового тела. Это означало одно из трёх: Фостер был тем, кого мы искали, и мы остановили его; Фостер не был убийцей, но факт того, что делом занялось двадцать пять детективов, заставил настоящего монстра залечь на дно; убийства продолжались, но мы не знали о них, потому что убийца надёжнее скрывал тела.

Наши знания об убийцах и их побуждении, говорили, что второй вариант был самым маловероятным. Для подобных людей практически невозможно остановиться, как только они преодолевают границы, ранее сдерживающие их от желания убить. Поэтому считали, если ошибались на счёт Фостера, то на руках у нас должно было быть больше тел, включая тех, кто на тот момент числился в бегах или пропавшей без вести.

Между делом, мы воспользовались периодом спокойствия для разработки других подозреваемых, поглубже копнули прошлое Мелвина и подробнее изучили то, что он рассказал нам о своей недавней активности. В телесериалах и фильмах детективы раскрывают дела вскоре после того, как к ним попадают ключевые физические доказательства или свидетельские показания. В реальности же найти улики тяжело, большинство людей не хочет с вами разговаривать, а информаторы могут увести в неправильном направлении. В результате следователи гоняются за свидетелями, единомышленниками, друзьями и знакомыми, которые могут рассказать детали истории подозреваемого в преступлении. Наша цель – добиться правды, хотя зачастую противоречия и поразительные откровения буквально разрывают историю на части. Хорошо, если вторая, третья, четвёртая сторона подтверждают то, что нам было сказано, помогая исключить подозреваемого. Это значит можно двинуться дальше.

Когда дело дошло до многих рассказов Мелвина Фостера, мы столкнулись с большой трудностью в поисках всех девушек, которые проходили через его такси и особенно в последние месяцы. Беглецы, проститутки, уличные дети не имеют постоянных телефонных номеров и адресов проживания. Вы должны выходить на них через других людей с улиц, а они соглашаются на сотрудничество только после долгих убеждений, что вы не собираетесь арестовывать их друзей.

Хороший пример этого связан с девушки по имени Трейси Вудс, которая пришла увидеться со мной только после того, как убедилась, что меня интересует исключительно Мелвин, и я не собираюсь доставлять ей неприятностей. В мае Трейси ездила вместе с Мелвином в Калифорнию, где ему было предъявлено обвинение в склонении несовершеннолетнего к правонарушениям. Трейси сказала, поездка прошла гладко, кроме этого инцидента с полицией. А в середине августа Мелвин обмолвился по телефону об убийствах на Грин-Ривер – якобы он знал жертв – и это заставило её задуматься.

Многие люди любят подключаться к крупным событиям. Они узнают имена из газет и начинают вести себя так, будто в курсе событий, чтобы произвести впечатление на друзей. По этой причине было важно знать, состоялся ли этот разговор до того, как убийства начали освещаться прессой. Сначала Трейси сказала, это было 17 августа, что значило Мелвин мог прочитать имена в газетах. Затем, пока я осторожно избегал любых наводящих замечаний, она начала сомневаться. 17 августа, вторник – после того, как были найдены тела – возможно, не тот день, заключила она. Скорее всего, разговор с Мелвином состоялся четырнадцатого – за день до того, как стало известно о двух телах в реке и одном на берегу.

Трейси была не единственным человеком, кто связал Мелвина с убийствами на Грин-Ривер. Водитель такси по прозвищу Малая, сказала, что в марте Мелвин и Венди Коффилд много раз пользовались её такси. И мы получили физические доказательства, указывающие на Мелвина. Лаборатория штата сообщила, что волосы Фостера были похожи на найденные в Грин-Ривер. Тесты, доступные 1982 году, не давали абсолютного результата, хотя и не исключали Мелвина Фостера.

Поскольку ставки были велики, нам было важно двигаться медленно, взвешивая ценность всего, что мы имели, учитывая качество источников информации. Собрав всё вместе в октябре, я получил, так сказать, список «факторов Фостера», представленный ниже в порядке убывания важности:

• Фостер не прошёл тест на полиграфе.

• Чехарда со знакомством с жертвами: сначала он сказал, что узнал только Дебби Боннер. Позже признал знакомство со всеми жертвами Грин-Ривер.

• В районе реки были найдены волосы, схожие с волосами Фостера.

• Профиль серийного убийцы, составленный ФБР, частично соответствовал Фостеру.

• Заявления Трейси и Малой связывали его с жертвами.

• Женщина, жившая с Фостером в конце 70-х, сказала мне, что он держал большую коллекцию газет со статьями об убийствах.

• В его машине были найдены женские трусики и фотографии обнажённых девушек.

Все эти элементы, добытые в результате трудоёмкого расследования, сформировали почти неразрывный круг вокруг Мелвина Фостера. Если мы хотели заполнить пробелы, нам нужна была сила судебного ордера, чтобы достать записи о телефонных разговорах, банковские записи и список расходов по кредитным картам, а также осуществить второй более тщательный обыск дома и транспортных средств Фостера.

Прошение, которое мы начали составлять для получения ордеров, можно сказать, стало историческим. Впервые в штате Вашингтон, а, возможно, во всём мире, криминальный профиль, в котором говорилось о соответствии с данным подозреваемым, должен был быть причислен к доказательствам наряду с показаниями, данными под присягой. Вскоре суд одобрил прошение и дал нам необходимые полномочия.

Надеясь, что добавочные следственные полномочия, предоставляемые судебными ордерами, приведут нас к быстрому аресту и обвинению, мы не переставали работать в отношении других версий. Фактически, в то время, как мы прилагали все усилия, чтобы довести дело Фостера до конца, я также бросил силы на зацепку, пришедшую из Саскатуна, Канада. Когда полиция там арестовала человека, пытавшегося пронести огнестрельное оружие на борт самолёта, он без умолку начал говорить о Грин-Ривер. Так как в информации из Саскатуна не было никакой конкретики, мне пришлось поехать в Калифорнию по другой зацепке, убедиться, что «Убийца с Грин-Ривер» не сидел там в тюрьме по не связанному с нашим делом обвинению.

Одна зацепка пришла из Департамента полиции Сиэтла. Они рассказали нам о подозреваемом по имени Джон Хэнкс, который был причастен к паре нападений, похожих на убийства Грин-Ривер, – это вполне могли быть неудачные попытки убийства. Мы поручили нашим детективам и патрульным сбор информации, и они нашли пару признаков, указывающих на его пребывание в нашем районе, включая кучу квитанций за аренду порно в местном видеопрокате. Но никто не видел его уже несколько недель. Всё-таки мы выяснили, что он был взят под стражу по ордерам, выписанным в округе Солано – примерно в двух часах езды на север от области залива Сан-Франциско.

Мы с Бобом Ламория поехали в тюрьму в Вакавилле, Калифорния, и оба были впечатлены человеком, представшим перед нами в комнате для допросов. Ростом 5,9 фута и весом 200 фунтов, Джон Хэнкс был достаточно крупным, чтобы запугать и справиться с небольшими девушками наподобие жертв с Грин-Ривер. Когда мы начали разговор, он показал, что обладал достаточной харизмой, чтобы внушить им ложное чувство безопасности.

Хотя мы сказали, что приехали поговорить о нападениях в Сиэтле, он понял, что мы не стали бы проделывать из-за этого такой долгий путь. Он не смог расслабиться, пока я не рассказал, что нам интересно обсудить «кое-какие убийства в районе Грин-Ривер».

– Ничего не знаю об этом, – сказал он и в доказательство предложил пройти проверку на полиграфе.

Это был человек явно знакомый с криминально-правовой системой. Хэнкс немедленно стал говорить о том, как тест «очистит» его. Но нас это не успокоило. Он сказал, если слишком много узнает о деле Грин-Ривер, это может повлиять на результат, так что отказался от дальнейшего разговора, пока тест на полиграфе не отведёт от него все подозрения.

Мы слышали, как другой подозреваемый громогласно заявлял о своей невиновности, упрашивая проверки на полиграфе и провалил её, так что мы не спешили делать никаких предположений в отношении Хэнкса. Он мог говорить правду, а мог и делать ставку на то, что одурачит аппарат. У нас не было выбора, кроме как согласиться с его требованиями.

Во время подготовки к тесту, мы навестили семью Хэнкса и поискали доказательства среди вещей, оставленных им на последнем месте проживания. Но ничего не нашли. Мы также получили судебный ордер на взятие образцов крови и волос. Было не просто заставить его подчиниться. Он возражал против тюремного руководства, так что пришлось пойти к судье, который в качестве поддержки выписал нам судебный ордер.

Наконец три дня спустя, адвокат Хэнкса уведомил нас, что тест на полиграфе не состоится. Потребовалось ещё несколько недель, чтобы согласовать все нюансы процедуры. Когда всё закончилось и Хэнкс без труда прошёл тест, я задался вопросом: к чему вообще была вся эта суета?

Во время моего пребывания в Калифорнии, расследование в отношении Фостера шло своим чередом. Я вернулся и узнал, что другие детективы целевой группы получили записи о телефонных разговорах и, похоже, прояснили неясность в показаниях Трейси Вудс. Записи показали, что один раз он звонил ей 13 августа, а другой 15-го. Последующие звонки были сделаны неделю спустя. Если Мелвин говорил об убийствах, то это случилось до того, как общественность узнала о них из выпусков новостей.

Вскоре мы смогли добавить больше улик к делу против Мелвина. Мы нашли соседку, которая сказала, что приглядывала за двумя детьми Мелвина с 13-го по 15 августа, пока тот мотался по региону. Другой источник рассказал, что подслушал Фостера, когда тот просил Жизель Лоуорн составить ему кампанию в принятии горячей ванны аккурат перед её исчезновением.

Значение всех наших открытий, от провального теста на полиграфе до знакомства Фостера со всеми жертвами, привело к двум значительным решениям. Стоящие надо мной начальники в Службе шерифа, пришли к мнению, что целевая группа достигла поставленной задачи и может быть расформирована; мы перестали находить новые тела и у нас был нужный человек, или мы так думали. А детективы и патрульные были нужны для выполнения других служебных обязанностей. (Шериф Винкоски готовился уйти в отставку, а чиновники жаловались ему на высокие расходы целевой группы. Я так и не знаю, имело ли это какое-то отношение к расформированию.)

Второй крупный этап расследования начался с судов. В середине ноября судья рассмотрел всю имеющуюся у нас информацию и улики, и постановил ещё раз обыскать дом Фостера в Лэйси. За несколько дней до Дня благодарения около дюжины мужчин и женщин из Службы шерифа отправились на обыск. Мы перекрыли улицу и поставили перед отрядом скаутов-исследователей задачу по обыску двух с половиной акров[9]9
  1 акр равен 4047 квадратным метрам.


[Закрыть] земли, прилегающей к дому. Детективы направились обыскивать сарай, – даже подтягивали половицы, чтобы заглянуть под них.

Внутри дома мы осмотрели каждый квадратный фут ковровых покрытий, каждый туалет, шкаф, полку и ящик. Мы перевернули матрасы, перетрясли спальные принадлежности, заглянули под диваны и кресла. Собрали волосы и волокна ткани, а ковры пропылесосили, чтобы добыть микроскопические улики. Всё, что мы нашли, отправилось в криминалистическую лабораторию.

Пока продолжались поиски, над головами кружили вертолёты – так мы поняли, что Мелвин Фостер связался со СМИ. Когда мы наконец вышли из дома, то увидели, что улица за ограждениями была забита фургонами телеканалов и машинами, принадлежащими репортёрам и фотографам. Некоторые съёмочные группы готовились вещать в прямом эфире для станций в Сиэтле. Придерживаясь своего курса, мы сохраняли молчание о цели обыска и находках. Но Мелвин не отказывал себе в общении, раздавая одно интервью за другим.

Покидая Лэйси, я знал, что это была последняя крупная операция целевой группы. На следующий день я был единственным детективом, назначенным на полную рабочую смену. Все записи – тысячи бумаг – были перемещены из отдела тяжких преступлений, где работала целевая группа, в небольшое пространство между этажами здания суда.

Это пространство, которое мы называли 1-А, было вытянутой комнатой без окон 8 футов в ширину и 25 в длину. Когда-то она называлась «Комнатой Банди» и во время расследования все стены были увешаны картами, фотографиями и диаграммами, относящихся к этому делу. Когда я поднялся, она была пуста, за исключением полудюжины старых деревянных столов и парой шкафов с кодовыми замками. Я занял самый дальний стол и завалил себя кучей документов, которые нужно было обработать.

Наряду с бумажной работой я продолжал отслеживать дела пропавших без вести, периодически вёл наблюдение за Мелвином (в этом мне помогали другие полицейские), и разбирался с информацией, поступавшей от наших источников и других юрисдикций.

Волна информации, поступившей после выпуска бюллетеней о деле Грин-Ривер, погрузила нас в мир страданий, извращений и смерти. По всему Западному побережью хищники убивали проституток, беглецов из дома и молодых девушек, которым просто не повезло встретиться не с теми мужчинами. Например, в Сан-Франциско было найдено два тела с предметами, вставленными во влагалища, как это делал «Убийца с Грин-Ривер», оставив камни в двух своих жертвах. В Британской Колумбии были найдены три задушенные женщины и тело одной было сокрыто в реке в Ричмонде, как и в случае с телами, найденными 15 августа.

Если подобных сводок не достаточно, чтобы почувствовать, что мир был опасным местом для беззащитных, нужно было всего лишь пролистать расшифровки десятков допросы, проведённых нами с подозреваемыми и свидетелями. Тут можно было найти изнасилования, детскую порнографию, избиения плачущих младенцев, похищения и садизм. После оглашения информации о деле Грин-Ривер, далеко не один насильник упомянул об этих убийствах во время нападений на свои жертвы.

С учётом страданий, которым подвергались девушки и дети, легко можно было сделать вывод, что на земле разверзся ад, и в нём верховодили психопаты, маскировавшиеся под порядочных мужчин среднего класса. Естественно, после просмотра всех сводок, меня не покидала мысль, что все молодые девушки должны быть защищены и предупреждены об опасности. Мои собственные дочери учились в средних классах, и я уже был довольно опытным родителем. Но не подлежало сомнению: с началом дела Грин-Ривер, я стал сверхбдительным отцом и буду таким до конца своих дней.