Текст книги "Поколение Z на работе. Как его понять и найти с ним общий язык"

Борьба с терроризмом

– Отец, когда ты был старшеклассником, вас учили, как себя вести на случай захвата заложниками?

– Нет.

– А как у вас проходила подготовка?

– К чему?

– К стрельбе в школе.

– Этого не требовалось. У нас не было стрельбы. Единственные учения, которые я помню, проводились на случай пожара или торнадо.

Даже в большей степени, чем состояние экономики, наши страхи усугубляла общая ситуация в мире. Все поколения сталкивались с теми или иными военными конфликтами. Традиционалисты воевали во Второй мировой войне и войне в Корее. Бумеры, конечно, прошли через Вьетнам, а поколение X взрослело во время войны в Персидском заливе. Хотя каждая из этих войн имела свои особенности, у всех была одна общая черта: они велись далеко от дома.

У войны, начавшейся в эпоху миллениалов и продолжающейся до сих пор, совершенно иной характер – это война с терроризмом. И она подбиралась все ближе и ближе к нашему дому. Школа Коломбина, Оклахома-Сити, Виргинский политехнический институт и, конечно, 11 сентября ясно дали понять, что в мире больше нет безопасных или святых мест. Я имел честь встретиться с Томом Брокау, написавшим несколько книг о великом поколении (традиционалистах). Я спросил его, видит ли он что-то общее между ними и поколением Z. Он напомнил мне, что у мужчин-традиционалистов, на то время 18 лет от роду, не было иного выбора, кроме как идти на фронт и воевать за свою страну. Они самое лояльное и патриотическое поколение из всех.

Далеко не столь многие представители поколения Z надевают форму и сражаются за свою страну, и в среднем мы, наверное, не настолько патриотичны. Чем дольше я раздумывал над его замечаниями, тем больше хотел, чтобы и моему поколению сказали, что мы можем сделать для своей страны и ее безопасности.

Я отнюдь не умаляю заслуг великого поколения. Я не могу даже представить, как страшно, должно быть, в 18 лет уйти из дому воевать за свою родину где-то за океаном. Однако просто жить в стране, где ты идешь в школу и гадаешь, а не ворвется ли в нее кто-нибудь с пистолетом, тоже довольно страшно.

Ее величество королева Нур

Королева Иордании и активистка борьбы за мир

Считаете ли вы важными свои профессиональные контакты с людьми и организациями вне вашей страны?

55 % сказали, что считают их важными или очень важными.

19 % сказали, что они не важны.

По крайней мере, великое поколение должно было чувствовать свою сплоченность перед лицом этих угроз. Что касается поколения Z, то нам говорили: единственное, что мы можем сделать, заметив что-то подозрительное, – это сообщить куда следует. В результате мы чувствуем себя беспомощными и считаем, что ситуация только ухудшается. Даже ужасающие теракты вроде самоподрывов смертников, которые ранее происходили где-то далеко, теперь случаются в наших собственных аэропортах, торговых центрах и на стадионах.

Добавим к этому то, что я называю современным терроризмом. Это атаки, предпринимаемые в мире онлайн. Мы каждый день слышим о таких компаниях, как Sony или Target (и многих других), чьи компьютерные системы были взломаны, а базы данных клиентов оказались под угрозой. Поскольку все большая часть нашей повседневной жизни протекает в интернете, этот вид терроризма начинает набирать обороты.

Наш нынешний враг – это не страна, а группа лиц крайне радикальных взглядов, ненавидящих нас за стремление к образу жизни, который всегда, по нашим убеждениям, был частью американской мечты.

В отличие от Второй мировой войны, равно как и войны в Корее, Вьетнаме или Персидском заливе, специфика нашей войны состоит в том, что она никогда не закончится. Это просто реалии жизни, с которыми придется сосуществовать. Нет, мы не собираемся прятаться или отказываться от своего образа жизни, но меры защиты и обеспечения безопасности приобретают первостепенное значение. Как и должно быть.

Окружающая среда

Мой отец рассказывал, что во времена его юности существовало мощное движение за очищение планеты. Он показывал мне рекламные ролики времен его детства, в которых индеец сплавляется по реке на каноэ и громко возмущается по поводу валяющегося везде мусора. Это прекрасно, что даже в 1970-х внимание общественности уже пытались привлечь к проблемам охраны окружающей среды. Но уже тогда казалось, что одного заявления о том, что нужно просто прекратить мусорить, недостаточно. Это и так очевидно. Кроме того, непонятно, чем мы рискуем, если продолжим это делать. Миллениалы и мое поколение уже понимали, что окружающая среда – это больше чем место, которое должно быть чистым и красивым, это нечто такое, что следует беречь и защищать. В наши головы постоянно вбивали, что использование аэрозольных спреев и фреона способствует формированию озоновой дыры в атмосфере. Даже если вы не совсем понимали, к каким именно последствиям может привести дыра в озоновом слое, все равно это звучало угрожающе. Проблема загрязнения природы сильно волновала коренных американцев, ведь это не что иное, как преступление. Мы научились устанавливать для семьи биотуалеты и быть ответственными потребителями. Очень часто именно мы давали советы родителям относительно того, какое мыло или моющее средство покупать. В школе мы изучали правило трех R (Reduce, Reuse, Recycle) – экономить, повторно использовать и утилизировать.

Поколение Z объединяет с миллениалами стремление сделать все возможное, чтобы защитить планету. Но между нами есть и различие: в период нашего становления мать-природа не раз переходила в наступление. Не спорю, стихийные бедствия были всегда, но в последние десять лет они, похоже, стали более масштабными и частыми. Цунами, землетрясения, суперштормы, карстовые воронки – сегодня повседневные явления в местных новостях.

Поколение Z выросло в мире, где последствия пренебрежения проблемами окружающей среды видны прямо из окна. Мы чувствуем растущую потребность не только найти способы уменьшить негативное влияние на окружающую среду, но и выяснить, как сосуществовать с результатами уже нанесенного вреда.

Политика

– Папа, просто удивительно, как все дружно обвиняют наше поколение в том, что мы не пользуемся своими избирательными правами.

– Ну, если проанализировать явку избирателей, то окажется, что молодое поколение действительно не использовало должным образом свое право голоса.

– Но это не значит, что мы не интересуемся своими правами.

– Ну а что еще это может означать?

– Возможно, это просто означает, что нам не нравятся кандидаты или мы не верим в то, что наш голос что-то изменит.

Одно из моих самых ярких детских воспоминаний – как я прогулял уроки ради того, чтобы пойти с отцом на выборы 2008 года. Кандидатами были сенатор Барак Обама и сенатор Джон Маккейн. Мне тогда было всего девять лет. Будем честными, в таком возрасте кажется, что это просто здорово – пропустить день в школе. Отец хотел, чтобы я с ним пошел: он сказал, что я навсегда запомню этот день. И я действительно его запомнил.

Отец взял меня с собой в кабинку для голосования. Это было очень волнующе, и хотя я был еще мал, но все-таки мог понять, что это исторический момент – наша страна избирала первого афроамериканского президента. Хотя после голосования мне надо было возвращаться в школу, отец разрешил мне лечь позже спать, чтобы дождаться оглашения первых результатов.

Я не помню, что именно говорил Обама, вышедший на сцену вместе с членами своего штаба, чтобы произнести речь. Но зато я очень хорошо помню, как на всех каналах транслировалось празднование наших сторонников по всей стране. Шумиха продолжалась еще несколько недель после дня выборов, но, поскольку футбольный сезон команды Vikings был в полном разгаре, я, как и многие девятилетние пацаны, полностью переключил на него свое внимание.

Следующая избирательная кампания, которую я отчетливо помню, – это 2016 год. Выборы Обамы доказали, что голоса молодых избирателей способны повлиять на ситуацию, поэтому многие кандидаты рассказывали, как их программа связана с потребностями молодежи. Мы с отцом поехали в Айову, чтобы освещать голосование молодых избирателей из поколения Z на тамошних кокусах[3]3
  Кокус – собрание сторонников или членов политической партии или движения. Прим. ред.


[Закрыть].

Проблема состояла в том, что ни один кандидат не обращался к нашему поколению и ничего о нем не говорил. Все они подразумевали исключительно миллениалов. Это означало, что у политиков впереди еще масса работы с моим поколением. Честно говоря, поколение Z (от 18 лет до 21 года), уже получившее право голоса, составляло лишь незначительную часть избирателей. Тем не менее их голоса нельзя было недооценивать, тем более что они впервые участвовали в выборах.

Избиратели из поколения Z в возрасте 18–21 года добавились к потенциальным 14 миллионам избирателей. Учитывая, что иногда кандидаты побеждают с очень незначительным отрывом, игнорировать их было нельзя. Помимо тех представителей поколения Z, которые уже получили право голоса, есть еще миллионы молодых людей вроде меня, которые могут ходить от двери к двери или обзванивать потенциальных избирателей, помогая тем самым в избирательной кампании. Тем не менее никто не пытался установить с нами контакт.

Побеседовав со многими представителями поколения Z, мы поняли, что их очень беспокоит то обстоятельство, что мы и сами не знали, собирались ли кандидаты вообще обращать на нас внимание. Конечно, кандидаты много рассуждали о высокой стоимости образования и том, как именно сделать его доступнее. В то же время поколение Z еще больше говорило о стоимости медицинского обслуживания. Обычно считается, что это не то, что волнует молодых избирателей в первую очередь. В конце концов, бытует мнение, что чем ты моложе, тем неуязвимее себя чувствуешь. Однако поколение Z выросло в мире, где, по прогнозам Центров по профилактике и контролю заболеваемости, каждый третий американец к 2050 году будет болен диабетом. Нас очень волнует вопрос здоровья наших будущих детей.

Мы даже кое-что слышали об относительно новых проблемах, например социальном страховании для фрилансеров, о котором политики еще не говорили ни с одним поколением. Тем не менее журнал Forbes сообщает, что к 2025 году 40 % нашей рабочей силы будут составлять именно фрилансеры. Если политики не собираются озаботиться этим и другими подобными вопросами, то как они вообще узнают, что отличает поколение Z от остальных? Как они планируют установить с нами контакт? Как я уже говорил, им предстоит много работы.

По мере того как мое поколение взрослело и втягивалось в политику, мне все сильнее хотелось, чтобы это занятие оказалось даже более волнующим, чем испытанные мною чувства в тот день, в 2008 году, на избирательном участке. Просто политики всегда выглядели не слишком привлекательно в глазах поколения Z. По крайней мере, в годы становления миллениалов политика предполагала налаживание конструктивных взаимоотношений с людьми. Они еще видели политиков, наводивших мосты, чтобы добиться реализации своих целей.

Даже такие политики, как сенатор Тед Кеннеди и Орри Хэтч, отношения которых точно нельзя было назвать теплыми, все же нередко сотрудничали. Они выступали единым фронтом, чтобы добиться принятия нужных законов. Наше же поколение не видело ничего, кроме противостояния политиков. Я не могу себе даже представить мир, где демократы и республиканцы работают вместе.

Нам приходилось наблюдать только две партии, активно блокирующие деятельность друг друга; любая попытка наладить конструктивное взаимодействие расценивается негативно, – а иногда даже как предательство. Поколение Z отнюдь не считает Конгресс продуктивно работающим органом; скорее, нам он напоминает террариум.

Исходя из вышесказанного, весьма красноречив и закономерен тот факт, что, в соответствии с исследованием, проведенным Северо-Восточным университетом, лишь 3 % поколения Z видят себя политиками в будущем.

Во всех наших фокус-группах и просто беседах на кокусах в штате Айова речь шла не о том, насколько молодежь ценит право голосовать, а, скорее, о том, считает ли она, что своим участием в голосовании сможет что-то изменить. Мы спрашивали, рассматривают ли они политику как инструмент, способный обеспечить общественный прогресс. Поборникам всеобщего избирательного права предлагаю, прежде чем нас осуждать, поставить себя на наше место.

Мы вовсе не думаем, что политический процесс совершенно бесполезен и не способен дать никаких результатов. Нельзя отрицать, что случившаяся на этапе формирования нашего поколения легализация однополых браков или даже легких наркотиков внушила надежду на вероятность достижения прогресса. Что нам действительно необходимо, так это заставить правительство сосредоточиться на нуждах людей, ради служения которым они и были избраны.

Мы не можем помочь, но хотелось бы знать, неужели поиск путей обойти систему более эффективен, чем ее совершенствование.

Знаменитости и средства массовой информации

Существует некая таинственная связь между политикой и миром знаменитостей и массмедиа. Опять же, одним из первых кандидатов, за которого могли голосовать достигшие совершеннолетия представители поколения Z, оказался Трамп… вряд ли их привлекла такая возможность.

Когда речь заходит о событиях и условиях, повлиявших на формирование целого поколения, есть ряд вещей, которые не меняются. У поколения Z имеется собственный список звезд – кино, телевидения, музыки и спорта. Так же как Элвис, Майкл Джексон и Майкл Джордан потрясали миры предыдущих поколений, Джастин Бибер, Тейлор Свифт, Ким Кардашьян и Леброн Джеймс потрясли наш. Хотя сегодня постеры с портретами кумиров не наклеивают на стены спальни, как это делали бумеры или представители поколения X, зато они красуются на заставках компьютеров и экранах наших смартфонов.

Одна из характерных особенностей знаменитостей поколения Z – их популярность в интернет-сообществе. На каждую кино– или телезвезду, звезду эстрады в наше время есть звезда YouTube, появившаяся как бы ниоткуда. Мое поколение полагает, что эти звезды не менее влиятельны и известны. Согласно исследованию журнала Variety, звезды YouTube более популярны в среде моего поколения, чем общепризнанные. Такие сенсации, как Kid President, Dude Perfect и PewDiePie, не просто развлекают мое поколение, а посылают месседж о том, что каждый может стать звездой за одну ночь, не выходя из собственной спальни.

Еще одна отличительная черта наших кумиров – возможность установить с ними более тесные и личные отношения.

– Отец, я получил задание от Марка Кубана.

– Ты шутишь!

– Я серьезно.

– Как тебе это удалось?

– У него есть собственное приложение под названием Cyber Dust. Я его загрузил и отправил ему сообщение. Круто, что он взял и ответил!

– Не хочу врать, я бы, наверное, позвонил в его офис и поговорил с его секретарем.

– Вот поэтому ты и не получил задания.

Там, где бумеры часами бы ждали, чтобы только увидеть кого-нибудь из Beatles выходящим из самолета, поколение Z заходит в Instagram и Twitter, где приводится расписание звезды вплоть до минуты. Вместо того чтобы узнавать из газет и журналов о событиях в ее личной жизни, мы узнаем об этом непосредственно от самой звезды. Еще один шаг, и с ней можно будет общаться в режиме реального времени, задавая вопросы и получая отклики. Какое разительное отличие от эпохи бумеров, чей единственный шанс быть услышанными кем-то из Beatles заключался в том, чтобы перекричать всех на концерте.

Вне всякого сомнения, технологии изменили правила игры, по крайней мере в том, что касается развлечений моего поколения. Мы выросли в мире, где скорость интернет-соединения никогда не была лимитирующим фактором, а поэтому имели возможность взять организацию своих развлечений в собственные руки.

Сетевое и кабельное телевидение, на котором выросли бумеры, поколение X и миллениалы, теперь кажется не только устаревшим, но и ограниченным по своим возможностям, да и просто скучным. Тогда как предыдущие поколения приходили из школы, включали телевизор и смотрели все подряд, мое поколение, приходя домой, решает, что бы такое посмотреть под настроение. Мы можем персонализировать развлечения в точном соответствии со своими вкусами и пристрастиями. Мы просто смотрим что хотим на своих компьютерах, планшетах и телефонах. Центры по контролю и профилактике заболеваний выяснили, что 41 % представителей поколения Z более трех часов в день использует компьютер отнюдь не для учебы (десять лет назад этот показатель равнялся 22 %).

Такие виртуальные платформы, как Netflix, Amazon, Hulu, Apple TV или YouTube, дают нам в руки еще один инструмент для удаленного контроля. Средства массовой информации для моего поколения полностью мобильны и адаптированы к нашим потребностям – с точки зрения содержания, места и времени доступа. Пайпер Джеффри утверждает, что тинейджеры проводят больше времени на Netflix и YouTube, чем за просмотром традиционных телепередач. В совокупности эти ресурсы поглощают около 59 % нашего времени, а традиционное телевидение – только 29 %. Согласно результатам исследования YouTube Generation, миллениалы просматривают две трети каналов первоклассного видео на YouTube на своих мобильных устройствах. Уверен, что для моего поколения этот показатель еще выше и продолжит расти. Канал YouTube Brandcast доходчиво это объяснил: «Мы живем в мультиэкранном, мультиплатформенном мире, где каждый третий потребитель утверждает, что у него дома или никогда не было, или сейчас нет кабельного телевидения. Люди стали меньше смотреть телевизор… но это не значит, что им меньше нравятся видеофильмы. По мере того как традиционное телевидение теряет популярность, онлайн-видео, наоборот, получает более широкое распространение». Кто бы мог подумать, что к 2025 году половина зрителей моложе 32 лет вообще не будет подписываться на кабельные телеканалы.

И даже если мы смотрим традиционные телеканалы, то делаем это теперь на наших условиях. Подумайте о такой вещи, как телевизионная реклама. Я уже и не вспомню, когда последний раз ее видел, поскольку с первыми кадрами нажимаю кнопку ускоренной перемотки записи.

Поколение Z – конечный потребитель того, что маркетологи называют снек-медиа. Мы любим развлечения, умещающиеся в «одну строку». Любой ролик на YouTube продолжительностью свыше двух минут уже кажется нам слишком длинным.

Технологии

Итак, именно технологии открыли для моего поколения новый мир развлечений. Но сделали они для нас не только это.

По сути, из всех факторов, повлиявших на формирование моего поколения, многие замечают только технологии. Я рос, со всех сторон окруженный экранами 24 часа в сутки семь дней в неделю – начиная от мониторов, вмонтированных в подголовники передних кресел в минивэне и заканчивая iPads, которые мне и моим сверстникам выдавали в школе, чтобы облегчить учебный процесс. Технология – не что-то отдельное от нашей жизни, скорее, она пронизывает ее насквозь. Она стала продолжением нашего мозга. Она – это мы.

Мой отец шутит, что мы не сообразим, что делать, если вдруг выключат свет. Правда, он просто не понимает, что на этот случай у нас есть запасные батарейки. Технология определенно воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Трудно назвать какое-то одно изобретение, изменившее мое поколение, поскольку их было слишком много.

В то время как предыдущие поколения считали технологии способом достижения прогресса как в отдельных отраслях экономики, так и в жизни людей, мы воспринимаем этот термин скорее как синоним слова «разрушение». Снова и снова мы наблюдаем, как технологии подрывают и уничтожают целые отрасли. В эпоху взросления поколения Z крупнейшая в мире компания такси вообще не имеет собственных такси (Uber). Крупнейшая компания-отельер не владеет недвижимостью (Airbnb). Крупнейшая телефонная компания не владеет телекоммуникационными сетями (Skype). Владелец самого популярного средства массовой информации не создает никакого контента (Facebook). Наиболее быстро растущий банк не имеет реальной денежной массы (SocietyOne). Крупнейший в мире кинотеатр не владеет прокатными мощностями (Netflix).

Опра Уинфри

В мире, где технологии связи достигли невиданного уровня, что является основой для ваших контактов с собратьями по духу?

61 % утверждает, что у них есть такие контакты, 39 % – что нет.

Вопрос тем, у кого они есть: каким образом вы поддерживаете связь?

Топ-5 ответов:

С помощью молитвы.

Посещая молитвенные дома, церкви.

Читая Библию.

Посредством медитации и йоги.

В беседах с друзьями и членами семьи.

Рынок труда благодаря технологиям превратился в одну большую катастрофу. На глазах поколения Z рушится стандартная система первой работы для тинейджеров. Множество компаний вроде ресторанов фастфуда и парков развлечений теперь используют автоматы для продажи билетов и закусок. С одной стороны, поколению Z сложно избавиться от опасений, что его в любой момент заменят роботами. С другой – технология позволяет создавать новые рабочие места, например менеджеров по продажам в таких интернет-магазинах, как Craigslist, Etsy или eBay.

Технологии облегчили нам большинство привычных вещей. Мы можем получить доступ к любой информации по клику мыши. Мы имеем неограниченные возможности для связи друг с другом, которые, как уже отмечалось, даже позволили нам общаться с нашими «идолами». Если бы не технологии, я никогда бы не смог связаться с известными людьми, культовыми личностями, и задать им вопросы о поколении Z, ответы на которые размещены по всей книге.

Если вспомнить о еще одном, возможно, самом значительном результате взросления в высокотехнологичном мире, так это то, что мы больше не видим границы между виртуальным и реальным миром. Они едины и неотделимы. По сути, каждому объекту из реального мира поколение Z может найти виртуальный эквивалент. Это изменило все вокруг – от шопинга до обучения. Но больше всего повлияло на масштабы наших личных и профессиональных контактов. Для нас уже нет разницы между друзьями в социальных сетях и теми, кого мы знаем лично.

Кто бы они ни были и как бы мы с ними ни познакомились, друзья всегда остаются друзьями.