Текст книги "Обретение мудрости"

Однако добраться туда было непросто. Потребовался еще час для того, чтобы благополучно доставить людей, груз и лошадей в долину, и к тому времени солнце уже было у горизонта. Повозку столкнули чуть ниже по склону и поставили у дерева, где она была не столь заметна со стороны озера.

Уолли никогда не чувствовал себя столь уставшим за все свои обе жизни, и все остальные были столь же измучены долгим, тяжелым днем. Он послал женщин попробовать горячие источники, пока мужчины разбивали лагерь. Сам он спустился вниз и осмотрел пристань. Сложенная из каменных отходов каменоломни, она выглядела крайне старой, но, вероятно, до сих пор была пригодна для использования.

Потом он присоединился к остальным в роскошной горячей ванне, которая сняла напряжение мышц и смягчила волдыри, превращая болезненную усталость в сонное томление. Когда все закончилось, их уже ждал ужин.

Солнце зашло, окрасив небо и Реку в золотисто-малиновый цвет. Пролетели в сторону дома водоплавающие птицы.

У костра почти никто не разговаривал, пока долина постепенно погружалась в темноту. Телку неудержимо клонило в сон, и Ннанджи велел ей идти спать. Она слабо улыбнулась и побрела к палаткам. Снова наступила тишина. Даже у обычно разговорчивого Катанджи куда-то пропало его возбужденное настроение, в то время как Хонакура выглядел опасно вымотавшимся. Накануне Уолли прибыл на заброшенную пристань возле маленького каньона, и теперь он оказался в похожем месте на той же самой Реке по другую сторону гор. Почему-то ему не казалось, что они продвинулись слишком далеко.

– Ну как, новичок? – сказал он. – Уже три дня, как ты воин. Еще не устал?

Катанджи через силу улыбнулся.

– Нет, милорд.

Ннанджи фыркнул с притворным неодобрением.

– Когда я был новичком, я провел первые три дня, упражняясь в искусстве владения мечом. Я думал, моя рука отвалится.

Его брат переменил позу.

– Дело не в моей руке, наставник.

– Я знаю, каково тебе, и в каком именно месте. Он хорошо себя проявил, не так ли, милорд брат?

– Очень хорошо. Как и все мы.

Ннанджи гордо кивнул и спросил:

– Что теперь будем делать?

– Какие будут предложения?

– Нам следует молиться, – строго сказал Гарадуи, – отдавая себя на милость…

– Вздор! – лицо Хонакуры сморщилось в недовольной гримасе.

– Это богохульство, старик!

– Я сказал – вздор! Уверяю тебя, Богиня прекрасно знает, что Она делает. Ты бывал в охотничьих экспедициях, строитель? Тебе когда-нибудь приходилось наткнуться на место для лагеря с горячей и холодной водой, со сладким сеном, с таким видом… более безопасное, лучше укрытое, или более явным образом специально предусмотренное богами?

– Но…

– Лорд Шонсу – Ее избранник, и о нас хорошо заботятся.

– Ты жрец? – Гарадуи покраснел.

– Я был им, – раздраженно подтвердил старик. – И я говорю вам, что нас привели на это место с определенной целью, так что любые твои просьбы будут попросту излишни. Единственный здесь здравомыслящий человек – это Телка. – С этими словами он неуклюже поднялся на ноги и направился к палаткам. Очевидно, ему не доставляло никакого удовольствия выслушивать нравоучения от непрофессионала, хотя это было частью цены, которую он платил за свою анонимность.

В небо взлетали искры, и желтый свет мерцал на усталых лицах. Тенор потрескивания костра пел свою песню на фоне баритона водопада. Катанджи зевнул во весь рот, завернулся в одеяло и уснул крепким сном.

Проблема, однако оставалась. Гарадуи и Куили начали тихую беседу. Уолли обнял Джию. Ннанджи лениво шевелил длинной палкой в костре.

Вокруг было достаточно деревьев. На любой другой Реке Уолли, возможно, подумал бы о том, чтобы построить плот, но эти воды несли в себе смерть. Паруса вдали могли принадлежать рыбацким лодкам или торговым кораблям, но он не мог придумать никакого способа подать им сигнал. Даже дым в данном случае ничего бы не дал, так как клубы пара наверняка были хорошо известной местной приметой.

– Полагаю, у нас есть запас еды на пару дней, – задумчиво сказал он. – По крайней мере, если расходовать ее экономно. Мы с тобой можем попытаться добраться до Ауса, Ннанджи. Тогда мы могли бы привести сюда лодку для остальных.

Ннанджи что-то пробормотал в знак согласия и зевнул.

– В последнее время нам не слишком много пришлось спать, – сказал Уолли. – Хороший отдых может несколько прояснить наши мысли.

– Ты хочешь, чтобы я первым стоял на страже, милорд брат?

– В этом нет особого смысла. Отсюда некуда бежать, и здесь невозможно сражаться.

Ннанджи с сомнением нахмурился. Если бы Уолли попросил, он бы охотно стоял на страже, пока бы не свалился.

– Я знаю, что говорят сутры, – согласился Уолли, – но мне просто кажется, что данный случай не вполне обычен. Мы оба нуждаемся в сне больше, чем кто-либо другой.

Ннанджи послушно кивнул и пожелал ему спокойной ночи. Он сбросил сапоги и начал укутывать свои длинные ноги одеялом. Вскоре он уже вытянулся, словно мумия, и еще через две минуты храпел.

Джия придвинулась ближе к Уолли и игриво хихикнула.

– У Телки сегодня снова свободный вечер, господин. Похоже, ей не приходится слишком тяжко трудиться в роли ночной рабыни?

Он крепче обнял ее.

– Нет, у нее в самом деле небольшой отпуск. – Пауза. – По крайней мере, он не пытается оказать честь какой-нибудь жрице.

Джия улыбнулась.

– Похоже, наша ученица ищет чести в другом месте.

Уолли взглянул на другую сторону костра. Куили и Гарадуи сидели очень близко друг к другу, все еще беседуя… обсуждая бараки для рабов?

– Гм… Я не заметил.

– Я поступила очень смело, господин – я сказала об этом и адепту Ннанджи тоже. Он тоже не заметил.

– Он и не мог заметить.

– Но он поддерживает строителя Гарадуи. А строитель Гарадуи очень увлечен ученицей Куили. Он говорит, что никогда раньше ее по-настоящему не ценил. Он не слишком много времени проводил в поместье, с тех пор как принес присягу своей гильдии.

Уолли поцеловал ее в ухо.

– Я прощаю тебе твою самонадеянность, рабыня. Молодец!

Джия зевнула и замолчала. Потом сказала:

– Лорду Хонакуре это, похоже, нравится, верно?

– Он… – Уолли хотел было сказать «наслаждается», но вовремя остановился. Его могли понять слишком буквально. – Да. Он устал, конечно. Но

– да, он счастлив.

– Ты заметил кое-что еще, господин? Ты изменил мою жизнь, и жизнь Ннанджи. Лорд Хонакура счастлив. А Дикая Эни…

– Я дал ей денег?

– Деньги бесполезны для рабыни, господин. Она может купить на них вина или сластей, ничего больше. Но ты позволил ей одурачить всю храмовую гвардию. Ей это наверняка более чем понравилось.

– На что ты намекаешь, любовь моя?

– Я думаю, что все, кто помогает твоей миссии, получили свою награду. Новичок Катанджи должен был пойти в учение к своему отцу, а он этого не хотел.

Нет, Катанджи вряд ли был бы доволен, если бы ему всю свою жизнь пришлось ткать ковры. Уолли вспомнил и сыновей-близнецов Бриу, и Имперканни, назначенного старостой храмовой гвардии. А Конингу должен был к этому времени вновь обрести своего давно потерянного сына.

– Может быть, ты и права, – сонно сказал он. – Надеюсь, ради Куили, что ты права, и что мы все сможем выйти из этой истории живыми, чтобы насладиться нашими наградами.

Джия поцеловала его. Это был крепкий, изобретательный поцелуй, и в конце концов они легли, распростершись рядом друг с другом.

– Ты что-нибудь обязательно придумаешь, господин.

– Сегодня я не в состоянии о чем-либо думать, – сказал он. – Награды подождут. Давай спать.

– Он вспомнил, как его знобило ночью, и Джия укутала его одеялом. Солнечный бог летом нуждался в значительно более коротком отдыхе, нежели смертные, особенно смертные столь утомленные путешествием, что они могли спать на твердой земле столь же крепко, как на пуховых перинах. На рассвете ободряюще запели птицы, но никто не обратил на них внимания.

Утро уже почти миновало…

– Наставник?

Ннанджи? Нет – это был голос Катанджи. Благодаря воинским рефлексам Шонсу Уолли проснулся почти мгновенно. Он сел и спросил:

– Да?

На фоне неба сияла проказливая улыбка Катанджи.

– Ты позволишь мне, милорд, представить тебе новичка Матарро, воина первого ранга?

2

– Обязательно позволю, – сказал Уолли, – только дай я сначала найду свою заколку для волос.

Парень, стоявший рядом с Катанджи, испуганно съежился, увидев ранг Уолли. Он был выше Катанджи, и выглядел значительно взрослее, хотя вряд ли был намного старше. У него был здоровый и упитанный вид, его кожу покрывал темный загар. На поясе у него висел меч, а единственная метка на лбу также явно имела форму меча, и притом давно зажила, в отличие от метки на лбу у Катанджи, превратившейся в гноящуюся красную рану.

Однако Матарро не был похож на воина. У него не было ни косички, ни килта, и единственной его одеждой была длинная полоса белой материи, обернутая вокруг бедер, один конец которой свисал сзади, словно хвост, а другой проходил между ног и крепился петлей спереди, образуя еще один хвост.

Закрепив волосы сзади и выпутавшись из одеяла, Уолли взял свой пояс и ножны и неуклюже поднялся на ноги. Он застегнул пряжку, изобразив на своем лице самую дружелюбную улыбку.

Несколько успокоившись, парень подтянулся и начал произносить приветствие старшему:

– Я Матарро…

Он уверенно владел мечом, но принял две позы не в том порядке, и, похоже, не заметил своей ошибки.

– Я Шонсу… – Даже произнося ответное приветствие, Уолли изумленно смотрел через голову парня на пристань. Лагерь располагался в дальней части долины, скрытой кустарником. Когда к берегу подошел корабль, его экипаж увидел лишь заброшенную каменоломню и несколько пасущихся лошадей. Новичок Матарро отправился на разведку, или, возможно, ему ради шутки приказали это сделать.

Нужно было еще выяснить, каким образом Катанджи его встретил. Если он сначала увидел корабль, он должен был разбудить Уолли или Ннанджи – который, услышав голоса, с удивленным видом сел. Катанджи, конечно, пустил в ход свои чары и пригласил Матарро познакомиться с его наставником. Он выбрал Уолли, поскольку ему сказали, что Уолли теперь тоже его наставник, и широко улыбался при виде ошеломленной реакции Матарро.

Ннанджи вскочил на ноги.

– Позволь мне представить тебя, новичок, – сказал Уолли, – адепту…

У небольшого корабля был голубой корпус и белые мачты – три мачты, что казалось излишним для его размеров. Он явно кренился на правый борт. На берег было спущено два трапа, и люди носили по одному из них бревна, складывая их на берегу, и поднимались по другому обратно. Шум водопада заглушал их голоса.

– Что это за судно? – спросил Уолли, когда с формальностями было покончено.

Матарро встревоженно обвел взглядом лагерь, пересчитывая начинавших шевелиться путешественников.

– Он называется «Сапфир»! – быстро сказал Катанджи c самодовольной улыбкой. Уолли яростно взглянул на него смертоносным взглядом Седьмого, и тот замолчал.

– «Сапфир», милорд.

– И что привело вас в эти пустынные края?

Матарро поколебался, не будучи уверенным в том, сколь много информации ему следует сообщать. Видимо, он никогда прежде не встречался с Седьмым какой-либо гильдии, и потому имел право беспокоиться. Воины высокого ранга представляли опасность, особенно для других воинов. Уолли мог вызвать парня на поединок, если бы ему не понравился его взгляд или манера речи. Калечить или убивать новичка было неблагородно, но ни кто не стал бы спорить с Шонсу, и это было бы вполне законно.

– Нас привела сюда Рука Богини, милорд. Вчера вечером мы бросили якорь… С нами никогда такого прежде не бывало, милорд.

– И груз сместился?

Матарро кивнул, удивляясь тому, что сухопутный житель мог о подобном догадаться.

– А кто у вас главный?

– Томияно-Третий, милорд.

Уолли улыбнулся.

– Тогда, пожалуйста, передай мой привет моряку Томияно и сообщи ему, что я хотел бы с ним встретиться через несколько минут. Мы находимся на службе у Всевышней, и нам нужен какой-нибудь транспорт.

Парень снова кивнул. Он начал было поворачиваться, чтобы идти, прежде чем вспомнил, что должен произнести слова формального прощания. Исполняя ритуал, он еще больше запутался, чем при приветствии; однако владеть мечом он умел. Затем он кинулся бежать через кусты, словно перепуганный заяц, в сторону пристани.

– Водяная крыса! – с нескончаемым презрением фыркнул Ннанджи. – «Сапфир», а? – добавил он, улыбаясь Уолли. Потом он повернулся к Катанджи с лицом, словно у Демона Возмездия – наступила пора преподать несколько истин относительно правильного соблюдения воинского устава.

Уолли направился к палаткам. Хонакура уже выбрался наружу и лучился беззубой улыбкой.

– Да пребудет с тобой Богиня, старик.

– И с тобой, милорд.

– Ты снова оказался прав!

– Разве я не всегда прав?

– Пока – да, – согласился Уолли. – Расскажи мне, что случилось с колдунами? Я думал, чудеса не принесут мне пользы?

Хонакура пожал узкими плечами под черной мантией.

– Что касается колдунов – возможно, ты их просто переоценил? Как ты знаешь, люди могут обладать большой властью и вместе с тем совершать ошибки. Они всего лишь люди. Они могут быть все еще на пути сюда, но уже слишком поздно. И я бы не стал называть это чудом; это Рука Богини. Кроме того, я никогда не говорил, что ты не встретишь чудес, я лишь говорил, что не следует на них рассчитывать. Герои имеют право на везение, милорд. Это совсем другое дело.

Он ухмыльнулся. Хонакура мог сплести кружевное покрывало из целой коллегии иезуитов.

Радуясь прекрасной погоде и столь эффектному решению его проблемы, которое обеспечили ему боги, Уолли направился к пруду у основания водопада, чтобы привести себя в порядок. Несколько мгновений спустя к нему присоединился Ннанджи, бормоча что-то себе под нос о сосунках и фигурально смывая с рук кровь Катанджи. Он не мог понять, что трех дней было явно недостаточно, чтобы превратить его брата в обученного воина, и что он никогда не поднимется до собственных стандартов Ннанджи.

– Дай-ка я попробую догадаться, – сказал Уолли. – Он попросил тебя описать, какой должна быть правильная процедура, и тебе пришлось согласиться с тем, что мы ее не соблюли, поскольку я не выставил посты…

Ннанджи что-то неразборчиво прорычал. Он мог доставить неприятности брату, но слишком часто позволял ему возражать, и в результате неизменно оказывался неправ. Улыбаясь сам себе, Уолли оставил эту тему.

Когда обычные утренние дела были завершены, он сказал:

– Теперь идем на «Сапфир». Каковы формальности, когда поднимаешься на борт корабля, Ннанджи? Нужно спрашивать разрешения?

– Разрешения? – потрясенно переспросил Ннанджи. Он глубоко задумался, наконец сказал: – Да! Адепт Хагарандо как-то раз об этом упоминал. И капитана нужно приветствовать как старшего, независимо от ранга. Мечей на борту не обнажать…

Это были сведения из тех, что были Уолли неизвестны. Именно по этой причине боги назначили Ннанджи ему в помощники, с его безупречной памятью, хранившей богатый опыт всей храмовой гвардии. Однако гордостью Ннанджи была его принадлежность к сословию воинов, и Уолли должен был соблюдать осторожность, чтобы тот не подозревал, что основное его предназначение – служить в роли человека-энциклопедии. Если бы он узнал об этом, это был бы для него сокрушительный удар.

Так что Уолли небрежно поблагодарил его, словно дело касалось пустяка, прокладывая путь среди кустов.

– Водяная крыса – это воин, который живет на корабле? – Познания Шонсу в воинском жаргоне прошли мимо него. – Сколько вообще существует разновидностей воинов?

Ннанджи удивленно заморгал.

– Полагаю, три: гарнизонные, свободные, и водяные крысы.

– Без косичек, без килтов? Водяные крысы – это на самом деле моряки с метками в виде меча?

– Может быть, милорд брат – я никогда прежде их не встречал. Свободные всегда говорят о них с презрением. Я думаю…

– Пусть тебя это не беспокоит, – поспешно сказал Уолли, не желая снова извлекать порцию сведений из банка данных в его голове. – С таким именем, как «Сапфир», корабль явно был перенесен сюда Богиней, чтобы…

– Проклятье! – закричал Ннанджи.

Развернув сине-зеленые паруса, «Сапфир» удалялся вниз по течению, все еще накренившись, но с хорошей скоростью. На пристани лежала брошенная груда бревен.

Уолли допустил ошибку. Нужно было идти прямо на корабль с Матарро.

Как скоро явятся колдуны?

– Милорд брат! Что нам теперь делать?

Уолли яростно смотрел вслед уменьшающемуся кораблю, впервые осознав, что в это прекрасное утро на Реке достаточно сильный ветер.

– Думаю, мы предоставим решать эту проблему моему другу, – слабым голосом сказал он.

– Какому другу?

– Я зову его Коротышка.

Ннанджи нахмурился.

– Коротышка?

– Ты его не знаешь. Он бог.

«Очень забавно, мистер Смит!» Ему говорили, что он не должен рассчитывать на чудеса. Его также предупреждали, что он может потерпеть неудачу, как потерпел ее Шонсу. Он мог погибнуть, выполняя свою миссию. Сейчас же удача шла прямо ему в руки, почти равная чуду, и он упустил ее сквозь пальцы.

Как скоро явятся колдуны?

– Джия и Куили приготовили завтрак. Уолли был слишком разозлен на свою собственную глупость, что не способствовало хорошему аппетиту. Он в резком тоне приказал Катанджи отправиться на пристань и наблюдать за исчезающим вдали «Сапфиром». Он заверил остальных, что корабль скоро вернется. Его фальшивая уверенность определенно не обманула Хонакуру, который самодовольно ухмылялся, и Джию, которая выглядела явно обеспокоенной. Остальные, кажется, поверили его пророчеству, особенно Гарадуи.

Взяв с разложенных листьев щавеля несколько кусков жареной свинины и лепешек, Уолли сделал знак Ннанджи, чтобы тот шел с ним. Отойдя достаточно далеко для того, чтобы их нельзя было услышать, он сели на траву. Ннанджи осторожно последовал его примеру. Появился запыхавшийся Катанджи, доложив, что корабль исчез. Уолли велел ему возвращаться и ждать, пока он не появится снова.

– Можешь говорить и есть одновременно, – сказал он; впрочем, Ннанджи обычно именно так и поступал. – Я бы хотел услышать все истории, которые ты помнишь, о моряках и свободных меченосцах. На этот раз как можно более точно.

– Конечно! – Ннанджи был явно удивлен тем, что есть еще какие-то вопросы. Он на мгновение задумался, обгладывая кость, потом усмехнулся. – На обеде в День Горшечников, два года назад…

Это была юмористическая история про Пятого, который заявлял, что в течение своей карьеры убил четырех человек и восемь капитанов кораблей. Другие истории были более своеобразны; пересказывая их, Ннанджи подсознательно подражал голосам тех, от кого их впервые услышал. Свободные меченосцы требовали для себя бесплатного транспорта – они находились на Ее службе. Моряки, которые отказывались его предоставить, или вели себя с воинами чересчур нахально, могли лишиться уха, или еще хуже. Иногда, конечно, воинам приходилось мириться с дерзостью, пока корабль не приходил в порт. После этого они были свободны в выборе наказания, что и делали. Несколько инцидентов опасно напоминали изнасилование. Не удивительно, что ходили также слухи о воинах, таинственным образом исчезнувших в пути.

Конечно, это были лишь те из рассказов, которые имело смысл повторять; однако общая тенденция была ясна.

– Достаточно! Спасибо, Ннанджи.

– Я знаю еще много!

– Хватит. Банда мятежников, так?

Ннанджи энергично кивнул, разгрызая кусок хряща. Потом его глаза расширились, и он проглотил кусок, чуть не подавившись.

– Ты имеешь в виду моряков, милорд?

– Нет.

Уолли поднялся и пошел прочь, оставив своего подопечного с открытым в ужасе ртом.

–

– Милорд, теперь мы тебе не нужны, – в голосе Гарадуи не звучало ни тени сомнения. – Если позволишь, ученица Куили и я хотели бы, чтобы ты отпустил нас.

– Но колдуны…

– Они не причинят ей вреда, милорд. И мне, думаю, тоже.

– Ты не можешь этого знать. – Уолли собирался взять их двоих с собой, когда вернется корабль – если вернется. Если нет – тогда, конечно, вдали от его компании они могли быть в большей безопасности, но юный строитель об этом не думал.

– Мой отец – один из их главных сторонников среди мастеров гильдий. – Ему явно не нравилось это признавать. Затем он невинно улыбнулся. – И какой же проступок я совершил? Явились трое заблудившихся воинов. Я вывел их из владений колдунов самой быстрой дорогой.

– Я крайне благодарен вам обоим, – с самым суровым видом, на какой только был способен, сказал Уолли. – Идите, если хотите, с моим благословением. Но я должен потребовать от тебя клятвы, строитель.

– Я ничего им не скажу, милорд!

– Ты скажешь им все! Ответишь на все их вопросы. Ты должен мне в этом поклясться – я не допущу, чтобы из-за меня тебя пытали. Иначе ты останешься здесь.

В глазах парня появился знакомый фанатичный блеск.

– Я помогаю Ей в Ее делах. Она защитит меня!

Возможно, это было и так, но тем не менее Уолли потребовал от него торжественной клятвы. Поскольку письменность в Мире еще не изобрели, и других форм договоров не существовало, Народ придавал очень большое значение клятвам.

– Ты возьмешь повозку?

Гарадуи удивленно посмотрел на него: – И лошадей.

– Двух хватит? Остальных я у тебя куплю.

– Но…

Уолли приложил палец к губам.

Удивление превратилось в улыбку.

– Мы никогда этого не обсуждали! Но я не возьму твоего золота, лорд Шонсу. Моя семья в состоянии пожертвовать несколькими клячами – «Бабушка, я их потерял».

На этот раз Уолли оставил последнее слово за ним. Уединенная пристань могла быть больше чем путем к бегству. Она могла также дать ему доступ к руднику колдунов и к черному входу в Ов – идеальное место, где можно было бы высадиться и собрать небольшую армию. Лошади вряд ли добровольно покинули бы столь райское для них место. Они вполне могли оказаться снова полезными.

На пристани все еще одиноко сидел на бревнах Катанджи. Гарадуи поймал двух лошадей, которых хотел, и их быстро нагрузили припасами и палаткой. Затем Уолли проводил его и Куили до вершины утеса и помог вытащить повозку снова на ровное место. Долина Реки тянулась далеко за озером, и никаких признаков колдунов пока не было видно.

Он заметил, что вторая лошадь была привязана позади повозки в качестве запасной; Гарадуи собирался ехать рядом с Куили. Когда Уолли еще раз благодарил их обоих, пытаясь перекричать шум водопада, ему не требовалась помощь Джии, чтобы отметить перемену, происшедшую в маленькой жрице – в них обоих. Они стояли рядом друг с другом, и было видно, что они хотят быть вместе, и чтобы больше никого не было вокруг. Он пожелал им счастья и помощи Богини… и чуть было не принес свои поздравления. Но, возможно, это было несколько преждевременно.

Вдруг он увидел, что крохотная фигурка на далекой пристани подпрыгивает и размахивает руками.

– Я должен идти, – сказал Уолли. Он снова поблагодарил их обоих, пожал руку Гарадуи и поцеловал Куили. Она покраснела, но не сопротивлялась, похоже, испытывая те же чувства, что и он. Затем он начал спускаться с холма, карабкаясь и оскальзываясь. Их экспедиция снова состояла из семи членов.

– К тому времени, когда он оказался на пристани вместе с Ннанджи и его братом, «Сапфир» был уже достаточно близко для того, чтобы можно было услышать несущиеся над водой сердитые голоса. Ветер полностью стих, и паруса безвольно висели в полуденной жаре, пока корабль сносило течением к пристани. Он уже не кренился столь сильно, как раньше.

Катанджи находился под впечатлением увиденного, Ннанджи торжествовал…

– Я только отвернулся на секундочку, милорд – и вдруг он появился!

– На этот раз они станут делать то, чего требует от них Богиня, милорд брат!

Уолли вовсе не был в этом убежден – как и некоторые члены команды «Сапфира». Теперь он знал, как относились воины к морякам, и, соответственно, почему новость, которую принес Матарро, заставила их столь быстро отчалить. Богиня вернула их на то же самое место, но он жалел, что не может расслышать, о чем идет спор на борту. Самая оживленная и громкая дискуссия происходила на приподнятой палубе в кормовой части… полуюте? Высокая палуба впереди называлась по-английски, кажется, «полубак», но, похоже, в его словаре недоставало морской терминологии. Это было странно, поскольку Шонсу наверняка приходилось путешествовать по воде. Затем двое взбежали на полубак, и послышался грохот якорной цепи. Внезапно якорь с лязгом остановился, едва коснувшись воды – видимо, застрял. За проклятьями и яростными воплями последовали звуки ударов молота. «Сапфир» продолжал дрейфовать все ближе.

Уолли обернулся, глядя, как приближаются остальные, приноравливаясь к медленной походке Хонакуры.

– Ннанджи! Смотри!

На вершине утеса подпрыгивала одинокая фигура – Гарадуи. Рядом с ним была лошадь. Уолли помахал ему, и парень помахал в ответ. Он снова сел на лошадь и поскакал прочь.

Глаза Ннанджи сузились.

– Они идут?

– Как я понял, да.

Сколько потребуется времени, чтобы всадники, не обремененные повозкой, преодолели расстояние вдоль озера? Сколько им потребуется, чтобы спуститься с холма? И даже в этом могло не быть необходимости, если с помощью заклинания можно призвать сюда демонов.

Уолли вытер пот со лба, частично выступивший из-за жары, так как солнце, казалось, раскаляло воду и черные камни. Неподвижный воздух, казался мертвым и обезволивающим. «Сапфир» был уже очень близко, явно намереваясь пристать к берегу точно в том же самом месте, что и в прошлый раз. Споры закончились, как и попытки освободить якорь. Двое подтягивали кранцы, но остальные, похоже, куда-то исчезли. Джия, Виксини, Телка и Хонакура наконец добрались до пристани.

Мягко, словно перышко, «Сапфир» пристал к берегу. Уолли шагнул к швартовой тумбе, ожидая каната. Ничего не происходило. Что, сходней не будет?

Он вскочил на груду бревен, оказавшись почти на одном уровне с людьми на палубе, чуть позади корабля.

– Вы что-то забыли? – вежливо спросил он.

Какое-то мгновение ответа не было, лишь яростные взгляды. Он видел пятерых мужчин, и больше никого. Они стояли вдоль ближнего борта, на равных расстояниях, готовые отразить нападение; руки их были опущены и не видны из-за фальшборта, так что он не мог сказать, вооружены они или нет. Все, что он мог видеть – обнаженные смуглые торсы и разъяренные лица. На мгновение у него возникал мысль о команде борцов.

Стоявший посредине был ближе всего, и, вероятно, был здесь главным. Должно быть, это был капитан, Томияно. Он был явно разгневан, глаза его сузились, могучие белые зубы оскалились в злобной гримасе. Три метки в виде корабля под короткой челкой говорили о его ранге и гильдии. Он был молод и мускулист, и едва сохранял над собой контроль. У него были рыжеватые волосы

– не столь рыжие, как у Ннанджи – но кожа его загорела до столь же темно-палисандрового оттенка. Несмотря на молодость, он производил впечатление человека, с которым следует считаться. Выглядел он угрожающе.

Уолли, не поднимаясь еще на борт, жестом приветствовал его как младшего.

– Чего тебе нужно, воин? – прорычал моряк.

– Разрешишь подняться на борт, капитан?

– Зачем?

– Я ищу транспорт для себя и своих спутников.

– Это семейный корабль – у нас нет места для пассажиров.

– Я готов заплатить любую разумную цену.

– От этого корабль не станет больше.

– Тогда оставьте своих Меняющих Курс на берегу.

Обветренное лицо моряка покраснело от ярости еще больше, хотя не было ничего позорного в том, чтобы быть Меняющим Курс.

– Какого дьявола ты имеешь в виду, воин?

Уолли немного подождал, чтобы слегка остынуть. Подобное обращение к высокопоставленному представителю его гильдии было преднамеренным оскорблением. Он также боролся с жгучим желанием оглянуться и посмотреть на утес – не появились ли еще колдуны, но во время этих тошнотворных переговоров это было бы тактической ошибкой. Он мог лишь надеяться, что Ннанджи продолжает наблюдать и скажет ему, когда это случится.

– Если у вас на борту нет Меняющих Курс, тогда, может быть, вы оказались здесь как раз для того, чтобы получить нескольких?

Томияно, если это был он, раздраженно стукнул кулаком по поручням и страстно посмотрел на обвисшие паруса.

– Моряк, от этого никому не будет пользы. Разреши мне подняться на борт, и я поприветствую тебя. Или ты поприветствуешь меня. Затем мы сможем возобновить нашу дискуссию в более цивилизованной форме.

Капитан молчал. Казалось, прошла целая минута, пока они безмолвно смотрели друг на друга. Наконец он бросил:

– Я Томияно, моряк третьего ранга, хозяин «Сапфира»… – он пробормотал остальное, сопроводив его несколькими небрежными жестами. Это выглядело как культурный эквивалент плевка под ноги.

Уолли позволил грубости на несколько мгновений повиснуть в воздухе, затем вытащил меч.

– Я Шонсу, воин седьмого ранга, избранный посланником Богини, и я…

– Избранный кем ?

– Посланником. Это Ее собственный меч, капитан. Он был дан мне богом. Видишь сапфир? В моей заколке для волос еще один сапфир, и я тоже получил ее от него. Я выполняю миссию для Всевышней. В настоящий момент мне необходим транспорт, и твой корабль был перенесен сюда, как я понимаю, Ее Рукой.

Томияно сплюнул.

– Первые слишком много болтают.

– Он солгал?

– Нет, – признался капитан.

Катанджи громко кашлянул. Уолли обернулся, прежде чем успел подавить это желание. На вершине утеса стояли пятеро в капюшонах.

Томияно тоже их заметил и радостно улыбнулся.

– От кого-то бежишь, воин?

– Да, моряк. От колдунов.

– Колдуны? Так близко от Реки? Ха!

Уолли бросил взгляд на остальную четверку. Они стояли с хмурым видом, возможно, колеблясь, но сначала нужно было убедить их капитана. Он снова повернулся к обрыву. Колдуны спешили к самому легкому спуску. Ннанджи был бледнее, чем Уолли когда-либо видел. Вовсе не страх перед колдунами мучил сейчас Ннанджи – ему хотелось добраться до этого наглого моряка. Остальные спутники Уолли сбились в кучу за бревнами, с несчастным видом ожидая развязки. Это могло быть очередным божественным испытанием – у Уолли оставалось слишком мало времени, чтобы договориться.

Томияно презрительно усмехнулся.

– Тебя одурачили, воин! Ты бежишь от обычных привидений.

Ценой неимоверных усилий стараясь говорить спокойно, Уолли сказал:

– Не совсем так. Год назад в Ове колдуны убили сорок воинов.

– Что касается меня, они могут убить и втрое больше.

– А Матарро-Первый? Тогда спасай его! Быстро плыви отсюда, капитан.

Лицо моряка снова вспыхнуло яростью. Напоминание о его собственном бессилии, казалось, лишило его дара речи. Его корабль подвергался захвату, и он ничего не мог поделать.

– Колдуны призывают огненных демонов, капитан. Ты ведь не хочешь, чтобы они появились рядом с «Сапфиром», не так ли?

Томияно, казалось, готов был заскрежетать зубами. Он повернулся и взглянул на реку. На некотором расстоянии от пристани вода была чистой и гладкой, словно стекло. Дальше ее покрывала рябь от ветра.