Текст книги "Волшебное окно"

5

Мать Юнонини издала громкий вопль и распростерлась на полу.

Инос подумала, не последовать ли ее примеру, но решила, что вряд ли это необходимо. Да и смотрительница, очевидно, не желала продолжения разговора. Если подумать, то старую Юнонини сейчас осадили и поставили на место самым чудесным образом! Божество явилось, чтобы защитить Инос от ее злобы.

Чувствуя облегчение и умиротворенность, Инос поднялась и вышла из церкви, жмурясь от солнечного света, хотя его и нельзя было сравнить с божественным сиянием.

Подумать только, она видела Богов! Большинство людей ни разу в жизни не удостаивались такой чести. Какая жалость, что она сейчас в старом платье из грубой шерсти, подумала Инос и тут же осудила себя за неподобающее тщеславие.

Тем не менее принцесса решила вернуться к себе и переодеться. Выглядя подобающе ее сану, она найдет, как исправить отношения с Кэйд и с человеком, который-таки не был волшебником. И надо показать отцу шелк, который он ей купит. «И этот шелк, и многое другое», – сказал Бог. Крайне интересно!

Она видела Бога! Это будет главной темой разговора за обедом.

Инос направилась к себе в комнату, не чуя ног от радости. Как будто она ничего не весила и не шла, а парила над землей. Подойдя к лестнице, Инос стала подниматься. Когда же она добралась до верхней площадки, ее настроение полностью изменилось. Ей казалось, что теперь она весит столько же, сколько и весь замок.

Принцесса еле дотащилась до двери и с усилием открыла ее. Войдя, она сначала увидела свое отражение в зеркале: волосы испачканы паутиной, мертвенно-бледное лицо и круглые, как у чайки, глаза. А потом она увидела отца.

Король сидел на кровати и ждал ее. Выражение нетерпения на его лице тут же сменилось тревогой. Он вскочил и обнял дочь, прижимая к себе все крепче, а Инос начала всхлипывать, уткнувшись лицом в его мягкий бархатный воротник. Отец усадил ее на кровать, продолжая обнимать, а она рыдала и рыдала и не могла остановиться. Наконец девочке удалось найти один из льняных платков ее матери, вытереть глаза, высморкаться и даже чуть-чуть улыбнуться.

Король глядел на дочь нахмурившись. В своем синем одеянии, с короткой темной бородкой, он выглядел величественным и внушительным, что подействовало на Инос успокаивающе. Разве что отец казался немного усталым. Его бархатный воротник был закапан ее слезами и запачкан паутиной, и она попыталась стереть ее платком, чувствуя себя глупым ребенком.

– Ну что же, – сказал Холиндарн, – у тебя давно не было случая так хорошо выплакаться! И что же послужило причиной?

С чего начать?

– Я думала, он волшебник!

– Сагорн? – Отец улыбнулся. – Нет, он весьма ученый человек, но не волшебник. Волшебник вряд ли дал бы себя подслушать. – Его улыбка погасла. – Он также очень скрытный человек, Инос. Он терпеть не может, чтобы за ним шпионили. Что ты успела услышать?

– Ты говорил, что не выдашь меня за Калкора или Анджилки. – Она остановилась и задумалась. – Остального я не поняла, отец. Прости меня!

– Простить? – Он грустно рассмеялся. – Ты хоть понимаешь, что чуть не спалила весь замок?

– Боже мой, я? Но как? Этот серебряный чайник...

– Да, чайник, – подтвердил он, – эта отвратительная, зловонная, уродливая вещь, к которой твоя тетка привязана вопреки здравому смыслу. Горящее масло залило всю комнату. Счастье еще, что молодой Кел вовремя сообразил набросить на пламя ковер. Уж постарайся больше так не делать! Да, так что же дальше? Неужели все эти слезы из-за того, что ты встретила волшебника?

Инос вытерла глаза и подавила безумное желание засмеяться.

– Нет, потом я встретила Бога!

– Что? Ты это серьезно?

Она кивнула и рассказала ему все. Отец молча слушал. Видно было, что он не усомнился в ее рассказе. Некоторое время король размышлял, озабоченно глядя в пол и теребя бородку.

– Да, ничего удивительного, что ты была расстроена. Встреча с Богами может напугать до полусмерти. Боюсь, это означает для нас беду. Нужно обсудить это с Сагорном. Но должен сказать, что ничуть не сочувствую матери Юнонини. – Он искоса взглянул на нее со смехом в глазах. – Я тоже не выношу эту женщину. Только не говори никому об этом!

– Ты... не выносишь? – Инос была поражена как его словами, так и заговорщицкой улыбкой.

Король покачал головой.

– Понимаешь, Инос, очень тяжело найти подходящего, образованного жреца, который бы согласился жить в Краснегаре.

– И что плохого в Краснегаре? – возразила она. Холиндарн вздохнул.

– Я, допустим, согласен с тобой. Но многие – нет. Итак, что там насчет шелка?

Инос вскочила и принесла шелк, брошенный у зеркала. Она развернула часть отреза, накинула ткань на плечо и, не давая отцу ничего сказать, принялась поспешно объяснять, как золото подходит к ее волосам, бронза – к цвету лица, а зеленый – к цвету глаз.

– Я надеялась, что ты купишь его мне на день рождения, – добавила она с робкой надеждой.

Отец покачал головой и подал ей знак сесть.

Инос уронила шелк, чувствуя, как сердце сжимает печаль. Когда она села, отец взял с кровати маленькую шкатулку, обтянутую кожей.

– Вот что я дарю тебе на день рождения.

Он открыл крышку, и Инос ахнула.

– Мамины драгоценности!

– Теперь они твои.

В шкатулке переливались рубины, изумруды, жемчуга в оправе из золота и серебра.

– Они, возможно, и не стоят целого состояния, – сказал король, – но все они ценны своей красотой. Некоторые очень старые. Это, например, принадлежало Оллиоле, жене Иниссо.

Ошеломленная, Инос слушала раскрыв рот, пока отец рассказывал ей историю некоторых драгоценностей. Потом она обняла его и уже собиралась начать примерять украшения, но король закрыл шкатулку.

– Что же касается шелка...

– Да, отец? – пролепетала Инос, предчувствуя беду.

– Где же ты нашла такой?

– У тетушки Меолорны.

– Я мог бы догадаться! – улыбнулся он. – И сколько он стоит?

– Ну, в общем-то больше, чем я хотела бы, но...

– Ты прямо как твоя мать. Так сколько?

Инос прикусила губу и прошептала ужасную правду.

– Что? – уставился на нее отец. Потом отвернулся, и она поняла, что он смеется.

– Папа!

Он посмотрел на нее и захохотал уже громко.

– О Инос! Ребенок мой! О, принцесса! – стонал король между приступами смеха.

Инос чувствовала себя обиженной и совершенно растерянной.

– Идем, – сказал он наконец, все еще борясь с непонятным для нее весельем. – Идем, познакомишься с доктором Сагорном.

* * *

Когда-то это была комната королевы, сейчас же ее называли кабинетом его величества. Инос редко бывала здесь последнее время, хотя зимой это было чуть ли не единственное теплое место во дворце. Знакомые стулья и диван не изменились, но они вдруг показались ей, как и мебель в спальне отца, старыми, изношенными и совсем не королевскими. С досадой увидела Инос долговязую фигуру Сагорна, который вытянулся в любимом кресле ее матери.

Он неловко поднялся и поклонился принцессе, Инос присела в ответ. Она настояла на том, чтоб переодеться, и теперь чувствовала себя гораздо уверенней в темно-зеленом шерстяном платье. Оно было слишком теплым для такой погоды, но зато в лиф были вшиты подушечки, придававшие нужную округлость фигуре.

Не отрывая взгляда от потертого ковра, Инос произнесла извинения. Сагорн опять поклонился.

– Примите и мои извинения, ваше высочество. Я напугал вас.

Она подумала, что он мог бы придать голосу побольше убедительности.

– Мы с вашим отцом поступили неосторожно, не закрыв дверь спальни. – Голубые глаза ехидно сверкнули. – Мы слишком понадеялись на запретное заклятье. Похоже, оно за много веков утратило силу.

– Заклятье? – повторила Инос. – Так здесь есть колдовство?

– Она решила, что ты волшебник, – пояснил король, улыбаясь этому, как удачной шутке.

– Увы, нет! Вы думаете, я выглядел бы столь устрашающе, если бы был волшебником? – Доктор Сагорн улыбнулся в ответ, но его лицо стало только еще более зловещим.

Инос не могла придумать ответ, достойный знатной дамы, так что просто спросила:

– Как вы узнали о шелке и драконах?

– Я видел вас на дороге. Вы прижимали его к груди, как будто вся армия Империи собиралась отнять его! Вы так быстро промчались мимо меня!

Холиндарн усмехнулся и сделал ей знак садиться.

– Так же, как в тот раз, когда ты обманул таможню в Джал-Пассо, Сагорн?

Сагорн захохотал и снова уселся на стул.

– Скорее как ты с мясными пирожками!

Ее отец рассмеялся. Очевидно, это были их давние приключения, в которые они не собирались ее посвящать.

Король достал графин, выточенный из горного хрусталя, который Инос видела всего раз или два, и к нему три драгоценных кубка. Три! К своему изумлению, она вдруг обнаружила, что сидит на краю дивана с одним из этих кубков в руке. И Сагорн, и отец заметили ее удивление.

– Думаю, Инос это заслужила, – пояснил король. – Пей, дорогая, тебе сейчас не помешает.

Сагорн отпил.

– Великолепно! Никак не ожидал подобного в Краснегаре. Вино эльфов!

Король улыбнулся.

– Самого Вальдокиффа! Кэйд привезла бочку этого вина из Кинвэйла. Я берегу его как зеницу ока.

Судя по тому, как он отвечал на еще не заданный вопрос, они с Сагорном прекрасно друг друга знали. Инос приободрилась и отхлебнула. Вкус ей не особенно понравился – язык пощипывало, как от крапивы, а газ ударил в нос – но такое угощение было большой честью и, надо надеяться, знаком прощения. Теперь она чувствовала себя совсем взрослой.

– А сейчас, Инос, – заговорил отец, устраиваясь поудобнее, – расскажи доктору Сагорну о Богах.

– О Богах? – Гость опять сверкнул на нее орлиным взглядом.

Инос еще раз повторила свой рассказ. Закончив, она удивилась, как обыденно все прозвучало в ее изложении.

Последовала долгая тишина. Сагорн задумчиво почесывал подбородок, потом залпом осушил кубок. Король встал и опять наполнил его.

– Если бы Боги не явились, Холиндарн, что бы ты сделал?

Инос никогда не слышала, чтобы кто-то кроме матери и Кэйд звал отца по имени.

Король пожал плечами.

– Задал бы дочери хорошую трепку, послал бы Мео пару крон и отправил бы Юнонини обратно в Империю первым же кораблем.

Ученый кивнул, затем насмешливо улыбнулся.

– И шелк остался бы в церкви?

– Я не ворую у Богов!

– Конечно, здесь не шелк важен. Если Боги хотели, чтобы эта дама вернулась в Империю, они добились бы этого более простым путем. – Сагорн в раздумье посмотрел на Инос. – Так что важно, видимо, то, что было сказано тебе. Но Боги не вмешиваются в повседневную жизнь. Чем же объяснить их появление? Не влюблены ли вы, принцесса?

Инос почувствовала, что краснеет.

– Конечно нет! – заявила она довольно резко.

– Вряд ли, – мягко возразил отец. Сагорн странно посмотрел на него.

– Но ведь она может влюбиться! Ей предстоит сделать выбор. Ваше высочество, объяснял ли вам когда-либо отец всю важность Краснегара?

Инос смущенно покачала головой.

– Так вот, Краснегар – очень необычное государство. Здесь живут как импы, так и джотунны. Во всей Пандемии почти нет мест, где они уживались бы мирно. Вы когда-нибудь слышали о Безумном Волшебнике?

Она покачала головой, удивленная сменой темы.

– Так называли Иниссо. Не кажется ли вам странным, что человек, обладающий такой властью, выбрал себе для житья столь обособленное, глухое место, как Краснегар? Но он, как я считаю, не был так уж безумен. Маленький городок стратегически очень важен. Это единственная удобная гавань на севере.

Почему Сагорн говорит с ней об этом? Он выглядел очень серьезным. Инос посмотрела на отца, и тот нахмурился, как бы призывая ее слушать внимательнее.

– И Нордландия, и Империя хотели бы владеть Краснегаром. Не так ли, ваше величество?

– Так было всегда.

– И всегда здесь правил король, а не королева! – многозначительно произнес Сагорн. – Так что видите, ваше высочество, и северные таны, и Империя проявят большой интерес к тому, кого вы выберете в мужья. При этом и те, и другие в вас нуждаются.

– Нуждаются во мне? – удивленно переспросила Инос. – В нас?

Он кивнул.

– Им нужен Краснегар. Ваш отец многому должен научить вас, если вы собираетесь править после него. Например, соль... Даже такая прозаическая вещь, как соль, может влиять на политику. Джотуннам нужна соль, чтобы запасать мясо на зиму. Соль неудобно привозить морем, так что большая часть ее привозится с юга летом по суше. Гоблины и джотунны выменивают на нее меха. Империи нужны меха. Вот так. Император не захочет, чтобы в Краснегаре правил джотунн. А в Нордландии не понравится, если вы выйдете замуж за импа.

– Но ведь они признают меня королевой? – спросила Инос, глядя на отца.

Она как-то пока не задумывалась о времени, когда станет королевой. Это случится только после смерти отца, и думать об этом как-то не хотелось.

Король кивнул, правда, с некоторым сомнением.

– Да, если ты будешь достаточно взрослая и сильная и если они одобрят твой выбор. Ты же знаешь, большинство мужей привыкло командовать.

Инос фыркнула, не заботясь о том, что это не по-королевски.

– Но ведь это произойдет не скоро, правда?

Холиндарн собирался сказать что-то, но потом передумал.

– Надеюсь, что да. Мой ученый друг имел в виду, что тебе, возможно, придется достаточно скоро выбрать мужа, может быть, в ближайшие год или два. И твое решение будет иметь значение для очень многих людей. Боги сказали, чтобы ты помнила о любви, когда будешь принимать решение. Божественный намек – так, Сагорн?

Но Инос перебила, испуганная неожиданной догадкой:

– Скажи, отец, ты ведь не выдашь меня за какого-нибудь ужасного старого герцога?

Король засмеялся.

– Нет, если только ты сама не захочешь. Кроме того, Нордландия будет против. Твое решение может вызвать войну, Инос, вот что я имею в виду.

Ужаснувшись этой мысли, принцесса залпом осушила кубок и закашлялась. Если быть взрослой значит получать удовольствие от этого противного пойла, то ей еще предстоит повзрослеть.

Король поднялся.

– Я приказал подать обед сюда, Сагорн. Или ты предпочитаешь зал?

Для Инос это было знаком уходить, а вопрос с шелком все еще не был решен.

– Нет, я с удовольствием поем здесь, – ответил ученый, улыбаясь королю. – Вы же знаете, сир, я не особенно люблю общество.

– Тогда вечером? Насколько я знаю, у нас гостит прекрасный менестрель. Кэйд устраивает званый ужин.

Он слегка подтолкнул дочь к двери.

– Отец, а как же шелк?

Король посмотрел на нее с удивлением, затем опять громко рассмеялся.

– Ты сказала, три с половиной империала?

Инос кивнула с несчастным видом, и отец ласково обнял ее за плечи.

– Инос, дорогая, на такие деньги можно купить весь магазин Мео.

– Мео?

Он улыбнулся и чуть покраснел.

– Мео и я очень старые друзья, – пояснил он. – Ты, когда была маленькая, играла с детьми слуг. Я – тоже. Я знаю Мео всю мою жизнь. Одно время мне даже казалось, что я влюблен в нее. Кстати, с кем ты ходила в город утром? – спросил вдруг король.

Пришлось признаться, что ни с кем.

Отец вздохнул и погладил ее по плечу.

– Пора это прекратить, Инос. Ты взрослеешь, ты уже не ребенок. Нельзя бегать где угодно одной или с мальчишками с конюшни и девчонками с кухни. Хватит лазать за птичьими гнездами и собирать ракушки на берегу. Я уделял тебе мало внимания последнее время... – Он усмехнулся. – Наверно, Мео думает, что я и о ней забыл. Я не видел ее несколько лет. А может быть, она хотела, чтобы я кое-что понял.

– Понял?

– Например, то, что моя красавица дочь не должна разгуливать по городу одна. Нет, Мео не рассчитывает в самом деле получить три с половиной империала!

Это звучало уже лучше! Инос воспряла духом.

Усмехнувшись, король продолжал:

– Мне так и хочется послать стражника, чтоб арестовать ее за вымогательство, а затем приговорить остаться на обед, но тогда ее соседи начнут сплетничать. А есть ли у нее другие красивые ткани?

С неожиданным волнением Инос вспомнила слова Богов.

– У нее только еще один шелк кроме этого, отец. На нем узор из цветущих деревьев. Она говорит, что это яблони. А что, яблоки и правда растут из цветов? Но зато у нее есть бирюзовый атлас, три льняных отреза, отрез серебристого бархата...

Король засмеялся.

– Я собирался отправить тебя туда с теткой после обеда, но придется, видно, пойти самому. Если доктор Сагорн извинит меня, я все-таки навещу мою старую подругу Мео. Она недавно овдовела. Думаю, ей одиноко. Что касается тебя, ты получишь все эти ткани и многие другие. У тебя будут самые красивые платья, которые мы сможем сшить или купить!

– Отец! Неужели это правда? Но почему?

Король печально улыбнулся.

– Я не хотел тебе говорить, но боюсь, что придется. Потому, что ты должна уехать из Краснегара.

6

 
Я любил девушку, девушку.
Я любил девушку много лет назад.
Я оставил свой дом и родных,
Я оставил все, чтобы завоевать ее сердце.
О любимая...
 

Голос Джалона разлетался по огромному залу, словно лепестки цветов. Слушая его, Инос испытывала дрожь во всем теле. Она вспоминала Богов во всем их великолепии, представляла себе лунный свет на снегу, нитку жемчуга на своей шее и белых чаек в синем небе. Настоящая красота всегда вызывала в ней дрожь, а девочка никогда еще не слышала такого пения. Любой другой известный ей менестрель показался бы гогочущим гусем в сравнении с Джалоном. Зал был полон людьми, но не было слышно ни звука, кроме переливов арфы и необыкновенно чистого тенора, звенящего под высоким потолком.

Лепестки цветов!

Инос сидела с отцом и гостями за главным столом, расположенным на возвышении в конце зала. Горожане и слуги замка занимали столы по сторонам зала. Народ попроще сидел в дальнем конце, прямо на полу у больших очагов. Каменная кладка над ними была черной от вековой копоти, как и балки потолка. Как часто морозными зимними днями Инос дрожала от холода за высоким столом, с тоской глядя ни противоположный конец зала, где пылал огонь и шипели капли жира, падающие с мяса на вертелах, – принцесса, завидующая слугам.

Сегодня же очаги не горели, в зале и без них было жарко. Летом солнце любило Краснегар и подолгу не покидало его. Люди ложились спать задолго до заката, а через час-другой светило с улыбкой возвращалось, готовое к очередному бесконечному дню. Вот и сейчас солнце до сих пор светило в окно, и играющие в его лучах пылинки висели над залом, образовывая нечто вроде мостов.

 
Я отдал ей золото и рубины,
Я отдал все, чем владел,
Чтобы покорить ее сердце.
О любимая...
 

Да, сейчас было тепло и уютно сидеть за главным столом вместе с отцом, тетушкой Кэйд и всеми знатными гостями, созванными в спешном порядке, чтобы послушать менестреля, а может быть, и для того, чтобы попрощаться с принцессой Иносолан? Нет, лучше об этом не думать!

Тетушка Кэйд отыскала свое старое бархатное платье лазурного цвета, в котором казалась еще ниже и толще, чем обычно. Она надевала его только на Праздник зимы. Для весны платье было слишком теплым, и Кэйд раскраснелась и обливалась потом. Тем не менее она довольно улыбалась гостям. Даже волосы тетушка слегка подкрасила голубым тоном. Может быть, она предвкушает поездку в Кинвэйл и поэтому так радуется? Нет! Лучше подумать об этом завтра!

Тетушка Меолорна тоже была среди гостей, лицо ее лучилось счастьем. Возможно, она думала о множестве красивых тканей, которые она сегодня доставила ко двору по требованию короля, причем все вместе стоили меньше империала! Они от души посмеялись, обсуждая случившееся как старые друзья. Король выглядел усталым, казалось, что все находятся на солнце, а он – в тени.

Здесь были купцы со своими женами, несколько капитанов, школьные учителя. Старый Кондорал сидел, приставя ладонь к уху, в его морщинах поблескивали слезинки. Тут же были канцлер Ялтаури и мастер Порагану. Дворцовых работников было немного, ведь большинство из них находились на материке, особенно молодежь. Тем не менее Инос приметила Лина, который умудрился сломать руку, добывая торф, а также Кела, Идо, Фэна...

И, конечно же, Рэпа.

Все они сидели на полу на дальнем конце зала у очага – спереди маленькие дети с широко открытыми глазами, зачарованные музыкой, а за ними – подростки и молодежь, вроде Рэпа. Как всегда, дворцовые собаки держались как можно ближе к Рэпу. Пространство в центре зала было свободным, и там стоял единственный стул, на котором сидел играющий на лунных лучах менестрель.

 
Я любил девушку, девушку,
Я любил девушку много лет назад
Я странствовал по земле,
Странствовал по морю,
Я странствовал по всему миру,
Чтобы быть рядом с ней,
О любимая!
 

А вот матери Юнонини здесь не было. Старуха приходила в себя от потрясения, отдыхая в затененной комнате под наблюдением врачей. Инос не удержалась от того, чтобы не подумать, что в этом зле есть немножко добра, но тотчас же устыдилась этой мысли. Страшного доктора Сагорна тоже не было в зале – и это ее тоже радовало. Пусть он даже и был другом отца, его пронизывающий, орлиный взгляд и нос, похожий на клюв, до сих пор пугали Инос. Принцесса обрадовалась, когда он отказался присутствовать на ужине, сославшись на усталость.

Джалон закончил песню, и зал взорвался аплодисментами. Слышались хлопки, радостные выкрики, топот ног по полу. Менестрель встал и поклонился – сначала королю, затем гостям, прошел на свое место за главным столом.

– Что, менестрель, горло-то пересохло? – спросил король.

– Немного, сир. Да и слушателям не мешало бы отдохнуть.

– Вот уж этому не могу поверить. Кравчий!

Джалон благодарно принял кружку и сказал что-то о превосходном северном пиве, прежде чем залпом осушить ее. И как будто какое-то заклятье было нарушено, по всему залу начали вспыхивать островки разговора, как будто весенние цветы, пробивающиеся из-под снега.

– Правда ли, что император назначил нового главнокомандующего, менестрель? – спросил какой-то напыщенный горожанин.

Джалон неопределенно улыбнулся.

– Старый-то умер, разве не так?

Горожанин нетерпеливо отмахнулся.

– Но новый-то как, достаточно ли отважен?

Инос не могла припомнить имени этого человека. Со своей рыжей бородкой и всклокоченными волосами он казался ей похожим на петуха. Видно, он слегка перебрал «превосходного северного пива».

– Думаю, да, – ответил Джалон. – Они все обычно отважные, не так ли?

– А волшебница действительно умерла? – спросил другой.

Менестрель задумался и довольно неуверенно кивнул.

– А что ты можешь сказать о карлике, который ее заменил?

– Э... ничего. Да, ничего.

Одна из величественных матрон грозно посмотрела на певца.

– Значит, Четверка состоит теперь из трех волшебников и только одной колдуньи, так? Только одна из Хранителей женщина – Блестящая Вода?

Еще более неуверенно Джалон проговорил:

– Ее всемогущество Умтрум? Она женщина, разве нет?

Последовала неловкая пауза, затем маленький, похожий на хорька моряк воскликнул:

– Но она давным-давно умерла! Еще до моего рождения.

– Боюсь, политика не очень-то интересует меня, сударь, – вздохнул Джалон.

Известно было, что Джалон пришел из Хаба, столицы Империи. Гости, жадные до сплетен и новостей, весь вечер засыпали его вопросами, но почему-то у него никогда не было ответов. Он безусловно очень приятный молодой человек, думала Инос, но неуловимый, как утренний туман. Она удивлялась, как он вообще находил дорогу, странствуя от города к городу, от замка к замку. Скорее всего, певец часто путал направления и приходил совсем не туда, куда собирался.

– Ходили слухи о значительном уроне, нанесенном южным провинциям нашествием драконов, – заявил другой горожанин, обращаясь к Джалону. – Особенно пострадал Кит.

– Правда? – отозвался менестрель. – Боюсь, я пропустил это событие.

Знатные люди Краснегара обменялись взглядами, полными отчаяния.

– А какие платья носят сейчас дамы в Империи? – вступила в разговор тетушка Кэйд. Ее беспокоило, какие из вновь купленных тканей она сможет пустить на наряды и где найти достаточно портных, чтобы успеть сшить побольше платьев за оставшиеся до отъезда дни.

– Талия должна быть сильно завышена, – уверенно отвечал Джалон. – К низу платья расширяются, шлейфы короткие. У плеч – буфы, рукава очень узкие вверху, но к запястью свободные. Кружевные манжеты. Ворот тоже с кружевами. Очень модны цветочные орнаменты, а ткани – из хлопка или шелка.

Сидящие за столом молчали, пораженные такими подробными знаниями в этой области. Инос заметила, что отец усмехнулся.

– Мастер Джалон также и прекрасный художник, – заметил он. – Сможете ли вы найти время до отъезда, чтобы написать портрет моей дочери, Джалон?

Джалон всмотрелся в Инос.

– Даже за всю мою жизнь я вряд ли смог бы передать такую красоту.

Инос покраснела, а присутствующие захохотали. Нечего уж так смеяться, сердито подумала она.

Менестрель опять повернулся к королю.

– Если я найду материалы, сир... Здесь это может быть нелегко. Но рисунок я сделаю обязательно. Это будет творение, вдохновленное любовью.

– Можете ли вы нарисовать фасоны платьев, о которых вы рассказывали, мастер Джалон? – спросила тетушка Кэйд, сгорая от нетерпения.

– Безусловно, ваше сиятельство, – отвечал Джалон.

Тетушка Кэйд облегченно улыбнулась и повернулась к тетушке Меолорне, чтобы посоветоваться насчет портних.

Инос с тоской посмотрела на молодежь, сидящую в дальнем конце зала. Они болтали и смеялись. Рэп что-то рассказывал, Лин вторил ему. Ну что толку быть принцессой, если не можешь делать что хочешь? Почему она должна сидеть и скучать среди этих напыщенных людей? Потихоньку девочка отодвинула стул.

– Инос! – тут же обернулась к ней тетушка Кэйд.

– Мне просто захотелось...

– Оставь ее, – мягко заметил король. Он не сказал: «Ведь это в последний раз!», но Инос показалось, что он так подумал.

Благодарная ему Инос поднялась, вежливо улыбнулась гостям и пробормотала какое-то неразборчивое объяснение. Затем она направилась через зал к друзьям. Маленькие дети, сидящие впереди, сразу же расступились, и она прошла прямо к Рэпу и Лину. Рэп тут же отогнал подальше собак, Лин тоже отодвинулся, освобождая место рядом с Рэпом. Почему, интересно, все решили, что она захочет сесть именно здесь? Но она-таки села.

Когда Инос устроилась поудобнее, Рэп обернулся к ней, и его большие серые глаза стали еще больше при виде ее жемчугов.

Они неуверенно улыбнулись друг другу.

– Ну как караульная служба? – прошептала Инос.

– Скучно! – Он смущенно улыбнулся. Инос улыбнулась в ответ.

– Прости, что я так вела себя с тобой, Рэп.

Он слегка покраснел, потупился и спросил:

– Так, значит, мы по-прежнему друзья?

Оба рассмеялись. Она положила руку на пол, рядом с ним. Он осторожно накрыл ее сверху рукой. Кто мог это заметить? Руки Рэпа были сильные, теплые и мозолистые. Руки мужчины. И он действительно вырос, так что дело было не в сапогах. Старая поношенная куртка стала явно тесна в плечах. От него исходил знакомый и приятный запах конюшни.

Хватит бегать с мальчишками с конюшни – так сказал ее отец.

– Рэп, я уезжаю! – вырвалось вдруг у Инос. Она не собиралась говорить об этом сейчас. Рэп поглядел на нее удивленно.

– На юг, – поспешно добавила она. – В Кинвэйл. Чтобы научиться вести себя как знатная дама. С тетушкой Кэйд. На ближайшем корабле.

Инос закусила губу и посмотрела вдаль на главный стол. Ее взор туманили слезы.

Рэп сжал ее руку.

– Надолго?

– На год. – Инос глубоко вздохнула и сделала огромное усилие, чтобы вести себя по-королевски. – Понимаешь, герцог в родстве с нами – герцог Анджилки из Кинвэйла. Тетя Кэйд была замужем за его дядей. А сестра моего прадеда была ему... ой, забыла. У Иниссо было три сына. Один стал править здесь после него, один отправился на юг и стал Кинвэйлским герцогом, а один перебрался в Нордландию. Калкор, тан Гарка, происходит от него. Но это очень сложно...

Инос остановилась, потому что вряд ли это было интересно Рэпу. Отец говорил, что все ветви ее рода очень переплетены. На севере всегда было очень мало знатных семейств, так что ее предки часто женились на родственниках.

– Когда ты станешь королевой Краснегара, я буду твоим начальником стражи, – сказал Рэп. Ох уж этот Рэп!

– Я бы предпочла видеть тебя главным конюхом.

– Начальником стражи!

– Главным конюхом!

Последовала короткая пауза.

– И тем, и другим! – сказали они одновременно, и оба рассмеялись.

Какое-то время все молчали. Джалон, похоже, не собирался больше петь. Инос вдруг осознала, что сидит, глядя на Рэпа с дурацкой улыбкой, а он так же глупо улыбается в ответ. Странно, что в такой момент она может улыбаться! Уехать в этот ужасный Кинвэйл! Что толку быть принцессой, если приходится делать то, что не хочешь? А зловещий старый Сагорн намекал, что она может вызвать войну, если влюбится в кого-нибудь...

– Ты знаешь, я сегодня видела Божество! – сказала Инос. Об этом она тоже не собиралась говорить. Более того, она обещала отцу, что никому не скажет. Но серые глаза Рэпа смотрели на нее, ожидая объяснений, и она не могла отступить. Принцесса поведала другу о докторе Сагорне, шелке и обо всем, что с ней случилось. Инос не знала, почему ей понадобилось это рассказывать, но почувствовала себя значительно лучше. В конце концов, Рэп никогда не был болтуном и отличался здравым смыслом.

Он выслушал очень внимательно и не обратил внимания на рассказ о Божестве.

– Кто этот доктор Сагорн? – спросил он. – Он сейчас сидит за столом?

– Нет, – ответила Инос, – он устал с дороги. И вообще он не любитель шумных компаний.

– Ты уверена, что он не волшебник? – настаивал Рэп, ставший очень серьезным.

– Ну конечно! – заявила Инос. Ей самой теперь казались глупыми ее прежние подозрения. – Он ведь старый друг отца.

– Но ведь он много лет его не видел!

– Да, но... – растерянно произнесла Инос. Это было как-то непохоже на Рэпа. И потом, ведь Боги говорили... Хотя нет, это не Боги, это мать Юнонини сказала, что Сагорн не волшебник. – Она молчала, с беспокойством глядя на озабоченное лицо Рэпа.

– Скажи-ка мне еще раз, как он выглядит.

– Высокий, седой. Большой нос с горбинкой. Глубокие морщины вокруг рта. Лицо довольно бледное. Видимо, он мало бывает на воздухе.

– Что случилось, Рэп? – вмешался Лин. До этого могло показаться, что он полностью поглощен лубком на сломанной руке, но, как выяснилось, это не мешало ему внимательно прислушиваться к их беседе. Лин был чистокровным импом – невысоким, темноволосым и ужасно любопытным. Он также подрос, заметила Инос, но его голос был еще мальчишески тонким.

– Ни один человек с такой внешностью не входил сегодня в замок! – нахмурился Рэп.

Инос вздрогнула, но тут же успокоилась.

– Не глупи, – заявила она, – ты просто пропустил его приход. Ты же не мог видеть каждого, кто входил в ворота.

Рэп молчал, хмуро глядя в пол.

– Скажи ей, Рэп! – потребовал Лин.

– Сказать что?

Рэп продолжал молчать. Тогда Лин взволнованно заговорил:

– Тосолин поступил с ним по-свински, Инос. Он заставил его стоять весь день на часах, прямо на солнце. Да еще в доспехах! Не отпускал его даже по нужде. Не давал поесть. Он всегда так делает с новичками. Он называет это проверкой, но ему просто нравится, когда они падают в обморок.